Вот так всегда – когда я уже смиряюсь ситуацией и перестаю переживать, происходит то, чего я так долго ждала и все устраивается наилучшим образом. И не понятно, то ли это какой-то вселенский закон, то ли это у меня карма такая. Но я не могу сказать, чтобы меня это сильно не устраивало – все-таки приятная неожиданность, есть приятная неожиданность и она совершенно точно лучше неожиданности неприятной.
Когда Кайл пришел с работы, я была на кухне и курсировала от плиты к холодильнику, пытаясь разобраться, чем бы еще перекусить. В холодильнике было практически пусто, что довольно сильно меня удручало. А самое обидное, что и обвинить в этом было некого, потому что все продукты были уничтожены мною и моим маленьким пузожителем.
Кайл был какой-то странный, взволнованный и запыхавшийся, словно гордо отказался от рабочей машины и бежал всю дорогу до дома. Я недоуменно улыбнулась и радостно его поприветствовала, на что получила туманное «Ты это… Подожди… Я сейчас». В пору начинать вопить «Кто ты такое и куда дело моего Кайла?», но он снял куртку и медленно-медленно пошел ко мне. На его лице застыло задумчивое и вместе с тем торжественное выражение, словно он убил нашего общего врага и собирался вручить мне труп на хранение. Но с каждым шагом решимость его падала, а торжественность на лице тускнела и в итоге, когда Кайл остановился напротив меня, на его лице отражалась лишь глубокая, тягостная дума.
-Что с тобой? – не выдержав спросила я.
Кайл ушел от ответа самым коварным образом – встречным вопросом.
-Ты… Эмм… Хорошо себя чувствуешь?
-Прекрасно! Только есть все время хочу.
-Ммм… Ты лучше сядь – предложил он и с энтузиазмом принялся меня усаживать, но уже через пару секунд передумал – Нет, встань. Хотя, нет, сядь обратно. Нет, лучше встань!
-Да в чем дело? – нервно хихикнула я, еще ничего не понимая, но уже мысленно принимая охотничью стойку. Если меня так подготавливают, значит, случилось нечто действительно серьезное и кое-кто всерьез боится получить от меня скандал в количестве одной штуки.
-Ммм… Эээ… - Кайл наконец оставил меня в стоячем положении и начал неуверенно мямлить нечто невразумительное. Я в первый раз видела его настолько взволнованным – Селин… В общем мне нужно тебе кое что сказать. Очень важное… Сказать… Надо… Вот. Ты понимаешь… Такое дело. Мы уже… С тобой… Долго… Ну и вот, я думаю пора нам… Того-этого… Как бы… Чтобы всё… Ну как же это сказать-то! Ладно. Настал такой момент… Когда ты и мы… Ой, то есть я и ты… Ну, в общем, ясно, да?
Я взирала на Кайла совсем непонимающе и он, заметив мой вопросительный взгляд, громко вздохнул, прикрыл глаза и начал говорить уже нормально, хотя дрожь в голосе все-таки ощущалась.
-Селин. Мы с тобой уже довольно долго живем вместе и, если честно, я уже не представляю своей жизни без тебя.
С этого момента до меня, наконец, дошло, куда он ведет, но пока что я придержала свой восторг и слушала с умеренно серьезным лицом. Впрочем, затаенная радость, очевидно, все же мелькнула в моих глазах, поскольку Кайл воодушевился и его голос приобрел привычную мне уверенность.
-Ты знаешь, я не умею красиво говорить и все такое… Я хочу сказать, что для меня нет никого дороже тебя, ты самый близкий и любимый для меня человек, я уже и не представляю, что было бы, если бы ты не появилась в моей жизни. Мне очень повезло, что когда-то встретил тебя. Знаешь, все, чего мне хочется, это чтобы мы были вместе и через десять и лет и через двадцать…. Всегда! Чтобы так же ходили в кино на последний ряд и плевать хотели на чужое мнение и взгляды, чтобы так же громко смеялись над чьей-нибудь шуткой, чтобы так же сидели по вечерам у телевизора, и ты бы так же держала меня за руку… Я очень хочу, прожить с тобой всю жизнь. И я это не только из-за ребенка говорю… Это правда. Я очень люблю тебя.
Ничего себе «не умею красиво говорить»! Впрочем, подозреваю, что эту прочувствованную речь Кайл репетировал не один день.
-Я хочу задать тебе один вопрос – волнуясь, он словно невзначай переступил с ноги на ногу, а меня непроизвольно бросило в жар – Конечно, он должен был прозвучать гораздо раньше и совсем в другой обстановке, но мне хотелось спросить тебя об этом именно здесь в этом доме… Минутку…
«Ох, плохо же ты меня знаешь, если действительно думаешь, что мне нужна какая-то особая обстановка» - подумала я, но как-то мимоходом, потому что в этот момент то, чего я ждала, наконец, произошло.
Кайл достал из кармана коробочку, открыл ее и церемонно опустился на одно колено.
-Селин, ты выйдешь за меня замуж?
Теперь дар речи от волнения потеряла уже я. Единственное, что я смогла из себя выдавить – это череду неясных, но определённо выражающих согласие звуков. Ситуация складывалась глупейшая. Кайл по-прежнему стоял на одном колене, терпеливо ожидая моего ответа, я стояла и никак не могла заставить себя произнести уже прозвучавшее в мыслях «Да!». Для Кайла же мое согласие было столь же понятно, как и симлийское приветствие, переведённое в онлайн-переводчике и озвученное глухонемым китайским туристом. Наконец, сжалившись надо мной и над собой заодно, парень попросил:
-Ну, ты хоть кивни там или головой помотай!
