- Папа, смотри-и-и-и! А что это такое? - заинтересованно спрашивал сын, указывая на какой-то очередной медицинский предмет.
- Это аппарат, который показывает как бьётся твоё сердце. Вот видишь, по этой линии видно как оно стучит.
Вейс с интересом приложил руку к правой части груди, замер, потом переместил ладошку налево и расплылся в улыбке.
- Оно пикает, когда бьётся, да?
Я машинально кивнул. Меня радовала любознательность сына, но гораздо больше радовало то, что он поправился. Сейчас не хочется и вспоминать как сидел я в коридоре, в безучастной прострации, ждал и надеялся, что моего малыша спасут. Я боялся прикасаться к нему магией, опасаясь по незнанию навредить, целиком положился на врачей. Через какое-то время Вейса вернули обратно в палату, разрешили мне посидеть возле него спящего, а утром обрадовали положительными прогнозами и дико обескуражили предоставленным счётом.
Я недоумённо всматривался в непонятные буквы и цифры, ведь местную клинопись читать пока что не умел. Спустя минуту на помощь пришла сердобольная медсестра и озвучила финальную сумму от которой у меня на голове зашевелились волосы.
Если соотнести с ценой на такси, одной из немногих местных цен которые я знал, то мне нужно было выплатить больнице не менее двух тысяч поездок.
- А-а... Как? - очень глубокомысленно вопросил я, но ответить было некому, медсестра уже умчалась по своим делам.
Так, ладно, проблемы нужно решать по мере их поступления, сейчас главное полностью вылечить сына, а потом можно будет разбираться. В крайнем случае, - малодушно подумал я, - может у меня получится сбежать обратно в другой мир.
Сейчас главное, что малыш жив, выкарабкался из своей лихорадки неясного генеза и пусть зашкаливавшая температура повредила сердечную мышцу, теперь, если верить докторам, с Вейсом будет всё в порядке, нужно только пару дней его пронаблюдать, а потом нас отпустят. Я естественно переполошился, услышав про сердце и усомнился, что его могли вылечить прям так быстро, но меня уверили, что во-первых, лучше знают, а во-вторых, ребёнку вызывали мага-целителя.
И вот теперь я сижу в палате с уснувшим сыном, лихорадочно размышляя, что делать дальше. По всему выходило, что нет ничего лучшего, чем оставить здесь Мелодию с её вновь обретённой любовью, - при этой мысли заныло моё собственное сердце, которому вряд ли помогли бы местные лекари, - и отправиться восвояси. Вейс ей не нужен, а я тем более.
Это было хорошим решением, однако оно меня не устраивало. Я всё ещё не мог поверить в то, что произошедшее реальность, окончательная и бесповоротная реальность. Мне казалось, что на Ойди нашло временное помутнение, она была на эмоциях, она не ожидала увидеть ожившего погибшего мужа, она растерялась и поэтому так грубо оттолкнула нас от себя, а на самом деле...
Я зло скривился и хлопнул кулаком себя по ладони. Чёрт, может уже хватит себя уговаривать, закрывая глаза на очевидное.
Она не вернётся. Даже если Мик её не примет назад, она не вернётся и так как раньше уже не будет. Всё кончено, Трин, пора смириться.
Внутри упорно билась мыслишка, даже не мыслишка, картинка, где Мелодия бежит ко мне радостно раскинув руки с воплем, что она любит только меня, она всё поняла и Мик на самом деле никому не нужное ожившее воспоминание только и всего. Вдруг? В это так хочется поверить, вдруг?..
В дверь палаты негромко постучали, я скорее уловил вибрацию, чем звук, недоумённо глянул вверх и еле-еле вспомнил, что мне вообще-то нужно время от времени дышать. Может... может она и правда вернулась?
Вскочил, обернулся, но за стеклянной дверью стояла не Мелодия.
Элира.
Она заглянула в палату, с любопытством скользнула взглядом по спящему ребёнку и вполголоса прошептала:
- Нужно поговорить.
- Давай выйдем в коридор, - ответил я и через несколько секунд мы уселись на скамейке неподалёку от двери.
Как ни странно, увидев Элиру я испытал не разочарование, а облегчение.
- А я тебя помню, - усмехнувшись вдруг сказала женщина, - точнее не тебя, а волосы, когда ты разрешал за них хвататься я была счастлива, такие яркие.
