Часть 16. Dies irae.
Возможно, рожденным в других фракциях птенцы Эрудиции казались самыми правильными и законопослушными среди будущих членов общества... а возможно - обычными подхалимами. И та, и другая гипотеза вполне объясняла, почему эрудитов реже прочих вызывают к директору...
И обе они имели право на жизнь. Были среди "синих пиджаков" и идеальные до зубовного скрежета чистюли, угнетающие большую часть соклановцев своей честностью, и лакеи, чье поведение не вызывало симпатии, но было хотя бы понятно: каждый крутится, как может. Но самую многочисленную категорию составляли все-таки нормальные парни и девушки - аферисты всех мастей, воры, шантажисты, провокаторы, доносчики и вымогатели.
И они попадали в опалу довольно часто - кто за дело, кто по навету конкурентов. Просто они носили синюю одежду, как и девяносто процентов преподавательского состава во главе с директором, а старый сморчок не хотел выносить сор из избы. Поэтому имена провинившихся эрудитов и не гремели на всю школу; им не назначали публичных наказаний, их прегрешения не становились достоянием общественности.
Деятельность наспех сколоченной компании была, без сомнения, аморальна и возмутительна, поведение - вызывающе; стоило бы исключить всех участников преступной группировки из школы или хотя бы поручить им самую грязную работу, чтобы впредь неповадно было. И, конечно, ославить на всю школу. Но предавать позору имя Итана Грина, звезды своей параллели, да еще и сына весьма влиятельного человека? Невозможно.
Его собирались допросить тихо, чтобы никто не знал. А он собирался прогреметь, озвучив свои идеи во всеуслышанье.
Для этого ему и нужно было "крупно поссориться" со своими адъютантами, гениями радиотехники - и, к слову, яркими представителями третьей группы будущих светил науки.
Эдвард Флинт и Майра Фицгерберт, эрудиты седьмой ступени обучения, увлечением радиотехникой маскировали свою настоящую страсть - страсть к танцам. Танцевать в Эрудиции запрещалось: это занятие считалось непродуктивным, отвлекающей тратой сил, которые можно бросить на изучение чего-то действительно важного. Но... как ни парадоксально, именно эрудиты чаще и охотнее всего нарушали свои же законы. "Можешь заниматься любимым делом открыто - занимайся. Не можешь - найди точки соприкосновения его с отраслями науки и докажи полезность. Не можешь доказать - приплети за уши, запудри всем мозги. Не можешь приплести - маскируйся и прячься. Не хватает мозгов ни на что из перечисленного - тебе не место среди нас," - гласили законы фракции для тех, кто умеет читать.
Эдвард и Майра читать умели. И возней с приемниками их фантазия отнюдь не ограничивалась. Они изобрели свой собственный язык, чтобы безбоязненно говорить о том, к чему лежит душа: для обозначения простейших шагов пользовались банальным "точка-тире-точка", более сложные элементы изображали причудливым нагромождением терминов из разных областей; незнающим разобрать это щебетание было очень сложно. Они оплачивали уроки боевых искусств - что не запрещалось - и отводили это время под репетиции; родители смотрели на это сквозь пальцы, пока дети соблюдали главный закон "Не попадайся".
Одним словом, это были отличные ребята. Достаточно отважные, чтобы заниматься любимым делом, пусть и идущим вразрез с официальными правилами общины; достаточно умные и изобретательные, чтобы избегать разоблачения. Достаточно ловкие в обращении с электроникой, чтобы быть полезными. И - главное - беззаветно преданные своему командиру.
Их дружба с Итаном началась еще до школы и с годами только окрепла. Трансформировалась в сложноподчиненные отношения адъютантов и военачальника, но все так же основывалась на бесконечной верности; они смотрели на Итана, как на божество, а он снисходительно позволял так смотреть. И устраивал очень, очень веселую жизнь дерзнувшим обидеть его верных помощников. Когда папка с компроматом ложилась на стол директора, острякам становилось совсем не до смеха...
По дороге в школу - в обычном составе, ибо Синдзи еще засветло отправился на работу своим ходом, - они, как обычно, молчали. Воспользовавшись недолгой остановкой у пропускного пункта на выезде из сектора, Итан положил на колени Флинту толстую тетрадь; Эдвард, усмехнувшись, раскрыл конспект на середине. Внутри обнаружился неподписанный диск, маленький микрофон и запись:
"Сегодня меня вызовут к директору; постарайтесь устроить трансляцию разговора на всю школу, пусть меня услышит как можно больше народу. Этот микрофон я возьму с собой, настройте его, как полагается, потом передадите мне с Мимурой. С него закрытие пропусков в журнале, так что смело прогуливайте. На диске - запись выступления Майкла Флэтли, вам понравится".
