У него точно что-то случилось. Он определённо не похож на человека, склонного к мрачным настроениям, я знаю это наверняка, хотя, по-моему, вижу его впервые. Его машина резко и громко тормозит, отчего у меня почти закладывает уши. Он цокает языком и вздыхает, закатив глаза. Я ловлю его взгляд на самого себя в зеркале заднего вида, и тоже принимаюсь смотреть, хотя там видны только глаза. За те несколько секунд, что он смотрит, мне почти кажется, что сейчас я сквозь них увижу, о чём он думает. Но он именно в этот момент отводит от зеркала взгляд.
- С-с-сэр, - говорит мальчишка в синей форме, когда тот выходит из машины.
Лицо его сразу теряет следы той мрачной задумчивости, плечи распрямляются, и я понимаю, что он высокий – гораздо выше меня или даже моего отца.
- С-с-с-сэр, - мямлит мальчишка, очевидно, тоже успевший оценить габариты неожиданного гостя, - у-у-у-у….у-у-у-у…
- Ну, давай, соберись, - мягко улыбается тот, - это не страшно.
- У-у-у-у н-нас нельзя здесь парковаться.
Последние несколько слов он произносит так быстро, что они сливаются в одно, потеряв почти все гласные. Здсьнльзяпрковаться.
Он без лишних разговоров бросает мальчишке ключи, и тот ловит их – кажется, исключительно с перепугу.
- Припаркуй там, где можно. Ключи позже занесёшь, - милостиво разрешает гость и идёт дальше.
Мальчишка, судя по выражению лица, хочет ещё что-то сказать, но молчит, крепко сжимая доверенные ему ключи.
****
У меня была любимая актриса в детстве – Бертина Келли, звезда культового фильма «Двое в Плезантвью». Тогда, в шестидесятые, на неё хотели быть похожими все девушки, которых я знала. Папа говорил, её актёрская игра оставляет желать лучшего – и я могла согласиться, что она весьма заметно переигрывает в некоторых драматических сценах. Но внешне с ней сравниться не мог никто. К несчастью, она увлеклась наркотиками и перестала сниматься – и для меня, тогда ещё маленькой девочки, это стало настоящим ударом.
Каково же было моё удивление, когда спустя десять лет в «Звездном свете» напечатали сделанный одним удачливым журналистом её снимок – обрюзгшей, располневшей, с постаревшим лицом. Ей было всего тридцать три тогда – но она больше не выглядела как красивая молодая женщина. Тогда я твёрдо усвоила, красота – ненадёжный актив, она слишком быстро уходит.
И сейчас, глядя на обслуживающую наш столик официантку, я невольно вернулась к той же мысли.
Она не была красива. Ну, то есть, когда-то может быть – даже наверняка. Черты её лица выдавали в ней прежнюю миловидность. Но где теперь были её возможно прекрасные природные данные? Лицо оплыло, как обычно бывает у тех, кто любит прикладываться к крепкому алкоголю; рыхлые полные руки напоминали белое тесто – казалось, палец легко провалится, если в неё ткнуть; выкрашенные в блонд волосы пожелтели, да и отросшие корни выдавали её многомесячное отсутствие в парикмахерской.
Я разглядывала её исподтишка, и думала, это ничего, что я не очень красивая. Всё равно это быстро проходит.
- Определились? – сказала она, всем своим видом транслируя, как ей надоело ждать.
- Мм…а какая заправка в этом салате? – Дейзи ткнула в меню, выжидательно уставившись на официантку.
- Подсолнечное масло, - буркнула та, не меняя тона.
- А можно заменить её на лимонный сок? – на лице Дейзи расцвела учтивая улыбка, и, наверное, кто угодно смягчился бы, глядя на неё. Кроме этой самой официантки.
- Я уточню у шефа, - пообещала она и перевела взгляд на Рут.
- Вы можете подсказать какое-нибудь блюдо без продуктов животного происхождения?
Я едва сдержала смешок – наверное, было бы сложно найти более проблемный столик для официанта во всём заведении.
- Салат «Весенний». Брать будете?
- Хорошо. Тоже без масла, если можно.
- Стейк, - глядя Рут в глаза, произнёс Чарли.
И я тут же прониклась чудовищной завистью к нему – он же плевать хотел на её возмущения. Ему не надо было прятать от неё бутерброды с ветчиной и заказывать вегетарианскую еду в кафе, он просто делал то, что ему нравилось. Более того, ему даже доставляло удовольствие наблюдать за её возмущениями, поэтому он всегда мог позволить себе толику демонстративности. Я сама не могла понять, почему, но я на подобную роскошь в поведении никогда не покушалась.
- Мне тоже, - отозвался Тайлер.
Мег просто покачала головой – здесь вряд ли было что-то способное удовлетворить её придирчивый вкус.
Все обернулись ко мне, и я вдруг поняла, что ещё ничего не успела присмотреть.
- Мм.. - протянула я, задумчиво глядя в меню.
- Сандра, только давай не будем полчаса решать, ладно? – вздохнула Рут, - мне нужно быть на танцах к трём.
- Ладно, я тоже буду салат, - поспешно сказала я и отдала официантке меню.
