[Enlil]

Jana Weber, ты моя солнышка) ну в обще то, что предисловие, это я того, спасибо и я тоже очень по вам скучала. Чесслово. Шлялась непойми где, и скучала))

Отчеты не воспринимаются как "главы", они воспринимаются как кусочек жизни.

я рада, что у тебя они вызывают именно такое впечатление, потому как в последних двух поколениях я примерно к этому и стремилась, но у Сатин, конечно, это более ярко проявляется. Хотелось бы, что бы каждый отдельный отчет воспринимался именно как фрагмент, короткометражка с определенным если не посылом (я ж все таки не кант, чего уж тут), то хотя бы определенной сюжетной составляющей, дающей представление именно о конкретном фрагменте жизни. Отчасти поэтому я вначале поколения пыталась добавлять еще и пометку возраста, но сейчас я не могу найти тетрадку с планом, так что придется пока без этого))

Вот что-то есть ирреальное в том, что скрин со съемок у меня появился раньше, чем у тебя. Причем сильно раньше) и тем круче его видеть, наконец, здесь)

ааа, не сыпь мне соль на мои страдания)) ничего, я верю, что если маленько поднапряяячься, выйти из запоя и с новыми силами приняться за это дело... то может даже где нибудь когда нибудь сравняемся)))

вот наверное проницательный читатель смог бы заподозрить, что войдёт именно он, но моя проницательность очень часто даёт фантастические сбои

божемой!! кому то вышел неожиданный поворот! это здорово))) без обид, я себе не льщу и тоже склонна расценить это как сбой проницательности, но все равно очень приятный сбой))

И это мне вот не жаль что они с Френсисом расстались, вот вообще. И раньше не было жаль.

Мне тоже) И Сатин) Никому не жаль) И вообще в духе "фух! Расстались! Слава Богу! Но пострадать все равно надо."

Риган не может быть просто Риган, работа наложила вечный несмываемый отпечаток)

Да, Риган прям так... не человек, а воплощение служебного долга, дух бесстрашия и упорства) Изначально она, честно говоря, планировалась чуть более человечной, но, видимо, она неодобряе, когда подотчетные ей молодые девицы маются дурью))

В общем, я буду ждать следующего отчета.

он блииизко, он совсем близко..))

Добавлено через 18 минут

Подразделение Риган переезжает в Верону незадолго до того, как по городу начинают ползти слухи. Над Вероной простирается весна, дети резвятся в ожидании каникул, взрослые - в ожидании отпусков. Все выглядит безоблачным, но странное тревожное чувство накатывает на меня за несколько дней до звонка Риган. Я не придаю ему значения, в конце концов, у меня нет пророческого дара дяди Геда, и я списываю все на сезонный авитаминоз. Я прячусь за этой мыслью и за верой в Риган Кларк.
Штаб переезжает в приятного вида коттедж в пригороде Вероны. Выглядит он куда приличнее офиса "макулатурного завода", в нем есть даже окна и пара мест для курения. Риган почти ничего не говорит по телефону, только дает новый адрес и приказывает приехать. Никаких инструкций по телефону. Только в экстренных случаях и только по защищенным каналам. Этот случай, по всей видимости, недостаточно экстренный.

