- Итак, что нам известно? - без предисловий спрашивает Риган и обводит мрачным взглядом всех собравшихся. Ее тон можно понять. Верона лишилась мэра, в войсках разброд, горожане бунтуют, по улицам шляется нежить. Радоваться нечему. Клелия дисциплинированно поднимает руку.
- Мы провели глубокий анализ и кажется выявили систему, - она приободряется, когда Риган ей поощрительно кивает. - Все началось с Роберта Пратта. Он попал под наше наблюдение после смерти своей жены. Он вернулся из Вероны с ее похорон и начал странно себя вести. Странно даже для убитого горем вдовца. Затем была старушка с кошками. Судя по отзывам соседей, пожилая леди была одинока и обладала на редкость склочным характером. Далее учительница, мисс Ванда, - Клелия заминается, торопливо роется в бумагах, пытаясь найти фамилию, но я ее опережаю.
- Мисс Ванда Гарчу.
- Да, точно. В личном деле упоминается ее склонность к бурным и весьма сомнительным романтическим связям.
- Ты хочешь сказать, что зараза липнет к грехам? - скептически уточняет Алекс и кривит уголок губ.
- Насколько я понимаю, скорее к слабостям. Это что-то вроде пониженного иммунитета, - подаю я голос со своего места. Риган очень внимательно изучает взглядом нас троих.
- Ерунда, - Алекс презрительно фыркает. - У всех есть слабости, но не все превращаются в зомби. Я вот, к примеру, испытываю слабость к кофе, но я же не бросаюсь на людей, брыжжа слюной и хрипя "Кооофе! Коооофе!" - он выкидывает руки вперед, очень натурально изображая то, как по его мнению это должно выглядеть, и Натали, что сидит напротив него и к чьей шее он тянется, вздрагивает и пытается незаметно отодвинутся подальше.
- А мне казалось именно это с тобой и происходит перед каждым заданием.
Алекс поворачивается ко мне с решительном намерением пресечь всяческие инсинуации в свою сторону, но нашу полемику прерывает Натали.
- На самом деле это не такой уж абсурд. У нас с Алистером есть теория...
Ах, у них есть теория. У них с Алистером. Я закатываю глаза, Алекс воспринимает это как очередное поползновение на свою персону и презрительно хмыкает в сторону.
- Прошу вас, мистер Лока, - Риган отнимает ладонь от лица и поворачивается к Алистеру.
- Представим, что существует некий сгусток концентрированной Тьмы, - издалека начинает Алистер, поднимаясь с места, очевидно для того, что бы на нас было удобнее смотреть сверху вниз. - Она сродни той, из которой мы, темные маги, черпаем силу, но в отличие от нее она не служит равновесию, она существует только для того, что бы реализовывать свою суть. Что бы разрушать. Однажды она находит того, кто готов ее принять, кто желает силы и чьи цели сходны с ее. Тьма не обладает разумом в нашем понимании, но своим присутствием искажает, уродует разум носителя. Гипертрофирует его жажду.
- Так предположим, или это так и есть? - требовательно уточняет Риган.
- Так и есть, - Алистер кивает. - Много лет назад маги Бастионов зафиксировали проникновение в наш мир некой сущности. Зафиксировали, но реагировать не стали. Такие проникновения хоть и не считаются нормой, но не редкость. Мне самому не пришло бы это в голову, если бы Морриган не подсказала, где и что конкретно искать.
- Ты хочешь сказать, что эта сущность набралась сил и теперь рекрутирует страдальцев в свою армию? - Алекс нетерпеливо барабанит пальцами по столу и все еще не торопится верить в теорию Натали с Алистером.
- Нет. Носитель Тьмы одержим своей, вполне конкретной, пусть и шизоидной, целью. Если бы ему нужна армия, он вряд ли стал бы ждать столько времени. Но дело не в носители. Я поднял архивы и обнаружил, что около двадцати пяти лет назад некий темный маг, - Алистер бросает на меня короткий взгляд, но я старательно разглядываю свои ногти.
