- Мирушка, - Полина ласково погладила мужа по щеке, - ну что ты так взъелся на этого Джеймса, не лезь, они сами разберутся.
- Полька, ты будто не видишь, сколько ему, виданное ли это дело, двадцать лет разницы.
- Ну, слушай, - она тихонько придвинулась к нему бочком, продолжая уговаривать, - старше он её или не старше, какая разница, по сути. Камилле же не шестнадцать, чтобы взрослый мужчина мог задурить ей голову, она и сама всё понимает.
- Нет, это ты послушай, - Мир развернулся и сузил глаза, - ты сама знаешь какая она, сейчас втрескается по уши и будет много лет страдать. Взрослый, почти старый мужик ещё и недавно развёлся, нет, хорошо, конечно, что вообще развёлся, мог бы ещё и при жене быть, ну что они будут за пара, а? У него уже наверняка здоровье не то, ей что ли придётся его выхаживать? А характер. Просто так не разводятся после четверти века вместе, ты же сама видела, какой он психованный.
- Вообще-то не только он психованный, начнём с этого...
- Что? – почти подпрыгнул на кровати Мирослав.
- Разве не ты стал на него наезжать чуть ли не с порога? Таким уничижительным тоном говорил, будто он априори виноват во всех земных бедах.
- Зато ты чуть ли не в подол его завернула, Джеймс то, Джеймс это.
- Должна же я была как-то компенсировать твою холодность.
- С чего вообще нужно что-то компенсировать? Чай не кисейная барышня. Чёрт, неужели она не могла найти себе парня по возрасту?
- Мир, ты так рассуждаешь, будто бы Ками собралась машину покупать, выбираешь нужные характеристики и идёшь платить в кассу, - Полина заглянула в глаза мужу, - Ты только посмотри на неё сейчас, какая она счастливая и радостная. Она ведь сто лет такой не была, наконец, начало что-то налаживаться. Успокойся, Мирка, дай им самим разобраться, что к чему и как строить отношения,
- Ты предлагаешь нормально относиться к тому, что он будет расхаживать в моём доме как хозяин?
- Ты же понимаешь, что он вполне в состоянии забрать её к себе, разве так будет лучше? Да и почему как хозяин? Они из её комнаты практически не выходят.
- И мы не можем лишний раз пройти к внуку.
- Надо сделать двери из детской в коридор, тогда ходи себе беспрепятственно в своё удовольствие. Мир, не воспринимай его так в штыки, ты похож на свекровь, которую никто не устраивает.
- Не надо, я вовсе не такой, если бы она стала встречаться с нормальным парнем, был бы порядок. Разве я хоть слово сказал против Рэя, да и Эрнесто этот поначалу тоже казался вполне приличным, но тут же сразу ясно, что за фрукт.
- Слушай, если бы мой папа тебя не знал, он бы в ужас пришёл от того, что мы начали отношения. Ты вспомни, сколько у тебя было женщин.
Мир усмехнулся:
- Да, дядя Гэри устроил бы мне допрос с пристрастием это правда, я помню, как он фыркал на Ника. Слушай, я кажется, придумал, давай съездим на недельку другую к твоим старикам в гости, оставим этих двоих наедине и посмотрим, что из этого выйдет.
- Можно,- Полина вдруг хитро улыбнулась и погладила его по руке, - слушай, а что ты так быстро сменил гнев на милость?
- Я думаю, что этот психованный долго не продержится в ситуации, когда весь груз ответственности упадёт только на него. Это сейчас он как сыр в масле катается, когда мы помогаем с ребёнком и по хозяйству, а пусть попробует отвечать за всё сам.
Полина только покачала головой
- Он же не восемнадцатилетний мальчик, которого можно напугать, попросив вынести мусор. Он взрослый мужчина, который уже был женат, он и так знает, что и как нужно делать.
- Там посмотрим, - ехидно улыбнулся Мирослав, - Нет, я же ничего плохого не предлагаю, если он так хорош, как ты тут рассказываешь, то всё будет прекрасно и через две недели по приезду мы увидим прекрасную состоявшуюся пару, а если нет, то Ками ещё не успеет слишком сильно привыкнуть.
Камилла
Всё было хорошо. Наконец, моя жизнь потекла по правильному прямому руслу, а впереди забрезжил огонёк настоящего, неподдельного счастья. Да что там забрезжил, то, что происходило сейчас, уже и так было исполнением желаний. Я любила и была любима, воспитывала сына, мои родные здоровы и благополучны, чего ещё можно хотеть от жизни? Разве что всё никак не возобновлялись сновидческие практики, но справедливо рассудив, что мне и так неплохо в реальности, решила не гневить судьбу и если будет совсем невмоготу, разобраться с этим попозже.
Мне безумно нравилось, когда он оставался у меня на ночь, тогда можно было, замирая от сладкого чувства восторга, прижаться щекой к его голой груди и тихонько дышать в такт биению его сердца. А как упоительно было открыть глаза ночью, испугавшись от какой-то пустячной сновидческой неприятности, обнаружить рядом разметавшегося его, заботливо накрыть одеялом, тихонько прижаться и затаить дыхание от остро нахлынувшего счастья, когда он бессознательно ткнётся в щёку губами.
А просыпаться утром и видеть, как его недовольное от прозвеневшего будильника лицо тут же преображается радостью, как только ты попадаешь в поле зрения. А кормить его завтраком и замирать от блаженства, потому что сегодня узнала о нём ещё два факта – он пьёт кофе с одной ложкой сахара и очень любит блинчики. Завязывать ему галстук (я умею, да) и неважно, что он тут же его снимет, когда будет дома переодеваться.
Долго-долго целоваться на пороге, если он всё-таки решил ночевать у себя дома, а потом шутливо журить за нелогичность, что он тут же влез к тебе в скайп, только вошёл в квартиру, но радоваться, безумно радоваться тому факту, что ему так же хочется каждую секунду быть со мной, как и мне с ним.
Я любила… любила сильно и открыто, ежедневно преисполнялась неописуемой радости от того, теперь есть на кого любовь эту излить. Небеса, как же хорошо, что у меня есть он.
