Привет, Джонни!
Я тут перечитала, что писала о своей семье. Тебе наверняка кажется, что наша жизнь была сплошной идиллией. Ну, возможно так оно и было, пока мы оставались детьми. В детстве мы обычно многого не понимаем и не замечаем. Поэтому очень часто по мере взросления мы разочаровываемся во многих вещах.
Потом для нас с сестрой настал нелюбимый всеми родителями переходный возраст. Наша с ней разница во внешности и характере становилась все более очевидной. Молли по-прежнему занималась балетом, записалась на фигурное катание, обожала смазливых поп-певцов, розовый цвет и плюшевые игрушки. В общем, ходячий стереотип про блондинок. С каждым днем она расцветала все сильней, что не могло меня не выбешивать. Молли становилась все краше, в то время как я оставалась тощим, угловатым гадким утенком.
Отношения с родителями никак не улучшали ситуацию. Порой ко мне в голову закрадывалась мысль, что мама и папа для удобства воспитания разделили своих детей между собой: маме досталась Молли, а папе – я. Конечно, это редкостный бред. Но почему-то мама всегда больше времени уделяла сестре, нежели мне.
– Мелоди! Ты должна брать пример со старшей сестры! – постоянно твердила мне мама. – Она учится на «отлично», делает успехи в танцах, а все потому, что у нее есть цель, к которой она стремится всеми силами.
– Мама, мы – близнецы! И какие-то двадцать минут разницы в нашем рождении не делают ее старшей. Так что пусть лучше она с меня пример берет, потому что я хотя бы думаю СВОИМИ мозгами, а не родительскими!
На самом же деле, разница все-таки была. Из-за этих двадцати минут даже знаки зодиака у нас с Молли были разными: она родилась под знаком Овна, а я – Тельца.
Слова мамы меня всегда раздражали. Наша несравненная Молли! Гордость всей семьи! Тьфу! Мама так сильно увлеклась воспитанием своей старшей дочери, что совсем забросила младшую.
Наверное, именно поэтому мы с папой были так близки. У нас была особая связь, которая возникает лишь между папой и дочкой. Он называл меня Клюковка за мое умение строить «кислые мины». Сестру он называл Принцессой, хотя со временем стал звать просто Молли. А я так и осталась его Клюковкой. В детстве, когда папа возвращался с работы, мы часто выходили вместе в наш маленький садик, сидели на скамейке и говорили обо всем на свете. Это были волшебные минуты только для нас двоих, для папы и его маленькой дочки. Чем старше я становилась, тем позже он стал возвращаться домой, и тем реже мы проводили вместе время в саду.
В свои шестнадцать лет я полностью изменила свой имидж домашней тихой девочки.
В моем гардеробе появились рваные джинсы, черные футболки, тяжелые ботинки. Волосы я покрасила в синий цвет и даже сделала татуировку, которую долгое время мне удавалось скрывать от родителей. Как сказал бы сейчас мой психолог, это типичный случай компенсаторного поведения из-за дефицита внимания к моей персоне.
Наша с Молли комната по-прежнему оставалась общей, что стало вызывать большие трудности. Меня сводили с ума эти обои в цветочек, мебель, ее игрушки, а сестра их обожала и не хотела ничего менять. Дело было даже не в интерьере, а в том, что наши характеры менялись обратно пропорционально друг другу. Каждой из нас требовалось свое личное пространство и место для уединения, так что нам становилось тесновато в одной комнате. Но однажды между нами произошла ссора, которая решила эту проблему.
– Выруби свою дурацкую музыку! – недовольно огрызнулась Молли.
Был выходной день, и на меня как раз нахлынуло вдохновение порисовать.
– Во-первых, музыка моя не дурацкая! Это группа Queen! Они потрясающие! Во-вторых, музыка включена совсем негромко, и тебе не мешает. В-третьих, ничего я выключать не буду!..
– А что там «в-четвертых»? – усмехнулась сестра.
– Ммм… Ну, если тебе так хочется… В-четвертых, если ты приблизишься к моему магнитофону ближе, чем на метр, то я тебя поколочу.
– Просто сделай свою музыку тише, Мел!
– Не сделаю, – не уступала я сестре.
– Она мне мешает!
