Сон разума рождает чудовищ
(с) Франсиско Гойя
Сегодня бабушка решила сама отвезти меня в СНЦ. На улице к обеду становилось совсем жарко, и меня совсем сморило, поэтому всю дорогу я занимала себя тем, что больно кусала себя за нижнюю губу. Так я знала, что не засну, а мне не хотелось засыпать, потому что тогда дорога пролетела бы мгновенно.
- Сандра, не делай так, - сказала бабушка, увидев, чем я занимаюсь.
Я тут же разжала зубы. Стало почему-то стыдно. В зеркале я увидела, что губа совсем распухла.
В машине было не очень-то удобно, когда я хотела спать. Тело всё время пыталось занять горизонтальное положение, чтобы уснуть, я понимала это, и намеренно не опускала спинку сидения ниже. Но стоило мне задуматься о чём-то, как я снова начинала ловить себя на том, что ёрзаю в кресле, пытаясь улечься.
Выглянув в окно, я занервничала. Мы проехали большой H&M и аптеку. Значит, скоро мы будем проезжать район с многоэтажками, потом цветочный базар, свадебный салон, а затем, после сотни метров по очень ровной дороге, мы на месте.
- Хочешь пить? На заднем сидении бутылка с водой, - сказала бабушка, не отрывая взгляда от дороги.
Я полезла назад, край сидения неприятно резанул по животу. Бутылка с водой была уже совсем тёплой, но это лучше, чем ничего, к тому же, пить холодную мне всё равно никто бы не позволил.
Один раз я пробовала холодную воду. В двенадцать, когда папа начал давать мне карманные деньги. Я купила на них газировки из холодильника в магазине и выпила всю. Мне очень понравилось, но на следующий день поднялась температура.
Бабушка на миг отвлеклась от дороги, чтобы посмотреть на меня. Я почувствовала себя как-то странно, и отняла бутылку ото рта.
- Что за мальчик тебя пригласил?
Я попыталась сдержать улыбку, но не вышло. Просто губы стали тонкими и сморщенными. Как у ребёнка, который пытался скрыть, что украл пятак.
- Его зовут Билли. Он капитан баскетбольной команды. Мы не очень много общались раньше, но мне кажется, он очень хороший.
Бабушка уже вновь смотрела на дорогу, поэтому мне не удалось расшифровать выражение её лица.
- Может, мне стоит тебя забрать?
- Не нужно, он заедет за мной и потом отвезёт сам на своей машине.
Я отвернулась к окну – мы как раз проезжали цветочный базар. Сердце заколотилось сильнее от сознания, что мы уже так близко.
- Во сколько он привезёт тебя назад?
- Не знаю. Думаю, где-то в девять.
- Девять ночи?! – бабушка на этот раз не оторвала взгляда от окна, а я не отрывала взгляда от неё.
«Девять утра»
- Девять вечера. Это совсем рано, бабушка.
За окном как раз показался свадебный салон. Внутри пробежал холодок. Ненавижу холод. Ненавижу свадьбы.
Я закрыла глаза, когда мы начали ехать по ровной дороге. И принялась, как всегда, считать от десяти до одного. Так было проще настроиться на то, что мне предстоит. Десять…девять…восемь…вдох-выдох, вдох-выдох…шесть…пять…
Мы резко затормозили, и я от неожиданности открыла глаза. Как получилось так быстро? Почему я не рассчитала? Внутри съеживался жуткий чёрный комок ужаса.
Бабушка посмотрела на меня, кажется, с жалостью. Как на поросёнка, которого ведут на убой.
- Пойти с тобой? – спросила она.
Я замотала головой. С некоторых пор унижения я предпочитала переносить одна.
****
Дверь в кабинет доктора Лайз открывалась тяжело. Мне приходилось подпирать её плечом, чтобы она, наконец, поддалась. Я каждый раз будто делала усилие над собой и побеждала себя.
- Сандра?
Она подняла на меня глаза, кажется, ещё раньше, чем я показалась в дверях. Так Дистель чувствовал меня, когда я ещё только спускалась вниз на кухню. Я взглянула на неё тоже, и поняла, что она устала.
- Электрокардиограмму сделала?
Я кивнула и положила ей медкарту на стол. Она принялась рассматривать результаты анализов, а я в это время рассказывала ей о том, как чувствовала себя эту неделю. Я делала это автоматически, почти себя не слушая. Сейчас мне важнее было попытаться прочесть её взгляд, устремлённый в мою карту.
- Тихо. Рукав закатай, - оборвала меня она и потянулась за тонометром.
Манжетка сжала предплечье. Я сделала глубокий вдох – когда мне измеряли давление, всегда было ощущение, что сжимают не только руку, а меня всю. Как будто вот-вот перестанет хватать воздуха. Я отвернулась к стене, делая вид, что там что-то безумно интересное, что я не успела выучить наизусть за столько лет. Мне не хотелось смотреть на показания тонометра.