- Некий маг уничтожил носителя. Если воспользоваться образным сравнением, то эту ситуацию можно представить, как фарфоровую чашку с зерном. Чашка - носитель, зерно - Тьма в ней. Если чашку разбить, зерно высыплется. Так и Тьма, потеряв носителя, растеклась по Вероне в поисках подходящей почвы. Александр прав, люди слабы, иногда даже чашка кофе может стать трагедией, зерну только стоит вызреть.
- Но почему сейчас? Ты сам сказал, что носителя уничтожили двадцать пять лет назад, - логический ум Клелии требует аргументов куда более обоснованных, чем метафоры. Риган молчит, но тоже смотрит на Алистера с выжиданием.
- Триггер, - рискую предположить я. - Вероятно им помогли, так говорила Морриган. Та девушка из булочной. Вы нашли что-нибудь по ней?
- Немного. Пока только имя. Сильвия Венленд, - Клелия сверяется с записями. Услышав имя, мне хочется застонать в голос. Я чувствую себя опрокинутой в старую детскую страшилку, только вот все происходящее вокруг до ужаса реально.
- Я слышала о ней, - после небольшой паузы признаюсь я. - Она колдунья, в свое время училась с моим отцом. Они... не очень ладили.
- Не очень ладили двадцать пять лет назад? - прищурившись, переспрашивает Риган и кровь отливает у меня от лица. Алистер старательно отводит взгляд. - Визерис фон Вальде тот самый "некий темный маг", не так ли? Ваша попытка защитить мисс фон Вальде, Алистер, очень трогательна, но не стоит утаивать такого рода факты. Смею вас заверить, что бы вы не сказали, Сатин здесь ничего не грозит.
- Прошу прощения, - извиняется Ал и мы переглядываемся воровато, как застуканные на курении подростки.
- Так что все таки предлагает ваша теория? - Алекс откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, прерывая повисшую было неловкую паузу. - Знать врага в лицо неплохо, но необходимо еще и знать, как с ним бороться.
На этот раз слово берет Натали, а Алистер опускается обратно на стул. Он все еще выглядит слегка виноватым, но его украдкие взгляды я стараюсь игнорировать с максимально возможной невозмутимостью.
- Мы предлагаем склеить чашку обратно, - говорит Натали. - Можно было бы найти новую, но это, во первых, аморально, и во вторых, если Тьма до сих пор ее не нашла, то у нас нет шансов и подавно. Но склеить старую можно. Склеить и спрятать в место, откуда она не сможет выбраться.
- Звучит неплохо, - Риган удовлетворенно кивает. Она словно молодеет. Мрачная угнетенность испаряется, она снова решительна и бодра теперь, когда появился план действия. - Что для этого нужно?
- Нужно три мага не ниже четвертого уровня силы, - снова вклинивается Алистер. Натали смотрит на него удивленно, но кротко замолкает и опускает глаза. - Алхимический ритуальный набор, на сборку которого мне потребуется часа три. И точка силы. Место, в котором мы сможем провести ритуал.
- Место я найду. У нас в семье остались кое какие материалы, - торопливо, пока никто не успел возразить, добавляю я. Риган некоторое время молчит. Я почти вижу, как в ее голове дисциплинированным строем маршируют мысли. Она рада долгожданному появлению выхода, но и удивлена.
- Когда вы сможете провести этот ритуал? - наконец спрашивает она.
- Сегодня ночью, если поторопимся, - отзывается Натали.
- Хорошо, - Риган соглашается. - Даже к лучшему. Каждый час в Вероне ситуация только усугубляется и я больше не хочу неожиданностей. Пора с этим заканчивать. За работу, - командует она и конференц зал наполняется звуками отодвигаемых стульев и торопливых шагов.
Верона медленно погружается в предзакатные сумерки, щедро расцвечивая яркими бликами развалины порта и затихшие, словно в ожидании шторма, улицы. Риган Кларк связывается с подполковником Ормонд, доводит до ее сведения сложившуюся ситуацию и получает обещание поддержки. Подполковник обещает нам спокойный проход до места, которое я укажу.