Я поспешно закивала, после чего Кайл торжественно надел мне на палец кольцо. Оно не было особенно шикарным – две переплетающихся ветви и три маленьких камешка по ободку, но для меня оно было дороже всех самых шикарных украшений мира. Я расплылась в счастливой улыбке и Кайл заключил меня в объятия. Так мы и стояли, поглощенные собственной радостью, забывшие обо всем на свете, кроме друг друга… А между нашими фигурами был кто-то третий, тоже родной и любимый, так все перевернувший в нашей жизни.
-Я уже думала, что никогда от тебя этого не услышу – прошептала я, наконец, вспомнив о том, что умею говорить.
Кайл смутился.
-У меня не хватало денег на кольцо, а мне хотелось сделать все как полагается… И потом, я подумал, что ты сама захочешь устроить свадьбу уже после родов.
-Да, это правда – я покосилась на свой живот.
-А ты, малыш? – Кайл наклонился и положил на него свою ладонь – Согласен, что мама и папа поженятся?
И застыл в таком положении, словно ожидая ответа.
-Ну что? – со смешком спросила я – Молчит?
-Молчит. А молчание – знак согласия! Одобрение всех заинтересованных сторон получено – значит, будет свадьба! Ура!
Я весело рассмеялась, чувствуя невероятное облегчение, от того, что в моей жизни теперь все ясно и понятно. Точно камень с души свалился.
Хлопнула входная дверь – теперь уже Вистан вернулся с рабо… То есть службы. У меня было такое хорошее настроение, что даже его кислая физиономия не могла его испортить. Мне хотелось озорничать.
-А угадай, что у нас случилось?
Вистан проворчал себе под нос и смысл его ответа сводился к тому, что он не гадалка, но он сильно надеется, что случилось что-то хорошее, а не плохое.
-Мы женимся! – объявила я, едва не подпрыгивая на месте.
-Между прочим, давно пора – ответил брат и начал устало подниматься по лестнице, не забыв, впрочем, смерить Кайла хмурым взглядом, средней угрюмости.
-Вистан, если ты будешь таким занудой, я тебя на свадьбу не позову! – крикнула ему вслед я.
-Ты что, его нельзя не звать! Нам же с ним еще жить потом в одном доме! - резонно заметил Кайл.
-Точно… А еще тогда он подарка не подарит и Хейли не приведет, которая тоже может что-нибудь подарить… – взвесив все за и против, я истошно заорала – Ладно, Вистан! Так и быть, ты прощен!
-Какую свадьбу ты хочешь? – некоторое время спустя спросил меня будущий муж.
-Я точно знаю, что не хочу пышную свадьбу. Всегда мечтала о тихом семейном торжестве, где будем только мы и самые близкие нам люди. Но, об этом мы подумаем чуть позже. Сначала… Сначала подождем прибавления…
Все мое существо обратилось в терпеливое ожидание закономерного окончания беременности. Прошел месяц… Два… Три… Впервые за много времени я не искала никакого подвоха в своем счастье, а просто жила радуясь каждому дню. Жизнь текла своим чередом, она ничуть не изменилась, но все равно стала другой, более полноводной, как весенняя река. Я была, как только-только начавший распускаться по весне цветок, тянущийся вверх всем своим существом в поисках солнца и неожиданно нашедший его. Почему-то именно тепло солнечного света стойко ассоциировалось у меня с ощущением счастья. Я бы многое отдала за то, чтобы мой солнечный мир оставался таким долгие годы… Или теперь правильнее говорить «наш»?
Одному человеку вообще невозможно испытывать счастье. А если и есть люди, которые на это способны, то все равно, это не настоящее счастье, а суррогат. Что это вообще за радость, если ее нельзя разделить с близкими людьми?!
Сейчас мне даже было страшно вспоминать, что когда я узнала о своей беременности, первым моим желанием было, чтобы всего этого не было, чтобы этот ребенок не родился и я жила бы прежней жизнью. И жутко представить, что было бы, если б мое желание сбылось! Теперь я уже не представляла свою жизнь иной. Он еще совсем маленький, но уже почти совсем сформировался, его сердце бьется в унисон с моим сердцем, уже скоро, совсем скоро, мой маленький человечек родится. Скоро сможет обнять меня своими ручками, доверчиво и наивно, так, как могут обнимать только маленькие дети. Ведь дети любят своих родителей просто так, не думая о том, что может быть по-другому, потому что только взрослые ставят любви условия и хотят от любви каких-то гарантий.
Я с каждым днем все сильнее ждала появления на свет нашего ребенка. И не только потому, что безумно хотела его увидеть. Если предыдущие семь месяцев беременность, со всеми сопутствующими ей симптомами, была вполне терпимой и даже в какой-то мере приятной, то восьмой, а тем паче девятый оказались тем еще испытанием. Толчки изнутри стали довольно-таки болезненными, я часто чувствовала боли в спине и какое-то время жутко мучилась от странной одышки. Живот, что называется, уже лез на нос и, походкой я теперь напоминала не то пингвина, не то утку, а вот на человека походила весьма мало. Спать на спине было нельзя, что печалило меня особенно сильно. Нет, раньше я не слишком сильно любила лежать в таком положении, предпочитая ему левый бок. Но как только оно стало запретным, мне невероятно захотелось хотя бы чуть-чуть полежать пузом кверху! Один раз все-таки полежала, в итоге заработав себе головокружение на целый день и больше врачебными рекомендациями не пренебрегала. Пару раз у меня начинались тренировочные схватки, но я не столько определяла по известным мне признакам, сколько чувствовала – время еще не пришло. Один раз это случилось при Вистане и тот, до смерти перепугавшись, в панике носился по комнате кругами, не зная за что хвататься – за меня или за телефон. Я же была спокойна как удав и уверенным голосом заверяла брата, что все в порядке, и я еще не рожаю, так что было непонятно, кто из нас переживал больше. Роды меня совсем не пугали, рожали ведь до меня, будут рожать после – и ничего! Основная часть населения жива-здорова и вполне успешно размножилась. Кроме того, я прочитала в одной умной книжке, что «роды для женщины – естественный процесс и обычно переносятся легко», после чего окончательно утвердилась в мысли, что все слухи о том, как это тяжело, сильно преувеличены.