Сейчас – сложнее, чем в детстве, хотя многие думали, что я привыкла, и можно теперь особенно со мной не церемониться. Вовсе нет. Всё было наоборот.
В детстве, когда папа ещё приводил меня-малышку сюда за руку, он рассказывал мне истории. Например, что доктор Лайз – злая и страшная ведьма, и хочет меня заколдовать. И что я должна быть храброй и пройти все испытания достойно, чтобы не попасть в её лапы. Процедуры это приятней не делало, но мне нравилось играть в эту игру. А потом, когда всё заканчивалось, он отводил меня в кафе и кормил клубничным тортом.
Сейчас никто больше не покупает мне торт. Мне ведь уже семнадцать. И в ведьм я верить больше не могу, хотя, Мортимер, мне иногда так хочется.
- Будем менять тебе курс лечения, - сказала доктор Лайз.
Я перевела на неё взгляд. Задумалась, и совсем забыла, что надо следить за каждым её вздохом, за каждым поворотом головы. Чтобы быть готовой.
- Почему? – спросила я, и тут же прикусила язык. Какая разница, почему? Если лечение не действует – разве хочется мне знать? Если лечение слишком дорогое – разве хочется мне знать? Если оно слишком слабое для прогрессирующей болезни – разве хочется мне знать?
- Появился новый препарат на рынке, - сказала та. Спокойно сказала. Ни мускул не дрогнул. Интонация не поменялась. Это ведь знак, да? Это значит, что всё будет хорошо?
- Ревасин*. Хорошие результаты в лечении эпилептиков, но мы считаем, что симптомы танафазии тоже должен неплохо снимать. Попробуем заменить им твой основной курс на несколько недель и понаблюдаем за результатами.
Я должна была успокоиться, но вместо этого ощутила укол разочарования. Я, наверное, всё же ждала чуда от смены курса лечения. Но слова о симптомах растоптали все мои надежды. Что ж, этого стоило ожидать. Это тоже ничего не изменит. Этот препарат просто сделает мою жизнь чуть менее невыносимой.
Эта мысль занимала меня несколько следующих минут, ровно до того момента, как доктор Лайз велела мне пройти в соседний кабинет. Этот момент всегда выдёргивал меня из пространных человеческих размышлений, чтобы ввергнуть обратно в чистый животный страх.
Белла Всепрощающая, прости и меня тоже, потому как ты сама была человеком, и сама грешила. Позволь мне пройти через данные мне испытания, проведи меня за руку через невзгоды, не сломи меня тяготами, но придай мне сил.
Укладываясь на кушетку, я всегда ощущаю себя кроликом, которого собираются зарезать. Она улыбнулась – коротко, сдержанно, чтобы показать, что ничего плохого мне не сделает. Мне не нравилось думать об этом так. Когда я говорила себе, что она желает мне добра, я потом всё равно чувствовала боль, и злилась на неё за это. И не могла выжать из себя ни капли благодарности.
И если совершаю я благо – возрадуйся вместе со мной, возлей на меня свою благодать и воспрянь во мне духом. И если совершаю я зло – одари меня своим возмездием и позволь принять кару со смиренным спокойствием.
Я всегда обещаю себе закрыть глаза, но потом всё равно открываю, и смотрю, как игла капельницы проходит сквозь мою кожу. И сжимаю зубы.
Доктор Лайз посмотрела мне в глаза, а я отвела взгляд, чтобы не заскулить. А потом вдруг схватилась за голову.
- Со мной что-то не так, - пробормотала я. Говорить было тяжело, будто слова не хотели отделяться друг от друга, становились одной большой клейкой жвачкой у меня во рту.
- Это нормально, - ответила та, - ревасин вызывает заторможенность, но со временем ты адаптируешься, и это пройдёт.
Я перевела на неё мутный взгляд. Она будто сливалась с кабинетом, теряла границы. От страха сердце забилось где-то в ушах. Я, наверное, и не слышала даже других звуков. А потом всё вдруг погрузилось во тьму.
…одари меня своим возмездием и позволь принять кару со смиренным спокойствием. **
****
В зеркале отражалась какая-то другая девушка. Я не видела свои плечи такими беззащитно-голыми целую вечность. Они всегда были надёжно спрятаны либо под плотной вязью школьного свитера, либо под белоснежным шёлком ночной рубашки, либо под тёмным хлопком одного из моих домашних платьев. Я почти успела забыть, как они выглядят без одежды.
- Тебе нравится? – выдохнула Рут. Её глаза светились нетерпением.
«Нет»
- Не знаю, - я ещё раз окинула взглядом своё отражение, - мне кажется, слишком откровенно.
- Глупостей не говори, - её голос стал жёстче. Платье выбирала она, и теперь, когда я согласилась с её решением в магазине, критики она не терпела. Надо было взять то голубое. Тогда мне не было бы стыдно на себя смотреть. – Ты один раз в жизни заканчиваешь школу. Хочешь в этот день ловить на себе восхищённые взгляды? Или тебе больше нравится стоять в одиночестве у стенки?