В глазах парочки зажглись алчные огоньки. Еще бы они отказались лишний раз взглянуть на самого быстрого танцора чечетки в мире! До сих пор никто не побил его рекорд, тридцать пять ударов в секунду, а ведь прошло больше ста лет.* Записи с его выступлений в ходу в Европе, а из США попробуй обойди многочисленные блоки зарубежных сайтов, каждая контрабандная запись - на вес золота... Видеомагнитофон у них автономный, сами собрали, посмотрят вечером, не боясь, что засекут... Майра мечтательно улыбнулась, переводя затуманенный взгляд на пейзаж за окном; Эдвард подмигнул и спрятал заветный конспект в сумку. Можно было не сомневаться - не подведут, сделают все, от них зависящее. Только бы не вмешались непредвиденные обстоятельства...
"Только бы не сорвалось, только бы все получилось... Помоги нам, Господи, ибо мы ведаем, что творим..."
Волнение усиливалось с каждым часом. К обеденной перемене Итан успел прочесть все молитвы, которые знал, и уничтожить с десяток сигарет. Помогло мало. Даже настроенный микрофон, переданный Синдзи и теперь спрятанный под воротником рубашки, как-то не внушал мысли, что все под контролем. Да и то, что придется предстать перед трухлявым пнем со всеми сообщниками (хорошо хоть, Майру и Эдварда не задело), не радовало, пусть и было предсказуемо. Не был Итан на сто процентов уверен в новых союзниках; не мог совершенно точно сказать, что в экстремальной ситуации эти четверо не выкинут какой-нибудь фокус...
- Что такой кислый, козявка? - хлопнул его по плечу Деррик вместо приветствия. - Какие-то проблемы?
- Нас к директору вызывают, всех пятерых. Сегодня после уроков.
- Доигрались, - Оливер, без того непривычно хмурый, помрачнел еще сильнее. - Мне конец...
- Хватит ныть! - рявкнула черноволосая фурия. - Ты что думал - что нам вот так просто позволят открыто плевать на существующие порядки?
- Я не думал, что у нас будут такие проблемы! Неужели вы не понимаете? Теперь нас отчислят, и прощай, инициация, здравствуйте, голод и помойные крысы...
- Заткнулись оба!!! - все-таки сорвался на крик... что же через три часа будет? Злясь на себя за несдержанность, Итан откашлялся и потер виски: - Отставить панику и дрязги и слушать меня. Первое. Открою страшную тайну, эрудитов вообще не отчисляют...
- Потому что все люди равны, но некоторые равнее? - вклинилась Придд. - Это здорово, конечно, но... - она не закончила, поспешно умолкнув, чтобы не разразиться нецензурной бранью; Дженни, слегка придавив ее ногу - скорее чтобы оставить след на тонкой белоснежной коже ботинка, чем с намерением действительно причинить боль, - кивнула Итану:
- Продолжай, пожалуйста.
- Спасибо. Второе: да, директор предвзят до неприличия; даже при условии, что я зачинщик, слушать будут именно мою версию происходящего. Третье: вы со мной. Отсюда вытекает четвертое: не хотите крупных неприятностей - сидите молча и предоставьте оправдательную речь мне. И, даже если мои слова покажутся вам несусветной чушью, вроде того, что заседание не состоится из-за разлитого подсолнечного масла, помните - вы все это слышали, все знаете и со всем согласны.
- Собираешься много врать?
- Не то чтобы врать, скорее, перетасовывать факты. И, Придд, предупреждение лично для тебя: в директорском кабинете ты - вообще - забудешь - о том, что умеешь говорить. Мне без того придется несладко, а если ты не уследишь за своим языком, дело может принять нехороший оборот.
- В общем, поняли. Делаем вид, что мы все из Отречения: молчим и глаза в пол, - подытожил Деррик, блуждая взглядом по растрескавшемуся потолку - давно на черной лестнице не подновляли штукатурку. - Пойдемте тренироваться, что ли, к ним за стол... ибо я уже готов сожрать кого-нибудь из вас.
"Ну что ж, пусть будут альтруисты, желающие лично мне мучительной смерти: они, во всяком случае, делают это молча и не слишком действуют на нервы. Главное, чтоб не сглазили", - мрачно подумал Итан, вслед за бесстрашным направляясь в столовую.
До "Судного часа" оставалось менее трех часов.
Примечания:
*Dies irae(лат.) - "День гнева"; песнопение, описывающее Судный день.
**Рекорд был установлен в 1998 году, а действие происходит осенью 2117.