Наверное, стоит уточнить, как же мы докатились до подобной жизни и почему вместо возвращения домой, где закупкой продуктов занимается прислуга, мы бестолково топчемся между рядами мини-маркета Саммерхолда, да еще и прихватив с собой Эбс, планировавшую вместе с братьями улететь на каникулы в Нью-Йорк.
Все так и должно было быть - ровно до того момента, пока неделю назад звонок Хантера не разорвал безмятежную тишину раннего утра. В ту злосчастную ночь лекарство перестало работать. То чертово мамино лекарство, которое дал ей чертов Севен. Очередной криз вновь уложил маму на больничную койку, тогда и встал вопрос о ее транспортировке в Нью-Йоркскую клинику, где, по заверениям тети Эйлин, принимал отличный специалист. Специалист в какой области на этот раз - Хантер не уточнил, просто замолчал этот момент, даже не постаравшись скрыть неловкую паузу. Чем лечить маму и от чего, что заставляет тело угасать словно свечка - на эти вопросы не находил ответа ни один врач. Скорее от безысходности, чем от здравого смысла, родные положились на частную клинику доктора Роджерса.
Наши с мамой отношения раньше положенного срока перешли в разряд подпорченных: я даже еще не начала интересоваться мальчиками и с опаской задумываться над тем, надевать ли сегодня белое. После вступления в пубертатный период мы и вовсе потеряли точки соприкосновения; наши разговоры напоминали диалоги двух глухих друг к другу людей, по какой-то несчастливой случайности названных родственниками. Однажды после особо сильного скандала, я мечтала о том, чтобы выяснилось, что в роддоме меня перепутали с какой-то другой малышкой, и отдали Брайсам по ошибке. Как же прекрасно, что даже в то лихое время у меня хватало совести не озвучивать свои желания вслух. Сейчас мне не просто стыдно за них, двадцатилетняя я готова собственноручно произвести лоботомию себе четырнадцатилетней. Сейчас мне кажется, что я так мало уделяла времени родным и попросту даже не сказала им, что несмотря на их раздражающие недостатки и попытки читать мне нотации, я безмерно люблю их и ценю все, что они для меня сделали. И даже из нотаций я кое-что вынесла.
Как бы то ни было, в Нью-Йорк нас не позвали. Ни нас с Джорджианой, ни близнецов с Эбби. Впятером мы остались предоставлены самим себе, и, поскольку у кузины не было планов на праздники, мы сманили ее в Саммерхолд: возвращаться в непривычно пустой и тихий особняк в Бридже не хотелось. Здесь же нас ждала компания Лорен, с оживлением развешивающей шарики и разматывающей гирлянды. Подруга напевала себе под нос какую-то незамысловатую песенку с попсовым мотивчиком, и даже Картер, выделенный в помощь, аккомпанировал ей вполне веселым насвистыванием. Аарон же с раннего утра выдвинулся в аэропорт, чтобы встретить свою ненаглядную Ронду, прилетавшую первым рейсом, и до сих пор его новенькая хонда, презентованная отцом на совершеннолетие, не заняла обычное парковочное место за высоткой.
- ...и, представляете, Итан сказал, что как только я закончу школу, то могу делать что захочу, - весело щебетала Эбби, подхватив Джорджи под руку; казалось, эти блондинки вообще особо не парились на счет состояния мамы, увлеченные совсем иными, позитивными мыслями. - Так что теперь моя основная задача за два года собрать сильное портфолио. Уверена, с моими данными нью-йорские агенства быстро предложат мне контракт.
- Скорее, с твоей фамилией, - ядовито уточнила я, решив осадить зазнавшуюся кузину.
Я нежно любила Эбби, и в любой другой ситуации обязательно проглотила бы обидное замечание, но не сейчас, когда ее глаза сияли счастливым блеском несмотря на безрадостную ситуацию. Кузина обладала неплохими параметрами по меркам модельного бизнеса: широко посаженные глаза, натуральные густые ресницы и брови, хороший рост; но основной движущей силой прогресса карьеры все равно являлись связи, коих у Брайсов было предостаточно, особенно в связи с уже проторенной мною дорожкой.
- Кто-то просто завидует, - сводная сестра закатила глаза и небрежно махнула рукой, мол, не обращай внимания, Эбби, в ее словах нет ни толики правды.
Но кузина даже не подумала обидеться. Я давно привыкла, что Картер и Аарон отличались непоколебимой уверенностью в собственных силах - в их чисто мужском прагматичном воспитании дядя Эйм постарался на славу. Эбби, несмотря на совершенно иные установки и ориентиры, уверенно шла по стопам братьев.
- Ты просто не видела меня в деле, - развернувшись на сто восемьдесят градусов, она лукаво улыбнулась и ловко зашагала спиной вперед, не забывая вилять бедрами, насколько ей позволяла природная худоба. Костлявый палец, венчающийся конусообразным бордовым ногтем, уставился точно мне в переносицу. - Я покажу тебе лукбук последней коллекции PQ, для которого снималась, тооочно говорю тебе, я умею чувствовать настроение съемки.
- Ладно, - с мрачным азартом согласилась я, намереваясь утереть ей нос. - Давай проверим. У меня дома лежит фотоаппарат и в окрестностях множество живописных мест. Покажешь мне класс.
Моя улыбка едва ли напоминает улыбку, разве что я косплею какого-нибудь абсолютно помешанного маньяка - об этом предельно ясно сообщила мне реакция Джо. Повернувшись что-то сказать, он задорно клацнула челюстью и, нахмурившись и надув губы, поспешно отвернулась. Об ужасающих белокурую головку метаморфозах не дала задуматься реакция Эбби. Взвизгнув в блаженном восторге, она даже подпрыгнула на своих огромных платформах:
- Ты серьезно? Ты меня поснимаешь?
В состоянии нелогичного лихорадочного возбуждения она описала вокруг меня несколько кругов - широко раскинув руки вверх ладонями и запрокинув голову к небу. Её неконтролируемый восторг казался чем-то далеким и неправильным - ей-богу, я ведь не Анни Лейбовитц - но Эбби продолжила свои поступательные движения даже после того, как я напомнила ей, что я фотограф начинающий.