Я вздохнула.
- Может, хотя бы стереть помаду? Я выгляжу, как проститутка.
Рут расхохоталась. Эхо звонко прокатилось по просторным комнатам дома. Мне почему-то стало неловко за то, что я сказала.
- Да ты без яркой косметики совсем потеряешься на фоне платья, дурочка, - отсмеявшись, сказала она, - бледная, как привидение. И не вздумай стереть, когда сядешь в машину, поняла? Я дам тебе её с собой, чтобы ты могла подкрасить губы, в случае чего.
Я кивнула, но уже в тот момент твёрдо осознала, что в случае чего подкрашивать губы не стану.
- Тебе красиво в красном, – услышала я за спиной. И повернулась. Хотела только чуть-чуть, вполоборота, но бесконечные слои юбок всё равно предательски громко зашелестели. Наверное, чтобы даже слепой не смог меня не заметить.
Это была Морриган. Она была в бархатном платье точно такого же оттенка, как и моё, и я не могла не отметить, что ей оно идёт намного больше. Неважно, что ей всего семь лет. Марджори стояла рядом, скосив взгляд куда-то в сторону. Ей, наверное, даже и не хотелось к нам идти, но Морриган всегда была заводилой в их играх.
- Брысь отсюда, обе, - шикнула на них Рут, - мы говорим о взрослых вещах.
Я не сдержала улыбки. Конечно, чаще всего наши разговоры были не взрослее мортемианских брошюр «Об этике семейной жизни». Но Рут нравилось подчёркивать своё старшинство.
Морриган поджала губы, но покорно утащила сестру прочь за рукав. Я отметила этот жест: ей было важно показать, что хоть чья-то воля ей сейчас подвластна. Пускай даже и Марджори – но с Рут ей тягаться было нечего.
Телефонная трель вдруг разнеслась по всей гостиной. Любой звук – даже самый интимный – тут становился достоянием общественности. Увидев «Билли» на дисплее, я вдруг замялась. Если бы Рут не стояла рядом и выжидательно на меня не смотрела, я бы точно потянула время. Разрешила бы себе немного помучиться. Но она – смотрела, поэтому я заставила себя тут же нажать на кнопку вызова. Сейчас он скажет, что передумал. Что это был розыгрыш. Что он поспорил на меня с друзьями, и никогда по своей воле не пошёл бы со мной на бал.
- Кассандра, - я услышала его голос в трубке и натянулась внутри, как струна, - извини, у меня не получится тебя забрать.
Ну вот, я так и знала. Я же знала-знала-знала.
- Я сломал машину отца, и он сказал, что я никуда не поеду, пока не починю. Тут не так сложно, но я час точно провожусь. Поэтому я вызвал тебе такси, не возражаешь? Питер Эдвардс рассчитается на месте, он мне должен.
Надо было сказать что-то, но я почему-то не нашлась со словами. Стояла и дышала в трубку.
- Извини, я правда не хотел, - снова сказал Билли, - я обязательно буду, просто немного опоздаю. Ты не обижаешься на меня?
- Нет, - сказала я, зачем-то энергично замотав головой, - всё хорошо. Удачи тебе с машиной.
Когда он отключился, я какое-то время по инерции продолжала сжимать держать телефон у уха, как будто он что-то мне говорит. В голове стучала смесь нервозности и облегчения. Нет, он не передумал. Просто у него проблемы. Что теперь делать. Всё как-то не так.
- Он опаздывает? – в гостиную вошёл Керан и я моментально забыла про выжидательный взгляд Рут и лёгкую надменность Морриган. Когда он оказывался рядом, все остальные вдруг теряли своё значение. Это его «он опаздывает?» было сказано с такой покровительственностью в голосе, что я невольно прониклась завистью к Рут и её сёстрам.
На самом деле, я привыкла, что все завидуют мне – из-за мамы. В нашем тесном кругу все давным-давно сошлись на том, что моя мама – лучшая из всех мам человечества. Она смотрела на нас не с высоты родительского опыта – она находилась рядом, ей вместе с нами было пять, десять, семнадцать – по-настоящему, совсем не так, как у прочих, молодящихся, но неотвратимо стареющих мамочек. Она не вводила в свою речь молодёжный сленг, не напрашивалась с нами в кино или на вечеринки и не декларировала намеренье стать «лучшей подругой своей дочери». Но она вполне могла, застав нас с Рут за полуночным просмотром эротического фильма, спокойно усесться рядом и, задумчиво глядя в экран, сказать: дрянь. А ещё она лучше всех в мире умела рассказывать истории.
