Аномальное для Юнивер-Сити тепло держалось уже вторую неделю – на дворе пятнадцатое октября, листья давно начали желтеть, а температура и не думает опускаться ниже двадцати двух градусов. Разношерстные жители кампуса радовались внезапному подарку погоды и активно использовали возможность в последний раз в этом году походить в легкой одежде.
После командировки на промозглом и дождливом севере Ларсу Нильсену понадобилась пара дней, чтобы перестроиться на причуды местного климата, но теперь он тоже не отставал от остальных.
- Знаете, мисс Ользон, Куомо – самая беспардонная студентка, с которой я когда-либо сталкивался!
Нильсен оторвался от лекций по радиофизике для второкурсников, - в одной из них надо было кое-что подправить, - отпил немного зеленого чая из стоящей рядом большой чашки, и прислушался к разговору, доносящемуся из-за арки.
Недавно Корнуэлл Чейз перебрался к ним, но соседи ненавязчиво пытались убедить его вернуться в отдельный кабинет. Ларс оперировал бесстрастными замечаниями, что работать в тишине, без вечно бегающих к коллегам студентов, куда приятней, миссис Эткинсон же мягко делала акцент на солнечной стороне, вредной для здоровья немолодого человека. Но сейчас к Чейзу попала очередная жертва – мисс Ользон вернуться толком не успела, как нарвалась на гнев преподавателя, не по своей, как видно, вине. В этом году Нильсен почти не будет сталкиваться с четвертым курсом – он, скорей всего, вычитает им только некоторые лекции во втором семестре, - но отсутствие Арианны он, конечно, заметил. Ларс слышал, что она отдыхает в Америке, в первую очередь от недовольного данным фактом Чейза, проклинавшего безответственных девиц. Нильсен этого не понимал, ему, собственно, было плевать с высокой башни, кто ходит и не ходит на его пары, ведь на зачете все встанет на свои места. Ларс не терпел студентов, которые ничего из себя не представляют, и при этом на что-то претендуют, не собираясь выкладываться даже по минимуму; студентов, не оправдавших его ожидания, он не терпел еще больше.
Фотографии из путешествия Ользон частенько мелькали у Нильсена в новостях соцсетей – привычки засиживаться в фейсбуке, тратя драгоценное время на новости далеких знакомых, он не имел, но некоторые кадры отложились в памяти. Двадцатого августа Арианна писала ему, поздравляя с Днем Рождения – это он запомнил, было приятно, что вовсю путешествующая студентка выкроила время, чтобы его поздравить. Еще Нильсен отметил, что у нее на аватарке стоит фотография из какого-то заведения – что ни говори, а малиновое платье девушке очень шло.
- Уехала на свои танцы, а теперь присылает вас как курьера, чтобы я скинул литературу для ее же диплома?! – продолжал тем временем возмущаться Чейз.
За истерики, требовательность и полное непринятие права на отдых студенты прозвали коллегу Франкенштейном – Нильсен узнал о прозвище, когда проходил мимо первокурсников, костерящих экзамен по термодинамике. Несмотря на принадлежность к преподавательскому составу авиационного, Ларс не мог не усмехнуться – прозвище идеально сидело на старике Корнуэлле, и как только их поколение не додумалось.
Одни сочувствовали Чейзу, который по глупости взял себе в дипломницы Селину Куомо, но другим, в том числе и Нильсену, было понятно, что поступок более чем умный. Энергичному старику нужно куда-то выплескивать бушующие эмоции, иначе он сойдет с ума, и вечные словесные баталии с местной танцовщицей, ее хронические безответственность и пофигизм отлично разряжали его.
- Ну да, Селина попросила передать, что вы можете сбросить литературу ей на почту, - отозвалась Арианна равнодушным голосом с едва заметным сарказмом. – Я могу написать вам адрес, если нужно.
Нильсен слегка усмехнулся. Студентка теперь уже четвертого курса почти никогда его не разочаровывала – ошибки на семинарах в пределах нормы, допустила откровенный промах на зимней сессии, но на летней отвечала идеально, очень добросовестно подготовилась к конференции и выступила превосходно как для начинающей. Старательная и не филонит, хоть и не лучшая на своем потоке, но опыт показал Нильсену, что даже лучшие могут не оправдать его ожиданий. Ользон нравилась ему не только как студентка, но и как человек, будучи неглупой, спокойной и сдержанной, несколько ироничной, а эти качества ему импонировали всегда.