- Все с чего-то начинали, - хлопая в ладоши, Эбс зашла на четвертый круг. - Ты один из самых талантливых людей, которых я только знаю, а талантливые люди, как известно, талантливы во всем.
Я устало вздохнула, не сумев сдержать улыбку, на этот раз совсем иную, стыдливо-счастливую. Внезапно я вспомнила, что просто обожаю Эбби за ее детскую непосредственность.
Аромат имбирного печенья выманил всех обитателей из недр квартиры в нарядную гостиную в половину второго. Плейлист Дарк, по такому случаю сплошь составленный из песен на рождественскую тему, легкой канвой оплетал помещение, соткав хрупкую атмосферу праздника. С потолка свисали разноцветные шарики, а обеденный стол сдвинулся в сторону прихожей под натиском пушистых размашистых веток. Джо, Лорен и Эбби поспешно накрывали на стол, обмениваясь мнениями о какой-то романтической комедии.
На два был назначен общий сбор, и помимо Ронды, устроившейся на коленях Ронни, мы ждали еще двух гостей. Первым должен был появиться уже упомянутый новый ухажер Джорджианы. Архитектор, или кто он там. Сестра милостиво разрешила перекинуться с ее кавалером парой слов, установив лимит допустимых значений в размере десяти - как раз хватит, чтобы представиться и поинтересоваться его деятельностью, а вот расшаркивания вроде "очень приятно" и "наслышана" придется оставить на потом. Впрочем, поражать воображение мужчин я сегодня вовсе не собиралась, разве что несвойственной мне скромностью - и такое решение было связано с приглашенным гостем под номером два.
Я не собиралась заделываться в сводники и пытаться подыскать для Даркнесс кого-то путного и перспективного после провальной попытки с Картером. Особенно после провальной попытки с Картером: в тот момент, когда взгляд его желтых глаз мечтательно уставился за спину Лорен на высокого брюнета с трехдневной щетиной на квадратной челюсти, осознание правоты Ванира пронзило всю мою сущность, смертельно ранив самолюбие.
Но в тот момент, когда, рассказывая о себе за чашкой кофе, аспирант с легкой ленивой улыбкой и горящим взглядом упомянул картины Вэл Гарт и любовь к структурности и кубизму, я буквально каждой клеточкой тела почувствовала, что они с Лорен могли бы понравиться друг другу. Дьявол на плече шепнул: "пригласи его" - и я не стала вслушиваться в возмущенный лепет светлой стороны.
Вопреки моим соображениям на счет очередности гостей, аспирант появился первым, наповал сразив встретившую его на пороге Джорджи типично голливудской улыбкой в тридцать два белоснежных зуба. Вероятно, тренировал выход на красную ковровую дорожку или получение заветного Оскара. В дорогом костюме и при галстуке, мистер Шерридан напоминал ни много, ни мало Джеймса Бонда, и темные очки только способствовали сходству с киношным агентом 007.
Несколько раз неловко моргнув, Джо отступила, пропуская эталон современной мужской безупречности внутрь.
- Всем привет, я Оливер, - обозначенный субъект появился в гостиной, разоружив присутствующих дам лучезарной улыбкой.
С благодарностью приняв от Эбби чашку горячего ароматного кофе, он коротко презентовал присутствующим знак мира, и, не обратив особого внимания на Дарк или Аарона, метнувшего острый вопросительный взгляд в свою незадачливую кузину, повернулся, чтобы как следует поприветствовать радушную хозяйку дома. Меня то бишь.
- Выглядишь ослепительно, - блондин в возмутительно галантном тоне приложился горячими губами к моей руке; ничто его не смутило, ни наспех заплетенные косички, ни драные на коленях джинсы, ни специально надетое по такому случаю кольцо на безымянном пальце. - Впрочем, как и всегда.
Его последние слова практически потонули в звуках бьющейся в виски крови. Мелкие молоточки застучали стоило Оливеру только шагнуть из лифта, но в тот момент не нашли отражения и логического объяснения, лишь где-то на границе сознательного и бессознательного забрезжило что-то из разряда предчувствий. Но он подошел ближе, нарушив границы независимых территорий - и ноздри отчетливо тронул аромат, который я не спутала бы ни с чем другим. Invictus от paco rabanne - концентрированный запах Севена, лишь с изъятой из общего букета ароматов ноткой терпкого табака: Шерридан не курил.
С трудом отделив вмиг пересохший отяжелевший язык от неба, я промычала нечто нечленораздельное и поспешила отойти на безопасное расстояние - то, на котором мозги начнут работать и не позволят заплетающемуся бескостному отростку сообщить аспиранту о своих нежных чувствах к обладателю схожего аромата. Пока я усиленно делала вид, что в крайней степени заинтересована досадными разводами на зеркале в прихожей, удивить аспиранта небывалым гостеприимством поспешила Джорджиана: бесшумно подкравшись со спины, резко размахнулась и с неприятным звонким шлепком опустила руку на загорелую кожу под ключицей.
...вообще-то удивительно, что Оливер не поспешил откланяться ибо первым пунктом в списке моих личных дел обозначилось "провалиться со стыда". Из всех возможных суперспособностей, которыми мы с кузенами бредили в детстве, я бы сейчас предпочла иметь возможность останавливать время. Для того, чтобы просто сделать глубокий вдох и спросить белокурую красотку какого хрена она творит.
- Хвалебное радушие бриджпортских холмов, - неизменная оскароносная улыбка проявила оттенок сарказма. - Польщен. Не думал, что однажды придется испытать на себе.
Джорджиана растянула губы в не менее фальшивом проявлении любезности:
- Я должна была проверить.
Напряжение, повисшее между молодыми людьми, лопнуло в одночасье, стоило только дверям лифта с механическим лязгом разъехаться в стороны: с коротким "ах" Джо оставила свой любопытнейший молчаливый диалог с маленькой Джорджианой в зеркальном отражении очков аспиранта, и поспешила навстречу последнему гостю, на ходу поправляя прическу.