На самом деле, я не была уверена, что хочу именно его. Но чувствовать на себе напряжённые взгляды остальных мне не хотелось наверняка, поэтому я решила, что еда – не так уж важно. Главным было то, что мы, наконец, окончательно отделались от школы и могли сидеть здесь и праздновать наше поступление. Мне неловко было находиться в окружении отличников – ведь все понимали, что мы с Мег попали в Мортемианский Университет исключительно благодаря связям папы. Я, со своими жалкими 73 баллами (проклятая история!) неважно выглядела на фоне членов клуба «85 и выше». Но Мег, похоже, совсем не тяготилась этой мыслью, и я решила тоже не тяготиться. Ведь все мои прежние проблемы остались позади – теперь у меня был шанс начать новую жизнь, построить другие отношения и начать лучше учиться. К тому же, даже если не получится – это всего на четыре года. А потом я так или иначе всё равно найду работу.
Например, официанткой.
- Что ты в итоге выбрала? – Чарли повернулся к Рут. Та улыбнулась.
Из нас всех у неё был самый высокий балл – 96. В год написания она вошла в тройку лучших по стране. И теперь она могла выбрать едва ли не любой гуманитарный факультет Университета Риверхилл.
- Литературу стран Великого Континента, - ответила она, - мне не так важно, на самом деле. Просто хотела, чтобы мы с Сандрой изучали одну дисциплину.
Я невольно испытала укол вины. Не тянула ли я её назад – её, способную добиться потрясающих высот в какой-нибудь более престижной сфере? Однако, я тут же одёрнула себя – Рут не хотела профессиональных высот. Она, Мортимер, и думать никогда не хотела о профессиональных высотах. Её планы на жизнь включали всего-навсего удачное замужество, выводок детей и членство в Клубе Садоводов. И хуже всего было то, что даже на это я никогда не могла рассчитывать. Ну, разве что на Клуб. Боюсь, у меня к старости будет достаточно кошек, чтобы со мной здоровались все добропорядочные торвилльские матроны.
На самом деле, мне и в Риверхилл не хотелось ехать – после того, что там случилось. Я умоляла папу не отправлять меня туда, и три дня он оставлял мои мольбы без ответа вовсе. А на четвёртый повернулся ко мне и сказал, что я могу не учиться там, раз это так сильно мне претит, если сумею поступить в какой-нибудь другой университет своими силами.
На следующий день после обнародования результатов я самостоятельно отправила в Риверхилл документы.
Глядя на Чарли, рассказывающего очередную шутку, и на Дейзи, заливисто смеющуюся в ответ, я вдруг подумала, что, наверное, даже праздновать по-человечески не могу. Я не знала, было ли у меня на это право – быть немного веселее, чем обычно. И, кажется, даже испытала облегчение, когда нам принесли счёт. Ну вот, теперь можно просто убраться отсюда, залезть дома под одеяло и думать о том, как сейчас всё плохо и как потом всё станет хорошо.
- Оставь хоть десятку на чай, олень, - фыркнула Рут, глядя, как Чарли выбирает из кошелька точную – до последнего симолеона – сумму.
- Зачем? – спросил он, хотя прекрасно понимал, что ему ответят, - они уже получают зарплату за свою работу.
Рут вздохнула. Чарли был совершенно парадоксален в этом вопросе – несмотря на привычку покупать Дейзи баснословно дорогие подарки, он скорее руку бы себе отрезал, чем оставил на чай. Или, скажем, был вполне способен поехать в другой конец города за деталью для машины, из-за того что она на двадцать симолеонов дешевле.
«Наплачешься с этим жмотом», говорила Дейзи мама, пропитанная жизненным цинизмом насквозь домохозяйка Тамара Деннис.
«Буду истерически всхлипывать, сидя в яхте, на которую он для меня заработает», отвечала сама Дейзи, нисколько не смутившись.
- Я могла бы просто попросить официантку оплатить счёт за нас, - заметила Мег. В глазах её заплясали нехорошие огоньки, - гляньте на её бока. Точно жрёт, как не в себя, думаю, не обеднеет.
Чарли, принявшись зачитывать вслух любимую цитату из Симлендского Криминального Кодекса, повёл её за локоть к выходу, а Рут вдруг склонилась ко мне и прошептала:
- Слушай, ты точно уверена, что ты из этой семьи?
Я усмехнулась. Особым тактом она никогда не отличалась, но сейчас я вдруг почувствовала точность, и, что хуже, уместность этой её шутки.
Мег притворно пыталась вырваться, хохотала, как припадочная, Чарли кричал её что-то вслед, когда она всё же вырвалась и побежала к автомобильной стоянке. Дейзи, державшая Тайлера за руку, схватила и ладонь Чарли тоже, чтобы он замедлил ход. Они шли, втроем, громко разговаривая и смеясь, как вдруг Дейзи обернулась к нам с Рут и махнула рукой, словно говоря, мол, где вы?
- Конечно, - спустя несколько секунд раздумий, всё же ответила я, - будь я приёмной, Чарли нашёл бы миллион причин, почему не надо выделять на меня деньги в семейном бюджете.
****
Поездка далась мне тяжело. Восемь долгих часов мы тряслись в поезде, потому что пока ни один из нас не чувствовал в себе достаточного количества сил, чтобы произносить слова «Риверхилл» и «самолёт» в одном предложении.