Хотя иногда, если честно, бывало тревожно, особенно по утрам, когда он, торопливо чмокнув меня на прощание уезжал, чтобы переодеться дома и отправиться на работу. Может быть глупо, но каждый раз я с опаской смотрела, как его машина скрывается за поворотом, и кусала губы, от страха, что он может не вернуться. Ну мало ли, вдруг там в обычной своей жизни он возьмёт, да и придёт к выводу, что не нужны ему такие отношения, надумает что-нибудь, наслушается чужих советов или вообще вернётся к бывшей жене, такой вариант нельзя сбрасывать со счетов. Не знаю, вы можете сказать, что я просто напросто выдумала себе трагедию на ровном месте, а между ним и его женой уже ничего не может быть, но мои опасения, к сожалению, были не беспочвенными. Иногда Джеймс вёл себя крайне странно и мне казалось, что он только и ждёт как побыстрее сбежать от меня в свою квартиру.
Я мужественно терпела и не звонила ему через каждые два часа его отсутствия, только чтоб, пристально анализируя каждое слово и вслушиваясь в тон голоса определить, не близится ли наша сказка к завершению. Я знала по фильмам, что мужчин невероятно бесят постоянные названивания, когда они заняты делом, ведь что стоит потерпеть несколько часов и сказать всё что хочется напрямую, поэтому сдерживала себя.
И ещё я не спрашивала о том, куда всё это приведёт, хотя мне отчаянно хотелось стабильности и уверенности. Прекрасно понимала, что прошло слишком мало времени, он не так давно развёлся и вряд ли захочет скоропалительно связывать себя узами брака, но мне было бы гораздо спокойней, если бы он хоть намекнул о том, что будет дальше. Я осталась бы с ним, даже если бы он решил, что никогда больше не женится, что мы будем только встречаться и, может быть, жить вместе, но ситуация, когда непонятно, что будет дальше, выматывала неимоверно.
- Камилла, ты хочешь всё и сразу, а так не бывает, - заявила Даника на очередном заседании нашего крошечного женского клуба, - вы всего лишь несколько недель вместе, поэтому успокойся и наслаждайся происходящим.
- Ох, давно ли ты стала такой мудрой? – улыбнувшись, покачала головой я, припоминая, как Дана сама форсировала события.
- Недавно и не без твоей помощи. Я и то не переживаю по поводу замужества, а ведь мы с Жаном уже больше года вместе.
- Как у вас, кстати?
- Да неплохо, - подруга и впрямь выглядела гораздо более уверенной, - я знаешь ещё почему не переживаю? Из-за Рэя.
- А он-то тут причём? – не поняла я.
- Помнишь, когда он приезжал, то у нас у всех только и разговоров было, что о самолёте, даже семейная такая подколка образовалась «ты только самолёт не покупай». Ну так вот, я обмолвилась Жану, что тоже вполне могла бы купить хоть яхту, хоть самолёт, но не настолько глупа, чтобы выкидывать деньги на ветер, поэтому пусть они как и прежде продолжают лежать себе в банке. И видела бы ты как загорелись глаза у Жана, когда он осознал, что я оказывается богатая невеста, стал гораздо более предупредительным, милым, даже ревнивым, в общем, я теперь не переживаю, что он куда-нибудь может деться.
- Дана, - испуганно покачала головой я, - но ведь это нехорошо… Не должны чувства смешиваться с деньгами, неправильно так.
Подруга почему-то нервно дёрнула плечом и, внезапно сменив тон, огрызнулась:
- А как правильно? Я люблю его, делаю всё как он хочет, не истерю, не мешаю, слежу за собой, на меня засматриваются все его друзья, но он не чувствует ко мне того же, понимаешь? Я с ума раньше сходила от того, что в любой момент может появиться какая-нибудь сексуальная девица и он тут же бросит меня. И да, мне спокойней, что мысль о деньгах его остановит. Вот ты разве отказалась бы от такой вещи, которая стопроцентно удержит возле тебя твоего Джеймса.
Я растерянно потёрла висок.
- Даже не знаю… Наверное мне было бы неприятно знать, что он со мной не потому, что ему нужна я, а по какой-нибудь другой причине…
- А вот я не так идеальна как ты! – вдруг вскрикнула Даника и закрыла лицо руками.
Небеса, да что же с ней такое творится? Я обняла подругу, которая уже была близка к тому, чтобы начать всхлипывать и поглаживая её по спине, зашептала.
- Дан, ну что ты? Прости, что расстроила тебя, я не хотела.
- Да ты тут не при чём, - она подняла на меня полные боли глаза, - просто я устала от того, что он только позволяет себя любить. А ещё… помнишь, я когда-то говорила о том, что можно было бы забеременеть? Я примерно с того момента бросила пить противозачаточные, но ничего не получилось. В общем, я обследовалась, и оказалось, что вряд ли смогу родить вообще.
Я невольно вскрикнула, приложив ладонь ко рту.
- Дана, Даника, - сочувственно забормотала я, - можно ведь вылечиться? Что конкретно говорят врачи? Давай я посоветуюсь с Мирославом, у него ведь куча знакомых, может, подскажет к кому обратиться.
- Это врождённое и не лечится, - глухо ответила она, - но спасибо, попробовать в любом случае можно. Понимаешь, пока что он о детях даже думать не хочет, но вот потом, потом он точно задумается о ребёнке, а я не смогу его ему родить. Но ладно, - упрямо мотнула головой в сторону, - хватит об этом. Ты вот не хочешь своему Джеймсу родить отпрыска? Так он точно никуда не денется.
- Ой, - улыбнулась я, - кто-то мне только что выговаривал, что я слишком тороплю события, а теперь предлагает сделать совместного ребёнка. Да это и не получится, он стерилизовался лет десять назад.
Я погладила подругу по руке, она благодарно глянула на меня и слегка сжала мою ладонь. Я хотела ей сказать, чтобы она в любом случае не отчаивалась раньше времени, ведь есть масса способов: эко, суррогатное материнство или усыновление, но не успела, Дана вдруг бросила на меня тревожный взгляд и сказала:
- Слушай, Кам, ты извини, что говорю об этом, но судя по твоим рассказам у вас с Джеймсом та же проблема, которая была у меня с Жаном, вы же с ним никуда не ходите, только сидите у тебя дома и всё.