Но что касается отцов – тут главный приз однозначно достался Рут. Керан был воплощением образа отца, о таких можно было читать только в книжках – в реальной жизни таких существовать не могло. Он отличался от обычных, нормальных, живых отцов настолько, что его едва ли можно было поставить с ними в один ряд. Я не могла представить его на месте своего отца – в период уныния и тоски, одетого в одни пижамные штаны, сидящего всю ночь на кухне и смотрящего в одну точку на стене. Не могла представить его и на месте отца Дейзи и Тайлера – набравшего в супермаркете больше продуктов, чем может унести, и вызванивающего жену, чтобы уточнить, какой сорт лука надо покупать. Керан был, по меньшей мере, богом из темновековых языческих книжек – он никогда не ошибался. Все те, кто находился под его защитой, могли не бояться, наверное, ничего – ни болезней, ни пожаров, ни старения, ни смерти. Я, наверное, потому и решила собираться сегодня у Рут. Мне было так до безумия страшно, что выдержать это без его волшебного энергетического поля было бы решительно невозможно.
- У него сломалась машина, - ответила я, будто бы оправдываясь – можно подумать, она из-за меня сломалась, - он вызвал мне такси. Мы встретимся уже там.
Керан нахмурился – между бровей образовалась широкая морщина.
- Я смотрю, ему не очень-то есть дело до твоей безопасности, - он сказал это осуждающе, но я даже не успела расстроиться этой его интонации – настолько сильной оказалась покровительственно-защитная волна. - Я сам отвезу тебя. Позвони и скажи, что ни на каком такси ты не поедешь.
Я замотала головой раньше, чем успела сообразить, что именно делаю.
- Нет, спасибо. Я уже сказала что поеду. Мне вполне подходит такси.
Конечно, ехать с Кераном мне хотелось намного больше, чем с незнакомым водителем на незнакомой машине – но при мысли о том, что мне пришлось бы звонить Билли и всё объяснять, сжимался желудок.
- Пожалуйста, если ты так решила. Доберёшься – обязательно позвони.
Он сказал это без привычного пожимания плечами – все ведь люди пожимают плечами, когда их предложение услуги по тем или иным причинам отвергают. Но Керан этого не сделал, из-за чего у меня возникло ощущение, что на самом деле я всё решила неправильно.
- Убери эту кислую мину с лица, - посоветовала Рут, - это – пока что самый прекрасный день твоей жизни. Его потом может затмить только свадьба, и то, если у твоего жениха найдётся достаточно денег на достойный праздник. Поэтому не вздумай всё себе испортить.
Я натянуто улыбнулась, просто чтобы ей угодить. Но именно в этот момент вдруг почувствовала, что была бы рада остаться сегодня дома с книжкой.
***
Выйдя из дома, я поёжилась. Стоило надеть хотя бы куртку, но я побоялась, что с платьем будет смотреться не очень, и ничего не взяла из дома. Вот идиотка. Я помахала Рут на прощанье – быстро, чтобы она не успела заметить, что я замёрзла – и юркнула на заднее сидение такси.
Мне всегда было уютнее именно на заднем сидении. Тут было меньше шансов нарваться на дружелюбную беседу с таксистом.
- Ресторан «Метрополис». За поездку расплатятся уже на месте, - зачем-то пояснила я.
- В курсе, девочка, в курсе, - тот хмыкнул в усы.
Фамильярное «девочка» из его уст покоробило, но я, поймав своё отражение на запотевшем окне машины, поняла, что другого обращения я не заслуживаю. Он же понятия не имеет, какая я. Всё, что он видит – это красную помаду на моих губах и беззащитно-голые плечи. Подумав немного, я сняла кольцо Нины и спрятала его в сумочку. В этом платье носить его было бы верхом пошлости.
Я успела немного задремать в пути, как вдруг машина остановилась. Я судорожно распрямилась, оглядываясь вокруг – неужели так быстро приехали? Вокруг было совсем темно – ночь выдалась безлунная – но место вокруг, кажется, совсем не напоминало «Метрополис».
- Лотарио, - процедил сквозь зубы таксист и открыл дверь, - посиди, я гляну, что там.
Он выскочил из машины, а я осталась сидеть. Он завозился там, снаружи, и копящаяся во мне нервозность начала расти. Сначала резким скачком – а потом медленно, постепенно, тяжёлой накатывающей волной. Не выдержав, я открыла дверь и тоже вышла из машины. И тут же обхватила себя руками – я совсем забыла, как холодно на улице.
- Что-то случилось? – спросила я, подрагивая на ветру.
Таксист, оторвавшись от капота, виновато развёл руками.
- Извини, девочка, дело глухо. Могу позвонить напарнику, и он тебя подберёт. Но чуть-чуть подождать придётся.
Я запрокинула голову назад, едва сдерживаясь, чтобы не завыть. О, Мортимер, ну неужели он подцепил от Билли страсть к автомобильному разгрому?
- Не надо, - ответила я, - меня заберут.
Что ж, во всяком случае, одной проблемой было меньше. Теперь мне не надо будет выискивать Питера Эдвардса по прибытии, чтобы он расплатился с таксистом. Я просто позвоню папе, и он сам отвезёт меня. Всё к лучшему.
Однако, едва я нашла папин номер в записной книжке телефона, как тот предательски пискнул и отключился. Разумеется. Я как всегда совсем забыла его зарядить. Волна нервозности подошла к самой шее и уже готова была брызнуть из глаз.