Коттедж значительно больше нашего прежнего офиса. Целые залы отведены под техническую и медицинскую лабораторию. Есть даже конференц-зал. Увеличение финансирования нашего подразделения радует и в то же время тревожит.
Самая большая площадь отведена под мед лабораторию. Она занимает почти весь второй этаж и является источником неимоверного счастья Александра Гота. Я застаю его воркующим над устрашающего вида оборудованием. Алекс окружен колбами, металлическими ванночками, пинцетами и прочими инструментами, о назначении которых я могу только догадываться. Но во всем этом виден идеальный порядок, стерильная чистота. Я не знаю, чем он занят, он кажется полностью погружен в свои изыскания, но сразу замечает мое появление. Он коротко кивает в знак приветствия, загружает набор колб в центрифугу, закрывает крышку, вводит некую комбинацию на приборной панели и только тогда оборачивается ко мне.
- Привет, - говорит он, стягивает с рук резиновые одноразовые перчатки и с позерской небрежностью прицельно швыряет их в урну. - Ты случайно не захватила кофе? Нет? Жаль. Нужно будет поговорить об этом с Риган. Все это, - он широким жестом обводит набитую оборудованием лабораторию, - безусловно прекрасно. Но я недееспособен в столь варварских условиях. Клео предложила мне пачку растворимого кофе, но я лучше его синтезирую, чем буду пить ширпотребную дрянь.
С Алексом можно не претворяться и я не тружусь изобразить сочувствие. Но он и не ждет. В нашем коллективе вообще плохо с сопереживанием. Иногда я думаю, что все мы в своем бессердечии стремимся уподобиться Риган. Стайка преданных леммингов, следующих за своим вожаком.
- Где мисс Кларк? - спрашиваю я.
- Забирает Пратта. Его будут содержать здесь, - Алекс изображает многозначительный, намекающий взгляд, но поползновение его пропадает втуне. Разочарованный моей недогадливостью, он тяжело, мученически вздыхает. - Он очень плох, Сатин. Сейчас его уже не узнать. Он даже на человека похож все меньше, - Алекс жестом приглашает меня пройти в конференц зал, заваривает чай в две кружки, себе и мне, но кривится при этом так, словно вынужден собственноручно подсыпать себе яд. - Хуже то, что на территории Вероны зафиксировано еще несколько похожих случаев помешательства. С Праттом их, казалось бы, ничего не связывает. Учительница средней школы. Благопристойная старушка с пятью кошками, двумя собаками и канарейкой. К слову, и кошки и собаки сбежали от нее еще до появления первых симптомов. Даже канарейка улетела. Риган считает это ерундой, но мне кажется любопытным. Ладно бы одна, скажем, кошка. Мало ли. Кто их, этих кошек, знает. Кавалера у соседей может нашла, март взыграл, вот и сбежала. Но все сразу? Странный порыв внезапно взыгравшего стадного чувства, не находишь? - Алекс присаживается на край подоконника и шумно размешивает четыре ложки сахара в чае. Я согласна с его доводами, но ответить не успеваю. Он бросает короткий взгляд в окно и отставляет чашку в сторону, так к ней и не притронувшись.
- Риган приехала.

Роберта Пратта, или то, чем он стал, конвоируют двое затянутых в броню оперативников. Роберт не сопротивляется. Руки его скованы наручниками, ноги тоже, позволяя сделать лишь короткий шаг. Он бредет медленно, низко опустив голову.
- Накачали успокоительным, - шепотом подсказывает мне Александр, когда конвой проходит мимо нас. Пратта запирают в камере в подвальном помещении и мне представляется возможность рассмотреть его во всей красе, пока он отходит от препаратов. Гот прав, его не узнать. На нем все еще серый клетчатый костюм, из тех, которыми, сколько мне известно из обысков, забиты его гардеробы. Дорогой костюм сейчас выглядит потрепанным и неряшливым, но он лучшее, что сохранилось на Роберте Пратте. Это кажется мне глупым и неуместным. Лучше бы его переодели в больничную пижаму, но у меня никто не спрашивает. Кожа Роберта даже не болезненного, мертвенного темно-серого цвета, в струпьях, нарывах, под глазами - глубокие мешки, одутловатое, раздувшееся лицо и глаза навыкате с бледной, едва заметной радужкой зрачка. По мере того, как действие успокоительного проходит, Пратт начинает неловко, конвульсивно дергаться. Все его тело выгибает, конечности скребут по полу и стенам. Жуткое зрелище. Тем более жуткое, что память услужливо подбрасывает картинки того, как я обнимаю и утешаю этого человека.
Риган обращается ко мне и тем самым вырывает из отупелого созерцания существа в камере.
- Алекс ввел тебя в курс дел?
- Вкратце.
- Потом глянешь документы, - она поворачивается к Александру. - Нашел что-нибудь?
- Ничего нового. Омертвение тканей, трупное окоченение, неестественная электромагнитная работа мозга. Зато, как выяснила Клелия, зараза не передается через укус. Либо инкубационный период больше, чем мы думаем, - не слишком обнадеживающе сообщает медик. За спиной Риган раздается дикий, нечеловеческий вопль, и существо, некогда бывшее Робертом Праттом, бешено бьется в стекло, пытаясь добраться до нас. Риган прикрывает красные от недосыпа глаза и устало трет пальцами виски.
- Вспышки этой... заразы, - Риган на мгновение замолкает и я впервые вижу, что она не может подобрать слов. - Они участились. Только в районе Вероны и ее пригородных областей. Клелия готовит карту. Алекс, ты продолжаешь изучать образцы. ты, - она смотрит на меня своими льдистыми зелеными глазами, - едешь со мной. Мне нужно посетить одного человека и ты мне понадобишься.