Десять минут спустя я наблюдала за разворачивающимся в гостиной действом из-под опущенных ресниц. В который раз за день меня накрыла мигрень, являвшаяся следствием того, что все планы летели в тартарары. Я ненавидела, когда что-то шло не по плану. Не по четко установленному, продуманному мной до мелочей плану, который сегодня нарушали все, кому не лень - благодаря появлению Оливера, который, сам того не зная, получил главную роль в постановке театра абсурда.
Новый ухажер Джо действительно оказался архитектором, одним из тех, что работали над проектом нового концертного зала в центре столицы. Несмотря на молодость, Кит - так его звали - успел сыскать славу в Бриджпорте и, заручившись поддержкой сильных мира сего, с легкой руки выиграл тендер на застройку крупной территории, ранее принадлежавшей казино Гордона Стила: в позапрошлом году у маленького Лас-Вегаса отобрали лицензию, и все имущество под веселое улюлюканье толпы пустили с молотка.
Вся семья, не скрывая эмоций, улыбнулась очаровательнейшему архитектору с ямочками на щеках, с таким воодушевлением вещающему о деле своей жизни, о контроле качества и будущих проектах в окрестностях района Дэвлингтон*. О, боже мой, ну кто же это мог с такой злорадной ухмылкой на устах пустить под откос детище бывшего зятя, как не доблестный-некогда-розововолосый мэр города? Чудесная женщина, истинный пример для подражания. Аминь.
- Приятно знать, что город обретает новые черты, - то ли по случаю праздника, то ли испытывая симпатию к новому кавалеру кузины, Картер проявил несвойственные ему вежливость и чувство такта.
Ах да, ему же нравятся брюнеты. И, выходит, вовсе не меня стоило опасаться малышке Джо.
- Больница в промышленном районе - отличная мысль. И где же будет располагаться здание? - положив подбородок на сцепленные замком пальцы, осведомился Оливер.
Его диалог с Китом напоминал бы одну из светских бесед, не отягощенную интересом с обеих сторон, если бы в зеленых глазах архитектора не зажигались мириады огней, стоило бледной руке Джорджианы опуститься в его ладонь. Его лицо менялось в одночасье, и диалог вновь строился с воодушевлением, несмотря на прежнее нежелание отвечать. Вот и сейчас, стоило сестренке коснуться его ладони, как спор о выборе места для здания с красным крестом возобновился с новой силой.
Примерно одного возраста, Оливер и Кит напоминали позитив и негатив одного кадра, как во внешности, так и в характере. Спокойный и уравновешенный, с прямым теплым взглядом глаз цвета жухлой травы, Кит создавал интересный контраст с холодным и немного надменным Оливером, с его роскошной отрепетированной улыбкой и образом спасателя Малибу. Шерридан чувствовал себя в нашем обществе как рыба в воде - но стоило на горизонте появиться архитектору и калифорнийский мальчик, словно почувствовав сильного соперника, вытягивался по струнке, пытаясь изобразить из себя нечто... нечто не совсем нам понятное. Весь его образ будто трескался пополам, словно он пытался покорить нас всех одновременно - таких разных и непохожих. В сотнях оттенков различных Оливеров мне менее всего нравился именно этот, слишком уж напыщенно и тщеславно он смотрелся на фоне более простого и более успешного Кита. Кажется, господин аспирант и сам это понимал.
И все же фальшь в его улыбке, ощущение, что я попала на какой-то светский раут, не сдавливали виски так сильно, как рука, периодически будто бы невзначай, ложившаяся мне то на плечо, то на колено. Оливер быстро смекнул, что большинство присутствующих собралось здесь парами. И если с Джорджианой и Китом, а также с Рондой и Ронни все было предельно ясно, то Лорен заставила голубые льдинки миндалевидных глаз задержаться на себе чуть дольше, чем полагали приличия. Из моей груди почти успел вырваться вздох облегчения. Почти. Вот только...
- Лорен, - руки Картера с необъяснимой нежностью обвили вздрогнувшие от неожиданности покатые веснушчатые плечи. - Моя девушка.
Дарк, вспыхнув от восторга, потупила взгляд, слегка склонив голову к своему новому «бойфренду».
...и Оливер Шерридан вновь стал моей проблемой.
Он не то чтобы был мне противен, но совершенно не в моем вкусе - чрезмерно слащавый и миловидный, он переплюнул по части манерности и участия даже Адама. И теперь, преданно заглядывая в лицо своими херувимскими глазками, аспирант заботливо интересовался, не принести ли мне таблеточку от головы.
Резкое "нет" было ему ответом.
- Лучше выйду на свежий воздух, - чуть мягче добавила я, дернув уголком рта в неком подобии вымученной улыбки, пытаясь хоть как-то извиниться за выказанное секундой ранее раздражение. В конце концов Оливер не виноват, что Картеру внезапно приспичило играть в игру "это-моя-девушка" с Дарк.
На улице поднялся ветер, и снег, еще днем казавшийся мне прекрасным и пушистым предвестником праздника, теперь колючими хлопьями кусал беззащитную кожу. Известное дело, ожидание праздника всегда в разы выигрывает в организации у самого праздника, так случается почти каждый год. Но почему же у родителей всегда получалось? Что, черт побери, я делаю не так?
Прислонившись спиной к холодной бетонной конструкции, я изо всех сил щелкнула колесиком зажигалки. Слабое пламя взметнулось вверх в мольбе о пощаде, и тут же исчезло под гнетом очередного порыва стихии.
- Помощь друга принимаешь? - весело поинтересовался голос аспиранта за спиной.
- Твои намерения не похожи на дружеские, - прикуривая от его zippo, я вновь решила применить действенный способ шоковой терапии. Правда в лицо - почти что приговор к смертной казни в наших кругах, шаг настолько же отчаянный и непопулярный. - И ты вроде бы не куришь.
- Подумать только, стоит предложить девушке прикурить, и тебя уже неправильно поняли.
Убирая металлический прямоугольник в карман, Оливер демонстративно качнулся с носка на пятки и обратно, небрежно подергивая плечами как в каком-то причудливом танце. Этакий местный клоун, призванный всеми правдами и неправдами рассмешить грустную принцессу. Неправд, разумеется, в его арсенале было больше, а потому в контраст ему я предложила еще одну правду:
- Я вообще-то с Лорен тебя познакомить хотела.