Да, я совершенно вымоталась. Покинув душный вагон, я с трудом дышала, одежда противно липла к коже из-за пота, я буквально вздрагивала от каждого случайного прикосновения прохожего – как будто они множили градус моей усталости от жары. И всё же я была воодушевлена. Уже только увидев здание жилого корпуса из окна такси, я почувствовала, как усталость отходит на второй план, уступая главное место немому восторгу. В Торвилле не было и близко ничего такого же величественного. Одна только статуя Святого Александра – покровителя знаний и наук – была раза в два выше самого высокого торвилльского памятника, возведённого в честь погибших на Тотенбуржских Войнах.
Здесь кипела жизнь. По коридорам важно расхаживали профессора и персонал, расслаблено прогуливались старшекурсники, сбивались в кучки растерянные новички, явно впервые нацепившие зелёные – в цвета университета – галстуки. Не прошло и часа, как мы – также облачившись в одинаковую форму, голодные и уставшие с дороги – двинулись в главный корпус, на первую ректорскую лекцию, которую нам настоятельно не рекомендовали пропускать. Дейзи по дороге жаловалась, что она так и не успела принять душ, Мег отпускала ядовитые комментарии в адрес развешанных вокруг религиозных символов, но я по возможности игнорировала всех, кроме Чарли. Я вцепилась в его руку, пока он искал дорогу в совершенно новом и неизвестном для всех нас месте. Мне подумалось вдруг, что без него я сдалась бы здесь уже на этом этапе. Не тащи он меня за собой, я впала бы в панику от огромного количества незнакомцев здесь и просидела бы до вечера где-нибудь в углу. Какое счастье, что он был со мной. Что все мы были здесь вместе.
Чарли застыл у входа, тщетно пытаясь отыскать взглядом свободные места, как вдруг я увидела знакомую фигурку в центре зала.
- Сандра! – Присси махала мне, приподнявшись на стуле, - иди сюда!
Чарли коротко глянул на меня, и, прочитав на моём лице сигнал согласия, повёл нашу скромную процессию к ней.
- Садись, – она похлопала по стулу рядом с собой, - безумно рада тебя видеть!
Я кисло улыбнулась, потому что сказать того же в ответ, к сожалению, не могла. С момента написания Теста мы не поддерживали связь, так как не должны были больше ходить в школу. Я малодушно надеялась, что она выберет какой-нибудь другой вуз и тяготившая меня связь разорвётся сама собой. Но у Присси, похоже, были иные планы на меня.
- Сейчас всё начнётся. Говорят, ректорша тут безумно строгая. Ходят слухи, она как-то заставила одного мальчика исписать двести страниц фразой «Я больше никогда не буду нарушать комендантский час» в наказание, - ну вот, а я только успела мысленно попрощаться с её болтовнёй – но нет, Мортимер, очевидно, счёл, что это будет слишком легко для меня, - так на какой факультет ты поступила?
- Литература Великого Континента, - ответила я, приземлившись рядом. Тело неприятно заныло в сидячем положении – после поезда и такси мне безумно хотелось походить и размяться.
- Ой, надо же! И я тоже! – взвизгнула она, так громко, что мне стало за неё стыдно.
Я подумала, что стоит вечером воздать Мортимеру благодарность в молитве, за то, то закаляет испытаниями мой дух.
Присси сказала что-то ещё, но из-за шума толпы я ничего не услышала, и просто кивнула, надеясь, что это не будет слишком уж невпопад. Наверное, стоило всё-таки подыскать себе местечко подальше. Она ведь точно не перестанет болтать во время лекции, а мне хотелось слушать внимательно, а не отвлекаться на её комментарии. Впрочем, думать было уже поздно, Пруденс Крамплботтом, занимающая ректорскую должность уже шестнадцатый год подряд, уже успела забраться на сцену под бурные аплодисменты собравшихся. Несколько секунд она покорно принимала овации, а потом резко подняла руку, в один момент заставив всех замолчать. От этого её жеста у меня побежали мурашки по коже.
- Студенты Мортемианского Университета Риверхилл, я приветствую вас, - произнесла она в микрофон, снова позволив публике зааплодировать – впрочем, не так бурно и уверенно, как в первый раз, - надеюсь, каждый из вас понимает, насколько ему повезло называть себя учащимся именно нашего заведения. Ни для кого не секрет, что в наших стенах обучались такие известные люди, как пианист Ричард Олдер, а также программисты Джейн Фаррел и Оливия Баркли. Верность традициям и высокие стандарты обучения – вот бессменный девиз нашего заведения.
- Они эту троицу, говорят, уже лет десять вспоминают, - шепнула мне на ухо Мег, - просто больше некого. А Олдер тут на биологическом учился, вообще непонятно, чем они тут гордятся.
Я хихикнула в кулак, тут же обрадовавшись, что мы сидим так далеко от сцены. Меня не прельщала перспектива посвятить сегодняшний вечер исписыванию двухсотстраничной тетради фразой «Я больше никогда не буду смеяться во время выступления ректора».
