На секунду залюбовавшись солнечным бликом на полу, Джорджиана помедлила с ответом, но все же кивнула. Быть может, разговор пойдет совсем в иное русло, и ей вообще не придется затрагивать скользкие темы. В конце концов, она всегда может просто встать и уйти - никто не обязывает ее говорить то, что не должно быть сказано всуе.
- Тогда... Давайте начнем? - Джон послал "Мэри" мимолетную улыбку. - Для начала, мисс Уотс, расскажите о цели вашего визита. С кем в семье вы испытываете напряжение и как давно это началось?
Джон поднял голову, внимательно всматриваясь в лицо клиентки - та невесело усмехнулась, откинувшись в мягком кресле. Ее бледные руки сошлись на груди, выдавая внутренний протест против нахождения здесь.
- У меня очень большая семья, доктор Майерс, и мы точно не снимем все напряжение. Впрочем, самое важное... Знаете... не так давно я встретила замечательного человека, - Джон отметил для себя сдвинутые брови и трепещущие крылья носа, пронзительный взгляд, устремленный в пол. - Он... удивительный, во всяком случае я таких как он никогда еще не встречала. Он очень открытый, воспитанный, заботливый. Чуткий. И он очень мне нравится.
Джорджиана помолчала, раздумывая над продолжением повествования. Слова комкались на языке, отказываясь превращаться в связную речь - так много их было, из разных потаенных глубин, доселе никем неизведанных. Девушка старалась не выворачивать ни перед кем душу, со всеми невзгодами справляться самостоятельно - не для того ли вампирам была дарована такая сила духа и тела, чтобы разрешать свои проблемы без посторонней помощи? Она верила, что достаточно лишь сильно захотеть - и не останется ни единой преграды на пути к мечте, ни единой проблемы. Что нет такой жизненной ситуации, которая сможет сломить. Верила непоколебимо. Пока решившая зарыть топор войны сестра вновь не подкинула дров в размеренное пламя ее жизни.
- Но вы не уверены, можете ли рассчитывать на взаимность? - заполнил предположением затянувшуюся паузу доктор Майерс.
Блеклые радужки глаз, некогда не то голубые, не то серые, побуравили лоб Джо в надежде спустить с небес на землю.
- Не совсем, - растягивая гласные будто в сомнении, почти пропела Джорджиана; она прочистила горло и резво пошевелила кончиком веснушчатого носа, и вновь вернулась к уверенным интонациям. - Совсем нет. Дело в том, что я никогда не стремилась к серьезным отношениям. То есть, я хочу сказать, что я мечтала о замужестве, о принце на белом коне и прочей ерунде, которой грезят молоденькие девушки, но здесь как в любой сказке, ставилась точка. У меня нет перед глазами примера обычной семейной жизни, в которой люди живут вместе и воспитывают детей. Идут рука об руку, ставят общие цели - общие нормальные цели, я имею ввиду, не включающие в себя безумства вроде нарисовать на лбу мишень и броситься на амбразуру против политической машины смерти - а по вечерам возвращаются домой, где пахнет выпечкой и заливисто смеются дети. Нормальной, человеческой жизни, понимаете, док? Иногда я слушаю рассказы подруг, и у меня возникает ощущение, что я побирушка, с надеждой заглядывающая в чужие окна в поисках идеальной семьи.
С отвращением уставившись на свои идеально наманикюренные ногти, девушка не видела, как, словно почувствовав острый угол, Джон Майерс неспешно отложил письменные принадлежности. "Политическая машина смерти" сказала она - и это стопроцентно было не для записи. Никто никогда даже не пытался скрывать, что политика и СМИ - дело грязное, две стороны одной монеты, они формировали желаемые представления о жизни, распространяя их среди простого работящего населения. Кто-то не умел отделять зерна от плевел, кто-то старался держаться подальше от суровых механизмов и тщательно фильтруемой информации. Джон смело относил себя ко второй категории и избегал общения с сильными мира сего; благо и они не искали встречи с целителями душ.
- Я бы не пришла сюда, если бы не любила Кита, но я чувствую, что забуксовала в болоте и не могу двигаться дальше, просто не знаю, что будет за рубежом заветного "да", - пальцы с нежностью потеребили витиеватое ожерелье. - И мне, наверное, даже не столько нужен советчик, сколько слушатель.
Доктор Майерс ободряюще улыбнулся в ответ: выговориться - именно за этим приходил сюда каждый из его клиентов. И это было немудрено: церковный век прошел, и исповедь теперь вели психоаналитики.