Глаза цвета водяной глади, в кои-то веки не сокрытые за очками, в недоумении сфокусировались на моем лице: на несколько неуловимых секунд мне показалось, что в них проскользнула тень разочарования. Густые брови дернулись по направлению к переносице, превратив лицо в маску трагедии.
Оливер кашлянул. Руки его сцепились в замок прямо перед собой, резко одернули друг друга и разбежались по задним карманам брюк.
- О, ну что ж... раз уж у нас тут серьезный диалог о моих намерениях назревает, то, наверное, я должен сразу уточнить, что Лорен крайне мила и все такое, но мне не интересна.
Блондин хмыкнул. Взор же его, доселе медленно блуждавший по фактуре стены, улетел за линию горизонта, в далекие дали, доступные, вероятно, только режиссерам. Возможно, ему пришел в голову гениальный сюжетный ход. А возможно, режиссер просто вспомнил о ком-то, и это воспоминание дало ход следующей его мысли:
- Когда мои мысли занимает какая-то женщина совершенно бесполезно пытаться предлагать замену ей. Даже мама уже поняла.
В адрес неизвестной мне мамы отправилась неприкрытая насмешка из разряда тех, с которыми пересказывают острые злободневные мемы из интернета: вроде бы уже знаешь, но все равно поднимает настроение.
- Да к черту. Я хотел приберечь это до омелы, но...
Он как-то слишком проворно сократил расстояние с полуметра до пяти сантиметров между нашими носами, и древесно-морская композиция привычно опалила ноздри. Сама не ведая что творю, я подалась навстречу, предвкушая и почти ощущая на губах огрубевшую шероховатость губ из воспоминаний с жесткими нотками лавра и жасмина. От дурманящего аромата в голове все переворачивалось вверх тормашками, не позволяя сообразить, а кто собственно, передо мной сейчас стоит. Пухлые губы Оливера приоткрылись, готовые в любую секунду податься ближе и вручить свой рождественский подарок.
Подарок, который я не собиралась принимать.
- Плохая идея, - мягкие губы влажно коснулись щеки, когда я в последний момент одернула себя и отвернулась; и раз уж я решила сегодня играть на контрастах, мой тон припечатал дальнейшие слова несгибаемой сталью, невзирая на мимолетную слабость. - У меня есть жених.
Аспирант отстранился. С полминуты мы молча созерцали примятый нашими ботинками снег - я пыталась унять учащенное сердцебиение будто только что совершила марафонский забег, а Оливер вновь принялся бороздить просторы невидимых океанов.
- Да, я загуглил, серьезный мужик, - справившись с нанесенной ему обидой, подал он глухой голос. - Слишком серьезный, я бы сказал, совсем не для тебя, - Шерридан поймал мой возмущенный взгляд, и поспешил объясниться. Он воздел руки к небу, будто моля небеса подсказать правильные слова, и на его лице вдруг нарисовалось то возвышенное вдохновленное лицо, что пишут на иконах. - Это ведь... ты.
Блондин поспешно выдохнул, а бегающие пальцы нашли успокоение в высветленных волосах – всего на несколько секунд, чтобы вновь взлететь в бессловесном пируэте.
- Ты, понимаешь? Ты ведь муза, путеводная звезда, ты лунный свет во тьме, ангел во плоти, ты создана для поэтов и художников, чтобы с тебя писали картины, чтобы тебя боготворили и носили на руках, а не для каких-то там, - его ладонь несколько раз качнулась вправо-влево, выражая тем самым крайнюю степень пренебрежения к избранной Беном профессии. - Политиков левого фланга.
Гугл. Я отметила для себя удачную идею всего одним словом, поставив ее первым пунктом сегодняшнего вечера - как только останусь одна, разумеется. Очень уж захотелось узнать, чем там знаменит мой жених помимо левого фланга.
А вот возвращаться в действительность, в которой олененок Бэмби сверлил мой лоб в ожидании ответного признания, не хотелось совершенно; но другого выхода просто не было.
- Спасибо, конечно, Оливер, за племенную речь, это действительно очень мило, но я не готова ответить тебе взаимностью. Я... люблю другого мужчину.
Признание неловко, с грацией оступившегося альпиниста, сорвалось с губ – и раскатом прокатилось меж нашими сиротливыми фигурами. В этом свободном полете безнаказанной и бесцензурной речи, длившимся буквально долю секунд, хотелось прикусить себе язык. За неосторожность, за необдуманность и за смелость. Слишком громкое «люблю» прокатилось в моей голове мощнейшим эхо. Я недоумевала. Что я сейчас сказала? Как вообще посмела произнести это слово и в чей адрес?
- Ну что же… - тяжелый взгляд исподлобья послужил мне ответом, без слов сообщив, что так просто режиссер не отступит, пусть на словах все звучало несколько иначе. - Тогда давай останемся друзьями? И помни, рабочие отношения портить нельзя, я уже утвердил тебя на роль в рекламном ролике.
- Я же сказала, что я не на кастинг! – слабо возразила я.
Но возражения тоже не принимались.
- Да, кстати, прости за Джо и ее поведение, - под монотонный гул лифтовой кабины было неудобно молчать, и я вовремя вспомнила, что никак не прокомментировала произошедший ранее эпизод знакомства. - Она сегодня перенервничала.
Зажатая в тесной коробочке, я чувствовала неотвратимую близость Оливера, его горячее тело и пульсирующую по венам кровь. Неловкости не было, вместо нее меня снедало другое ощущение, примерно как у загнанной в тупик антилопы, замершей в ожидании нападения хищника. Не усомнившись ни на минуту в том, что отступать от первоначального плана покорения моего сердца - сердца ли? - аспирант не намерен, каждая клеточка тела замирала в ожидании новой тактильной информации - и не прогадала.
- О, ну что ты, - уголок его губ дернулся вверх, обнажив идеальные зубы без единого намека на острые клыки; как Джо только в голову пришло такое подумать? - Мне даже понравилось. Не каждый день вампиры настолько вежливо интересуются моей принадлежностью к роду человеческому. Обычно это происходит вот так.