- А когда она приезжает, тоже непонятно, как было с вами? - проворчал Чейз. – Прошло две недели, а я все еще не могу понять, как вы собираетесь успеть с моим курсом, пропустив целый месяц лабораторных.
- Успею, не переживайте, - все так же спокойно ответила Арианна.
Это не звучало как типичное студенческое: «Успею, только отвали от меня». Собственно, еще одна черта, которая импонировала Нильсену – усидчивости студентке было не занимать. В том, что в курсе Чейза она разберется, пропустив хоть три месяца, он не сомневался; гораздо более одаренная Райт сразу теряется, стоит чуть-чуть ее подтолкнуть или указать на недостатки. Воистину, наличие сообразительности и ума – это самое главное, но без амбиций, решительности и стойкости человек никогда не сможет распорядиться этими качествами нужным образом.
- Садитесь-ка лучше за мой компьютер, Ользон, и сами скиньте вашей сокурснице файлы, сейчас продиктую, в какой они папке.
Нильсен снова усмехнулся – правильно, не будет же он признаваться, что электронной почтой у него получается пользоваться через раз. Чейз был превосходным лектором, а еще из-под его пера вышло немало отличных учебников, по которым учился и Ларс, но компьютером консервативный странноватый старик блестяще владел только на уровне использования ворда и местной игрушки с кубиками, даже книги предпочитал искать в библиотеках, а не в поисковике. Можно возразить, что это ему ни к чему, он уже свое отучился, но Ларс считал, что совершенствоваться нужно всегда, идти в ногу с временем – тоже. Если технологии развиты настолько, что без компьютеров и всемирной сети не обойдешься, изволь под это подстроиться, не так уж и сложно.
Вернулся к лекциям – так, а если немного перефразировать разъяснение эффекта Допплера, они поймут? Элементарная вещь, которую должен понимать каждый, кто здесь учится, но общий уровень знаний студентов часто вводил Нильсена в ступор.
А еще он просто не мог осознать, как можно носить под черепной костью самое гениальное изобретение Вселенной – человеческий мозг, и совершенно им не пользоваться, не то, что тренировать и развивать, а ведь таких людей более, чем достаточно, не только среди студенческой среды. Некоторые представители последней и вовсе воспринимались как отдельные индивидуумы, а не как личности.
Но вообще Ларс любил разъяснять не самые легкие для восприятия вещи максимально понятно и доступно, еще будучи аспирантом он потихоньку заменял лекции. А один раз провел несколько подготовительных занятий у школьников старших классов при местном институте физики, и было очень приятно понимать, что у него получалось лучше, чем у их основного преподавателя. Правда, при всей любви к общению с аудиторией, контактировать с каждым представителем студенческой массы, приходящим к нему на консультациях, у Нильсена не было ни малейшего желания, это он понял быстро. Стал выделять людей, с которыми ему было наиболее приятно общаться ближе и помогать справляться с учебными задачами, а распыляться на всех не считал нужным.
Еще больше ему нравилось тренировать свой мозг – что может быть лучше, чем решить очередную проблему, будь то собирание передатчика с нестандартными свойствами в специальной программе, или особенно сложный пример, который приносит один из импонирующих ему студентов, или книжка по новой тематике, с которой Ларс никогда близко не сталкивался, но захотел разобраться для общего образования. Физкультура, в случае Нильсена плавание, совершенствует тело, но для ума тоже нужны свои упражнения. Понять, разобраться, вкопаться и сравнить с тем, что знал раньше, создавать у себя в голове длинные логические цепочки и массивные структуры, а затем сделать выводы, где это применительно и как можно усовершенствовать. Больше всего Нильсена интересовало применение навигационных технологий в военной авиации, к тому же, истребители всегда были его страстью. Реактивными самолетами альма-матер не занималась, но Ларс сотрудничал с одним институтом в Хайлвуде, научная деятельность которого крутилась вокруг этих направлений. Ездил туда в командировки, благо, жить можно в старом горном доме родителей; вел лекции, выпускал статьи, а сейчас работал над одним учебником в соавторстве. Лишаться хорошего места в любимом Юнивер-Сити и еще больше отдаляться от дома Ларсу не хотелось, его полностью устраивал мягкий климат здешних широт, добротный дом в тридцати километрах от кампуса и уютный кабинет, который он делил с миссис Эткинсон. Он очень уважал эту умнейшую женщину и всегда прислушивался к ее мнению, а людей, удостаивающихся от Нильсена такого отношения, было немного.