Подготовка занимает больше обещанных трех часов, и если по ее завершению Натали выглядит всклокоченной, то Алистер - полностью выжатым. Он опадает на диван, откидывает голову на спинку и прикрывает глаза. Мне и в голову не приходит его тревожить, но он перехватывает меня сам.
- Сатин, - негромко зовет он, когда я пробегаю мимо. Он наблюдает за мной снизу вверх, сквозь полуприкрытые, по девичьи длинные ресницы. - Ты ведь знаешь, что я приврал твоей начальнице?
"Моей начальнице". Вот так вот. Официально мы все, и они с Натали в том числе, находимся под юрисдикцией Риган. Но начальница тем не менее - моя.
- Знаю. Для колдовства такого уровня и характера обычно требуется два мага - темный и светлый. "Тьма и Свет, вот два крыла, несущие в пространстве этот мир", - цитирую я старую песню, Ал улыбается и делает приглашающий жест ладонью, словно зазывая на светскую беседу. Я сажусь рядом, с удивлением отмечая, как радостно организм реагирует на уютные объятия дивана. - Я нужна тебе не как маг, а как наживка. Почему ты не сказал Риган?
Ал тяжело вздыхает и трет пальцами глаза.
- Достаточно того, что она знает о твоем отце. Я бы предпочел не информировать ее о том, сколько ты значишь для носителя и насколько глубоки претензии Королевны к вашей семье. Это не ее дело.
- Какая прелесть, - сдержать ехидный смешок выше моих сил. - Ты так трепетно оберегаешь мою репутацию в глазах начальства, но использовать меня, как наживку тебе ничего не мешает.
- Не придуривайся. Мы оба знаем, что ты не трепетная фиалка, которую шокирует подобное коварство. Мы оба делаем то, что от нас требуется.
- Зря ты соврал Риган. Она этого не любит, - негромко укоряю я его, с достоинством игнорируя замечание насчет недостатка у меня фиалок. Алистер кривится.
- К черту Риган. Никогда не любил шпионов.
Я давлюсь этим откровением и некоторое время мы неловко молчим. Но на диване слишком уютно, что бы я торопилась вставать.
- Как там твои мама и сестра? - наконец тоном самым светским интересуется Алистер.
- Неплохо, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах. Я звонила им час назад. Мама без сознания, но стабильна. Исси злиться, что я ушла. А у тебя кто-нибудь остался в городе?
- Нет, - Ал качает головой. - Все мои родственники далеко, в Грифтауне.
- А Кларисса? - мой голос совершенно не дрожит, просто на миг пересыхает горло. Ал неопределенно пожимает плечами.
- Я давно не виделся с ней. Но, насколько мне известно, она недавно вышла замуж и сейчас наслаждается свадебным путешествием.
- О, - только и говорю я, пытаясь сообразить, как бы деликатно поинтересоваться, как же так случилось. Пока я туплю, Ал меня опережает.
- А как там твой жених? - в ответ на мой удивленный взгляд ему приходится уточнить. - Френсис Ворзингтон. Кучерявенький такой. Помнишь? Или у тебя их несколько?
- А, да! То есть нет. В смысле Френсис меня бросил, - получается очень уж жизнерадостно, как бы я ни старалась придать подобающую случаю скорбь интонациям.
- Так ты сейчас с Александром? - внезапно спрашивает Ал. Вопрос вроде невинный, вполне дружеский, но на меня накатывает липкое чувство неловкости, обычно мне не свойственной. В конце концов, почему мы обсуждаем мою личную жизнь, когда за окном зомбиапокалипсис?!
- Мы с Алексом просто друзья, - произношу я с чопорностью закоренелой мортимерианской матроны. От дальнейшего развития темы меня спасает Риган, вовремя заглянувшая в комнату отдыха. Я кидаюсь к ней, как к единственной моей спасительнице.