- Да, ты мне едва все не повыдергала, - без особых эмоций в голосе кивнул я, а потом пользуясь случаем, немного помявшись, спросил, - Как она там?
- Да что ей сделается, - тут же нахмурилась моя собеседница, - от папы не отлипает, ко мне лезет. Самое паршивое, что они будут вместе, а меня как водится никто не спросил. Очень странно иметь родителей, которые моложе тебя, - задумчиво посмотрела она вдаль.
- В смысле моложе?
- Мелодия может и не моложе, я не знаю сколько ей было, но папа родился позже чем я. Так было странно, когда ко мне восемнадцатилетней подошёл пацан и стал отчитывать за слишком короткую юбку. Он случайно увидел меня на улице, узнал свои черты, у меня тогда всё ещё были синие волосы, это сейчас я крашусь.
Я ничего не ответив покивал. Что тут скажешь, счастливая встреча, дважды счастливая встреча. Как ни странно я не испытывал к Мику никаких неприязненных чувств, ни злости, ни досады, до меня только стало доходить, что если бы никакого Мика по-прежнему не было, она бы всё равно меня не полюбила.
- Как ты меня нашла? - вернулся к реальности я. - И зачем?
- Сначала отыскала гостиницу, имя-то мне было известно, а ты при поселении не указал, что скрываешь местоположение, в гостинице сказали, что ты в больнице. Зачем... хотела посмотреть на брата, тогда в суматохе я совсем про него забыла.
Я кивнул на стеклянные стены палаты сквозь которые спящего ребёнка было прекрасно видно.
- Как его зовут?
- Вейс, - тепло сказал я, - что это значит не знаю, просто придумалось.
- Красивое имя. Мне всегда хотелось иметь брата или сестру, но папа не собирался обзаводиться семьёй.
- Теперь он сможет тебе это обеспечить, - с болью прошептал я.
Она только скривилась.
- А что с ним случилось? - поинтересовалась она без особой впрочем тревоги.
- Температура. Почему неизвестно, может перенервничал, может акклиматизация, но сильно отразилось на сердце. Хорошо, что у вас тут в долг лечат, у нас не поручусь что взялись бы без страховки. Только не знаю как им долг этот возвращать.
- О, об этом не беспокойся, - отмахнулась Элира, - им же нужно получить деньги, сами найдут куда тебя пристроить, у нас неплохо относятся к иномирцам, благо порталов множество, постоянно кто-то вываливается. Определят какой процент из зарплаты будешь отдавать им, сколько-то времени поработаешь и расплатишься, ничего страшного.
Я снова безучастно кивнул. Да, как-нибудь устроится. Радует, что меня никто не собирается отправлять, скажем, в тюрьму за неспособность оплатить счёт, просто буду какое-то время отдавать долги только и всего.
- И лучше тебе побыстрее решить дело с работой, - нарушила молчание моя собеседница, - краем уха слышала, что Мелодия хочет забрать ребёнка себе, хотя учитывая её привязанность к детям, я бы ей даже себя не отдала.
- Ну почему же, - принялся защищать жену я, - тебя она как раз... - и тут до меня дошёл смысл первой части фразы, - подожди-подожди, то есть как она хочет забрать Вейса? Зачем?
- Говорит, что ты не справишься, хотя мне думается, здесь что-то другое, - криво усмехнулась она, - я против, папа пока тоже, но мне кажется она его уговорит. Если что знай, я на твоей стороне у меня уже в кожу въелось умение с одного взгляда определять с кем малышу будет хорошо и из вас двоих это неоспоримо ты.
Я почти её не слышал, всё никак не мог уместить в голове происходящее. Мелодия хочет отнять у меня сына? Сына, который ей не слишком-то был нужен всё это время? Лишить меня последней ниточки, последней черты, отделяющей от сумасшествия? Она добить меня хочет?
Я не слушал, презрев все правила приличия, вежливости, чёрт знает чего, не слышал, а она всё говорила и говорила...
- ...вот так и решила этим заниматься, нахожу детей для приёмных родителей, смотрю кто кому подойдёт, веду первое время адаптацию... - потом она умолкла, видимо заметив, что моё состояние не позволяет поддерживать нормальную беседу, - Ты сильно не переживай, Трин, - я встрепенулся от звука своего имени и больным, но вместе с тем полным надежды взглядом уставился на неё, - учитывая, что вряд ли она так быстро сможет найти работу, ребёнка ей не отдадут. Не думаю, чтобы она выиграла суд. Ладно, мне пора, держись.
