Отчет 3.7. Точки над умлаутами
Ад. Я наивно полагала, что для меня он закончился в тот день, когда я решила бросить гимнастику, когда я поняла, что мне больше не придется наступать себе на горло, чтобы запрыгнуть на брусья или пить какую-то дрянь, из-за которой у меня нет нормальной груди. Как же я тогда заблуждалась! Ад – это не мерзкий вкус этой дряни, похожей на сок, которую мы пили и даже не бесконечные соскоки-обороты, а бесконечное ожидание того, когда Роджер придет в себя. Я вздрагивала при каждом телефонном звонке, при каждом сообщении в «Симсбуке», но чуда не случалось. Я врала родителям, что Роджер ушел в работу и пока мы не поговорили про грядущее знакомство с ними, а у самой на душе скребли кошки. Почему так не вовремя, почему? Если появление Гарольда неизбежно, почему он не мог появиться позже на пару недель?
Я каждый день читала магические книги, надеясь найти способ помочь Роджеру, но ничего не находила, отчего в душе становилось еще гаже.
Я учила новые заклинания, я за три дня совершила рывок. Я выучила несколько сильных заклинаний, но они мне не нужны. Зачем мне заклинания приворота, если у меня есть парень? Зачем мне заклинание преобразования реальности, если оно работает только в материальном мире, а мне нужно кое-что другое? Но среди этих заклинаний было одно, которое меня интересовало и пугало одновременно. То самое заклинание Воздаяния, которое когда-то произносили мои родители. Почему бы и нет, в самом деле? Может, оно поможет избавить Роджера от второй личности? А плата… Я вспоминала, чем заплатили мои родители. Папа не смог стать спортсменом, а мама… Здесь все намного сложнее. Ей потребовалась помощь Фелисии, потому что заклинание Воздаяния не могут произнести маги, от которых зависит будущее, они за это жестоко расплачиваются. Или будущее зависит от потомков этих самых магов. А может ли Фелисия помочь мне? Стоит ли ждать ее появления и перемещения меня куда-то в Антарктиду? Или плюнуть и попробовать самой? Но не будет ли плата слишком высокой?
Я вздрогнула от внезапного звонка собственного мобильника. Я не верила своим ушам, когда слышала мелодию звонка, не верила своим глазам, когда смотрела на дисплей. Я даже ущипнула себя пару раз перед тем, как принять вызов. Мысль о том, что Гарольд никуда не исчез, появилась и умерла, едва я услышала знакомый голос:
- Hallo! Wie geht`s?
* Привет, как дела?
- Роджер, это ты? А почему это ты вдруг заговорил по-немецки?
- Я, не бойся. Только в себя пришел, сразу тебе позвонил. А почему по-немецки… Мы же с тобой в Вену собрались, а там на симлише не говорят.
- Это я знаю, но мы пока не в Вене, а дома.
- Ты же хотела вспомнить немецкий. Я тебе эту возможность предлагаю. Приезжай ко мне, если не занята, дам тебе первый урок.
- Урок? Чего урок?
- Немецкого! Мы же договаривались, что я буду с тобой заниматься немецким, а платить ты будешь поцелуями. Просто мне как-то надо тебе доказать, что с тобой разговариваю я, Роджер Хекслер, а не моя вторая личность.
Я все никак не могла поверить своим ушам, не могла поверить, что у меня с души рухнул камень. Все хорошо, все уже позади, Роджер пришел в себя. Мы сможем с ним поговорить, я расскажу ему, что родители меня отпустили и приглашу к нам. Только… Что делать с его шаловливыми ручонками? Вдруг опять под юбку полезет? Удивительно, но за эти три дня я ни разу не вспомнила про выходку Роджера, но сейчас напряглась. Или под юбку ко мне лез не Роджер, а Гарольд? Фиг его знает, одни догадки. А пока мне надо ехать к Роджеру, я по нему соскучилась.
А вот он по мне не так уж и скучал. Пара поцелуев, после чего Роджер вручил мне листочек с ручкой и сказал писать сочинение. Потом был текст и вопросы к нему и апофеоз этого – Роджер начал задавать мне вопросы про универ. И все это на немецком.
- Роджер, что это вообще значит?
- Ничего. Просто я не помню, сколько времени я был в отключке. Сейчас только сообразил, что прошло всего три дня, но остановиться я уже не мог. У нас с тобой первый экзамен будет не в школе и даже не собеседование в универе. Первый экзамен будет в апреле, но он серьезнее всех остальных. Я про тот самый TestDaF.
- В апреле?
- Да. Позже сдать не получится, раньше тоже. Пойти на курсы мы сможем не раньше января.
- Сейчас только сентябрь. Ты в отключке провел только три дня.
- Но торопиться нам придется. Да, ты еще не полностью забыла немецкий, но есть над чем работать. И неизвестно еще, когда проснется Гарольд.
Роджер меня обнимал, но я никак не могла понять, что с ним не так, хотя все было, как обычно. Только через пару минут до меня дошло, что Роджер слишком напряжен, что он чего-то боится.
- А чего ты боишься? Ты так напряжен…
- Я помню, при каких обстоятельствах мы попрощались в прошлый раз. Ты можешь мне возразить, что это все из-за того, что я захотел большего, чем обычно, но не спеши радоваться тому, что до секса у нас не дошло. Я жениться на тебе хочу, подумай лучше о том, что может произойти в первую брачную ночь. Вряд ли все обойдется. Я сейчас вообще боюсь, что Гарольд может проснуться от любого прикосновения к тебе. В этот раз все было намного хуже, чем обычно. Я смутно помню только один момент – я предлагал своей маме все блага, если она будет мне служить, а она… Она меня долбанула каким-то сильным заклинанием, после которого я с трудом встал. Не знаю, как я теперь буду ей смотреть в глаза, если буду, конечно.
- Кстати, о родителях. Они готовы отпустить тебя со мной в Вену, но хотят познакомится с тобой. Ты не переживай, все будет хорошо. Ты просто еще не до конца отошел, поэтому и нервничаешь. А я знаю, как тебе помочь. Ты слышал о заклинании Воздаяния?
- С-слышал. Но не надо приносить такие жертвы. Знаешь, чем оно может аукнуться?
