[Innominato]

Jana Weber, котичек, я люблю тебя очень
Ответ

Ты, на самом-то деле, можешь в принципе считать себя идейным вдохновителем Всея Александра Мортимера Хавеста Потому что если бы не ты - никакого бы мортемианства, а следовательно и строгого дедули с консервативными замашками.

В Джо когда-то элементы этого привлекали - ну, стремление дочерей воспитать в таком консервативном духе (опустим, насколько правильным был он сам).

Бгг) Так нра ремарка про его правильность

это нереально круто видеть в де Лоранах упоминание своего мира. Скажи мне года 4 назад что так будет я бы спросила, чувак, ты принимал чонить, нет?

Принимал))))0000))))00))) И оно было точно не очень свежим....

вот ничто не придало бы Александру такого шарма как мортемианство) начиная от имен (*____*)

Адски рада, что тебе про имена понравилось! Потому что я немного опасалась, что оно как-то не сойдется с твоим миром. Но оказались правильные кусочки паззла

Логично) вообще в Симленде в принципе логично мортемианство, но как ты успела убедиться, не все имеют эти убеждения глубоко внутри, пусть большинство и делает вид)

Мне нра как ты выделила-таки пункт №4 И да, Александр он именно вот искренне верит.

Тем более, учитывая что даже в другом мире - с СОВЕРШЕННО другими порядками - он все равно сохранил веру <3

Мне кажется, у него она настолько в подкорке, что не имеет значения где он оказался. Плюс он все-таки был хоть и молодой, но уже имел свои четкие убеждения - во всяком случае религиозные. Тут, по-моему, примешано очень хорошо то, что рос он именно в приюте, надо было во что-то верить. Кто-то верил в то, что родители их однажды заберут, Александр же - в святость заповедей Беллы и Мортимера (и создателя их Левкоева) И что в соблюдении их есть свет и счастье истинного праведного мортемианина.

Каррент я прекрасно понимаю, тоже таких люблю

Он еще и симпатичный был

и внезапно понравилось что Александр легко согласился сменить фамилию - с семьей матери не задалось, и он решил создать новую, свою)

Правильно понимаешь посыл, ага. Его фамилия не была для него чем-то важным, поэтому пожертвовать ей ради Каррент... Для него это и жертвой-то назвать трудно.

Вот это тронуло. Вроде как не было у меня поколения от Александра, даже полноценного бонуса не было, но вот через две строчки я поняла, что он ее любил. Очень емко, Софи, и очень круто.

Мимими На самом деле - вот как увидела это, так и написала. На полноценный бонус меня при все желании бы не хватило, потому что все-таки он даже не второплановый персонаж, но прорисовать почетче вот захотелось. Тем более, что Хавесты вообще как-то прочно засели в династии и вылезать не собираются И да, любил он ее, причем один раз и навсегда - она для него была первой и единственной, как и положено настоящему мортемианину!

Не уверена, что будь Каррент жива, он был бы так категоричен, она смягчала его, но всё же шаг очень в его духе.

Да, смягчала. Причем не только тем, что у них до последнего дня были чувства к друг другу. Кроме этого Каррент - она была таким связующим звеном с внешним миром, а без нее он как в вакууме снова, не смотря на то, что в моей параллели прожил намного дольше, чем в своей родной.

Ну, и факты, конечно будут. Но я тебе лично уже говорила, что чуть позже сама-знаешь-почему.
Люблю тебя и комменты

Отчет очень планировался раньше, чем получился, но причиной тому моя длительная поездка в Москву, которая принесла мне много приятных моментов, вдохновение, а так же встречи с чудесными людьми (в том числе и с форума!). К сожалению, у меня был слишком ограниченный доступ к игре, а скриншотов для отчета было явно не достаточно. Зато я вернулась полной сил и идей! Вас ждут не только отчеты, но и интересные бонусы! Будем стараться сокращать перерывы.
Приятного прочтения!

+++

113. Небо в алмазах

О-о, хлопок и лен. Сколько лет прошло – тот же свет из волшебного глаза.
О-о, имя имен. Мы смотрим друг на друга, а над нами все небо в алмазах.