Пол малыша так и остался для нас тайной за семью печатями. Оба УЗИ – одно на шестом месяце, другое на восьмом, малыш упорно не хотел поворачиваться к нам интересующей нас частью тела.
-Вот! Стесняется! Значит, точно девочка – довольно заявлял Кайл.
-А вот и нет! – протестовала я – Это вполне может быть мальчик, которому передалась моя фамильная вредность!
Так и вышло, что пол ребенка должен был стать для нас сюрпризом. Для меня было, конечно же, не столь важно, кто родится, но у нас с Кайлом возник по этому поводу своеобразный спор, который мне очень хотелось выиграть. А недавно для этого появился еще кое-какой стимул…
Я лежала на кровати и усиленно прислушивалась к своим ощущениям. Больше всего за время беременности меня напрягала необходимость усиленно внимать, шевелиться ребенок или нет. И вот лежу, внимаю. Тишина. Мертвая. Первые полчаса меня это не беспокоило, но во вторые я начала паниковать.
-Он не шевелится - испуганно прошептала я, вошедшему в комнату Кайлу.
-Совсем?
-Совсем!!
-Ну, ничего, сейчас не шевелится, через пять минут толкаться начнет – с возмутительным равнодушием ответили мне.
-Ну дааа… Столько времени прошло, пора бы уже хоть как-то отреагировать.
-Может, он просто спит?
-А может с ним что-то случилось? – я резко встала и беспокойно прошлась по комнате.
-А может он ушел погулять? – саркастично предположил Кайл – Да успокойся ты, не накручивай себя… И кстати, почему это «он»? Может там «она», в смысле девочка!
-А если не девочка?
-А кто тогда?
-Не знаю… Мало ли… Зверушка какая-нибудь – весело подмигнула я в ответ и тут же грозно сдвинула брови - Нет, там мальчик, я знаю! У меня материнское предчувствие!
-А у меня отцовское! Будет девочка!
-Охх… - я схватилась за живот.
-Что такое? Началось?! – сразу обеспокоился Кайл. Девятый месяц – это такое время, когда ждешь начала родов в любой момент и, из-за этого ожидания, любой намек на них вызывает понятную настороженность.
Я расплылась в улыбке:
-Да нет… Толкается.
-Вот видишь! – с прямо-таки выписанным на лице превосходством воскликнул Кайл - Это она подтверждает мои слова!
-А может наоборот, опровергает?
Вместо ответа он зачем-то наклонился и припал к моему животу, старательно прислушиваясь. Лицо у него при этом было такое, словно ему там рассказывали что-то жутко интересное. Будь это в моих силах, сама бы не удержалась и послушала.
-Ну, что слышно? – ухмыляясь, поинтересовалась я.
-Говорит, что она – девочка.
-Дурак! - я метнула в него подушкой, но Кайл с привычной ловкостью увернулся и легко дернул меня за волосы, сразу же отскочив. Я запустила в него второй подушкой, но он легко поймал ее и показал мне язык. Я рассмеялась. Честное слово, просто первый класс младшей школы! Какие там родители, нас бы самих еще кто повоспитывал!
-И все равно там, мальчик, я точно знаю! Ой, опять…
-Ага!!!
-Что «ага»? Вот родится, тогда и будешь торжествовать, вернее расстраиваться…Спорим, что будет мальчик?
-Спорим, что девочка! А на что мы, спорим? – любопытно поинтересовался он.
-Ну… - задумалась я - Давай, если родится мальчик, то имя я выберу, а если девочка (хотя я в этом очень сомневаюсь!) то ты.
-Договорились! – Кайл так хитро улыбнулся, словно у него на руках уже было документальное подтверждение о принадлежности ребенка к женскому полу и он до сих пор прятал его от меня – Я, кстати, даже знаю, как ее назову.
-И как же? Надеюсь, имя нормальное – я с беспокойством вспомнила, с каким жадным интересом Кайл листал на днях книгу со значениями имен (лично я эту ерунду пару раз открыла и больше к ней не притрагивалась, решив, что имя как-нибудь само придет). Подумав о содержании сей литературы, я искренне понадеялась, что парню не придет в голову назвать нашу дочь как-то вроде Петуния или Ерселла…
-Обижаешь! Конечно нормальное. Даже красивое…
-Вот и отлично – «тем более что у нас все равно родится сын» подумала я, но вслух не сказала, чтобы не продолжать спор. Вместо этого я подошла к зеркалу и критически осмотрела себя с разных ракурсов. Лицо заспанное, конечно, но так, вроде ничего, если не присматриваться, а вот фигура…
-Хмм… Тебе не кажется, что я выгляжу просто толстой, а не беременной?
-А ты беременна?! – деланно удивился Кайл – Нет, я, конечно, заметил, что ты поправилась…
-Убью - выразительно сказала я и, чтобы меня не сочли обманщицей бросилась душить нахала. Кайл, в отличие от Лиз, удушился не слишком качественно, шея у него была слишком мощной и я, пожалуй, только доставила ему удовольствие. Милые такие семейные игры, плавно переходящие в семейное умопомешательство.