Она встала, похлопала меня по плечу и, бросив последний взгляд на мирно спящего Вейса удалилась.
Я сидел, полностью отдавшись захватившей меня прострации. Конечно, ей не брат был нужен, а я, наверняка она не слишком-то счастлива, что так и не прощённая мать поселилась в её доме, вот и не жаждет, чтобы та ещё и ребёнка притащила. Оказывается доброй судьбе мало обрушенной мне на голову крыши, она теперь с заботливостью экзекутора собирается выдернуть доску у меня из-под ног.
- Встать, суд идёт, - я криво усмехнулся, оказывается фраза в ходу независимо от мира, - слушается дело об опекунстве. Мелодия первая против Трина первого.
Вошла судья, взглянув на которую я криво усмехнулся, не везёт так не везёт, судья женщина, конечно, из солидарности она отдаст ребёнка Мелодии, где уж мне мужчине рассчитывать на справедливость, ведь мать это святое.
Я скользнул взглядом по Ойди, которая как раз шла к своему столу. В первый раз вижу её после расставания. Хотя я пытался к ней прорваться, поговорить, меня пугало слово «суд», я только лишь хотел решить всё так, договориться о совместной опеке, но она и слышать меня не захотела, даже не спустилась, послав виновато улыбающуюся Элиру.
Я смотрел на Мелодию и почему-то ничего не чувствовал. Внутри было пусто, не осталось сил ни на какие эмоции. Перед заседанием я прожил чертовски сложные три недели, наполненные суматохой, безнадёжностью и минута за минутой всё сильнее овладевающим мной отчаянием. Сейчас же наконец можно остановиться и выдохнуть, достаточно, не достаточно, но я сделал всё, что было в моих силах, кто может пусть сделает больше.
Работу мне действительно нашли и, слава богу, с более менее приличной зарплатой, узнав о магической способности отыскивать людей меня определили консультантом полиции. Маги здесь зарабатывали очень и очень много, но для того чтобы официально работать магом нужно было иметь лицензию, а для этого пять лет проучиться в университете, что мне, ясное дело, пока что не светило. Для обладающих способностями, но не обладающих дипломом существует лазейка назваться не магом, а консультантом, это позволяет практиковать, правда в весьма ограниченном спектре и за в разы меньший гонорар. В частности на меня нельзя ссылаться на суде, но, собственно, какая разница случайно ли наткнулся оперативник на припрятанный в кустах окровавленный нож или его нашёл я. Да, за прошедшее мизерное время я быстренько научился искать не только людей, но и предметы. Так вот, устроившись на работу, я сполна познал все прелести одинокого родителя, которому некуда пристроить малыша, здесь существовали детские сады, но у меня не было на Вейса документов, поэтому я водил его с собой в участок, делать было нечего. К счастью он чрезвычайно нравился тамошним женщинам, поэтому часами играл-рисовал то в бухгалтерии, то в секретариате, а то и девушки-полицейские носились с ним по спортзалу. Жили мы пока что в маленькой комнатёнке при участке. Пока у меня не было документов на ребёнка, никто бы не сдал нам никакого жилья, гостиницы дорогие, а детский паспорт я смогу оформить только после суда.
Сбежать же в другой мир у меня просто банально не получилось.
Вот все предыдущие три недели я мотался, стараясь объять необъятное. Хорошо проявиться на работе, чтобы хоть кто-нибудь мог сказать, что вот этот парень, которого я вообще-то знаю без году неделя довольно неплохой товарищ и ему можно доверить его же собственного ребёнка. Пытался проводить больше времени с Вейсом, которому как ни крути без мамы было плохо. Старался постичь все премудрости домашнего хозяйства, тут всё же чрезвычайно помогло то, что я умею готовить. Правда никогда раньше не делал этого на портативном электрическом диске, но кое-как приловчился. Опять рвал задницу на работе, умудрившись в максимально короткие сроки несмотря на гудящую от обилия информации голову вникнуть во все нюансы своих обязанностей и здешнего миропорядка. Хорошо ещё что за этой суматохой мне было отчаянно недосуг страдать, что Ойди меня бросила.