Но тут я увидела телефон-автомат напротив закусочной и внутри снова потеплело. Не так уж всё и плохо. Уж мелкая монетка у меня точно найдётся.
Подскочив к автомату, я принялась дрожащими руками набирать номер. Пожалуйста, папа, будь дома – мысленно просила я его. Он ответил ровно через семь невыносимо длинных, тягучих гудков. В его глухом «да» на другом конце провода слышалась усталость, но я невероятно счастлива была его слышать.
- Папа, это я, Сандра, - быстро заговорила я, опасаясь, что мои законно-купленные три минуты закончатся раньше, чем я успею высказаться, - у меня сломалось такси. Ты сможешь забрать меня?
- Ты где? – сказал он, понизив голос. Остатки усталости испарились.
Я поискала взглядом какой-нибудь адресный указатель, пока не наткнулась на табличку на стене закусочной.
- Улица Пекарей, двенадцать, - зачитала я вслух, - тут кафе. Я внутри тебя подожду, ладно? У меня разрядился мобильный, просто не хочу, чтобы ты меня потерял.
- Жди там, я скоро буду, - отозвался папа, - Сандра, ты в порядке? Хорошо себя чувствуешь?
- Да, - ответила я. И правда почувствовала себя хорошо – забота в его голосе слегка качнули весы сегодняшнего дня из стороны «полный провал» в сторону «бывало и хуже».
Переступив порог закусочной, я обнаружила, что это бар. И весы тут же качнулись обратно. Он был полупуст, но, Мортимер, это был бар, а на мне было это красное платье. Я замялась у входа, но делать было нечего – я ведь просто подожду здесь папу, он совсем скоро приедет, за это время ничего ведь плохого не случиться?
Я села за ближайший к двери стол. Чтобы уйти как можно раньше. И оглянулась вокруг.
У барной стойки сидела какая-то женщина, но ни бармена, ни официантов я не заметила. Что ж, к лучшему. У меня совсем не было денег даже на какую-нибудь чашку кофе, поэтому я скорее обрадовалась. Не хотелось выпрашивать возможность посидеть здесь немного, пока меня не заберут. Если повезёт, я могла бы, наверное, остаться незамеченной до самого приезда папы.
А пока что мы – я и женщина за барной стойкой – оставались вдвоём. Хотя нет, втроем. За самым последним столом, у противоположной стены, тоже кто-то сидел. Мужчина. Лицо я не разглядела – было неважное освещение, и сидел он далеко. Наверное, я неприлично надолго задержала на нём взгляд, потому что он тоже меня заметил. И тогда он встал и пошёл ко мне.
Я не успела особенно испугаться этому факту – не знаю, может, думала, он идёт к выходу, а не ко мне, может, просто не почувствовала в нём угрозы. Но когда он подошёл достаточно близко, чтобы я могла рассмотреть как следует его лицо, меня окатила волна ужаса.
Это был он, тот мужчина из церкви. Тот, который знал моё имя.
- Кассандра, - хрипло сказал он, будто подтверждая мои мысли, - можно присесть?
Я думала, что лучше всего будет встать и выбежать отсюда, но ноги будто стали свинцовыми и приросли к полу. Я сделала слабую попытку подняться, но тело отказывалось реагировать на сигналы мозга. И я осталась сидеть.
Тот, не дождавшись моего разрешения, всё-таки опустился на сидение напротив.
- Мы просто поговорим, хорошо? Тебе не нужно меня бояться. Поговорим и всё.
У него было странное лицо – расплывшееся, как у рыбы, без единой запоминающейся чёрточки. Наверное, странно, что я вообще узнала его. Таких людей не узнают. Такие люди часто оказываются государственными чиновниками, шпионами или серийными убийцами.
- Вы кто? – выпалила я.
Тот усмехнулся уголком губ, что выглядело странно на его рыбьем лице. Я положила руку на грудную клетку. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
- Вальтер Грау. Можно просто Вальтер и на ты.
Он вновь сделал попытку улыбнуться.
- Откуда вы знаете, как меня зовут? – снова спросила я, проигнорировав последнее предложение. Мортимер, сейчас вечер, я в баре, в дурацком красном платье в компании взрослого незнакомого мужчины – фамильярное обращение в этой ситуации явно сыграло бы не в мою пользу.
- Это просто. Твой кулон, - он указал на мортимеров камень на моей шее, и я инстинктивно схватилась за него, - девочек в мортемианских семьях часто называют в честь святых. Я подумал, что Белла – слишком банально, а Нина и Дина в этих краях не очень популярны. Остаётся Кассандра. Я рад, что угадал.
Я так и не поняла, говорит ли он серьёзно – по его лицу сложно было сказать наверняка. Наверное, всё-таки несерьёзно. Я постаралась тоже улыбнуться, чтобы сгладить неловкость, но уголки губ почему-то отказывались ползти вверх.
