[et cetera]

Ответка и посыпание головы пеплом

В общем, чуть более чем через семь (обоги) месяцев после последнего отчёта мы с Мэттом вернулись. Очень сложно дописывать отчёт, начатый полгода назад, когда и скрины-то толком не доснять - игра ушла далеко от момента, на котором я закончила повествование.
В связи с этим многострадальный отчёт мне активно не нравится, но лучше уж так, чем совсем никак.
На этом попытаюсь завязать с прокрастинацией и выходить в эфир чуть чаще, чем раз в полгода.
И техничку всю принесу к следующему отчёту. Увы.
Вот.
Jana Weber

Привееет! На самом деле, я прочитала твой коммент почти сразу, как ты его написала, но стыдно было отвечать без отчёта, а потом возвращаться вообще без отчёта... ну и вот.
Но я таки пришла - после такого коммента грех забрасывать династию)

Сообщение от Jana Weber

Привет, автор!: 3
Ты (можно же на ты, да?) очень нужна нам в разделе, у тебя очень клевая династия, и родина тебе не простит, если ты ее забросишь!

На ты можно и нужно Да и я сама себе всё никак не могла простить, что отчёт уже полгода валяется полунаписанным. Ну и, собственно, не выдержала и пришла)

вспомнился Марк Томпсон, который тоже начал повествование в довольно зрелом возрасте)

Кстати, да. Но Мэтта я придумала гораздо раньше, чем прочитала Томпсонов (хотя, ещё волновалась, что вот, скажут, что слизала)

Вижу серьезный подход, и он мне нравится)

Да блин, хреново быть перфекцефигистом (нувсепонели, как это должно называться на самом деле) - забросила отчёт именно потому, что слишком серьёзно за него взялась, не вынесла тяжести и забила
Так что плохо-плохо, когда серьёзный подход.
Но всё равно спасибо

В общем, удачи в написании третьего отчета, и, надеюсь, мои предсказания были верны и династия реально приживется в разделе: 3 во всяком случае, мне бы очень этого хотелось)

Ой, а мне бы как этого хотелось... В общем, спасибо за такой развёрнутый коммент, я дико-дико рад

– А ещё мы присмотрели та-а-акое свадебное платье! Да любой нормальный мужик не смог бы устоять перед женщиной, которая в него одета. Там сверху такие кружева, прозрачные почти, со стразиками… Юбка кринолином, но не такой кринолин, как у баб на чайниках, а такой, знаешь, почти незаметный. Спина открытая, а грудь… Дэниелу я, конечно, ничего не показывала, нехорошо, когда жених видит платье до свадьбы. Но ты прикинь, он же просто у-па-дёт, когда меня увидит!

С того дня, как Джой объявила мне о своей помолвке, прошло месяца два с половиной. За это время я видел её ровно четыре раза, три из них – в первую неделю. Потом я привычно позвал её в какую-то забегаловку после пятничной смены, и внезапно – кажется, впервые за всё время нашей дружбы, – получил отказ.
– Не пойми меня неправильно, – оправдывалась Джой, – просто Дэн считает неприличным то, что я с тобой так часто вижусь. Я ему уже тысячу раз объясняла, что между нами ничего нет, что ты просто мой лучший друг… Мэтт, да и как тебя можно воспринимать как мужчину, мы ж с тобой столько друг о друге знаем, что ты даже, скорее, лучшая подружка!

Так наше общение свелось к телефонным разговорам. Сначала – довольно частым (условие было соблюдено – видеться мы перестали, а общаться нам никто не запрещал); со временем – всё более редким. Конечно, все было понятно – предсвадебные хлопоты, все эти подборы дурацких рюшечек, плюшечек и прочих миленьких сладеньких аксессуарчиков для ванильненькой свадебки отнимали у Джой, по ее словам, прорву времени. И «её птенчик» был тут совершенно не причём, и «Мэтт, ты по-прежнему остаёшься для меня важным человеком» и «Мэтт, а давай ты будешь свидетелем у нас на свадьбе, я спрошу Дэна, мне кажется, это отличная идея!»
Разумеется, никаким свидетелем мне, в итоге, стать не светило. Джой позвонила только через неделю, ночью, и извиняющимся шепотом быстро рассказала мне, что Дэн «почему-то та-а-ак разозлился, когда я только предложила ему… И, ой, пожалуйста, Мэтт, не звони пока больше сам, я тебя сама набирать буду, как появится возможность». Ясное дело, возможность набирать меня у неё тут же исчезла.

В четвёртый раз я встретил Джой почти через два месяца, случайно, в супермаркете.

