Поселились мы с Вейсом в маленьком, но хорошем домике в одном из самых живописных мест города. У местных какое-то странное предубеждение по поводу воды, поэтому жильё нам досталось ужасно дёшево, на моей родине даже за лачугу с таким видом из окна пришлось бы выложить кругленькую сумму.
Не без опаски сообщил адрес Мелодии, добавив, что она может навещать нас в любое время как только пожелает, предварительно созвонившись, конечно. Она сумрачно кивнула, пронзительно зыркнув на меня исподлобья и я потопал к новому жилищу, судорожно сжимая потную ладошку сына.
Устроились мы неплохо. Несмотря на скудную меблировку в доме было уютно, мы с Вейсом с удобством располагались на огромном пушистом ковре, ели там, играли, читали книжки. Спал малыш со мной, я клал его к стенке и ложился сам, принимая позу эмбриона, чтобы не дать ему свалиться с какой-нибудь другой стороны. Я быстро выучился стирать, более менее сносно убирать, моё хозяйственное мастерство достигло таких вершин, что теперь мог не моргнув глазом поставить заплатку на вновь продырявленную сыном штанину. Говорят, сейчас это даже модно.
Мой заработок позволял отводить ребёнка в садик, по счастью, недалеко находившийся от места работы, так что я в любой момент мог сбегать, посмотреть, как там сын. Это было полезно ещё и потому, что я до сих пор тревожился, как бы Мелодия обманом его не забрала. Впрочем, она наверное уже потеряла к нему интерес. Об этом можно судить по тому, что прошёл месяц нашей самостоятельной жизни за который моя бывшая жена ни разу не приехала, провести время с сыном. Он плакал, периодически спрашивал где мама, обижался, что она не приходит забирать его из садика, как поступают остальные матери, а я только и мог, что неустанно пытаться отвлечь его от горестных мыслей.
Я очень любил его. В какой-то момент понял, что мои чувства к нему уже давно многократно превысили чувства к Мелодии. В конце концов она всего лишь женщина, да, прекрасная, да, самая дорогая и близкая, но по сути, чужая, которую лишь случай бросил в мои объятья. А этот маленький человечек, который сонно копошится у меня под боком часть меня самого.
- Мама не может прийти? - раз за разом спрашивал сын, а я раз за разом отвечал
- Я не знаю.
Не хотел врать ему, как когда-то врали мне самому, придумывая сто тысяч причин почему мама не смогла ко мне приехать и я слишком много времени проводил в иллюзиях, что нужен ей.
- Она не хочет приходить? - допытывался Вейс.
- Я не знаю, - качал головой я.
Я правда не знаю. Сам хочу верить, что не может. Запуталась в чувствах, жизнях, попала под дурное влияние бывшего мужа, не может простить мне твёрдости в том, что я забрал ребёнка себе, да мало ли какие у неё могут быть причины.
- Взрослые всё должны знать! - обидевшись сын закусывает губу и отворачивается.
- Не всё. Больше, чем дети, но не всё, - я шутливо щёлкал его по носу и кривил смешную рожицу, сын мужественно пытался дуться, но через несколько секунд бросал это глупое дело, отдаваясь на волю рвущемуся из груди смеху.
Нам было хорошо вместе. Как ни странно, вдвоём нам было гораздо спокойней и светлее, чем втроём, сын печалился, но вместе с тем гораздо меньше капризничал или вредничал, в отсутствие Мелодии мне было гораздо проще находить общий язык и справляться с неизбежно возникающими казусами. Да, у меня стало совсем мало свободы, я не мог оставить его самого и отправиться куда-либо, даже дома не мог уединиться за какими-то своими занятиями без того, чтобы их не прервали в самый неподходящий момент, но как ни странно, меня совсем это не угнетало. Просто я знал, что по-другому никак, и что я ему нужен.
Конечно же я страдал из-за Мелодии, сидел ли на работе, варил ли малышу кашу, стирал ли нехитрую нашу одежду, гулял ли с ним по мощённым дорожкам я неизменно думал о ней. Мне было больно каждый раз как ловил себя на мысли, что хочу рассказать ей о чём-то, делая покупки едва удерживался, чтобы не купить три булочки вместо двух, машинально тянул руку за её любимым яблочным соком, едва проснувшись искал её в постели, иногда машинально доставал третью тарелку, мне очень сложно давалось осознание, что моя семья теперь состоит не из трёх человек, а из двух.