- Прежде чем вы приступите к обучению, мне хотелось бы ознакомить вас со сводом основных правил, которые обязан соблюдать каждый учащийся. Большинству из вас, они, конечно же, известны, но я возьму на себя труд уведомить о них новичкам. Форма, выданная вам вместе с уведомлением о поступлении, обязательна к ношению в стенах университета – это первое, что я попросила бы вас запомнить. Многие первокурсники недооценивают важность этого момента, однако, мы придерживаемся принципа равенства для всех студентов, поэтому, несмотря на многочисленные просьбы, правило упразднено не будет. Мы делаем исключение для праздников, но в будни прошу вас выделяться праведностью и кротостью, а не одеждой. К тому же, как последний мортемианский университет на Великом Континенте, мы продолжаем придерживаться мортемианских традиций, таких как обязательные для посещения пятничные службы и вознесение утренней молитвы перед завтраком. Также хочу напомнить, что ввиду наличия в масс-медиа разлагающей ваш юный ум информации, в стенах университета нет телевизоров и сети интернет. Взамен наши любезные спонсоры разместили в каждой комнате компьютер, подключённый к межуниверситетской сети – таким образом, через наш сайт вы можете отправить свою работу любому из наших преподавателей, а также сможете просматривать вашу успеваемость и задолженности. Прошу следить за этим, так как наличие более двух в течение полугода грозит вам отчислением. И прошу вас не пытаться установить на устройства какие-либо видео-игры или посторонние программы – компьютер проектировался специально для нашего вуза, и его функциональность весьма ограничена. Что касается сотовой связи – то она в стенах университета запрещена вовсе.
По залу разнеслись взволнованные шепотки, но Крамплботтом тем же коротким движением руки заставила их затихнуть.
- Прошу не волноваться по этому поводу, в главном корпусе имеется стационарный телефон. Вам разрешено пользоваться им по выходным, в другое время – только в особых случаях и только получив моё персональное разрешение. В стенах университета действует довольно строгая система наказаний – поэтому если вам дорога возможность пользоваться телефоном и уезжать на праздники домой, то я не рекомендую нарушать правила.
- Кошмар, - скривилась Мег, - я что, попала в секту?
Я приложила палец к губам, но та не отреагировала.
- За недостаточно благоговейный взгляд на портрет ректора в главном корпусе учащиеся будут обязаны целовать статую Александра в задницу до тех пор, пока взгляд не поблаговейнеет обратно.
Я очень не хотела смеяться, но всё равно невольно издала короткий смешок, тут же закрыв рот руками. И Крамплботтом вдруг запнулась. Я сидела далеко – на предпоследнем ряду, и едва могла разглядеть её лицо, но мне казалось, в этот момент она посмотрела именно на меня. По спине пробежал не то что холодок – а будто порыв ветра.
- Кроме того, ввиду недавних вспышек дергийской агрессии, - продолжила та, снова уставившись куда-то в центр аудитории, - вынуждена сообщить также об изменившейся системе безопасности университета. Благодаря нашему сотрудничеству с силовыми структурами восьмой параллели, с августа нынешнего года этими вопросами будет заниматься Дэвид Фарбер, новый начальник отделения.
На сцену поднялся мужчина, на добрую голову выше Крамплботтом, и сказал что-то в микрофон – но из-за снова поднявшихся оваций я ничего не услышала. Он тоже стоял далеко, и я едва могла разглядеть его лицо – но я тут же его вспомнила: это был тот самый мужчина из моего сегодняшнего сна. Да, точно, именно он. От этой мысли у меня в груди потеплело – значит, наверное, мой дар был не так и плох? Значит, я могла не одну только смерть видеть?
Я даже приободрилась и немного наклонилась вперед, чтобы видеть его лучше. Мне казалось, он тоже должен сказать какую-нибудь длинную речь, ну, о том, чем он собирается тут заниматься – но тот ничего больше не сказал, предоставив слово Крамплботтом. Я немного расстроилась, потому что мне хотелось узнать, как звучит его голос в реальности. Остальные тоже смотрели на него во все глаза – пришельцы из других параллелей всё ещё нечасто показывались среди простых людей, поэтому, как правило, тут же становились объектом пристального внимания. Ну, и субъектом тоже – они все обычно тоже с любопытством разглядывали всё вокруг и выспрашивали каждого о культурных особенностях «четвёрки».
Фарбер, однако, на любопытствующего похож не был. Его взгляд не блуждал вокруг, пытаясь впитать в себя все непривычные для его родного мира детали. Он просто смотрел немигающим взглядом куда-то в середину зала – как будто сотню раз уже всё это видел. Чарли, сиди он рядом, не преминул бы наклониться ко мне и выразить предположение о его пристрастии к психотропным веществам.
- Господином Фарбером и его людьми была разработана новая электронная система доступа в помещения университета – каждый из вас, конечно, уже получил ключ-карту, благодаря которой сможет перемещаться по учебному, жилому и частично административному корпусам, а так же, в библиотеку и медпункт. Это позволит нам избежать проникновения сюда посторонних лиц. И я хочу попросить вас не беспокоиться о большом числе военных на территории кампуса – это необходимая, и, будем надеяться, временная мера для обеспечения вашей безопасности. Кроме того, господин Фарбер любезно согласился прочитать обновлённый курс начальной военной подготовки нашим студентам, написанный мной лично. К несчастью, в наше непростое время мы не можем освободить студентов ни одной из специальностей от прослушивания курса, поэтому не прошедшие подготовку хотя бы с итоговой оценкой «удовлетворительно» не могут рассчитывать на дальнейшее обучение в нашем заведении. Вопросы?
Зал благоразумно промолчал.
