Я сидела на диване и плавилась от злости. Если бы сиятельный знал хоть капельку из моего времяпрепровождения за последние сутки, был бы чертовски доволен издевательствами. Нет, проблемы были вовсе не с незадачливой его жёнушкой, её отправили к свёкру со свекровью, вручили сумку с едой и денег на дорогу. Проблемы были в том, что чёртов лин провёл аж несколько часов полностью бесконтрольным и непонятно что мог натворить. Жучков, к примеру, насовать. Ну, конечно, ведь каждый директор хочет знать, чем живут и дышат его сотрудники, сколько огурцов едят на завтрак и как долго сидят потом в уборной.
Нет, я понимала, конечно, что подобные перестраховки нелишни, ведь наш Жанчик тем и промышляет, что делает всякие подставы и электронные девайсы, что как нельзя кстати согласуется одно с другим, но как же меня всё это достало, сил нет.
Плюс пришлось ликвидировать мой мобильный и ноут, а ведь я к ним привыкла. Короче, когда закончилась эта свистопляска с проверками (да, ребята, ко мне приходил якобы сантехник), которая выявила, что сиятельный либо чист аки роса, либо хитрее всей нашей конторы вместе взятой, мне страшно хотелось кому-нибудь двинуть, главным образом потому, что теперь нам было нельзя дома вести шпионские беседы, вот вообще прекрасно, ничего не скажешь. Линноэрт и раньше был не слишком разговорчив, а теперь небось и слова из него не вытянешь.
Когда он, наконец, вернулся домой, то даже дежурно не ткнулся губами мне в щёку, а сразу отправился наверх и завалился спать.
Я совсем приуныла, пошла потолклась возле него, но спать не хотелось, а нежные чувства к возлюбленному видимо были не так сильны, потому что молчаливое созерцание его безмятежно дрыхнущей физиономии осточертело мне уже секунд через тридцать.
Решила для разнообразия написать отчёт в центр, открыла новый ноут, загрузила текстовый редактор, но так ничего и не написав пошла в интернет. Вообще даже не представляю что там писать, перечислить все позы в ходе которых сиятельный чуть не вывихнул мне всё до чего мог дотянуться? Или подробнейше описать цвет его трусов и носков в рубчик? Ладно, проснётся Лин, пусть поможет мне вогнать случившееся в стандартные позиции отчётности.
Ещё взбесилась из-за того, что везде теперь нужно было заново вводить пароли, поэтому новый ноут чуть не отправился целоваться со стенкой. Подуспокоившись, зашла на почту, а вот там пришлось задержаться подольше. Среди неизвестно где подцепленных рассылок, от которых мне всё недосуг отказаться я нашла коротенькое сообщение, что на недавно разнесённом мной в пух и прах форуме кто-то сподобился написать мне личное сообщение. Открыла письмо и выяснила, что этот "кто-то" недавняя проницательная знакомица Мирантель. Ну и что ей надо?
Зашла на сайт, вбила пароль, открыла сообщение...
"Привет. Мне немного неловко после нашего разговора, я всё думаю, может обидела тебя чем-то. Если да, то прости, пожалуйста, я не хотела. Ты больше не появляешься, наверное, из-за меня. Мне бы хотелось с тобой пообщаться. Извини".
Я недоумённо пожала плечами, вот проблемы-то у некоторых. Закрыла вкладку и поплелась к чайнику, Ну да, за последние сутки с половиной чего только со мной не случилось, было бы странно, если бы я помнила об интернет-переписках.
А она вот помнила. Мало того, это её почему-то заботило.
Наколотив себе чашку растворимого кофе (гадость, конечно, но колдовать над джезвой было лень) я уселась за ноут и снова зашла на тот омерзительно розовый сайт. В конце концов, пока проспится Лин у меня ещё уйма времени.
"Привет, Блэкилон!" - обрадовалась девушка едва я только зашла в наш чат.
"Привет. Сразу к делу: я и не думала обижаться, просто было некогда даже в инет зайти".
"Ура! Я переживала".
"Почему?"
"Ты мне понравилась и мне бы хотелось с тобой общаться"
Я презрительно скривилась. Да ладно. Никогда не поверю, чтобы у суперпопулярной, пусть и в рамках омерзительно розового сайтика были проблемы с недостатком общения. Но, собственно, раз у меня есть время, то почему бы и нет. Прихлёбывая адское варево (кое-кто забыл купить сахар), занесла пальцы над клавиатурой:
"Ну, если хочешь, то почему бы и не пообщаться. Мой парень спит без задних ног, делать всё равно нечего".
Мы снова разговорились. Оказалось, что народу вокруг Мирантель, конечно, вагон с тележкой, но действительно интересных людей не так много, есть у неё близкая подруга, собственно, на том дело и заканчивается. Я немного понедоумевала как она разглядела во мне интересного человека, когда мы болтали-то совсем ничего, но решила не заморачиваться. По сути сколько я знаю обычных людей, чтобы понимать интересны они в своей массе или нет. На ум пришли разве что моя "рабочая подружка" да малышка Цини, остальные-то всё сплошь неординарные личности.