Я был обижен, но в моём сознании каким-то чудесным способом образовались две Мелодии, одна была той, которая так грубо вытолкала меня из своей жизни, едва только изменились условия, а вторая, моя любимая Ойди, жена, мать моего сына, весёлая, хорошая и ни капли не похожая на ту первую. Её я ждал, поглядывая на входную дверь, её пытался различить в толпе бесконечно снующих взад вперёд горожан, её высматривал, оборачивался резко на голос только слегка походивший на её, всё равно любил несмотря ни на что.
В какой-то момент понял, что сойду так с ума. Переключиться не получалось, пить я не мог, читать тоже, телевизора у нас не было, я с остервенением бросался на хозяйственные дела, но они занимали руки, а не голову. Я решил, что мне нужно найти женщину, хоть как-то разбавить безраздельное господство Мелодии в сердце и чем чёрт не шутит, переключиться на кого-то ещё. Удариться в загул со случайными связями я тоже по понятным причинам не мог, значит нужно было попытаться найти какую-нибудь девушку к которой получится что-нибудь почувствовать. Просто секс вряд ли бы меня отвлёк.
Я призадумался. Раньше не имел успеха у девушек и не знал изменилось ли что-нибудь сейчас, в нынешнем теле я ещё не пробовал знакомиться, женщины в основном находили меня сами. Дело ещё усугублялось тем, что во-первых, я был стеснён в средствах из-за выплаты долга клинике, да и дом желательно бы обустроить получше, чем сейчас. В общем, внешность плюс, деньги минус, наличие ребёнка... даже не знаю.
Зарегистрировался на сайте знакомств, но походив между многочисленными анкетами с неинтересными фото в альбомах и стандартными афоризмами на страницах я ушёл оттуда так никому и не написав. Мне было сложно представить человека за холодной презентационной голограммой. Присмотрелся к девушкам с работы, но все они, увы, либо были замужем, либо мне не нравились.
Оставалось лишь надеяться на случайные встречи. Я просто ходил по городу, гуляя с Вейсом, поглядывая на женщин. Как же было здорово, когда был молодым, тогда каждую априори можно было считать свободной, даже если у той и наличествовал бойфренд, это дело легко могло измениться, теперь же куда ни кинь, все замужем.
Несколько раз я пробовал знакомиться в парке, но все три женщины качали головами. В браке, в браке, в браке. А может я просто им не нравился и было проще отговориться матримониальным положением, чем объяснять, что рылом не вышел. Один раз поговорил с девушкой в кафе, куда хожу обедать. Эта оказалась свободна, но так увлечённо сыпала марками брендов, которые я отродясь не слышал, что мне не слишком захотелось продолжать общение. Результата я не достиг, но сам процесс уже здорово отвлекал меня от мыслей о Мелодии по крайней мере я не так часто горестно вздыхал, уставившись невидящим взглядом в стенку, у меня было иное занятие.
Порой я даже радовался, что так никого и не нашёл, ведь что я, по сути, могу дать новой женщине? Продемонстрировать в который раз разбитое сердце? Развороченную дыру вместо груди? Сообщить, что вряд ли буду к ней испытывать столь же сильные чувства, да и вообще вряд ли смогу испытывать чувства? Сказать, что самым главным в жизни для меня всегда будет сын?
А ещё я не знал, что делать, если вдруг вернётся Мелодия. Не поступлю ли я с новой девушкой так же, как она поступила со мной? Согласен, глупо тревожиться сослагательным наклонением, когда даже намёка нет на отношения, но если они появятся, вопросы неизбежно возникнут и как тогда?
Периодически женщины сами давали мне понять, что не прочь со мной познакомиться, иногда напропалую кокетничали совсем уж юные создания, но я ни на одну такую подачу не ответил. Мне не хотелось в очередной раз быть ведомым женщиной, я хотел всё инициировать сам.
Так прошёл ещё месяц в конце которого в первый раз приехала Мелодия.
Я был насторожен и разрывался от любви одновременно. Мне хотелось запереть Вейса в ванной, чтобы она не смогла забрать его и изо всех сил прижать к себе её чужое и в то же время до боли родное тело.
Сын, в начале разлуки буквально бредивший мамой молниеносно бросился к ней в руки, но минут через десять её безучастного кивания в ответ на его рассказы ушёл ко мне.
Она прятала от меня глаза, я тоже не слишком её разглядывал. Похвалила то, как мы тут устроились, меня по странной причине это задело. Спросила ходит ли сын в садик, я напрягся, но подтвердил, правда не сказал в какой.