Озерный край не уступал своим традициям – был холодным, снежным и хвойным, собственно, именно таким, каким и хотели видеть его многочисленные туристы, забирающиеся высоко в горы ради этого небольшого уютного кусочка дикой природы. Я помнил, как родители привозили нас сюда в детстве, это было еще даже до переезда в Блуотер, именно тут мы с Блейзом впервые увидели снег. Он тогда все время экспериментировал со снежками, раскладывая их в ванной и замеряя время таяния, а я мешался, регулярно вываливая его в снегу с ног до головы, за что получал его суровые взгляды, горестные вздохи от мамы и, разумеется, отцовские подзатыльники. Чаще мы бывали все-таки на Твикки, мама обожает Каменский замок и по сей день, в отличие от «Чащобы» в Такемицу, которую мы даже подумывали продать, пока Терри не решила сдавать ее туристам. Мне было одинаково хорошо везде, но именно Домик Уайтов показался мне тем самым местом, где можно будет провести идеальный «медовый месяц», тем более, что он вовсе даже не месяц. Мэл немного сомневалась, пока мы не приехали, а потом согласилась со мной. Здесь было тихо. Я говорю не о той тишине, которую можно услышать (хотя и она тоже), здесь не было людей почти на милю вокруг, а значит мой дар находился в состоянии покоя, позволяя мне сосредоточиться на себе самом и, конечно же, на Мэл. Последние месяцы, если не годы, прошли в такой напряженной суете, что теперь для нас обоих самым лучшим оказалось просто сидеть с вином у камина, тихо болтать о каких-то пустяках, а потом заниматься любовью прямо здесь же, не утруждая себя походом вверх по лестнице в спальню.

Пламя в камине горело жарко, но грело нас не оно. Находиться в статусе женатой пары было одновременно странно и нет, вроде бы мы были вместе уже так долго, а золотые ободки на пальцах все равно что-то поменяли. Нам, пожалуй, нравилось, это было каким-то правильным, придавало завершенности тому, что началось случайно на школьной вечеринке почти десять лет назад.
- Мог ли ты представить тогда, - тихо спрашивала у меня Мэл, пока я вел ее в медленном танце по залу дорогого местного ресторана, - что это будет так?
- Наверное, мог бы, - моя рука лежала на ее талии, чувствуя тепло сквозь платье, - но никогда этого не делал.
- А я – нет, - Мэл следует моим шагам, музыканты играют на удивление чисто. Она вдруг признается, - почти до самого конца универа, когда уже хотела, но не думала, что ты сделаешь мне предложение.
- Но почему?
- В отличие от тебя, мне не дано знать что чувствуют люди, пока мне об этом не скажут.
- Я знал, что ты сомневаешься… Тогда у нас были своеобразные отношения, - я прижал ее к себе ближе, - и уже не хотел тебя отпускать.
Мы остановились каким-то чудом ровно возле своего столика, она посмотрела на меня очень внимательно:
- Ты вовремя сказал мне об этом, Тео. Очень.
Прошло столько лет, она была моей безраздельно и навсегда, но внутри все равно все болезненно сжалось от осознания того, что я мог ее потерять:
- Ты хотела уйти? – этого я и правда не знал.
- На самом деле нет, - Мэл покачала головой, - я просто больше не хотела тебя ни с кем делить. И боялась потерять, если скажу об этом.
Мне смутно припоминалось ее беспокойство в те годы, я помнил повисшую недосказанность, но мы никогда раньше об этом не разговаривали. Не уверен, что правильное время было именно здесь и сейчас.
- Я купил кольцо еще до того, как мы уехали в ГСУ, - неожиданно сказал я ей, - не знал, что оно для тебя. А потом почувствовал, как ты сомневаешься, стал думать об этом постоянно и тогда понял.
- Прятал в раздевалке, да? – она вдруг рассмеялась, - я нашла его на втором курсе, когда собирала в прачечную наши вещи… Ну и оно было в кармане сумки. Жутко испугалась, тогда это казалось чем-то слишком серьезным.
- Не хотела за меня замуж?
- Тогда ни за кого не хотела. Но я рада, что оно все-таки мое.
Я мягко поцеловал ее, выражая свое согласие. Ее любовь ко мне грела эмпатию как маленький, но очень горячий очаг. Мы потанцевали еще немного, а затем продолжили ужин, который плавно перетек сначала в Домик Уайтов, а после и в спальню, которую Мэл уже успела немного декорировать на свой вкус.