Словом, каждому свое – жена с маньячным ажиотажем летела в операционную спасать очередную жизнь, штудировала медицинские справочники и моталась по всей стране по консилиумам, а сестра предпочитала трудности ведения бизнеса, как и отец. Последний, отошедший от дел из-за возраста и здоровья, быстро нашел себе еще одну страсть – северную охоту. Матери тоже было не занимать настойчивости, когда она убеждала Ларса, унаследовавшего ее музыкальный талант, связать с этим жизнь. Однако он предпочел покорять небеса, а не концертные залы, оставив фортепиано только для эмоций – игру и музыку Ларс очень любил, она всегда была его отдушиной и способом отвлечься. А одно время, после войны, Нильсен думал, что неплохо было бы начать вплотную помогать сестре с семейным бизнесом, но потом понял, что это не его. К тому же, железная леди Грета превосходно справлялась и без активного участия своего старшего брата, уничтожая конкурентов с бескомпромиссностью акулы.
Нильсен прочел сообщение в скайпе от жены, в котором она сообщала, что задержится на денек в Бриджпорте, потому что у светила хирургии, с которым Кэтлин должна была встретиться в компании коллеги и местных врачей, не получилось вовремя вылететь, а поговорить с ним очень хочется. Ларс написал Кэт ответ, пожелал приятно провести время в столице, решил с ней еще пару вопросов, и снова вернулся к лекциям.
Максимально разделять семью и работу – этому правилу Нильсен следовал всегда. Студентов и коллег не должны касаться семейные проблемы, если таковые случаются, и, напротив, семью не следует лишний раз напрягать рабочими неясностями. Кратко поделиться, рассказать об успехах – со сложностями Ларс предпочитал справляться сам.
Его жена была умной, серьезной и спокойной женщиной, умеющей создать уют, когда нужно, в ее обществе Ларс всегда чувствовал себя умиротворенным. Маленькая и изящная, в свое время неожиданно легко разбудившая в нем нежные чувства и желание оберегать от любых бед. Но за маской внешней хрупкости скрывалась обладательница силы воли и выдержки в количестве, которому могли позавидовать многие взрослые мужчины, и такие черты не могли его не восхищать. А еще Кэтлин была хороша собой и почти всегда ухожена – эти женские качества имели для Нильсена очень большое значение.
Давно, лет десять назад, Ларс легко мог пропускать мимо глаз отталкивающие мелочи вроде одежды не первой свежести, или откровенно неопрятного макияжа. Ведь рядом друг и много выпивки, они с Дормером слишком молоды и прилетели на Исла Парадисо максимально повеселиться, а фигуристые красотки, обитательницы островов, слишком увивались за приезжими парнями, которые с удовольствием угощали их коктейлями. Тогда курортные девушки были слишком соблазнительны, чтобы обращать внимание на их явные недостатки, но со временем взгляды меняются.
Нельзя сказать, что спустя почти шесть лет брака Ларса все устраивало в своей семье, проблемы были, как и везде – Кэт обладала одной чертой, которая очень серьезно не стыковалась с его взглядами. Ломать и давить на жену он бы никогда не стал, но его обычный метод переубедить и направить здесь совершенно не сработал. Обычно спокойная, покладистая и нежная Кэтлин взвилась подобно разъяренной тигрице, отрезав, что он всегда знал о ее отношении, и на ком женится, тоже знал, а потому не стоит ставить ей эту тему в упрек через несколько лет после брака. Может, это честно – со стороны Ларса тоже была одна тема, в которую он никогда не пустит жену, но теперь они нашли компромиссы и предпочитают не вспоминать.
Правда, на выходных ему снова, увы, предстоит одному ехать в соседний городок с заготовленными объяснениями очередного отсутствия второй и куда более необходимой половины.