- Знаю. Мои родители его произносили, папа не смог стать спортсменом, а мама…
- Не надо. Ты понимаешь, что мы можем с тобой расстаться из-за этого? Ты заплатишь самым дорогим, ты готова к такой плате? Я лично не готов. Поэтому нужен другой выход, а пока расскажи, как вести себя с твоими родителями, чтобы не опозориться. И что какой вилкой есть, чтобы я один салат не ковырял весь вечер. Не хочу, чтобы твои родители резко перехотели отправлять тебя в Вену из-за того, что я не буду знать, какой вилкой есть артишоки под соусом а-ля бурду или не так посмотрел на твоего папу.
Кажется, успокоился. Но почему мне не по себе?
***
– Родителям «Здравствуйте», Рике – цветы. И не перепутай.
- Постараюсь. Я так никогда не боялся, даже когда в лицей поступал.
- Я это чувствую. Ты не переживай, все будет хорошо, ты же не грабить пришел. Могу тебя поцеловать, чтобы ты успокоился.
- Обязательно, но позже. Я что-то замерз, да и цветы…
- Все в порядке с цветами и с тобой, пошли. Мне тоже не нравится торчать в платье на холоде.
- Пошли. Просто… Перед смертью не надышишься.
- Да успокойся. Не съедят тебя, просто посидишь с нами за столом, поешь тортик, расскажешь, как ты учился в Вене и что ты меня любишь, все будет хорошо! Главное – не бойся и ничего не перепутай. Цветы тебе надо подарить Рике.
- А как ее полностью зовут?
- Рика. И полностью, и сокращенно. Не волнуйся, она тебя не съест, Рика сама всех боится.
Но когда я увидела Рику, я усомнилась в своих словах. Мы не пересекались с ней утром, я знаю, что ее поздравили родители и что она собиралась ехать в салон красоты. И сейчас я видела результат этого самого визита в салон красоты. Видела и удивлялась. Рика точно там только внешность исправляла? Откуда взялась уверенность в себе? Она не смущалась при виде цветов, даже пыталась кокетничать, когда Роджер подарил ей цветы. Роджер заикался, хотя и пытался держать себя в руках, а Рика словно наслаждалась этим. У меня же руки сжимались в кулаки. По стопам своей матери пойти решила? Не получится, я сделаю так, что ты обратно забьешься в угол.
Но очень скоро я поняла, что уверенность Рики – явление временное. При виде меня она быстро сникла и стала прежней Рикой, которая лишний раз старалась не смотреть в сторону Роджера. В отличии от папы, который при виде Роджера расплылся в улыбке:
- Будем знакомы, молодой человек. Ричард Д’Альвиар. Не стесняйся, здесь никто не кусается.
Стандартные пожелания с Днем рождения, услышав которые Рика опять начала смущаться. И она оказалась не одинока, Роджер то краснел, то бледнел. Он сидел на самом краю стула, боялся положить руки на стол, а при виде посуды на него напал ступор. А тут еще папа начал спрашивать Роджера, почему ему нравится именно Вена, а не Грац и как он представляет нашу с ним совместную жизнь. Наши с Рикой попытки заговорить пресекли, мол, без нас разберутся. Нет, я рада, что папа заткнул эту хамку, но речь идет о моем будущем, почему же должна молчать я?
Но папу это не смущало, он продолжал трясти Роджера. Спрашивал, любит ли он меня и насколько сильно, от чего Роджер впал в сильный ступор. Ситуацию попыталась изменить появившаяся из кухни мама:
- Рич, не смущай парня. Он, бедный, скоро провалится в пол от смущения. Роджер, отвлекись от разговора, мы еще успеем наговориться. Лучше поешь, я специально для тебя сделала кексы с лимоном. Будь я более суеверной, чем я сейчас, я бы уже кричала, что это знак того, что вы с Каролиной всегда будете вместе, потому что у вас местами совпадают пристрастия в еде, но я не буду этого делать, потому что знаю, что если двое любят друг друга, то такие мелочи, как пристрастия в еде, никого не смущают.
Мама! Что же ты натворила? Роджер после такой речи просто не выдержал и сбежал. Папа пошел следом, а я сидела, схватившись за голову.
- Успокойся, все будет хорошо.
- Мама! Ты все испортила своими кексами, он сейчас развернется и уйдет! Кто тебя просил вмешиваться?
- Успокойся. Слабонервный у тебя парень какой-то, раз так реагирует на простые действия.
- Рика, а тебя я вообще не спрашивала.
- Каролина, успокойся. Рика, ты тоже успокойся. Он не слабонервный, он сильно смутился, искренне надеюсь, что твой будущий парень будет вести себя по-другому. Каролина, не нервничай и не кричи, все будет хорошо.
- Когда он у меня будет только? Я лично не собираюсь заводить никакие отношения до окончания универа.
- Рика, не зарекайся. Я в твой День рождения хочу пожелать тебе встретить любовь и чтобы она оказалась взаимной. Поверь, все будет не так, как ты представляешь.
- Лита, ты уверена?
- Конечно. Сложно в тебя не влюбиться, особенно сейчас.
Началось. Нет, я фигею с собственной мамы. Вместо того, чтобы извиниться и пытаться исправить собственные косяки в поведении с собственной дочерью, она вешает лапшу на уши Рике! Это вообще нормально?
Музыка. Кто-то, я даже догадываюсь, кто, играл на старом пианино Рики марш из «Щелкунчика». Что за фигня? Я ожидала что угодно, но не музыку. Я вообще думала, что папа с Роджером устроили разборки уже во дворе, а они, оказывается, на крытой веранде.
- Я же говорила, что все будет хорошо!
Угу, а потом отвлеклась на свою ненаглядную Рику, которая решила засунуть свой нос в чужую личную жизнь. Я искренне надеюсь, что Роджер меня не бросит и родители отпустят меня в Вену. Осталось только узнать, почему Роджер играл на пианино.
- Ну вот, ты же смог успокоиться. Почему тогда трясся в столовой? Рика и Лита тоже не кусаются, они еще безобиднее меня. Вообще, зачем нервничать? Ты же мою дочь любишь…
- Люблю. Даже жениться готов, даже если вы будете против.