Вистан уже успел прославиться своими появлениями в самый «подходящий» момент, так что не было ничего удивительного в том, что он притащился в нашу спальню именно в эту минуту. Мы смущенно кашлянули и прекратили разыгрывать сцену из ужастика, сразу почувствовав аромат, мягко говоря, далекий от аппетитного…
И, кто бы сомневался в том, что в руках братец держал очередной «шедевр» своего кулинарного искусства – в последнее время братец перешел на особо изощренные пытки, то есть стал готовить более сложные блюда и потому, в его исполнении, еще более несъедобные. Убедить Вистана не кормить меня этим с ложечки, можно было только тремя способами. Первый состоял в том, чтобы незаметно это выкинуть, второй, придумать какое-нибудь сильное желание съесть чего-нибудь вроде соленых огурчиков (тут брат сдавался, помня про статью из интернета, где говорилось, как опасно не выполнять желаний беременных), а третий был, увы, уголовно наказуем, так что мне пришлось удовольствоваться двумя.
-Я хочу макароны с сыром и мороженое – угрюмо произнесла я.
-Макароны с сыром и мороженным?! – воодушевился брат – Я сейчас!
-Стоять!!! Отдельно – макароны с сыром, отдельно – мороженое!
Вистан явно погрустнел. Отсутствие у меня «естественного» для беременных желания сочетать несочетаемое заметно его нервировало.
-У нас мороженого нет. И сыра – вспомнил брат.
Я горестно вздохнула.
-Я схожу в магазин – отозвался Кайл и полез в комод - Пойдешь со мной?
-Да нет – отозвалась я, вытягиваясь на кровати – подремлю, наверное, что-то спать хочется.
Спать днем мне в последнее время хотелось регулярно, да и вообще я часто была какая-то совсем вялая и заторможенная. Периоды, когда я ходила по дому, как собственная тень перемежались с периодами сумасшедшей активности, когда мне внезапно становилось неуютно в окружающей обстановке и я начинала перекладывать содержимое полок или складывать одежду аккуратными стопочками по цветам. Заниматься этим я могла часами, получая удовольствие от процесса и не думая больше не о чем. Наверное, сказывалось ожидание, с каждым днем все более волнительное.
-Нет, ты перекуси сначала, вот! - ласковым голоском пропел Вистан. У меня возникло подозрение, что сейчас сверхзаботливый брат начнет кормить меня с ложечки и я поспешно (насколько это вообще было возможно в моем положении) сползла с кровати.
-Кайл, подожди, я передумала! Я пойду с тобой!
-А ПОКУШАТЬ?! – надрывно заорал братец вслед.
Я, конечно, люблю Вистана. Но его увлеченность заботой обо мне граничила с безумием и периодически начинала меня угнетать. Мне казалось, что я уже вышла из того возраста, когда меня мог опекать великовозрастный нянь, который, ко всему прочему младше меня на четыре года.
-Слушай, если уж Вистан так рвется готовить, может мне научить его паре простых и съедобных блюд? – предложил Кайл.
-Ты что! Ни в коем случае! – испуганно воскликнула я – Вистану жутко не нравится, когда его кто-то поучает, особенно если это не преподаватель.
-Ему вообще хоть что-то нравится? – Кайл недовольно покачал головой.
-Конечно! – уверенно ответила я – Вот, например… Ээээ… Ну или… эээ… А может… Или вот… Мда… Кажется, ему не нравится ничего, кроме Хейли.
-Так может попросить ее заняться этим?
-Это при условии, что она сама умеет готовить. А вообще-то проще подождать, когда я рожу и Вистан от меня отстанет.
-На твоем месте я бы на это не рассчитывал – мрачно заверил меня Кайл, успевший со времени приезда неплохо изучить брата – Вполне вероятно, что он решит перекинуться на ребенка. И, кстати, о ребенке. Мне кажется, у тебя живот опустился.
-Ты думаешь? – я попыталась посмотреться в стекло окна ближайшего дома, но не учла того ЧЕЙ это был дом.
Старушка выскочила на балкон из дома, как пробка из бутылки. И тут же вопросительным знаком перевесилась через перила, окинув меня, Кайла и все окружающее пространство зорким глазом в какие-то пару секунд. Ветер принес нам запах нафталина и кошачьего корма, на лучше бы он унес его обратно – соблазн зажать нос и с воплем отбежать не меньше чем на пятьдесят шагов был невероятно велик. Эту мадам тихо ненавидела как минимум половина нашего района, а некоторые не тихо, а очень даже громко, от чего мадам, очевидно, испытывала тайное мазохистское удовольствие. Основную ее любовь составляли кошки и сплетни. Первых она держала в доме целых пять штук, вторые распускала в неограниченном количестве про все и про всех. Нас старушка терпеть не могла из-за того, что мы держали дома собаку, о чем она не раз выговаривала мне в разговоре, утверждая, что «собака – это неприемлемо для приличной семьи». Видимо, загаженный кошками дом куда более соответствовал ее представлениям о приличиях.
Я уважала старушек. Я любила кошек. Я хорошо относилась к соседям. Но эту конкретную старую маразматичку с кошачьим питомником в доме неподалеку я просто терпеть не могла! Впрочем, это чувство было вполне взаимно и на данный момент мы с Хетти Лионхарт находились в состоянии тихой войны.
-Ой, здрасьте деточки! – старушка еще больше свесилась вниз, грозя свалиться нам на головы недозрелой грушей – Как поживаете?
-Здравствуйте, спасибо, все хорошо – ответил Кайл, немало огорчив ее.
-Я посмотрю вам уж рожать скоро – подслеповато сощурилась бабка, но меня это не обмануло – уж я-то знала, что зрение у нее было, как у орла высматривающего добычу и ей было вполне по силам узреть и скандал на противоположной стороне дороги, и драку через два дома – А чего это вы не в больнице?
-А что мне там до родов делать?- опешила я. Похоже, Хетти была хорошо осведомлена только о родах и беременности кошачьих, в то время как человеческие представляла себе весьма смутно. Насколько я знала, у нее никогда не было детей и очень сомневаюсь, чтобы она когда-то вообще была замужем. Единственная, кто изредка приходил к ней в гости – это ее подруга Эсме. С этой, в отличие от самой Хетти, вполне можно было найти общий язык. Достаточно было только поддакивать, когда она рассказывала про свой дом в центре города, который «вот уше шештесят лет хочут отобрать». Однако класть ей палец в рот я бы тоже не советовала.
