Беатрис
Моника вновь и вновь повторяла мое имя, пытаясь докричаться до своей нерадивой сестры, но я не могла выдавить из себя ни слова. Я просто стояла, ревела в трубку и ничего не могла с собой поделать.
Какого черта тогда звоню среди ночи?
Не знаю.
Но мне срочно нужен кто-то, кто выслушает, кто поймет, кто даст совет. Таких людей у меня немного: мама, Моника и Мэтью. Три М. Три кита, на которых держится весь мой мир. Но моя проблема может стать ударом для мамы, а этого я не хочу. Мэтью тоже случившееся не особо обрадует, я думаю.
Что за проблема, спросите вы. Ах, да.
- Я беременна.
На телефонной линии повисает напряженная тишина.
- Я перезвоню, - лепечет Моника и короткие гудки оповещают меня о том, что последняя ниточка, за которую я держалась, оборвалась. Я осталась одна. Ну, не совсем одна, но в этом-то и проблема. Конечно, тест может ошибаться, но ведь не пять сразу, правда же? Чувствую на губах соленый привкус слез.
Минут через десять Моника действительно перезванивает. Расспрашивает, как так вышло, потом почему-то начинает поздравлять. Мое заявление, что я не хочу оставлять ребенка, почему-то повергает ее в шок. Черт, зря я ей вообще сказала, теперь ведь переживать будет, а ей учиться надо.
- Ты должна сказать Мэтью.
- Зачем?
- Беа, - Моника вздыхает, - Ты, конечно, имеешь право выбора, но это ведь не только тебя касается. Не ты одна должна за все отвечать.
- Ему лучше не знать.
- Беа, прошу...
Ничего не отвечаю, кладу трубку. Нет, ну а чего я ожидала? "Иди, Беатрис, избавься от этого ребенка как можно скорее"? Хотя, наверное, насчет Мэтта она права. Помимо того, что мы как бы пара, он еще и мой деловой партнер, значит, он тоже заинтересован в том, чтобы моя карьера продолжалась. Надеюсь, так же сильно как и я.
Ох, похоже, предстоит трудный разговор.
Стоило мне послать одну-единственную смс-ку, Мэтт мигом примчался, неуклюже пытаясь спрятать за спиной букет алых роз. Погодите, он что, счастлив? Честно сказать, такого я не ожидала.
Позже чувствовала себя последней сволочью, говоря, что не хочу этого ребенка и глядя, как быстро тухнет свет в его глазах. Стараясь держать себя в руках (получается, правда, не очень хорошо), привожу доводы в пользу своей точки зрения, вполне, на мой взгляд, справедливые. Он злится, называет дурой. Трясет за плечи, пытаясь таким образом до меня достучаться, но вместо этого я только начинаю плакать.
- Тише, ну не плачь, - Мэтт осторожно, словно я вдруг стала хрустальной, прижимает меня к себе и гладит по спинке. Как ребенка, который упал и разбил коленку, - Все будет хорошо, жизнь на этом не кончается, ну посидишь годик-два дома, ничего страшного не случится.
Ну да, я всего лишь превращусь из подающей надежды молодой певицы в бегемотиху-домоседку, у которой на уме только детское питание, игрушки и грязные подгузники.
- Ты ведь будешь не одна, переедешь ко мне, потом, когда родишь, поженимся... Или лучше сейчас?
Я отстраняюсь, машу головой, не в силах сказать "нет" вслух. Мэтью неловко улыбается.
- Что, уже гормоны разыгрались?
Я снова машу головой. Нет, дело отнюдь не в этом. Просто я его не люблю. Он мне нравится, мне с ним интересно, я многим ему обязана, но я не хочу за него замуж. Меня приводит в ужас мысль, что я буду кому-то принадлежать. Мне не нужно ни белое платье, ни клятвы перед алтарем, ни кольцо на пальце, как бы странно это ни звучало из уст девушки.
- Давай потом об этом поговорим, ладно? Ты сейчас сама не своя.
***
Мэтью ушел. Хотел остаться, посидеть со мной, но я прозрачно намекнула ему, что хочу побыть одна. Мне нужно еще раз все обдумать и взвесить. Легкий запах его духов не дает сосредоточиться, мешает мои собственный мысли со сказанными им словами.
Может, я не права?
Кладу руку на еще плоский живот.
Интересно, ты уже что-нибудь чувствуешь? Понимаешь, что я говорю? Конечно, звучит бредово, но вдруг?