Промаявшись почти час она уехала, а ещё через полчаса меня накрыло. Я чуть ли не выл и не лез на стенку от горечи, от обиды на себя, что был таким истуканом, что не воспользовался, не прижал её к стенке, не осыпал поцелуями. Может она ждала именно этого. Она же в конце концов приехала сюда к нам, а не предложила встретиться на нейтральной территории, может она хотела бы вернуться, а я идиот не понял, не показал ей что всё ещё люблю её.
Но промаявшись всю ночь я додумался до других мыслей. А хочу ли я, чтобы она возвращалась? Вернулась после того, что было, после того как размазав меня по стенке, лёгким движением перечеркнув всё то, что я делал для неё, брезгливым жестом оттолкнула меня, растоптав мои чувства. Смогу ли я так просто всё забыть и начать с ней заново?
Наутро я твёрдо решил найти себе хоть кого-нибудь, даже если новая пассия мне не слишком будет нравиться, потому что пока я не вытравлю из души Мелодию, мне никогда никто не понравится. Этой ночью я принял решение поставить окончательную точку.
Отвёл Вейса в садик, пошёл на работу, а в обеденный перерыв выскочил в супермаркет, в принципе счастья можно попытать и там.
Я собрался действовать быстро, пока не пропали запал и решимость, боялся, что если не использовать вот этот зажёгшийся огонь намерения, снова упаду в апатию выхода из которой не будет. Я сверкал глазами и рыскал как какой-то заправский охотник, но увидев стайку девушек, которые весело щебетали, выбирая что-то к обеду, остановился и, смутившись, сбежал к другим полкам. Наверное, растерялся потому, что их было много, не подбивать же клинья ко всей компании разом, а если выбрать какую-то одну, вдруг она уже занята, как же потом перебежать к следующей, никто такого не поймёт.
Пошныряв глазами по сторонам обнаружил, что поодаль какая-то женщина придирчиво перебирает баночки с консервированной кукурузой. Что она там высматривает на них, интересно? Впрочем, какая мне разница.
Я, подбоченясь, набрав в грудь побольше воздуха сделал несколько шагов по направлению к ней, расплылся в улыбке и бодро начал:
- Здравствуйте!
Она, оторвавшись от созерцания банки, скептически окинула меня взглядом и заметно скисла.
- О нет, вы хотите мне что-то продать или рассказать о супервыгодной акции? Увольте, пожалуйста.
И пока я не успел очухаться, бросила кукурузу в свою корзинку и резво удалилась, оставив меня хлопать глазами и робко блеять:
- Да нет, я вовсе не...
Я тряхнул головой и решил попытаться ещё раз, посновав между рядами с продуктами снова нашёл эту женщину, на сей раз она рассматривала коробки с овсянками.
- Извините, - начал я, - а какая крупа вам нравится больше?
- Ох, вы не продаёте, а проводите социологические опросы? - возмутилась моя собеседница, - Поищите какую-нибудь другую жертву, право слово.
И снова сбежала с места дислокации, а я опять не успел её разубедить. Ну уж нет, во мне проснулся охотничий азарт, нужно во что бы то ни стало объяснить ей в чём дело, а то ещё будет от меня шарахаться и подружкам расскажет, мне и так сложно с кем-то познакомиться.
- Послушайте меня, пожалуйста, хоть пару секунд, - поймал я возле касс, тут хвала небесам, ей сбегать было просто некуда.
- Да вы маньяк, что вам от меня нужно? - прошипела она испуганно.
- Я ничего не продаю и не провожу никаких социологических опросов, вы просто мне понравились и я хочу с вами познакомиться, - выпалил я как можно быстро, чтобы она не успела позвать на помощь полицию.
- Со мной? - искренне удивилась женщина, а я наконец-то сподобился посмотреть на неё более внимательно.
Да, заворожённый стайкой молоденьких симпатичных девушек я не слишком разглядывал свою следующую цель, просто наметил себе, что она женского пола и ринулся в бой. Теперь же углядел, что она была не слишком привлекательна. Впрочем, я же собирался вытравить из души Мелодию, какая разница с кем это делать, схожу на свидание-другое, уже будет легче, а такой требовательной особе как эта наверняка я не понравлюсь.
- Правда? - спросила она гораздо тише, чем обвиняла меня в коммивояжерстве, - Спасибо. Если хотите, можем и познакомиться, меня зовут Арнетта тридцать четвёртая.
- Трин первый, - улыбнулся я.
- Первый? - нахмурилась она, - Ваши родители... из оригиналов?