– Хэй, – донесся до меня тогда хриплый и почему-то слегка виноватый шёпот, – не узнаёшь уже старушку Джой?

Не узнавал. Если бы не голос, я бы точно подумал, что это какой-то дурацкий розыгрыш. И правда, какая это могла быть Джой - никаких обтягивающих ярких кофточек и светлых брюк, никакого игривого взгляда и насмешливых интонаций. Чёрная юбка в пол, бесформенный балахон и волосы, завязанные в тугой узел. Прежняя горделивая осанка и чуть задранный нос сменились покорным взглядом в пол. Постоянно воровато оглядываясь по сторонам, Джой вполголоса наскоро рассказала мне, что свадьба уже через три недели, что она счастлива, как никогда, что жених её на руках носит. А то, что ей нельзя ни с кем общаться – ни со мной, ни с отцом, – это правильно, это настроит её на нужный лад перед свадьбой. Зато за неделю до свадьбы ей можно будет поехать самой в ателье и выбрать платье, такое, как захочется; а то, что она пока ходит в не-пойми-чём – так это правильно, это она так энергию накапливает, и отрицательную в себя не впускает. И вообще, зато можно за продуктами сходить одной, правда, на парковке ждёт Дэн в машине, он сразу её заберёт и отвезёт домой – вот, как здорово, почти тащить пакеты не надо, разве только до машины. И наскоро замазанный синяк под глазом – это нелепая случайность, на швабру упала, когда пол мыла.

Ага, конечно. Прям видно было, как она, блин, счастлива. Взгляд потухший, в глаза не смотрит… Оплатив, судя по объему телеги, месячный запас провизии на роту солдат, Джой быстро махнула мне рукой, и, не говоря ни слова, покатила тележку к выходу из супермаркета. Кажется, в тот момент мне стало до конца ясно: друга по имени Джой у меня больше нет.

И вот, через неделю после этой встречи она мне вдруг позвонила. Сама.

– …А, я тебе ж ещё не рассказала про церемонию. Дэниэл мне намекал, что мы уедем на острова, на самый шикарный курорт, в потрясный домик только для нас двоих… Поженимся на берегу Океана, нас будут снимать папарацци, а ещё…
Я еле сдерживал желание повесить трубку, плевать на то, что она позвонила мне впервые за два месяца, плевать, что сейчас её голос звучал намного радостнее, чем неделю назад в магазине. Во всём её рассказе было столько неестественного и наигранного, что было неясно, неужели она сама верила во всю ту чушь, которую она сейчас городила?
И меня прорвало.


– Джой, радость моя. Зачем ты мне врёшь, вот объясни? Неужели ты думаешь, что я поверю всем твоим фальшивым историям про счастье, зайчиков и бабочек? Одна и та же песня – сначала ты льешь мне в уши, как у вас с птенчиком Дэном всё замечательно, как вы заняты подготовкой к свадьбе, потом ты пропадаешь, а теперь опять начала рассказывать мне то же, что и два месяца назад? Какие, к черту, хлопоты? Какие, к лешему, стразики, кринолинчики и папарацци? Я видел тебя, дорогая, я знаю, как ты сейчас выглядишь. Ты в плену! Он бьёт тебя, Джой, он унижает тебя. Как ты позволила так обращаться с собой? Ты, человек, который год назад говорил, что никогда в жизни не станет тихой домашней клушей! Во что он тебя превратил?! Ну что ты молчишь, Джой, ты меня вообще слышишь?

– Да, мистер Келлер, – главное, что я вас слышу – жёсткий мужской голос врезается мне в ухо неожиданно и от того кажется ещё более неприятным. – Ваш разговор с моей невестой окончен. Навсегда. Не волнуйтесь так, она в надёжных руках.

Это была западня. Он заставил Джой позвонить, без сомнений – чтобы получить веские доказательства того, что его мнимый противник нейтрализован. Хотя, какой противник – я, в отличие от этого чудовища, на руку и сердце Джой никогда не претендовал.


Имя чудовища я узнал позже от Юстаса, мальчика-газетчика. С этим парнишкой после не сильно приятного знакомства мы впоследствии стали хорошими приятелями. Оказалось, что подростки, работающие в издательстве «Хиллсвиль-ньюс» курьерами, имеют доступ к базе данных жителей всего городка.

Дэниел Финн, вор в законе, самый известный криминальный авторитет, вложивший сотни миллионов долларов в развитие Хиллсвиля – для отвода глаз, разумеется. Беспринципный, берущий всё, что ему хочется, любой ценой. Восемь лет назад, рассказывал Юс, он подстроил убийство сотрудников целого отдела городского суда, потому что ему нужно было выиграть дело. И это была далеко не единственная его подобная махинация. Итак, всё было кончено. Джой через две недели навеки станет рабыней этого хищного осьминога, и никаких путей к спасению уже не осталось.