- Тогда я хочу представить вам ещё одного человека, к которому все первокурсники смогут обратиться при возникновении проблем. Детка, давай, поднимайся, - Крамплботтом сделала жест рукой, и с первого ряда на сцену вышла девушка-синдромница, в такой же одинаковой университетской форме. Даже издалека я заметила, что она как две капли воды была похожа на Мег.
- Перед вами – староста первых курсов, Альфа Кэтрин Честертон. Если у вас возникнут вопросы или какие-нибудь сложности, вам следует разыскать в первую очередь её – Альфа Кэтрин будет посредником между студентами и администрацией университета.
- Конечно, кого они могли ещё взять, - пробурчала Мег, - очередной выблевок толерантности. Странно ещё, что она не рыжая.
Я промолчала, но внутренне с ней не согласилась – Крамплботтом явно была слишком консервативна для лояльности к дергийцам. В тот момент я даже радовалась, что мы едва не опоздали и поэтому нам достались места так далеко от сцены – меня не прельщала перспектива сидеть всю установочную лекцию к ней лицом к лицу.
Я прослушала последние пять минут её речи, слишком хотела спать, а потому очнулась лишь когда все поднялись со своих мест для исполнения университетского гимна.
- Добро пожаловать в тюрьму, - Мег склонилась ко мне, когда заиграла музыка, - за каждый неверный поворот головы эта старая сука спустит на нас своего дружка из восьмёрки, который нас всех расстреляет.
Присси коротко хохотнула в знак одобрения, но мне почему-то было не до смеха.
****
Я закрыла за собой дверь, и вдруг стало тихо. После суматохи на вокзале или в большом зале университета быть одной в целой комнате казалось незаслуженной роскошью. Сейчас я впервые ощутила, что я далеко от дома – весь день, пока я была в компании привычных лиц и голосов, одиночество как-то не ощущалось, только теперь ему удалось накрыть меня с головой.
Мне вдруг подумалось, как сейчас чувствует себя Дэвид Фарбер, будучи далеко не только от родного города, страны, а и параллели. Ощущает ли он это так же остро, как я? Или ему так же плевать, как было сегодня, во время ректорской лекции?
Я окинула комнату взглядом – конечно, это было гораздо лучше, чем то, на что могли рассчитывать большинство студентов страны. Здесь было достаточно места, чтобы не чувствовать себя как в клетке, собственный книжный шкаф, большой гардероб, и, прости Мортимер, компьютер. Тео и Ви привычно улыбались мне с постера, и от этого мне вдруг стало легче. Кусочек моей старой комнаты на Перечной улице в Торвилле дал мне крошечное, но всё же вполне ясное ощущение дома. Значит, четыре года моей жизни мне предстояло отдать именно этому месту.
****
Что ж, могло быть и хуже. Я скинула туфли и упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. У меня даже сил не было, чтобы снять форму перед завтрашним первым учебным днём, поэтому я просто прижала ноги к животу и закрыла глаза – чтобы открыть их только следующим утром.
****
Я проснулась, когда было ещё темно. Вставать сразу не хотелось – по моим ощущениям, ещё не было и шести, а значит, комендантский час запрещал покидать комнату. Поэтому принялась пересчитывать книги в книжном шкафу – я успела проделать это несколько раз, прежде чем сознание окончательно проснулось. С каждой минутой в комнате всё больше светлело, и под конец я смогла даже различить надписи на корешках некоторых книг. Я потянулась было за мобильным на тумбочке, но когда рука нащупала пустоту, вспомнила, что сдала его вчера вечером. От этого внутри появилось неприятное ощущение замкнутости, как будто теперь я была отрезана от внешнего мира. По большому счету, именно так и было – компьютер не был связан со всеобщей интернет-сетью, а выбраться из университетского городка или даже получить право на телефонный звонок я могла только при отсутствии задолженности и нарушений. Не дав себе погрузиться в вызванное этой мыслью уныние, я торопливо достала из неразобранного вчера чемодана полотенце и направилась к душевым, пока остальные студентки не успели до них добраться.
Общественные душевые я ненавидела. Как и все другие места, где нужно было раздеваться публично. Ненавидела до такой степени, что опускалась до выпрашивания у доктора Лайз справок для освобождения от физкультуры - только чтобы не переодеваться вместе со всеми на урок. Поэтому раннее пробуждение было не такой уж плохой идеей. Надо будет сделать из этого привычку.
Тщательно осмотрев все – к счастью, пустые – кабинки, я поспешно разделась и стала под горячую воду.
По телу разлилась блаженная расслабленность, которой мне так не хватило вчера, когда я заснула ещё засветло в мятой форме. И я потеряла счёт времени. Просто стояла под струёй обжигающе горячей воды и придерживала волосы, чтобы ненароком их не намочить. Только услышав рядом голоса, я заставила себя сбросить оцепенение и быстро задвинула шторку.
- Ну, он всё равно красавчик, да? – донеслось до меня, - не скажешь даже, что ему почти сорокет, профессору Грейси примерно столько же, а он выглядит, как его отец.
- Не знаю, - ответил второй голос, - не очень люблю блондинов. К тому же Линдси видела его в городе с какой-то девушкой.
Я затаила дыхание. Надо было, наверное, выйти прямо сейчас, но я вдруг вспомнила, что оставила одежду и полотенце на подоконнике, а не на крючке возле кабинки. А девушки, похоже, в душ вовсе не собирались, судя по шуму воды из умывальника, они собирались просто почистить зубы, и, если мне очень не повезет, накраситься. А так как продефилировать перед ними в чём мать родила я не могла ни в коем случае, я решила просто подождать пока они закончат и уйдут.