- Это обычное явление, Мэри, в нем нет ничего предосудительного. Вы молоды, влюблены, и вы запутались. Вам кажется, что придя сюда вы совершили ошибочный, отчаянный шаг, однако на самом деле вы совершили его, - Джон несколько раз учтиво приложил указательный палец к виску. - Потому что вами движут ум и смелость. Потому что вы находите в себе силы признаться в несовершенстве и стремитесь стать лучше. Для себя, для своей семьи и для своего избранника. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разрешить ваши проблемы. А пока расскажите о вашем избраннике, что больше всего приятно поразило вас в Ките.
Прежде задумчивое, лицо девушки расцвело неуверенной улыбкой; будто бы она сама не верила в то, что произнесет подобное признание.
- Наверное, это странно прозвучит... но его отношение к моей сестре. Она девушка видная, бывшая модель со всеми вытекающими - метр восемьдесят, тонкая талия, длинные светлые волосы. Знаете ведь, как мужчины обычно смотрят на подобных женщин. Я сейчас имею ввиду этот потребительский взгляд - неважно, остался ли он истекать слюной в немом восторге или пренебрежительно скривил губы. В конце лета я застала сестру с... - Джо осеклась на секунду: она не планировала называть имен, а их отношения с Севеном не носили никакого статуса. - С парнем, который мне раньше нравился, и вряд ли когда-либо забуду, как он на нее смотрел. Будто она не человек, а какая-то вещь, которую можно просто взять попользоваться и вернуть обратно. Этакая женщина напрокат.
Джорджиана словно пленку отмотала назад собственную память, возвращаясь в момент, в котором поняла, что если она хочет провести Рождество с любимым, ей придется пригласить его в дом Хоуп. К собственному стыду, она ждала от него реакции подобной тому, что видела уже не раз. Но Кит вновь доказал, что мыслит вне стереотипов.
- А Кит... - высоченные каблуки лабутенов беспокойно скользнули по натертому до блеска паркету. - Кит смотрел на нее как на мою сестру. Не как на объект, даже не как на женщину. Как на самого близкого мне человека. Да, пожалуй именно так, он прежде всего видел в ней человека.
Джорджиана закрыла глаза, вновь прокручивая в памяти два вечера. Тот, в котором она бесшумно открыла дверь в кухню и обнаружила Хоуп с Китом, говоривших о ней - пламя свечи неровно освещало их лица, но атмосфера какой-то дружественной неловкости говорила сама за себя; и тот липкий вечер августа, в котором она, оступившись, толкнула скрипнувшую дверь, а ее все равно никто не заметил. Хоуп так крепко сжимала Севена в объятьях, с таким жадным упоением целовала его губы, и с присущей только ей одной уверенностью игнорировала все посторонние звуки, сосредоточившись на собственных обострившихся эмоциях. Конечно, Джо по себе знала, что Севен умел добиваться желаемого, умел быть милым и обходительным и даже казаться пылким и влюбленным - этому проходимцу в театральное училище бы, а не людей кромсать! - но в глазах сестры едва фейерверки не расцветали. Хоуп была такой счастливой, какой Джорджиане доводилось видеть ее только на съемках в детстве, когда она занималась любимым делом. Мысль о том, что ее неразумная старшая сестра влюблена в парня, с азартом пудрящего мозги девчонкам, пугала ее не меньше чем тот факт, что тот был наемным убийцей. Она сама обрекала себя на страдания.
Доктор Майерс смутно припомнил фотографию двух наследниц клубной империи Берроузов в глянцевом издании: миниатюрную и бледную Джорджиану, носившую фамилию отца, и вторую девушку - высокую, скрывшую лицо объемной каштановой челкой - имени которой он припомнить не смог, так редко она выходила в свет с родственниками. В голове Джона рисовался образ обычного зажатого подростка, драматизирующего собственные проблемы и возводящего их в абсолют. Пожалуй, именно такой типаж, тихий и замкнутый, мог запросто специально ставить палки в колеса. И поцеловать парня сестры - лишь верхушка айсберга зависти, как показывала практика.
- Тот инцидент, о котором вы говорили, с участием вашей сестры и молодого человека, который вам нравился. Давайте вернемся к нему, - попросил Джон. - Вы ведь не зря вспомнили о нем сейчас. Какие эмоции вы тогда испытывали? Уверены ли вы в том, что проблема нынешних отношений не заключается в вашей сестре? Возможно, нечто подобное случалось и раньше?