Документы я изучаю в машине Риган. Новостные сводки, заявления в полицию, медицинские отчеты. Информации много и я погружаюсь в нее, забыв спросить Риган даже о том, куда мы едем. Она ведет свой Rolls-Royce Phantom очень аккуратно и когда я поднимаю голову, мы уже подъезжаем к ратуше. Только теперь я понимаю, кому именно мы наносим визит. Я осторожно кошусь на Риган, мысленно удивляясь ее... будь на ее месте кто другой, я бы сказала - наивности. Если Риган рассчитывает разжалобит мэра присутствием племянницы, то она очень плохо осведомлена о нраве Джульетты Пряхо. Моя работа главным образом заключается в том, что бы обаять объект и получить от него необходимую информацию. Переступая порог ратуши я как никогда не уверена в своих силах.
В кабинет мэра нас пропускают беспрепятственно. Там нас уже ждут. При виде меня тетя Джульетта коротко усмехается и красноречиво приподнимает бровь, заставляя меня испытать острое и совершенно детское желание спрятаться за спиной Риган. В кабинете она не одна. Возле его стола стоит коренастая, мужеподобная женщина в военной форме. Она смотрит на нас угрюмо, недовольно, но взгляды - это не то, чем можно смутить Риган.
- Риган Кларк. Это Сатин фон Вальде, - представляется Риган и представляет меня. Она протягивает руку и женщина в форме мрачно ее сжимает ее с такой силой, что от нее отливает кровь. Но ни один мускул на лице Риган не дрожит.
- Подполковник Шарлотта Ормонд. Миссис Пряхо сказала вы знаете, что происходит, - голос у подполковника низкий, подстать внешности. - И я, черт возьми, не представляю, что вы имеете в виду.
- Это не совсем так, - Риган все еще невозмутима, хотя ее ладонь отливает синевой. - У меня нет достоверной информации о причинах и последствиях, но я убеждена, то в Вероне зафиксирована вспышка опасного заболевания, способного перерасти в полноценную эпидемию. Я хочу просить вас перекрыть все выезды из города. Это не должно выйти за пределы Вероны.
- Вы спятили! - рявкает подполковник Ормонд, а я вздрагиваю и не могу сдержать изумления. Только Джульетта смотрит на Риган прищурившись, очень спокойно и очень внимательно.
- Я слышала о вас, - негромко произносит она. - Я слышала, что вы всегда решительны в своих действиях и требованиях. Однако сейчас ваша просьба неадекватна. Вы говорите "В Вероне начнется эпидемия! Нужно перекрыть дороги!". Но знаете, что слышу я? "Есть болезнь, о которой мы ничего не знаем. Нужно поместить город на карантин и бросить триста тысяч человек на растерзание неизвестной заразе". Не говоря уже о том, что вы заявились в самый разгар предвыборной конки, когда каждый из моих конкурентов только и ждет шанса, что бы съесть меня с потрохами.
