Все прошедшие три месяца я как-то существовала. Ела, спала, посещала школу, никуда не денешься. Полностью окунувшись в учебу, я даже смогла вытянуть оценки по некоторым предметам до уровня «четверки», потому что прекрасно понимала, надо было на что-то отвлечься, чтобы не думать ни о Дилане, ни о Клэр. Их я, кстати, упорно старалась не замечать. Если для первого я так и не существовала, то вторая несколько раз пыталась помириться, посылая через Хиллари жалобные просьбы и записки. Я знала, что она сожалеет, но пока не была готова ее простить. Слишком мало времени прошло, чтобы эта рана затянулась и превратилась в шрам.
После школы я погружалась в чтение. Обычно это была фантастика на магическую тему – мне было интересно, как авторы представляют себе волшебный мир. Впрочем, как и ожидалось, ни в одной книге я не увидела, чтобы ведьмам приходилось кормить призраков кровью, например. Или залезать в чужой разум, доводя до безумия. А вот природной магии в книгах было предостаточно. Что ж, хоть где-то они не ошиблись.
После вырастающих внезапно цветов или затягивающих небо черных туч я решила, что все-таки не мешало бы подучиться самоконтролю. Очевидно, что раздражающим фактором моей темной силы были события, связанные с Диланом, поэтому полное вычеркивание его из моей жизни могло усмирить не только разбушевавшихся духов, но и природу успокоить.
Тренировки стали неотъемлемой частью моего дня, занимая еще немного свободного времени, в которое я могла бы страдать от всех произошедших событий. Меня успокаивало то, что через несколько месяцев он уедет учиться в университет, и я смогу прожить хотя бы один спокойный год. Без него. А там, глядишь, и совсем забуду. На самый крайний случай у меня есть Анна, готовая полностью заблокировать его образ в моей дурной голове. Жаль, что владея психомагией, я не могу использовать ее на себе. Было бы полезно иногда полностью отключать негатив, да и теребить Анну по каждому пустяку не хочется. Приходится довольствоваться тем, что есть.
Особо примечательного ничего не происходило, как будто время застыло на месте, и каждый день повторялся, словно поставленный на повтор скучный фильм. Единственным примечательным событием стало совершеннолетие Фредерика, которое он особо с нами и не отмечал.
А через полтора месяца свечи на именинном торте задул и Дилан. В коридорах школы я частенько невольно слышала от смазливых красоток, что вечеринка была «улетной». Готова поспорить, алкоголь там лился рекой, а девушки в нем купались. Мне были противны любые мысли о нем, но сожженные надежды на любовь все равно лежали горсткой пепла на сердце. Несмотря на все это, я была рада, что из-за меня Фред не перестал с ним дружить, хотя, кто бы сомневался? Мой брат и в школе делает вид, что мы не знакомы, ему вообще нет никакого дела до наших с Диланом отношений, ну а я, в свою очередь, как-то и не интересовалась, как у них со Стеллой дела.
Пока очередным скучным утром я не услышала один странный разговор.
До начала занятий оставался еще целый час, и я спокойно ковырялась вилкой в мамином вишневом пироге: отделяла кусочек коржа и собирала им вытекший на тарелку вязкий ягодный сироп.
– Мам, ты подумала? – голос Фреда звучал взволнованно, но я не придала этому особого значения – мало ли какие у него с мамой дела.
– Я поговорила с твоим отцом, он не против, конечно, но я все еще думаю, что сейчас не самое лучшее время.
– Другого случая и не представится. Он хотя бы нос из комнаты высунет? – брат резко начал закипать, что уже конкретно привлекло мое внимание. Залезть в его мысли? Нет, не стоит, сами все расскажут.
– Прекрати так говорить. У него проблемы со здоровьем, ты же прекрасно знаешь.
– Он всегда пропускает самые важные моменты в моей жизни, – с этими словами Фред буквально вылетел из кухни, оставив маму в полной растерянности.
Кто-нибудь расскажет мне, что происходит?
***
Аврора
И зачем он так?
Я застыла посреди кухни и поймала на себе недоуменный взгляд дочери. Блин.
– Мам, все нормально? – спросила она, и мне пришлось сообразить, что надо бы расслабиться и начать вести себя естественно.
– Да, милая. Ничего не планируй на завтрашний вечер. К нам придут гости.
– Гости? Кто?
– Я полагаю, ты знакома со Стеллой?