Словом, только в зале суда я смог выдохнуть, ощущая какую-то странность от того, что просто сижу, никуда не несусь, ничего не решаю и просто тупо жду исхода.
Внутри привычно болело, я бросил ещё один взгляд на Мелодию. Она держала за руку Мика и я поспешно отвернулся.
- Трин первый, почему вы считаете, что ребёнок должен оставаться с вами?
Я поднялся. К счастью местная судебная система вообще не предусматривала адвокатов, что было только на руку ведь мои финансы и так были глубоко под красной чертой, не к чему было увеличивать и так непомерный долг.
- Я люблю Вейса, - пожал плечами я, - он это всё что у меня осталось, я хочу о нём заботиться, растить его, всему учить... Да, у меня есть магические способности, - вспомнил я, - у него тоже, мы с ним занимались, хочу помочь ему их развить. Даже не знаю, что ещё сказать. Я люблю его, вот и всё.
Я стоял, неловко вывернувшись, боясь сделать лишний вдох, лишнее движение. Не знаю как можно выразить то, что для меня значит Вейс. Растеряно сел, сожалея, что не смог сказать ничего более внятного, а поодаль с лавки уже поднималась, выпрямляя гордую спину Мелодия.
- Я мать этого ребёнка и кто лучше о нём позаботится, как не я? - подбоченясь спросила Ойди, - У меня есть жилплощадь, есть возможность выделить малышу свою комнату, покупать игрушки, кормить полезной и здоровой пищей, я знаю как за ним ухаживать, знаю как он реагирует на помидоры, а как на мёд. Помимо любви есть ещё и быт, а его я обеспечу гораздо лучше Трина. Конечно, веселиться и развлекаться с ребёнком, каждый может, а вот вытирать ему сопливый нос или разбираться с диареей папаши предоставляют мамам. Легко сказать "люблю", это высокие и красивые слова, а ты попробуй им заниматься каждый день, каждый божий день нести за него ответственность, - она уже обращалась прямиком ко мне, прожигая фиолетовыми глазами.
Я вскочил не помня себя от гнева, от жгучей больной обиды, от её вранья, выставлявшего меня бездарным неумехой, не обращавшим внимания на сына.
- Можно подумать я им не занимался. Да, не в такой мере как ты, но я, позволь напомнить, был занят тем, что искал твою дочь. Зато теперь я всё умею и прекрасно за ним ухаживаю.
- Конечно, - скривила губы она, - бросив на произвол судьбы чужим тёткам в полиции - прекрасно ты им занимаешься, ничего не сказать.
- Зато ты его даже ни разу не навестила в больнице, - сжал кулаки я.
- Стоп, - подняла руку судья.
Я осёкся, чувствуя всю несвоевременность собственного гнева. Продемонстрировал благодушный характер во всей красе, молодец прям. Как пить дать посчитают склочником, а у меня и так весьма шаткая позиция ведь Ойди в этом мире досталось сразу всё и жильё и деньги, где мне тягаться с её возможностями.
- Мелодия первая, - обратилась судья к моей жене, - расскажите пожалуйста, почему вы решили расстаться с Трином первым.
- Я... - она явно не ожидала такого вопроса, - в этом мире я встретила своего мужа, который... умер и родился заново, я его люблю, поэтому...
- Значит не Трин первый был инициатором расторжения союза и не из-за него союз расторгнут. Между прочим, вы вступили в связь с Миком первым ещё находясь в браке, значит изменуили своему мужу.
- Какому мужу? - вспылила Мелодия и указала на Мика, - это мой муж, я вышла замуж за него.
- По законам вашего мира брак прекращается со смертью одного из супругов. Вы вышли замуж вторично за Трина первого и этот брак не расторжен, формально вы всё ещё его жена.
- Да откуда? Да это не брак вообще был, так, дурацкая церемония, чтобы мне было легче привыкнуть, - я поспешно вдохнул, стараясь удержать с чего-то вдруг родившиеся слёзы, так вот почему она вышла за меня замуж...
- Наша информационная база хранит сведения обо всём что происходит в любых мирах, - холодно пояснила судья, - по законам того мира где вы пребывали вы заключили полноценный брак. Впрочем, это мы выяснили. Кстати, если хотите расторгнуть брак, подойдите ко мне оба после слушания, думаю нет смысла его сохранять. Мелодия первая, вы заявили, что обладаете большими материальными возможностями по сравнению с Трином первым, но все ваши возможности вам не принадлежат, вы зависите от других людей и лично у вас нет никаких доходов. Что будет если ваша дочь Элира первая укажет вам на дверь, как вы сможете содержать ребёнка?