Но как ни грустно, мой прекрасный план провалился уже минуте на второй, когда к двум голосам прибавилось ещё несколько, так же весело щебетавших о какой-то ерунде. Тогда-то я и поняла свою тактическую ошибку ошибку – душевая на все женские спальни была всего одна. Кабинок, конечно, было предостаточно, но вот пройти мимо остальных незамеченной больше не представлялось возможным. Мне оставалось только прислониться к стенке и ждать. Воду я выключать не стала, просто чтобы не привлекать лишнего внимания.
Не знаю, сколько я так стояла, но выйти решилась, только когда прозвенел звонок и девичьи голоса, наконец, стихли. Ругая себя последними словами, я принялась натягивать неглаженную со вчерашнего дня форму на ещё мокрое тело. Мортимер, надо будет вставать ещё раньше. Буду ставить проклятый будильник на пять.
Я летела меж коридоров, тщетно пытаясь отыскать нужную аудиторию, но терпела неудачу за неудачей – под рукой больше не было Чарли-я-найду-что-угодно-в-незнакомом-месте-Хагенштрема, а я настолько привыкла полагаться в этих вопросах на него, что почти отчаялась попасть на пару. Мортимер, и это в первый день! Уже почти решив было плюнуть на всё и уйти к себе в комнату рыдать, я вдруг увидела парня у лестницы.
- Извини! – крикнула я ему, просто чтобы он повернул голову – и бросилась навстречу, - ты не знаешь, где аудитория 221а? Я везде искала, но тут только 221!
- Это другой корпус, - ответил тот, - у тебя что сейчас?
- История литературы. Профессор Грейси, - сказала я, всё ещё пытаясь отдышаться. Сердце билось как после марафона, но ровный голос парня заставил меня немного успокоиться.
- Тогда лучше не иди совсем, - усмехнулся он, - он всю душу выпьет, если опоздаешь, тем более если ты первокурсница.
И, очевидно, увидев, как я приуныла, поспешно добавил:
- Но ты не переживай, один пропуск он скорее всего даже не заметит. Ты ещё не завтракала? В кафетерии лучше не появляться, если у тебя пара, но на улице в палатке делают хороший кофе. Можем сходить, если хочешь.
Он запнулся, как будто испугался того, что только что сказал. Я тоже растерялась – как терялась всегда, если по какому-то загадочному стечению обстоятельств представитель мужского пола почему-то заговаривал со мной.
«Будет как с Билли», промелькнула вдруг мысль. «Ты опять всё упустишь, как с Билли, и никогда не получишь второго шанса».
- Хочу, - сказала, наконец, я.
****
- Ты давно учишься в Риверхилле? – спросила я.
Кофе обжигал горло, но я почувствовала себя лучше, когда отпила немного. По-моему, это был первый кофе в моей жизни, вкус которого мне понравился.
- Я тоже первокурсник, - ответил он, - просто ходил на подготовительные курсы. Ну, и мой двоюродный брат здесь учился, поэтому я неплохо здесь всё знаю.
- Повезло, - улыбнулась я, - у меня от всех этих правил голова кружится.
Тот расхохотался.
- Испугалась установочной лекции? – он откинул волосы со лба, но упрямый ветер тут же сдул непослушную прядь обратно, - не нужно всерьёз воспринимать всё, что говорит Пруденс. Какие-то правила вполне можно игнорировать. Например, если не посещать пятничные службы – никто за руку не схватит. С выездами в город тоже не так строго, если оценки в порядке, можно хоть каждые выходные писать заявление.
Он сделал глоток и нахмурился – очевидно, тоже по неосторожности обжёг язык.
- Ну, и преподаватели разные, конечно. У Пиджен можно нести любую чушь и заваливать все тестовые работы, но если нет пропусков – она всегда ставит минимум B. Терренс очень строгий первые пару недель – потом устаёт и ставит оценки почти даром. У Гаррета можно не появляться на лекциях вовсе, если хорошо отвечаешь на семинарах – даже слова не скажет о посещаемости. Главное - это Крамплботтом. Серьёзно, лучше пропустить экзамен у другого преподавателя, чем рядовую пару – у неё.
- А Фарбер? – спросила вдруг я, - про него что-нибудь знаешь?
Тот пожал плечами.
- Нет. Никто не знает, он только приехал. Но ходят слухи, что у себя в параллели он убивал людей.
Я рассмеялась. Тот тоже улыбнулся в ответ на мою реакцию, и я подумала, как всё это странно. Насколько я могла судить из своего более чем скромного опыта, парни редко проявляли инициативу в разговоре с девушками. И ещё реже приглашали их куда-то сами, даже если речь шла о дружеской встрече, а не свидании. И хотя я знала этого парня всего полчаса, у меня было ирреальное ощущение, что я нахожусь не в своём привычном мире, а в темновековой сказке о рыцаре и даме.
- Ты извини, мне нужно ещё зайти в библиотеку, - сказал он, взглянув на часы, - ещё увидимся, ладно?
- Ладно. Спасибо, - улыбнулась я. И только когда светлая макушка скрылась за тяжёлыми дубовыми воротами, я поняла, что совсем забыла спросить, как его зовут.
