- Итак, вас зовут Морриган.
- Морриган фон Вальде.
Это имя отзывается в моей памяти картинками страшноватых сказок, что рассказывал мне в детстве отец. Персонаж старой легенды. С самого детства я представляю ее сильной, могущественной, безжалостной вампиршей. И уж конечно не на последнем сроке беременности. Морриган фон Вальде, с сероватой кожей, красными глазами и клыками, что мелькают под верхней губой, стоит ей сказать хоть слово, сидит в крохотной каморке и то и дело украдкой поглаживает живот, словно пытаясь инстинктивно защитить от меня малыша.
- Ты хотела со мной поговорить, - я стараюсь быть строгой и беспристрастной, я смотрю только ей в глаза. Она кивает.
- Да. Ты знаешь, кто я. Ты мне поверишь. Я расскажу тебе, вам, все что знаю, все, что вы захотите узнать, но взамен я хочу уехать из этого города. Уехать как можно дальше и никогда не возвращаться.
- И что ты можешь рассказать? - я не тороплюсь верить ей и давать обещания, которые находятся вне моей компетенции. Но упустить такой шанс тоже не могу. Она смотрит на меня очень умными и очень старыми глазами, так не вяжущихся с обликом усталой молодой матери. Я понимаю, что моя затравка не сработала, что сейчас она потребует гарантий и не скажет ни слова до тех пор. "Что ж, попробовать стоило, " - устало утешаю я себя, мысленно предвкушая недели нервотрепки и бюрократии.
- Она здесь, - только и произносит Морриган. В камере повисает тишина. Разумом я понимаю, о чем она, я понимаю, что то, что она сейчас произносит, очень, очень плохо. Но для меня это все еще старые сказки.
- Ты имеешь в виду... Королевну? Ты хочешь сказать, что она вернулась в Верону и превращает людей в чудовищ? - мой голос не дрожит. Я лишь собираю информацию, а по ту сторону стекла, невидимая для Морриган, слушает наш разговор Риган.
-Чудовищ? - Морриган приподнимает тонкие, точеные брови и выглядит всерьез обескураженной.
- Таких зомбаков с пустыми глазами и жаждой крови. Нет? Не встречала? - я удивлена едва ли не больше нее и с трудом это скрываю. Как можно жить в городе и не знать, что в нем твориться? Морриган качает головой.
- Нет, я не знала. Я жила уединенно, стараясь не контактировать с окружающим миром. Но потом... я почувствовала Ее. Я надеялась, что это всего лишь мой страх, что она ушла навсегда, но потом зазвучал Зов.
- Ты не видела ее?
- Нет, - Морриган опускает голову и прикрывает глаза, а я никак не могу побороть не вовремя всколыхнувшееся чувство жалости к ней. Мне приходится напоминать себе, что она не просто несчастная беременная девушка, а столетняя, опасная вампирша.
- Она везде. Ты понимаешь? От нее не скрыться. Она пропитала ядом воздух Вероны. Я хочу уйти отсюда, - она снова скидывает голову и смотрит на меня с такой яростью, что мне становится жутко. - Я не хочу, что бы мой сын родился здесь.
Конечно Риган соглашается на ее условия, тем более что Морриган требует не так уж много. Пока она остается в камере, ее часто навещает Алистер. Он заходит к ней с блокнотом и целым ворохом бумаг и они ведут длинные беседы на какие то сугубо магические темы. Иногда к ней заходит Алекс с неизменной чашкой чая, то ли потому, что кофе так и не появился, то ли из соображения, что кофеин вреден беременным. Морриган неизменно его благодарит, но по прежнему не улыбается. Она неприхотливый гость и больше никогда ни о чем не просит. Изредка, когда появляется немного свободного времени, к ней заглядываю я.
- Кто его отец? - спрашиваю я в один из таких визитов. Морриган прикрывает глаза и улыбается мечтательно, и очень грустно.
- Джастин фон Вальде. Старший брат вашего дражайшего предка - Аствелла.
- Это который... - мне приходится потрудиться, что бы подобрать не слишком обидный синоним к определению "которого превратили в зомби". Морриган выручает меня, продолжив незаконченную фразу самостоятельно.
- Да, которого Королевна подняла из мертвых и притащила сюда. После того, как твой отец нанес ей визит в последний раз, Джастин стал свободен, - Морриган чуть улыбается, но в ее улыбке нет радости, только тоска и горечь. - Мы были вместе все это время. Самое счастливое время в моей жизни. Я всегда его любила. С того самого дня, когда он впервые нашел меня и позвал за собой. Любила даже тогда, когда в его глазах еще не было ничего, кроме пустоты и преданности Ей.