– Она включена тихо! Она не может тебе мешать! – мы начали переходить на более высокие тона.
– Почему ты не слушаешь музыку в наушниках! У тебя же есть плеер! А я… тоже хочу включить музыку! Мне надо заниматься танцами! У нас скоро выступление!
– Так может тебе самой надеть наушники!
Молли начала выходить из себя.
– Я же буду двигаться! Мне будет неудобно! А ты просто стоишь и рисуешь! Выруби магнитофон! Последний раз тебя прошу!
– Последний раз она меня просит! Ха! – я картинно рассмеялась. – Я из принципа не выключу свою музыку! Знаешь почему? Да потому что меня достало, что ты все делаешь только для своего удобства! Ты и танцевать не собиралась! Тебе просто принципиально важно, чтобы я выключила музыку! Ты получаешь удовлетворение от того, что кто-то пляшет под твою дудку! Как же это типично для тебя! Принцесса Молли отдает приказы в своей Молли-Ландии! Последний раз повторяю! Не выключу! Все, я встала в позу!
– Значит война, да? – сестра решительным шагом направилась к двери.
– Да, беги к мамочке! Нажалуйся на свою плохую младшую сестру! Она наверняка пожалеет тебя и угостит мороженым, чтобы не расплакалась, – съязвила я.
– Пожалуй, я лучше скажу маме про твою татуировку. Тогда посмотрим, кто будет плакать.
– Что ты сказала? – сестра меня явно застала врасплох.
– Что слышала! Да, я знаю про твою татуировку на плече! Я видела ее, когда ты переодевалась, - Молли была явно довольна собой.
– Ты не посмеешь! – я была сильно взволнована, потому что уже предвкушала реакцию родителей.
– А вот давай посмотрим, посмею ли я! – сестра развернулась и пулей выскочила из комнаты.
– Вот же дрянь! – крикнула я ей вслед. Пару секунд я поколебалась, чтобы понять, следует ли мне убежать и спрятаться или же броситься в родительскую спальню следом за Молли. Я выбрала второе. Лучше мне быть рядом и слышать все то, что говорит про меня сестра, чтобы лжи от нее было поменьше.
– Мама! Мы с Мел не уживаемся в одной комнате! Надо что-то делать! – услышала я голос Молли, войдя в комнату родителей.
– Девочки, это же глупо! Вы сестры, к тому же близнецы! У вас это пройдет. Просто умейте договариваться.
– Я согласна с Молли! – неожиданно для себя выпалила я. Мы с сестрой переглянулись. Наступил один из самых редких моментов, когда мы обе хоть в чем-то сошлись во мнении. – Мы выросли, нам обеим нужно свое личное пространство. Иначе мы просто поубиваем друг друга!
– Девочки! Боюсь, у нас просто нет лишней комнаты! А строить новую мы точно не будем. Это все-таки не наш личный дом. Возможно, мы накопим достаточно денег и выкупим его, так как мы все его очень любим. Но сейчас важно, чтобы вы получили хорошее образование. Если вы хотите учиться в Беркли, как мы с папой, то потребуются немалые деньги.
– А как же стипендиальные программы? – деловито спросила Молли. Вечно она пытается показать себя самой умной, какой на самом деле не является.
– Уже сейчас там очень большой конкурс. А ты представь, что будет через пару лет, когда вы будете поступать. Можно сидеть и надеяться на стипендию, а можно подстраховаться, – мама всегда была очень практична.
– Я уверена, что меня возьмут по стипендиальной программе, – задрала свой носик сестра. Боже! Как же она любит выпендриваться. – Так что я готова пожертвовать своей частью денег на университет, лишь бы для Мел сделали отдельную комнату.
Мама улыбнулась и покачала головой.
– Милая, позволь родителям распоряжаться своими деньгами! А насчет комнаты… Девочки! Это абсурд! Вы должны научиться ладить и не ссориться по мелочам.
Мне, наконец, надоело слушать двух блондинок, и я не выдержала:
– Знаете что? Мне не нужна никакая новая комната! Я готова ночевать в гостиной или в подвале! Лишь бы не видеть этих дурацких розовых стен, смазливого лица Молли и ее убогих танцев!
Сестра злобно посмотрела на меня, фыркнула и скрестила руки на груди. А затем сказала, как ни в чем не бывало:
– Я согласна! Пусть ночует в подвале!
