На несколько лет в семье вновь воцарился мир и покой. Ну или то, что члены семьи привыкли считать покоем.
Аска росла достаточно тихой девочкой и предпочитала не докучать старшим своими капризами, а вот Этани и Геральд были даже слишком подвижными и, чего уж там, достаточно балованными детьми. Нет, слова «надо» и «нельзя» не были для них чем-то совсем незнакомым, но иногда даже Трейси признавала, что малыши могли уж слишком раскапризничаться из-за сиюминутного «хочу». Как с этим справлялись? Собственно, Трейси и не справлялась, доверяя это дело либо родителям «капризули», либо любимому мужу.
С мужем, кстати, случилась еще одна размолвка: Трейси не была в восторге от его занятий магией. Вернее, она признавала, что магия бывает полезна, а порой даже необходима (а всего-то понадобилось пару раз выйти ночью за пределы дома и «охранного периметра»), но уж очень не хотела, чтобы ее дети занимались «этой гадостью, из-за которой Нукрат выглядит на добрых пятнадцать лет старше своего возраста».
При этом Трейси, вероятно, понимала, что не права (во всяком случае, ни одного дурного слова про мужа по этому поводу она не написала), но учить детей магии не желала. В конце концов, Трейси и Нукрат «разделили» детей: Нукрат взялся обучать Дилана – и пообещал помалкивать о колдовстве при Аске. Трейси пишет, что, наверное, предпочла бы иной выход, но муж сказал, что Дилана учить нужно обязательно, чтобы мальчик, способностями пошедший не иначе как в прадеда, если вообще не в Йозефа, по незнанию не натворил дел. Способности же Асты опасений не вызывали.
Трейси пишет, что на ее отношение к детям это не повлияло. Возможно, сама она и правда так думала. Поначалу, и я вполне допускала, что «перевес» в сторону дочери мне мерещится, но смерть Уильяма все расставила по местам.
Нет, конечно, сам Уильям был ни при чем. А если совсем начистоту, то и его смерть тоже. Просто так совпало. Настоящая причина была в Трейси. И немного в Асте.
Дело в том, что Асте, не смотря на довольно симпатичную (учитывая родословную) внешность, хронически не везло с парнями. Основными причинами Трейси считала репутация семьи и семейное же неумение читать и писать и, соответственно, невозможность закончить хоть среднюю школу. Да уже в младшей Асту (которую дома не слишком-то нагружали зубрежкой всего и сразу) чуть не в глаза называли дурындой. Девочка плакала. Трейси ходила разбираться. Перед ней извинялись, но над Астой после этого начинали смеяться еще сильнее. Девочку дважды переводили в другую школу, но помогало это слабо.
Позже у Асты не ладилось ни с друзьями, ни с романтикой. Обычно сверстники либо дразнили ее, либо им было с ней просто скучно. И лет в семнадцать отчаявшаяся девушка решила, что ей поможет только магия.
Я не знаю, ей или Трейси пришла в голову дурная мысль о привороте. Зато хорошо знаю, что именно у Трейси она засела намертво. Мечтая хоть как-то помочь дочери, Трейси обращалась ко всем родственникам. Хотела, чтобы они организовали Асте что-то вроде «эльфийского очарования». «Безадресные» чары, очень условно относящиеся к приворотам, всего лишь делающие девушку привлекательнее в глазах собеседников. Вот только ни Сильвестр, ни Девид такого не умели – и понятия не имели, кто мог бы помочь. Поэтому Трейси взялась уговаривать мужа и сына. И если Нукрат сразу сказал, что помочь не может, то Дилан (видимо, с головой ушедший в очередное упражнение и не сообразивший, что интерес у матери, задавшей «исключительно теоретический» вопрос, очень даже практический) ухитрился сболтнуть, что в теории такое заклинание создать можно. Боюсь, на этом его спокойная жизнь и закончилась. Во всяком случае, судя по записям, Трейси вцепилась в эту возможность (и в сына), не слушая никаких «отговорок».
К чести Дилана, он не согласился. Трейси часто упоминает «эти их отговорки», поэтому рискну предположить, что Дилан и кто-то еще (возможно, Нукрат, Натан или даже вся семья, кроме Асты), вероятно, пытались объяснить, почему не стоит требовать такого, да еще от темного мага, да еще не слишком-то интересующегося этой областью. Подробно «отговорки» Трейси не описывает, зато много пишет о том, как плачет «ее девочка».
