Все залеплено штукатуркой,
Замазано свежей краской.
Проведено много мелких работ.
Как вернуться в другую жизнь,
Которая кажется сказкой,
Когда всюду прошел ремонт?
Жизнь в нашем доме шла своим чередом, и в какой-то момент я перестала следить за происходящим. Дни шли, события сменяли одно другое, но ничто из этого не приносило мне радости. Сил на то, чтобы изменить это, у меня не оставалось, поэтому я попросту зарылась в свои воспоминания, в книги и фильмы - все, что угодно, лишь бы отрешиться от реальной жизни.
Шанталь росла, казалось, слишком быстро. Совсем скоро дочь необходимо было отправить в первый класс. К счастью, к тому времени она, семилетняя, размышляла, как взрослый человек, и помощь ей почти не требовалась. Девочка сама тянулась к знаниям. Часто, выбираясь из комнаты на кухню или в туалет, я наблюдала ее за чтением очередного неподъемного фолианта.
Справлялась Шанталь и с домашними делами. В те дни, когда я, возвращаясь домой, забывала про ужин, дочь была способна сама приготовить себе еду.
Начав ходить в школу, Шанталь превратилась из домашнего ребенка в душу компании. Часто она приводила домой друзей, устраивала небольшие вечеринки. Мне стало казаться, будто она, обделенная заботой матери, выстраивала вокруг себя свой собственный мир, впуская в него лишь тех, кто ей действительно нравился.
Впрочем, сверстников Шанталь приводила домой крайне редко. Чаще всего на одноклассников дочь смотрела сверху вниз, явно ощущая собственное превосходство. Для нее они казались глупыми, неразумными детьми. Сама же Шанталь, несмотря на возраст, повзрослела рано, и общаться предпочитала с теми, кто, как ей казалось, подходил ей по уровню интеллекта.
В какой-то момент я поняла, что сама едва ли вхожу в круг доверия дочери. Погрузившись в собственные заботы, я не заметила, как перестала быть для нее не то, что самым близким человеком, но хотя бы другом. Шанталь не спешила делиться со мной личными переживаниями, а на мои попытки помочь только отмахивалась, говоря, что ей не нужна моя помощь.
- Ты сначала со своей жизнью разберись, - отвечала мне Шанталь, прежде чем собрать ворох тетрадей в охапку и удалиться в свою комнату.
Холодное отношение дочери пробуждало меня ото сна медленно, но верно. Наблюдая за тем, как все сильнее отдаляется от меня самый близкий, самый родной человек, я словно вновь обретала трезвый взгляд на жизнь. И хоть выбираться из этого было тяжело, я решила начать действовать.
Первым делом я попыталась найти работу. Находясь в состоянии глубокой беременности, оставаться в спортивной команде было практически невозможно. Поэтому я сменила поле деятельности, решив податься в журналистику. Подходящая вакансия нашлась - и, хоть на новой должности и платили копейки, я почувствовала себя лучше.
Шанталь, не обладая особо чутким нравом, все же заметила мои старания. Будто суровый критик, она наблюдала за мной и, отмечая что-то, что ей нравилось, раскрывалась навстречу. Я же, в свою очередь, радовалась, когда за взрослым осмысленным взглядом могла разглядеть свою непоседу-дочь. С детской радостью, несоответствующей обычному поведению, она неслась ко мне навстречу, размахивая очередной контрольной, написанной на "Отлично".
Однажды дочь даже пришла ко мне ночевать, объяснив это тем, что одной в темноте находиться страшно, а еще мучают ночные кошмары. Удивившись ее поведению, я, однако, пустила Шанталь к себе. Впрочем, рано утром она уже проснулась, чтобы закончить очередное научное исследование.
Несмотря на то, что мы, казалось, стали ближе, временами Шанталь все еще пугала меня. Однажды она привела домой нового друга, якобы профессора из известного университета, до невозможности похожего на Илью. Увидев его издалека, я чуть не упала, представив это. Дочь вполне была способна отыскать родителя и вознамериться вернуть его в родной дом. Профессор, впрочем, оказался мне незнаком, но все еще вызывал подозрения.
Прощаясь, мужчина так яростно кинулся мне навстречу, что я испугалась. Шанталь, однако, только улыбнулась:
- А что? Я сказала Виктору, что у тебя никого нет, - на этих словах дочь хитро подмигнула. И вообще, ты что, во мне сомневаешься? Я умнее, чем многие дети моего возраста.
Действительно, Шанталь каким-то непостижимым образом удавалось успевать везде и всюду. Довольно быстро дочь стала отличницей в своей параллели, успешно освоив программу не только своего, но и двух последующих классов обучения. Помимо учебы, она увлекалась музыкой, танцами и даже рисованием. Я немало удивилась, когда в один из вечеров Шанталь потащила меня к мольберту, поставила рядом и скомандовала:
- Стой.
Но еще большее удивление я испытала, когда результатом ее усилий стала не разноцветная мазня вроде той, что обычно рисуют ребята ее возраста, а настоящий шедевр. Мой портрет, написанный рукой Шанталь, я повесила в спальне под восторженные возгласы дочери, но в глубине души не хотела его видеть. Разносторонне развитая Шанталь казалась мне вызовом, напоминанием о том, чем не смогла стать я сама. Воспитанная в бедности, она была образованнее, чем я, дочь интеллигентных родителей.
Я часто думала об этом, но не могла прийти к определенному выводу. Одна часть меня неизменно радовалась за успехи дочери, а другая была переполнена завистью. Еще сильнее выбивало из колеи то, что я не имею практически никакого отношения к ее успехам. Фактически, Шанталь была сильнее меня и добивалась всего сама, даже несмотря на малый возраст.
Следующей же моей мыслью был второй ребенок. Я размышляла о том, как лучше воспитать его, каких ошибок нельзя повторить. Мне слишком тяжело давалось возвращение доверия Шанталь, чтобы повторять это еще раз.
- Ты не имеешь права на ошибку, - говорила я себе. - Нужно научиться быть хорошей матерью. Кроме тебя, у них никого нет.
Словно почувствовав мои мысли, ребенок в этот момент решил появиться на свет.