- Она похожа на тебя, - продолжил он, постукивая пальцами по столу. Я не сводила взгляда с этих пальцев, потому что было как-то страшновато смотреть ему в глаза. Папа говорил, что все, кто любят стучать пальцами по столу - невротики, - та же отрешённость, та же склонность к самопожертвованию, та же способность заглядывать в будущее. Как там было? «Разве не отдам я всю себя на благо…?»
Он ждал, что я продолжу знаменитый монолог, но я отказала ему в удовольствии похвастаться своими знаниями Книги Беллы. Пусть и тотенбуржец, но он не был глубоко религиозен – я это видела. Ощутить своё преимущество над ним было приятно. Я даже почувствовала, как отпускает напряжение в спине, и расслабляются мышцы. Всё в порядке. Ему просто скучно и он решил пофлиртовать со мной.
- У меня не очень с предсказаниями, - улыбнулась я, - я сегодня утром не знала, куда меня занесёт вечером.
Я ожидала, что Вальтер улыбнётся шутке, но он оставался серьёзен.
- Тебе ведь уже снились сны, правда, Кассандра?
По спине побежал холодок. С ним было что-то не так. Со всей этой ситуацией, Мортимер, было что-то не так.
- Всем снятся сны.
- Ну, не такие, как тебе. У тебя они – более реальные, как будто это происходит здесь и сейчас. И повторяющиеся. Просто ты пока не очень хорошо их понимаешь. У тебя дар, Кассандра – видеть то, что ещё только должно случиться. Поэтому я здесь. Ты позволишь мне помочь тебе?
Он знал. Он что-то про меня знал, только, Мортимер, откуда?
- Вам кто-то что-то сказал обо мне? – спросила я, ухватившись за последнюю ниточку – но тут же осеклась. Кто ему мог сказать? Чарли? Никто не знал об этом, кроме Чарли.
- Я знаю, в это сложно поверить, но так оно и есть, - заверил меня он, - у вас в четвёртой параллели немногие знают об этом, поэтому, конечно же, ничего не подозревала. Дар прорицателя передаётся по наследству, но не всегда по прямой линии – к примеру, племянник легко может получить дар от тётки, или внук от деда***. Тебе он достался от Геда фон Вальде из семнадцатой параллели – дальнего родственника твоей мамы****.
- Вы знаете мою семью? – тут же спросила я.
Конечно, он просто какой-нибудь знакомый мамы. Поэтому он и знает меня. Наверное, просто мама забыла меня с ним познакомить.
- Не очень близко, - уклончиво ответил тот после секундного замешательства, - но, поверь, я знаю достаточно, чтобы быть уверенным в твоей одарённости.
- Не бывает предсказателей, - мотнула головой я, - вы что-то перепутали.
- Как? – тот картинно приподнял брови, - разве Книга Беллы лжёт?
Я не нашлась с ответом. Внутри, где-то в районе грудной клетки, где обычно цвела боль и удушье, вдруг начало разливаться счастье. Я не пустая и не бесполезная. Я не хуже всех остальных. У меня – дар, как у Пророчицы Кассандры.
- Гед достиг значительных успехов, и, наверное, обрадовался бы, узнай он, что кто-то из его потомков пошёл по его стопам. Но, к сожалению, особенности четвёртой параллели не могут позволить тебе использовать дар в полную силу. Из-за того, что ты родилась в другой параллели, он не может развиться в тебе, поэтому, к сожалению, ему суждено остаться в зачаточном состоянии – смутные сны, не более.
- И что же мне делать? – спросила я. Надежда, что едва успела зажечься во мне, теперь оказалась почти погашенной чёрным отчаяньем.
- Я мог бы помочь, - Вальтер неопределённо повёл плечом, - можно провести обряд, чтобы распечатать твой дар и дать тебе возможность развивать его дальше. Но, как ты понимаешь, он требует значительных сил и временных затрат, поэтому я не могу провести его бесплатно, как бы мне не хотелось тебе помочь.
- У меня нет денег, - напряглась я.
- Глупая, мне не нужны твои деньги, - усмехнулся тот, - мне нужно кое-что совсем другое. Это может показаться тебе странным, но я прошу тебя отнестись с пониманием. Поверь, оно того стоит для тебя.
Я похолодела. Конечно, ему просто нужен секс. Он увидел меня в этом чудовищном платье одну, и решил выдумать эту глупую историю, чтобы соблазнить меня.
- Ты должна пообещать, что отдашь мне своего первенца. Первого мальчика, что у тебя родится. Всего одно обещание – и я весь к твоим услугам.
От услышанного меня замутило. Мортимер, какая же чушь.
- Я бесплодна, Вальтер, - зачем-то сказала я и резко встала. Ноги перестали тянуть меня к земле – я, напротив, ощутила чудесную легкость, - у меня хроническая танафазия. Это не лечится.
Тот снова усмехнулся и склонил голову набок.
- Ну, тогда тебе совсем нечего терять, верно?