- Миссис Пряхо, я выступаю вперед, в моих руках все еще папка с документами. Подполковник разглядывает меня с подозрением и презрением, мол что за соплячка тут выскочила, но я смотрю только на тетю Джульетту. - Эта метафора имеет все шансы в ближайшем времени перестать быть столь метафоричной, - я слышу свой голос будто со стороны, тело двигается на автомате. Я знаю, чего от меня ждет Риган и что я должна сделать. Это просто, если больше ни о чем не задумываться. Я достаю из папки первую бумагу и кладу на стол перед мэром. - Четыре дня назад в пятом полицейском участке подозреваемый в воровстве стирального порошка из супермаркета покусал двух полицейских, трех сокамерников, после чего выбросился в окно. Три дня назад пожилая леди девяноста двух лет отроду набросилась на почтальона и нанесла ему тяжелые телесные повреждением почтовым ящиком. В тот же день на похоронах почтенного главы семейства состоялась драка между его родственниками и родственниками его жены из-за последовательности в очереди на прощание. Тринадцать человек пострадало, семеро из них попало в больницу. Два дня назад на заседании администрации Верона в ходе горячего политического спора один министр проткнул ладонь ручкой второму, после чего тот откусил первому ухо.
Уголок губ Джульетты дрожит. Последний случай ее впечатляет особенно, ведь он произошел у нее на глазах.
- Я могу продолжить, - я будто невзначай потрясаю увесистой папкой. - Таких случаев все больше и вы об этом знаете. Да, пока мы не отдаем себе отчет в том, что это и откуда оно взялось. Мы разберемся, но на это нам нужно время. Пока же все, что мы можем сделать, это локализировать заболевание в пределах Вероны.
Джульетта сцепляет пальцы в замок и смотрит на меня в упор. На ее лице сдержанный безупречный макияж, но сквозь косметику я внезапно различаю лицо старой, усталой женщины, говорящей тихо не потому, что бы к ней прислушивались, а потому что громче уже не может.
- Неплохая речь, - произносит она также негромко. - Но позволь спросить, Сатин. Если дороги перекроют. Если в моем городе разразится эпидемия, как вы и пророчите, многие семьи, которых вы заперли тут, заразятся. Что ты скажешь, если среди них окажутся твои родители, или твоя сестра?
Я чувствую, как от лица отливает кровь и пальцы, сжимающие папку, холодеют. Это та самая вещь, о которой я стараюсь не думать на работе. Я с усилием собираюсь и выравниваю почти дрогнувший голос.
- Я знала того, с кого это началось. Его звали Робертом. Я видела, во что он превратился сейчас. Это нужно остановить, пока оно не вышло из-под контроля.
- Ты не ответила, - Джульетта откидывается на спинку стула. - Но пусть будет по твоему. Я хочу взглянуть на этого вашего Роберта Пратта. После этого я приму решение.
Я оборачиваюсь к Риган, и та утвердительно кивает. Мэру покажут когда то бывшее человеком чудовище. Но я знаю тетю и понимаю, что это всего лишь формальность. Решение она уже приняла.

