Бонус. Неотправленное письмо.
«Здравствуй, милая кузина. Пишу тебе, потому что лично сказать правду так и не решился. Камила, надеюсь, после того, как ты прочтешь это письмо, ты не отвернешься от меня, или хотя бы не проклянешь.
Помнишь время, когда я мотался в Хоуп-сити? Ты еще недоумевала, что я забыл в этом богом забытом месте (ну да, а у нас прямо расцвет цивилизации).
Я ездил целенаправленно. Ты знаешь, что всегда мечтой моей было воскресить маму. Я видел ее долгие годы лишь в образе призрака, и всегда мечтал обнять ее, мечтал, что она будет рядом. Я проделал огромный путь, я исследовал, я расспрашивал и узнал, что со смертью можно договориться. Она сможет вернуть мне утраченную мать.
К сожалению, мой план мог провалиться. Хотя бы потому что для этого нужно было тело матери. Но наша бабушка Оливия, боясь зомби, сожгла его. Прах же мне для ритуала никак не подходил. Нужна была плоть. В крайнем случае – кости. Их не было.
Я почти утратил всякую надежду, как вдруг вспомнил. У меня был кулон с прядью волос мамы, мне его тетя Блоссом подарила еще в детстве. Значит, можно клонировать маму, а затем в это тело вселить ее душу. Безумно, но попробовать стоило.
Теперь мне нужен был ученый. В идеале – тот самый Робин Анхэд. Да, смешно говорить о том, что взрослый мужчина поверил в детскую страшилку, но я должен был проверить. Потребовалось поездки три чтобы выяснить – я на верном пути. Я расспрашивал старожилов (поверь, с ними порой очень нелегко вести беседу), копался в архивах, даже добыл допуск в их научно-исследовательский центр (точнее устроился туда уборщиком на время), только чтобы тайно (вечером, когда все разойдутся по домам, а я, как старательный мальчик, драю полы) покопаться в бумагах. И выяснил, что Робин Анхэд действительно существовал. Подающий надежды ученый, он был настоящим гением. Был только один существенный минус – он умер полубезумным стариком, а значит, для меня был бесполезен.
Я начал копать дальше и выяснил, что у него было много детей, кое-кто пошел по стопам отца. Однако и тут меня ждало разочарование – все они были мертвы, и найти мне удалось лишь две могилы: Рэма и Зета. И то лишь потому, что они были похоронены на военном кладбище. Понимая, что шансов на то, что они были учеными, работавшими на оборону, немного, но они есть, я все же решил рискнуть.
По надписи на могиле Зета я понял, что и он умер стариком, а значит, однозначно не подходит для воскрешения. Во-первых, он тоже мог умереть не особо адекватным, а во-вторых, для осуществления моих планов нужен был полный сил человек, который сможет работать столько, сколько потребуется.
С Рэмом мне улыбнулась удача, если так можно сказать о парне, умершем в расцвете лет. В любом случае, я начал готовиться к ритуалу.
Нарисовал круг с необходимыми рунами и расставил свечи, черные и белые. Я сгорал от нетерпения, дожидаясь вечера. Наверное, это были самые долгие несколько часов в моей жизни. Но вот зашло солнце и я начал свой ритуал. Позволь мне не описывать его, поверь, для тебя эти знания совершенно бесполезны.
Скажу честно, несмотря на то, что я знал, что должен увидеть, я чувствовал липкий ужас. Мне было безумно страшно. И тут я услышал глухой стук под собой. Я схватил принесенную лопату и разрыл могилу, немного ругаясь сквозь зубы. Поверь, я бы выкопал парня заранее, но ритуал диктует свои условия. Не представляю, что почувствовал бедняга Рэм поняв, где находится. По крайней мере, когда я таки дорыл до него и сломал крышку гроба, вид у парня был почти безумный. Картину дополняли полусгнившие тряпки – некогда бывшие генеральской формой. Пришлось спешно напоить его принесенным коньяком (нехорошо, наверное, но мой наставник уверял, что частенько помогает). А затем велел ему переодеться (честно говоря, о шмотках я вспомнил в последний момент, когда сообразил, что парень пролежал под землей не один год).
Затем я потащил его в ночлежку, где селят оставшихся без дома или вновь прибывших (если они есть). В ту ночь нам повезло, мы были там одни. Помещение нам освещали свечи, прихваченные с кладбища. Не знаю, что чувствовал Рэм, но он по крайней мере слушал и не перебивал.
Да, он приходил в себя долго, а затем все же признался, что служил именно военным.
- Вот чертовщина! – воскликнул я.
Но неожиданно парень произнес.
- Я тебе помогу. – И видя мой удивленный взгляд, продолжил. – Отец дал нам превосходное образование, что называется, не выходя из дома. Я многое знаю о его работе. О клонировании тоже помню.
Я забрал его с собой. Чтобы он не проболтался о своем воскрешении, я на всякий случай нанес ему на кожу защитные символы (помнишь его татуировки?)
Ну а затем он полюбил тебя. И очень этого испугался. В те моменты мне казалось, что парень состоит из одних комплексов. Он боялся и того, что оживший мертвец (хотя я сто раз объяснял ему, что он совершенно живой человек), и того, что гены у него, мягко говоря, подгуляли. И тогда я признался, что он теперь бесплоден. Клянусь, я был уверен, что это так. Мой наставник говорил, что это такой вот «побочный эффект» от воскрешения. Не знаю почему, но я велел ему не сообщать об этом тебе. Я понимаю, что поступил очень эгоистично, но боялся, что если он и дальше будет от тебя бегать, ты попросишь его покинуть дом. А значит, мне придется или уйти вместе с ним в никуда, или бросить его одного. А учитывая, что это я втянул его во всё это, такой вариант даже не рассматривался.
Поверь, Камила, я обалдел не меньше Рэма, когда узнал, что ты беременна. А еще больше мы были оба шокированы, когда твой муж сдал анализ и выяснил, что и вправду способен стать отцом. Возможно, это можно объяснить тем, что я сильнее своего наставника, не знаю. Но факт остался фактом.
Прости меня, милая моя сестра, что подверг тебя такому риску и таким испытаниям, я не должен был так поступать, но выбора у меня особо не было.
Сейчас, когда дело сделано, и моя мать возвращена к жизни, я могу уйти. Тем более что Паолетте удалось выбить для меня участок под строительство храма общины, а так же дома для меня, как настоятеля, и моей семьи.
Еще раз прости меня. Родриго».
Поставлена последняя точка. Темные пальцы сминают исписанный листок. Нет, Камила ничего не должна знать. Это может ее убить.