- Что случилось, Эль? Что-то с Кармеллой?
Эльвира подняла голову, и Владимир ужаснулся. Её лицо напоминало огромный синяк.
Под ноги подвернулась бутылка от пива, и Шлик сразу понял, что произошло в его отсутствие.
- Я его прикончу, - сквозь зубы процедил Владимир.
Эльвира снова всхлипнула, и Владимир прижал её к себе. Некогда волевая и решительная женщина, державшая в страхе коллег и врагов, рыдала на его плече, сломленная и одинокая.
И всё из-за какого-то пьяного недоноска.
- Где Клыкманн?
- Не трогай его, пожалуйста.
- Я сам разберусь. Где эта мразь?
- Он ушёл. Не делай глупостей, Влади. Я не хочу, чтобы ты пострадал.
Она не хочет, чтобы Шлик пострадал. Почти признание в любви.
- А я его не боюсь. Если понадобится, я и войну развяжу.
- Не надо войны. Ты ничего не исправишь. Лучше... помоги мне встать.
Эльвира поднялась, опираясь на плечо Владимира, но тут же охнула и схватилась за живот.
- Что?!
Она не отвечала. Тишину нарушали только тёмно-красные капли, стучавшие по паркету. Подхватив Эльвиру, Владимир почувствовал под рукой липкий подол юбки.
- Скорую, - выдохнула женщина, прежде чем потерять сознание.
***
«Мне очень жаль,» - сказал врач «неотложки». - «Ваша супруга потеряла ребёнка».
В тот момент Владимир с трудом сдержался, чтобы не столкнуть его с лестницы. Разумеется, медик был не виноват. Но достать настоящего виновника не представлялось возможным, и Владимир был готов убить первого, кто попадётся под руку.
На Эльвиру было страшно смотреть. Когда врач озвучил «приговор», она продолжала смотреть в пустоту, не мигая. Не плакала, не кричала — и от этого становилось ещё страшнее.
А потом, когда скорая уехала и Шлик начал вытирать пол, она словно очнулась и завыла, как раненое животное.
Всю ночь Владимир не смыкал глаз, дежуря под дверью спальни. На всякий случай он смотал бельевую верёвку и выкинул бритву.
Технички в этот раз нет, но да, выкидыш у Эльвиры самый что ни на есть настоящий.