Разумеется, провести все свое свободное время в кровати было крайне соблазнительно, но иногда требовался и отдых. Выбирались наружу мы чаще всего к вечеру, когда уже густые сумерки сгущались над горами, но это нисколько не мешало нам посвятить немного времени традиционным забавам Озерного Края. Мне, любителю тепла, больше всего нравились сауна, уличные джакузи и массаж, Мэл в шутку ревновала меня к массажистке, та бледнела и краснела, заслышав притворное возмущение, впрочем щедрые чаевые легко вернули ее в норму. Было слишком холодно, чтобы катать бревно или же идти в поход в горы, но вот метание топоров я оценил по достоинству.
- Тео, топор – не баскетбольный мяч, с ним попасть в цель будет немного сложнее… - прокомментировала Мэл мои попытки не промазать мимо мишени.
- И намного, намного веселее! – отозвался я, приложив порядком усилий, чтобы швырнуть топор в большой спил дерева, укрепленный на подставках врытых в землю.
- Оставлю вас наедине, в таком случае, - сказала она мне, отправившись по магазинам покупать сувениры родителям (своим и моим), сестре, брату и даже, кажется, каким-то коллегам по работе.
Я остался на тренировочной площадке и стучал топорами до тех пор, пока не заболела сломанная на той памятной игре нога, требуя сделать паузу и передохнуть. Мэл уже спала, когда я вернулся, ночник горел, позволив мне полюбоваться ей немного, прежде чем нырнуть под одеяло и обнять ее, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.

Мы с сожалением вернулись домой через две недели, желая продлить сладкое время и побыть вдвоем подольше, забыв о реальности под темно-синим звездным небом, но увы, такой возможности у нас не было.
- Не против, если я кое-что тут переделаю? – спросила Мэл, пока мы распаковывали вещи в нашей спальне, ремонт в которой не делали с тех пор как я учился в школе.
- Нет, - я пожал плечами, - здесь уже давно пора что-то поменять.
- Тогда займусь этим в ближайшее время.
Мне ужасно не хотелось ехать в Бухту, оставляя Мэл одну, но у меня была группа, а у группы был контракт. Поэтому часть вещей из одного чемодана мгновенно отправлялась в другой, заботливо сложенная руками Мэл. Уезжать на самом деле мне нужно было еще только через неделю, просто не было смысла особо раскладывать вещи, которые все равно скоро придется снова собирать.
Папа разбудил нас утром в субботу, деликатно постучал в дверь:
- Тео? Мэлон?
- Мгммм… - пробурчал я что-то отдаленно согласное, Мэл уже встала и, накинув на себя халат, листала какие-то бумаги за столом.
- Вы оба мне сегодня будете нужны, - сказал папа, входя в комнату, - сразу после завтрака.
- А попозже нельзя? – с надеждой уточнил я.
- Нет.
- Лааадно…
- Мы спустимся минут через пятнадцать, - сказала Мэл, кинув на меня суровый взгляд. Она всегда свято относилась к просьбам родителей, так что мне пришлось откинуть одеяло и все-таки встать с постели, которая была утром еще более привлекательной, чем в любое другое время суток. Холодный душ был омерзительно бодрящим, но хорошего настроения так и не прибавил.
- Ну? – мрачно спросил я, когда мы пошли к такси, за что получил чувствительный тычок под ребра от Мэл, - и куда мы едем?
- Тео, потерпи, - мама тоже собралась с нами, я чувствовал исходящее от нее предвкушение, у отца тоже было что-то похожее, но разобрать что именно это значит мой дар не мог – это все-таки не чтение мыслей. Отец тихо назвал таксисту адрес, когда мы погрузились в машину, он плавно тронулся с места, но ехали мы не долго, минут пятнадцать максимум, даже не выехали из того района Блуотер, который принято называть элитным. Остановились у какого-то дома, и папа подал сигнал выходить.