-Ну, все спокойнее. Там тишина, уход, а то мало ли что случиться может, когда по дому эдакая зверюга бегает!
«Начинается!» тоскливо подумала я. О собаках старушка отзывалась так, словно это было примерно то же самое, что и держать дома ручного медведя.
-А куда это вы идете, детоньки? – вдруг спохватилась госпожа Лионхарт.
«На кладбище. Хоронить безвинно убиенных Хиремом котят» - хотелось съязвить мне, но Кайл меня опередил.
-За продуктами – сухо ответил он.
-А, ну идите, идите. Только вы там поосторожнее – с мнимой заботой покачала головой Хетти – А то, Селин, еще возьмет и мальчика родит. Это же будет ужас! Мужчины – это недостойные, представители человеческого рода, ленивые, неблагодарные и трусливые личности! Я это еще по котам поняла. Я котов вообще не люблю, только для размножения и держу их. А вот кошки – другое дело! Ты, должна обязательно родить девочку, если не хочешь проблем!
При этом Хетти ничуть не смущало, что один из «недостойных представителей человеческого рода» в данный момент стоит прямо перед ней, вернее под ней.
И как же мне захотелось в этот момент все высказать этой противной тетке! За постоянные оскорбления, замаскированные под добрососедские советы, за обсуждение меня со всеми, кто соглашался ее слушать, за все сказанное сейчас… Причем высказать в самых изысканных эпитетах, которые бережно хранились в моей памяти как раз на такой случай.
И я бы это непременно сделала, разругавшись с ней в пух и прах, если бы не Кайл. Видимо, что-то уловив в выражении моего лица, он успокаивающе взял меня за руку, сказал Хетти «Извините, но мы торопимся. До свидания!» и уверенно повел меня подальше от сумасшедшей кошатницы.
-Ну чего ты на нее реагируешь? – сказал он мне, когда мы отошли на довольно значительное расстояние – Какой смысл с дураками спорить…
-Не знаю, в последнее время я, как в первые месяцы, стала все слишком остро воспринимать… Ой!
-Что значит «ой»?
-Ой-ой! В смысле ай-ай! То есть, кажется, началось!
-Тебе нельзя было так волноваться! Блин! У нас же все вещи дома! Что делать?
- Ты меня спрашиваешь?!
- Нет, себя. Так… Так. Сейчас я позвоню и к дому приедет машина, а мы потихоньку пойдем обратно. Сейчас… - Кайл потянулся за телефоном.
-Стой, подожди! Вроде бы отпустило. Мне кажется, что это было все-таки не оно – констатировала я.
-Тебе кажется или ты уверенна?
-Уверенна.
У Кайла получилось такое выразительное и облегченное «Уфф!», что я не выдержала и рассмеялась.
Дни тянулись медленно, нервозное ожидание превратилось в ожидание философское. Какой смысл нервничать из-за неизбежного? А пока не случилось можно жить спокойно и наслаждаться жизнью.
Хирем развлекал все наше семейство тем, что таскал в дом фигурки собачек-гномиков, которые потом разбрасывал по всем комнатам.
Откуда он их брал выяснить так и не удалось, зато я повеселила всех своих подписчиков фотографиями и видео типа «Собака и собака. Настоящая слева».
Еще, вокруг нашего дома в последнее время стал ошиваться маньяк. И нет, чтобы, как все порядочные маньяки напугать кого-нибудь или там неожиданно выпрыгнуть передо мной и внезапно распахнуть полы плаща, но нет! Этот… Нехороший человек… Специально дожидался, когда все будут дома и подглядывал за нами в окна!
Но при этом, когда мы хотели познакомиться с ним поближе, стеснялся и убегал в неизвестном направлении. Справиться нам с ним помог только Хирем, который счел маньяка еще одним деревом, почему-то еще не помеченным и решил исправить ситуацию. Мужик страшно орал на пса, но хватило одного угрожающего рыка, чтобы заставить его пустится наутек.
Я много общалась с Ровеной с момента нашей последней встречи. Она была не из тех с кем можно вот так запросто посмеяться или поболтать о каких-нибудь глупостях, но общих тем было полно, так что отношения у нас сложились очень хорошие.
А еще мы были очень благодарны ей за участие в карьере Кайла – место было действительно отличное, и платили там ни в пример лучше. Кайл даже сумел найти подход к своему начальнику и завести с ним приятельские отношения. Сначала я этому радовалась, но после совместных посиделок в кафе на наш домашний телефон в отсутствие парня кто-то звонил и долго страстно сопел в трубку, а еще я обнаружила в нашем почтовом ящике несколько любовных записок. Увидев лаконичную подпись «Ваш З», я заподозрила, что все эти милые шалости на совести именно начальника Кайла по имени Зак, но твердой уверенности у меня не было и рассказывать об этом никому я не стала. Ничего посопит-посопит, да перестанет! Ну, или сопелка от усердия отвалится.
Но это все так, мелочи жизни! Самое главное событие произошло в субботу утром.
Ни роды, ни смерть никогда не бывают вовремя. К ним невозможно быть готовыми. Нет, конечно, вы вполне можете собрать сумку в роддом или там, гроб себе подобрать поудобнее, но вот морально подготовиться к знаковому событию вам вряд ли удастся.
У меня же с утра было какое-то странное предчувствие, что сегодня со мной точно должно было произойти что-то скверное. И как бы я его не прогоняла, пытаясь вытеснить более приятными мыслями и воспоминаниями, уходить оно и не собиралось, явно намереваясь поселиться в моем подсознании надолго и плевать, что без прописки и регистрации.