Когда мы отправляемся в дорогу, улицы пусты. Где-то поодаль слышен шум, иногда крики, зловеще мелькают в тенях разведчики подполковника. Но, кроме них, на улице нет ни единой души, ни живой, ни мертвой. Алекс вызывается нас сопроводить, хотя ни мне, ни Алу, ни Натали, эта идея не кажется удачной. Но Риган приказывает и мы отвечаем "так точно". Алекс улыбается преувеличенно бодро и обещает вести себя тихо, под ногами не путаться и вообще подождать в машине. Он садится за руль моего майбаха и дает нам возможность беспрепятственно спорить о деталях операции.
Первым делом нам предстоит попасть в предложенную мной и одобренную остальными, точку. Переход к Бастионам и на другие параллели перекрыт, но это место находится вне их. Отец называл его пафосно - Место, в котором все началось. Алекс даже не прислушивается к нашим разговорам, он молча ведет машину, кажется рассеянным, но я замечаю, что вот уже некоторое время он то и дело бросает короткие взгляды в зеркало заднего вида. На пересечений улиц Шекспира и Театральной он резко тормозит. Натали, нежно обнимающая рюкзак с торчащей из него металлической чашей, от неожиданности бьется о нее носом и тихо ругается.
- Здесь Сильвия Венленд, - цедит Алкс сквозь сжатые зубы. - Стерва следует за нами почти от самой базы. Я разберусь с ней, а вы езжайте дальше.
Алекс зол. Я впервые вижу его таким злым.
- Ты спятил. Она же наверняка не поздороваться пришла. И наверняка не одна! - выдыхаю я. Алекс снова косится в зеркало. На этот раз я тоже вижу отражение высокой блондинки в черном.
- Вам нужно торопиться. Ормонд не сможет держать оцепление вечно, а солнце уже садиться. Не бойся, - он неожиданно широко усмехается. - У меня есть пара сюрпризов и для нее, и для ее друзей.
Алекс громко хлопает дверью, когда выходит из машины, и Алистер пересаживается на водительское сиденье.
- Добрый вечер, мисс Венленд, - я слышу голос Алекса сквозь звуки биения собственного сердца. - Вы сегодня хороши, как никогда! Хотя о чем это я. Я ведь никогда прежде вас и не видел. Но зато много о вас читал! Давайте без формальностей, Алиса. Я ведь могу вас так называть? Ведь это, кажется, ваше настоящее имя?
Окончание тирады тонет в гуле мотора и визге шин.
Мы прибываем на место как только окончательно темнеет, и проваливаемся в пространство за гранью реальности. В Месте, в котором все началось, тоже ночь, но гораздо холоднее. Натали зябко ежится и ворчит.
- Могли бы и предупредить, что тут сугробы по колено.
- Кто бы меня предупредил, - вяло огрызаюсь я. Натали, как и мы, чувствует неестественность, ирреальность этого места, словно стоит только на секунду расфокусировать внимание, и все вокруг растает. Неприятное ощущение давит на виски и смешивает чувства. Вокруг только пологие каменные стены, снег, а в центре старое сухое дерево.
Алистера словно не волнует не ирреальность, ни холод, он с сосредоточенным исследовательским любопытством оглядывается по сторонам, но, наконец, скидывает с плеча рюкзак.
- Давайте начинать, - он вытаскивает из рюкзака реквизит. Белые свечи, бутыльки, мешочки. Натали расставляет свечи по кругу, разгребая снег под деревом посиневшими голыми руками. Темный и Светлый маги сосредоточены и угрюмы. Я прыгаю на месте в паре метров от них, пытаясь согреться, но не мешать. Алистер разворачивается ко мне и я понятливо закатываю рукав до локтя. Но Ал перехватывает меня за запястье. Даже в этом холоде у него все еще теплые руки. Я не успеваю ни осознать, ни почувствовать, как он ловко прокалывает мне палец одноразовой медицинской иглой, стряхивает несколько капель крови в чашу и предупредительно вручает кусочек ватки. От этой деловитой, почти медицинской сноровки мне становится нервически смешно и немного завидно.