Дом был меньше, чем наш, но тоже большой, с высокой крышей, каменной облицовкой и белыми переплетами окон. Мама тут же побежала к крыльцу, а мы вопросительно воззрились на загадочно улыбающегося отца, который сначала выдержал паузу, потом заговорил:
- Мы с мамой немного подумали, и решили сделать вам свадебный подарок, - он эффектно указал на дом.
- Ээээ… - я так обалдел, что даже дар речи потерял. Впервые, между прочим, в жизни.
- Ну, - мама подошла ближе, - мы не понаслышке знаем, как трудно создавать свою семью вместе с родителями, а тут заказчики Геда так удачно решили срочно продать этот чудесный дом и…
Я слушал щебетание мамы вполуха, смотрел на Мэл. Она молчала, явно тоже не зная что сказать, но мне было не нужны ее слова, потому что ее эмоции говорили намного лучше – это был такой восторг, которого я, пожалуй, не чувствовал от нее никогда И если сначала еще мелькнула мысль отказаться от столь щедрого подарка, то теперь уже я просто не смог бы этого сделать.
- Это… Очень неожиданно! – наконец-то, смог выдавить я из себя, потом посмотрел на Мэл, восторг сменился любопытством, и добавил, - мы же можем посмотреть его, да?
- Конечно! – мама улыбнулась, - Мэлон, пойдем, я тебе все покажу!
Мэл подчинилась маме, взявшей ее за руку, только на пороге обернулась, улыбнувшись мне, я кивнул, и они исчезли внутри. Обернувшись к отцу, я закусил губу:
- Папа, я не уверен, что нам это нужно.
- А я думаю да, - он вздохнул, - конечно, жить с Джолионом совсем не то же самое, что со мной и твоей мамой… Но ты не думал, что я делаю это не только для вас?
Я ощутил укол совести, потому что действительно не думал. Папа продолжил:
- Урсула, конечно, сначала не хотела, ты ведь знаешь – она всех хочет держать под своим крылом. Я убедил ее, что так будет лучше, и действительно так думаю.
- Ну… Мэл, кажется, в восторге, - я взъерошил волосы ладонью, - она всегда мечтала о своем доме, так что я подумывал купить что-то. Спасибо, папа.
Он кивнул, и мы тоже поспешили внутрь, где мама и Мэл уже увлеченно обсуждали будущий цвет стен в гостиной и расстановку мебели на кухне.

Родители показали нам все комнаты – внутри дом оказался больше, чем выглядел снаружи, там уместились несколько комнат на первом этаже, а так же целых три спальни на втором. Мэл все еще пребывала состоянии восторга, бесконечно благодарила их, мама заливалась краской, но явно была довольна, что подарок удался. Наконец, папа аккуратно вывел ее, под предлогом пешей прогулки до дома, и мы остались вдвоем.
- Думаешь, нам нужно так много места? – я подошел к ней, обнимая за талию. Любой звук гулко отражался от пустых стен.
- Как знать, - улыбнулась она, - может быть, потом и понадобится.
- Хочешь много детей? – мы говорили об этом раньше, но давно, всего раз или два.
- Не знаю, - Мэл тоже обняла меня, - может быть двух. Но не сейчас.
Она потянулась ко мне за поцелуем, я с радостью ответил на этот ее порыв. Она была счастлива и довольна, ее настроение передавалось и мне, поэтому одними поцелуями дело не обошлось, благо еще по старой студенческой привычке у меня в кармане всегда была защита, потому что детей сейчас я тоже однозначно не хотел.
- Я повешу здесь зеркало, - сказала Мэл, пытаясь пригладить волосы по отражению в оконном стекле, - вот прямо у входа!
- Конечно, дорогая, - согласился я, имитируя голос покладистого мужа из какого-то мыльного сериала, - все как ты захочешь, дорогая.
Хм. Возможно они там, в сериале, были не так уж и далеки от реальности. В конце концов, меня все равно не волновало где именно будет висеть зеркало или стоять столик, так что Мэл могла размещать все как ее душе угодно.