Горячая ладонь обхватила шею, чуть надавливая на ее основание под челюстью - прямо скажем, не самые приятные ощущения, даже при таком бережном обращении. А уж Оливер, разумеется, говорил о стальной хватке, переламывающей гортань с лишь небольшим усилием. Интересная, однако, у него вырисовывалась компания, по обыкновению проверяющая его принадлежность к теплокровным. Всегда знала, что в рабочие районы Бриджа даже соваться не стоит из-за их криминогенной обстановки, не то что жить.
- Надо же, - неожиданное открытие привело аспиранта в искренний восторг. - У тебя есть пульс.
Восхитительная реакция!
Меня всегда умиляли люди, чей мозг был под завязку напичкан древними как наш мир страшилками о снедаемых жаждой порождениях ночи. Эти просвещённые умы ждали отсутствия сердцебиения и болезненно бледную кожу, сияющую или идущую волдырями под прямыми солнечными лучами - и каждый раз приходилось их разочаровывать.
- Ну конечно есть, - я мягко сняла замерзшую на морозе ладонь с горла. - У каждого живого существа ведь есть пульс, верно?
- Вероятно. У меня был низкий балл по биологии.
Безукоризненно вежливый автоматический голос возвестил о прибытии на нужный этаж, кабина с легким толчком остановилась, прерывая диалог. Не сказать, чтобы я расстроилась, наоборот, даже тихонько выдохнула от облегчения, ведь этот разговор можно не продолжать.
Двери металлической кабины распахнулись, и нас затопило атмосферой шумной дружеской вечеринки. Рождественские песенки смолкли, чтобы уступить место рэпкору, орущему громче положенных для спокойствия соседей децибелов, а общее освещение комнаты сошло на нет, позволив обстановке утонуть в неоновых вспышках шарообразных ламп. Приглушенные нашептывания парочек сменились оживленным диалогом, фотосессией с участием сэлфи-палки и взрывами хорового хохота. Ронда задорно щелкала клавишей камеры, и вся компания послушно меняла позу и одновременно замирала будто в детской игре. Единодушно, слаженно как единый пульсирующий организм.
Все это - в условно моей квартире, и все это - без меня. Казалось, мое присутствие было одним из двух сдерживающих факторов, мешавших собравшимся чувствовать себя раскрепощено и получать удовольствие. Вторым фактором, разумеется, было присутствие Оливера. Вдруг на душе стало противно и тоскливо. Так себе ощущение. И даже совершенно внезапно случившийся во взрыве конфетти поцелуй под омелой - тот, которого я так ждала и за который так ратовала - не смог меня порадовать.
И даже наоборот.
Быстрым дробным шагом я проскочила в кухню, чтобы укрыться там от радостных возгласов захмелевших друзей, и предаться депрессивному разврату с бутылкой шардоне. Моя мать в больнице и от нее все еще нет вестей, так что имею полное право предаваться унынию.
Пребывая в полной уверенности в том, что бог режиссуры догадается последовать за мной, я достала с верхней полки два бокала на тонких ножках и штопор. Последний без задней мысли и передала через плечо, стоило двери издать протяжный хриплый стон, известив о появлении еще одного желающего урвать немного покоя и уединения. И только когда пробка с мягким хлопком покинула зеленоватые стенки горлышка, я обернулась, чтобы отпустить какую-то беззлобную шутку в адрес Оливера. Но шутка мигом выветрилась из головы, когда вместо ожидаемой тщательно зачесанной назад светлой шевелюры взгляд выхватил несколько прямых темных прядей, спадающих на лицо.
- Надеюсь, ты не против компании? - глаза Кита весело блеснули. - Оливер решил присоединиться к общему веселью.
- Ммм, - крайне многозначительно промычала я в ответ, гадая, должно ли это приравниваться к слову.
Шутка про лимит значилась в голове всего лишь шуткой, но краюшек сознания подтачивала неприятная мысль: возможно, Джорджиана права на счет парней? Возможно я бессознательно, сама того не желая, имею виды на каждого носителя у-хромосомы, в том числе и на поклонников подруг и сестер? Тем более, что вкус на мужчин у них просто отменный.
Вот и сейчас я позволила себе задержать на собеседнике долгий, не скрывающий изучающего любопытства взгляд. Ничего общего с Севеном, за исключением разве что цвета волос; совершенно иной типаж, экземпляр куда более презентабельного и серьезного вида. Кит был из породы тех людей, что умели расположить к себе с первого момента знакомства - приятное лицо, опрятная одежда, мягкая улыбка. Ну сразу видно, что не из кругов шоу-бизнеса. Простой, милый парень. Ничего общего с Севеном, да. Я с опаской прислушалась к собственным ощущениям. Ничего. Господин архитектор скорее представлял для меня интерес в паре с моей сестрой, нежели один, ведь поодиночке оба они представляли собой две половинки, а соединяясь вместе являли уникальный тандем. Его глаза загорались небесным огнем, а Джо будто расправляла плечи, стряхивая все мирские заботы. Ни дать, ни взять ангел во плоти. И, черт побери, я знаю это выражение лица, посещавшее их обоих, стоило их взглядам встретиться: руку даю на отсечение, не за горами свадьба.
Пожалуй, я даже не имела права совать нос в их отношения. Никто не имел.
- Мы за вечер едва ли парой слов перебросились, а я очень хотел познакомиться, - на полном серьезе сообщил Кит, прерывая мои мысли о грядущем торжестве; он уверенным жестом наполнил бокалы и один из них протянул мне. - Джорджиана столько о тебе рассказывала.
Вслед за невнятным мычанием я блеснула не более толковым "хммм": вообще-то странно и подозрительно, что после рассказов сестры, кто-то еще хочет со мной познакомиться. Это какие же мои заслуги его заинтересовали?
- Ну... тогда за знакомство, - легкий звон стекла о стекло приласкал уши; я не алкоголик, и действительно люблю пить не в одиночестве. - Сказать по правде, не могу ответить той же любезностью. Тебя Джо долгое время скрывала.
Кит поддержал откровение теплой улыбкой, и я, осмелев от удачного начала разговора, умудрилась испортить зарождающуюся симпатию всего одной неудачной фразой:
- Ей просто показалось, что я пыталась увести у нее бойфренда.
