Альфа и Омега, Христос Господь, грядет Грядущий судить людей
(с)
Я выплывала несколько раз. Ловила ртом воздух, как полудохлый окунь, когда в мою спину вонзался железный рыболовный крюк. Кровь двигалась во мне – холодная, рыбья. Я чувствовала её, и казалось, едва я дотронусь до точки в солнечном сплетении, мои руки окрасятся чем-то липким и красным.
Я слышала голос – неприятный, жесткий, женский. Чувствовала холодные ладони на своём лбу, пыталась вывернуться – но меня зацепило крепко, и я едва могла шевельнуться.
Когда я выплыла в последний раз, всё вдруг стало отчётливо и ясно. Я села на кровати и поняла, что проснулась. Вытаращила глаза, как бы доказывая себе, что они ещё способны для меня работать. Значит, я ещё жива.
И в следующую секунду ощутила руку на своём плече, что настойчиво тянула меня вниз. Другую руку, тёплую. Я подчинилась.
- Эй, не вставай, - услышала я и повернула голову.
Рядом, у моей постели, сидел Дэвид Фарбер. Синяки под его глазами отчётливо сигнализировали о том, что он тоже вряд ли сладко спал сегодня ночью. Я приложила руку ко рту. Это был он, потому что я была у него. У нас была тренировка, и я упала. Теперь я помнила. Я упала и подвела его.
- Господин Фарбер…- прохрипела я, и сама испугалась своего голоса.
Я поторопилась делать вывод, что жива. Это тело было сродни убитой развалюхе в гараже, внешне целой, но готовой рассыпаться, если попробовать её завести. Стоило перестать так громко дышать.
Он смотрел очень прямо, даже тяжело, и я физически ощутила, как его взгляд вдавливает меня глубже в матрац.
- Ты бы хоть сказала, что ли? – наконец, заговорил он, - а если бы откинулась прямо на поле, что тогда?
Я, наверное, только сейчас поняла, что нахожусь в больничном крыле. Фарбер, весь в тёмном, выглядел чужеродным пятном на фоне белизны стен и простыней.
- Простите меня, - сказала я. Сухие губы едва шевелились, во рту не хватало слюны, чтобы их облизать, - простите меня, пожалуйста, я не хотела. Поверьте, я… господин Фарбер, я меньше всего хотела проблем для вас.
Он смотрел на меня секунды две, непонимающе прищурившись, а потом фыркнул.
- Серьёзно? То есть, ты подумала не о том, что можешь умереть от недостатка кислорода, а том, что меня будут ругать? – он смотрел на меня, склонив голову, а я снова пыталась расшифровать выражение его лица. Он не злился, я видела. И тогда я позволила себе тяжело выдохнуть – будто только сейчас с момента своего падения разрешила себе втянуть носом воздух, - почему ты не сказала мне про танафазию? Религия не позволяет?
«Я просто не хотела, чтобы вы считали меня тряпкой»
- Я просто не думала, что мне может стать плохо, - спустя три секунды самого неловкого в моей жизни молчания, ответила я, - я нормально себя чувствовала, правда. Я подумала, ничего страшного.
Тот хмыкнул. Облегчение, вызванное его сносным расположением духа, снова испарилось – а его взгляд, только что подаривший мне глоток спокойствия, снова стал каким-то колючим. Он смотрел осязаемо, материально, не на меня, и не сквозь меня – внутрь меня. Конечно, он ни на секунду не поверил в эту чушь.
- Я так и понял. В общем, если не забуду, напишу тебе план тренировок сам. И нет, он не будет хуже, чем у всех, - с нажимом сказал он, и я осеклась, едва открыв рот, - но он будет подогнан под тебя и твой организм. Всё поняла? А пока с кровати ни ногой, и чтобы неделю я тебя на парах не видел.
Мне хотелось возразить – показать, что не такая я дохлая, какой он меня считает, что вполне могу учиться наравне со всеми. Вот только встану – и хоть сейчас три круга по стадиону. Но, слава Мортимеру, вовремя одумалась – тело ещё помнило, чем закончился мой прошлый героический порыв.
Я снова села на кровати, когда он пошёл к выходу. Пусть он и отчитывал меня только что, как школьницу – мне не хотелось, чтобы он уходил. Я слишком ненавидела быть в палате одна. Мозг лихорадочно соображал, какой вопрос можно ему задать, чтобы задержать его ещё хоть на секунду – но в голове всё ещё был туман.
Возле двери он ещё раз обернулся на секунду и кивнул мне – и тогда я впервые поняла, кого он напоминал мне. Бенджи. Если прикрыть глаза, можно было почти поверить, что это он – только, разве что, в полтора раза шире. От этой мысли стало легче – но всего на секунду. Стоило ему покинуть палату, как внутри снова стало как-то пусто.