Бухта Беладонны встретила меня приветливым солнцем и легким бризом с моря. Мы с Мэл успели перевезти только совсем немного вещей, но она уверяла меня, что справится с этим сама и даже получит удовольствие в процессе. Где там могло быть удовольствие, если меня там не было, я так и не понял, за что был обозван болваном и отправлен паковать коробки, маркируя их ярлычками с подписями. Я улыбнулся, вспоминая наш последний вечер, который мы провели устроив ужин в нашей новой столовой, просто расстелив на полу скатерть, потому что стола пока не было, а потом со вздохом вынырнул обратно, на шумные улицы Бухты.
Едва успел закинуть вещи в квартиру, как телефон требовательно зазвонил и Рэтт поинтересовался где меня носит «потому что отпуск кончился еще утром», я заверил его, что скоро буду и, действительно, отправился в «Ракушку». Все были в сборе.
- Смотрите-ка, кто вернулся! – Франсконни мгновенно сыграл несколько нот на синтезаторе, за которым стоял.
- Как семейная жизнь, - Пит широко ухмыльнулся, держа обе барабанные палочки в одной руке, - еще не подали на развод?
- Да ладно вам, - фыркнула Ви, перелистывая на планшете лист бумаги с нотами и текстом, карандашом она делала там какие-то пометки, - они же не первый месяц вместе…
- Спасибо, Ви, - наконец-то, я смог вставить хоть слово.
- Да ладно, - Сэм хлопнул меня по плечу, - они просто два идиота, которые не понимают нашего счастья.
Все рассмеялись, а я понял вдруг, что соскучился по группе, по работе и, конечно, по музыке. Хотя и был в отпуске, но, естественно, знал о текущих планах коллектива, совсем скоро мы должны были выступить на трех концертах, подготовка к ним шла полным ходом и, конечно, я немедленно к ней присоединился.

Жизнь, будто бы замершая на те недели, которые я провел в Блуотер, снова сорвалась с места в карьер, закрутившись в безумном ритме. Я выныривал из него иногда, вырываясь домой на редких выходных, но даже не всегда удавалось остаться там на ночь, не то что провести несколько дней. Концертов стало больше, нас начали приглашать во все более престижные заведения, Рэтт без устали трудился над пресс-релизами, люди теперь встречали нас восторженным ревом, а не молчанием и замешательством, как это бывало на самых первых выступлениях, когда мы еще выходили на разогрев перед другими исполнителями. Да, теперь кто-то выходил разогревать публику перед нами, когда я понял это впервые, то удивлению не было предела! С другой стороны, мы трудились упорно, зачастую после репетиций у меня болели пальцы, а на одном из концертов Ви стерла свои в кровь. Но все было не зря. Наш новый альбом стал третьим в рейтинге этого года, в честь чего мы устроили вечеринку в одном из лучших клубов города, билеты на которую разлетелись в первые два дня после старта продаж. Вечеринка, разумеется, была для фанатов, для нас это была очередная работа, после которой я, с гудящими руками и полностью пустой от урагана эмоций, который принесли с собой зрители, вышел из задней двери клуба и закурил первую за восемь лет сигарету.

Клуб, возможно, был и крутой, но этот выход был у него самым типичным, какой только можно представить - прямо в грязный узкий переулок.
- Это он! – голоса слышались словно издалека, я стоял закрыв глаза и прислонившись затылком к холодным кирпичам.
- Точно? Ты уверена?
- Да, да!
Я разлепил глаза, увидев уже почти в двух шагах от себя двух совсем молодых девчонок, не старше шестнадцати-семнадцати лет. Одна, блондинка, смотрела на меня с горящими глазами, от нее исходили такие жаркие волны восторга, что я инстинктивно заблокировал дар – сейчас мне было неприятно чувствовать кого-то еще. Вторая стояла чуть сзади за подругой, выглядела немного испуганной, прижимала к себе маленький кожаный рюкзачок.
- Вы – Тео, да? Из «Травы»? – спросила первая.
- Да, - я затушил сигарету о стену и кинул в урну рядом, улыбнулся – автограф?
Девчонки с готовностью протянули блокнотики, я расписался сначала для той, что стояла подальше, а потом и для ее более бойкой подруги. Протянул ей блокнот с розовым пони на обложке:
- Держите.
- Спасибо! – глаза у обеих засияли, блондинка взяла блокнот, а потом вдруг перехватила мою руку за рукав и прижалась ко мне всем телом. Я вздрогнул, тут же оттолкнув ее:
- Вы, конечно, очень милые, - она обиженно надула губы, я приподнял ее за подбородок, - но найдите себе кого-нибудь по возрасту. И свободного.
Я демонстративно достал из кармана обручальное кольцо и надел на палец, девчонки пристыженно закивали, а через минуту их и след простыл. Я пожалел, что не стрельнул пару сигарет, потому что мне срочно требовалась еще одна, для осознания того, когда это я стал таким взрослым и сознательным. Блейз, вроде бы, не кусал. Наверное, если бы не заблокированная эмпатия, то я бы почуял намерение девчонки раньше, теперь же мне было почти физически противно, хотелось пойти в душ и смыть с себя все. Несколько лет назад, пожалуй, я бы не упустил шанса, вряд ли бы меня даже смутил возраст, потому что внешне фанатки выглядели совсем не как дети, но у меня была Мэл. И это по самой меньшей мере просто не стоило того, чтобы ее потерять, не считая того, что я уже давно был равнодушен ко всем, кроме собственной невесты, то есть теперь уже жены.