Утром Кайл снова занялся строительством, только на сей раз иглу у нас во дворе. Это была еще одна давняя традиция, связанная с Новым годом. Чтобы несчастья не остались в доме в следующем году, во дворе строилось красивое ледяное здание. Беды и несчастья, купившись на его красоту, поселялись в иглу, а по весне таяли вместе с ним. Это была старая легенда, но теперь она стала всего лишь еще одной зимней традицией, вроде построения того же «белого стража». В постройке я участия не принимала, ограничившись веселыми комментариями со стороны. Все-таки люблю я смотреть, как другие работают – это так успокаивает! Лучше всякой медитации.
Впрочем, бездельничала я скорее вынуждено – не в моем положении было ворочать ледяные глыбы. Вистана на нашей импровизированной стройке не было, потому что он коварно вышел сегодня на работу вместо своего сослуживца. Он с детства не любил ни зиму, ни подобные развлечения на свежем воздухе и единственное что ему когда-то нравилось – это катание с горки. Но, после эпичного столкновения с внезапно возникшим на пути деревом это занятие тоже перешло в разряд ненавистных.
Лично меня не нужно было уговаривать, чтобы выйти гулять зимой, так что я и теперь наслаждалась морозным зимним утром, хотя уже и начинала немного замерзать. Чтобы согреться я стала слегка подпрыгивать на носках. Кайл сразу же назвал меня зябликом.
- И чему тебя только в школе учили! Какие зяблики зимой1?
-У меня по зоологии всегда тройка была – смущенно признался Кайл – И то, поставленная только из-за того чтобы не портить годовую четверку по биологии.
Постройка получилась просто шикарной. Была бы я эскимосом или лыжником сама бы не отказалась в таком поселиться. Жаль только мольберт туда не влезет.
И вокруг была красота – небо было подобно тихому океану, на котором еще виднелись теплые отблески отзвучавшего рассвета, снег переливался серебром, людей на улице в честь раннего времени почти не было. «Хорошо было бы родить в такой день» - мелькнула мысль. Но нет, я уже была настроена на то, что завтра я отправлюсь в больницу, гордо потрясая своим направлением, где и останусь до самого появления на свет моего малыша. «Ха-ха-ха!» - в очередной раз сказала мне на это нравная судьба.
Кайл отправился греться в дом, а я чуть задержалась на улице, чтобы подобрать газету, почему-то лежащую у заснеженной собачьей будки. Внезапно я ощутила, что у меня по ногам что-то течет и от неожиданности уронила многострадальную «Симлийскую правду».
Если вы думаете, что в этот момент я заорала, засуетилась и начала в панике названивать в больницу, то ничего подобного! Мое сознание словно помутилось от осознания происходящего и я тупыми коровьими глазами вытаращилась на свой живот, который отгораживал от меня ноги. Сусликом замерев у порога, я некоторое время простояла так, пытаясь собраться в кучу и сообразить где я, кто я и что вообще происходит. Возможно, я могла бы простоять так еще дольше, но внезапно почувствовала отрезвляющую тянущую боль внизу живота, которая мгновенно привела меня в чувство.
-КААААЙЛ! – заорала я, больше от неожиданности, чем от боли, которая пока еще была не слишком сильной. Тот выскочил на крыльцо с быстротой, не уступающей пресловутой бабке-кошатнице.
-Что?
-Кажется, я рожаю! – с круглыми от ужаса глазами пробормотала я.
-Сейчас?! Не завтра?!! – окинул он меня таким же пораженным взглядом и схватился за телефон. Я обреченно побрела в дом.
Сначала ощущения были вполне терпимыми, в перерывах между схватками я листала журнал и даже позвонила Вистану, чтобы сообщить, что я рожаю. Брат ответил «Угу» и отключился, оставив меня в глубоком недоумении. «Угу»? Он что совсем за меня не переживает? Тоже мне, брат еще называется…
Не успела я додумать эту нелестную для Вистана мысль, как он перезвонил «Что ты сказала, ты делаешь?!». Услышав мой ответ, брат хотел было от души предаться панике и остановить его смог только вовремя подошедший командир, велевший ему вместо этого от души предаться уборке казарм.
Потом схватки стали более болезненными и в перерывах между ними я уже только-только успевала перевести дух. Кайл ругался по телефону с диспетчером, грозя ему карами земными, небесными и судебными, если их машина до нас так и не доедет. Я опиралась на кухонную тумбу и глубоко дышала, как писали в умной книжке про обзаведение детьми.
Как по мне сильного облегчения это не приносило, разве что помогало немного успокоить нервы. Я одновременно и радовалась и боялась и волновалась и хотела, чтобы все это поскорее закончилось. Даже странно, как в одном человеке может помещаться столько чувств одновременно. Время тянулось медленно-медленно, каждая секунда казалась размером как минимум с час. В какое-то из этих томительных мгновений сквозь пелену боли прорвался голос Кайла.
-Селин!
-Я прервала пыхтельно-сопельную гимнастику и посмотрела на него затуманенным взором.
-Машина подъехала, пойдем.
Я с большой неохотой оторвалась от тумбы, с которой уже успела сродниться. Подумать только, когда я снова вернусь домой, то буду уже не беременная, а с ребенком! Сейчас это казалось совершенно невероятным.
Ехали мы, по моим ощущениям, тоже жутко медленно. Никогда еще я не хотела так промотать время вперед, как раз к концу родов.
Мне уже было действительно плохо, я отчаянно сжимала руку сидящего рядом Кайла, и, как выяснилось позже, после этого у него на ладони остались кровоточащие ранки от моих ногтей. Он морщился, но стоически терпел, прекрасно понимая, что мне гораздо хуже.