- Сестра - это отдельная тема, доктор Майерс, сложнее, чем вам представляется. Она старшая, она всегда задавала темп, за которым я не во всем могла поспеть. У нее было больше свободного времени и больше свободы, и, разумеется, в детстве я завидовала ей. Сейчас это в прошлом, я выросла тем кем выросла благодаря опыту и знаниям, которые получила. У меня нет претензий к Хоуп. Что до того случая, о котором я упоминала, парень не заслуживал внимания, - рука с аккуратными ноготочками небрежно смахнула несуществующие пылинки с подола белого платья. Ох, как хорошо Джон знал этот остекленевший взгляд под вздернутой бровью, мстительно стремящийся в самые кровавые сцены фильмов Тарантино, примеряющий своего обидчика на роль каждого второго актера массовки. - Тем не менее, это не умаляет того факта, что как девушка я оскорблена и обижена тем, насколько ничтожна и мимолетна для него была наша связь. Просто потому что я никогда не думала, что окажусь девочкой на одну ночь, потому что это низко, а я... меня готовили для блестящего будущего, я просто должна была быть выше этого. Так что, как видите, злюсь я вовсе не на сестру. На него - да. На собственную глупость - да. Но не на Хоуп. Она в данной ситуации всего лишь жертва обстоятельств.
Сестру звали Хоуп Брайс. Верно.
Кажется, с ее именем был связан какой-то громкий скандал, однако Джон не мог припомнить подробностей. Что-то связанное с пожаром?
Память в последние годы нещадно подводила своего владельца. А что поделать? Год сменялся годом, и доктор Майерс отнюдь не молодел. Поначалу он старался концентрировать внимание, прибегал к различным методикам и решал головоломки, стимулирующие мозговую деятельность. Затем в ход пошли таблетки и короткие пометки в блокноте напротив имени клиента - ключевая информация, которая могла бы помочь при проведении следующего сеанса. Но память подводила все чаще - и плюнув на сплетни коллег за спиной, Майерс стал записывать сеансы на диктофон. В конце концов, клиенты протеста не выражали, а задача делать свою работу, и делать ее качественно всегда оставалась для пожилого психолога приоритетной. Даже в ситуациях, когда совершенно ясно, что пациент на следующий сеанс не явится.
Джону было важно нащупать ниточки, за которые можно потянуть и распутать узел накопившихся проблем.
- Хорошо, Мэри, если вы утверждаете, что сестра не имеет отношения к вашей проблеме с молодым человеком, то давайте вновь обратимся к сказанному вами ранее. Вы упоминали, что в вашей семье нет ни единого примера счастливой семейной жизни в классическом понимании этого термина. Но ведь вам не обязательно соответствовать этим представлениям. Возможно, у вашего избранника есть собственные ожидания от семейной жизни, и он с радостью направит вас в нужное русло. Давайте посмотрим на реальные примеры из жизни: Рэйчел Страйкер, известная популярная певица и ведущая телешоу; возможно, ее дочь Донателла будет испытывать те же проблемы, что и вы, когда немного подрастет. Но у девочки есть и другой пример перед глазами: старший брат Рэйчел, Стивен, работает в аутсорсинговой компании и абсолютно счастлив в браке. Это часть семьи Донателлы, и это прекрасный пример для молодой девушки. Давайте перенесем его на вас. Наверняка у ваших родителей есть братья или сестры.
Джо внимательным образом осмотрела врача: ни одна морщинка не выдавала насмешки. Девушка допускала, что он говорит серьезно, ведь мало кто за пределами семьи знал, что брак старшего брата Зои Джейн, Эймера, балансировал на грани краха. Тетя Эйлин попросту не жила дома, укатив в Нью-Йорк, она, казалось, вычеркивала семью из жизни, могла неделями не звонить детям и любимому мужу. Даже в те месяцы, когда она появлялась в Бриджпорте в режиме хоум-офис, она полностью дарила себя дебету и счет-фактурам холдинговых компаний и корпораций. Джорджиана всегда считала, что ей стоило завести кошку, а не детей, и уж тем более не троих. Впрочем, грезившую модельными перспективами Эбби, такая ситуация ничуть не смущала. Вероятно, она и сама планировала строить отношения с мужчинами по образу и подобию родительского брака.
Был, впрочем, и другой вариант.