- Нет, просто я из другого мира, - ага, они тут несколько предубеждённо относятся к первым, вот если имя стало популярным тогда да, а до этого первопроходцев не слишком-то жалуют, считая, что их родители совсем уж сбрендили, стараясь выделиться.
- Понятно, - кивнула она, видимо быть иномирцем меньший грех, - У вас все так знакомятся?
Я пожал плечами, пытаясь сообразить, что же делать дальше, до этого момента я ещё не добирался. Потом спохватился, что уже полминуты как переминаюсь с ноги на ногу, а тем временем кассирша уже заканчивала пробивать продукты моей новой знакомой.
- Приглашаю вас сегодня в семь в кафе "Арин", сейчас дам вам мой номер...
- Не стоит, я приду, там и обменяемся телефонами.
Расплатившись, Арнетта подхватила пакет и отошла от кассы, а мне пришлось вернуться в ряды, ибо я так и не сподобился ничего взять из продуктов.
Сердце билось как бешеное, ноги стали ватными от пережитого стресса, я кажется даже вспотел. Кое-как пережил остаток рабочего дня, бегом ринулся домой, договорился с приходящей няней, на попечение которой иногда оставлял Вейса, поутешал сына, клятвенно обещая, что скоро вернусь, сменил одежду и помчался к месту свидания. Купил по дороге цветы, вошёл в кафе и только тогда додумался, что не обговорил с Арнеттой детали, где именно мы встретимся, перед входом или кто-то из нас займёт столик. А что делать если она вообще не придёт? Такое ведь тоже может быть, особенно с моим счастьем. Усевшись за столик неподалёку от входа, я стал тревожно вглядываться во всех входящих женщин.
Официантка, положившая передо мной меню подходила уже два раза, спрашивая определился ли я с заказом, а также принесла прозрачную вазу с водой для цветов, но я их пока что туда не опустил, посчитав, что дарить букет прямо в вазе будет несколько странным. Часы отсчитали уже пятнадцать минут восьмого, я был близок к смерти от отчаяния. Занимался тем, что то водил глазами по меню, то с надеждой вскидывал их на открывающиеся двери, Арнетты всё не было, а официантка спрашивала меня о заказе всё настойчивей. Наконец дверь в очередной раз хлопнула и впустила в полумрак кафе ту, которую я так тревожно ждал вот уже полчаса. Она напряжённо застыла возле входа, оглядывая помещение.
- Арнетта! - радостно воскликнул я, подхватываясь с места, помахал ей рукой, она немного расслабившись кивнула и пошла к столику, который я занял.
Кивнула цветам, вяло поблагодарив, сунула их в предоставленную официанткой вазу,
Свидание проходило странно. Она заказала лишь чашку кофе, я при ней есть постеснялся, хотя если честно был так взволнован, что возможно не смог бы проглотить и кусочка. Вовсю пытался поддерживать разговор, но не слишком преуспел, Арнетта оживилась только когда я заговорил о работе, заинтересованно задавала вопросы о моей профессии и даже немного рассказала о своей, она работала архитектором, проектировала здания.
Вообще у меня сложилось впечатление, будто душу, тело и разум ежесекундно просвечивают то рентгеновскими лучами, то направленным лазером, осматривают, оценивают и приходят к неутешительным выводам.
Остаток вечера прошёл скомкано, я еле-еле выиграл битву "я заплачу", она намеревалась разделить со мной счёт, который и так не блистал затратами. Правда я втихаря вложил побольше чаевых, чтобы компенсировать официантке низкую прибыль с таких нерадивых клиентов как мы.
Когда провожал Арнетту домой мне было очень грустно, сейчас всё закончится, только и останется, что идти домой и страдать от собственной никчёмности. Ни одну женщину мне не заинтересовать, ничего у меня не получится, нужно привыкать жить одному и не морочить никому голову. Что мне мало сына?
- Мы пришли, - как-то совсем тихо проговорила Арнетта, опустив глаза, - Спокойной ночи, да?
Я кивнул. Что ещё оставалось. И почти уже собрался выдавить из себя что-то прощательное, чтобы потом незамедлительно развернуться и сбежать вместе с заполонившим душу позором, но внезапно передумал. У меня же ещё есть поцелуй. После свидания принято целоваться и если есть хоть малейшая надежда, хоть крохотный шансик, она не отстранится, и можно будет думать о втором свидании.