Я поддерживала существующую легенду о своём французском происхождении, Мира почему-то обрадовалась этому факту, оказалось она интересуется другими странами. Надо же, отсутствие традиционной ксенофобии - плюс в карму. Вообще она говорила гораздо больше, чем я, озвучивая порой такие моменты, в которых я бы даже себе не призналась, не говоря уже об интернет-знакомой, которую и знаешь-то несколько часов. Но странным образом мне очень понравилось наше времяпрепровождение, минутная стрелка очерчивала круг за кругом, на краю стола скучал давно остывший кофе, мой желудок уже заколебался слать наверх сигналы о бедствии, а я всё стучала пальцами по кнопкам и не собиралась прекращать это увлекательное занятие.
Вначале я опасалась проколоться, но по сути мы разговаривали не столько о фактах биографии, сколько о личных впечатлениях о чём-либо. Кто какое мороженое любит, какую музыку слушает, какие книжки читает. Я тут же устыдилась, что местных книжек-то особо и не читала, только те, что заставляли изучать в казарме, чтобы проникнуться духом страны, куда еду и попрактиковаться в языке, а вот после того как оказалась здесь, не брала в руки ни одного издания.
Пока мы общались проснулся Линноэрт, а я с удивлением выяснила, что на часах уже давно за полночь.
- Ну ты и горазд дрыхнуть, - поддела спустившегося его.
- Нормально, - ему в отличие от меня пользоваться джезвой было не лень, - учитывая, что всю предыдущую ночь я сторожил твою подопечную.
- Что вообще не спал? Почему?
- Мало ли что пришло бы ей в голову.
- И то верно.
Правда в первую очередь я подумала не об убегающей в ночь Цини, а о том как она полураздевшись стала бы покушаться на верность моего возлюбленного. Что наверное ещё страшнее.
- Отчёт пишешь? - заварив кофе, Лин заглянул в монитор и выражение его лица быстренько сменилось с расслабленного на "рабочее" - С кем ты переписываешься?
Я даже залюбовалась, его деловитая собранность, которая раньше казалась мне проявлением занудства сейчас вдруг стала диво как притягательна. Заострились черты лица, подтянулись мышцы, взгляд стал уверенным, холодным и... ммм... возбуждающим.
- Да какая разница, - мне сейчас вдруг так захотелось его поцеловать, поэтому я стала закрывать крышку ноутбука, чтобы мой куратор не отвлекался на то, что на экране.
Но мой порыв никто не поддержал.
- Большая, - он остановил движение, забрал у меня из рук компьютер, уселся с добычей на диван и спустя минуту на протяжении которой я удостоверилась, что дырку взглядом в нём не провертеть, изрёк, - Жозефина, кто это такая?
- Просто знакомая. Тебе не всё ли равно? Могут же у меня быть какие-то подруги?
- Как вы с ней познакомились?
"Как надо, так и познакомились" - хотела ответить я, но не стала. В конце концов важнее шпионских дел для Лина ничего нет, а несчастную Мирантель сто процентов стали подозревать как минимум в причастности к ЦСА. Я рассказала историю, опустив только причину по которой я зашла на тот глупый сайт, не хотела делиться с ним чувствами по поводу матери, он не поймёт, а мне совсем не улыбалось, чтобы эта информация потом ровными строчками осела в моём досье.
- В принципе, на первый взгляд она не опасна и ничего такого у тебя не выспрашивает, но будь осторожна, Жозефина, - вернул мне ноут он.
- Обязательно, - огрызнулась я, вбила в окошко "Прости, сожитель проснулся, поэтому я закругляюсь" и не удостоив куратора взглядом отправилась наверх спать.
Мне же дали отпуск всего на один день, от которого остался лишь несолькочасовой огрызок.
Он за мной не поднялся, хотя я этого и не ждала особо. Полежала, задумчиво поглядев в потолок. Вот на этом самом месте, где сейчас покоится моя задница, сутки назад спал Жани-Шелть. А за каких-то полчаса - Линноэрт. Теперь я. Я сплю с двумя мужиками и обоим на меня начхать.
Обалденная жизнь у тебя, Карина, да?
Я со злости намотала на себя одеяло как кокон и закрыла глаза.
Когда утром ехала на работу, то даже любопытства не испытывала по поводу того, как будет вести себя Жани-Шелть.
От нечего делать набросала несколько вариантов:
а) он будет меня откровенно игнорировать, а то ещё и наедет по какому-нибудь поводу, чтобы обломать даже те зачатки доверительности, которые с какого-то перепугу могли бы во мне проснуться
б) радушно разулыбается и облобызает при всём честном народе, чтобы поиздеваться над сотрудниками, которые тут же примутся шушукаться. Кстати, интересно, ставили ли они на меня?
в) сделает вид, что ничего не произошло. Это опять-таки, чтобы искоренить во мне любые надежды и поползновения. Как будто бы они могут быть, три ха-ха.
г) ...да, собственно, и всё. Плюс, минус, ноль, какие ещё могут быть варианты?
Кстати, о коллегах. По сути Шанти-Юлть была единственной, с кем я пересекалась, остальные меня немного сторонились. Нет, когда была секретаршей со мной общались, естественно, как же иначе можно было бы получить доступ к телу сиятельного, а вот когда меня сослали и потом вознесли, надобности в рабочем общении не возникало, вот я и превратилась в парию. Ничего удивительного, на работе я редко блистала не то что улыбкой, а хотя бы просто приветливым выражением лица, а ещё являлась француженкой, что было по мнению азиеврцев крайне неприличным обстоятельством, граничащим в привычке появляться на людях обмотанным половой тряпкой, например.