***

…Я стоял на руинах того, что несколько лет назад было моей Олд-Варкской квартирой. Непонятно было, как я там оказался, но это было и неважно. Вокруг меня были развалины, из того, что раньше было соседним домом, валил густой чёрный дым, и повсюду слышались детские крики. Война. Вдруг вспомнилась эта, с которой я жил – как там её звали: Рита, Рина… где она сейчас, интересно? И как ответ на мой вопрос, тут же из-под двери показалась женская рука в царапинах и гематомах. Или не показалась, а я просто сам пнул дверь и увидел это? Непонятно.
Вокруг стучали – но стук этот мало был похож на стройку. Я выглянул в окно, чтобы найти источник звука и увидел здоровенный молот, который с душераздирающим «Бамм.. бамм..» крушил всё, что не попадя. В следующее мгновение молот увидел меня и всё с тем же «Бамм…» устремился ровно к моему лицу. Ещё мгновение, и меня смешает с окружающим месивом. Бамм…

…Бам… бам… бамм! Сон оборвался, а стук не думал прекращаться. Часы показывали половину четвёртого, и было совершенно непонятно, кого это принесло к моей двери посреди ночи. Как назло – измученный тяжелыми сменами организм в последнее время плохо давал мне засыпать, а это значило, что как только я разберусь с этим проклятым стуком в дверь, мне предстояло еще часа два вертеться и заново нагонять на себя дремоту. Хорошо, хоть назавтра был выходной. Бамм… баммм… Стук становился всё настойчивее и, что ли, отчаяннее. Чертыхнувшись, я встал с кровати, подошёл к глазку и… быстро открыл дверь.

– Прости, что разбудила. Но мне, правда, больше некуда идти. Можно я у тебя побуду до утра? – тон её был настолько будничен, что я даже засомневался в том, действительно ли я проснулся.
– Да, конечно, заходи, – отвечаю не менее спокойно, ещё не осознавая, что происходит.
Все это напоминало сцену из дешевой мелодрамы в одноголосом переводе: невеста сбегает из-под венца к любовнику, тот принимает её с распростёртыми объятиями, никаких эмоций, никаких страданий… Между тем, Джой сейчас стояла рядом со мной, тряслась мелкой дрожью и продолжала неестественно спокойно говорить.

– Спи, у тебя, наверное, был тяжелый день.

В следующий момент, не особо осознавая, что я делаю, я силой толкаю подругу на кровать… и с удивлением обнаруживаю, что Джой уже спит. Вырубилась за секунду. А о моём сне можно было уже забыть. В тумбочке валялась отобранная как-то на вызове у малолетнего курильщика пачка сигарет – вот теперь она и пригодилась. Торопливо одевшись, выхожу во двор, закуриваю одну, другую, третью… на двадцать седьмом круге вокруг дома сдаюсь – холодно, ноги не слушаются, да и мыслей никаких в голове больше нет. Прямо в одежде плюхаюсь на кровать – и тут же проваливаюсь.


Утро встретило Хиллсвиль ослепительной неестественной белизной. Как только я заснул, начался сильный снегопад, и теперь во все окна лился белый свет – отражение солнечных лучей от заметённой снегом земли. Я повернул голову – Джой лежала рядом со мной и безмятежно сопела.

Впервые за долгое время - да и впервые в своей новой Хиллсвильской жизни - я проснулся не один. Странно было ощущать тепло женского тела в паре десятков сантиметров от себя – и, разумеется, не иметь даже мыслей к нему прикоснуться – голова уже очистилась от наваждения, и мысль о том непоправимом, что могло случиться ночью, отрезвляла меня ещё больше.
Тихонько, пытаясь не разбудить подругу, я встал с чёртовой скрипучей кровати, накинул куртку и на цыпочках попытался выбраться обратно на улицу. Снегу за три часа моего сна намело столько, что, как только я открыл входную дверь, на пороге образовался небольшой сугроб.

От моего удивленного возгласа она и проснулась. Как солдат, вскочила, села на кровати и всё тем же отрешённым голосом заговорила.

– Мэтт, спасибо тебе. Прости, что так вышло, я, наверное, пойду. Сделаю фальшивые документы, может, прокатит – и уеду куда-нибудь – да хоть в Варк добровольцем.