Даже и не помню, когда последний раз в нашем доме были гости. Хотя, пару раз приходил Дилан, друг Фредерика, но он тоже уже давно не появлялся. Из-за состояния Коллина мне пришлось оборвать все свои связи: я уже несколько лет не общалась с Эвелин, с Маргарет мы тоже виделись лишь раз, случайно столкнувшись в магазине. Я поспешила ретироваться, когда она вновь начала что-то расспрашивать про моего расчудесного пластического хирурга. К тому же, тогда я уже была знакома с Остином, и лишние глаза и уши мне не были нужны. Тем более такие, как у Марго.
Пару дней назад Фред спросил, может ли он привести свою девушку, чтобы с нами познакомить. Всегда боялась этого момента, и когда он все-таки задал вопрос, я слегка опешила, но зачем-то сразу согласилась, и только потом подумала, на что обрекаю бедную девушку. И да, прежде всего я имела в виду Коллина. Я, конечно, потом сразу сказала, что сначала мне нужно поговорить с мужем и что ответ скажу ему потом. Фред немного занервничал, сказал, что у него не так много времени, протянув какой-то конверт и еще тоненькую стопку бумаг. Поразительно, как сильно могут изменить жизнь пара листков с печатным текстом.
– Как думаешь, мы справимся? – спросила я у Коллина после своего рассказа.
– Почему ты думаешь, что нет? Средств у нас достаточно, и если он принял решение – мы должны его поддержать, все-таки он наш сын.
– Но бежать вслепую – это глупо, Коул.
– Это его выбор. Мы с тобой уже говорили об этом. Просто опусти его.
– Он хочет познакомить нас со Стеллой. Я боюсь этого.
– Не переживай, – Коллин обнял меня сзади, обвив руками талию. – Пусть приходит, я уверен, что она тебе понравится.
– А что, если нет? Я не смогу отпустить его, если не буду уверена в ней.
– Ты раздуваешь из мухи слона. Все будет хорошо.
– Фред хочет, чтобы ты тоже был там.
– В этот раз без меня. Когда-нибудь потом. Не хочу показываться перед девочкой в таком состоянии.
– Я также сказала. Но он не слушает.
– Однажды поймет.
***
Селина
В доме творился какой-то бардак, а все из-за прихода Стеллы. Не знала, что они с Фредом помирились, но раз он ведет ее знакомиться с нами, то мой бедный брат потерял голову и все стало совсем серьезно. Никогда бы не подумала, что он уступит девушке и извинится.
Мама с самого утра хлопотала на кухне – готовила свое фирменное мясо в остром соусе. Я сказала было ей, что острое может быть не по вкусу такой даме, как наша гостья, но она лишь отмахнулась, сказав, что от ее мяса еще никто не отказывался. Признаться, готовит она его и правда восхитительно.
Когда раздался звонок в дверь, все ринулись в прихожую, я в том числе. Было просто интересно, что же будет. Наконец-то в нашем доме что-то происходило. Невооруженным глазом было видно, что Стелла волновалась, но это даже ее красило в сложившейся ситуации. Мама выглядела настороженной и спокойной, но я-то знала, что она переживает в три раза больше нас всех.
– Мам, это Стелла, Стелла, это…
– Зови меня просто Авророй, – перебила Фреда мама, и в ее голосе почувствовалась нотка мягкости. Кажется, она немного успокоилась.
– Мне очень приятно познакомиться с вами, ми… Аврора, – голос блондинки дрогнул, но она тут же исправилась. Готова поспорить, это еще больше прельстило маме.
Потом Фредерик познакомил свою пассию с Джорджем, ну а мы с ней друг друга уже давно знали со школы, поэтому я лишь посоветовала ей перестать переживать и расслабиться. Она благодарно кивнула, после чего все направились на кухню, где уже остывал ужин.
Сначала разговор как-то не клеился, пару раз нависало неловкое молчание, но мама как-то быстро нашла выход из ситуации, обратившись прямо к гостье:
– Стелла, дорогая, расскажи нам о себе немного.
– Даже не знаю, с чего и начать, – девушка усмехнулась и слегка покраснела. – Я родилась здесь, мой папа – директор мебельной фабрики, а у мамы – собственное ателье. Я очень люблю их, и, пожалуй, они дали мне самое лучшее, что только могли дать. Люблю заниматься теннисом и гольфом в свободное время. Мы с родителями путешествуем часто, не так давно вот из Испании вернулись. Теперь школу закончить нужно без долгов, а то пропустила много.
– А дальше учиться где собираешься и на кого?
