Было пасмурно, но тепло, откуда-то доносился едва уловимый сладковато-резкий запах формалина; Мэй нравился этот запах, когда его не слишком много. Они с Орландо гуляли по аллее, обсаженной кустами отцветающей сирени, держась за руки. Болтали обо всем и ни о чем одновременно.
- А вы тоже дрались на дуэли?
Казалось, Он удивился:
- Почему на дуэли?
- Да так… неважно. Моя подруга лечилась на вашем отделении от неполадок с поиском предметов, - Мэй вкратце пересказала историю соседки по палате. Маг невесело улыбнулся в ответ:
- Если бы… если бы все было так просто.
…Он так и не рассказал, что именно совершил, ограничившись коротким «нарушил закон». А девушка не стала расспрашивать. Зачем бередить старые раны, если человек уже давно раскаялся, да к тому же понес наказание за свой поступок? Какая бы ни была вина, суровое наказание…
- Наш особняк строили десять поколений, милая Мэй. Если бы вы только видели это великолепие… - он вздохнул. – Десять поколений волшебников, каждое в меру своих сил, обустраивали усадьбу, колдовством возводили стены и настилали крышу. Это были уже не просто стены, не просто дерево и камень. Наш дом накапливал и умножал в себе магию, нашу магию, он стал средоточием нашей силы… но у всего есть своя оборотная сторона. Мы стали слишком привязаны к усадьбе, она превратилась в залог нашего могущества. И когда я… сделал то, что сделал, когда мою силу решением Ассамблеи запечатали на целых сто лет, дом разнесли до фундамента. И это… понимаете, даже лишившись собственной магии, я смог бы колдовать, находясь в родных стенах – дом не оставил бы своего ребенка, но руины оказались почти бессильны. То, что построено на пепелище сейчас, выстроено моими руками и руками моего слуги без всякой магии – и эта каморка едва ли лучше палат в Шеридан…
- Но это ведь прекрасно! В смысле, я вот не умею строить дома…
- Я сам до недавнего времени не умел, - губы Орландо тронула невеселая улыбка, - пришлось учиться. Частью по книгам, частью на своих ошибках… чего не сделаешь, чтобы не спать под открытым небом…
- А ваш слуга – кто он?
- Ларри? Обычный человек. Ну… как обычный, ему сто десять лет… выглядит и чувствует себя он от силы на семьдесят, правда, - маг улыбнулся уже не так вымученно. – Остатки моей силы и силы поместья каким-то образом поддерживают в нем жизнь, хотя, конечно, он стареет… и гораздо быстрее меня.
Но зато он вполне здоров, особенно для своих лет, а я… представляете, банальная простуда едва не свела меня в гроб! В какой-то степени, это один из побочных эффектов печати: все болезни я переношу гораздо тяжелее обычных людей… и уж точно тяжелее, чем должен. Но знаете… я не жалею, что попал сюда.
- В самом деле?
- Да.
Он выздоровел и уехал. Где-то далеко его ждал маленький домик, выстроенный своими руками, старый слуга и коты. И небольшой магазинчик сувениров, приносящий крошечный, но все-таки стабильный доход. На скромную жизнь, по его словам, хватало.
А у Мэй осталась память о его прощальном поцелуе в ординаторской (мисс Тиффани, как всегда, неодобрительно поджала губы при виде волшебника, но промолчала),
несколько картин, что висели теперь в холле на первом этаже, да глупые мечты. О сияющем обручальном кольце с прозрачным камушком, хоть бы даже простой стекляшкой, неважно!
О маленьком сером домике, где она готовила бы ужин, ожидая мужа с работы. Или собирала легкий «полуночный перекус», если муж, именно муж, засидевшись допоздна над бумагами, вдруг захотел бы поесть на сон грядущий – Орландо говорил, была у него такая слабость…
Обычные мечты влюбленной девушки. И еще бумажка с номером телефона.
Бумажку эту Мэй хранила, как величайшую драгоценность, в любимой книге с волшебными дельфинами. И вечерами подолгу вертела ее в руках, улыбаясь таким знакомым цифрам, красивому крупному почерку.
Она выучила этот номер наизусть – и однажды утром, услышав от мисс Тиффани страшную новость, набрала его, не задумываясь.
Орландо ответил почти сразу. Голос у него был бодрый, но немного невнятный, как будто мужчина встал из-за стола, на ходу дожевывая завтрак.
- Мэй? Что случилось?
- Мама умерла…
* * *
Тридцатипятилетнюю Эйприл Смит хоронили на кладбище за чертой города в холодном снежном ноябре. Кроме двух работников кладбища, были только лечащий врач умершей, Мэй и Орландо. Он же, кстати, и помог с похоронами – и именно на его машине приехали проститься с молодой женщиной.
- Спасибо, что согласились поехать с нами, док, - сквозь слезы улыбнулась девушка, сжимая его руки в стареньких вязаных перчатках. Она знала, что он здесь только ради нее.
- Не плачь, моя хорошая, - очень тихо, очень ласково ответил доктор. Такого его голоса не знали ни коллеги, ни тем более пациенты. Так он говорил когда-то со своими маленькими детьми, когда те прибегали в родительскую спальню среди ночи… - Не надо. Во всяком случае, ей уже не больно…
… - Эта девочка – лучшее, что могла сделать Эйприл в своей никчемной жизни, - хрипло прошептал врач. Мэй задержалась у кладбищенской ограды; зеленые пальцы сжимали стебелек маргаритки из букета – цветок сломался, жаль было такой класть на могилу…
Врач докурил и растер окурок по мерзлой земле. Зло стрельнул глазами на мага:
- Берегите ее. Она необыкновенная.
Орландо выдержал взгляд человека и кивнул.
Он приезжал почти каждый выходной. По вечерам, чтобы не ждать свою девочку из дельфинария несколько часов кряду. И с улыбкой встречал ее взгляд, с каждой встречей сияющий все ярче. Дарил небольшие подарки, тщательность выбора которых извиняла их более чем скромную стоимость. Целовал на прощание теплые гладкие зеленые губы – странно, но приятно и необычно.
И в какой-то момент понял: пора. Осталось только уточнить некоторые детали…
- Мэй, вы ведь совершеннолетняя?
- Да, а что?
- Выходите за меня. Я оформлю опеку, вы сдадите экзамены, докажете свою адекватность, и мы сможем пожениться. Через несколько лет истечет срок моего наказания, и я смогу по-настоящему взяться за наш дом, чтобы выстроить его не для себя одного, но для нашей семьи… Вы бы хотели стать моей женой?
- Вашей женой!.. – девушка задохнулась от восторга. Она станет Его женой, будет жить, как нормальные, здоровые девушки! Родит ребенка, может, даже двоих или троих, устроится на работу… У нее будет собственный дом, своя семья, самый лучший на свете муж… такое счастье, и одной!
Все произошло там же, на заднем сиденье его старенького автомобиля.
После, восстанавливая сбившееся дыхание, Орландо со странной смесью досады и азарта думал, что с женщиной-дендроидом все будет гораздо сложнее, чем с другими. И это, пожалуй, интересно.
Мэй, ладошками приглаживая растрепавшиеся волосы, думала о том, что, кажется, она чего-то не понимает. То, что так воспевается в книгах, не должно быть настолько скучным… впрочем, может, просто первый блин комом?..
Болтология