В этом были свои плюсы, моя начальница, любительница потрындеть на работе игнорировала меня в качестве собеседницы и отправлялась куда-нибудь ещё, чем давала мне полную свободу действий и возможность поиграть на компе.
Так было и сегодня, едва обменявшись со мной приветствием, без особого интереса выяснив причину вчерашнего отсутствия шефиня поспешила на променад, а я, посидев пару минут для верности, решила навестить свою якобы подружку.
Мамин цветочек всё так же висел на стенке, Шанти-Юлть как обычно тарахтела о последних новостях офиса (про трагедию в семейной жизни сиятельного пока никто не знал), а я рассеяно бродила взглядом по окрестностям.
- О, - перебила я очередное возлияние, - а где твой сосед? Отлынивает что ли?
- Нет, просто не нашли ещё человека на время отпуска, - совершенно не обиделась "подруга", - уехал в горы. Да в принципе и пора, сорок лет мужику, когда же ещё.
Я понимающе покивала. В Азиевре есть такой странный вид отпуска, когда человек может прийти в отдел кадров, настрочить бумаженцию, да и отчалить на полгода ни о чём не заботясь. Называлось это действо "уйти в горы", хотя народ ошивается и по долинам, никто не проверяет, конечно. Повёрнутые на работоголизме азиеврцы всё же уважают и духовную составляющую жизни, прекрасно понимая, что в жизни каждого человека может наступить тупик или кризис и как работник он станет нулём без палочки. Поэтому раз в жизни можно взять отпуск, уехать из дома, сидеть всё это время в горах, рыбачить на речке, или бродить по лесу, в общем, разбираться в себе. А после отсутствия можно вернуться как ни в чём ни бывало на свою работу и продолжать трудиться. Тогда человеку, которого взяли на его место дают под зад коленом.
- ...Жани-Шелть спал со всеми секретаршами, даже с тобой.
От звучания шефского имени я всё-таки проснулась и поспешила вклиниться.
- Нет, со мной не спал.
- Да ладно, - Шанти-Юлть старательно изобразила на лице все признаки удивления (всё-таки знания по мимике вдолбили в меня мастерски), - Я же сама видела, как ты от него без платья выходила.
- Ну и? - пожала плечами я, - Это ещё ничего не доказывает.
По её широко распахнутым восторженным глазам я поняла, что только что озвучила сенсацию, моя собеседница только-только приоткрыла рот, но сказать ничего не успела.
- Так вот ты где? - в двери ворвалась разгневанная начальница, моя между прочим, - Почему не на рабочем месте? Тебя вообще-то ищет сам лин Жани-Шелть!
- Эка невидаль, - пробормотала я и без особого энтузиазма пошла к выходу.
Надо же. "Ищет". "Сам". Обычно он, конечно, нанимает ищеек, а тут сам. Надо бы почтить такое эпохальное событие.
- Почему тебя не было на рабочем месте? - с порога опалил холодностью мой недавний любовник.
- Посещала уборную, - не моргнув глазом, ответила я.
- Полчаса? - приподнял бровь он.
- Проблемы с пищеварением, - интересно, откуда он знает, что полчаса, два раза заходил что ли?
Он скривился и брезгливым жестом дёрнул кистью по направлению к двери:
- Свободна.
- Благодарю, - я пошла к себе, размышляя о том, что это такое было.
- Работаешь сегодня допоздна, - неприветливо оповестила меня лэн Алей-Рон, то бишь моя начальница.
Ох, подумаешь, напугали. Ну, посижу часиков до восьми, да хоть до десяти, позаполняю нудные таблички, да попялюсь на полудурков, которые изо всех сил тужатся угадать есть ли утёнок на карточке.
А всё-таки интересно с какого перепугу взбрыкнул сиятельный? Вроде бы раньше за ним такого самодурства не замечалось, в бытность свою секретаршей я была, конечно, привязана к кабинету, а вот всем остальным сотрудникам дозволялось бродить где ни попадя, даже спортзал на пятом посещать, чтобы расшевелить мыслительный процесс, а тут прямо такие санкции. Или во время ночи любви впрыскивает в нерадивых сотрудников гормон трудоголизма и теперь бесится, что на мне не сработало? Странно всё.
Я добрый час усердно морочилась с работой, пока шефиня вволю не наигралась образом строгой руководительницы и не смылась, наконец, куда-то потрепаться. Интересно, как он ещё её застал на рабочем месте, не иначе ей позарез потребовалось обновить на губах помаду.
Собственно, подчинённые должны брать пример с начальства, так ведь? Поэтому имею законное право трындеть во время работы, вот как.
"Привет, Мирантель", - набрала в знакомом окошке чата.
"Привет, Жозефина! Ты разве ещё не на работе?
"На работе, но если хочешь, можем поболтать"
И мы стали болтать. О небеса, храните интернет, позволяющий создавать имитацию бурной деятельности и заниматься своими делами одновременно.
Спустя час я вдруг осознала, что сижу и улыбаюсь. Как дура, между прочим. Весь мой негативизм улетучился как шарик с гелием, лицо разгладилось и вообще я весьма расслабленно растеклась по стулу и разве что не мурлыкала. Весело.