Я все время повторяла «Вы уж пожалуйста, побыстрее… У меня так схватки меньше чувствуются». Водитель был бы и рад ускориться (судя по его вытаращенным глазам и как-то подозрительно вздыбленным волосам, он всерьез опасался, что я могу разродиться прямо в его машине), но зимний гололед и бдительные сотрудники полиции не давали ему этого сделать. А я уже ни о чем не думала и ничего не боялась. Переживать вечно невозможно, в какой-то момент эмоции милосердно отключаются и остается только мысль о том, что нужно сделать. Доехать. Родить. Все. Как это будет происходить и что будет после – это уже детали, на которые сейчас лучше не отвлекаться.
В родильном отделении нас встретила флегматичная медсестра, которая и занялась моим оформлением. На мои угрожающие вопли в духе «Я сейчас рожу прямо в этом коридоре!» она лишь философски пожимала плечами. Ну, схватки, ну кровь. Подумаешь! Мол, не только у меня так и в коридоре еще ни одна не разрешилась. Я мрачно пригрозила, что в таком случае буду первой и испорчу им всю статистику, но медперсонал даже и не подумал ускориться.
В конце концов, меня быстро запихнули в коляску и куда-то повезли.
Мало что, соображая, я краем уха слушала разговор Кайла с врачом. И, насколько я могла понять, первый убеждал второго, что останется со мной во время родов, потому что мы заранее об этом договаривались. Врач же попался весьма упёртый, он всерьез уговаривал будущего папу «не маяться дурью» и «выкинуть эту идею из головы».
-А я вам еще раз говорю, что хочу присутствовать на родах и это мое окончательное решение!
-Ты скажи спасибо, что на зачатии присутствовал - в краткий миг облегчения влезла я.
-Хм… А как ты полагаешь это могло произойти без моего участия?
-Ну как? Есть же искусственное оплодотворение и все такое – попыталась улыбнуться я и тут же хрипло зашипела, не дав Кайлу ехидно поинтересоваться, как бы я в таком случае добывала исходный материал.
Честно говоря, я тоже не поддерживала его идею быть в этот момент со мной, и какое-то время даже пыталась отговорить. Все-таки зрелище не ахти, да и я буду выглядеть явно не лучшим образом… Но если Кайл что-то для себя решил переубедить его было столь же нереально, как и пытаться пробить лбом дверной проем в кирпичной стене. Обычно уступчивый в мелочах, в серьезных вещах он проявлял прямо-таки ослиное упрямство.
Меня оставили в предродовой палате. Саму палату я совершенно не запомнила, как и того, был ли там еще кто-нибудь кроме меня. Единственное, что осталось в памяти – это шведская стенка, за которую я судорожно цеплялась и обои, которые я царапала ногтями, повторяя при этом монотонное «ой-ой-ой-ой», через равные промежутки времени.
Боль уже грызла меня с наслаждением матерого садиста, штопором вкручиваясь в мозг. Я отчетливо чувствовала, что ребенок обнаружил как ему во мне темно и страшно и усердно пробивается наружу, о чем и решительно сообщила. На это мне ответили только, что при первых родах так быстро не может быть и посоветовали успокоиться, от чего мне напротив, захотелось схватиться за голову, зажать уши и заорать в голос. К счастью, добросердечная акушерка все-таки решила на всякий случай позвать врача.
Когда меня, наконец, соизволил осмотреть врач, то он ахнул – уже вот-вот! После чего меня куда-то повели, на этот раз, обойдясь без коляски, благо идти было недалеко. Да и не представляю я, как бы у меня получилось в нее сесть.
Я, конечно, надеялась, что в родзал Кайла не пустят, но он все-таки зашел вместе с нами и выгонять его никто не стал. Так он и был все время со мной от начала и до конца.
Лечь на кушетку? Плевое дело, не правда ли? До этого момента я тоже так думала. А вы попробуйте забраться на нее, когда из вас лезет ребенок! Проделать мне это удалось только чудом и только с чужой помощью.
Боль при этом казалась еще невыносимее, чем была.
В первую очередь, получив такую возможность и слушателей, я дико, во всю мощь своих легких, заорала, после чего немало удивилась, что все окна остались целы, а медперсонал не разбегается в разные стороны, зажав уши. Впрочем, подумала я, к воплям тут видимо привычные и стекла вставляют какие-нибудь особо прочные. Легче мне от крика не стало, скорее наоборот, захотелось повторить его на бис. Жаль только что зритель неблагодарный попался, от таких аплодисментов не дождешься.
-ААААА! – я сделала еще одну попытку выразить всю гамму обуревающих меня чувств.
-Не «аааа», а дыши! – строго велел врач. Я послушно засопела.
Значит, «роды естественный процесс и обычно легко переносятся»? Если бы сейчас здесь оказался автор той макулатуры, которую он ошибочно назвал пособием для молодых мам, я бы ткнула в него скальпелем, чтобы он испытал хоть десятую часть той боли, которая сопровождала этот «легкий и естественный процесс»! Очень надеюсь, его в это время мучила беспощадная икота! Ну, зато потуги были благодаря моей злобной старательности весьма успешны.
Ощущения были такие, словно меня резали изнутри огромными ржавыми и тупыми ножницами. Я еще в машине поставила себе не говорить фразу «Я не выдержу!» и тут же сказала ее два раза. А потом еще добавила истеричное «МАМА!». Спустя секунду я вспомнила, что сейчас вообще-то сама стану мамой и начала нервно смеяться. Никогда бы не подумала, что можно смеяться и кричать одновременно, но у меня каким-то образом получилось это совместить. Врач с акушеркой удивления не высказали и, когда я, уже после, полюбопытствовала почему, то получила примерно следующий ответ «Думаешь ты одна такая? Хо-хо! До тебя девица была, так она вообще песни пела, чтобы успокоиться!». Мда… Видимо рожающая женщина и адекватность понятия несовместимые.