Кто ты: мальчик или девочка? На кого будешь похож (или похожа?), когда подрастешь? Кем станешь?
Вдруг ловлю себя на том, что разговариваю с малышом, появления которого так не желаю и боюсь. Да, все мои сомнения из-за того, что мне страшно за себя и свое будущее. Но стоит ли из-за этого отказываться от того, о чем с детства мечтает большинство женщин, в чем подавляющая часть человечества видит смысл всей своей жизни? А вдруг мне со временем захочется завести ребенка, но будет уже слишком поздно?
Не один час еще я ворочалась на кровати, снова и снова мысленно возвращаясь к маленькой искорке жизни внутри меня. В конце концов меня сморило, но засыпала я уже почти уверенная в том, что готова принять такой подарок судьбы, пусть для меня он и оказался наказанием.
***
Моника
Тем временем Моника Рейнольдс, то есть я, не оставляла попыток приобщиться к разгульной студенческой жизни. Нет, я не стала завсегдатайшей вечеринок, устраивавшихся в уютном студгородке каждую неделю, но хотя бы перестала ворчать на молодежные развлечения, как старенькая бабуля. Должна признать, тот концерт и то, что последовало после него, несколько изменило мое мировоззрение, открыло некую сторону жизни, которую до этого я видела только на экране телевизора.
Не забывала я и про учебу. Благодаря тому, что у меня было больше опыта, знаний и навыков, чем у многих моих однокурсников, вскоре я стала одной из лучших студентов факультета, за что получила повышенную стипендию, чем, конечно, не могла не гордиться.
Но была еще одна вещь, прочно занявшая место в моей жизни.
The Animals скоро закончили свой тур и вернулись в Шерлинберг. Естественно, музыканты не могли не отметить окончание первого их совместного турне, а заодно и скорое возвращение домой в Твинбрук. По этому поводу на съемной квартире Леонарда (да, он почему-то жил отдельно от остальных) было решено устроить вечеринку, которая бы не давала спать всем соседям в округе. Естественно, Питер был приглашен. Естественно, я напросилась идти вместе с ним. Это, правда, не вызвало восторга ни Мейбл, ни Элвина, ни даже самого Питера, но я была неожиданно непреклонна в своем капризе. Было одно чувство, которое придало мне упрямости, но я боялась признаться себе, какое именно.
Дом сотрясала оглушительная музыка, молодые ребята веселились кто как мог. Кто-то показывал чудеса хореографии на импровизированном танцполе, которым служила любая горизонтальная поверхность, кто-то играл в бутылочку, а кого-то, простите, выворачивало в окно. Пит уже успел выключиться и теперь сладко похрапывал в соседней комнате, поэтому поговорить мне было решительно не с кем – на последней ступени эволюции из всех гостей удержалась, видимо, одна я.
- Скучаешь? – прямо над ухом раздался бархатный баритон, принадлежавший хозяину дома. По коже моментально пробежал целый табун мурашек, я помотала головой и отвернулась, чувствуя на себе уже знакомый требовательный взгляд голубых глаз. Лео вздохнул и сел рядом со мной на диван.
- Все сначала, да? Слушай, по-моему, мы уже сошлись на том, что я не кусаюсь...
Немного кружится голова. Все ведь знают факт, что когда отключается одно чувство, все остальные обостряются? Так вот, в полумраке все запахи казались куда сильнее, чем они были на самом деле. Неудивительно, что я чуть не потеряла голову от дорогого парфюма Лео. Но нет. Я не хочу попадаться в такую очевидную ловушку.
- Не нужно, Леонард, - выдавила я из себя, моля небо, чтобы он не думал ко мне прикасаться. Хотя кого я обманываю, разве его остановит моя идиотская реплика, словно сошедшая со страниц какого-нибудь дешевого дамского романа?
- Леди предпочитает джентльменов? – Локвуд взял мою руку и легко прикоснулся губами к тыльной стороне ладони.
Зря я убеждала себя, что все это фальшь. Не было никакого смысла говорить себе, что все его мастерские ухаживания подчиняются лишь одной неприличной цели. Кожа покрывалась мурашками против моей воли, щеки сами по себе краснели, а сердце вообще жило собственной жизнью, отбивая вдвое больше ударов, чем положено.
Вместо ответа я просто закрываю глаза. Делай со мной что хочешь.
Как и тогда в баре, от просто поцелуя мне сносит крышу. О, как это банально звучит на словах, но тогда мне правда хотелось, чтоб этот момент продолжался вечность. Но в нашу вечность опять вмешались.