Одна за другой загораются свечи. Натали притаптывает снег и садиться перед ними, подогнув под себя ноги. Ее голос мелодичен и тих. В заклинании громкость не главное, вопящий маг не прибавляет силы колдовству, а лишь только ободряет себя. Изредка в заклинание Натали вплетается голос Алистера. Снегопад редеет, а затем и вовсе перестает идти.
Она сплетается из лунного света и снега. Белая дымка воронкой кружится в кольце свечей, неторопливо, чарующе, словно в замедленной съемке.
- Позови ее, - шепчет мне Алистер под звук напевов Натали. Я решительно шагаю вперед, не давая себе ни задуматься, ни испугаться, но прежде, чем говорить, мне приходится откашляться. Легко сказать - зови. Я пытаюсь вспомнить, говорил ли мне когда-либо отец ее имя, но оно приходит само, стоит только пожелать. Приходит вкрадчивым шепотком из собственной крови и глубин чужой памяти.
- Силма нед Нарэ, - зову я и не узнаю собстве6нный голос. - Ты ведь меня ищешь? Так приходи. Я жду.
Белая дымка густеет, становятся различимы очертания рук, длинных волос и темные провалы глаз. Голос Натали становится еще тише и торопливей.
- Не думала, что первым, кого я увижу, будешь ты, - ее шепот, холодный и равнодушный, пробирается под кожу. Ее силуэт становится все отчетливее. Она выше, старше, чем рассказывал отец, но также безупречно, пугающе красива. Белое платье стелется по земле и сливается со снегом. Только плотное кольцо мерцающих огоньков свечей окружает ее по прежнему. Королевна подхватывает подол платья с изяществом истинной леди и, ни на секунду не задумавшись и не задержавшись, переступает через ряд свечей. Под ее занесенной ножкой пламя дрожит, гаснет и начинает чадить. Такого, кажется, не планировалось.
Одним движением руки она отшвыривает оказавшуюся на ее пути Натали с такой силой, что та врезается в стену и безжизненно оседает на землю. Еще через мгновение Королевна оказывается рядом со мной, тонкими изящными пальцами вцепляется в мое горло и поднимает над землей. Она душит меня неторопливо, хотя могла бы свернуть мне шею за секунду. Мир вокруг тускнеет, сужается до непроглядной темноты ее глаз. Я судорожно скребу пальцами по ее руке, запястью, но освободиться не удается. Я задыхаюсь, на грудь давит боль, а в подкорку мозга змеей заползает равнодушный шепот.
- Ну же... ты ведь ждал... ты ведь звал меня...
Я не знаю, куда деться от этой боли и от этого шепота, но хватка на моей шее вдруг разжимается и я проваливаюсь вниз. На несколько долгих секунд я решаю, что все закончилось, что я умерла, и испытываю от этого осознания одновременно ужас и облегчение. Но воздух обжигающей волной врывается мне в легкие и я понимаю, что лежу на снегу. Я дышу тяжело, хрипло. Мир вокруг проясняется, но все еще словно сквозь туман, я вижу колышущийся вокруг замершей Королевны густой, как кисель, черный воздух.
- ...ин... - я слышу обрывки фразы и не сразу понимаю, кто это. - Ты мне нужна, Сатин!
Голос глухой, доносится до меня сквозь толщу воды, а земля, холодная и твердая, столь уютна и привлекательная, что кажется ничем не хуже дивана. Встать - выше моих сил. Я ползком добираюсь до Алистера и вцепляюсь в его ноги. Золотисто-охристая сила течет через меня и смешивается с черно-зеленым. Я закрываю глаза, чувствуя, как мое лицо хлещет ветер.