Я сделал шаг к ней, она не отодвинулась, не скривилась, только почему-то ещё больше опустила голову. Осторожно приподняв подбородок пальцем, я прижался к её губам, на удивление мягким и полным, никак не сочетавшимся с её резким и закрытым характером. Она шумно вдохнула, раскрываясь мне навстречу губами, я проник глубже, положил руки ей на спину, потом немного ниже. Целоваться с ней было здорово, да что там, вообще целоваться было замечательно, я только сейчас понял как мне не хватало близкого контакта с кем бы то ни было, тепла человеческого тела, объятий, простых радостей, которых я так долго был лишён. Я целовал её и целовал, упиваясь наконец наступившим единением, свободой от оценивания и необходимости быть на высоте, я делал то, что мне очень хотелось делать в этот момент и находил отклик в её теле.
- Может зайдёшь? - хрипло прошептала мне на ухо Арнетта прерывисто дыша.
Я оторопел. Мне же казалось, что я ей не понравился. Прямо после первого свидания? А ладно, была не была, мне-то чего бояться.
- Да, - кивнул я, - только мне нужно позвонить...
- Ты женат? - с ужасом в глазах отшатнулась от меня она.
- Нет, - замотал головой я, - Нет... разведён. У меня сын, нужно предупредить няню, что задержусь.
- Ах сын, - облегчённо рассмеялась она, расплываясь в улыбке впервые за вечер, - у меня тоже сын. Только он сейчас у мамы. Говори со своей няней и заходи.
Она скрылась в доме, оставив дверь приоткрытой, у меня сильнее забилось сердце.
Через минуту я вошёл. Найдя её сидящей на диване, незамедлительно заключил в кольцо рук, чтобы она снова не принялась оценивающе меня осматривать, и припал к её губам.
Я никогда раньше не встречался с полными девушками, не то чтобы специально их избегал, просто не рассматривал в качестве партнёрш, при свободе выбора всегда же можно предпочесть кого-нибудь попривлекательнее, так ведь. Но сейчас, проводя ладонью по её гладкой, шелковистой коже понимал, что здорово недооценивал таких девушек. Искра, начавшаяся только с того, что передо мной женщина всё равно какая теперь разгоралась всё сильней и сильней. Мне нравились её крутые тяжёлые бёдра, мне нравилась мягкая податливость её тела, оно было словно пышным облаком в котором ничего не заденет тебя и не ранит. Мне нравилась её грудь, Мелодия вообще терпеть не могла, когда её касались в этой области, а вот Арнетте, наоборот, доставляло удовольствие. Я гладил девушку, целовал, сжимал пальцами и проводил ладонями, я мог бы провести с ней пару вечностей, пока вдоволь не напитаюсь её новым, неизведанным, но поистине упоительным телом.
И она отвечала мне. Превратившись из жесткого оценщика в юное доверчивое создание она раскрывалась передо мной невиданной яркости тропическим цветком. Она улыбалась мне. То радостно, то смущённо, то кокетливо, то томно, приоткрыв слегка влажные губы к которым я тут же незамедлительно припадал. Мне нравилось видеть в ней отклик, нравилось, что она не только благосклонно принимает подношения, а благодарно отзывается, обдавая волной взаимности каждый мой жест.
Мне нравилось, нравилось, нравилось, мне нравилась она, безумно нравилась, с каждой секундой всё больше.
- Ты божественна, - прошептал ей на ухо, слегка прихватив губами мочку, когда мы оба отдыхали, обмотанные влажноватой простынёй.
- Это ты настоящий бог, - улыбнулась она, взъерошив мои непослушные волосы.
- Да ладно, - хмыкнул я, мне казалось, что ты весь вечер едва сдерживаешься, чтобы не отправить меня восвояси, предварительно поставив двойки по всем предметам.
- Ну что ты такое говоришь? Как бы я такое сделала? - с искренним непониманием уставилась на меня она.
- Да? А кто же сверлил меня глазами всё свидание, я думал, что пролетел по всем параметрам и ты меня только из вежливости терпишь.
- Нет... - она почему-то смутилась, - всё не так. Просто я заранее настроилась, что наверняка тебе что-то от меня надо, поэтому...
- Конечно, мне от тебя что-то надо, иначе зачем люди вообще знакомятся. Я хотел с кем-то встречаться, вот и стал к тебе приставать...
- Нет, не это, - она отвернулась и закусила губу, я встревожился, - понимаешь... ну я же видела себя в зеркале, никогда не была худышкой, а после родов...
Я понял о чём она. Если честно, то не будь я настолько зациклен на своей цели и имей возможности рассмотреть её поподробней, то вряд ли бы пошёл на контакт, но сейчас... сейчас я очень рад тому, что пошёл до конца.
