В записях за следующие одиннадцать лет – сплошные дети. С другой стороны, а о чем еще было писать Эльзе? Аскольд, насколько можно судить по имеющимся источникам, был человеком достаточно спокойным и терпеливым – и стремился как можно надежнее оградить своих близких от лишних волнений, так что о его проблемах (а такие у прямого потомка основателя наверняка имелись) Эльза почти не знала (разве что о призраках), а его счастьем была семья.
О себе Эльза тоже почти не писала – больше о детях да немного о магии.
Сама Эльза магом не была, ее дочка тоже не демонстрировала особых способностей, а вот сыновья ухитрились унаследовать редкий дар. Эльза поначалу удивлялась (два «одаренных» ребенка из трех – показатель нетипичный для лишенной магии пары), но Аскольд объяснил, что это, видимо, от дедушки. Еще сказал, что отсутствие дара у Уильяма – это плохо, но пояснять не стал, сославшись на семейные приметы. Судя по записи, Эльза собиралась расспросить мужа позже, но сначала все не получалось, потом она и вовсе потеряла тетрадку (записи в ней обрываются чуть не посередине, а в следующей она жалуется, что уже начала терять вещи).
Что Эльзу порадовало, так это гильдия, обратившая внимание на младших. Похоже, светлые (как и темные) уже тогда активно следили за деятельностью «соседей» - и старались если не переманить талантливых неофитов, то хоть среди их родственников найти подходящих. И если Нукрат отказался менять наставника, а Натан и вовсе не пожелал связываться с колдунами, то Девид и Сильвестр захотели попробовать.
При этом «направленность» у мальчишек оказалась очень разная. Девид любил работать с иллюзиями и артефактами (иллюзии он любил яркие и вообще впечатляющие, а силенок на такое пока не слишком хватало).
У него была даже своя тетрадь с текстами, символами и расчетами (которые, впрочем, писали под его руководством то Эльза, то Марина).
У Сильвестра такого конспекта не было: ему было невыносимо скучно даже на обязательных занятиях в младшей школе, а уж на добровольную возню с конспектами младший сын Аскольда точно не подписался бы.
К тому же, классические методы у него упорно срабатывали как-то не так. Нет, вырастить цветок у него получалось чуть не с первых занятий, а вот остальное… Например, обычное упражнение «зажги свечу» мало того что упорно отказалось получаться, чем капитально испортило мальчику настроение недели на две,
Так еще после особенно отчаянных усилий
Закончилось появлением роя странных насекомых.
Избавлялись от них усилиями всей семьи – и не один час. Свеча так и не зажглась, но пытаться снова Сильвестру запретили.
Вот что у младшего получалось прекрасно, так это возня с растениями и животными. Животных он даже научился призывать – и в доме почти поселилась Сильванна – ласковая белая кошечка с глазами цвета неба.
Ну как ласковая… Ласковая с Сильвестром. И еще иногда терпевшая Марину, Эльзу и Аскольда. С остальными отношения как-то не сложились.
Эльза пишет: «Боялась ссор между темным и светлыми, а ругаются только светлые». Хотя, судя по записям той же Эльзы, «ругались» Девид с Сильвестром дежурно, в формате
«- Не умеешь ты ладить с кошками
- А ты только это и умеешь.»
И то, и другое было отчасти верно, но к совершеннолетию Девида и Уильяма никто уже не делал из этого проблемы.
Когда Девиду и Уильяму исполнилось по восемнадцать, Аскольд отправил всю семью на море. Дома остался только сам глава семьи (сославшись на возраст, осложняющий ему перелеты) и Марина (присмотреть за отцом и фермой). Эльза не стала спорить, разве что в дневнике радостно удивилась: Марина впервые в жизни назвала второго мужа матери отцом. Удивлялась, радовалась – и искренне верила, что теперь все станет еще лучше. Наверное, одиннадцать лет почти безоблачного счастья все-таки сильно расслабляют.