Перед моими закрытыми глазами мечутся тени и блики. Когда ветер резко затихает и вокруг воцаряется мертвая тишина, тени складываются в смутное видение. Я вижу Королевну на простом деревянном троне, запертую среди черных каменных стен в одиночестве. Белые волосы, белая кожа, белое платье. Только глаза черные, наполненные древней Тьмой. Красивая, холодная и равнодушная, она взирает в пространство перед собой с безжизненным равнодушием и по моему позвоночнику пробегает волна интуитивного, первобытного ужаса. Она заперта в ловушке среди миров, времен и воспоминаний, своих и чужих, но ее, кажется, это ничуть не тревожит.
Алистер помогает мне подняться на ноги и придерживает за плечи, давая мне время прийти в себя. Ноги все еще едва меня держат. Взгляд у Ала серьезный и тревожный, и мне невыносимо хочется ткнуться лбом в его плечо. "В конце концов, я не фиалка," - напоминаю я себе строго, но плечи все равно дрожат и я подаюсь к нему, чувствуя, как он, на мгновение замерев, осторожно касается пальцами моих волос.
***
Главная больница Вероны переполнена и, когда мы вламываемся в приемную с едва подающей признаки жизни Натали на руках, не сразу находится свободный врач, что бы к нам подойти. Когда, наконец, находится, он уводит Ала с Натали куда-то вглубь больничных переходов, едва проталкиваясь между мельтешащими людьми, но мне последовать за ними не удается. Из тени раскидистого искусственного фикуса матерелизуется Риган Кларк и аккуратно берет меня под локоток.
- Ты вовремя, - негромко произносит она. Ей тоже не помешала бы медицинская помощь или хотя бы восьмичасовой сон, но она, как всегда, решительна и спокойна. - Я так понимаю вы все сделали?
Я только молча киваю в ответ.
- Что-то случилось, пока нас не было? - спрашиваю я. Здоровый санитар в заляпанном чем-то красном костюме деловито оттеснять нас в сторону и нам приходится уединится за фикусом.
- После заката зараженные ополоумели. Повылазили из всех щелей, заполонили город, начали нападать на дома. Подполковнику Ормонд пришлось тяжело. Все более-менее стабилизировалось только часа полтора назад. Полагаю за это стоит благодарить вас. Сейчас оставшиеся войска шерстят город, вытаскивают на свет попрятавшихся зараженных и эвакуируют пострадавших.
- А вы здесь как? - мне сложно представить Риган, даже умирающую, на приеме у врача.
- Нужно кое-что обсудить с подполковником. Она сейчас в травматологии, я жду, пока ей закончат накладывать гипс. Кроме того, Алекс здесь на перевязке. Он бахвалиться, но присмотреть за ним не помешает.
- Так он жив! - я даже задыхаюсь от навалившегося облегчения.
- Что с ним станется. Что бы убить Александра Гота требуется что-нибудь посерьезнее полоумной ведьмы с армией зомби. Правда он взорвал два здания, разнес фонтан на театральной площади, и теперь пол района затоплено. Пока об этом не вспоминают, просто радуются, что остались живы, но когда выберут нового мэра, нам еще выставят счет за разрушение городских достопримечательностей, - она улыбается. По бледным, тонким губам скользит усталая, саркастичная улыбка, но я вижу ее впервые за все время нашего знакомства и только теперь начинаю верить, что все на самом деле закончилось.
Домой меня довозит молоденький и неровно побритый офицер из отряда подполковника Ормонд. Во время поездки я имею ни с чем не сравнимое удовольствие наблюдать виды покореженного города в романтичных рассветных лучах. Наблюдать их желания нет никакого и я прикрываю глаза, стараясь не думать ни о чем и просто переждать время пути. Мне страшно. Воображение невольно рисует картины пепелища на месте нашего дома, но когда машина останавливается и я открываю глаза, я вижу, что особняк по прежнему стоит на месте. Ограда в некоторых местах помята, детская площадка погромлена, в высоких кустарниках огромные дыры, но сам дом цел. Цела даже дурацкая башня, уродливым шпилем высящаяся в углу земельного участка. Я облегченно выдыхаю, но когда подхожу ближе вижу выбитое окно гостиной. Внутри все холодеет, я бросаюсь внутрь, спотыкаясь на ступенях, и распахиваю дверь. Первое, что я вижу, это пистолет на полу посреди комнаты. Затем замечаю Эмриса. Тот светящейся золотом радиоактивной блохой жизнерадостно скачет по дому.