– Через пару месяцев уеду обратно в Испанию, в бизнес-школу в Мадриде. Родители хотят, чтобы я поступала на экономический. Первый год там пробный, знакомство с языком и системой в целом, потом после сдачи вступительных экзаменов будет уже официальное зачисление.
– Родители хотят? А ты сама на кого бы хотела учиться?
– Я люблю экономику, но еще не решила, мое это или нет. Проучусь год – там и посмотрю, может, переведусь на другой факультет.
– Не страшно тебе уезжать? Все-таки самостоятельная жизнь, родителей рядом не будет, – даже не знаю, мама пыталась себя убедить или Стеллу.
– Страшно, конечно, но образование того стоит. Твинбрук – хороший город, но здесь перспектив маловато.
– А близких оставлять не боишься? – мама снова потускнела, и было понятно, что она расстроилась, осознавая, что мы уже взрослые, и скоро покинем дом в поисках лучшего. Внешне она оставалась все такой же молодой, но прошло много лет с тех пор, как мы у нее появились, и ей очень сложно будет смириться с тем, что у ее детей должна начинаться собственная жизнь.
– Я буду приезжать на каникулы, – теперь огорчилась Стелла, в очередной раз вспомнив о том, что ей придется все оставить. Но, как оказалось, не совсем уж и все. В разговор вмешался Фред:
– Хочу показать тебе кое-что.
Он взял с тумбу пачку каких-то писем и вернулся за стол.
– Что это? – Стелла нахмурила брови, что-то заподозрив. Кажется, мы вместе сделали это.
– Я написал в Академию полиции в Мадриде, выслал свои оценки. Они сказали, что если мой средний балл не изменится, то летом я смогу приехать к ним, чтобы сдать экзамены по физической подготовке. И если все будет хорошо, они возьмут меня.
Я подавилась. Или это просто мамино мясо резко стало слишком острым?
Так стоп, погодите. Мой брат поедет учиться в Испанию вслед за своей девушкой. Они поедут туда вместе, поэтому он решил познакомить ее с семьей. И он настроен решительно, поэтому решил познакомить ее с семьей. Ой, кажется я это уже говорила. А мама сидит и просто блаженно улыбается, значит, она все знала! И не сказала никому. Вот ведь тоже. Решила не портить сюрприз?
Но не я одна, кажется, была немного шокирована происходящим.
– Ты серьезно? – Стелла, открыв рот от удивления, уставилась сначала на пачку писем, а потом и на самого Фреда, ожидая его ответа. Сама-то ты как думаешь, дорогуша? Не шутит же он.
– Серьезно. Это того стоит.
Скажите, куда делся мой брат, который еще вчера утром возмущался и психовал, когда разговаривал с мамой на этом же самом месте? Кто этот молодой человек, который сейчас сияет, как начищенный пятак? Стелла явно не ожидала, что он пойдет на такое ради нее. Да что она, никто не ожидал. Интересно, а знал ли Дилан? И что он сказал, когда Фред ему сообщил? Наверное, ему сложно было принять факт того, что лучший друг уедет учиться в другую страну. И вот как я только умудрилась на моменте, где мой брат обнимает свою девушку, в своих мыслях переключиться на человека, который меня отверг?
Все были счастливы. По маме было видно, что она осталась в восторге от Стеллы, Джордж весь вечер вел себя тихо, но он всегда такой, сама Стелла, казалось, обожала весь мир, а Фред про себя радовался, что видел ее такой. Он даже забыл, что за этим столом не хватало еще одного члена нашей семьи.
Мама поднялась со своего места, и Фред сразу же отвлекся:
– Мам, ты куда?
– Я схожу наверх, скоро вернусь.
***
Аврора
Было у меня какое-то нехорошее предчувствие насчет этого вечера. Все с самого начала шло как-то не так. Я беспокоилась о Коллине и решила проверить, как у него дела. Он уже несколько дней старался принимать все меньше, чтобы организм постепенно начал отвыкать от наркотиков, и на фоне состояния такой постоянной неудовлетворенности могло произойти что угодно.
Атмосфера, царящая на кухне, здорово подняла мне настроение, и Стелла оказалась очень даже милой девушкой, зря я переживала на ее счет. Я поднималась по лестнице воодушевленная, что сейчас расскажу все мужу и, может, даже уговорю его ненадолго спуститься к нам.
Но вдруг пелена с глаз спала, и я застыла в дверях на какое-то незримое мгновение, казавшееся вечностью.
Коллин лежал на полу у окна без сознания.
Кажется, внутри что-то надломилось.
Кажется, я истошно закричала.