- Да, - медленно выдохнув, согласилась Джо и с собеседником, и сама с собой. - Пожалуй, дядя Энджел мог бы подойти под подобное описание. Он всячески избегает папарацци, обожает свою семью и не теряет чувства юмора.
- Тогда вот вам, Мэри, задание на дом: поговорите с ними обоими, и с вашим дядей, и с вашим избранником. Попросите их рассказать об идеальном браке в их собственном представлении, о том, что служит для них примером и ориентиром. Попросите быть честными и серьезными, и вы увидите, что ничто так не помогает снять напряжение, как честный, открытый диалог.
На миг ей самой полегчало - диалог с признаниями действительно врачевал - вот только в следующий момент девушка вспомнила о других обстоятельствах, мешавших ей покинуть отчий дом. Обеспокоено метнув взгляд в настенные часы, отмерявшие время до окончания сеанса, она поспешила уточнить:
- Подождите, док, есть еще одна проблема, - ее спина напряглась, вытягиваясь в идеально ровную линию. Шумно втянув воздух как перед опасным прыжком, она зажмурилась и выпалила. - Я боюсь покидать родительский дом.
Ей казалось, что она зависла в воздухе - то ли так и не решившись на прыжок, то ли остановленная внеземной гравитацией. Но распахнув веки, девушка по-прежнему обнаружила себя в кресле из массива красного дерева. Доктор Джон Майерс молча взирал на нее, откинувшись в кресле-двойнике и покачивая ногой. Он ласково, отечески терпеливо ждал продолжения.
- Я... не знаю как сказать. Я боюсь за сестру, у меня плохое предчувствие. Она может натворить глупостей если за ней не присматривать. А в нашей семье все такие карьеристы, что не смогут за ней уследить. Иногда мне кажется, что они вообще не планируют останавливать этот летящий на таран локомотив.
Брови Джона шевельнулись, попытавшись изобразить крайнюю степень сосредоточенности. Он вновь мысленно вернулся к фотографиям. Затем вновь - к началу диалога. На его практике встречалось много интересных случаев в отношениях братьев и сестер, но опека младших над старшими стала первой на его памяти. У него у самого был младший брат, сейчас разница в возрасте не имела значения, ведь каждый из них являлся полноценной сформировавшейся личностью. Но в школьные и последующие несколько лет эти четыре годы разницы лежали пропастью. И Джону бы не хотелось, чтобы Джим читал ему морали.
- Как ваша сестра относится к вашей опеке?
- Простите, я не совсем...
Джорджиана и правда растерялась. К опеке? Она ведь вовсе... или?..
- Ваша сестра молода и, как я понимаю с ваших слов, немного импульсивна. Это характерно для определенного психотипа, это та часть неё, которую невозможно искоренить. Уверен, с возрастом многие моменты сгладятся, она станет более спокойной и рассудительной. Но в данный промежуток времени вам стоит принять сестру такой, какая она есть: скорее всего попытку опеки Хоуп воспримет в штыки. Она только-только стала совершеннолетней, и само собой разумеется, она хочет принимать самостоятельные решения. Возможно, они будут неправильными, но только путем проб и ошибок она сможет достичь положительного результата. Поймите, Мэри, негативный опыт - это тоже опыт. И я повторю вам истину, что стара как мир, истину, которую напоминаю каждой матери, испытывающей проблемы с чадом, вступившим в пубертатный период: это всего лишь этап взросления, через который проходит каждый индивид на пути становления, и лучшая помощь здесь - не мешать. Ваша старшая сестра должна жить своей жизнью, и все, что вы можете сделать в данной ситуации чтобы не усугубить - мягко предложить ей помощь.
- Вы не понимаете, - светлая макушка качнулась из стороны в сторону: Джорджиана спрятала лицо в ладонях в жесте отчаянья. - Не понимаете. И Хоуп не понимает. Она принадлежит к двум враждующим кланам, и у нее нет времени набираться опыта, нет даже права на ошибку. Она не должна уйти, должна вернуться домой, в Бриджпорт, где никто не посмеет ее тронуть, где ее защитят родные. Хоуп не понимает. Она дальше своего носа не видит ничего, вечно витает в облаках, строит воздушные замки, живет в неизведанных несуществующих черно-белых мирах, в которых торжествует справедливость, а принцесс спасают рыцари на белом коне. Я не уверена, что она вообще понимает, какие подонки ее окружают. Она восемнадцать лет не замечала, что наша мама смертельно больна. Что каждое утро она принимает таблетки - порой по две или три штуки за раз, в зависимости от самочувствия, что раз в месяц она стабильно отправляется на медосмотр, что порой на ней столько консилера, что он собирается в складочках нижнего века, открывая болезненные серо-синие тени, залегшие под глазами.