Я слишком поздно осознала, что только что вылетело из моего рта. И никакие эффектные попытки стиснуть нижнюю часть лица в ладонях уже не могли помочь исправить ситуацию. И даже правило пяти секунд едва ли сработало бы. Но попробовать стоило.
- Прости, - протянула я, виновато растягивая последний слог. - Это был супер-отстой. Никто не хочет говорить о бывших. Сейчас я попробую вернуться в настоящее и нащупать мысль... о, вот, вы с Джо отлично смотритесь вместе.
Если бы я обладала самоуверенностью Оливера, я бы непременно продемонстрировала собеседнику результат комплексного отбеливания - но я, к великому сожалению, все еще оставалась Хоуп Брайс, и все, что мне удалось из себя выжать, больше напоминало выражение лица святого мученика. Очередная попытка провалиться сквозь землю - можно даже в ад - также успехом не увенчалась. И действительно, пожалуй, именно невозможность немедленно исчезнуть после того как сморозил несусветную глупость, являлась худшей карой небесной, которую возможно было только придумать.
И нет, я не все время предаюсь страдальческим думам о Севене; однако этот гаденыш определенно крепко засел где-то в подсознании, игнорируя все мои призывы игнорировать его.
- Спасибо, - сдержанно отозвался Кит спустя несколько томительных секунд ожидания, показавшихся мне вечностью, настолько долгой и неловкой, что если взглянуть в зеркало, то можно увидеть морщины и седину. - Но, боюсь, безнаказанной тебе уйти не удастся.
Даже в закрытом состоянии, челюсть резко обвалилась вниз, сильнее удлинив и без того не самый миниатюрный подбородок. Вероятно, зрелище моего вытянувшегося лица оказалось в разы смешнее, чем Кит предполагал, и сохранить серьезный вид не удалось; губы дрогнули в улыбке, озвучивая вариант мести:
- Придется выслушать рассказ о моей бывшей.
...через секунду мы оба смеялись. Кит - приглушенно и мягко, я же, успевшая лихорадочно напридумывать около пяти нелицеприятных вариантов - истерически повизгивая на высоких нотах.
Как оказалось, отношения с бывшей девушкой у Кита сложились ровные и скорее дружеские. Никакого урагана страстей, бешеных водоворотов чувств и скандалов с битьем посуды. Они познакомились в одном из архитектурных бюро, когда он только перебрался в столицу нашего славного штата, некоторое время работали вместе, потом начали встречаться, а потом...
- А потом я вновь встретил твою сестру; она пришла к нам в офис взять интервью у команды, работавшей над зданием мюзик-холла.
Вновь?
- Выставки дизайна и архитектуры три года назад, - заметив мой недоуменный взгляд, Кит поспешил напомнить. - Показ Бернарды Брайс. Мы сидели почти рядом, через Ренкольнов.
Именно в этот момент я почувствовала полное бессилие перед глубинами собственной памяти, сговорившимися, по всей вероятности, с половиной приконченной бутылки вина. Пока Кит с видом ценителя цедил первый бокал и как истинный джентльмен держал на себе беседу, я с юношеским задором приговорила остальное - и теперь совершенно не могла выудить из себя крупицы необходимой информации. Хотя нет, подождите...
- А-а-а, - протянула я, смутно припоминая образ высокого широкоплечего брюнета в черном фактурном пиджаке с прямоугольными лацканами. Правда, тогда он все-таки казался мне выше, вероятно из-за моего более низкого роста. - Это тебе она писала свой номер телефона. Только, кажется, не отдала: Берни эта идея не понравилась.
Свободная от бокала рука моего собеседника выписала в воздухе небрежный пируэт, а голова качнулась, подтверждая следующую мысль:
- Не так просто понравиться вампирской семье если ты человек. Особенно в Бриджпорте.
Я тоже давненько заметила, что Бридж был не самым типичным городом в плане взаимоотношений двух рас. Резким, нетерпимым, криминогенным. Старушка Европа слыла куда более толерантной.
И как бы мне ни хотелось развеять вуаль грусти в глазах Кита, врать в мои планы не входило.
- Мама не в восторге от людей, - подушечка указательного пальца медленно описала окружность по бортику бокала. - Впрочем, надо признать, она вообще не в восторге от любых наших кавалеров.
- Настолько, что речи о знакомстве даже не идет.
Ах вот оно как. Что же, это вполне объясняло непостижимое доселе желание познакомиться со старшей сестрой своей возлюбленной. Единственный доступный родственник, который, возможно, прольет свет на причины, по которым его держат на расстоянии от Брайс мейнор.
Мы многозначительно помолчали, осушая остатки красного в бокале. Молодой человек хмурился, глядя сквозь меня и закусывая щеку изнутри, и я тоже позволила себе отвлечься, пустившись по волнам воспоминаний. Это было почти три года назад - почти целую вечность! - еще до выпускного класса, до знакомства с Севеном и Беном, еще до того как я узнала о болезни мамы. Джо только-только справила свой пятнадцатый день рождения и выглядела словно неоперившийся птенец: все проблемы бледной комбинированной кожи на одном лице, широкие бедра при общей угловатости тела и обилие тусклых, сероватых веснушек на носу. New blood укатили в долгожданный гастрольный тур по штатам в поддержку нового альбома, мама целыми днями пропадала в театре, готовя постановку в качестве балетмейстера, а мы с Джо были предоставлены сами себе - то есть официально Бернарде, потому и потащились с ней в качестве сопровождающих на открытие новой выставки, посвященной дизайну и архитектуре. В то время я еще понятия не имела, кем хочу стать, сестра упоминала что-то о медицине, и дизайн был нам обеим абсолютно параллелен. Тем не менее, Джо умудрилась установить контакт с одним из архитекторов. Крайне интересно спустя столько времени узнать, что мероприятие мы посетили не даром, и теперь две судьбы почти готовы соединиться воедино, и только Джо почему-то медлит.
Мне не хотелось допускать такого варианта, но быть может, дело было в Севене?
- У мамы сейчас проблемы со здоровьем, - это мой второй вразумительный вариант, более щадящий для самолюбия архитектора. - Возможно, сейчас не лучшее время, чтобы волновать ее известием о скорой свадьбе. Я ведь правильно понимаю, что дело к тому идет?
