Запись пятая.
Сепхэм, Нани, Григан.
Едва Григан и Сепхэм вошли во двор, на крыльце появилась Нани.
- И на что же это, я спрашиваю, похоже? Где это вас, лиходеев, нелёгкая носила? - уперев руки в бока и грозно хмуря брови, спросила она.
Про себя Сепхэм отметил, насколько сильно она сейчас похожа на свою мать, тётушку Лази, и невольно улыбнулся.
- Боги поднебесные, подумать только, ему смешно! Ужин дважды разогревала, а их фейри лесные где-то водят! Больше разогревать не буду, ешьте холодное. Что рукой машешь? - теперь её гнев обрушился на Григана. - Что рукой машешь? Жена волнуется, а он, видите ли, ручками машет! А Чубарого зачем брали?
- Гуля прибили, - спокойно отозвался Григан, расстёгивая сбрую тяжеловоза.
Всплеснув руками, Нани тихо охнула.
- Тушу подальше в лес оттащили, - невозмутимо продолжил Григан. - Завтра в Три Родника съезжу, отвезу шкуру Мализу-скорняку. К осени надо сапоги тебе справить.
Пока мужчины разнуздывали и ставили в конюшню Чубарого, Нани сбегала в дом за полотенцами и зачерпнула воды из колодца.
- Жуть какая! - поливая на руки Сепхэму и Григану, пробормотала она.
- Да, давненько в наших краях гулей не было. Но и этот какой-то пришлый, - брызгая водой и фыркая от удовольствия, ответил жене Григан.
- Это горный гуль, - сказал Сепхэм. - Долинные гули куда крупнее, а этот едва на голову выше Григана, но крепок, гад, что глыба. Когда лесом сюда шёл, видел лося растерзанного. Может, его работа, а может, медведя.
Ответ Нани заставил его сердце ёкнуть. Сепхэм изумлённо умолк.
- С тех пор, как в наших лесах объявился вульверин, тут нет ни медведей, ни гулей. Все разбежались, - спокойно сказала она.
Разговор о дневном происшествии продолжился уже в кухне, за ужином.
- Не могу в толк взять, как эта тварь смогла так тихо к нам подобраться, - с аппетитом уплетая холодную телятину, рассказывал Сепхэм. – Если бы не сова, не сидеть бы нам тут.
Отхлебнув из кружки тёмного эля, Григан взглянул на Сепхэма.
- Какая ещё сова?
- Да ты что? Разве не видел её? Она же прямо над нами пролетела.
Григан только пожал плечами.
Сепхэм с удивлением посмотрел на него.
- Как так не видел?! Да перед тем, как гуль выскочил, она едва крылами нас не зацепила, как низко летела. И села на ветку аккурат над тем местом, откуда гуль выпрыгнул. Здоровенная такая совища.
- Не видел я никакой совы, - покачал головой Григан.
- Может, это только тебе знак был, - предположила Нани. - В прошлую зиму было - девки из Трёх Родников пошли в лес силки на зайцев проверять. Ходили, бродили, а как домой возвращаться, смекнули, что заплутали. Кричали, кричали...
- А! Правда, было такое дело, - поддержал жену Григан.
Нани села рядом с ним на лавку и продолжила:
- В общем, плутали, кричали, да слышат, вроде собака лает. Они на лай и пошли. Думали, что на деревню выйдут. А уж смеркается. Выходят, значит, они на полянку. А уж совсем темно. Глядь, мужичок, и собака здоровенная возле ног сидит. Ну, девки к нему, мол, дядечка, выручай! Так и так, заблудились, дороги домой найти не можем, уж с ног сбились. А тот молчит и эдак рукою их манит. Девки, конечно, струхнули, но за ним пошли. А он идёт, да так уверенно идёт, ещё вроде как насвистывает. Собака вокруг бегает да всё к девкам ластится. А вскоре уж вовсе они из леса и вышли, да прямо к околице Трёх Родников. Девки смеются, радуются, оборачиваются, чтоб мужика того поблагодарить да, как водится, в гости пригласить. Смотрят - а нет мужика, словно и вовсе не было. Ни его нет, ни собаки! Утром, как рассвело, мужики пошли проверить. Смотрят, а на снегу только следы этих четырёх девок, и никаких других. Ни мужицких, ни собачьих! Вверх по следу прошли, видят, будто девки те так уверенно домой шли и даже ни разу не сбились. По их следу до самой поляны прошли и даже выше. Там девки и так, и сяк бродили, видно, что путались, а с поляны шли ровно. Ну, подивились, а потом уже старики деревенские припомнили: на той поляне избушка стояла, и жил в ней лекарь. Добрый был дядька, всем помогал, никогда не отказывал. И собака у него была, здоровенная такая, чёрная, что дёготь.