"Ты дурно влияешь на меня, Мира, - тут же сообщила я своей виртуальной собеседнице, - эдак кто сюда войдёт и по моей довольной роже сразу же определит, что занимаюсь я вовсе не работой"
Никогда бы не подумала, что заведу себе подружку, это я у которой ни друзей, ни врагов, только один разнесчастный возлюбленный, да и тот по взаимности весьма посредственный прямо скажем.
"Вот возьму да и сделаю из тебя человека, Жозефина))) - ответила мне она, - На что тогда сменишь ник?"
"Буду happyfriend... нет, плохо, лучше так и останусь блэкилон. Ладно, пока, моя шефиня давно смылась домой, я так думаю, что уже отбыла позорную повинность, вообще неплохо отбыла, мне понравилось. До связи".
"Да уж, это точно))) Приходи почаще, мне очень нравится с тобой общаться. До встречи, милая блэкилон"
Я закрыла чат и ещё какое-то время сидела, бездумно пялясь в монитор, подперев ладонью левую щёку. "Милая". Надо же. Скорее всего обычное словечко для выражения лжесимпатии, принятое на том мерзком сайтике, но мне почему-то всё равно было приятно. "Милая". Вообще-то я какая угодно, но только не милая. Меня называли, оторвой, социопаткой, бешеной или в более мягком варианте безрассудной. Патрон вон дорогой величает. А вот милой никогда не называли.
Но только я собралась поднести курсор к кнопке "выкл" как местный аналог скайпа вдруг ожил, чтобы выдать на-гора одно-единственное слово "Зайди".
Подумайте, какая любезность.
Я поднялась, выгнула спину назад, повела плечами, чтобы немного растормошить уставшее от неподвижности тело, и отправилась к сиятельному. Надо понимать, что меня сегодня недотроллили, поэтому шеф вознамерился немного поразвлечься под конец дня, вероятно, чтобы лучше спалось. Мысленно прыснула, представив его в пижаме, блаженно обнимающего подушку. Интересно, есть ли у него плюшевый медведь. У меня, например, нет.
Почему-то мысль про медведя здорово испортила настроение.
Дверь его кабинета была открыта, я вошла, поискала глазами шефа, но найти не успела, потому что надолго зависла, уставившись на стоящую на его столе свечу в виде розочки.
Что?
Насторожено принялась осматривать обстановку... Конфеты? Вино? Фрукты? А, ну наверное Жанчик решил соблазнить кого-то прямо в своём кабинете, а мне сейчас вручит, например, камеру и заставит снимать это действо, чтобы оставить внукам память.
- Садись, - раздался сзади мягкий баритон.
Я резко обернулась, шеф спокойно стоял, наблюдая за мной и в этом не было бы ровным счётом ничего необычного, если бы он не был голым.
- Ты не ужинала? - заботливым голосом осведомился он, а я от ошарашенности забыв съязвить только замотала головой.
Подошёл ближе, галантно взял меня за руку и препроводил к дивану. Прямо настоящий Версаль, ни дать, ни взять, а если зажмуриться, можно представить, что на нём смокинг.
Он сел, потянул меня к себе на колени, я стрельнула глазами в сторону и обалдела ещё больше, оказывается журнальный столик уже был накрыт к трапезе. Вот так дела.
Но вначале меня ждало совсем другое блюдо - его губы. Неторопливо, словно своё коллекционное вино, шеф всё пил и пил поцелуй, а я с каждой секундой ощущала, что моя настороженность уплывает как труха во время паводка. Покончив с губами он спустился ниже к шее, а в мой полуоткрытый рот положил вишню, которой я едва не поперхнулась.
- А меня не покормишь? - хрипло продышал мне в ухо.
Я машинально потянулась к столику, поймала пальцами крупную абрикосину, которую целиком сунула ему в рот. Интересно, что он на это скажет. Он на это ничего не сказал, разломал фрукт и с ехидной ухмылкой размазал по моей блузке.
Вот теперь я расслабилась, ведь из шкуры Казановы на пару секунд выглянул старый-добрый Жани-Шелть, значит всё прекрасно, мир не перевернулся, слоны устояли, черепаха выдержала ношу, я могу спокойно выдохнуть, ожидая нового троллинга, а не метаться в догадках, что же делать с его внезапно вспыхнувшей страстью.
Потом мы занимались любовью.
После прошлого раза я ещё думала, что может быть сказался эффект новизны, ведь кроме Линноэрта я ни с кем другим не спала, поэтому что-то новое воспламенило мою не слишком-то востребованную женскую сущность, но нет, этот раз был не менее фееричен, чем прошлый. Пожалуй даже больше.
Потом голые лежали на диване, жевали припасённую им снедь, помимо фруктов были ещё и суши, которые мы кощунственно тягали прямо руками. Было в этом что-то уютное и неправильное одновременно, что-то привычное и отчаянное, словно рисовать с натуры надвигающийся смерч или скользкими от крови пальцами почёсывать друг друга за ушком.
Я ела и ждала, ждала и ела, он насмешливо косился на мои непрерывно работающие челюсти, а мне просто до ужаса хотелось иметь хоть какое-то занятие, ведь о чём говорить я не знала, а молчать, тупо уставившись в потолок, было бы странно, не так ли.