Кит лишь улыбнулся в ответ - так, что сомнения в серьезности его намерений отпали сами собой, и, отставив бокал, вновь погрузился в думу. На том наш диалог и завершился: крайне изумленная - я имею ввиду, неприятно изумленная - в дверях кухни застыла Джорджиана. Могу ее понять. Примерно так все и начиналось в прошлый раз: открытая дверь, ее сестра, ее парень...
- Я уже ухожу, - в примирительном жесте вскидываю руки и поспешно продвигаюсь в сторону выхода, качаясь словно молодое деревце под порывами ветра.
- Папа звонил, - слова сестры вызывают диссонанс в слегка замутненном сознании (звонил? Ей?), и я не сразу понимаю, что речь идет о Крисе. - Маме назначили лечение в клинике, и ей уже лучше.
Внутри меня со звоном надрываются стальные тросы напряжения; они эти полторы недели они словно магниты притягивали к себе отрицательно заряженные эмоции, копили, преумножали и грозили вылиться в беспробудное отчаянье. И когда тросы оборвались - весь негатив вдруг резким комком подскочил к горлу, и мне пришлось бросить все оставшиеся силы на то, чтобы удержать его, не позволить вылиться через потоки слез.
- Здорово, - заявил абсолютно незнакомый хриплый голос. Когда же мы поравнялись с Джо, он с дрожью добавил, уже чуть тише. - Вы отличная пара.
И совсем понизился до шепота:
- Пора знакомить с родителями.
Грозно сведенные блондинистые бровки вдруг вновь устремились к носу, на этот раз сопровождаясь распахнутым в удивлении взглядом. Не дожидаясь ответа, я проскользнула мимо и поспешила укрыться в спальне, чтобы наконец расслабиться и дать волю слезам.
Весь вечер я предавалась беззвучной истерике - или просто не слышала собственных стенаний за грохотом музыки в гостиной. Слезы двумя солеными водопадами безостановочно лились из глаз, оставляя на щеках серые потеки туши, превращая распухшие губы в два унылых вареника. Все завершилось в один момент: силы окончательно покинули и я забылась тяжелым лихорадочным сном.
Когда веки, налитые свинцовой тяжестью, наконец распахнулись навстречу новому дню, за окном уже догорели последние полосы заката. На мерзлый Саммерхолд опустилась колючая зимняя ночь. Голоса в квартире стихли, вероятно, все разошлись по комнатам, намереваясь упасть в объятья своей второй половинки, или Морфея - в случае Эбби.
Ощущая острую необходимость подкрепиться, я высунула нос в коридор и тут же наткнулась на Джо. Закинув ноги на диван, сводная сестра вольготно расположилась на мягких подушках, скрыв лицо за толстым глянцевым изданием модной направленности.
Заслышав шаги, серые глаза оторвались от модного талмуда и впились в шрамированное лицо, которое, по всей видимости, выглядело отнюдь не лучшим образом: губы с неизменным пудрово-розовым блеском скривились набок, мол, ну и рожа у тебя, сестрица.
Говорят, рождество - это время чудес. Как быстро мы забываем, перестаем верить в волшебство, едва перешагнув невидимой порог взросления. Ровно год назад мои глаза застилала пелена ярости, ведь праздник прошел совсем не так, как мне того хотелось. Сегодня, приземляясь на диван, я вдыхала едва уловимый аромат имбирного печенья, наслаждалась морозным воздухом, от которого щекотало ноздри, и думала о том, что жалею, что не отмечаю день благодарения. Пожалуй, мне было бы кого поблагодарить за вчерашние маленькие, но очень значимые и ощутимые чудеса в жизни. За ремиссию в неизвестной науке болезни мамы. И за проблеск понимания в глазах сестры.
- Удалось отдохнуть? - поинтересовалась Джо, посмев нарушить упоительную ночную тишину. - Ребята хотели попрощаться, но я попросила тебя не беспокоить.
- Ох, так Кит уехал? - попытка скрыть разочарование провалилась с первых же интонаций. - Я думала, он останется хотя бы до завтра.
- У него дела в Бриджпорте рано утром. К тому же Оливер попросил подкинуть его до дома. Веселая им предстоит поездочка, - уголок губы подскочил вверх сам собой; и правда, увлекательная беседа ждет Кита, жаль, он за рулем и не сможет притвориться спящим. - И Дарк пошла спать в общагу. Эбби я постелила у себя на кровати. Ну а с Ронни и Рондой все и так понятно.
Джорджи махнула рукой в сторону ближайшей из спален, принадлежавшей старшему кузену, и вновь притворилась крайне увлеченной светской хроникой.
- Кит и Оливер подбросили Лорен до общаги, надеюсь? - мысль о возможной внезапной вспышке страсти между режиссером и Лорой все еще теплилась в моей душе.
- Нет, ее пошел провожать Картер.
- Черт побери, - провыла я, пряча лицо в подушке, а потому следующая фраза звучала крайне невнятно. – Ну почему именно он?
Но сестра, как выяснилось, обладает отличным слухом.
- А чем плох Картер? - изумляется Джо, с ехидной улыбкой в стиле "вообще-то это была твоя идея".
- Да сразу ведь видно, что это не тот, кто ей нужен! - разозлилась я: неужели она сама этого не видит? - У него ветер в голове, и он младше нее на два года.
- А, ну да, мужчина ведь должен быть старше на пару сотен лет, - в голосе Джорджи зазвучал неприкрытый сарказм.
Я потеребила в руках салфетку, нервничая и, как водится, примеряя ситуацию на себя. Такой установки никогда не было, но ведь Лорен человек и в ее случае все несколько иначе.
- Бен не настолько старше, - я пожала плечами, стараясь говорить как можно более непринужденно. - Так что по собственному опыту могу сказать, что пару сотен лет ждать не обязательно.
- Ах Бен... - многозначительно пропела Джо.
Ее ангельское личико скрылось за раскрытым глянцем, оставив меня недоумевать. Она сейчас опять намекала на Севена? Насколько же меняется ее настроение, стоит нам заговорить о парнях.