- Ты мне нравишься, - просто сказал я, - очень. Мужчины в этом плане гораздо честнее женщин, сказать можно что угодно, но если женщина не нравится, это никак не скроешь.
Вместо ответа она меня поцеловала и это, могу сказать, был лучший из ответов.
- Ты такой красивый, - она благоговейно провела пальцами по моей щеке, - мне не верится, что такой красавчик вдруг со мной.
- Слушай, заканчивай уже, - взмолился я и решил, что новые поцелуи - единственный способ заставить её хоть немного отвлечься от собственных комплексов.
- Дай мне свой номер, - попросил я, когда с трудом оторвавшись от Арнетты собрался уезжать домой, всполошившись от того, сколько на часах натикало времени.
- Не дам, - покачала головой она, - лучше возьму твой. Я позвоню тебе завтра, и если ты не захочешь больше меня видеть, так и скажи. Я пойму, правда. Просто если дам тебе свой, буду сидеть, ждать и страдать от того, что ты не звонишь.
Я пожал плечами, пусть делает как знает, если честно, уже едва не порывался бежать бегом. Было жутко стыдно, попросил няню сидящую с Вейсом задержаться на пару часиков, а сам торчу тут уже более четырёх, на улице глухая ночь, а девушке, между прочим, ещё как-то нужно добираться домой. Продиктовав Арнетте номер, я поцеловал её на прощание и помчался.
Внутри было горячо-горячо и светло.
Няня мирно спала на кровати в обнимку с Вейсом, я улыбнувшись не стал её будить, решив заплатить ей утром побольше, улёгся прямо на ковре.
Утро было не таким радужным. Нет, с няней всё решили замечательно, она порадовалась щедрой добавке, сказала, что неплохо выспалась, Вейс вечером вёл себя хорошо и чтобы её звали ещё, но как только я покончив с утренними делами отвёл сына в садик и пришёл на работу вдруг почувствовал себя очень плохо.
- Кажется у меня грипп, - сообщил я своей начальнице, виновато пожав плечами.
Та незамедлительно дотронулась губами до моего лба, велела тут же отправляться в больницу. Я вяло посопротивлялся, уверяя, что лучше отлежусь дома, она настаивала, я в итоге согласился, но ни в какую больницу естественно не пошёл. Что вы, мне ещё за Вейса расплачиваться и расплачиваться, а теперь ещё и за себя? Увольте, полежу лучше дома, ничего со мной не случится. Купил лекарств (подешевле), продуктов и маску, чтобы не заразить ребёнка, пришёл домой, выпил всё что было нужно и улёгся в кровать. Несколько часов можно поспать, потом пойти забрать сына из садика. Чёрт его знает, что сделать, чтобы он точно не заразился, но куда его девать непонятно. Жаль, что только одна комната.
Я закрыл глаза, проваливаясь в небытие, а когда снова их открыл, мне показалось, что в небытии этом меня резво поохаживали чугунным чайником. Всё тело болело, мышцы стонали так сильно, что я едва удержался, чтобы не завыть в голос. Голова была тяжёлая, как мешок с картошкой, завалявшийся в погребе и такая же пыльная. Звонил телефон. Я поморщившись доковылял до сброшенных штанов, чертыхнувшись, что не положил мобильник с собой.
- А-аллло, - негромко выдавил в трубку.
- Привет, - послышалось оттуда, - ты думал обо мне?
- А? - в первую секунду не понял я, - Кто...
- Я поняла, - всхлипул в трубку женский голос и тут же раздались гудки.
Теперь до меня дошло. Пытаясь превозмочь стенающий от боли организм и чумную температурную голову, я нажал на только что поступивший звонок.
- Арнетта, - я очень старался, чтобы голос звучал поживее, но вряд ли в этом преуспел, - прости, у меня грипп, я вообще...
- Слушай, ну не понравилась, так не понравилась, зачем выдумывать.
- Я не выдумываю, я правда болен.
- Пока, - она бросила трубку.
Если честно мне было так плохо, что я даже не расстроился. Вяло поплёлся к постели, но не дошёл, сменив курс на ванную. Через несколько секунд меня вырвало. Через минуту снова. Через две минуты ко всем прелестям добавилась дикая головная боль. Через полчаса единственным желанием было побыстрей сдохнуть.