Он в очередной раз ухмыльнулся, потянулся за мобильником, что-то стукнул там пальцем и буквально через полторы минуты у меня появилась достойная альтернатива поеданию персиков.
Дверь открылась, и новая секретарша сиятельного вплотную встретилась с моим настороженным взглядом.
- Ой, - смущённо пискнула она и застыла в замешательстве.
Я с интересом воззрилась на новую жертву сиятельного. Была она классом пониже малышки Цини, растрёпанная какая-то, платье хоть и приоткрывало ножки, но в целом было довольно затрапезным. Кисти не увенчаны никакими украшениями, а на шее слишком яркая и слишком дешёвая бижутерия. Что такое, Жани-Шелть, и тебе будет интересно изводить такую доходягу?
- В чём проблема? - холодно осведомился шеф у новоприбывшей, - Поставь бутылку на столик и налей воду в стаканы. Это так сложно?
Я глубоко вздохнула, но не испытала облегчения от разрешившийся ситуации, ну да, троллинг ясен, мной решили попугать подрастающее кадровое поколение, сейчас Жанчик закончит издеваться над смущённой девушкой и меня отправят восвояси с клеймом "миссия выполнена" на заднице. Патрон был целомудренно прикрыт мной же, а вот я разлёгшаяся во всей красе бесстыдной наготы была напоказ. Наверное, днём он так взбеленился потому что своим отсутствием я сорвала тщательно продуманную операцию, поэтому пришлось переигрывать, но вечерний вариант на мой взгляд выглядел лучше. Одно дело демонстрировать собственную разнузданность в рабочее время и совсем другое задержать сотрудницу для этого эпохального зрелища в нерабочее. Лениво подумала, что мою сегодняшнюю фразу о том, что у нас ничего не было можно смело отправлять в утиль.
Девушка, у которой, казалось, покраснели даже коленки и пятки медленно, стараясь справиться с непослушными ладонями, наливала воду в высокие стеклянные стаканы, с нечеловеческим усилием вперив взгляд в бутылку (наверняка, чтобы невзначай не рассмотреть обычно скрытые детали руководства), а я по-прежнему источала невозмутимость, будто бы была облачена в наглухо закрывающий прелести деловой костюм и занималась тем, что записывала поручения начальства в блокнот.
Когда за милостиво отпущенной секретаршей закрылась дверь я спустила было одну ногу с дивана, ведь надо понимать, что аудиенция завершена, не так ли.
- Куда собралась? - лениво протянул Жани и для надёжности заключил моё запястье в крепкий плен собственной ладони.
- Домой. Вы ведь уже выполнили всё что хотели, - пожала плечами я.
- Лежи, - расслабленно произнёс патрон и прикрыл глаза.
- На сегодня ещё не всё? - недоумённо вскинула брови я, - Вы хотите попросить охранника пропылесосить? Ну, чтоб два раза не вставать, точнее не ложиться. Зря, как по мне он крепкий малый, его подобным смутить невозможно.
- Жизнь состоит не только из работы, в ней должно быть место для развлечений, - сказал он непонятную фразу, такое впечатление, что издевательства над подчинёнными приравниваются им к каторжному труду на плантациях. - Воды хочешь?
Я не удостоив его ответом сама потянулась за стаканом, но в последнюю секунду удержалась от того чтобы отпить, мало ли что было в той бутылке, может он сам её наливал, растворив там, например, слабительное. Поэтому я так и не смочив губы завладела вторым стаканом и протянула его Жани-Шелтю.
- Спасибо за заботу, - церемонно кивнул он, лукаво улыбаясь, - думал меня проигнорируешь. Кстати, я тебе уже говорил, чтобы ты заканчивала выкать в постели, - он отпил из стакана.
- Так то в постели, а это диван, - раз шеф не боится воды, то и мне не стоит, я тоже жадно присосалась к посудине, чёрт, даже не подозревала как хочу пить.
- О небеса, - воскликнул он, - мне нужно перечислить все существующие виды лежанок на которых мы можем когда-нибудь оказаться? Включая циновки, татами и пляжные полотенца? А вдруг мне приспичит прижать тебя к какой-нибудь кирпичной стене, ты и тогда примешься гнусно выкать?
- Я очень послушная и исполнительная работница, - расплылась в преувеличенно угодливой улыбке я, - которая совершенно не хочет разозлить шефа неподобающим поведением. Откуда мне знать, вдруг именно циновки навевают на вас очень сильный официозный пафос.
И задумалась, неужели он собрался настолько сильно расширить географию наших половых упражнений, по крайней мере татами ни у меня дома, ни в его кабинете не найдёшь.
Вместо ответа он расхохотался и поцеловал меня. Я решительно ничего не понимала, а также не могла сообразить как должна к нему относиться и как вообще к нему отношусь, но целоваться с ним мне нравилось, чего уж там, поэтому отправив невыясненное в дальний ящик о всем тщанием отдалась процессу.
Потом мы просто, прикрыв глаза, лежали, я спиной ощущала как неторопливо поднимается и опускается его грудь и мне было хорошо. Правда, хорошо. Уютный полумрак, тёплая сытость в желудке, приятное тепло, разливающееся по телу, еле ощутимо тревожащий ноздри аромат его кожи, задумчивые поглаживания – достойное завершение рабочего дня, ничего не скажешь.