- Да нет, - рьяно начала я, а потом задумалась, а ведь и правда, - ой, наверное, да… Надо с ним поговорить об этом, может быть он меня стесняется? Я ведь намного младше.
Мы ещё поболтали, потом Дана ушла, а я решила немного попозже выспросить у неё всё по поводу диагноза и всё-таки посоветоваться с Мирославом, а ещё, конечно же поговорить с Джеймсом.
Джеймс
Ни дать ни взять, странные отношения, - пробормотал себе под нос Джеймс, собираясь ехать к Камилле.
Для него и впрямь всё было довольно странно и совсем не похоже на всё, что случалось с женщинами доселе. Честно признаться, поначалу он относился к ситуации с опаской, подспудно ожидая подвоха в любой мелочи и первое время вёл себя совершенно неадекватно, взрываясь в тех случаях, в которых недоумевающая Ками совсем не имела в виду ничего такого, что он там себе понапридумывал. Например, он тут же взбеленился, когда она без задней мысли сказала, что сегодня он приехал на полчаса позже, чем обычно. Правда, наткнувшись на её растерянные глаза спохватился, стал оправдываться и просить прощения, но всё равно сначала подумать, а потом уже брызгать слюной пока что не получалось. Вообще сложно было привыкнуть, что она не воспринимает всё в штыки, как Синди, поэтому защищаться нападением вовсе незачем.
Ещё ему пришлось бросить курить, отказаться от привычки выпить пивка после работы, а также нужно было скрупулёзно контролировать произносимые слова. Нет, матом он, конечно, не разговаривал, но ему упорно казалось, что при Камилле не стоит произносить не только грубых, но и просто жаргонных слов. Да и маленький ребёнок обязывал, ему, конечно, пока ещё рано разговаривать, но всё равно при нём не стоит употреблять бранную лексику.
Это что касается тех напрягов, с которыми ему приходилось сталкиваться, но была у отношений и другая сторона. С Камиллой было легко и здорово, она за всё это время не попрекнула его ни словом, не собиралась ни к чему его принуждать, и вообще была замечательной, уступчивой и чрезвычайно ласковой. В её объятьях было так хорошо, что он каждый день бежал к ней едва только покидал кабинет в конце рабочего дня. Хотя первое время несколько недоверчиво относился к её восторгам по поводу собственной персоны, но теперь привык, расслабился и даже поверил, что тот привлекательный и необычайно классный мужчина, который отражается в её глазах и впрямь он.
Нет, с Ками у не было никаких проблем, у него были проблемы с собой. Он так и не перестал не то что бояться, а скажем так, допускать, что она вполне может встретить кого-нибудь помоложе, влюбиться, да и забыть про него напрочь. А ещё, что беспокоило гораздо больше, ему было страшно с собственными чувствами.
Синди он любил какой-то обыденной любовью, которая возникает у подолгу живущей вместе пары, когда не то чтобы пылаешь от страсти, а скорее привыкаешь к всегда имеющейся под боком супруге и уже не можешь представить вас отдельно. Во время брака у него случилась пара бурных и пылких романов, но там его мысли о предмете обожания не заходили дальше телесных характеристик, и всё действо не длилось дольше нескольких недель. А здесь с Камиллой он испытывал то, чего сам не понимал и не мог контролировать.
Временами было нормально, он тут же похвастался Шону, что заполучил всё-таки их юного строгого психолога, самодовольно выслушал восклицания от ошарашенного друга и многозначительно поигрывал бровями на вопрос "а как она в постели".
А временами на него накатывало что-то настолько жаркое, острое и большое, что становилось чрезвычайно сложно перетерпеть приступ, не бухнуться перед ней на колени, признаваясь во все прошлых и будущих грехах, осыпать поцелуями и так и упасть распластанным ничтожеством перед её ступнями.
Ему не хватало её как воздуха, никакой секс не мог соединить их до состояния достаточности, до чувства насыщенности. Нет, её всегда было мало и казалось, что этот неистовый почти звериный голод по ней не утолить ничем, он не проходит даже в её объятьях. Он не знал в чём дело, не мог понять по какой причине, но каждый раз думая о Камилле он сам себе казался светлым чистым ангелом и падшим демоном одновременно и это глубинное противоречие на корню рушило его хрупкое внутреннее равновесие.
Он не знал, почему внутри него такое происходит, поэтому инстинктивно то сторонился Ками, то тянулся к ней всей душой, не смог полностью перебраться к ней жить или позвать к себе, так и зависнув в половинчатом состоянии ни туда, ни сюда.
Она определённо чувствовала, что с ним происходит, задавала вопросы, но он ничего не отвечал, пленял её губы своими, вонзал пальцы в светлые упругие волны волос и замирал на долю секунды, не способный ни продолжить, ни остановиться.
Это чувство причиняло ему боль. Несмотря на взаимность, невзирая на её доверчивую открытую улыбку, независимо от подаренных ему ласк и излившейся нежности, любить было сложно и тяжко. Дурман её дыхания туманил разум, тихий шёпот и трепетные поцелуи отдавались внутри натянутой болезненно-сжатой струной не то предчувствия, не то надуманности. Чудилась какая-то неправильность, недосказанность, ненастоящесть их отношений, будто ярко разрисованный гобелен вот-вот проткнут окровавленной саблей и кто там вспомнит как чудно бликовали рассветные лучи на нежных полураспустившихся бутонах, кто узнает в потемневших ошмётках прекрасную кисть известного мастера.
Он закрывал глаза, топил свои терзания в её тонкоголосых фразах и целовал, целовал, клеймил её бархатную кожу отпечатками губ.
Пока можно.
- Джеймс, - почему-то смущаясь и опустив глаза начала разговор она, - скажи, ты меня стесняешься?
- Что? – искренне не понял он, - С чего ты взяла?
Он её стесняется. Ужас, придёт же в голову такое, он, сорокашестилетний помятый, траченный молью и разбитыми надеждами мужик вдруг стесняется свежей, красивой девушки. Да наоборот, если бы он мог, то увесил бы весь Лаки транспарантами гласящими о том, что Камилла его.