Впервые надолго вырваться в Блуотер я смог едва ли не через год после свадьбы. Конечно, я приезжал постоянно, а зимние праздники мы с Мэл провели вместе в Бухте. Но это было все-таки не то, совершенно не то, что провести дома больше двух недель, подальше от суеты мегаполиса. После университета это казалось заманчивым – огромный город, множество людей, быстрый ритм жизни, теперь же, выматываясь на работе, я все чаще чувствовал желание вернуться домой. А еще здесь была Мэл, все больше меня тяготила наша жизнь вдали друг от друга, но у меня были обязательства, у нее тоже, выхода из ситуации пока никто из нас не видел. Как раз зимой мы говорили об этом, решили что уже выдержали столько лет, а значит можем подождать еще немного, пока не найдем подходящее для всех решение. Большую часть времени и она, и я сейчас посвящали работе, потому что это была уже не учеба, где можно пропустить пару лекций, а потом отработать их дополнительно. Все было серьезно.
- Лим поживет у нас какое-то время, - сказала Мэл, встречая меня в аэропорту, - она поругалась с родителями.
- Почему?
- Спроси у нее сам. Ты же не против?
- Конечно, нет. В доме полно места… И тебе будет не так одиноко, - я давно чувствовал от нее это, ей было не просто.
- Спасибо, - она благодарно улыбнулась, - мне непривычно жить совсем одной. Будто чего-то не хватает.
- Прости, Мэл, - выдохнул я.
- Все в порядке, Тео. Это был и мой выбор тоже, но я все равно скучаю по тебе.
До дома мы доехали на час позднее, чем должны были, потому что я тоже скучал по ней. Не смотря ни на что, нам все равно нравилась наша жизнь, у нас были цели и амбиции, ни один из нас не чувствовал бы себя хорошо, если заставил бы другого отказаться от своих желаний. А еще мы оставались по-прежнему вмести, значит обязательно справимся.
Лим была дома, когда мы приехали, сидела на кухне, шуршала упаковкой мармеладных мишек и периодически набирала что-то на смартфоне. Мэл тут же взялась за готовку, а я сел рядом с Лим:
- И что же могло выгнать тебя из родительского гнезда?
- Я лесбиянка, - коротко ответила она, закидывая в рот мишку, - наши родители не так либеральны, как могло бы показаться.
- Ммм… Ну, пожалуй, не мне судить. В любом случае, можешь оставаться тут столько, сколько тебе нужно.
- Все равно уезжаю в колледж осенью, - пожала она плечами, - поступила в Ля Тур, но у нас не хватало денег для оплаты обучения, так что я отложила все на год, чтобы подкопить денег и получить грант на обучение.
У сестер Хавест определенно больше общего, чем могло бы показаться в первый момент – в голосе Лим я слышал знакомые нотки, Мэл говорила точно таким же тоном, когда у нее были какие-то серьезные планы.
- Не думаю, что она в самом деле лесбиянка, - сказала мне Мэл позже, когда мы лежали в кровати, - но скорее всего так думает.
- Родители и правда так злятся?
- Нет. Но не хотят поругаться с дедом, у него был сердечный приступ и они теперь берегут его от потрясений.