****
- Где тебя носит?! – привычно набросилась на меня Рут, едва я нагнала её в коридоре, - мы с трупоедом уже хотели искать тебя в медпункте.
«С Чарли» мысленно перевела я с вегетарианского на человеческий.
- Извини, я проспала. Было что-то важное?
- На паре – нет, - Рут пожала плечами, - зато я успела выяснить всю подноготную про наших новых однокурсников. Хочешь, расскажу?
Я кивнула. Рядом с ней отвратительное утро стало медленно превращаться во вполне неплохой день – я снова ощутила себя на своём месте. И теперь стояла рядом, вцепившись ей в локоть, чтобы не потерять хрупкое, с таким трудом восстановленное ощущение чего-то привычного.
- Блондинка возле доски объявлений – Бьерн Янсен. Её родители эмигрировали к нам из Люмена, когда она была маленькая. Говорят, в старшей школе переспала с кем-то из одноклассников прямо в школьном кабинете, и их застукали. Поэтому её и отправили сюда, вроде как на перевоспитание. Рядом – Гамма Элизабет Браун, держится обособленно. Безобидная, но если её не злить – может вспылить из-за любого неосторожного слова. А вот эти трое – Бонни, Натали и Питер Барреты. Местная элита. Бонни – двинута на мортемианстве ещё похуже тебя, Натали считает, что все мы тут недостаточно хороши, чтобы с ней общаться, а Питер – красавчик, но я даже мечтать себе о нём не разрешаю.
Бонни, миловидная шатенка, рассмеялась над какими-то словами Питера, и я вдруг поняла, что знаю их. Они приходились младшими братом и сестрой маминой университетской подруге Вирджинии, бойкой брюнетки с неизменным пакетом шоколадных конфет для меня. Я поняла это, потому как хорошо помнила смех Бонни – во всяком случае, в статичном и чёрно-белом его варианте. Мама показывала мне фотографии - где она, ещё малышка, заливисто смеётся, обнимая старшую сестру. Выходит, Натали была её, Вирджинии, дочерью?
- Вон тот, в очках, - продолжила тем временем Рут, - Тобби Майерс. Рыжие тут обычно держатся обособленно, но его к себе не принимают, наверное, он слишком неудачник даже для дергийцев в мортемианском университете.
- А рядом, в углу? – спросила я, заметив парня, что на первой паре угостил меня кофе. Он не смотрел на меня, а я стеснялась обратить на себя его внимание – но обрадовалась, увидев его здесь. Значит, у нас были совместные с ним дисциплины, и у меня мог появиться законный повод заговорить с ним в дальнейшем.
- Двойняшки Честертон, - сообщила Рут, - Альфа Кэтрин и Дельта Офелия. Кэти ничего, вполне адекватна, и может помочь, если что. Офелия – странная, но, раз Дельта, я бы не стала совсем её игнорировать. Таких стоит держать про запас, если нужен будет какой-нибудь конспект перед сессией или помощь с курсовой.
- Да нет, рядом, - я кивнула на парня, - вон тот, светловолосый.
- А, это Инесент, - с готовностью доложила она, - приёмыш Честертонов. Они взяли его, когда думали, что не могут иметь детей – ну, не синдромников, я имею в виду – но потом у них всё же родился свой сын и он оказался никому не нужен. Я слышала, у него до сих пор с мамой натянутые отношения. А что, он тебе нравится?
Я старалась не смотреть Рут в глаза, чтобы не смутиться и не дать ей повод развить эту тему.
- Он ничего, - сказала она, будто соглашаясь с какой-то моей репликой, - только тоже слишком религиозный. Тут почти все такие, но ты не кидайся сразу на него, тут есть из чего выбрать.
Я фыркнула, чтобы показать ей, насколько не в тему было её замечание, но ремарка о его религиозности подняла мой боевой дух. Значит, всё ещё лучше, чем я ожидала. Наверное, именно в этот момент я впервые ощутила благодарность к папе за то, что помог мне поступить сюда.
- Пойдём, - Рут схватила меня за руку и привычно переплела пальцы, - аудиторию открыли.
Я заставила себя оторвать от Инесента взгляд и позволила позволила человеческому потоку потянуть меня внутрь.
****
- А теперь я хотела бы поговорить о вашем домашнем задании, - продолжила Ребекка Пиджен, за что тут же получила недовольный гул студенческих голосов.
Я даже проснулась и наклонилась вперед, чтобы ничего не пропустить. В целом, лекция оказалась довольно скучной, потому как в ней не оказалось ни одного слова новой информации для меня – я даже ничего не записала в тетрадь, где на обложке вывела «Основы мортемианства» красивыми буквами.
- Я бы хотела, чтобы вы разбились на пары и подготовили презентации на произвольные темы, на те, которые вы выберете сами. Тогда мы сможем посвятить им всё следующее занятие и дать вам понять, что вы можете учиться не только у профессоров университета, но и друг у друга. Уверена, каждый из вас обязательно что-то для себя откроет. Какие будут идеи?
- «Жизненный путь Пророчицы Кассандры», - предложил голос с задней парты, едва она успела договорить, - Инесент Честертон.
Я поймала его взгляд, и тут же опустила глаза, чтобы не покраснеть.
- Замечательно, - улыбнулась Пиджен, явно обрадованная такой быстрой реакцией, - с кем вы будете готовить проект?