Кажется, подлетела к нему, судорожно проверяя трясущимися пальцами пульс.
Кажется, не нашла.
Кажется, в комнату вбежал сначала Джордж, потом Селина. Возможно, это были просто цветные размытые пятна, обман моего зрения.
Кажется, меня, рыдающую, раздавленную и разбитую, подняли с пола и усадили на кровать.
Кажется, кто-то позвонил в скорую.
Кажется, мне вкололи успокоительное.
***
– Где он? Где? – очнувшись, я вскочила с кровати и кинулась к лестнице, но Джордж схватил меня, не давая продвинуться и на сантиметр. Я изо всех сил сопротивлялась, кричала что-то невнятное, билась, словно раненая птица перед забоем, хватаясь за какие-то жалкие остатки жизни. У меня не оставалось ничего, кроме надежды. Хрупкой надежды, что его спасли, что слабое от долгой зависимости сердце еще бьется…
Но потом мне сказали, что его больше нет.
И надежда рассыпалась мелкой черной пылью, полностью накрыв меня. Эта чернота словно въелась в мою душу, возможно даже и в тело, отключила сознание. Я вмиг перестала что-либо чувствовать. Мышцы лица расслабились, из глаз перестали течь слезы. Его нет. Просто нет. Исчез. Растворился. Умер. Ничего не осталось.
Все хотели, чтобы я рыдала, кричала, пыталась сделать хоть что-то, но нет. Внутри нечто умерло тоже, как будто мои измученные нервы заблокировали. С того момента я не могла плакать – слез просто не было. Я что-то неосознанно делала, тело перемещалось с места на место, но сосредоточиться ни на чем не получалось. Мои мысли сейчас были где-то далеко, за пределами всех известных человечеству измерений.
Я даже не помню похорон. Все прошло мимо меня.
«Если б я была рядом, я могла бы помочь ему», – постоянно крутилось в голове, но с места не сдвигалось. Я могла. Я могла. Но не была рядом. Как и всегда.
Прости. Я хотела тебя спасти. Но, как обычно, не смогла.
***
Говорят, чтобы боль ушла, нужно избавиться от всех вещей, напоминающих об утрате. Я поймала себя на мысли, что все в нашей комнате было так, как будто он просто отлучился на минутку и совсем скоро войдет в дверь… Может, потому, что я не спала эти последние несколько дней? Или до конца не осознавала, что он больше никогда вернется?
Я окинула взглядом комнату.
Потрепанная гитара мирно стояла в углу, ожидая хозяина. На прикроватном столике покоились дурацкие антикварные часы, которые Коул купил в комиссионке, думая, что покупает «частичку моего родного времени». На столе, возле которого он лежал, покрылась тонким слоем пыли раскрытая книга Конан Дойля. Вдруг в глаза бросилась его любимая рубашка, все также висевшая на спинке стула. Говорила же отнести ее в стиральную машину.
Подойдя к туалетному столику, я взяла ее, словно какой-то неопознанный объект. Почему-то разум упорно отказывался понимать, что она тоже является частью этого дома. В голове резко начали всплывать моменты нашей жизни, счастливые и не очень; кадры проносились, часто сменяя друг друга и с каждой картинкой все сильнее вызывая необъяснимую и непередаваемую тяжесть.
И я осела на пол, сжимая в руках мягкую клетчатую ткань. Откуда ни возьмись взялись слезы, они хлынули наружу вместе с болью, которая начала постепенно разъедать меня изнутри, дотла сжигая все мечты о нашем счастливом будущем. Слишком поздно.
Я злилась. Злилась на Фреда, что он решил познакомить нас со Стеллой в такое неподходящее время. Злилась на Селину, что она, имея такую огромную силу, ничего не сделала, даже не попыталась помочь. Злилась на Джо, что он пытался достучаться до меня и вернуть к реальности. Злилась даже на Коллина. Он ушел. Он оставил нас. Оставил меня. Заставил поверить, что все еще можно исправить.
Я прижимала к себе рубашку, вдыхая родной запах, совершенно напрасно надеясь, что это позволит мне хоть на мгновение его вернуть. Ничто уже не сможет его вернуть, Аврора. Просто смирись. Смирись, что в этом твоя участь – терять то, что так дорого. Теперь-то ты понимаешь, о чем говорила Татьяна. Однажды боль пройдет. Время сотрет ее, как мел с доски, начиная писать новую историю. Но на твоей душе навеки останется камень того, что ты сгубила чью-то жизнь.
Но ведь тебе не впервой, так?..