- Вам же еще семнадцати нет, как и тех обстоятельств, которые бы вам позволили жениться раньше семнадцатилетия. А вот по поводу того, что я против… И что бы ты сделал?
- Забрал бы Каролину, снял квартиру – деньги у меня есть, днем бы работал, а вечером ходил бы на кастинги и искал бы продюсера. Я люблю Вашу дочь, я не хочу с ней расставаться!
- Могу в это поверить, учитывая тот факт, что ты уже работаешь. Но я не против, я всеми конечностями за ваши отношения. Надеюсь, ты перестанешь бояться и стесняться. Ты меня прости, конечно, но никому из продюсеров не понравится, если ты будешь сидеть на краю стула и смущенно краснеть, ведь ты хорошо играешь и поешь, насколько я могу судить.
- Просто у Вас один стул стоит дороже всей мебели у меня дома. Я боюсь что-то сломать случайно!
- Во-первых, стулья крепкие. Во-вторых, я бы купил новый стул, в случае чего. Вещи должны служить людям, а не люди вещам. В-третьих, привыкай. Тебе еще в этом доме жить, раз ты готов жениться на Каролине.
- Здесь?
- Ну да. Ты же не думаешь, что я позволю вам с Каролиной тратить деньги на съемное жилье и экономить на всем? Этот дом не для того строился, чтобы в нем жило только два человека. Поэтому ни за что не переживай. Никто не против ваших с Каролиной отношений, никто не против Вены, зря ты переживал. И ты подумай о том, чтобы продолжить учиться играть на пианино – у тебя талант.
- Роджер, а куда это ты сбежать хотел? И почему? – спросила я, когда папа ушел.
- Забудь. Дураком был, папу твоего испугался. Я просто помню, что ты рассказывала о тотальном родительском контроле и я думал, что твои родители будут против любого твоего парня, особенно твой папа. Еще мне все время кажется, что твои родители знают про мое второе «я», а этого для них достаточно, чтобы ненавидеть меня.
- Успокойся. Все хорошо, не думай о грустном.
Но почему Роджер до сих пор напрягается, когда меня обнимает? И почему у меня появилось дурное предчувствие, едва Роджер заговорил о Гарольде?
Надо было уговорить Роджера знакомиться с родителями в том году, когда мы бегали по школьным классам и детским площадкам. Потому что после знакомства с моими родителями Роджер перестал бояться ходить ко мне домой. Теперь он часто приходил ко мне, у него даже личный халат появился. Роджер смотрел, как я рисую.
- Девочка моя, почему ты нервничаешь? И картины у тебя в последнее время странные какие-то…
- Понимаешь, для портфолио нужно что-то свое, оригинальное, нестандартное и в духе времени, а не умение делать репродукции. Можно, конечно, нарисовать себя голой, хотя вряд ли этим кого-то сейчас удивишь, но я не хочу идти против себя. В сети кто-то предлагал рисовать мост между Венерой и Марсом, я ухватилась за эту идею. Но, блин, все равно это не мое! Я уже не знаю, что рисовать! А отделение фотографии я все же рассматриваю как запасной вариант.
- В творческом поиске, значит… Но ты же собираешься стать искусствоведом!
- Только я собираюсь подавать документы не на один факультет.
Но мои творческие изыскания мне даже нравились, пусть я и не планирую быть свободным художником. Главное – успеть нарисовать те самые десять картин до весны, а там уже ждать и трястись. А вот куча занятий по немецкому меня напрягала, хотя я пока занималась только с Роджером, хотя папа заявил, что мы с Роджером должны будем ходить на курсы, которые проводят перед самим тестом. Пока же мы с Роджером хватались за головы, продираясь сквозь дебри рамочных конструкций, умлаутов, конъюктива и прочей сомнительной радости.
Мне после таких занятий начинает казаться, что я не на факультет живописи собираюсь, а на отделение немецкой филологии. Роджер выносит мне мозг похлеще всех школьных учителей и моих бывших тренеров, вместе взятых. Знаю одно – когда мы с Роджером сдадим этот долбанный тест, мы устроим гонки на машинах. Но что делать с дурным предчувствием? Это уже бесит…
***
Сентябрь плавно перешел в октябрь, октябрь – в ноябрь, а я заметила это только благодаря меняющимся датам на телефоне. Немногочисленные праздники никак не могли затмить серые нагруженные будни, а отдых не помогал забыть бесконечную учебу. Еще это предчувствие, липкое и скользкое, как грязь, не давало мне покоя. И, судя по бесконечному напряжению Роджера, не мне одной. Но Роджер не любит об этом говорить, предпочитая смотреть на то, как я рисую или уроки немецкого. Так было и в тот день.
- Роджер, почему ты заставляешь меня учить все оттенки цветов и историю искусств на немецком? С меня этого хватает в школе и дома!
- Собеседование ты явно не на симлише проходить будешь. И учиться ты будешь на немецком, ты об этом подумала?
- Знаешь, я предпочитаю думать о проблемах по мере их поступления. А мои проблемы сейчас – портфолио, немецкий и магия. Я…
Я не успела договорить. Просто откуда-то сверху появились зеленые лучи, а сам Роджер заговорил могильным голосом:
- Ну здравствуй, колдовское отродье! Ты…
От такого резкого перехода я словно оцепенела. Я помню, что в прошлый раз Роджер успел меня предупредить, почему не получилось сейчас? И почему я не обратила внимание на то, что утром мое предчувствие стало еще противнее? Почему я пошла к Роджеру после школы? А Гарольд продолжал:
- Давно я не видел оцепеневшего Повелителя Мыслей. Я даже не сразу тебя убью, я буду наслаждаться твоим страхом.
Головная боль. Так, Каролина, вспомни прошлый раз и действуй так же. Тем более, что ты знаешь, как проникнуть в голову этого человека и изменить все!
Я призвала топор Пангу и произнесла заклинание, которое отбросило от меня Гарольда. Гарольда ли? Почему мне так не повезло, почему я люблю своего главного врага? Да, в этом теле сейчас Гарольд, который имеет очень смутное отношение к моему любимому, но, блин, как же мне сложно произносить заклинание, которое ранит его! Ранит человека, которого до этого я обнимала, который целовал меня и с которым меня связывает слишком многое. И с каждым месяцем мы связаны все больше и больше, связаны нашей любовью, связаны нашими уроками немецкого, посиделками друг у друга дома, моей живописью…
В мою голову прорвались слова сильного заклинания, которое должно было меня убить, если бы я в последний момент не сообразила произнести нейтрализующее заклинание.