- Просто мы никуда вместе не ходим, я имею в виду в присутственные места, кроме парков.
- Ах вот оно что, - Джеймс расслабился и от радости, что всё разрешилось, скользнул губами по одной из её светлых прядей, - Я просто думал, что ты не любишь все эти кафешки кинотеатры, я же три раза тебя приглашал, когда мы ещё не были вместе и ты всё время отказывалась.
- Да? – она задумчиво устремилась взглядом вдаль, - А вообще да. Но это не более, чем совпадение, так получалось, на самом деле я совсем не прочь куда-нибудь с тобой сходить. Не могу сказать, что любительница тусить ночами напролёт, но иногда в качестве разнообразия было бы неплохо.
Джеймс уверенно кивнул и призадумался, куда бы можно было повести свою новую женщину. Что было бы совсем замечательным подарком судьбы, так это если бы в то же место притащилась Синди с кавалером. Вот бы она обалдела, а её спутник совершенно точно обзавидовался бы, глядя на такую юную и свежую красотку, которую он себе отхватил. Ещё было бы неплохо встретить там Шона или кого-нибудь с работы, а ещё классно, если б в заведение наведался кто-нибудь из партнёров.
- … попрошу Матильду посидеть с Майком, - закончила фразу Камилла, оказывается всё то время, пока он витал в приятных размышлениях, она продолжала что-то ему рассказывать.
Но не суть, организационные моменты можно обсудить в процессе.
На следующий день он вёл её в любимый свой ресторанчик и был до невозможности горд. Ух, было бы хорошо встретить кого-нибудь из сослуживцев или, чем чёрт не шутит, конкурентов. Вот бы они позаливали все тарелки слюнями.
- Слушай, а расскажи мне подробнее о своей работе, - с интересом уставившись на него начала Камилла, когда они сели за столик.
Джеймс пожал плечами, его работа не самое интересное в мире занятие. Когда-то давно, когда дело становилось на ноги, он вкладывал туда много сил и времени, сейчас же всё было налажено, прекрасно работало без него и компания вовсе не приносила того удовольствия, которое было в самом начале.
- Да что рассказывать, - он вытащил салфетку и принялся крутить её в пальцах, - ты и так всё знаешь, произвожу и продаю строительную краску, есть парочка филиалов, ничего особенного.
- Тебе уже не слишком нравится этим заниматься? – понимающе кивнула она.
- Может и так, - вторично пожал плечами, - не знаю, всё стабильно, деньги приносит, что ещё надо.
- Можно открыть ещё филиал, например, выйти за рубеж, модернизировать технологии…
Он только скривился. Зачем это делать? Расширять компанию, снова тратить силы, нервы и ради чего? Ради того, чтобы получить ещё больше денег? Ну и? Нет даже наследника, которому можно было бы передать дело, Глория занимается иностранными языками, а её муж и сам из богатой семьи.
- Но ведь что-то же должно тебя интересовать, почему бы и не работа, - не унималась Кам.
Джеймс снисходительно улыбнулся, подчас он совершенно забывал, насколько она юна. После определённого этапа в жизни больше всего ценишь комфорт, который совершенно не хочется терять во имя стремлений к каким-то там непонятным вершинам, которые неизвестно зачем нужны.
- Ты меня интересуешь, - взял её за руку и прикоснулся губами к её изящной кисти, на полсекунды прикрывая глаза.
- Это ясно, - она улыбнулась, вывернулась из его пальцев, но только для того, чтобы нежно накрыть ладонью его щёку, - но совершенно не потянет на смысл жизни, особенно для мужчины.
- Знаешь, - начал он, скептически скривив уголок рта, но продолжить фразу не успел, потому что рядом раздался очень-очень знакомый голос:
- Ты… ты совсем сошёл с ума?
Он поднял глаза и только сглотнул, увидев отчего-то рассерженную дочь. За её спиной виднелся муж, а сама Глория чуть ли фыркала, возмущённо раздувая ноздри.
- Она же младше меня, как так можно?! – девушка неожиданно всхлипнула, скривилась
и, схватив мужа за руку, бросилась к выходу.
- Стой, - Джеймс вскочил со стула и кинулся за дочерью, но толку было мало, она ничего не желая слушать (да и что было говорить в такой ситуации) села в машину и спешно отбыла.
Расстроено потёр виски, посмотрел на дорогу, по которой его дочь уехала в непонятном гневе, машинально сунул руку в карман, но, увы, сигарет там не оказалось, он уже давно не курил.
Понуро поплёлся обратно в зал, где сидела удивлённая Камилла, и только внутренне порадовался, что это именно Кам, а не Синди, с той скандала было бы не избежать.
- Это была Глория, - коротко пояснил он, плюхнулся на прежнее место и устало охватил голову руками.
Камилла придвинулась ближе, приобняла, погладила его по руке и сочувственно зашептала слова поддержки. Он улыбнулся и хотел что-то ответить, но не успел, почувствовал, как в кармане от сообщения вибрирует мобильник.
- Муж Глории извинился и сказал, что она ждёт ребёнка, поэтому нервничает, - озвучил Ками смс-ку, - обалдеть, она мне даже не сказала, что беременна.
- Съезди к ней, - тихо, но твёрдо прошептала его девушка.
Ехать совершенно не хотелось, хотя нужно было признать правоту Камиллы, такие вещи лучше всего объяснить дочери сразу, ещё до того, как она созвонится с мамочкой и та накрутит её до полного охлаждения отношений, которое потом так трудно преодолевать. Так-то оно так, но Джеймс абсолютно не горел желанием нарываться на шквал упрёков в одиночку, по части скандалов дочь упорно напоминала ему лайт-версию бывшей жены.
- Только вместе с тобой, - нашёл он компромисс.
- Не думаю, что это хорошая идея, и она захочет меня видеть, - скептически покачала головой Ками.
- Да ты даже подниматься не будешь, подождёшь в машине, давай, поехали, - в конце концов такая поддержка тоже дорогого стоит.