- Тебе было страшно, когда с тобой это произошло в первый раз? – вдруг спросил он.
- Нет, - огрызнулась я, ощущая, как подбираются внутренности, перед глазами тут же возникла картинка срезающего на мне лифчик Монса.
Стоп, Карина, стоп, - остановила я себя, - во-первых, это не был первый раз, первый раз это Линноэрт, поцелуи на грязном покрывале в вонючей явочной квартире, первое задание, которое оказалось вовсе не заданием, твоё выпрыгивающее сердце и его ровный спокойный голос.
- Почему же ты напряглась? – шутливо стукнул меня по мгновенно пришедшему в тонус солнечному сплетению.
- Осознала, что рано расслабилась.
- Расслабляться вообще никогда не стоит. Ну так что, в первый раз тебе и самой хотелось или ему да, а тебе не очень?
Я не удостоила его ответом, злобно зыркнув в сторону резко оттолкнулась и вскочила с дивана. Нечего вести такие разговоры, стоит раз поддержать, считай сдала позиции, он сделает совсем маленький шажок внутрь, потом ещё, потом снова и я оглянуться не успею, как он уютно расположившись между всеми моими тонкими струнами примется как на контрабасе играть на моих нервах. Нечего, помогать я не собираюсь.
- Рано убегаешь, я ещё не закончил, - он лениво поднялся вслед за мной, аккуратно, но властно вытащил из моих пальцев юбку и жарко припал к шее губами.
Как ни странно, но я успокоилась, может быть потому что во время секса его намерения не имели двойного дна.
После всего он не утруждаясь разговорами помог (!) одеться и отвёз (!!) домой, как и раньше остановившись за квартал до нашего с Лином жилища. М-да, знал бы он, что вся эта псевдоконспирация триста лет никому не нужна, ведь помогавший мне составлять отчёт для Центра Линноэрт и так в курсе всего до мельчайших подробностей. Я поймала себя на странном желании обсудить случившееся с Мирантель. Не с Линноэртом же, право слово, разговаривать.
Домой я отправилась совершенно обескураженная, сбитая с толку, недоумевающая и осенённая прощальным поцелуем.
В нос.
Камилла
Я с опаской возвращалась домой, испытывая совершенно непонятный мандраж и страх перед будущим. Казалось бы, наконец, ситуация стабилизировалась и всё должно налаживаться, Китос Ален немного окреп и его теперь можно забрать из больницы, я немного лучше стала себя чувствовать, Джеймс хорошо восстанавливается, мне бы радоваться, но множественные перемены не дают мне этого сделать.
Во-первых, меня выбила из колеи новость о няне для малышей. Нет, Джеймс всё объяснил и он прав, конечно, что я пока не смогу полноценно заботиться о детях, а на маму перекладывать их не стоит, но мне всё равно было не по себе. В доме будет жить чужой человек, не просто приходить время от времени, как домработница, а жить, прикасаться к моим детям, кормить их, купать, смотреть что мы делаем и как живём, к тому же я этого человека даже не знаю, няню выбрали без меня, меня даже не поставили в известность о том, что вообще собираются нанимать человека и мне, честно говоря, было обидно.
- Ты что такая печальная? - Джеймс шутливо чиркнул указательным пальцем по кончику моего носа, - Мы же к тебе домой приехали, а не ко мне. Вот во втором случае опасения были бы понятны, а сейчас-то что?
- Не знаю, - вздохнула я, - почему-то волнительно. Всё так радикально изменилось.
Мне даже не разрешили взять домой сына, Мирослав через пару часов привезёт его из клиники, а держать его будет моя мама, потому что мне нельзя. Что я за женщина такая, которая не может заботиться ни о собственных детях, ни о собственном женихе, который по её вине ещё и лёгкого лишился.
- Да? - пожал плечами Джеймс, - а по-моему ничего страшного не произошло, да и вообще что там поменялось? В детской стало на одно спальное место больше, а в твоей постели на одно спальное место меньше, вот и всё. Давай, идём, что толку в машине сидеть.
Он засуетился, вышел наружу, открыл дверцу и протянул мне руку. Почему-то было неловко принимать его помощь даже в такой мелочи. Опёрлась на предложенную ладонь, а потом, не удержавшись, поцеловала его пальцы и прижала к щеке. Он и без того не слишком встревоженный, засиял будто утреннее солнышко и легко прикоснулся к моим губам.
- Всё хорошо, Кам, давай пошли уже.
Няня, Эжени Маренье, как мне представил её Джеймс, сейчас как раз кормила Майка кашей. Хотя по факту он кормился сам. У меня даже сердце заныло, когда я увидела как проворно он отправляет ложку за ложкой в свой маленький раскрытый ротик. Небеса, как же он вырос за всё то время, которое я провела в больнице. Быстро выпалив "Здравствуйте" бросилась к сыну, обняла его сосредоточенного, поцеловала в белёсые волосики, в нежную щёчку. Он нахмурился и засопел, стараясь выбраться из моих рук.
- Он не любит, когда его целуют, - вздохнула я, выпрямляясь.
- Я уже поняла, - кивнула няня, - очень серьёзный ребёнок, когда я ему первый раз пыталась спеть колыбельную, он посмотрел на меня как на идиотку.