Может, на это и расчет? На то, что я не смогу бороться именно из-за того, что Гарольд в теле моего любимого человека? Что в какой-то момент я стану сентиментальной, разрыдаюсь и подниму лапки кверху? Но я не сделаю ни шагу назад, пусть у меня от напряжения колени дрожат. Я произнесла еще одно заклинание, а пока Гарольд соображал, что к чему, я задумалась. Сейчас я могу читать мысли, внушить что угодно и кому угодно и просто свести человека с ума. Может, стоит попробовать проникнуть в голову Гарольда и попытаться достучаться до личности Роджера? В прошлый раз Роджер это почувствовал, что мне помешает это сделать сейчас? Да ничего! Я знаю, как это делать.
Странное ощущение. У меня словно не было тела, а я словно летела. Перед глазами представали странные картины – высокие здания города, словно из фильма о будущем, бесконечные уроки магии, сравнимые разве что с нашим немецким, какая-то Далила и обида на весь мир… Похоже, это Гарольд, но не Роджер. Я продолжала идти дальше, там вообще было что-то несусветное. Серый вестник? Гарольд с ним встречался? Почему же он до сих пор жив? Но снова не то, что мне надо. А мне нужен любой пустяк в голове, который бы напомнил о Роджере, но не находила его.
Воспоминания о том, как появилась инквизиция, воспоминания о смерти какого-то сторонника Гарольда после встречи с моими родителями и… мной? Почему я этого не помню, судя по воспоминанию, мне было пять лет на момент. Я уже себя осознавала, почему я не помню этого?
И на фоне этих всех странных и чужих воспоминаний вдруг появилось воспоминание о моем падении с брусьев, за которое я ухватилась, словно за соломинку.
Если я сейчас вытащу это воспоминание, возможно, я смогу усыпить Гарольда. Тогда вернется Роджер, а если все получится так, как я хочу, то Гарольд больше не придет. Но для этого мне придется потратить слишком много сил, просто напоминать дальнейшие события и тогда… Меня даже не удивляло, откуда я это знаю, топор Пангу действительно творит чудеса. Я никогда не думала, что существует магия такого уровня. Магия, которая может разнести мир до основания и воссоздать его заново. Магия, которая позволяла исправить последствия самых безумных поступков. И те маги… Неудивительно, что китайцы считали тех магов богами, их могущество шокировало даже меня. Как, как можно так легко погубить такую цивилизацию? Как вообще поднялась рука на это? Я лично сделаю все, чтобы уничтожить Гарольда, так же, как он убил свою страну и тысячи людей.
Боль. Я снова оказалась в своем теле, а Гарольд готовился произнести очень сильное заклинание. Настолько сильное, что я даже не могла его осознать полностью. Боль сковывала мою голову, от чего мне хотелось выть.
- Ха! Да тебя даже убивать смысла нет, потому что ты сама… Умрешь? – неуверенно произнес Гарольд.
Я надеялась на чудо, но чуда не произошло, а сил сопротивляться у меня уже не было. Я впервые пожалела, что не занималась сим-фу, как мама и бабушка, моих магических сил уже почти не было. Зато от адской боли мне хотелось кричать и я бы кричала, если бы были силы…
- Лина, держись. Тебе нельзя сдаваться! Не умирай, пожалуйста!
Лина? Но меня так называет только один человек, я даже не знаю, стоит ли удивляться тому, что он здесь? Я пыталась что-то сказать, но из горла вырывался только хрип.
- Доченька, потерпи. Ты сделала все, что могла, а с этим идиотом отлично и без тебя справятся. Если можешь, просто смотри.
Я попыталась понять, что вокруг происходит, но не могла. Вокруг меня мелькали какие-то пятна, я видела какое-то белое пятно рядом с Гарольдом. Что за пятно? Вообще, зачем ломать над этим голову?
Это было моей последней мыслью. Меня просто скрутил приступ головной боли, от которого я потеряла сознание.
***
- Я люблю тебя! Это говорю именно я, Роджер! Ты меня слышишь?
- И я тебя люблю. Мы умерли?
- Не знаю, но я впервые за последние месяцы чувствую только себя в своем теле… И мне не больно!
- Успокойтесь. Я и так сделала все, что смогла, но и я не всемогуща! Аэлита, не плачь, все живы и в здравом уме! И с Роджером все в порядке, когда он очнется, он будет самим собой, а не Гарольдом и это уже надолго по вашим меркам!
Если я умерла, то почему у меня башка трещит и почему Фелисия так орет? И вижу я все, а не только цветные пятна, как раньше…
- Где я? Что со мной? И что с Роджером?
Я попыталась сесть, но меня остановил папа.
- Лина, все хорошо. Ты в больнице, Роджер в соседней палате, с ним…
-…все в порядке. В ближайшие десять лет он будет самим собой, если он останется таким, каким он сейчас.
А что здесь делает Фелисия? Белым пятном рядом с Роджером была она?
- Каролина, ты нормально себя чувствуешь? Просто у вас с Роджером сотрясение мозга и что-то с нервной системой…
- Аэлита, не паникуй. С Каролиной точно все хорошо…
- Фелисия, у меня голова болит. Для тебя это хорошо?
- Это пройдет. После того, что ты сделала, это еще цветочки. Твой отец чуть было не заработал инсульт после меньшего вмешательства.
- А что я сделала?
- А что ты помнишь?
- Последнее, что я помню, это то, что я смогла проникнуть в сознание Гарольда. Почему-то мне казалось, что я могу найти хоть что-то, напоминающее о Роджере. Мне казалось, что даже незначительное воспоминание обо мне вернет Роджера…
- И ты это незначительное воспоминание нашла.
- Да, падение с брусьев и то, как Роджер меня ловил. Я помню, как я пыталась что-то сделать, чтобы именно это воспоминание появилось в голове у Роджера-Гарольда.