И время снова потекло по бесконечному кругу… Для меня уже ничего не существовало, кроме моих страданий, я потеряла счет времени…. Сколько прошло с того момента, как меня отвезли в родзал? В голове билась только одна мысль «Ну когда-то же это все должно кончиться». Кайл говорил мне что-то успокаивающее, но я не слышала его. То есть, конечно, слышала, но ничего не понимала, словно напрочь забыла родной язык и теперь слова для меня просто набор непонятных звуков. Но я была рада, что он был рядом, хотя и почему-то ужасно боялась, что он уйдет. Указания врача я тоже выполняла чисто машинально, не задумываясь об их смысле. Мне кажется, что я даже ничего не видела перед собой, потому что потом не могла вспомнить ничего, кроме боли. Ох, кто вообще это придумал? Это же все равно, что просовывать слона сквозь игольное ушко! И, да, кажется, теперь я знаю, что чувствует во время этой процедуры игла.
-Молодец! Давай, давай! Еще чуть-чуть! - слышу я и с обреченной тоской думаю, что это мне говорили еще пять «чуть-чуть» назад. Начали одолевать страхи, мне казалось, что я сейчас или потеряю сознание или меня попросту стошнит. А что если это предвестники скорой смерти? Ну, бывают же смерти во время родов… Я очень живо представила красивую мемориальную доску «Здесь погибла выдающаяся, нет… гениальная художница Селин Грейндж, вечная ей память» всю заваленную цветами, вереницу безутешных поклонников понуро бредущих за гробом и не менее безутешного мужа, что не сразу вспомнила о печальной действительности. Выдающейся я еще не стала, не говоря уж о гениальной, поклонников у меня всего три человека, включая Кайла и Ровену, а замуж я хоть и собралась, но выйти-то не успела! Короче у меня еще уйма не переделанных дел, а уходить безвестным талантом я не собираюсь, только с фанфарами! То есть, тьфу, с фанатами, готовыми торжественно препроводить меня в последний путь. «Если я сейчас не умру… То, наверное, буду жить вечно!» - невесть кому мысленно сказала я и, собрав остатки воли в кулак, сделала последнее, решительное усилие.
-Вот-вот-вот! Идет-идет-идет!
И тут случилось неожиданное, но очень ожидаемое – живот внезапно провалился, схватки прекратились, у меня внутри образовалась такая непривычная и даже пугающая пустота, а потом… Мы услышали детский плач.
Кайл сам, торжественно, как красную ленточку в честь открытия, перерезал пуповину, чем был страшно горд и доволен. В первые мгновения я испытала только облегчение от того, что все закончилось, но спустя пару секунд, на меня нахлынули совсем иные чувства.
Это было что-то невероятное. Хотя, казалось бы, что такое появление на свет еще одного нового человека? Вон, в старину в каждой семье было по десять детей! Да и вообще, я вот прочитала недавно, что в секунду на свет появляются два ребенка. Но… Но… Это было самое настоящее чудо. Не то чудо, о котором пишут в сказках, а настоящее, не выдуманное. Наше.
Только вот… Я была ужасно расстроена, потому, что в первую очередь ребенка дали Кайлу. Мне жутко хотелось вскочить и закричать «Как это? Я, значит, тут мучилась столько времени, чуть к праотцам не отправилась, а ребенка первому – ему?! Несправедливо!» Но поскольку резко встать мне было технически сложно, пришлось сначала подумать, вместо того, чтобы привычно сделать, а потом раскаиваться. Все-таки нельзя так эгоистично думать, ведь Кайл тоже имеет к нашему ребенку самое, что ни на есть прямое отношение. Это все совсем-совсем неважно… Тем более, спустя какую-то минуту, мое сокровище аккуратно положили мне на живот.
Сокровище было теплым, мягким и еще немного синеватым. А волосики были светлыми, мне сначала даже показалось, что песочно-желтыми, но потом я присмотрелась и поняла – рыжие! Ну, понятно в кого.
-Это девочка – Кайл улыбался тихой улыбкой абсолютно счастливого человека.
-Девочка – эхом прошептала я. Я смотрела на свою новорожденную дочь и не могла поверить в то, что это произошло со мной. Она была такая маленькая! Она уже не плакала, а только морщила носик (точь-в-точь, как папа) и тянула ко мне свои крошечные пальчики. Мы уже не были единым целым, но я чувствовала, что роднее и ближе для меня нет никого. То, что это все-таки случилось, то, что я родила и теперь смотрю в серые глаза моей малышки еще до конца не укладывалось у меня в голове. Но точно я знала одно – это и есть настоящее счастье.
И если за это счастье, пришлось расплачиваться болью… Что же, я была готова заплатить десятикратную цену, потому что это того стоило.
-Ты чего Селин? Не плачь…Все же хорошо! – сказал Кайл, проведя ладонью по моей щеке.
Я действительно обнаружила, что из моих глаз текут слезы, причем совершенно независимо от меня. Смахнув их и глухо всхлипнув, я ответила:
-Это от счастья. Наверное…
-Ну что? Теперь дело за вторым?
-НИ-ЗА-ЧТО – так выразительно и громко проговорила я, что все находящиеся в родзале рассмеялись. Переждав взрыв хохота я, хитро прищурившись, взглянула на Кайла – Да, кажется, материнская интуиция на сей раз проиграла отцовской… Ты ведь говорил, что уже знаешь, как мы ее назовем?
Кайл с нежностью и какой-то робостью посмотрел на дочь. Наверное, он как и я, еще не мог до конца осмыслить тот факт, что у нас на свет появился ребенок и еще не совсем понимал, как с этим ребенком обращаться. И, наверное, тоже думал, о том, что это конец нашей беззаботной жизни, что дальше вовсе не будет легко и просто, даже скорее наоборот – будет тяжело, трудно, порой совсем невозможно… Но так же как я был уверен, что вместе мы со всем справимся.
-Знаю. Мы назовем ее Арианой.2