- Я кто крррут, мрряяу?! Кто супперр мряяяу охррранник?! Кто пррогнал нежить?! Мррряу! Мррряяяу! - приговаривает он, срываясь на обычно несвойственное ему совершенно кошачье мяуканье. Мне становится смешно. Нервный смех облегчения рвется из горла, но тут из под стола выскакивает потрепанное, зареванное существо в зеленом халате и кидается мне на шею.
- Ну что ты? - я поглаживаю всхлипывающую сестру по напряженной спинке. - Уже все закончилось. Ты умница, Исенара, - мой взгляд снова падает на одиноко валяющийся на полу пистолет и не могу сдержать смешок. - Только окно вставить нужно будет, пока папа не вернулся...
Дверь спальни открывается и оттуда появляется, медленно переставляя ноги и придерживаясь за косяк, бледная, но живая и здоровая мама. С радостным урчанием Эмрис подкатывается к ней под ноги и требовательно подставляет пузико.
Папа возвращается на следующий день, когда связь в Вероне начинает восстанавливаться, а мальчишка почтальон, все еще пугливо озираясь, приносят к нашим воротам первый выпуск воспрявшего Веронского издательства. Мы таки успеваем вставить стекло, привести в порядок двор, даже подравнять кусты, но некоторые из них все равно выглядят так, будто их покусал кто-то очень большой и очень голодный.
- Я смотрю я многое пропустил, - ворчит отец, перелистывая газету и морщится. Типографская краска, наскоро добытая на каких то складах прошлого века, пятнами остается на пальцах. В газете нет рекламы, интервью звезд, советов по уходу за лицом, только последние новости, подведение итогов и списки имен - погибших и пропавших. Все это уместилось на четыре листа, но издательство обещало к вечеру выпустить дополнительные материалы.
- Ты извини, что так вышло, - неловко бормочет отец и смотрит в сторону, словно обращается не к рядом сидящей маме, а исповедуется примятому кусту дельфиниума. - Я не должен был уходить. Я только хотел задать Великой Саше вопрос, а потом не смог вернуться. - сейчас он как никогда напоминает нашкодившего кота, виновато прижавшего уши. - Я должен был быть рядом с вами. Реми, ты...
Он замолкает на полуслове, на полувздохе, потому что мама поворачивается к нему и на ее губах ласковая, светлая улыбка. А потом она подается к нему и целует в щеку.
Отец привозит мне персональный подарок из Бастиона Света.
- Это от Великой Саши, - бурчит он и лезет на табуретку собственноручно вешать раму. - Ну то есть я тебя тоже, конечно, люблю, но извиняй, не до живописи было. Ровно? Или правее?
Он вешает мой портрет рядом со своим и теперь именно я замыкаю длинную цепочку лиц. Я отступаю назад, что бы полюбоваться результатом и никак не могу избавиться от странного, нереального ощущения утекающего времени. Я почти физически ощущаю его властный, безжалостный поток и вижу, как появляются после моего лица другие, в белых портретных рамах. Я не последняя, как не была первой. От этого осознания не становится страшно, только немного грустно. Хотела бы я увидеть тех, кто будет после меня: сероглазого юношу, светловолосую девушку и ее, солнцем сияющую тень, при взгляде на которую начинают слезиться глаза.
Я смаргиваю и наваждение пропадает, точно сон тут же улетучиваясь из памяти. Отец так старательно протирает раму, словно силиться что то на ней найти, и разочарованно вздыхает.
- Все в порядке? - интересуется он, вглядываясь в мое лицо. Я улыбаюсь и киваю.
- Да, па. Теперь все так, как должно быть.