Джеймс не без волнения позвонил в двери дома, где жила его дочь с мужем и почти скорбно вздохнул. Что сказать ей, как оправдываться, как успокоить, да и должен ли он это делать? Прямо-таки, трагедия века, можно подумать, он начал раньше Синди и можно подумать он до сих пор женат, к матери она небось не предъявляла никаких претензий, хотя та почти сразу поселила у себя своего интернет-любовника. Да, он, конечно, хочет помириться с дочерью, особенно когда она ждёт ребёнка (тут сердце Джеймса дёрнулось в сторону окатив его с ног до головы холодной волной мандража).
- Привет, - двери, наконец, открыл муж Глории, уже успевший переодеться в домашнее и впустил его в дом.
Дочка сидела в гостиной всё в том же платье, в котором была в ресторане и растерянно прижимала руки к груди.
- Пап, - расплакалась, бросилась к нему обниматься, а потом так же внезапно отстранилась и снова уселась на диван с обиженным выражением лица.
Джеймс тоже присел.
- Глория... - начал он, несколько обалдев от столь стремительной смены эмоций, - что с тобой случилось? Почему ты так реагируешь на мою спутницу?
- Её мать разошлась со своим сожителем и Глория решила, что вы снова будете вместе,
Джеймс нечеловеческим усилием воли подавил внутри поднимающуюся волну злорадства. Три ха-ха, не удержала значит Синди мужика, разрушила брак, ради шикарного любовника и осталась с носом. Так и надо ей, пусть знает. А потом небось напела дочке, что можно отца пустить назад, если будет себя хорошо вести, а вот фигушки ей, фигушки, не пройдёт номер.
- Дочь, - ещё раз начал разговор он, - мы с твоей матерью не будем вместе, смирись с этим, пожалуйста.
Потом пошли рыдания, успокоения, заверения в том, что всё будет в порядке, признание Глории в беременности и старательные попытки Джеймса сделать вид, что для него это новость. В общем, этот час в семье дочки показался ему вечностью, такой накал самых разнообразных эмоций вынести было довольно тяжело. Он только порадовался, что сделал вазэктомию и больше беременных в его жизни не будет. Уходя, сочувственно понимающе переглянулся с мужем Глории и вполголоса пожелал ему терпения.
Когда садился в машину к спокойно улыбавшейся там Камилле, его настроение внезапно улучшилось. Небеса, какая же она у него классная, красивая, мудрая, молодая, совершенно замечательная. Он потянулся к ней, чиркнул пальцами по нежному абрису лица, съехал на гладкую шейку, полюбовался, как она слегка качнула ресницами, обрамляющими неизменно влюблённые глаза. Улыбнулся, резко вдохнул воздух, пряный от вдруг накатившего, обрушившегося на него ощущения счастья и подался вперёд. К ней, к той, которая его понимает, которая никогда не будет истерить, ласковой, неземной, волшебной белокурой ждущей его поцелуя принцессе.
Он потянулся и почти коснулся губами её дрожащих от нетерпения губ, почти ощутил на вкус её дыхание, почти вдохнул тонкий аромат сирени, который окутывал её волосы. Почти дотронулся, почти завершил, почти поймал.
Почти.
В последнюю секунду она резко дёрнулась назад, закрыла рот руками и сильно закашлялась. Когда приступ закончился, она отняла руки от лица и растерянно уставилась на ладони, которые почему-то были покрыты капельками крови.
Карина
После триумфального происшествия со стулом меня ожидаемо оставили на длительный период в покое. Хотя в этот раз я даже подосадовала, по этому поводу, ведь справляться с очередной задачкой шефа было не в пример интереснее, чем считать уравнения, строить графики и (о, ужас) искать закономерности в казалось бы ничем не связанных числовых массивах. Особенно бесило, что по каким-то там неизвестно с какого потолка считанным нормативам, я едва-едва дотягивала до среднего результата, и мой наставник каждый раз с наслаждением мне сообщал, что будь у меня дневник, там бы красовалась смачная такая жирная тройка.
По десятибалльной системе, которая у них тут принята.
Я зыркала на него исподлобья, беззвучно шептала самые отборные ругательства, но дома все вечера посвящала треклятым примерам и даже приобщила к этому делу Линноэрта.
- Предыдущий мой парень помогал мне с алгеброй, не вижу причин по которым ты не можешь его наследовать, - заявила я, шлёпнув тетрадкой с домашним заданием перед своим куратором.
- Я так понимаю, он решал за тебя задания и давал списывать? – решил проявить чудеса проницательности Лин.
- Отнюдь, - довольная, что он не угадал, ответила я, - пытался вдолбить в мою дико гуманитарную башку хотя бы основные постулаты сей басурманской науки. Поэтому давай, в знак благодарности поцелую тебя куда захочешь.
- В лоб, - вздохнул Линноэрт и подтянул к себе тетрадь.
Кстати, он оказался неплохим математиком и неплохим учителем, по крайней мере мой воображаемый гипотетический дневник тут же расцвёл бы пятёрками с минусом.
По всё той же десятибаллке.
- Жозефина, ты не хочешь углубляться, поэтому тебе не даётся математика, - серьёзно глянул на меня Лин в один из таких учебных вечеров, - ты хочешь всё и сразу с наскока и мигом теряешь интерес, если моментально не получается, в то время как задачу нужно покрутить со всех сторон. Смотри, это своего рода квест, тебе нужно прийти к едино правильному решению, хотя путей может быть несколько. Вспоминай все известные правила, смотри и думай, какое использовать.
- Ладно, - утомлённо потёрла лоб я и бросила взгляд на часы. Половина двенадцатого – отлично, самое время крутить со всех сторон задачи, ничего не скажешь, - Слушай, Лин, мне нужна какая-то цель на выходе, что я получу, если решу эту задачу правильно? Никакого интереса корячиться ради эфемерного не пойми чего впоследствии.
- Хорошо. Если всё сделаешь правильно, завтра готовлю я.
- Лады, - бросила я и склонилась над испещрённым цепочками цифр листком бумаги.
В половине четвёртого ночи я безжалостно растолкала просматривающего десятый сон куратора, ткнула ему под нос тетрадку с выведенной финальной цифрой и отрубилась не успев долететь до подушки.