- Она не укажет, - нахмурилась Мелодия, - Даже если и так, то у Мика есть работа.
- А если Мик первый тоже укажет вам на дверь, у вас не останется ничего, - усмехнулась судья, - Мелодия первая, вы крайне опрометчиво остались сидеть дома сложа руки подав иск. Почему они оба хотят опекать этого ребёнка? - судья почему-то отвернулась от Ойди и глянула в сторону двери, - Прошу экспертизу.
Из дверей вышла девушка в длинном платье и с завязанными глазами, её подвели к выставленному на середину парапета стулу, усадили.
- Уважаемый эксперт, какова истинная причина для Трина первого.
Я вытаращив глаза смотрел на девушку. В полиции где я обретался аж целых три недели я ничего о таких экспертизах не слышал, там было всё как обычно отпечатки пальцев, частички кожи и тому подобное. Наверное это и есть та самая пресловутая магичка с лицензией, интересно что за экспертизу она может провести.
- Он его любит, - мягко ответила эксперт, - им хорошо вместе. Немного побаивается, что не справится, иногда допускает ляпы, но в целом довольно успешен. Для него нет никаких бонусов в том, чтобы воспитывать сына, он просто хочет быть с ним. Степень любви по сравнению с эталоном семьдесят два процента.
У меня всё упало. Так и не понял откуда эксперт черпала информацию и что там за эталон, но слово проценты вызывали стойкую ассоциацию с цифрой сто, а семьдесят два это куда ниже. Бросил убитый взгляд на моментом зашушукавшийся зал, ну да, небось обсуждают такого бесчувственного чурбана как я.
- Уважаемый эксперт, - не унималась между тем судья, - какова истинная причина для Мелодии первой?
Девушка почему-то молчала. Всё так же неестественно выпрямившись сидела на стуле, я уже засомневался не заснула ли часом, но она всё-таки раскрыла рот:
- Ей хочется полноценную семью, чтобы был муж, ребёнок, всё как положено. У неё есть ещё дочь, только она почему-то старше неё самой, не понимаю, как так может быть, но это так. Она не доверяет отцу сына, не думает, что тот сможет содержать малыша и заботиться о нём, хочет сама всё контролировать. Степень любви по сравнению с эталоном тридцать девять процентов.
- Что?! – это я выкрикнул, не Мелодия.
Зал громко зашумел, судье пришлось несколько раз стукнуть молотком, призывая к порядку. Ойди поджав губы не сводила глаз с прорицательницы, но как ни странно не возражала. Неужели так и есть, неужели она так мало любит Вейса?
Я всё смотрел и смотрел на Мелодию. Неужели это она? Неужели это и вправду она? Та, образ которой я все эти годы хранил под веками, та, которая ласкала меня кончиками пальцев, улыбалась мне спросонку нежной улыбкой, та, в любовь которой я верил, отчаянно верил, закрывая глаза, отгоняя от себя сомнения. Знаю ли я её вообще? Знаю ли я какая ты, Мелодия?
Не знаю.
Это не моя Мелодия шипит сейчас на судью, оглашающую приговор не в её пользу.
Это не её дёргает за руку крайне равнодушный к заседанию Мик.
Это не она выплёвывает мне вслед слова «Ну что, доволен?»
Это не моя Мелодия.
Моя Мелодия плакала бы вместе со мной, просила прощения, целовала мои повлажневшие щёки, каялась, что ошиблась, я бы тут же простил её, обрадованный закончившемуся мороку и мы бы ушли к Вейсу, к нашему сыну, потому что так правильно. Потому что только так, чёрт возьми, правильно.
Но её нет.
Моя Мелодия существовала только в моих мечтах.
- Трин первый, почему вы плачете, вы выиграли, - слышу чей-то голос, но из-за слёз не могу понять кто передо мной.
- Я не знаю. Просто слишком много всего случилось.
- Всё кончилось, всё уже кончилось, - пойдёмте со мной, подпишем нужные бумаги.
Она права, эта девушка-пристав, всё и правда кончилось.