Она касается кончиками пальцев своего живота, гладит осторожно, ласково, и я не сразу решаюсь спросить.
- Где Джастин сейчас?
- Он погиб, - глаза у Морриган сухие и ничего не видящие. - Я убила его. Когда Зов стал слишком силен, он не мог больше сопротивляться. Мне проще, я могла отказаться от Ее силы, игнорировать давящую боль, но Джастин... - ее голос все-таки дрожит, но это занимает всего несколько секунд, а затем она приходит в себя и смаргивает. - Когда все стало совсем плохо, я его убила. Убила и сбежала. А на границе вы поймали меня и приволокли обратно.
Она кривиться и в тишине проходит около минуты. Я не сразу нахожу, что сказать.
- Ты уже придумала, как назовешь его? В честь отца? - я киваю на ее живот и стараюсь придать своему тону как можно больше жизнеутверждающего оптимизма. Выходит не слишком удачно.
- Нет. Джастин хотел назвать в честь деда, - она бережно обхватывает живот руками. - Его имя - Керан.
Свободного времени становиться еще меньше, когда приходит экстренное донесение из бывшей психиатрической больницы - зараженные прорвали охрану, уничтожили персонал и волной выплеснулись на улицы города. Донесение приходит слишком поздно, когда больницу уже невозможно спасти и остается разве что отлавливать беглецов по улицам. Как это случилось, равно как и почему информация поступила с опозданием, никто не понимает.
- Должно быть им кто-то помог, - равнодушно пожимает плечами Морриган в ответ на наши вопросы, а к вечеру срывается и устраивает скандал, требуя немедленно увезти ее из города. Риган отказывает его. Не сейчас, когда Морриган еще слишком нужна нам, но позволяет Алексу увезти ее в его загородный дом.
Под давлением оппозиции тетя Джульетта торопливо вводит комендантский час, хотя к чему он, если зомби бродят и днем, и ночью, непонятно. Подполковник Ормонд выводит на улицы войска, вооруженные, помимо своего собственного обмундирования, артефактами, призванными помочь обнаружению нечисти. Их по схемам Алистера судорожно штампует в подвале Натали Трэвел и подчиненные ей маги, вытащенные из самых уединенных уголков Вероны. После того, как отряд ОМОНа по наводке артефактов вламывается в дом Фабрицио Каппулети, благопристойного лицензированного оборотня весьма преклонных лет и кладет на пол его самого и всю его семью, подполковник наносит визит в наш штаб и долго орет на Алистера и Натали. Артефакты приходится переделывать в срочном порядке. В качестве жертвы доброй воли ей отдают меня.
Родственники зараженных, особенно из самых состоятельных семей Вероны, во главе с основным претендентом в приемники мэра, давят на Джульетту Пряхо, обвиняют в несостоятельности и требуют немедленного излечения зомби. Сами родственники, тем не менее, прячутся дома за высокими заборами. В проваливающемся в хаос городе как никогда процветает бизнес продажи колючей проволоки и проводников тока. Тетя Джульетта устало просит быть поаккуратнее и лишний раз не калечить зараженных. Подполковника Ормонд это бесит и, хотя мы не всегда сходимся с ней во мнениях, на этот раз я с ней согласна. Люди боятся, но боятся недостаточно. Мне приходится уведомить подполковника, что я нейтрал, стихийный маг, что мое колдовство не предназначено для мирного урегулирования конфликтов с взбесившейся нежитью. Вот если требуется кого поджарить, это всегда пожалуйста. Впервые с момента нашего знакомства подполковник Ормонд смотрит на меня с уважением.
Со временем, и весьма коротким, зараженные становятся умнее. Это не человеческий разум, лишь хищные животные инстинкты, но они учатся прятаться, и, главное, охотиться. Они быстро появляются вновь в зачищенных, казалось бы, районах, и отчего то предпочитают опустевшие ныне места общественных увеселений - клубы, театры, большие магазины. На этом фоне особенно удивляет крупная группа зараженных, скопившееся у одной из самых знаменитых булочных Вероны.
