Запись девятая. Не все коту масленица
Убийцу Малкольма так и не нашли. Действовал профессиональный киллер. Но для того, чтобы добыть даже эти сведения, пришлось попотеть. Официально я была Малкольму никем, а значит, и сведения полицейские мне предоставлять не обязаны.
Завещания мой жених тоже не оставил, поэтому все отошло многочисленным дальним родственникам. Мне, откровенно говоря, не нужно было ничего. И куда больше меня ранил тот факт, что мой малыш никогда не сможет носить фамилию отца, да и официально стать ребенком Малкольма ему не суждено. Впрочем, это все равно был его малыш, наш малыш… И ради него приходилось жить.
Летом я много времени проводила на море. Мне нравилось в воде, она меня успокаивала и расслабляла. Да и врачи рекомендовали посильные физические нагрузки.
Не чуралась я и солнечных ванн. Хотя некоторую неловкость все же ощущала. Уж не знаю, кто придумал, что беременность – лучшая фигура для девушки. Я ощущала себя не то слоном, не то бегемотом, не то просто обожравшейся дамочкой. Однако не отказывать же себе в удовольствии из-за комплексов.
А еще я посещала занятия с психологом (индивидуальные и групповые) для подготовки к родам. На этом настояла мама. Но я, честно говоря, в недоумении: а зачем мне это нужно. Задания, которые дает эта дама, откровенно глупые, советы очевидные и смешные. Вот, например, было задание «Нарисуйте, как вы ожидаете вашего малыша». Ну я и нарисовала аиста, который пакует чемоданы, а рядом с ним сидит кроха, просящаяся на ручки, мол «полетели скорее».
- Вы хотите кесарево! – непререкаемым тоном заявила психологиня.
- Почему? – мягко говоря, офигела я.
- Аист, - ткнула она в беззащитную птичку пальцем с длинным красным ногтем. – Вы подсознательно хотите, чтобы ребенок появился сам собой, чтобы без усилий.
Я только глазами хлопала. Интересно, что нужно было нарисовать? Непосредственно процесс родов во всех анатомических подробностях? Может, лучше не надо?
- Вот, Анна, вы молодец, сразу видно, к родам готовы, - радостно возвестила ученая дама, разглядывая рисунок другой барышни.
Я из любопытства посмотрела. Там был нарисован цветок! Цветок!!! Вы это серьезно?
- Счастливо оставаться, - буркнула я и ушла в кафетерий пить сок. На занятия я больше не ходила – убивать на такую ересь свое время? Нет уж…
Мама пыталась на меня повлиять. Тогда я поинтересовалась, ходила ли она в свое время на подобные курсы. Что называется, попала в точку. Мама вопросов более не задавала.
А я тратила освободившееся время на походы в кафе, чтение книг, общение с подругами. Они заходили в гости, приглашали в кино или просто погулять. А если встретиться не удавалось – звонили по телефону. Приятные «плюшки» прилагались.
Раз в неделю-две я ходила на могилу к Малкольму. Боль все еще была сильная, но уже не такая острая, как первое время. Я, можно сказать, оплакала его, и теперь чувствовала лишь тоску по человеку, которого любила.
Я говорила с ним, как с живым, рассказывала немудреные новости. И иногда мне казалось, что между деревьев мелькает знакомый силуэт. По крайней мере, мне очень хотелось верить, что он меня слышит.
А затем родился мой сын. Я не стала давать малышу имя Малкольм: во-первых, не хотела называть кроху в честь человека, жизнь которого так трагически оборвалась, во-вторых, он все равно не будет Ландграабом. Поэтому в свидетельстве о рождении записали Илиан Фоукс.
Его появление перевернуло жизнь в доме. Родители с восторгом помогали мне заботиться о малыше. А папа иногда с улыбкой говорил: «Всегда недоумевал, ну почему все деды носятся с внуками. Теперь понимаю». Он души не чаял в Илиане, и внук платил деду той же монетой, начиная радостно улыбаться, стоило последнему подойти к кроватке.
Мама не отставала от законного супруга. Ее восхищало все, что делал малыш. Он лучше всех улыбался, заливестее всех смеялся, четче всех агукал. У него были самые красивые глазки, самые целовательные щечки и прочее мимими. Впрочем, не смотря на то, что это уже напоминало безумие (пусть и в легкой форме), мне было приятно. Ведь это был мой малыш.
А вот меня сложно назвать идеальной матерью. Потому что едва малышу исполнилось три месяца, я начала работу в бывшей парикмахерской мамы. Правда, салон красоты я даже не пыталась открыть, а переоборудовала здание под магазин и принялась торговать компьютерными играми.
Мама не сказать, чтобы осуждала меня. Просто каждый раз вздыхала, когда я была дома и занималась сыном. Весь ее вид говорил: «Ну чего тебе еще надо». Я и сама толком не понимала этого. Просто в работе было проще, но и без сына я искренне тосковала.
В итоге я приняла решение: наняла работников, а предприятие проверяла раз в день (всегда в разное время). Сына брала с собой – он мирно засыпал в люльке в автомобиле или потом тусил в кенгурушке, пока я «наводила порядки».
В одну из таких поездок ко мне прибился черный кот. Ходил по пятам, мурлыкал, терся об ноги. А затем запрыгнул в машину. Пришлось брать с собой. Нахала назвали Маршал, и искренне полюбили.
Недовольна была только Эшли – наша красавица терпеть не может делиться едой.
Ну что сказать, дорогая, не все коту масленица!