– Никто не будет жить в подвале! – мама переводила недовольный взгляд с одной дочери на другую. – Тем более потребуется немало средств и сил, чтобы сделать его пригодным для жизни, а как я уже говорила раньше…
Из маминой речи я услышала только «сделать подвал пригодным для жизни», и тут меня осенило.
– Я готова тратить только свои силы и накопленные средства! – я не на шутку заразилась этой идеей, тем более, что у меня уже назревал план по обустройству моей новой обители. – К тому же там полно старой мебели, которая не используется. Ее можно отреставрировать и привести в божеский вид. В конце концов, художник я или нет?
***
Самое приятное во всей этой истории с комнатой было то, что папа меня поддержал, как делал всегда.
Переделка подвала и мой переезд занял не больше недели с момента нашей ссоры с Молли. Я быстро оценила масштаб предстоящих работ, написала список вещей из подвала, которые вполне могли бы сгодиться для моей будущей берлоги, накидала план расстановки мебели. В один из своих выходных папа помог мне передвинуть тяжелые вещи, починил проводку, старый телевизор и лестницу, подвел свет ко всем стратегически важным зонам.
Мне пришлось разбить свою копилку, чтобы купить краску, лампочки, самый дешевый ковролин и прочие мелочи. Несколько дней подряд я красила, шкурила, мыла, выносила мусор. В итоге я осталась довольна результатом проделанной работы. Вещей, которые совсем не понадобились, осталось мало. Их я удачно складировала в уголке.
Все остальное пространство представляло собой несколько зон.
Первая зона, куда все сразу попадали, спустившись в подвал – это зона развлечений. Туда сгодились старый бильярдный стол и винтажный деревянный бар.
Далее шла зона видео игр и кино.
Спальную зону я соединила с чилаут зоной, где можно задушевно общаться с друзьями… которых у меня нет.
У другой стены я расположила свой мольберт со всем необходимым для рисования.
Ну, и, конечно же, в дальнем углу подвала я обустроила свою учебную зону, где я проводила бесконечные часы за уроками.
Настал день, когда мне предстояло похвастаться результатами своей работы. Я пригласила всю семью отведать пиццу в моей обители.
Папа с большим интересом и одобрительной улыбкой обходил комнату и все рассматривал. Мама, которая больше других понимала в искусстве, архитектуре и дизайне, давала свои критические замечания: «Вот если бы это поставить туда, а вот это поменять местами, было бы лучше». И все в таком духе.
А сестру, как было видно невооруженным взглядом, просто распирало от негодования и зависти. Она наверняка ожидала того, что моя идея так и останется лишь идеей, а если я начну, то брошу все на полпути. Я уже давно заметила, что между нами было некоторое соперничество, что Молли всегда пыталась быть первой во всем. Ей доставляло огромное удовольствие получать все лавры и похвалу от родителей. К тому же ей выпадал лишний шанс позлорадствовать надо мной. Но в этот раз я не дала ей такой возможности.
– Молли, а что же ты молчишь? Как тебе мое новое жилище? – спросила я вызывающе вежливо.
Сестра скрестила руки на груди и хмыкнула.
– Как будущий врач заявляю, что здесь жить опасно. Здесь отвратительный воздух, наполненный пылью, спорами плесени и прочей дрянью. Так что где-то через год-полтора ты будешь умирать в мучениях, кашляя кровью.
– Молли! – ахнула мама.
Папа засмеялся.
– Я как уже состоявшийся врач могу сказать, что ты утрируешь, принцесса! Вентиляцию я почистил, а Мел тут все намыла так тщательно, что даже с пола можно есть. – Папа подмигнул мне. – А плесени у нас в подвале никогда не было. Это же Калифорния, детка!
Молли не нашла, что еще возразить. Пиццу есть с нами не стала, ссылаясь на свою диету и занятость более важными вещами.
С того дня я поняла, что сестра не будет меня баловать своими визитами, и от этого на сердце стало легче. Я осознавала, что такие отношения между близкими родственниками, тем более между близнецами, недопустимы. Но нам обеим нужно было время, чтобы начать воспринимать друг друга как сестер, а не как соперниц. И скажу прямо, Джонни, случилось это далеко не сразу.