Дороги перекрываю, формулируя официальную причину так размыто и витиевато, что я даже не хочу вдумываться. Официальное заявление не делают до последнего. Слишком сложно конкретизировать, чего нужно опасаться людям, если сам не знаешь, откуда эта опасность исходит. Но по телевидению уже звучать первые осторожные призывы: "опасайтесь!". Я ничего не говорю дома, но отец, видимо, что-то знает и сам. Он тоже молчит, только в его глазах становиться все больше злой, упрямой сосредоточенности, которой прежде я никогда в нем не замечала. В новостных передачах местных каналов постепенно занимают первые места репортажи из больниц. Туда поступает все больше больных, но подавляющее их число это пострадавшие от предположительно заразившихся. Риган распространяет по всем медицинским учреждением специальные инструкции. Она хочет избежать паники и огласки, но слухи начинают распространяться, как пожар. Рабочие в порту устраивают трехдневную забастовку, не выдвигая никаких требований, после чего взрывают несущую строительную конструкцию. В главную городской больнице Вероны не хватает места в палатах и больных начинают размещать в коридорах.

Однажды вечером за отцом прилетает вертолет. Для меня это такая же неожиданность, как и для остальных, а потому я чувствую себя слегка уязвленной. Он прощается с мамой на пороге, улыбается и целует Исенару в лоб, но меня просит проводить.
- Мне нужно увидеть Великую Сашу, это очень важно. Из Вероны с ней связаться не удается. Я выбил пропуск за город, попробую перейти оттуда, - говорит он, пока мы идем. - Я не знаю, сколько это займет времени.
Он останавливается у калитки, замолкает. Он сильно сутулится, будто на плечи ему возложили тяжелую ношу.
- Это все, что ты хочешь мне сказать? - я осторожно уточняю, отец поджимает губы, но по прежнему молчит. Мне кажется несколько долгих секунд, что он продолжит, что скажет что-то очень важное, но он только встряхивает головой.
- Приглядывай за матерью и сестрой, пока меня нет. И за Эмрисом. Ты не смотри, что он кот. То есть он кот, конечно, да и паршивец изрядный, но ты его все равно береги.
На прощание он ободряюще похлопывает меня по плечу и, тихо ругаясь сквозь зубы, забирается в вертолет.

Каждое последующее наше собрание проходит в обстановке все более угнетенной. Даже Алекс больше не жалуется на отсутствие кофе. Он выглядит таким же и усталым и помятым, как и все мы, а может и больше. Ему постоянно поступают отчеты из других лабораторий и все новые образцы, которые хотя и дают весьма любопытную информацию относительно физиологии зараженных, но никак не объясняют происхождение заразы. Отец все еще не возвращается и от него все также нет вестей. Об этом, сосредоточившись на работе, я привычно стараюсь не думать.
- Мне пришли документы из одного секретного подразделения, - сообщает Риган на одном из собраний. Эта новость не вызывает у нас ажиотажа. За последнее время нам пришлось изучить слишком много бумаг, что бы поразить нас появлением новых. И каждый второй документ приходит из какого-нибудь секретного отделения. - Они занимаются окультизмом и всякого рода сверхъестественными проявлениями.
- И что говорят господа маги? - без энтузиазма спрашивает Алекс.
- Господа маги говорят, что давно предупреждали, но их никто не слушал.
Алекс демонстративно закатывает глаза. Он недолюбливает магов по только одному ему известным причинам, но меня хотя бы терпит.
- Прошу прощения, но мисс Кларк не совсем верно интерпретировала наш отчет, - за нашими спинами раздается знакомый голос, в желудке что-то переворачивается, и я не хочу, безумно не хочу оборачиваться. - Мы действительно достаточно давно фиксировали определенную дестабилизацию магических полей в Вероне, и действительно сообщали об этом в вышестоящие инстанции. Но вряд ли можно сказать, что мы могли предупредить о случившемся.
Их двое. Они обходят стол, здороваются с поднявшейся с места Риган.
- Знакомьтесь. Это Алистер Лока - темный маг. Натали Трэвел - светлый маг, - она пожимает руки по очереди каждому. Алистер кажется спокойным и собранным, его спутница неуверенно улыбается всем присутствующим разом. Риган делает неопределенный жест в нашу сторону. - Это моя оперативная группа. Клелия, Александр, Сатин.
Алекс узнает Алистера, откидывается на спинку стула и изучает его с бестактным любопытством и легкой усмешкой на губах. "Какая же ты все таки скотина, Алекс," - думаю я в этот момент и мне невыносимо хочется провалиться сквозь землю.