К слову сказать, обещание мой наставник выполнил, а наша совместно выработанная стратегия возымела успех, заставив подлючего препода повысить оценку моих способностей до хиленькой, но восьмёрки. Но как только я почувствовала себя на коне, вдруг оказалось, что с математикой покончено и в программе (огласить которую мне, естественно, никто не сподобился) вдруг возникла биология.
С ней, впрочем, было не в пример проще, рефлексы с аллелями я на удивление щёлкала как семечки с кондачка понимая и запоминая любые хитровывернутые особенности живых организмов. Не знаю повлияло ли то, что у меня отец хирург, вряд ли такие штуки передаются генетически, но эффект был налицо.
И вот на исходе месяца (ого!), когда я увлеченная неравной битвой с гадостным преподом отодвинула сиятельного Жани-Шелтя на дальний-дальний край своего сознания, он вдруг не выдержал разлуки и взял да и среди бела дня явился в мой личный учебный ад, чтобы не много, не мало, выдернуть меня из него к себе в кабинет.
Да, вот так всё и было, шеф явился на пороге, не произнося ни слова, схватил меня за руку, вывоволок из-за стола и всё так же, не утруждаясь объяснениями, потащил за собой в лифт.
А я что, я тоже не нанималась церемонии разводить, поэтому чудесно сыграв неуклюжесть, с удовольствием впечатала каблук в самый центр его дорогущего ботинка. Хотя надо сказать, этот жест не произвёл на него предполагаемого впечатления.
- Вот за этим я соскучился, - хмыкнул он куда-то в сторону, не соизволив даже глянуть в мою сторону.
- Месье мазохист? – насмешливо осведомилась я.
- Не зарывайся, - коротко, но беззлобно бросил он и втащил за собой в кабинет.
- Смотри, - шеф плюхнулся в свежее кресло, втащил меня себе на колени и показал на монитор, где моя последовательница безуспешно пыталась увещевать какого-то чересчур борзого посетителя.
Без особых успехов надо сказать, судя по красным пятнам, которые выступили на её лице.
- Ну и? - осведомилась я, - Надоело наслаждаться троллингом секретарш в одиночку и вы решили пригласить благодарную публику?
Он только отмахнулся нетерпеливым жестом.
- Сама могла бы сообразить, что в твоём лице никакой благодарности не дождёшься. Нет, я внезапно понял, что застопорился. Вот это, - он брезгливо скривив губы указал на экран, - максимум, что я могу выдать, да и то не свежак.
- Неужели. Со мной вроде такого не было, это что-то новенькое, хотя... - я присмотрелась к посетителю, что-то было в нём смутно узнаваемое.
- Да ты его заткнула и не поморщилась, даже не заметила. Это давняя игрушка, ему я сообщаю, чтобы обязательно зашёл ко мне, а секретарше, чтобы никого не пускала и наблюдаю, кто кого. Не цепляет уже, понимаешь? - серьёзным взглядом уставился на меня шеф, - После тебя меня уже ничего не радует.
"Это любовь?" - мысленно хмыкнула я, но вслух не произнесла.
- А что от меня-то требуется?
- Разве непонятно? – вскинул бровь шеф, - Придумай, как её довести, причём как-нибудь поинтереснее.
- А что, неделя поцелуев уже состоялась? – скучающим голосом осведомилась я, - Вроде беспроигрышный вариант, даже меня проняло.
- Да ну, - поморщился шеф, - не выстрелит, это создание абсолютно не ревниво, не тщеславно и стерпит, не шелохнувшись, даже если её взять её на собственную свадьбу.
«Ничего себе как далеко можно зайти в раже беспощадных издевательств, - подумала я, - хотя мало ли, что я знаю о брачных контрактах, вдруг он женится исключительно на две недели».
Здесь к слову были распространены так называемые временные браки, заключаемые на определённый период, по окончанию которого пара автоматически оказывается разведённой, если за этот период не вступает в бессрочный брак или не обзаводится потомством.
А вообще гораздо больше, чем судьба моей незадачливой последовательницы меня волновало то, с чего это наш замечательный патрон вдруг так воспылал ко мне доверием, что даже пригласил на посиделки, ради обмена опытом по низведению и курощанию. Хотя вообще-то ясное дело зачем: убить двух зайцев, во-первых, приблизить меня к себе, чтобы потом как-нибудь хитроумно опустить, а во-вторых, взять да и разжиться парочкой интересных способов унижения ближнего, чем черт не шутит, вдруг я тоже могу выдумать кое-что стоящее.
Так, и что нам в связи с этим делать? Ясен пень, что играть по этим правилам, но ни на секунду не забывать, что сиятельный вовсю рядящийся в беленькую шёрстку всё равно остаётся зубастой сволочью.
- А вы и возьмите её на собственную свадьбу, - хитро улыбнувшись, начала я, хотел советов, получай, парниша, только выполнишь ли, - в качестве невесты.
Он приподнял бровь, но к его чести будь сказано, совсем не испугался, наоборот. Заинтересовано подался вперёд.
- Продолжай.
- Брачный контракт, все дела, - усевшись на стол, продолжила я, - и маленький пункт про сроки. Вы знаете, она нет. Потом вуа-ля, брачная ночь втроём, требование завтрака непременно в четыре утра, внезапное увольнение домработницы и необходимость поддерживать все эти хоромы в чистоте операционной… ну, дальше вы и сами справитесь, полигон откроется неисчерпаемый.
- Оригинально, - хмыкнул и посмотрел куда-то в сторону шеф, - довольно трудоёмко, но оригинально. Прямо жалею, что не додумался до такого хода в отношении тебя.
- Я бы не купилась, - фыркнула я, - и очень скрупулёзно читала бы контракт.
- Да, ты настороженней всех вместе взятых, которые мне встречались, - задумчиво кивнул Жани-Шелть, потом поднялся, стянул меня со стола на пол и мягко приложился к моим губам.
Я прикрыла глаза и сделала вид, что вовсю наслаждаюсь поцелуем. Интересно всё-таки что это, он хочет снова приблизить меня к телу, чтобы потом на моих глазах зажиматься с Цини? Или планирует пригласить третьей на их брачную ночь, чтобы я воочию понаблюдала реализацию собственного плана?