Шестое чувство действовало быстрее меня – менее чем через секунду я подскочил к ней и сжал в объятиях.

– Куда ты пойдешь, идиотка? Он же тебя найдёт в два счёта и в порошок сотрёт!

Конечно, я блефовал – я не мог точно знать, как бы повёл себя Финн в подобной ситуации, но я сомневался, что этот всемогущий паук просто так мог бы отпустить свою добычу. И, будто в подтверждение моих мыслей, Джой расплакалась – наконец-то, первая нормальная человеческая реакция.

Мы проговорили до вечера, а потом я позвонил на работу и выбил ещё один выходной. После всего рассказанного Джой немыслимо было оставлять одну. Всё было так, как я и предполагал, вернее, в несколько раз хуже. Дэниел Финн был одним из клиентов Джой, она два года делала и поддерживала вебсайты его многочисленных псевдофирмочек, помогающие отмывать нечестно заработанные деньги. Оплату за работу Финн всегда передавал ей через курьера, а однажды приехал сам. И, непонятно зачем, решил вскружить бедной девочке голову: дорогие подарки, шикарные рестораны, нежные и трепетные свидания. Поначалу Джой не смущал периодически проскакивающий в его речах властный и грубый тон – мужчина же должен быть главным. Потом что-то (она сама так и не могла понять, что) пошло не так… и вот.

***

Так Джой поселилась у меня. Понятно было, что она многое недоговаривала – по крайней мере, вопросы о том, где её машина, квартира, да и попросту куда же делся её отец, и почему он за всё время ни разу не поинтересовался судьбой дочери, она просто игнорировала.

Спали мы по-прежнему на одной кровати – в моей хибарке некуда было поставить даже раскладушку. Я пытался стелить себе на полу или сворачиваться в кресле – но Джой обозвала меня мальчиком-детсадовцем и совершенно справедливо отметила, что настоящим друзьям не помешала бы целомудренно спать рядом даже односпальная кровать. Что ж, мне оставалось только сделать вид, что я абсолютно признал её правоту.

Из дома в основном выходил только я – после почти недели вынужденного отсутствия на работе, которая ушла на то, чтобы успокоить подругу, приходилось выкручиваться и нередко брать двойные смены – о том, чтобы Джой работала и светилась хоть где-нибудь, даже в сети, не могло быть и речи. Где-то вдали маячила призрачная возможность моего перевода со скорой в больницу – но лучше было не заморачиваться ложными надеждами, а просто пахать. Дома меня теперь почти всегда ждала вкусная еда и свежевымытые три с половиной несчастных кухонных поверхности.

За последующие десять месяцев меня наконец-то перевели в больницу – сначала младшим помощником младшего лаборанта, потом интерном, и вот, наконец, повысили до ординатора. Конечно, придя домой, я в первую очередь похвастался Джой – в её положении затворницы любые новости из внешнего мира были для неё глотком свежего воздуха.

- Ой, как здорово, - обрадовалась она. – А давай съездим куда-нибудь это отметим? Ну пожалуйста, Мэтт, я уже больше полугода гуляю исключительно вокруг дома, я больше не могу…

Ну и я согласился. И правда, больше полугода уже прошло с её побега, и до сих пор никаких вестей о Финне мы не слышали – кроме периодически мелькающего его имени в новостных сводках, но это казалось не в счёт. Ясное дело, ни о каких ресторанах даже речи идти не могло, но придорожная забегаловка на противоположной окраине города не должна была вызвать никаких подозрений – если вообще слежка за Джой ещё велась.

Дубак в этой кафешке был такой, что мы предпочли не снимать верхнюю одежду. Выбрали столик в углу, к нам подошла официантка, приняла заказ, через пятнадцать минут принесла его… и спросила:
- Прошу прощения. Среди вас случайно нет девушки по имени Джой? У меня для нее сообщение. Приклеено к нижней стороне тарелки.

Чёрт. Вот и вся маскировка, товарищи секретные агенты. Джой трясущимися руками подняла свежепринесённую порцию – там и вправду была приклеена маленькая записочка. С одним предложением. «Детка, ты серьёзно думаешь, что ты в безопасности?»

Маленькая чёрная коробочка жила в моём внутреннем кармане уже несколько месяцев. Что-то подсказывало мне, что её содержимое – единственный выход из сложившейся ситуации. Плевать, насколько спасительный – но хоть что-то нужно было сделать. И – если не сейчас, то, когда? Осталось придать убедительности голосу, и сказать…

- Джой, радость моя. Этот чёртов клоун не посмеет тебя больше терроризировать, если ты не будешь больше его невестой, правда. Выходи за меня?