Дом все еще был полупустым и почти необжитым. Более-менее обставлены были только кухня, столовая и две спальни наверху, но пока еще и здесь была лишь часть мебели. Мэл сказала, что ей некогда заниматься этим вплотную, потому что на работе они уже восемь месяцев ведут сложный процесс и свободного времени просто нет. Я честно хотел бы ей помочь, вот только абсолютно ничего не понимал в оформлении интерьеров, а чью-либо еще помощь она принимать отказывалась – ей явно хотелось сделать все самой.
- Снова он! – Мэл редко была раздражена, зла или недовольно, но стоило ей войти в столовую, как я ощутил все это разом. Эмпатом, впрочем, тут было быть совершенно не обязательно, ее тон говорил более чем достаточно.
- Кто? – я от удивления уронил кекс, который взял с тарелки, поставленной Лим на стол.
- Квентин Т. Шеррс, - откликнулась Мэл уже из кухни, мгновение пошумела вода, и она вернулась к нам, все такая же раздраженная, со стаканом в руке - самодовольный гад!
- Что за Квентин? – поинтересовался я.
- Заноза в заднице всей прокураторы, - фыркнула Лим, распечатывая новый пакет с мармеладными мишками, - вечно вставляет им палки в колеса.
- Ты никогда о нем не говорила, - обратился я к Мэл.
- Говорила, - она сделала глоток и ее эмоции чуть поугасли, - помнишь того адвоката, который отмазывает хитрозадых мошенников? Вот, это он.
- Аа, да, - мне пришлось чуть покопаться в памяти, прежде чем я вспомнил, Мэл не так уж часто говорила о работе.
- Мерзавец хорош, надо отдать ему должное. Мы столько месяцев убили на этот процесс, против крупного уклонения от налогов, и, вот, на последнем слушании подонок сменил адвоката на Шеррса, а тот разнес нас в пух и прах! – она перевела дух, я почувствовал как ее раздражение снова разгорается, - и как! Он заставил присяжных передумать одной только заключительной речью, когда мы думали, что победа уже в кармане!
Она еще долго кипела негодованием, успокоившись только к позднему вечеру. Я пытался ее успокоить, но только все приходило в норму, как Мэл вдруг вспоминала что-то из заседания и вновь начинала пылать раздражением. Она никогда не была отходчивой… Но энергию ее ярости не обязательно было успокаивать, если знать как направить в нужное место. А я знал. И умел, так что очень скоро Мэл уже не злилась, подаваясь навстречу моим рукам.

Как бы ни было прекрасно дома, но мне нужно было возвращаться в Бухту. Я отдохнул, сменил обстановку, и перестал хандрить, большой город больше не напрягал, напротив, даже ощутил как скучаю по плотному графику репетиций и концертов. Мне не хватало Мэл, когда я был здесь, но точно так же не хватало музыки, когда я был дома, с ней. Играть для себя, дома – это совсем не то, что собирать стадионы, теряясь в их эмоциях, отдавая всего себя без остатка любимому делу. Понимание этого пришло ко мне сразу, едва только мы с «Травой» впервые вышли на сцену, по сей день я обожал его, не мог отказаться раз и навсегда, не смотря на всю любовь к Мэл.
Мой рейс, тот, которым я собирался лететь изначально, отменили, благо сообщив заранее, так что мне пришлось взять менее удобные билеты, с пересадкой, но самолет прибывал в Бухту на несколько часов быстрее чем первый. Я не думал, что это может быть важно… Но, как оказалось, мне стоило сообщить об изменениях в своем расписании еще кое-кому.
- Ви? – пораженно выдохнул я, поднимаясь на второй уровень квартиры, и застав там Ви, в одной тонкой ночной рубашке, выходящую из спальни Пита.
- Тео? – вот и сам Пит, в одних трусах, замаячил за ее спиной, - я думал, ты прилетаешь днем…
- Эээ… Планы изменились, - повисла досадная неловкость. Не успев подумать, я спросил, - а давно вы?
- Пару месяцев, - потупив взгляд, тихо ответила Ви, - ты, пожалуйста, не говори остальным. Мы сами.
- Ммм… Ладно, - протянул я, боком продвигаясь к своей спальне.

Позже, когда Ви ушла, мы с Питом встретились в гостиной. И я просто не мог не поинтересоваться:
- Ты уверен, что это никак не повлияет на группу?
- Не должно, - пожал он плечами, - мы договорились отделять работу и наши отношения.
- Будь с ней осторожен, - я потер лоб, со вздохом припоминая любовь Пита к смене пассий. Очень надеюсь, что Ви не постигнет та же судьба.
- Ну… Мы встречаемся уже два месяца, для меня это почти рекорд, - он улыбнулся.
Что мне оставалось? Только пожелать ему продолжать в том же духе, тем более, что его слова подтверждали легкие волны теплых эмоций, вряд ли направленных на меня. Пообещав сохранить их секрет, но порекомендовав не тянуть с его раскрытием, я вернулся к себе. Поездка домой, как и всегда, вдохновила меня, в голове бились строчки аккордов и нот, просившиеся на струны и бумагу. Кто я такой, чтобы им мешать!