- Прекрати просчитывать варианты, я просто хочу тебя поцеловать, - шеф опалил ухо жарким дыханием и снова впился в губы, да так страстно, что я действительно отвлеклась от чрезвычайно увлекательного внутреннего диалога, отдаваясь ощущениям на полную.
Интересно, а смогла бы я в него влюбиться? Кто знает, цепляет же меня загадочность Линноэрта, этот чай тоже не раскрытая книга.
Он требовательно прикусил мою нижнюю губу, я ответила тем же. Где-то с полминуты мы настойчиво боролись губами друг с другом, но когда он начал побеждать, неожиданно сменил тактику, вдруг сделавшись необычайно нежным. Его руки легко окружали меня будто какую-нибудь хрупкую драгоценность, напор стих, губы стали ласковыми и мягкими. Я подчинилась, убрала напряжённую готовность защищаться из мышц, расслабилась и слегка поплыла… чёрт, он всё-таки обалденно целуется.
И вот когда я достаточно обмякла, он сильно, словно тисками, сжал мою правую руку, резко крутанул вокруг своей оси, чётким движением хватая и фиксируя вторую кисть.
Чёрт, поймал! Поймал всё-таки сволочь!
А когда я была готова вывернуться, и от души ему врезать он вдруг так же внезапно разжал руки и ехидно ухмыляясь, встал в нарочито расслабленную позу.
- Только попробуй ударить, - спокойно сказал он, глядя в мои багровые от гнева глаза.
Мне хотелось. Мне до одури, до зуда в сжимаемых кулаках этого хотелось, чёрт, я ничего в жизни так не хотела, как расквасить нос на этой наглой холёной роже и в то же время слишком хорошо понимала, что этого делать нельзя. Едва ли моя блистательная карьера продлится хоть на полчаса дольше так страстно желаемого приступа ярости. Нечеловеческим усилием воли я опустила руки.
- Умница, Жозефина, - насмешливо растянул губы он, и тут же потеряв интерес, отправился к своему новому креслу.
Я развернулась и, с силой вдавливая шпильки в его дорогущий паркет, вынеслась из его кабинета.
- Линноэрт! – закричала я с порога, блин, только бы он был дома, только бы не шарился по каким-то там своим суперважным шпионским делам.
- Да, Жозефина, - он вышел из ванной, встревоженно вглядываясь в моё лицо, - ты почему так рано, что случилось?
Я хотела рассказать, повиниться в страшной глупости, что не выдержав конца рабочего дня, воспользовавшись отсутствием надзирателя просто-напросто сбежала из своей каморки, потому что всё равно ничего не могла делать, битый час прокручивая перед глазами сегодняшнюю сцену. Хотела попросить научить меня быть таким спокойным и невозмутимым как он, хотела посоветоваться и вообще побеседовать с ним на тему как бы мне половчее обойти этот пунктик и показать, что насилие ни капельки меня не волнует. Да, у меня было чертовски много планов на Лина, но вместо этого я, ощущая мерзко задрожавшую нижнюю губу, просто уткнулась ему в грудь и разревелась, как самая распоследняя ванильная дура, которую обидели в супермаркете.
- Что произошло? Тебя уволили? – он растерянно обнимал меня, а я всё рыдала, рыдала и не могла остановиться, будто бы слезами можно было вымыть заплёванную душу.
- Стой, подожди, ну перестань, - он с неким усилием оторвал меня от себя, - успокойся. Давай я дам тебе успокоительное.
Это было совсем плохой идеей, ведь эта сказанная им фраза так остро напомнила мне отца, что я резко отпихнула Лина и, закрыв локтём глаза, рухнула на диван, сжимаясь от невыносимой боли.
Нет! Нет у меня никого, ни отца, ни матери, ни сестрички, есть только приставленная бесчувственная колода в качестве любовника, да насущная необходимость справляться со всем самой и не распускать нюни.
- Жозефина… - твёрдо начал он с уже знакомой мне интонацией.
- Если ты сейчас снова заведёшь волынку, что я должна держать себя в руках, как и подобает нормальной шпионке, я тебе врежу, - мрачно пообещала я.
Он вздохнул, обнял меня и стал слегка покачивать из стороны в сторону, небось решил переждать острый приступ неадекватности и выспросить всё, что случилось потом. Я отпихнула его и обиженно вытерла нос рукавом, плевать, что вымазала.
- Тебя как я понимаю интересует задание, - мрачно буркнула себе под нос, - не беспокойся, никто меня не выгнал, так что всё пучком.
- Что с тобой? - он так внимательно смотрел мне в лицо, что я даже усмехнулась, ничего себе, мне удалось озадачить нашего каменного принца.
- У меня проблема, - тихо, но твёрдо начала я, - как с ней справиться, не имею ни малейшего понятия. Сиятельный лин нашёл моё слабое место и теперь с упоением туда шпыняет при каждом удобном случае.
- Тогда нужно сделать так, чтобы это место не было слабым.
Я громко фыркнула
- Скажите, пожалуйста, капитан очевидность, кто бы мог додуматься до такого решения. Если бы я могла, я бы контролировала ситуацию, но, как видишь, не могу.
- И что же тебя так сильно цепляет?
Я ощерилась и метнула быстрый взгляд на Лина, но нет, его лицо вовсе не было насмешливым. Пару секунд поприкидывала стоит ли ему озвучивать, но решила, что самой мне всё равно не справиться.
- В школе меня чуть не изнасиловали, Четверо держали за конечности и раздевали. Я вырвалась и убежала, но с тех пор вообще не могу переносить, когда ко мне проявляют силу. Во время учёбы разбила рожу курсанту, который отчаялся подкатить ко мне нормально и стал зажимать. Я схватила его за волосы и била лицом в стену, пока меня от него не оттащили. И вот Жани-Шелть нащупал мой пунктик.
- Я подумаю, как тебе помочь, - после длительного молчания, наконец, изрёк он, - пока не знаю, но подумаю.
- Да не парься, - отмахнулась я, - ты спросил, я ответила.
- Нет, я всё равно постараюсь, - Линноэрт прикрыл глаза, - это серьёзная проблема. Давай я назначу встречу с психологом.