Слова лились и лились бесконечными потоками - бурными, неконтролируемыми, неиссякаемыми. Громкие, звенящие, они разрывали тишину послеобеденного мегаполиса, чтобы остаться незаписанными на электронных носителях, неувековеченными чернилами на разлинованной бумаге. Джорджи говорила и говорила - о том, как дорога ей сестра; о том, что несмотря на все детские обиды и претензии, несмотря на принадлежность их отцов к двум враждующим вампирским кланам, для нее нет никого на свете дороже и ближе Хоуп, ведь они с детства делили комнату, болтали перед сном и устраивали чаепития с мягкими игрушками; о том, как Хоуп замкнулась, потеряв подработку на модельной стезе, и уже не горела желанием делиться подробностями личной жизни и о том, как маленькая Джорджи все равно все выпытывала у еще более мелкой Эбби; о даже о том, как сестра сама того не желая оказалась втянута в крупные разборки, связанные с большими деньгами и разделом территорий.
По мере продвижения сбивчивого монолога, становившегося то громче, то почти скатывающегося в тихое бормотание, складка между бровями доктора Майерса обозначалась все сильнее: он как мог пытался вникнуть в происходящее, но суть пугливой птицей ускользала, не позволяя подойти ближе. Насколько же напугана бедная девочка? О каких махинациях она говорит и почему считает, что кто-то толкает сестру на отчаянный, смертельно опасный шаг? Ни один из этих вопросов не находил ответа, но одно стало ясно наверняка: едва ли семейный психотерапевт мог помочь ей в решении криминальных проблем.
- Простите, - неуклюжим механическим голосом возвестила пациентка; Джон мог поклясться, что еще минуту назад в ее глазах стояли слезы, и если бы не это обстоятельство, он бы уверовал в существование киборгов. - Это все было не для записи, как вы понимаете. Спасибо, что выслушали. Я не жду советов на данную тему, слишком она неоднозначна.
Джон прокашлялся, отводя глаза. Ему бы очень хотелось помочь этой симпатичной миниатюрной барышне. Но, увы, подобная помощь была не в его компетенции и не в его возможностях.
- Послушайте, Джорджиана, - растерявшись от услышанного, психотерапевт впервые упомянул ее настоящее имя. - Все, что вы сейчас мне рассказали, не отменяет того, о чем я говорил ранее. Ваша сестра находится в сложной ситуации, но никто не имеет права ее удерживать. Каждая личность имеет право на собственную свободу - слова, мысли, принятия решений. Хоуп должна жить своей жизнью, и вы не можете запереть ее дома, иначе она почувствует себя птицей в золотой клетке. И либо она зачахнет от тоски, либо сбежит. Попробуйте мягко направить сестру в нужное русло. Рассказать то, о чем вы знаете. Информация - ценнейший ресурс, и в том, чтобы бескорыстно делиться этим ресурсом и состоит суть доверия. Помогите сестре сделать правильный выбор.
Часы раскатистым глухим звуком пробили шесть раз - и за окном на платных паркингах бизнес-центров, словно повинуясь невидимому дирижеру, зазвучали клаксоны иномарок. Светофор приветливо моргнул зеленым глазом, подзывая их ближе, маня прокатиться по безупречно ровным, разлинованным свежей разметкой асфальтным дорогам. В мегаполисе начинался час пик.
Доктор Майерс добродушно улыбнулся девушке, застывшей в кресле напротив. Она медленно поднялась, качнувшись на каблуках. Надела шубу и пока еще не потерявшие актуальность солнечные очки, выглянула в окно, словно ожидая увидеть кого-то.
- Спасибо вам, доктор Майерс, что помогли разложить все по полочкам.
- Я рад, если это действительно так. На следующий сеанс можете записаться у секретаря, - улыбнулся Джон.
Он знал, что Джорджиана не запишется и больше не появится в холле его центра. Жизнь вампирских кланов не подчинялась общечеловеческим законам, и все, на что был способен опытный психотерапевт – это выступить в качестве слушателя. Но смотря на проблеск понимания в голубых глазах, на таявший в них ледник, он знал, что теперь у девушки будет совсем иной собеседник.