Он просто сумасшедший, поняла я. Не серийный убийца, не родственник мамы и не подлый соблазнитель. Он просто сошёл с ума, это всё объясняет. О чём я думала? Как я могла на всё это купиться?
Услышав скрип открывающейся двери, я обернулась – и сердце едва не рухнуло вниз от облегчения: это был папа.
Вальтер, увидев его, схватил меня за руку.
- Кассандра, постой. Возьми это, ладно? – он сунул мне в руку клочок бумаги и сжал её моими же пальцами, - если передумаешь, просто прочти это вслух. Я не тороплю тебя, просто подумай.
Я резко выдернула руку и обернулась к двери.
- Кто это? – папа перевёл взгляд на Вальтера, и у меня по спине побежали мурашки – я не помню, чтобы видела его таким злым. Как будто стоит тому сделать один неверный жест, и он кинется на него и разорвёт как собаку.
- Никто, - я сжала папину руку и потянула его к выходу – пора было убираться отсюда, - мы просто поговорили, пока я ждала тебя.
Папа перевёл на него взгляд – но тот ничего не сказал, просто сделал неопределённое движение рукой и, развернувшись, зашагал к последнему столу – туда, откуда он и пришёл. Я не стала провожать его взглядом, просто настойчиво потянула папу к выходу.
- С тобой всё в порядке? – спросил он, вслед за мной ускоряя шаг, - отвезти тебя в ресторан?
Я собралась было выбросить бумажку в урну, но почему-то сунула её вместо этого в сумку. Потом выброшу. Не при папе.
Он ждал моего ответа. Я окинула взглядом Отто, что стоял здесь рядом у обочины, и вдруг ощутила сильнейшую тоску.
- Нет, я не очень хорошо себя чувствую для выпускного, - ответила я ему, - отвези меня, пожалуйста, домой.
****
Когда вошёл Чарли, я почти уже спала. Но, заметив его краем глаза, я тут же заставила себя сбросить подступивший сон и сесть на кровати.
- Ты вернулся? – я протёрла глаза, - как всё прошло?
- Извини, не хотел будить, - сказал он полушёпотом, - хорошо. Но Билли расстроился, что тебя не было.
- Мне так жаль, - сказала я. Мне и правда было жаль, - он не очень злился?
- Конечно, нет, - улыбнулся Чарли, - я сказал, что ты неважно себя чувствуешь, и он всё понял. Пожалуйста, не беспокойся об этом.
- Вас выбрали королём и королевой? – спросила я.
Тот с улыбкой кивнул.
- Да. Ничего особенного – просто нацепили нам короны на головы и заставили танцевать в центре зала. Но Дейзи понравилось.
И тут меня осенило. Мортимер, я ведь совсем забыла про Дейзи.
- Чарли, - сказала я громким шёпотом – я почему-то не решалась говорить в полный голос, как будто в комнате кто-то спал, и я боялась его разбудить, - как прошло с Дейзи? Она согласилась?
Чарли улыбнулся как-то неровно – ждал этого вопроса. И кивнул. Я вдруг заметила, что он был не таким как обычно. Без тени привычной уверенности, он даже стоял как-то непрямо, будто сам себя стеснялся. В темноте мне даже казалось, что у него дрожали руки.
- Я спросил её после финального танца. Прямо там, посреди зала, когда песня кончилась. Упал на одно колено и достал кольцо. Думал, на ногах не удержусь, - его голос уже отчётливо дрожал, и я поймала себя на мысли, что никогда прежде не видела его таким. Это же Чарли-Смелость, Чарли-Уверенность, разве мог он чего-то бояться?
Чарли запнулся, запрокинул голову, шумно втянул воздух.
- Ты не думай, я знал, что она согласится, - спустя несколько секунд продолжил он, - мы же миллион раз уже обсуждали нашу будущую жизнь, и она тоже всегда говорила об этом так, будто всё уже решено, просто…просто это же Дейзи. Даже если она десять лет подряд ежедневно клянётся тебе в любви, всё равно до конца не веришь, что она – твоя, и это всё – по-настоящему. А вот теперь, когда она согласилась, я думаю, я поверил. Понимаешь?
Я кивнула. Конечно, я ничего не понимала – но глядя на него, такого непривычно взволнованного, я, кажется, интуитивно понимала, что творилось у него внутри.
- Ты не смотри, что я взвинченный, это пройдёт, - Чарли снова каким-то странно нервным жестом запустил руку в волосы, - просто никак в себя не приду.
- Я очень рада за тебя, Чарли, - я улыбнулась, - правда.
- Я знаю, - кивнул он.
Он постоял так ещё немного, нервно покручивая пуговицу от пиджака между пальцами.
- Я, кстати, решил поступать на факультет психологии в Мортемианский Университет. Дейзи с Тайлером поддержали меня, так что, если мы наберём достаточно баллов, то будем учиться вместе с тобой.
- Как, психология? - я приподнялась на локтях, - ты же собирался на журналистику в ГСУ.