Глаза болели, слезились и болели, голова гудела как взбудораженный улей, суставы ныли так, будто кто-то методично поударял по ним дубинкой. Казалось, даже кожа под волосами воспалилась и стонет. Я лежал на полпути между кроватью и ванной, решив, что нет смысла возвращаться в постель, какая разница где валяться и вяло раздумывал что делать с Вейсом. В таком состоянии точно не доберусь до сада, может позвонить и попросить, чтобы его привели сюда? А потом что? Заразить малыша этой пакостью? Если мне здоровому человеку так хреново, то что же будет с ним? Но куда его деть? По всему выходило, что без Мелодии не обойтись.
Я то проваливался в беспамятство, то возвращался в реальность, нерешённая дилемма висела надо мной жёсткими кроваво-красными пузырями то и дело покрываясь мучнисто-белыми пятнами. Было трудно дышать, трудно открыть глаза, я не понимал сколько времени я тут лежу, периодически порывался подняться, чтобы решить проблему с сыном, но не мог даже оторвать руку от пола.
Резко распахнулась дверь, я слабо застонал от взорвавшего мозг звука.
- Боже, да ты совсем болен, - послышался испуганный женский голос, я еле-еле разлепил один глаз.
- Арне-е-ее, - только и смог просипеть я.
- Не переживай, всё будет хорошо, сейчас вызову скорую, и всё будет в порядке.
- Не надо. У меня нет денег, - прошептал, прерываясь на каждом слове.
- Если умрёшь, денег будет ещё меньше.
- Вейс. Сын. Забрать из садика, - взмолился я, - Двести восемнадцатый. Его только мне отдадут.
- Решим. Ты только держись, ладно?
Она поцеловала меня в мокрую от пота щёку. Зря, не хватало только и её заразить.
Что было потом я помню смутно, вроде бы меня несли на носилках, вроде бы воспитательница допытывалась действительно ли я хочу забрать сына из садика в таком состоянии, вроде бы я увещевал его слушать тётю Арнетту, вроде бы меня кололи чем-то и вроде бы мне даже стало чуть полегче. Более менее пришёл в себя только ночью. Открыл глаза, осмотрелся, понаблюдав сквозь темень больничную палату, огляделся, увидел на тумбочке свой телефон, собрался позвонить Арнетте, узнать, что там с сыном, но так и не успев выполнить задуманное снова провалился в беспамятство.
Утром проснулся как раз к приходу врача, поэтому смог с ним познакомиться и из первых рук узнать о собственном диагнозе.
- У вас, - сказал молодой и добродушный мужчина в белой рубашке, - чума, - и добавил спокойным голосом, - вот видите, ничего страшного.
Я же, естественно, так не считал. Понятно, что на моей памяти не было ни единого случая столкновения с этой болезнью, но видимо во мне была жива память предков, потому тело моментально среагировало пересохшим горлом и выпученными глазами.
- Да что вы пугаетесь, всё ведь позади, - улыбнулся врач, - хорошо, что вас привезли в клинику, немногие могут перенести чуму во взрослом возрасте без последствий. Эта болезнь здорово косит иномирцев, ведь вы не переболели в детстве и не обладаете иммунитетом.
Я всё ещё не мог справиться с информацией и относиться к делу так же беспечно, как мой визави.
- Я не умру? – робко поинтересовался я.
- Теперь нет, конечно, если начать лечение в первые сутки даже осложнений не будет, вот если бы вы повалялись дома денька два-три, тогда за вашу жизнь никто бы не поручился.
- А мой сын, он же мог успеть заразиться, - я здорово переполошился, - мы с ним вчера разговаривали, когда забирали из садика…
- Скорее всего это он вас и заразил. У детей чума довольно часто протекает бессимптомно, а бьёт только по взрослым. Но если хотите его обследовать – пожалуйста.
Я задумался, но всё же кивнул. Медленно-медленно. Похоже, что мне придётся всю жизнь работать на больницу, но ничего не попишешь, Вейса лучше всего проверить. Может это их дети прекрасно переносят такую гадость, но рисковать всё же не стоит, к тому же как знать, вдруг у иномирных детей чума протекает как-то иначе.
- Ваш счёт за лечение оплачен, счёт за обследование ребёнка записать на вас или на ту даму, которая оплатила ваш? – тут же деловым тоном уточнил доктор, а я только захлопал глазами.
- Оплачен? Да, сына записать на меня. То есть счёт…
- Я понял, - улыбнулся врач, - Отдыхайте. Сегодня и завтра ещё полежите здесь, а послезавтра отпустим вас домой, если не будет осложнений.