- О-о, у Леонардика новая подружечка? – тянет чей-то противный голос, сопровождаемый чудовищным запахом алкоголя. Я вскочила, как ошпаренная. Черт, как я могла забыть, что кроме нас двоих тут еще полно людей? Личная жизнь должна оставаться личной, нечего выносить все на публику. Момент был безнадежно испорчен.
- Извини, мне пора. Правда пора. Я квартиру не выключила. То есть не закрыла кота. Я хотела сказать, я забыла покормить утюг... – мозги я забыла, мозги, - Неважно. Пока.
Я пулей вылетаю из гостиной, прежде чем музыкант успевает мне что-то сказать. Второпях натягиваю пальто, и, прежде чем выбежать на улицу, краем глаза замечаю, что на меня смотрят. Недовольно, с укором. О, не волнуйся, мне тоже мое поведение не по вкусу. Но ты-то меня быстро забудешь, а я тебя...
Улицы Шерлинберга совершенно пусты. Мало кому придет в голову шляться по городу среди ночи – сейчас далеко не лето, да и сессия скоро. Автобус в университетскую часть городка в такой поздний час уже не ходит, вот блин. Придется ловить такси. Мне уже хочется обратно в дом, где громко играет музыка, но я гоню от себя эти мысли. Я уже испортила все что могла, возвращаться нет никакого смысла. Как и приходить туда.
***
День начался ужасно. Я благополучно проспала первую пару, вылила на себя чай, уронила бутерброд на пол. А все потому, что не могла перестать думать кое о ком.
Моника, ты срочно должна отвлечься, так можно и общежитие нечаянно сжечь. Но о ком мне еще думать?
Мейбл, Питер, Элвин – все они снова возвращали меня мыслями к нему. Нет, университетские друзья не подойдут. Нужен кто-то из Бриджпорта. Осень, Мао, Тэд... Нет. Мама, Сэнди, Беа... О!
Нужно позвонить Беатрис. Я так увлеклась новыми знакомствами, что совсем забыла про сестру, которой сейчас ой как непросто. Черт, а что если без меня она наделает глупостей? Нет, конечно, Беа далеко не глупая девчонка, но сможет ли она сделать правильный выбор, когда на кону мечта всей ее жизни?
По привычке протягиваю руку к тумбочке, но телефона там нет. Не оказалось мобильника и в сумочке, и даже в моей любимой куртке. Черт-черт-черт, неужели украли? Или...
Я попросила у Мейбл телефон позвонить и, приложив трубку к уху, на другом конце провода услышала знакомый баритон. Ничего не сказав, завершаю вызов. Если бы судьба была человеком, то, я уверена, сейчас бы она стояла и смеялась мне прямо в лицо.
Лео уезжает завтра. У меня еще есть время сходить на занятия, но нужно поспешить. Конечно, кому-то будет очень неловко смотреть в кое-чьи глаза после своей глупой выходки, но жить без телефона в наши дни еще более неудобно. Что ж, ничего не попишешь – придется пережить встречу с Локвудом еще разок.
***
Я насквозь промокла, мне жутко холодно, а еще ведь придется как-то добираться домой. Да-да, зонт мы не берем, прогноз погоды не смотрим. Нет, ну ладно телефон, я была немного не в себе и старалась побыстрее убежать, но зонтик-то можно было захватить?
Лео открывает дверь, удивленно смотрит на меня. Ну или делает вид, что удивлен, потому что в глазах бегают смешинки. Ну еще бы.
- Чем могу помочь?
- Я вчера забыла у тебя свой телефон, - стараясь сильно не клацать зубами, блею я.
- Проходи.
- Н-нет, не стоит.
- Да не буду я к тебе приставать, - с ноткой раздражения в голосе "успокаивает" меня Локвуд, но через миг голубые глаза снова хитро блестят. Наверное.
Я послушно прохожу в прихожую.
- Ну, что стоишь? Раздевайся. Я все равно тебя в грозу не отпущу, да еще на ночь глядя.
- Просто отдай мне телефон, - пытаюсь возразить я, но Лео уже стащил с меня мокрое пальто и теперь ощупывал остальную одежду, словно заботливая мамочка.
- Да ты же до нитки промокла! Давай, иди в спальню, переоденься, пока не простудилась. В шкафу найдешь голубую рубашку, она тебе до колен будет.