На самом деле, при первом прочтении дневников все выглядит не так уж страшно. Ну не ладится у девушки в личной жизни, ну случилась на этой почве в семье некоторая размолвка, но ничего особенно страшного. Совсем не так, как во время того самого скандала из-за дач. Это уже потом, перечитывая, я поняла, что, рано или поздно, все должно было или решиться (когда Аста выйдет замуж), или «рвануть». И я, если честно, не знаю, к какому из исходов отнести случившееся.
В тот год Асте исполнилось двадцать шесть, а Аске –двенадцать. И начался он с любви и смерти.
Любовь пришла к Асте, начисто потерявшей голову от человека, с которым и разговаривала-то два раза по полторы минуты, а смерть – к Уильяму.
Всегда очень тихий, с этой его «наивно-беззащитной» улыбкой, ни с кем, кажется, серьезно не поругавшийся и никого в жизни не обидевший, однажды вечером он пожелал всем доброй ночи, подоткнул дочери одеяло,
ушел спать – и не проснулся.
Впрочем, Трейси о нем почти не пишет, предпочитая рассказывать об Асте, которая «все время плакала» и дважды пыталась покончить с собой, наглотавшись таблеток. В дневниках даже упоминаются ссоры с сыном, у которого «всегда отговорки» и которому «жаль потратить пару часов, чтобы, возможно, спасти жизнь сестре». Про смерть Касси, случившуюся считанные месяцы спустя, Трейси тоже пишет мало.
А вот на всех прочих гибель молодой родственницы явно произвела большее впечатление. Так Дилан (а опеку над Аской оформлял именно он, потому что Девид и Сильвестр жили за пределами страны, Нукрату не давали опекунство по возрасту, а Трейси с Астой было не до того) чуть не сразу после этого известия переехал вместе с младшей «племянницей» к овдовевшему «дяде». Вернее, отвез туда Аску. Сам он вернулся на родину, поселился у учителя – и старательно избегал общения с сестрой и матерью. Думаю, там тоже не обошлось без скандала и, вероятно, слез, но Трейси об этом не пишет, да и из ругательств в описании случившегося разве что «настоящий темный колдун».
Общался ли Дилан с отцом и единственным родным дядей, Трейси не пишет, но, полагаю, общался. Во всяком случае, в больницу к отцу приезжал.
Тут, наверное, надо все же рассказать немного об образе жизни Натана. Я уже писала, что он ухитрялся «кадрить» некоторых любительниц экзотики. Конечно, с возрастом это становилось все сложнее. Не то чтобы физическая форма не позволяла. За своим здоровьем Натан следил, необходимый минимум работ на ферме прекрасно заменял спортзал, а стаи бездомных собак, которых так любят прикармливать некоторые жители города, служили отличным источником дополнительной жизненной силы (за пользование которым закон не накадет, а жители окрестных домов, в большинстве своем, разве что поблагодарят). Однако, когда к и без того крайне «экзотичной» внешности прибавляется довольно почтенный возраст, это вызывает проблемы. Пришлось осваивать иллюзии.
Трейси не одобряла ни уничтожения собак, ни применения иллюзий, ни вообще образа жизни Натана. Поэтому в ее дневниках (а соответственно и в хрониках) он почти не упоминается. Собственно, о его гибели она вообще не пишет, видимо, считая, что протокола с места аварии и заключения о смерти вполне достаточно. Я, конечно, не отказалась бы от подробностей (например, с чего его вообще потянуло напиться? Или это было обычным делом?), но для понимания того, как именно погиб Натан, действительно достаточно. Вечер, туман, пустая дорога – и подвыпивший водитель, отчаянно не желающий «плестись» даже с обычной городской скоростью, не то что сбрасывать до разрешенной при такой видимости. Ну а что, ничего ведь не случится. Достаточно обычная, к сожалению, ситуация со вполне закономерным финалом: случился перекресток – и второй водитель, тоже гнавший слишком быстро, ведь он «сто раз так делал – и ничего». Остановиться никто не успел. Второй водитель выжил. Натан, возможно, даже не успел толком понять, что случилось. А вот Нукрат не выдержал третьей смерти родственника за год – и слег с приступом.
Трейси, конечно, волновалась за мужа и навещала его в больнице (иногда встречая там Дилана, а перед выпиской и всю семью Сильвестра), но больше пишет о поисках колдуна, который сделал бы Асте качественный приворот.
Уже через месяц после выписки отца из больницы Аста примеряла подвенечное платье.
Только вот реакция Дилана и Нукрата была не слишком восторженной, судя по замечаниям Трейси вроде «Что я «натворила»? Да просто прекратила искать отговорки и сделала дочь счастливой».