Риган поручает мне еще раз пересмотреть дело Роберта Пратта. Он изучено уже на десятки раз, но я послушно вчитываюсь в строки, анализирую факты и всячески стараюсь себя занять общественно полезной работой. Я не избегаю Алистера, но убедить себя в этом все сложнее. Мы сидим в разных углах, но отчего то по соседству с ним мне становится тесно. Наконец я откладываю досье, протираю уставшие глаза и поднимаюсь из кресла. В конце концов, я взрослая, умная женщина, нельзя позволить стыду давних ошибок мешать работе в частности и адекватному восприятию мира в целом.
- Ты думаешь эта болезнь магического характера? - как можно бодрее, даже, пожалуй, чересчур бодро, интересуюсь я, подкравшись к Алистеру со спины. Он вздрагивает и я чувствую мстительное удовлетворение. То-то же, не одной мне дергаться. Он быстро берет себя в руки, разворачивается ко мне в пол оборота, положив руку на спинку, и смотрит снизу вверх своими бессовестными серыми глазами.

- Полагаю да. Насколько мне известно, вы не нашли никаких объяснений с точки зрения рациональной медицины. В истории же магии такое уродование формы жизни встречалось не раз. Примером тому ликантропия или вампиризм. С нашим случаем их роднит не только специфика физиологических мутаций, но и, своего рода, потребность в крови, в жертве.
- Новый вид нечисти? - я отодвигаю стул рядом с ним и сажусь, внимательно и чуть озадачено вслушиваясь в его теорию. Ал кивает.
- Да. Вопрос в том, откуда он появился и почему в таких количествах. У твоего отца была мысль.
- У моего отца. Отлично, - я приподнимаю сразу обе брови. - И какая же?
- Не знаю, - он слегка кривится. - Он не сказал. Решил что-то проверить, переговорить с Великой Сашей, но почти сразу после его ухода переход закрылся, - он смотрит на мое изумленное лицо и теряется. - Ты не знала?
- Не знала, что переход закрыт.
Он неопределенно кивает и все еще выглядит слегка виноватым.
- Это еще один аргумент в пользу теории о магическом происхождении вируса. Я не знаю, перекрыли ли переход из Бастиона, или же ему мешают помехи в магических колебаниях Вероны, но этот заслон не дает заразе уйти отсюда.
- И мы варимся в этой дряни, как в котле.
- Да, - просто, даже как то буднично, отвечает Ал. - Но у любой болезни есть причина.
- Именно поэтому Риган заставила нас перепроверить все личные дела зараженных?
Ал снова кивает.
- Даже простуда не косит всех подряд без разбора. У кого то иммунитет сильнее, у кого то слабее, кому то не хватает витаминов. Нужно выяснить, каких витаминов не хватало зараженным. Когда поймем, чему они подвержены, поймем и как с этим бороться.
Я хочу спросить еще что то, даже сама не осознавая, что именно. Вот так сидеть рядом с ним и обсуждать безумно, жизненно важные вопросы, очень легко. Как будто я только этим всю жизнь и занималась. Больше нет угрызений совести и липкого, постыдного страха. Я открываю рот, что бы что то спросить, но меня окликает появившаяся в дверях Риган и жестом зовет к себе.

- Только что привезли женщину, - Риган ведет меня в подвалы, очевидно к камерам.
- Зараженную? - я удивлена, нам их уже давно перестали свозить, перенаправляя сразу в выделенный под это дело бывший психиатрический центр.
- Нет. Она пыталась выехать из города. Оказала сопротивление, и весьма изрядное для ее положения. А когда ее все-таки повязали, она потребовала разговора с тобой.
- Со мной? - от удивления я даже замираю посреди лестницы, но Риган ждать не собирается и мне приходится догонять.
- Она назвала твое имя и сказала, что разговаривать будет только с тобой.
"Кларисса! - стучит у меня в голове. - Кто еще это может быть, кроме нее?! Кларисса! Но как?!"
- Она сказала, как ее зовут? - как можно более бесстрастно уточняю я. Риган открывает передо мной дверь подвала и мы останавливаемся у пуленепробиваемого, зарешеченного окна камеры.
- Ее зовут Морриган.