- Да, - едва улыбнулась я, - переживаю нормально ли это.
- Нормально, - Эжени откинула с лица волосы, - мой младший брат Тевье был такой же насупленный и не любил телячьих нежностей. Ничего, вырос, сейчас отличник.
Я снова улыбнулась. Может всё не так страшно, мы подружимся и она уже не будет для нас чужой, по крайней мере Майки с ней нормально.
- Камилла, - спохватилась я, - мама малыша... малышей, второго сейчас привезут.
- Я уже поняла, - снова кивнула няня, - Джеймс вчера приготовил вторую кроватку. Майк, держи ложку правой рукой, так удобнее.
Сын внимательно посмотрел на Эжени, положил ложку обратно в тарелку и выполнил указание. Я нервно сглотнула, всё-таки довольно сложно привыкнуть к его ускоренному развитию.
- Идём, - Джеймс потянул удивлённую меня за руку, - покажу тебе всё.
Я подчинилась, На душе скребли кошки, сыну я не нужна, с ним превосходно справляется чужой человек, второму предстоит долгий путь хотя бы к нормальности и я куда ни ткни больная, которая не может должным образом за ними ухаживать.
- Вот смотри, - продемонстрировал он переобустроенную детскую и новую кроватку для нашего сына.
Я кивнула, растеряно осматриваясь, всё так изменилось и мне было немного неуютно, плюс кроватка мне если честно не слишком понравилось, на мой взгляд было бы лучше купить такую же как у Майка, только другую по цвету, да и пеленальный столик лучше бы поставить поближе...
Очень вовремя я взглянула на Джеймса, он почему-то насупился, нахмурился, а закушенная губа и сжатые в кулаки ладони говорили о том, что их хозяин вот-вот взорвётся. Что случилось? Я же ничего не сказала...
И тут до меня дошло. Я же действительно ничего не сказала. Он позаботился о нас с Китосом, купил и поставил кроватку, нанял няню, Да так ли важно какого цвета эта кроватка, из того ли ансамбля. Стоит только вспомнить, как мне было тоскливо самой выбирать мебель по каталогу и раздумывать над обивкой, как мне тогда хотелось, чтобы возле меня был мужчина, с которым бы мы могли вместе думать, как обустроить детскую.
- Джеймс, - бросилась обнимать его, будто и не замечая его напряжённой позы, - ты всё так здорово обустроил. Мне очень нравится.
- Да? - недоверчиво протянул он, но уголки губ уже слегка вздёрнулись вверх, - Мне показалось, что ты расстроена.
- Нет, нет, я просто... не привыкла ещё. И наверное хотела бы, чтобы мы делали это вместе.
- А я хотел сделать тебе сюрприз.
- Спасибо, - выдохнула я, - спасибо тебе, мой хороший, - потянулась к нему с поцелуем.
Он улыбнулся и потянул меня на застеленную покрывалом постель.
Эжени поджала губы. М-да, эта самая Камилла оказалась не бой-бабой, а тонким хрупким созданием, причём довольно красивым. И почему, обладая такой внешностью она не развешивает по спальне собственные портреты во всевозможных вариациях? Вообще фотографий в их доме не сыщешь. Похоже, что в отношении Джеймса мало что светит, он уже отхватил молоденькую девчонку, значит ещё на одну вряд ли поведётся. Хотя как знать, может ему польстит, что на него запали сразу две молодухи, можно будет попытаться.
С детьми порядок, старшенький вообще одно загляденье, ни капризов, ни истерик, дашь ему книжку, даже на лоскуты не рвёт, а сидит, рассматривает там что-то, пытается переворачивать страницы. Идеальный ребёнок. С младшим точно будет возни побольше.
На Мирослава лучше всего и не заглядываться, слишком уж он суров, такого не разведёшь на детей и на деньги, значит нужно получше приблизиться к Джеймсу.
Эжени посмотрела на шкаф с одеждой и призадумалась. Во что бы такое нарядиться? Никаких мини и декольте, женщины слишком легко улавливают подобные штучки и если вертеться в таком слишком часто, то в два счёта можно лишиться работы. Нет, здесь нужно действовать тоньше. Пожалуй то что на ней надето сейчас пойдёт, а вот попозже нужно будет подумать над гардеробчиком, должно быть целомудренно, но соблазнительно. Джеймса лучше всего пару-тройку дней не трогать, невеста вернулась из больницы, поэтому он будет несколько занят, а вот потом…
Полуголый Джеймс лежал, закрыв лицо руками, а смущённая Камилла осторожно поглаживала его грудь.
- Милый... - она попыталась отвести его закрывающие лицо ладони, но он отвернулся.
- Всё равно не время, - раздражённо бросил он, соскочил с кровати и принялся натягивать штаны, - Идём, сейчас привезут сына.
- Ты только не волнуйся, ладно? - испуганно приобняла его она, - Ты просто не до конца восстановился...
- Я не собираюсь об этом разговаривать, - отрезал он и вышел из комнаты, не заметив, что застегнул рубашку не на те пуговицы.
У него ничего не вышло. Дождавшись желанного момента, заполучив женщину которую любит в объятья, исцеловав её до изнеможения он вдруг оказался неспособен продолжить дальше. Собственное тело устроило ему незабываемую подлость, подвело в самый ответственный момент. И самое отвратительное то, что он не смог скрыть осечку от Камиллы, та сразу же всё поняла, немного скосив глаза.