- Ты ошиблась. Тебе надо было искать воспоминание о кувшинках и о твоих слезах. Но твоя ошибка простительна, достаточно того, что ты полную силу Повелителя Мыслей получила ненадолго и специально ничему не училась. Не надейся, полностью ты ее все равно не восстановишь. Гарольд вообще не думал, что кто-то способен проникнуть к нему в сознание, поэтому не сразу заметил тебя. А я закончила то, что не сделала ты.
- Ты вернула личность Роджера?
- Да. Но учти, ты ошибалась, когда наивно полагала, что возвращение личности Роджера решит проблему. Решить проблему могло только уничтожение личности Гарольда.
- Фелисия, но почему у тебя не получилось? Ты же…
- Ричард, я всего лишь человек, пусть я и живу очень долго и использую свой мозг не на три процента, а процентов на семьдесят. А Гарольд… Знаешь, я пыталась с ним сразиться, у меня получилось его ослабить по максимуму, но, видимо, ему еще рано умирать. Как и мне. Достаточно того, что я эту личность усыпила. Не переживайте вы так! Каролине ничего не грозит, они с Роджером могут создать семью и родить детей, Роджер сможет работать и даже колдовать. Не вздумайте препятствовать их отношениям, это только навредит.
- Да никто и не…
- Да? Никто и не думал? Ричард, хотя бы самому себе ты не ври. Ты думал над этим, но вас останавливает ваша собственная логика, что ваша дочь будет счастлива, если ей ничего не запрещать.
- Но ты же сама сказала, что так будет не всегда!
- Сказала. Дальнейшее уже зависит от Роджера. Ближайшие десять-пятнадцать лет Гарольд его не тронет, это точно. Не только ты и Каролина способны стирать память, но и я кое-что могу. У меня было много времени, чтобы разблокировать кое-какие участки моего мозга, которые с рождения открыты у Повелителей Мыслей и освоить ту же телепатию. Говорю сразу, тебе не следует даже пытаться это повторить. Потому что редкий дар – это большая ответственность и определенные моральные принципы. Не зря же в Академии Магов ведьм с редким даром учили строже других. И Каролину, и Ричарда там бы очень строго наказали…
- За что?
- Одну – за избалованность, а второго – за слабость. Не зря ваша сила как Повелителей Мыслей урезана. Не зря… Очень большие соблазны открывает этот дар, главное – уметь им противостоять. Вы же только одному принципу Повелителей Мыслей следуете и даже не понимаете этого. Каролина вряд ли сможет объяснить, почему ей нельзя заниматься сексом до свадьбы. Как и ты, Ричард, не сможешь объяснить, почему тебя воспитали именно так и почему ты передал это своей дочери. А это отголосок моей Родины. И изначально это была просто верность одному партнеру, потому что дару Повелителя Мыслей полигамия вредит.
- Фелисия, это все интересно, но что будет спустя десять-пятнадцать лет? Я не хочу потерять свою дочь ни в ее шестнадцать, ни в ее тридцать!
- А вот дальше все зависит от Роджера. Если он останется таким, какой он сейчас, все будет хорошо. А вот если он даст волю своим комплексам и слабостям… То это будет начало конца его основной личности и пробуждения личности Гарольда. Причем все будет происходить постепенно. И тут многое зависит и от вас, учитывая вашу склонность к тому, что вы любите баловать своих близких.
- То есть, если мы никак не будем помогать Роджеру, то он останется самим собой? Фелисия, но это жестоко!
- Помощь бывает разной. Я не призываю вас выгнать Роджера и Каролину на улицу, едва они поженятся, я просто прошу соблюдать хоть какие-то рамки и не отключать мозг!
- Фелисия! Как ты вообще могла про нас такое сказать? И вообще, как можно думать о том, чтобы выгнать на улицу родную дочь с мужем, особенно, если учесть, что мать Роджера даже по нашим меркам странная. Она словно из параллельного мира…
- Или из космоса.
И тут я поняла, что сейчас передо мной открывается уникальная возможность проверить свою догадку. Я собралась с силами и спросила:
- Фелисия, а ты хрономагов видела?
- Хрономагов? А чем вызван твой вопрос? Хотя, подожди минуту…
Фелисия постучала по окну, которое выходило в соседнюю палату. Я даже не сразу поняла, что Роджер лежит рядом со мной и что родители все поняли и не будут чинить нам с Роджером преград в наших отношениях. И что в соседней палате сейчас сидит мама Роджера, которая повернулась на стук в окно и застыла, как громом пораженная при виде Фелисии. Странно, что миссис Хекслер не замечала ее раньше. Фелисия же смотрела на Лизетту так, словно пыталась что-то вспомнить и это что-то она вспомнила.
- Хрономаги, говоришь? Отвечу на твой вопрос с конца. Твоя догадка о Лизетте Хекслер верна, она действительно хрономаг. И я могу тебе это доказать. Но как она попала сюда и какова конечная цель ее пребывания здесь? Вот это уже интересно…
- Чего? Какая конечная цель? Я уже сама запуталась… Фелисия, я когда-то читала, что хрономагов было немного у тебя на Родине и они все погибли при катастрофе, а тут ты говоришь, что мать парня моей дочери – хрономаг! Кто врал?
- Аэлита, успокойся. Попытаюсь рассказать, все, что знаю. Хрономагов действительно было немного, люди с таким даром рождались крайне редко и о них мало знали окружающие. Знаю только, что их учили намного строже тех же Повелителей Мыслей и иногда обучение было очень жестоким по вашим меркам. Они лишены того же чувства жалости. Потому что их миссия была заниматься тем, чтобы двигать нашу цивилизацию к переходу в новую форму жизни, уже не физическую, искать наши ошибки во времени и исправлять их. Прошу вас, не спрашивайте, почему они не смогли исправить Гарольда. Видимо, он должен был стать очередным испытанием, которое мы не преодолели. Так вот, мой жених знал одну девушку-хрономага. Причем она очень выделялась среди них. Хрономаги были немногословны, они не проявляли эмоций даже в быту и общались только со своей семьей. Желание хвастаться своим даром у них отбивали еще в первый год учебы. А Ализея, так звали подругу моего парня, опровергала все стереотипы. Она хвасталась своим даром, она с удовольствием рассказывала всем слушателям, что она делала во время своих путешествий и часто улыбалась. Я знаю, что ее за это наказывали, но Ализее было плевать. Она говорила, что ей больше нравится физика, хрононавигация и астрономия, чем уроки подавления эмоций. Еще ее регулярно грозились отправить с Земли на Европу, там была наша база.