- Нет уж, - я поморщилась, - не будут всякие шпионские шавки ковыряться в моих мозгах.
Лин что-то хотел сказать, но только пошевелил губами, глядя куда-то в сторону.
- Ладно, пошли ужинать.
На следующий день в обед я пошла потрындеть со своей "подружкой" Шанти-Юлть, не то чтобы в этом была насущная необходимость кроме разве что желательности время от время поддерживать эти отношения, просто, если честно, надоело сидеть в своих унылых, стальных, безоконных хоромах.
- Слушай, ну ты вырядилась, - подруга встретила меня широко распахнутыми глазами, - ты про дресс-код слышала, не?
- Офисный стиль для слабаков, - уверенно заявила я и томно выгнулась, чтобы продемонстрироваться во всей красе, - какая по сути разница в чём я сижу в своих унылых казематах в которых кроме голых стен и взглянуть не на что.
- Теперь можно взглянуть и на голую тебя, - задумчиво оглядывая мою обнажённую руку проговорила Шанти-Юлть, но тут же переключилась и чуть ли подпрыгнула от нетерпения рассказать мне нечто с её точки зрения сногшибательное, - Ты слышала новость?
- Ну? - я плюхнулась рядом, зевнула и приготовилась вяло размышлять о какой-нибудь чуть более увлекательной ерунде чем те сплетни, которые на меня тут же вывалятся. Честно, Шанти-Юлть искренне полагала, что мне могут быть интересны зубодробительно скучные подробности офисной жизни, заключавшиеся в том кто с кем, зачем, почему и с какого фига что-то сделал, сказал или, что вообще захватывающе, посмотрел.
- Лин Жани-Шелть в обнимку прошёлся с Цини-Санть, потом они вместе сели в машину и куда-то уехали, а когда вернулись, то у неё на пальце было кольцо. С вот такеееенным бриллиантом, - она продемонстрировала разведённые ладони, между которыми уместился бы средних размеров опоссум, - представляешь? Нет, ты представляешь, они заключили помолвку!
- Да ты что, - без особого энтузиазма откликнулась я, надо же, наш сиятельный так поспешил исполнять мою идею, что чуть тапки не свалились.
- Ой, прости, - внезапно стушевалась она, - я не подумала, что тебе это больно слышать.
- Чего-о? - я аж проснулась.
- Ну как же, Ты ведь была его секретарём, он возил тебя на обед, такие взгляды бросал и что ж теперь, сослал в подвал, а сам нашёл себе другую.
Она так сокрушалась, качая головой, что я даже позабавилась.
- Да ну тебя, мне он неинтересен.
- Ты что? - мда, такой обалдевшей я её ещё не видела, - Как это неинтересен? Не женат, красивый, умный... да что там умный, он же гений! А что характер, так это можно перетерпеть, ведь ему уже давно пора жениться, тридцать восемь, карьеру построил, куда уж дальше.
- Ладно, Шанти-Юлть, пойду, уже пора, не провожай, я не сразу к себе, - пробубнила я традиционную мантру ритуала, позволяющего мне спокойно удалиться, не отмахиваясь по пути от новых сплетен. Нет, "не сразу к себе", конечно, её бы не остановило, но за пару раз я приучила недалёкую свою товарку, что данная формулировка означает туалет, находиться в котором я всё же предпочитаю в одиночестве.
Сидя в каморке, спустя сорок три задачи по генетике я призадумалась, в самом деле, интересно, почему я никогда не рассматривала Жани-Шелтя с точки зрения мужчины, который бы мог мне понравиться.
Честно признаться, меня цепануло слово "гений". Красивый-богатый-успешный-сексуальный - мимо кассы, меня не волновали традиционные якоря, заставляющие самок разного ранга и калибра западать на особей мужского пола, но вот гениальность патрона всё-таки выставляла его в гораздо более привлекательном свете. И почему я ни разу об этом не задумывалась, воспринимая шефа всего лишь занозой в заднице и источником подленьких подач, которые мне предстоит отбивать.
"Что-то в этом есть, что-то в этом есть", - пробурчала нараспев себе под нос и решила оставить эти размышления до лучших времён.
И тут ожил мой скайп, показывая, что пришло какое-то сообщение. Вообще-то мой древний компьютер от такого захватывающего события чуть кондрашка не хватила и он надолго завис, По прошествии пары наполненных моим зубовным скрежетом вечностей басурманская программа всё-таки запустилась и предо мной разверзлось сообщение сиятельного:
"Как считаешь, стоит ли делать традиционно масштабную свадьбу или стоит ограничиться простым гражданским актом?"
Гражданский акт, как романтично-то...
"Ну, это зависит от того, хотите ли вы потроллить только её или ещё и своё окружение. На масштабную свадьбу придётся звать много народу. Зато она точно не будет вчитываться в контракт, уверенная в безграничной любви"
"Я так и думал. Что-то ты слишком медленно мне отвечаешь"
"Доисторическое устройство, пардон, мой компьютер, к сожалению, не способен обрабатывать информацию быстрее, чем трижды взойдёт солнце"
Отправила сообщение в путь и сама подивилась своей восточной витиеватости. Однако шеф что-то не торопился отвечать, я скучающе погрызла карандаш, поглядывая на безжизненное окошко, потом решила, что должно быть он ждёт третьего восхода, чтобы меня позлить, поэтому с радостью и упоением переключилась на учебные задания.
Но спустя несколько минут сиятельный второй раз на этой неделе почтил меня присутствием на сей раз ради разнообразия молчаливым.
Притащился, шваркнул о стол ноутбуком, многозначительно глянул мне в глаза и отправился восвояси.
Надо же, наш гений нетерпелив, не может ждать трое суток, пока мой допотопный агрегат сподобится отправить сообщение. Больше в этот день он мне, кстати, не писал, а на следующий стало немного не до него.
Дело в том, что утром закончились три дня, которые я отвела вздумавшей сачковать матке на то, чтобы она наконец сподобилась исторгнуть из себя кровь. Она не сподобилась и я, выудив из тумбочки припасённый тест смогла полюбоваться на отчётливые такие полоски в количестве двух штук.
Офигеть, да?