Он что, серьезно? И как это расценивать – как заботу или как попытку наконец стянуть с меня одежду?
Я хотела снова отказаться, но у него дома было так тепло и сухо, а на улице было так неуютно, темно, так зло сверкала молния и так гремел гром, что я решила, что хуже уже не будет. Потом, конечно, может быть очень стыдно, но на то мне и двадцать один год.
Было непривычно ходить в одной рубашке да еще и чужой, но какой-то части меня это даже нравилось. Это было так ново и так неприлично. Но никто не может знать, где я и чем занимаюсь – разве что Мейбл могла меня хватиться, но какое ей дело?
- Чай, кофе, или что покрепче? – вполне ожидаемый вопрос застал меня врасплох. Как все-таки хорошо, что люди не умеют читать мысли.
- Чай, пожалуйста.
Вскоре кружка с ароматным горячим напитком оказывается в моих руках. Я люблю чай, но сейчас мне, по правде, совершенно не до него. Лео ведет себя совсем не так, как в прошлые два раза, почему? Неужели я не оправдала его ожиданий?
- Ну что, согрелась? – я предвкушаю, что сейчас он меня хотя бы обнимет, но этого не происходит. Локвуд выглядит совершенно равнодушным.
- Да, спасибо, - я начинаю разочаровываться. Да, его внимание мне очень льстило, а теперь его отсутствие несколько оскорбительно. Я бы даже сказала очень оскорбительно.
Осмелев благодаря уязвленному самолюбию, осторожно кладу ему голову на плечо.
И что бы вы думали? Леонард, делая вид, что это его никак не касается, зевнул.
- Тебе не кажется, что уже поздно? Я, наверное, спать.
- Может, хоть плед мне дашь?
- Возьми с кресла.
С этими словами басит удалился в личные покои, оставив меня чуть ли не плачущей от обиды. Неужели за одну ночь я стала страшнее атомной войны? Хотя, в две наши встречи он наверняка был не совсем трезв.
Нет, я не могу это так оставить. Если я так противна ему, пусть скажет мне это в лицо.
Без стука открываю дверь в спальню. О, Максис, Лео уже успел раздеться. Зажмуриваюсь, но потом вспоминаю, что на мне ненамного больше одежды, и теперь мы хотя бы на равных условиях.
- В чем дело?
- Мне страшно, - выпалила я первое, что пришло ко мне в голову.
- Ну так не смотри.
- Я боюсь темноты.
- Возле дивана стоит торшер, можешь его включить.
- Еще я хочу получить свой телефон обратно, мне завтра рано вставать в универ.
- Мне тоже рано вставать.
Он действительно ничего не понимает или так искусно дразнит меня, мстит за те два раза, когда я убегала в самый неподходящий момент?
- Скажи честно, я тебе разонравилась?
- По-моему, леди сама ясно дала понять, что не заинтересована.
- Да нет же!
Щелк! Захлопнулся тщательно спрятанный капкан. Поиграть в недоступную принцессу больше не получится.
- Тогда зачем было убегать, стоило часам пробить двенадцать, Золушка?
- Прости, - устраиваюсь рядом с ним на кровати, - Но ты ведь здесь ненадолго, и... Я боюсь, что больше тебя не увижу.
- Не говори глупостей, - шепчет он, и, пересекая дальнейшие возражения, целует.
Что произошло дальше, описывать, думаю, нет нужды.
***
Приближались рождественские каникулы. Я тщетно пыталась забыть его и ту ночь. Лекции, практические работы, семинары, даже экзамены – все это проходило как-то мимо меня. Конспекты писались автоматически, экзамены тоже сдавались в какой-то мере без моего участия. Я потеряла интерес буквально ко всему, даже чай уже не казался таким вкусным, а новые краски и кисти не приводили в восторг.
Да, я влюбилась.
Я знаю, что все это не имеет смысла, что я больше его не увижу, несмотря на его "не говори глупостей". Он уехал в Твинбрук и даже если вернется в Шерлинберг с концертом, это случится через год-два, когда уже будет слишком поздно ворошить прошлое. Возможно, я к этому времени остыну к нему, найду себе партию получше, но до момента, когда поблекнут воспоминания и мне перестанут везде мерещиться его глаза, еще нужно как-то дожить. И не вылететь из университета. Эту сессию я еще как-то закрыла, но по большему счету я смогла это сделать потому, что еще была на хорошем счету у преподавателей.
В общем, все снова катилось под откос.