Что ни говори, а факт остается фактом – они оба очень амбициозные, ставящие себе новые и новые цели и умеющие их достигать. Да, они с женой порой могут не видеться с две недели, а то и больше, но особой проблемы Ларс в этом не видел, как и Кэтлин. В этом году карьера его жены выходит на очень ответственный уровень, и почти все внимание Кэт направлено туда; Ларс прекрасно знал, насколько для нее это важно, а потому не считал нужным тормозить, пока она опять слишком не увлечется. К тому же, сам такой же, у него масса неотложных дел – учебник, грядущее тестирование одной совместной задумки в Хайлвуде, и это Ларс не учитывает внушительную преподавательскую нагрузку. Но зато как приятно потом проводить общие свободные вечера за разговорами, просмотром фильма или игрой в шахматы, и дарить друг другу комфорт и отдых.
Его холеная матушка, почитающая традиционную семью и недолюбливающая невестку, утверждает, что такой образ жизни – прямой путь к отдалению и соблазнам на стороне, но Ларс был не согласен. В верности своей Кэт он не сомневался ни на грамм, она же тоже ничуть не ревновала, а порой с удовольствием подкалывала его, главным образом из-за Лики Стоун. Ларс никогда не отличался эмоциональностью, но, когда представил рядом с собой это юное блондинистое дарование, ему стало весело настолько, что захотелось очень громко расхохотаться.
Нет, Лика, несмотря на весь талант, красоту и ухоженность, была слишком глупа и зациклена исключительно на своей популярности – в свое время мисс Ользон очень четко нашла ее ахиллесову пяту. Но даже при его критериях встречались редкие женщины, способные его впечатлить, однако у Ларса никогда не возникало желания заходить дальше галантного поведения, комплиментов и приятного флирта, разбавляющего обстановку. Естественное для молодого мужчины желание иметь как можно больше секса более чем удовлетворено до брака, особенно запомнился давний островной отдых. Словом, никаких проблем вокруг Нильсен не видел.
- Добрый день.
Появления студентки Ларс не заметил, увлекшись контрольным просмотром лекции и лениво проплывающими в голове мыслями. Судя по тому, что из-за арки не доносилось никаких звуков, Чейз ушел – работал коллега шумно, слишком сильно стуча по кнопкам клавиатуры, а еще вечно любил что-то про себя бормотать.
Арианна быстро обвела взглядом комнату, изучая изменения в обстановке – за лето здесь появились новые картины и маленький столик возле дивана. Неторопливо прошлась через помещение, остановилась у стола убежавшей на пару миссис Эткинсон и скрестила ноги.
Загорелая, - казалось, при такой смуглой коже невозможно быть еще темней, но девушка умудрилась, - посвежевшая и бодрая на вид, с прищуренными глазами, которые сейчас смотрели на него очень открыто и внимательно. Пожалуй, слишком открыто, она совсем не отводила от него глаз; будь на ее месте другой посторонний ему человек, Ларс бы почувствовал легкое отторжение и непонимание. Как-никак, они не друзья и даже не приятели, чтобы позволять себе подобную невербалику, но в случае Арианны это не напрягало.
- Здравствуйте, мисс, - слегка улыбнулся Нильсен, не отказав себе в удовольствии окинуть ее взглядом.
Ему всегда импонировали женщины, умеющие выдерживать грань – одеваться достаточно закрыто, в противовес некоторым особам, знающим, какие части тела в первую очередь нужно навязчиво показывать окружающим мужчинам, не волнуясь, что части в основном далеко не идеальные. И в то же время достаточно открыто, чтобы выгодно подчеркнуть все достоинства. Сегодня Арианна тоже радовалась октябрьскому бабьему лету, надев белое платье с хорошо подобранным цветочным рисунком – маки девушке к лицу.
Студентка, которую он выделил еще в прошлом году, никогда не актерствовала и не жеманничала. И уж тем более не брала пример со своей сокурсницы Джастис, фамилию которой Нильсен запомнил только из-за доставших его в свое время столкновений с этой примитивной до дикого раздражения кокеткой. Но наблюдать за Арианной ему нравилось – как она жестикулирует, улыбается, разговаривает, откидывает смоляные кудри за спину, - в этом было что-то неуловимо-притягивающее. Дормер бы точно не оценил – слишком гордая посадка головы, а в типично южной красоте сквозит надменность, которую он терпеть не мог в женщинах. Пожалуй, друг бы сказал, что Арианне следует быть томней и веселей, но это бы испортило девушку и сделало ее проще и неинтересней. Ларсу нравилась ее ухоженность и манера держаться, и то, что она не делает излишних акцентов на своей сексуальности, в то же время не пряча ее.