- Можно мне? – Бонни подняла руку, и я скисла. Ну конечно, это не могло быть слишком хорошо. Только не со мной, - запишите Бонни Баррет. Мне тоже очень интересна Пророчица Кассандра. Ещё в детстве меня восхищало то, как самоотверженно она отказалась от своей семьи, чтобы помогать людям с помощью своего дара.
- Зазнайка, - шепнула мне Рут, и это вдруг придало мне уверенности. Наверное, в другой ситуации я не стала бы возражать, но сейчас подняла руку прежде, чем успела осознать, что делаю.
- Я бы не стала называть это сознательной жертвой, если позволите, - проклятая дрожь в голосе выдавало степень моей взволнованности, и я заставила себя улыбнуться. Просто чтобы выглядеть хоть на сотую долю увереннее, - Кассандра была совсем ребёнком, когда согласилась принять дар взамен на тепло семейного очага. В главе «Прощание» сказано, что она жалела о принятом решении впоследствии, если вы помните.
Бонни задержала на мне взгляд всего на секунду, но мне хватило этого мига, чтобы почувствовать дуновение льда в лицо.
- Всё верно, - расцвела Пиджен, - может, именно вы возьмётесь за этот проект, если так хорошо владеете темой? Напомните, как вас зовут.
Я замялась. Стоило, конечно же, отказаться – ведь Бонни вызвалась первой, но я совершенно не чувствовала в себе сил отказываться от того, чего так хотела.
- Кассандра фон В…то есть, Хагенштрем, - поспешно исправилась я; отцовская фамилия будто горчила на языке, но такова была цена возможностью пользоваться его связями; увидев замешательство на её лице, я повторила ещё раз, уже более твёрдо: - Кассандра Хагенштрем.
****
Выходя из аудитории, я вдруг почувствовала ощутимый толчок в плечо, и едва не споткнулась на пороге. Обернувшись, я увидела Натали, непривычно близко ко мне – и поймала себя на мысли, что издалека она казалась куда красивее.
- Извини, я тебя задела? – спросила она.
Я мотнула головой.
- Нет, ничего страшного.
- Вот и славно, - на её лице расцвела улыбка, - у меня бывает – часто налетаю на людей, которые вмешиваются не в своё дело.
- Оставь её, и пойдём, - с нажимом сказала Бонни и схватила было её за запястье, но та легко вырвала руку из её хватки.
- Нет, мы только начали, - спокойно сказала Натали, не сводя с меня глаз.
Я, как и всегда в таких ситуациях, ощутила себя парализованной. Как будто не могла ни пошевелиться, ни ответить ей, просто стояла, как истукан, с тем самым выражением, что успело отпечататься на моём лице секунду назад. Ситуация уже почти переступила крайнюю для меня границу неловкости, как вдруг между нами возникла Мег и решительно отодвинула меня назад.
- Грабли от моей сестры убрала, - прорычала она, - или я все твои кудряшки по одной вырву и в рот тебе засуну. Намёк ясен или на примере показать?
- Успокойся, - Натали отшатнулась от неё, как от прокажённой, - у вас это что, семейное, лезть куда не надо? Я сейчас преподавателя позову.
Взгляд Мег почернел, и я прекрасно понимала, что сейчас будет – но не остановила. Мортимер, чем бы это не закончилось, я хотела, чтобы это случилось.
- Я сказала, убрала руки и вон пошла, - понизив голос, сказала она, - и рассказывать ты никому ничего не станешь. Просто уберёшь отсюда свою задницу и посадишь её в своей комнате до вечера. Всё поняла?
Натали заторможено кивнула и, помешкав ещё секунду, покорно развернулась и зашагала по коридору вперед.
- Ты зря это, - Рут покачала головой, - ты же знаешь, что не имеешь права использовать свои способности. Если она пожалуется, тебя исключат.
Мег отмахнулась.
- Её куриных мозгов не хватит, чтобы понять, что произошло. Ещё раз варежку свою откроет, когда её не спрашивают, и не то получит.
- Спасибо, - я тронула Мег за плечо. Не то чтобы я одобряла нарушение закона ещё и у всех на виду, но я была слишком благодарна ей за защиту, чтобы возражать.
- Отработаешь, - фыркнула та, - куда мы дальше?
Рут вздохнула и потянулась за блокнотом. Я не сводила с неё глаз, чтобы не пропустить момент, когда сосредоточенность на её лице сменится озарением.
- Фарбер, аудитория 115б, - сообщила она, - идём?
- Идите без меня, - покачала головой я, - если спросят, скажите, что мне стало плохо, и я ушла к себе. Просто мне кажется, я упаду, если как следует не высплюсь.
Рут кивнула и потянула Мег за собой, а я осталась стоять, соображая, как я сюда дошла и как вернуться назад в жилой корпус. На самом деле, мне вовсе не хотелось спать – но вспомнив тяжёлый равнодушный взгляд Фарбера на установочной лекции, я решила, что на сегодня с меня хватит негативных эмоций. Едва выползшее на свет хорошее настроение снова зарылось глубоко в землю, и я потеряла всякую надежду снова его откопать.
Вспомнив про вкусный кофе в палатке во дворе, я решительно направилась по лестнице вниз. Всколыханное неприятным предчувствием сердце заглушало неспешный мысленный поток в моей голове.