- У Юпитера, что ли? Туда же лететь шесть лет! И этот вихрь в атмосфере…
- Да, Ричард, у Юпитера. Мы и это могли. Но сейчас речь не о создании орбитальных городов и не о Юпитере. Так вот, сейчас я Вам покажу Ализею. У меня есть ее фото.
- Откуда?
- Я считала память своего любимого и оцифровала наши с ним воспоминания. Я живой человек и мне иногда хочется видеть картины той, иной жизни. Вспомнить ту жизнь мне не с кем, вот и… - Фелисия плачет? Но ведь прошло много времени, десятки тысяч лет, неужели рана не затянулась?
- Нет, не затянулась. Такие раны не заживают, особенно у меня. Смотри внимательно на стену.
В руках Фелисии появился странный компьютер, при виде которого моя мама вздохнула. А затем на стене появился портрет рыжей девушки на площади какого-то города. Девушка смотрела так, словно гордилась чем-то и это что-то отделяло ее от окружающего мира.
- Это ведь… - первым пришел в себя папа.
Мама смотрела в сторону соседней палаты, а я продолжала любоваться фотографией. Было непривычно видеть маму Роджера без потухших глаз и бесконечной грусти.
- Да, это мама Роджера. Девушка Ализея, которую знал мой парень и Лизетта Хекслер – один и тот же человек. И она не такая, как я, она не долгожитель. Скорее всего, она переместилась в момент катастрофы. Но вряд ли она заблудилась. Вот тут начинается самое интересное. Во время катастрофы почти все хрономаги открыли портал и ушли. Они уходили в разное время, но оставались строго в том времени, где существовала Атлантида. Немногие ушли в другое время, я лично видела двоих, которые остались после катастрофы. Творчеством одного из них ты восхищаешься, а режиссеры и писатели снимают про него фильмы, а звездный час второго наступил через двадцать шесть лет после его смерти, когда человек полетел в космос. Он-то мне и поведал, что к чему.
- Ты с кем общалась, я что-то не пойму? Первый хрономаг – Да Винчи, я правильно понимаю?
- Да, но с ним мы не встречались, не успели. Зато поговорить с Константином Циолковским мне довелось.
- Кем?
- Тебе официальную биографию пересказать или как? Да, основоположник космонавтики был хрономагом. Он рассказал, что пытался вернуться домой, но его остановил некий человек, который представился Хранителем Времени. Этот Хранитель Времени рассказал, что хрономагам, которые попали не во времена Атлантиды, дорога назад закрыта, но у них задачи масштабнее. Они должны были стать выдающимися учеными и сделать так, чтобы человечество совершало рывок в науке. Такие хрономаги должны приблизить то время, когда человечество изменится. Изменится настолько, что будет готово принять и технологию, и магию. Но наследие и того, и другого очевидно, они сделали все, что могли, мы знаем только о малой его части. Но Ализея? Какая ее цель? Как она стала Лизеттой?
- Ты же умеешь читать мысли.
- Умею. Могу сказать, что она здесь только физически, ментально она до сих пор в Атлантиде. Она не пишет никаких научных работ, не рисует картины, только работает учителем и жалеет о том, что Роджеру не интересна физика. Еще ее сильно напугала инквизиция, поэтому она лишний раз не колдует. Вернуться обратно она пыталась и встреча с Хранителем Времени у нее была, но что ей сказали, я не знаю. Надо будет с ней поговорить как-нибудь…
И этот разговор состоялся спустя неделю. Я не свихнулась, а сотрясение мозга оказалось не таким уж и страшным. Я боялась только за Роджера. Он спал почти все время, а когда не спал, то просил у меня и своей мамы прощения. Но Лизетте было наплевать, кажется. Глядя на нее, я вообще сомневалась, все ли с ней в порядке. Она то плакала, то улыбалась. А один раз я видела, как она говорила Роджеру, что она скоро его покинет, но он взрослый мальчик и сам справится и вообще, у него есть я.
Странная тетка. Кажется, она решила, что Фелисия сможет на нее повлиять. У нее сыну плохо, а она думает не о Роджере, а о чем-то непонятном. А раз так, то я стану для Роджера всем. Знать бы еще ту грань, о которой говорила Фелисия…
Но она сейчас вообще о многом говорит. То морали читает, то говорит, что я должна стать сильным магом, недавно вообще заявила, что когда Роджер полностью придет в себя, то у него будут обострены все эмоции и чувства и что он захочет закончить то, что не смог.
- Ты имеешь в виду секс?
- Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Вы могли что-то не выучить, могли не успеть обнять друг друга, вариантов масса. И первым делом, когда Роджер полностью придет в себя, он захочет это что-то закончить.
- А когда он придет в себя? Он почти все время спит!
- Скоро. Он восстанавливает так все воспоминания и привыкает к тому, что он в своем теле один. А про секс… Каролина, небо на землю не рухнет, если даже это произойдет. Ты его любишь, однажды вы поженитесь, у тебя будет и белое платье, и штамп в паспорте. Только будешь ли ты рада такому повороту событий? Это уже отдельный разговор.
Конечно, буду! Я ведь его люблю! Тем более, что кроме меня у него никого нет все равно, миссис Хекслер эгоистична не по-детски.
- А где Ализея-Лизетта?
- Придет через полчаса, она пошла к ученику.
- Вот и отлично. Потом я с ней пообщаюсь, попытаюсь понять, что у нее в голове и подтвердить одну свою догадку.
- Я пойду с тобой.
- Иди. Тебе это будет полезно, может, научишься чему.
Надо было видеть лицо Лизетты, когда она увидела Фелисию. Она смотрела на нее так, будто Фелисия инопланетянка.
- Старейшина? Ты пришла за мной? Хранитель Времени передумал?
- Нет, я не Старейшина, а про Хранителей Времени я почти ничего не знаю. Меня зовут Фелисия, в той жизни я была генетиком в лаборатории кристалла и невестой Лео. Я увидела тебя случайно… Прости, но путешествовать во времени я не умею. Я просто очень долго живу.