- Зашла поздороваться, - улыбнулась Арианна, все еще продолжая неотрывно на него смотреть, чуть раскрыв глаза. – Как ваши дела?
- Отлично, пожалуй, - отозвался он. Откинулся на спинку стула, машинально убирая со лба немешающую челку, и дежурным тоном спросил. – Что понравилось из поездки?
Нильсен не слукавил, до ее появления настроение было ровным с уклоном в хорошее, но теперь хорошее преобладало. Впрочем, такую свою реакцию на мисс Ользон он заметил давно, как и то, что она явно взаимна. Он вызывает в Арианне восхищение и симпатию, уловить было легко, хотя нельзя сказать, что Ларсу это показалось неожиданным и странным. Неглупой девушке, пришедшей в авиационный по зову сердца – личные дела своих любимых студентов, в которых кроме всего прочего упоминались имена родителей, он помнил, - наверняка приятно общаться с профессионалом своего дела, способным многое ей дать и научить. Впрочем, он бы соврал, если бы сказал, что дело только в этом – Ларс никогда не задумывался о механизмах, которые заставляют мужчину и женщину испытывать друг к другу сугубо личную симпатию без объективных на то причин, в этих вопросах пусть копаются мозгоправы. Для Нильсена все было куда проще: когда нравишься молодой женщине, тем более той, которой сам искренне любуешься, настолько она ему приятна, то настроение очень улучшается. Да, если бы их с Арианной пути пересеклись по-другому, они бы могли потрясающе провести время, но в их случае хватает факторов, которые делают подобное сближение не слишком подходящим вариантом, и он знал, что девушка тоже достаточно умна, чтобы это понимать.
Нильсен также знал, после чего и без того хорошее отношение стало еще теплей. Шок от внезапной смерти товарища по разведке и лучшего лётчика, который ему известен, прошел быстро, давно отошла в прошлое и боль, но отношения своей студентки он не забыл. Девушка действительно сопереживала и стремилась поддержать, при этом не проявляя ни капли ненавистной ему жалости; в ее обществе Ларсу было комфортно и отчего-то легче, ледяная рука, сжимавшая сердце, немного ослабила тогда свою хватку. Конечно, Ларс никогда ей об этом не скажет, но если у Арианны возникнут сложности с освоением учебной задачи, близкой к его дисциплинам, или поиском редкой литературы, или какие-нибудь рабочие неприятности – он поможет ей без колебаний. Пожалуй, стоит намекнуть при удобном случае.
- Понравилось… - протянула Арианна, задумавшись. – Наверное, небольшой урок танцев, который мне преподали в Финиксе, никогда не думала, что так проникнусь, это больше черта Селины.
Насколько он помнит, девушка предпочитает латиноамериканские танцы. Жаль, выкладывать видео у Ользон привычки нет, в отличие от главной любительницы хореографии на их курсе, чьи бесспорно занимательные новости Ларс в конце-концов отключил, уж слишком они заполонили ленту.
- А так мы очень много проездили, всего и не запомнишь, впечатлений, конечно, много, - продолжила девушка и откинула волосы за плечи; взгляд Ларса невольно спустился на тонкую шею. – А вы где-нибудь отдыхали этим летом?
- Съездил в Копенгаген, а еще две недели провел на Огненной Земле, давно хотел, - охотно поделился Ларс. – Невероятно теплая погода и вода, я остался не разочарован.
- Да, еще бы, - с улыбкой протянула Арианна спустя краткую паузу, и прищурилась, наклонив голову набок. – Не расскажете, как спасались от жары?
Он усмехнулся, оценив смешливые нотки в мелодичном голосе – с географией девушка знакома. Продуваемые всеми ветрами острова на южной границе Аргентины и Чили, суровый климат которых напоминал Ларсу скандинавский и хайлвудский, но природа обладала своим неповторимым колоритом. Что может быть лучше, чем искупаться в чистейшей прохладной воде, понаблюдать за пингвинами, взобраться на горную смотровую площадку и насладиться открывающимся видом на океан и домики на берегу, а потом прогуляться по набережной туристического города? А еще можно забраться с вертолетчиком Дормером в его трепетно обожаемое аэродинамическое недоразумение и облететь великолепные места, возникающие из холодных водных глубин.