Лето уже в самом разгаре, солнце нестерпимо слепит в глаза, когда я выхожу из машины. Амулет сигнализирует о повышенной концентрации нежити, но я вижу только двоих, неловко топчущихся на затоптанной клумбе подсолнухов. Вид у зомби на редкость непрезентабельный. Они находятся на одной из последних стадий заболевания, их черты раздулись и смазались, но в женщине я неожиданно узнаю свою школьную учительницу - мисс Ванду. Яркий аляповатый макияж пятнами проступает сквозь трупную зелень. Они не нападают. Они чуют что-то и боятся, неловко спотыкаются и врезаются в обломки деревянной изгороди. Из-за угла выбредает еще трое зомби.
- Если ты спалишь тут все до тла, я отвернусь и скажу, что все так и было, - обещает Шарлотта Ормонд и деловито перепроверяет пистолет. Солнце бьет по глазам, я невольно щурюсь и думаю о том, что очень зря не взяла с собой темные очки. Несмотря на то, что официально наши вылазки носят название "эвакуация зараженного населения", полковник очень любит заклинание "огненный смерч" в моем исполнении. Но на этот раз я поднимаю ветер. Сначала слабый, он подхватывает с земли стебли подсолнухов, полощет рваный подол юбки мисс Ванды. Он неторопливо, но уверенно набирает силу, бьет зараженных в одутловатые лица, заставляет преодолевать сопротивление, пятиться. Но тут в раскуроченных дверях булочной появляется женский силуэт. Он выступает из полумрака помещения уверенно, не как зараженные, и останавливается на пороге. За спиной неизвестной появляется целая группа зомби, Ормонд кричит ей, пытаясь предупредить, но по карминово алым губам скользит презрительная полуулыбка. Зараженные огибают девушку осторожно, даже бережно, но словно и не замечают ее.
- Что за черт? - рычит рядом Ормонд, но, на мой взгляд, есть куда более важные вопросы.
- Кто ты?!
Девушка вскидывает руку за секунду до того, как я успеваю выставить щит, поток темной, черно-фиолетовой силы и бьет в грудь, отбрасывая назад. "Позорище, - мелькает в моей голове. Отец не одобрит. Эмрис убьет". Через мгновение меня впечатывает в машину. За мгновение до того как провалиться в темноту, я чувствую острую боль и слышу подозрительный хруст. Я только очень надеюсь, что это не моя шея.
Я остаюсь жива и более-менее здорова. Подполковник вытаскивает меня, но не торопится распространяться о подробностях произошедшего у булочной. Та женщина, кто бы она ни была, смогла натравить толпу зараженных на опытных бойцов подполковника, остальное лишь детали. У Шарлотты, так она просит себя теперь называть, холодные глаза и плотно сжатые губы.
Риган, с предательской солидарностью остальной команды, отправляет меня домой. Она дает мне сутки, но даже они кажутся мне вопиющей тратой времени. Но тело, казалось бы давно смирившееся с необходимостью спать на диване в штабе, радостно приветствует родную кровать, мягкую, широкую, уютную, и погружает меня в долгий сон без сновидений.
Из сна меня вырывает истошный вопль сестры. В одном нижнем белье, с пистолетом наперевес, я выскакиваю в гостиную и вижу распростертую на полу маму.
- Она упала... просто упала... - шепчет Исенара дрожащими губами, по ее щекам стекают крупные слезы, но она даже всхлипнуть боится. Торопливо заткнув пистолет за резинку трусов, я падаю на колени перед мамой и пытаюсь нащупать пульс.
Мама дышит. Ее дыхание трудно уловить, пульс еле заметен, кожа бледная и холодна. Она не приходит в себя. Я переношу ее на кровать, Исенара заботливо укрывает ее одеялом, но все наши попытки привести ее в чувство пропадают в туне. Не помогает ни нашатырь, ни мои целительские потуги. Доведенные до отчаяния, мы вламываемся в святая святых - в отцовскую магическую лабораторию. Замок на двери запечатан слоями сложных заклинаний, но я вскрываю его с помощью скрепки и невольно изумляюсь отцовской наивности. В лаборатории удается найти целую магическую аптечку, но не помогает даже она. Лицо мамы остается бледным и спокойным. Кажется, что она просто прилегла спать и эта иллюзия только насыщает липкий, беспомощный страх, ужас, равный которому я никогда не испытывала. Рядом тихо плачет Исенара. Эмрис лежит на подушке у маминой головы и бережно вылизывает ее висок.
Мои пальцы дрожат, когда я набираю номер телефона. Мне нужен врач. Лучший врач из всех, что я знаю.
Алекс появляется посреди моей гостиной в зеленоватой дымке телепорта спустя десять минут после звонка.