Сепхэм с интересом слушал её рассказ.
- И что с этим лекарем стало? - спросил он.
- Да разбойники его спалили. Уж неведомо, что там промеж их вышло. Одни говорят, будто он отказался главаря ихнего лечить. Другие - будто просто из злости своей избушку подожгли. Деревенские пока подоспели, уж поздно спасать было.
- Да, дела... - покачал головою Сепхэм.
- Старики говорят, будто это сама Дану в образе лекаря была и девок тех спасла. Ведь насмерть помёрзли бы, - заключила Нани.
- Да ладно в сказки-то верить! Мало ли что старики болтают, - усомнился Григан.
Рассмеявшись, Нани прижалась к мужу.
- Когда выходила за него, даже не думала, что он такой неверующий. Стражи - они все такие, во всём сомневаются, или ты один такой?
Глядя на них, Сепхэм улыбнулся. Он был искренне рад за Нани.
Дожевав мясо, он запил его элем и, взяв со стола чистую тряпку, тщательно вытер руки.
- Вовсе не хочу вас обидеть, но скажите, ведь это правда, что у идишей положено иметь трёх жён? - смущённо спросил он, с ужасом поняв, что этим вопросом оскорбил хозяев, ибо и Григан, и Нани вдруг посерьёзнели.
- Мы ждали, что ты спросишь, - после долгой паузы ответил Григан. - Дело в том... В общем, я не могу иметь детей, - ковыряя ногтём край столешницы, произнёс он.
Ладошка Нани легла на его руку.
- Мы об этом узнали после свадьбы, - продолжила она. - У Григана была ещё невеста, но когда мы узнали о том, что... В общем, мы решили, что негоже всем знать об этом.
- Я мальцом ещё был. Даже не помню этого, - тяжело вздохнув, перебил жену Григан.
- Я ведь не местный. Жили мы в Авелорне, на самой границе с Лакои. Как зима, так оттуда жди бед, вот и нагрянули они однажды. Ну и, как водится, давай деревни жечь да народ резать. В тот раз и до нашей фермы добрались. Бежать поздно, вот мать нас с сестрой и спрятала в выгребной яме под хлевом. Знала, что лакойцы там искать побрезгуют. Так сестра по пояс в коровьем дерьме и простояла, да меня ещё на руках держала. А лакойцы, уходя, ферму запалили. Сестра ночью выбралась, меня на закорки посадила да по снегу, вся промокшая, до самого Раста и шла. Путь-то неблизкий, по хорошей дороге и то три дня идти. А она ведь лакойцев стереглась, всё лесом да ложками пробиралась, да ещё по пояс в снегу, - Григан сделал паузу и взволнованно взъерошил свои бакенбарды.- Едва живыми нас дозорный разъезд подобрал, в Раст привезли. Но сестру не смогли выходить, в тот же день и ушла в верхний мир. А меня отходили. Приняли в семью начальника гарнизона. Она и стала моей семьёй. Слава Дану, до сего дня живы и отец, и мать. До конца дней своих буду молить Праматерь за них. Ну а потом... Сам понимаешь, коли вырос в семье воина, так и выходит, что ратное дело твоя судьба. В общем, долго рассказывать, но послужил на благо Имперского союза и во славу дома лорда Лансера. Потом в стражи определился. Указом лорда был направлен сюда, в Олений распадок. За добрую службу получил землю, а тут и с этой рыжей прелестницей познакомился, - взглянув на жену, Григан легонечко щёлкнул её по носу.
- Поженились, дом поставили, хозяйством обзавелись, думали, что заживём как все. Уже и девиц в Трёх родниках думал сватать. А прожили одну зиму, другую - не может Нани понести. Пошли к знахарке. От неё и узнали, что причина во мне... Всё могу, с бабами спать могу, а детей... - Григан что есть силы грохнул кулаком по столу. Жалобно звякнула посуда.
Поцеловав мужа в небритую щёку, Нани ещё крепче прижалась к нему и, взглянув на Сепхэма, тихо произнесла:
- Сама Дану привела тебя в наш дом. Знахарка так и сказала: "Надейтесь. Не думайте о плохом. Живите праведно, и Праматерь поможет вам. Придёт с гор тот, кто одной крови с тобой, от него и получите желаемое... "