Я подскочила словно ошпаренная, намереваясь прояснить ситуацию. Я знаю, что порой выгляжу грубо из-за собственной неуемной энергии, но в такие моменты это волнует меня меньше всего. Я резко отодвигаю журнал вниз, полностью завладевая вниманием младшей сестры. К слову сказать, она не выглядит ошеломленной моими манерами. Видать привыкла.
- Если ты опять про тот поцелуй... - я запинаюсь, когда в ее некогда сочувственном взгляде проскальзывает неприкрытое отвращение.
Ладно, я омерзительна, признаю. Я совершенно не умею отказывать себе в собственных желаниях, даже в тех, где стоило бы трижды подумать прежде чем вообще такое желать.
Вновь опускаясь на диван рядом с сестрой, я мысленно проклинаю себя за то, что собираюсь сказать.
-...то мне правда жаль. Я прошу прощения за то, что из-за меня между вами пробежала черная кошка. Если я могу исправить положение...
Поначалу сестра просто смотрит на меня в недоумении. Затем вновь раскрывает журнал, скрываясь за страницами, и кидает:
- Он должен был меня убить.
В комнате воцаряется тишина. В голове - вакуум из-за нелепости замечания. А не то что? Из моего рта вылетает неуверенный смешок.
- Знаешь, иногда жалею, что моя жизнь не ситком с закадровым смехом, а то мне не всегда понятно, был ли это юмор. Знаешь, с учетом его профессии...
- Это не шутка, - сухо обрывает Джо. - Ты сама знаешь, что когда-то моя бабушка, Джейн, входила в их группировку. А потом она их кинула. Я - внучка предателя, и согласно правилам Игр, лучшая цель для мести. К сожалению, я оказалась, - она вскинула указательный и средний пальцы, изображая кавычки и, прищурившись, понизила тон до ядовитого сарказма, не оставляя сомнений в авторстве цитаты. - "омерзительно наивна", чтобы умирать.
В свете холодных потолочных светильников сестренка выглядит лет на десять старше своих семнадцати. Или дело в том, что события последнего года сильно изменили ее? На первый взгляд Джорджи кажется такой спокойной, говоря о том, что была - и остается! - на волосок от верной гибели благодаря прошлому Джейн, но ее ресницы так яростно трепещут от возмущения, и так забавно дергается кончик носа. Вот только ситуация отнюдь не забавная. Как бы сестра меня не раздражала, я вовсе не желаю ей смерти. Никогда не желала.
Господи! Нелепица какая-то.
Конечно же, это не может быть правдой. Вампиры страдают промедлением, имеют дурацкую привычку откладывать на потом какие-то дела и мысли, но ведь не настолько. Севен не стал бы возиться с кем-то полтора года только для того, чтобы потом убить. Вернее, не убить. Из-за омерзительной наивности.
- А потому, - Джо морщит носик, продолжая прерванную мысль, и отбрасывает журнал на колени. - Никакое положение исправлять не нужно. С Китом я счастлива как никогда. А все, что было между мной и Севеном, уже в прошлом. Я нисколько не жалею об этом. Да, он кажется потрясающим с этим отрешенным взглядом и наглой ухмылкой, и просто фантастически вежливым потому что никогда не перебьет девушку, сколько бы она ни болтала. Знаешь почему? Ему плевать. Пле-вать. Абсолютно пофигу, что за вздор ты несешь, он даже не слушает. И все эти его аристократические замашки вроде поцелуя руки - фарс и профанация.
Она закрывает глаза, и миниатюрная ладошка ложится поверх трепещущих ресниц. Это такой поверхностный фейспалм, положенный на кипящие внутри эмоции, от которых ее просто разрывает. Ее, такую правильную девочку, обуревают такие неправильные эмоции, с ума сойти! Страшно даже представить, что за поступки стоят за этим праведным и неподдельным гневом.
На меня накатывает раздражение, смешанное с толикой досады из-за недостающей информации, и я не сразу совершаю очередное удивительное открытие: злюсь я вовсе не на сестру. Серьезно, чем этот засранец так ее обидел?
- Севен не так плох как тебе кажется, - отбиваю удар, проглатывая часть про обиду. - Конечно, он бывает несносным, но... Впрочем мы, видимо, не настолько близки: мне он руки не лобызал.
- Я рада, что вы не зашли настолько далеко, - вперив в меня донельзя серьезные глаза, сварливо отзывается Джо.
Далеко? Поцелуй руки - это что, для нее какая-то особо интимная прелюдия?
- О... - давлю улыбку я. Это и правда забавно! - Слушай, а ты уверена, что знаешь откуда берутся дети?
Джо буравит меня долгим взглядом, однако очевидно, что убийства, и тем более глазами - не её стезя. От очередной попытки проделать пару дыр в старшей сестре ее отвлекает звонок мобильного. Сестренка меняется в лице так же стремительно, как и подлетает с дивана. Последнее, что я слышу - спешный стук каблуков по кафелю и медовый голосок, выдыхающий:
- Привет, Кит!
Ну надо же, уже соскучился.
Я с тоской оглядела неудобные спальные условия нашей гостиной - три одинаковых дивана. Одинаково рельефные и одинаково жесткие. Все равно что спать на неровно постеленном линолеуме - едва ли Джорджиана хотела прочувствовать на себе все прелести жизни социально необеспеченных слоев населения.
А ведь всего год назад мы делили одну комнату на двоих. Не то чтобы Брайсы не располагали средствами на новое жилище или хотя бы пристройку еще одной комнаты. Они просто хотели, чтобы мы с Джо ее делили, чтобы мы подружились, - вот что я думаю. Подобные желания всегда казались мне сродни безумствам, но ведь рождественское чудо по сути им и является. И даже если - и тем более если! - где-то там наверху нет никого и ничего кроме холодных просторов космоса, это вовсе не значит, что все это ерунда.
Однажды приходит день, когда ты понимаешь, что Санты не существует.
Однажды приходит день, когда ты сам становишься Сантой.
Мы сами творим свою судьбы. И мы сами привносим в жизнь чудеса.
Направляясь в спальню, я прихватываю подушку в бирюзовой наволочке, напевая под нос одну из песен группы blue system**.
*Дэвлингтон – промышленный район Бриджпорта;
**blue system - my bed is too big ["моя постель слишком велика" (англ.)]