- Алистер колданул, - объясняет он и заходится кашлем. - Ну и запах. Как вы, маги, это терпите?
Из-за моей спины выглядывает заплаканная Исенара. Она робко жмется к моему бедру и смотрит на Алекса большими умоляющими глазами. Александр Гот осекается на полуслове.
Алекс собран и мрачен, когда осматривает маму. Мы с Исей топчемся в паре метров от него и жадно вытягиваем шеи, в своем нетерпении пытаясь разглядеть некие оптимистичные призраки. Эмрис все это время сидит на прикроватном столике, обвив лапы хвостом, и не отрываясь следит за Алексом своими зелеными кошачьими глазами. Закончив осмотр Алекс просит Исенару посидеть с мамой, меня же уводит обратно в гостиную.
- У меня есть хорошие новости и плохие, - говорит он, предупредительно усадив меня на диван. - Твоя мать не заражена, я так понимаю ты боялась в первую очередь этого. Но нет. Эта зараза выражается совершенно иначе даже на первых этапах развития. Физически миссис фон Вальде совершенно здорова, насколько это возможно в силу ее возраста. Это летаргический сон. Один из самых легких его случаев, когда удается зафиксировать движение век, глотательные рефлексы. Однако я не понимаю, чем он мог быть вызван. Времена сейчас неспокойные, - преувеличено деликатно выражается Алекс и сам морщится, - однако, сколько мне известно, ваша матушка не склонна к истерии и стрессам.
Я киваю, чувствуя одновременно облегчение и вину. Я не могу ничего добавить к словам Алекса. Да, не склонна, но в последнее время я не появляюсь дома, даже звоню редко, а потому не могу ни в чем быть уверенной.
- Я знаю, в чем дело, - на спинку дивана запрыгивает Эмрис. Алекс вздрагивает, нервно смаргивает, но говорящий кот никуда не исчезает. Эмрис невозмутим даже не смотря на то, что в него только что едва не запустили первым, что подвернется под руку.
- Ремедиос эмпат, - как ни в чем не бывало продолжает кот. - Не самый сильный, но концентрация того бедлама, что сейчас творится в городе способна ее сломать. В последнее время ее очень утомляло давление такого количества отрицательных эмоций, хотя она и не жаловалась. Но я не думал, что дойдет до этого.
- Защитная реакция организма, - понимающе кивает Алекс и смотрит на кота с одобрением. - Вполне возможно. Но все равно опасно, особенно если это затянется.
В его кармане раздражающе резко звонит телефон. Стандартный рингтон, поменять который Алекс считает ниже своего достоинства. Он берет трубку, некоторое время просто слушает, но мрачнеет с каждой секундой.
- Понял, - в конце говорит он, нажимает отбой и поворачивается ко мне. - Мы нужны Риган.
- Езжай, - я спокойна, хотя пальцы все еще трясутся. Понятное перестает быть таким страшным. - Спасибо, что пришел.
- Ты не поняла, - кажется каждое слово дается Алексу с трудом. - Риган хочет видеть нас обоих. Горожане взбунтовались и идут на штурм ратуши. Алистер и Натали предполагают, что среди них зараженные на начальной стадии, в любой момент способные окончательно слететь с катушек. О мэре Пряхо ничего не слышно уже несколько часов.
Исенара не злится и не кричит, когда я говорю ей, что должна уйти. Она только смотрит на меня своими огромными карими глазами и тихо шепчет: "Ты не можешь. Не бросай меня." Я не отвожу от нее взгляда, и это самое сложное из того, что мне приходится делать в жизни. Оказывается иногда почти невозможно уйти, даже если знаешь, что должен.
- Эмрис за вами присмотрит.
Кот лежит на одеяле у маминых ног, жмурится и меланхолично помахивает хвостом. Что-то в глазах Исенары тускнеет и ломается. Я с трудом сдерживаюсь, что бы ее не обнять. Я понимаю, что если сделаю это,станет только сложнее.
- Послушай, Исси, - я снимаю с пояса кобуру и вытаскиваю пистолет. - Всем в какой то момент приходится взрослеть. Помнишь, как ты училась в Японии? - я вкладываю пистолет в ее ладошки. Он смотрится в маленьких пальцах до абсурдности нелепо. - Если вдруг здесь появится зараженный - стреляй в голову.
- Ты бледная, - замечает Алекс в машине. Обычно он не упускает случая повоевать за руль, но сегодня молча занимает пассажирское сиденье. - Мне жаль, что так вышло. Сатин, ты знай, я тебе глубоко сочув...