- Передумал, - пожал плечами он, - просто я подумал, что, возможно, так смогу разобраться с…ну, с тем, что тебе снится.
Он снова посмотрел мне в глаза как-то вопросительно, мол, я же правильно делаю, Сандра?
- Чарли, ты лучше всех, - выдохнула я, всё ещё не смея поверить в то, что только что услышала, - спасибо.
Он просиял.
- Ты ложись, ладно? Тебе нужно выспаться.
Мне хотелось ещё немного расспросить его про вечер, но я почему- то подумала, что сейчас этого делать не стоит. Мы вполне могли бы поговорить завтра. Чарли накрыл меня одеялом, как всегда, и выскользнул из комнаты к себе.
Я полежала ещё немного с закрытыми глазами, но сон не шёл. Тогда я вновь откинула одеяло и поднялась. Сегодня было светло – лунный свет беспрепятственно проникал в комнату через окно с незадёрнутыми шторами.
Конечно, я была рада за Чарли – потому что я любила Чарли, и новость о его помолвке никак не могла меня расстроить. Просто думая о его будущей счастливой личной жизни, я не могла не подумать о своей. Он, конечно, женится на Дейзи, потом получит хорошую высокооплачиваемую работу, чтобы она спокойно могла заниматься их двумя-трёмя детьми. Они, разумеется, найдут квартиру, или даже снимут дом, чтобы не стеснять отца своим присутствием…а что же будет со мной? Мне не хватало самомнения думать, что кто-то захочет жениться на мне, учитывая, что я даже не способна родить ребёнка.
При мысли об этом, я вдруг вспомнила Вальтера и тот разговор в баре. И глупую записку, которую он вложил мне в ладонь. Точно, я же собиралась выбросить её.
Я пошарила в сумочке и вытащила её на свет, чтобы рассмотреть. Пробежалась глазами по незамысловатым строчкам и усмехнулась. Надо же. Он всерьёз думал, что я поверю в эту чушь. Конечно, про сны ему узнать было неоткуда, но ведь почти каждой девушке снятся сны. Он вполне мог сказать это наугад. А имя и фамилию он, наверное, узнал у кого-то в церкви. И родственника по имени Гед он вполне мог выдумать. Но зачем было выдумывать про первенца? Это была извращённая попытка удивить меня, чтобы привлечь внимание? Но зачем?
Разговоры про этот дар как-то странно обнадёжили меня – как будто это действительно было чем-то важным. А вдруг мои сны и правда были не такими, как у прочих? Вдруг, они что-то значили? Какая разница, что он там болтал – детей у меня всё равно никогда не будет, но, может, он почувствовал во мне какую-то искру?
Прокашлявшись, я принялась читать – всё так же полушёпотом, почему-то читать вслух было как-то неловко.
- Я, Кассандра фон Вальде, даю согласие на предложение Вальтера Грау, и принимаю обещанное мне взамен на обещанное мной. С этой минуты прошу считать сделку состоявшейся*****.
Я замолчала, закончив читать. Наверное, я ждала чего-то – что сейчас вдруг сквозь окно прорвётся ветер, луну заслонят тучи, на дворе послышится карканье стаи ворон, в общем, хоть какой-нибудь знак, что произошло что-то значительное. А потом сама же тихо рассмеялась своей глупости. Это просто сказки, Сандра. Он просто пошутил надо тобой, а ты повелась, как маленькая.
Скомкав ненужную теперь бумажку, я бросила её в корзину для бумаг и снова забралась под одеяло. И сразу поняла, что долго я не проворочаюсь – веки налились тяжестью, готовясь погрузить меня в глубокий сон.
* Ревасин (эсп. revas - сон) - препарата, разумеется, не существует, просто я решила не оскорблять реальные фармацевтические шедевры своей несуществующей болезнью...)
**"Белла Всепрощающая" - самая известная мортемианская молитва
***о даре ясновидения можно прочитать у
Innominato здесь, в разделе "неклассическая магия"
****про Геда можно почитать в 6 поколении фон Вальде и опять-таки 6 поколении де Лоранов
*****просто напомню, что в Симленде девушки чаще берут материнскую фамилию, а юноши - отцовскую) нет, Сандра тоже станет Хагенштрем, разумеется, но я не придумала ни одной причины, по которой она могла бы взять отцовскую фамилию добровольно)
Видите девушку на картинке? Это техничка Дора. Я придумала её, чтобы мне не было так скучно резать технические скрины) так что готовьтесь видеть её часто
- ещё тут должен был быть скрин с честно отнятыми симолеонами до 800, но я его где-то посеяла, а потом мы вдруг получили ту премию Дэна и сумма на счету значительно выросла
в следующем отчёте выложу скрин сразу после получения премии
- а ещё у нас -1 балл опять, на этот раз (постарайтесь не смеяться) за приход психиатра к Стефану >_< я настолько наивно уверовала во всемогущесть роботов, что не обращала на него внимания, пока не увидела этого гада в белом халате