- Думаю, у вас для меня найдется куда больше советов.
- Все просто, защита головы и много лимонной воды со льдом, правда, если попадете в горную пустыню, это вас не спасет, - отозвалась девушка, дернув плечом. – Кстати, слышала, вы будете преподавать у нас во втором семестре.
- Боюсь, этого маловато, хоть в пустыне, хоть нет, - хмыкнул Нильсен. – И да, верно, некоторые разделы радиофизики вам потребуется изучить подробней, но если раньше с этим предметом проблем не было, то мой курс будет предельно простым.
- Хорошо, - кивнула Арианна и глянула на его ноутбук. – Ну… я не буду вас отвлекать.
- Всего доброго, - кивнул Нильсен. – И, мисс Ользон… - окликнул он девушку, когда она уже повернулась и быстро направилась к выходу, словно куда-то торопясь. – Может, вы еще не в курсе, но у миссис Эткинсон начиная со следующей недели очень большая нагрузка в соседних институтах. Связаться с ней можно не всегда, реагировать на письма она тоже станет не сразу. Будьте добры, не копите вопросов и неясностей по диплому, я на них отвечу.
- Спасибо, очень признательна, - искренне отозвалась она в ответ; кажется, немного удивилась, но определенно выглядела очень довольной.
Проводив взглядом скрывшуюся за входной дверью стройную фигурку, Ларс снова откинулся на спинку стула, отчего-то улыбаясь.
***
Арианна вышла из кабинета, быстро прошлась по коридору мимо толпы студентов, на автомате поздоровалась с компанией парней-авиадиспетчеров, положительно ответила на дежурный вопрос о делах. Зашла в уборную – там засела пара хихикающих девчонок, - подошла к окну, повернулась спиной к умывальникам и кабинкам, поставила сумку рядом. Наконец смогла выпустить полную восторга улыбку и беззвучный смех радости.
Сан-Франциско очень ей понравился, но последние несколько дней Арианна провела в сплошном мандраже, и чуть ли не минуты считала до дня, когда сможет наконец приехать в институт и добраться до преподавательской. Сорваться и вылететь в Бриджпорт, а потом в кампус в любой момент ей мешало только нежелание менять билеты на пару дней раньше, и без того потратилась.
Как же она расстроилась, добравшись до авиационного и узнав от Селины, что Ларс в командировке... Из-за длительного прогула водоворот университетской жизни засосал ее в тысячу раз быстрей, но не смог перебить горечи от того, что ей снова придется ждать, и на этот раз неизвестно, сколько времени.
Да, Арианну моментом вернул в реальность резко навалившийся материал вкупе с первыми заданиями по диплому от миссис Эткинсон, сразу же затянули вечерние походы на общажные посиделки и встречи с друзьями. Девушка потихоньку восстанавливала свой круг общения, на который благополучно забивала три месяца, впрочем, благодаря лету темы находились без труда. Но Арианна постоянно высматривала знакомую высокую фигуру в коридорах, а перед сном и по утрам заходила на его профиль, а еще активно искала фотографии Хайлвуда и изучала информацию об институте, в который он поехал, чтобы представить, как он проводит время.
А теперь она его увидела, немного поговорила, и…
Насколько же сладостно было с ним рядом... Как же не хотелось уходить, как же хотелось и дальше жадно ловить мельчайшие жесты, насыщаться до дна настолько родными ей чертами и мимикой, до чего же она по нему скучала... Общаться с ним, слышать его голос – она испытала от этого неимоверное наслаждение... Готова была растаять от его открытого взгляда, от кривоватой улыбки, ее самой любимой; даже совершенно обычный жест – откидывание левой рукой непослушной челки, - заставил ее замереть от блаженства. Ларс отвечал ей доверительностью, пусть и деловой, а еще Арианне теперь не нужно ломать голову в поисках повода провести с ним время, ведь он сам ей его подкинул – до чего же хорошо сейчас, Господи…
Она закрыла глаза, завороженно улыбаясь, снова и снова прокручивая в памяти его образ.