- Просто заткнись, Гот, - выдыхаю я и поднимаю голову от руля, в который утыкаюсь лбом. - Что говорит Риган? Она хочет, что бы мы собственноручно разогнали бунт?
Алекс сокрушенно качает головой, словно упрекая меня в черствости, но очевидно, что он сам испытывает облегчение от завершения неловкого разговора.
- Риган хочет, что бы мы вытащили мэра. В городе сейчас итак хаос, а если исчезнет хотя бы видимость централизованной власти, начнется безумие.
- Зачем мы? Что подполковник Ормонд?
- Эпидемия заражения в вверенных ей подразделения. Пока она не наведет порядок у себя, нам не стоит на нее рассчитывать.
- А ведь я отлучилась меньше, чем на сутки, - вздох вырывается невольно, когда я тру пальцами переносицу. - А что та девица из булочной? Она среди бунтующих?
- Насколько на известно - нет. Но Клелия ищет по ней информацию. Нам выделили помощь. Алистер уже едет к ратуше.
Алистер, безусловно, последняя надежда Вероны. Алистера уважает Риган, его ценит подполковник Ормонд, перед ним трепещут Клелия и Натали Тревэл. Великолепный Алистер Лока.
- Ах, ну раз Алистер уже едет... - передразниваю я и давлю на газ. Алекс тихо смеется.
Великий Алистер Лока уже на месте. Он стоит в метрах ста от беснующейся на ступенях ратуши толпы и курит. Отчего-то это, а не осада ратуши, поражает меня больше всего. Когда мы подъезжаем к нему, он стряхивает пепел и выбрасывает окурок в переполненную урну возле фонарного столба, после чего наклоняется к открывшемуся со стороны Алекса окну.
- План есть? - не здороваясь, интересуется Алекс.
- Я могу перенести нас внутрь, если Сатин поможет.
Я морщусь, но голос Алистера миролюбив и спокоен.
- У тебя нет навыка, а у меня нет сил на новый телепорт. Но мы можем дать друг другу то, что нам нужно.
- О, так ты просто не умеешь? А я то думал... - восклицает Алекс. Я закатываю глаза и выхожу из машины, демонстративно хлопнув дверью. Иногда мне кажется, что все окружающие меня мужчины - идиоты. Алистер берет меня за руку и наши ладони обволакивает дымка. Его черно-зеленая магия переплетается с моей, золотисто-охристой.
- Красота какая, - ехидно шепчет Алекс, а затем мы проваливаемся в черно-зеленую бездну портала.
Нас выкидывает аккурат посреди кабинета. Судя по тому, как ловко Алистер устанавливает точку выхода, бывать у мэра ему не в новинку. В кабинете тихо и пусто, лишь снаружи доносятся приглушенные крики. Тетю Джульетту я замечаю не сразу, кресло мэра пустует, а сама она обнаруживается на диване. Она выглядит плохо и едва приподнимается на подушке, когда мы подходим ближе. На ней нет ран, но и сил бороться в ней больше нет. Ее глаза, блеклые и уставшие, находят меня.
- Мне жаль, Сатин, - шепчет она, стискивая мою ладонь слабыми пальцами. Я все еще чувствую тепло руки Алистера, но у тети Джульетты руки ледяные.
- Мы вытащим вас, - обещает Алистер за моей спиной. Мэр Пряхо улыбается бледными, обескровленными губами.
- Не стоит. Жаль оставлять вас... теперь, - ее голос становится все тише, а шум за дверью ближе и громче. - Мне уже давно пора... я так устала...
Когда дверь кабинета выбивают с ноги, ее рука безжизненно опадает, а глаза закрываются. Плотный мужик в дорогом деловом костюме с значком оппозиции на груди замирает на пороге. "Странно, что при нем нет ни вил, ни даже факела,"- вертится в голове навязчивая мысль. Я неловко поправляю выбившуюся из прически прядь на лбу Джульетты Пряхо, всегда казавшейся бессмертной, и поворачиваюсь к оппозиционеру в дверях. Маленькие бледные глазки дико выпучены, его кожа начинает приобретать характерную для зараженных зелень. Он делает резкий рывок в нашу сторону и в то же мгновение раздается выстрел. Зараженный, нелепо вскинув руки, валиться на пол с дырой во лбу.
- Ты даешь сестре отличные советы, - сквозь зубы цедит Алекс и прячет пистолет обратно за пояс.