Аааааа!
Нет, когда-то давным-давно с ним такое было, но тогда он был пьян, а к тому времени уже порядком опротивевшая Синди сказала ему какую-то гадость, вот всё и прекратилось не начавшись, но сейчас-то он уже много месяцев трезв, а Ками до чёртиков в него влюблена.
Он спустился вниз, стараясь не пересекаться с мягким, понимающим взглядом невесты, встретил её родителей с его сыном на руках и чуть не взорвался от ехидного хмыкания Мирослава, незаметно указавшего ему на непорядок в одежде.
- Особо пока не увлекайтесь, - смешливо выдохнул он ему в ухо, а Джеймса чуть не порвало от бушевавших внутри противоречий: гнева и страха.
Кое-как он успокоился. Переключился на ребёнка, выслушал вместе с Камиллой и Эжени наставления по уходу за малышом, посмотрел, как он воспримет новую кроватку (никак, кстати, он всё так же почти постоянно спал), вместе со всеми поужинал, снова переключился на ребёнка, они с Кам понаблюдали как ловко няня управляется с купанием. Потом не без опаски отправился в постель, стараясь никак не выказать намерений нежно целовал Камиллу, невесомо поглаживая её тело через полупрозрачное кружево и ждал. Ждал и надеялся на то, что младший друг опомнится и примется сотрудничать, но нет, этого не случилось. Ками, конечно же всё поняла. Не прекращая прижиматься к нему, попыталась ласково уговорить, чтобы он не волновался, что всё будет в порядке, да и вообще не такая это и важная часть жизни.
От такого заявления Джеймс чуть не взвыл. К горечи от второй неудачи приплелось подозрение, что и когда всё было нормально, он не в полной мере доставлял ей удовольствие, поэтому, буркнув что-то невразумительное, сбежал в ванную, где долго мрачно созерцал собственное отражение. В кровать вернулся когда уставшая девушка уже спала и лёг так, чтобы не коснуться её даже случайно.
Китос Ален лежал в новой кроватке в новом помещении и плакал. Громко надсадно вопить он не мог, всё ещё был слаб, но кряхтеть и попискивать было вполне в его силах. Ему снова было одиноко, а ещё к привычному чувству оставленности примешивалось новое, чувство страха. Оно было холодноватым, липким и невесомым, крадучись, охватывало изнутри, заставляя поджать ножки и ручки ближе к туловищу. Китос ещё не мог разобраться, что это за чувство и почему оно возникает, поэтому сообщал об этом как мог, надеясь, что придёт кто-то из больших и тёплых и разрешит ситуацию.
Из дальнего угла на него смотрели немного потемневшие от гнева глаза.
Пришла мама, он уже научился отличать её от других, она была теплее и ярче всех. Китос протянул к ней ручонку и попробовал улыбнуться. Мама защитит его от липкого и холодного страха, мама успокоит. Мама опустила в кроватку руку, погладила его по головке и что-то неразличимо зашептала.
Стало легче, но хотелось оказаться к ней ближе, рядом, совсем рядом, малыш вспомнил как совсем не так давно ему было хорошо в тёплой темноте, он вслушивался в равномерный стук, мягко покачивался на волнах, почему бы не вернуться туда, где было так спокойно.
Он заныл погромче, пытаясь сообщить просьбу, пусть его снова поместят в теплоту пульсирующих стенок, пусть, там будет хорошо. Почему его только беспрестанно дёргают, колют какими-то иглами, моют, касаются грубоватой тканью и никто, никто не слушает, что он хочет обратно. Даже мама. Почему?
Его подняли чьи-то другие руки, не мамины, сильные и уверенные, потом перенесли и уложили на мамин живот. Китос вздохнул и затих. Стало спокойнее, он заметил, что липкий страх ушёл, едва слышно раздавался слабо различимый, но знакомый стук. Утомлённый малыш прикрыл глаза и уснул.
- Тебе не больно? – Камилла встревоженно коснулась его груди и Джеймс с улыбкой покачал головой.
Нет, не больно. Да и что он там нёс ребёнка, каких-то четыре метра не больше. Маленького, почти невесомого ребёнка.
Она нежно посмотрела на малыша, потом перевела взгляд на жениха и ласково прикоснулась к его щеке.
- Я люблю тебя, Джеймс.
Он ничего не ответил на мгновение задохнувшись от поднимающейся снизу густой горячей волны. Ничего не ответил, только завладел её кистью, как же он любил её, благодарную, светящуюся нежным тонким свечением, нежно сжал её тонкие, нервные пальцы и замер неспособный ни вдохнуть, ни выразить вдруг до краёв переполнившее его счастье.
Оно было бы неполным, будь они только вдвоём, оно возможно вообще бы не родилось в его тесной, выпотрошенной груди. Он скользил взглядом то по Камилле, то по сонно причмокивающему сыну и не мог пошевелиться, лишь вдыхал и выдыхал ставший вдруг упоительно пряным воздух и улыбался.
Небеса, можно ли желать большего, можно ли иметь больше.
И вдруг как крылом гигантской чёрной птицы его накрыло осознанием собственной неполноценности. У него есть всё, что только можно хотеть, только возможности этим воспользоваться нет.