И тут Лизетта упала в обморок. Когда Фелисия привела ее в чувство, она заявила:
- Зачем? Лучше бы я умерла…
- Почему? Если у тебя нет дороги назад, то надо приспосабливаться. Как это сделали Леонардо Да Винчи и Константин Циолковский. Они смогли, сможешь и ты.
- А при чем тут они?
- Они тоже были хрономагами. И они тоже общались с Хранителем Времени, как и ты. Что он тебе сказал?
- Что я не имею права вернуться и что я должна стать одной из тех, кто изменит этот мир. Видите ли, моя задача – возродить хрономагию, поэтому я и должна остаться. А на мои страдания ему плевать!
- Какие страдания? Я могу тебе помочь?
- Нет, мне уже никто не может помочь. Меня никто не может вернуть в Халидокеан. Я не могу создать портал времени, Хранитель Времени просто меня возвращает сюда.
- А кто это такой?
- Это что-то, типа полиции для путешествий во времени. Причем появилась она после катастрофы! Я пыталась вернуться в Халидокеан дважды, первый раз – в психушке, а второй раз – когда мой муж погиб, а я была беременной.
-Что? Какая психушка?
- Когда Халидокеан начало трясти, хрономаги произнесли заклинание, которое открывало порталы в разное время прошлого. У нас у всех был приказ идти в разные годы, а там искать старейшин. У меня был приказ идти в девятнадцатитысячный девятьсот девяносто восьмой год, но у меня дрожали руки и я попала сюда. Я попыталась найти старейшину, но никто меня не понимал. Тогда я считала язык из памяти жителей – нас этому учили, обратилась к ним за советом и… В общем, меня отправили в психушку. Диагноз мне никто не мог поставить, хотя старались. Там я попыталась создать портал в первый раз, но наткнулась на Хранителя Времени. Он мне заявил, что назад дороги нет и что я должна учиться жить в этом времени. Мол, моя задача – вернуть в мир хрономагию и продвигать вперед науку, а мои потомки мне в этом помогут. Еще Хранитель Времени пообещал освободить меня из психушки. А на следующий день одна из медсестер в психушке сказала, что у нее есть знакомый, который как раз интересуется необычными случаями и что ему надо показать меня. Так я познакомилась со своим будущем мужем, Михелем Хекслером. Он был магом и психиатром, он понял, что я не псих. Он рассказал мне и про это время, и про инквизицию, и помог мне разобраться. Он хотел, чтобы я поступила в местный универ, закончила его и начала преподносить свои знания под видом открытий. Он сказал, что слышал про хрономагию от некой Инги Д’Альвиар, которая читала об этом в старинной книге. Не сразу, но постепенно. Михель сначала просто хотел мне помочь стать на ноги, но потом мы с ним полюбили друг друга. Мы поженились, я забеременела, а потом…
Лизетта заплакала.
- Его убила инквизиция? Я правильно поняла?
- Да. Ты правильно поняла. Его родители меня терпеть не могли, меня просто выгнали на улицу. Тогда я попыталась построить портал во второй раз. И опять Хранитель Времени меня отправил сюда… О поступлении уже речь не шла, мне денег еле хватило на дом в самом бедном районе. Потом, когда родился Роджер, я нашла работу, чтобы прокормить нас с ним. Я думала, Роджер вырастет и будет таким же, как я, но он…
Снова плач. Нет, я знала, что у Лизетты не все хорошо, но чтобы настолько!
-…Вы рассказывали ему свою жизнь под видом сказок?
- Да. Но он не заинтересовался, он не хрономаг. А позже вообще отдалился от меня, он считает меня странной. Еще ему начали сниться странные сны из-за моих рассказов, тогда я окончательно испугалась. Тогда я вообще перестала с кем-то говорить на эту тему, все равно меня никто не понимает.
- Но почему Вы сбежали, когда я спросила про путешествия во времени?
- Я испугалась. Я уже давно потеряла всякую надежду, а когда этот вопрос прозвучал от тебя, я не знала, как тебе ответить. Я давно поняла, что моя история даже для магов слишком странная и отдает шизофренией. А в психушку я не хочу больше, с меня ее хватило в юности. Хотя, ты мне сразу понравилась, Каролина. Я не знаю, как тебе это объяснить, но я чувствовала, что ты не такая, как все. Что ты как-то связана с моей Родиной. А когда я услышала твою фамилию… Кем тебе приходится Инга Д’Альвиар и кто она? Мой муж говорил, что она немного знает о хрономагии и что она обязательно мне поможет, когда разберется с какими-то Анитой и Аэлитой.
- Это моя бабушка, а Аэлита – моя мама.
- Каролина и ее семья – потомки сестры Лео. А сама Каролина и ее отец – Повелители Мыслей, хоть и с ограниченными способностями. И они знают про нашу Родину. Кстати, почему ты стала Лизеттой? Тебя же звали Ализея.
- Михель сказал, что психушка испортит мою репутацию. И что мне лучше взять новое имя, более привычное для этого времени. Ему нравилось имя Лизетта…
- Не плачь. Как тебе помочь, при условии, что я не хрономаг и портал во времени не открою? Деньги? Назови сумму, я тебе ее дам, у меня есть такая возможность. Еще обещаю тебе благодарного слушателя твоих сказок, но это будет не сейчас, а в течении десяти лет. Это уже точно!
- Фелисия, а что происходит? Мне можешь объяснить, что к чему?
Я не хочу детей в ближайшие десять лет. Мне в двадцать шесть хочется защитить диссертацию, а не стирать пеленки! Я хочу рисовать и восстанавливать картины, а не вытирать чьи-то сопли! Но Фелисия только улыбалась и сказала:
- Знаешь, есть такая испанская пословица про Бога и планы. Помни об этом. Пока я ничего не могу тебе объяснить, ты пока не готова к этому. Всему свое время.
И все. Такого разочарования я не испытывала никогда. Хоть бы словом обмолвилась, а так… Почему Фелисия такая вредная? Долгая жизнь испортила, что ли?