Я машинально кивнул и только за доктором захлопнулась дверь в изнеможении опустился на подушку. Виновато подумал об Арнетте, которая заплатила за моё пребывание здесь, с ней я похоже вообще по гроб жизни не расплачусь. Потом мысли резво перескочили на Мелодию, и тут мне стало совсем худо. Я закрывал глаза и вспоминал её лицо, её голос, даже те редкие перепадавшие мне ночи любви зачем-то вспоминал и вспоминал, несмотря на то, что это причиняло боль. Что бы она сказала, увидь меня тут? Снисходительно бы усмехнулась, дескать, ничего удивительного, что меня подкосила какая-то местная хворь или сжалилась бы и притронулась ко лбу мягкими, прохладными губами.
Тихонько застонал от невыносимости и невозможности. Не вернётся она к тебе, даже думать забудь, ты и с мёртвым Миком даже рядом не стоял, а уж с живым-то…
- Привет… - раздалось рядом и я сподобился-таки открыть глаза.
Возле моей кровати стояла покрасневшая смутившаяся Арнетта, в одной руке она держала цветы. Цветы меня почему-то совсем убили, заставив почувствовать полнейшим ничтожеством, дескать, дожились, Трин, тебе женщины цветы дарят, совсем уж ни на что не годен.
Она неловко засуетилась, вытащила из объёмного пакета банку, наполнила её водой из-под крана, воткнула туда букет и водрузила на тумбочку в изголовье моей кровати. Мне отчаянно захотелось сказать, что не нужно, цветы мужику это дикость, мне не нравится и когда сюда явится кто-то из медперсонала, то к симптомам моей хвори прибавятся ещё и краснющие щёки. Но я ничего не сказал, естественно, было бы глупо обижать женщину, так много для меня сделавшую, да ещё и ухаживающую за моим сыном.
- Вейс у тебя? – тихо спросил я и прикусил язык, хоть бы поздоровался для приличия, дубина.
- Да, - она кивнула не поднимая на меня глаз и продолжая копаться в своём пакете, надеюсь не занавески на окна собралась вытаскивать, чтобы придать больничной палате уюта, такого я бы уже не вынес.
- Как он? – всё ещё тревожился я.
- У него тоже была чума, но с ним всё в порядке, дети легко переносят, он полдня потемпературил, но сейчас в норме.
- Может его в больницу? - я если честно всполошился.
- Нет, я вызывала на дом детского доктора, с ним всё хорошо.
- Слушай, спасибо тебе большое, - начал было я благодарить, но она как-то неловко дёрнув плечом ещё больше опустила голову, я и умолк.
- Выздоравливай.
Она вытащила из пакета большую бутылку с какой-то розовато лиловой жидкостью, похожей не то на сок, не то на какой-то сироп, поставила её на тумбочку, рядом легла какая-то книжка и плеер с наушниками.
- Там три аудиокниги разных жанров, это если тебе будет сложно читать, иномирные не сразу привыкают к нашему алфавиту, - пояснила она, - а в бутылке морс, пей, тебе нужно побольше жидкости. Я завтра ещё зайду, за сына не беспокойся.
Она повернулась, чтобы уходить, а я внезапно часто-часто заморгал, не в силах быстро справиться с нахлынувшими чувствами. До меня вдруг дошло, что она обо мне заботилась. Обо мне. Подумала о том, что мне сложно читать, принесла морс, да даже цветы эти дурацкие и то купила. Для меня. Для меня никто никогда такого не делал, Мелодия только принимала заботу, но не вспомню, чтобы платила мне тем же.
- Арнетта, не уходи, - попросил я, приподнявшись и протянув к ней руку.
Она улыбнулась и, повернувшись ко мне, мягко произнесла.
- Мне пора, там дети с няней, мало ли что. Ты ложись, не нужно резко двигаться, может закружиться голова.
- Она уже кружится, но не поэтому, - усмехнулся я, - тогда подойди сама. Пожалуйста.
Она сделала несколько шагов, я протянул ладонь, сплёл свои пальцы с её и нежно прикоснулся к ним губами.
- Ты болела в детстве этой самой чумой?
Арнетта кивнула, глядя на меня широко открытыми и вроде как даже испуганными глазами, в ответ на это я потянул её к себе так, что ей больше ничего не оставалось, как сесть на кровать рядом со мной, и так нежно как мог, поцеловал за ушком.
- Я точно не заболею, - тихо выдохнула она.
- Я не чистил сегодня зубы, - так же шёпотом ответил я и, перед тем как опуститься на её шею добавил, - прости за неромантичность.
- Мне плевать, - прошептала Арнетта и поцелуем приоткрыла мои губы.
Новая Мелодия)))