Было невозможно не разглядывать его почти обнаженные руки – Арианна из последних сил сдерживалась, чтобы не делать этого слишком часто и заметно. Ларс обычно носил водолазки или пиджаки с закатанными до локтей рукавами, и в футболке Арианна еще никогда его не видела. Теперь девушка не сомневалась, что пялилась очень сильно – от этой мысли она издала тихий смешок и прислонила руку ко лбу, - но скрывать восторг было выше ее сил, его слишком много, это все равно, что пытаться удержать листом картонки бьющую из-под земли струю гейзера...
Она бы с огромным удовольствием задержалась у Ларса подольше, но дело не только в остатках адекватности и нежелании вести себя как назойливая эгоистка, отвлекающая преподавателя от работы. Просто эмоции от их встречи были настолько сносящими и сильными, настолько захватили ее, а его низкий уверенный голос, холодноватые глаза и до боли знакомые жесты оголенных рук моментом подняли внизу живота жаркую и давящую тугую тяжесть. Девушка начала бояться, что может сорваться – черт побери, он не в тысяче километров, а совсем рядом, буквально в нескольких шагах, только протяни ладонь, и в этой комнате они совсем одни… В своем воображении Арианна уже давно со страстью целовалась с ним, решительно стягивая футболку и лаская его руки, и наваждение быстро брало верх над разумом, так что она явно ушла вовремя.
От мыслей о том, каково бы было слиться с ним прямо там, смешанных с неутихающим чувством восторга и обожания, ей снова стало очень жарко. Девушка закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула в попытках успокоиться.
Но чтобы сдернуть себя с уносящей волны, Арианне пришлось отчетливо вспомнить Франкенштейна, плюющегося ядом от наглости своей лучшей дипломницы. Она скривилась, чувствуя, как в мозгу проясняется – превосходный метод.
Перевела взгляд в окно, заметила золотистые листья деревьев, которые колыхались от порывов легкого ветерка и переливались в лучах солнца – разве в тропиках можно увидеть такую картину?..
Ее любовь не стала меньше, но что-то все равно изменилось, правда, Арианна не могла четко выразить, что именно. Но понимала, что лето и правда пошло ей на пользу, вернув вкус к жизни. Ларс самое лучшее, что у нее есть, но теперь она не забывает обо всех остальных доступных ей радостях.
Арианна может с предвкушением думать о вечерних танцах, ради которых решила забить на долги по Франкенштейну, для них есть ночь и кофе с энергетиками. Может с удовольствием представлять, как будет раскручивать Адама на танго, и то, что его подружка ревнует, Арианну ничуть не касается, не отбивает же она его, в конце концов, зачем он ей нужен?
Ей нужен только один мужчина в мире, только в его объятьях она хочет засыпать, и только ему улыбаться после пробуждения. Хочет спрашивать, о чем он думает и что ему снится, проводить время вместе, слушать его, узнать все-все о его прошлом и настоящем, о жизненных взглядах и вкусах. И неважно, о чем он будет говорить, если она сможет внимать обожаемому голосу и наслаждаться близостью человека, рождающего в ней столько любви. Хочется узнать, что он любит на завтрак, обед и ужин, и сколько он настаивает чай с жасмином. Хочется поддерживать его и всегда быть рядом, заботиться и регулярно радовать приятными мелочами. Хочется довести его до экстаза, и испытать счастье женщины, которая соединяется с любимым мужчиной и чувствует, сколько радости может дарить ему своим телом.
Не хочется вспоминать, что осталось два года, а потом она выпустится и все закончится, их пути навсегда разойдутся.
Нет, она не способна от него отказаться, это выше ее сил, он слишком ей необходим, ей нужно знать о нем как можно больше и общаться как можно чаще, ей нужно сблизиться с ним и растопить стену единственно доступных ей деловых отношений, а потом, может быть…
Арианна резко открыла глаза, чувствуя, как сердце бьется быстрей от взбудораженности и волнения.
Только сейчас поняла, что хихиканье в кабинках прекратилось – она не заметила, как девицы ушли. Взяла сумку и решительно направилась к выходу.
Нет, все-таки хорошо, что Ларс предложил ей помощь по диплому.