***
(Две недели спустя)
Роджер действительно пришел в себя очень быстро. Но в больнице его все еще держали, у него нашли какие-то осложнения после сотрясения мозга. Мы не порвали друг с другом, мои родители смирились, но все же… Роджер действительно изменился. Даже когда я приходила к нему в больницу, он пытался целовать меня в шею и гладить мои коленки. И говорил, что мне надо доучить оттенки цветов на немецком. Похоже, именно об этом говорила Фелисия. И если оттенки я доучила, то к сексу я не готова. Я не хочу все время трястись из-за задержки в день или два, не хочу, чтобы мне было больно – этого добра мне хватает с шести лет. Осталось только объяснить это Роджеру.
Сегодня я хотела сходить к нему, когда все уйдут. Почему-то Роджер не отвечал со вчерашнего дня на звонки, его телефон вообще отключен. И мне это не нравилось, я все еще переживала, что Фелисия не до конца справилась с Гарольдом. Да, она сказала, что все хорошо, но Фелисия много чего говорит!
- Каролина? Нет, она уже не спит, она сейчас рано встает. А тебя уже выписали?
- Да, миссис Д’Альвиар. Вчера вечером выписали, я домой поехал, а утром сразу к вам. Я зарядку от телефона потерял, а новую пока не успел купить, боялся, что Каролина будет нервничать.
- Проходи, она у себя. Рисует, наверное.
Стены у нас в доме отличные, а вот разговоры во дворе услышать можно. Я готова была скакать от радости, я готова простить Роджеру ту самую зарядку. Его выписали! Теперь с ним все хорошо, а у нас с ним будет еще лучше! Мы опять будем кататься на коньках в парке, он будет смотреть, как я рисую, а я – слушать его песни. И немецкий… Нет, я не люблю наши уроки немецкого, когда твой мозг словно насильно сажают на шпагат, еще и говорят, что это не больно, но сейчас мне и это в кайф!
Стук в дверь. Я кое-как натянула халат и бросилась в объятия любимого.
- Роджер, а почему ты не сказал, что тебя выписывают? Я бы пришла, встретила тебя…
- Сюрприз хотел сделать. Я тебе цветы еще хотел купить, но пока все магазины закрыты. Прости. Потом думал о вине, но вспомнил, как ты относишься к любому алкоголю и передумал. Я хотел устроить праздник в честь моего полного выздоровления.
- Так давай устроим. Можно и без алкоголя! Купим торт, выпьем чай, а потом пойдем в парк. Или что ты хочешь? Ты говори, я исполню любое твое желание.
- Прямо любое? Ты и не представляешь, как я по тебе соскучился. Да, мы виделись в больнице, но это не то, понимаешь?
Понимаю. Как же я счастлива! Уже нет этого бесконечного напряжения, теперь все будет так, как год назад, когда наши отношения только начинались.
- В смысле – не то?
- В больнице у нас как-то времени было мало, пусть даже и отдельная палата. Часы посещений ведь никто не отменял! А сегодня целый день будет только наш, не так ли? Как же я соскучился по тебе! Ты и не представляешь.
- И я по тебе тоже…
- Тогда иди ко мне еще ближе…
А дальше… Я почти ничего не помню. Я помню, как Роджер приблизился ко мне, как он меня поцеловал, помню, что я растаяла в объятиях любимого, а потом я очнулась на кровати, а Роджер ругался сквозь зубы и пытался сорвать с меня остатки одежды.
- Роджер? Прекрати!
- Почему? Тебе же все нравится, я это вижу! Ты не оттолкнула меня, ты наслаждалась тем, что я делал! Почему я должен прекращать, если мы с тобой любим друг друга? Что плохого в том, что я хочу перевести наши отношения на другой уровень?
- Это неправильно! Ведь не просто так раньше не занимались сексом до свадьбы.
- Так мы с тобой все равно поженимся. Какая разница, когда это произойдет? Сейчас или после свадьбы? Все равно будешь моей…
- Я и так твоя!
- Ты не понимаешь. Помнишь, мы говорили о свободе? Я еще говорил, что ты в моей концепции о свободе играешь ключевую роль. Так вот, для меня свобода – это возможность прикасаться к любимому человеку, возможность видеть то, что обычно скрыто одеждой… Свобода – это осознавать, что твой любимый человек тебе полностью доверяет.
- Я тебе и так полностью доверяю. Вспомни, я не боялась ездить с тобой на мотоцикле…
- Вот именно! Ты не боялась доверить мне свою жизнь, но боишься доверить мне свое тело? Если это из-за того, что у тебя никого не было, так я этому только рад. Знаешь, это круто!
- Для кого? Мне будет больно, я не хочу залететь в шестнадцать!
- Не будет, я же не хочу причинять боль моей девочке. Я буду осторожным, я же не садист какой-то. А залететь… Не бойся, с первого раза никто не залетал. И не думай, что это неправильно и грязно. Неправильно – это в ночном клубе с Шоном за коктейль, а со мной и по любви… Это еще один шаг к той самой взрослой жизни, которую мы так хотим. Это шаг к серьезным отношениям, которые однажды нас приведут к свадьбе. Девочка моя, ты с такой точки зрения не думала над этим?
- Нет, не думала… Да и… Неужели нельзя подождать до свадьбы?
- Я не могу уже ждать. Ты не представляешь, что со мной творится, когда ты ко мне просто прикасаешься. Я слишком сильно тебя люблю, мне мало простых объятий. Мне мало поцелуев, мне хочется, чтобы ты принадлежала мне полностью. Не бойся, все будет хорошо. Больно не будет, ты не залетишь, а я все равно на тебе женюсь. Это не обсуждается!
И я поверила, я расслабилась. Роджер прав, мне не было противно или отвратительно, мне нравилась прелюдия. А вот сам секс… Роджер меня обманул, он просто мною воспользовался. Грязно и подло. Мне было больно, но Роджеру было на это плевать. Мне казалось, что Роджер просто растоптал меня сегодня. Растоптал и не пожалел об этом, взял халат и ушел в душ. А у меня не было сил даже сопротивляться, Роджер все сделал для этого. Мне было противно собственное тело, мне хотелось спрятаться куда подальше, завернуться в три халата и два одеяла.
Как ты мог быть таким эгоистом, Роджер? Обещал жениться… Но хочу ли я за него замуж после такого? Я не думала, что эта взрослая жизнь окажется такой жестокой… Я не хочу так! Не хочу!