Я подобрала ноги и огляделась. В Александровом Госпитале я была не впервые – каждую неделю мне ставили капельницы именно здесь, так как ездить в СНЦ у меня больше возможности не было. Его построили ещё во времена, когда университет был мортемианским монастырём, и даже после его трансформации в учебное заведение, госпиталь так и остался частью университетского городка. Обслуживал он также и все близлежащие деревни – но, как правило, здесь немного было народу. Часто я половину воскресенья проводила здесь в одиночестве.
Я хотела было подняться и поискать кого-то из медперсонала – узнать, не имело ли моё падение последствий для организма. Но тут заметила, что в палате я не одна.
Здесь была ещё одна девушка – на дальней койке. Кажется, спала. Я слегка повеселела – когда проснётся, у меня хотя бы будет компания. Движимая любопытством, я ступила босыми ногами на пол – непривычно холодная его поверхность заставила меня вздрогнуть.
Дав себе три секунды на то, чтобы привыкнуть к температуре, я осторожно, на цыпочках, зашагала к ней. Когда я подошла ближе, меня замутило. Девушка явно не проходила здесь плановые оздоровительные процедуры – она была зверски избита. Более того, изуродована – глядя на её лицо, едва можно было различить черты. Я подумала, что надо бы лечь обратно – внутренний голос орал мне об этом. Инстинкт самосохранения, обласканный и заботливо выращенный до гигантских размеров за время лечения в СНЦ, испуганно бился во мне, хлопал крыльями и клевал изнутри. Но я не ушла. Напротив, сделала ещё один осторожный шаг к её постели и склонилась ниже. Несколько секунд мне хватило, чтобы мозг проанализировал все имеющиеся для её идентификации данные, сложил воедино все те немногие оставшиеся для её узнавания черты, и выдал мне результат. И в тот самый миг, когда я поняла, кто передо мной – я закричала.
****
Я привычно застыла перед буфетом, соображая, что именно из предложенного мне больше всего хочется положить на свой поднос. Рут недовольно засопела, но на этот раз я разрешила себе не торопиться – ведь я отходила после приступа. Она не умрёт, если ей придётся немного подождать. Рука уже потянулась было к чизкейку, но на секунду дрогнула – что от зоркого взгляда рядом, конечно же, не укрылось.
- Тебе разве можно сладкое? – прищурилась она.
«Нет»
- Конечно. У меня сейчас нет ограничений на питание, просто нужно быть осторожнее с физическими нагрузками, - я всё же взяла себе порцию, стараясь сохранять как можно более невозмутимый вид.
- Про физические нагрузки на тренировке у Инквизитора ты то же самое говорила, - хмыкнула та, - я слежу за тобой, Сандра. Не думай, что я позволю тебе бросить меня ещё на неделю.
Я не поняла, был это упрёк, или признание в привязанности, но на всякий случай улыбнулась. Рут двинулась было к нашему столу, но я легонько дёрнула её за руку, заставляя задержаться. Некоторые вещи мне не хотелось обсуждать при всех.
- Рут, - начала я, и лицо её вмиг посерьёзнело – она шикарно умела прочитывать интонации, - что случилось с Альфа Кэтрин? Я видела её в палате. Ну, пока её не…увезли.
- Ты что, совсем ничего слышала?
Я мотнула головой.
- На неё напали. Несколько человек, никто их не видел. Но все думают, это хайристы, - ответила та, - Инквизитор теперь взбесился. Говорят, человек десять своих стражников уволил. Теперь они возле каждого входа дежурят, и камеры везде на улице повесили.
- Сейчас с ней всё в порядке? – чувство нервозности, поселившееся во мне ещё в госпитале, забилось во мне сильнее.
- Наверное, - она пожала плечами, - она сама, конечно, виновата. Кто её просил так поздно выходить на улицу? Тобби только жалко. Я просто смотреть на него без боли не могу.
Рут кивнула на дальний столик, и я тут же поняла, что она имела в виду. Тот сидел так, будто из него всю жизнь выпили. Будто он не знает, где сейчас находится.
Я знала, что он ухаживал за Кэти, все знали, но почему-то никогда не воспринимала эти чувства всерьёз. Не отдавая себе в этом отчёта. Наверное, потому что он был рыжий.
Глядя на него сейчас, я ощутила острый укол стыда.
- Его к ней в госпиталь не пустили, хотя он сутками там у двери дежурил. Даже попрощаться с ней не успел, перед тем как её увезли в столицу, - продолжила она, всё так же не сводя с его одинокой фигурки взгляда, - её родители теперь точно не разрешат ей с ним встречаться.
Последнюю фразу Рут выплюнула, не сказала. Я перевела взгляд на неё, и поняла, насколько сильно они с Тобби сейчас были похожи. Она тоже не выбирала это – быть рыжей. Пацифистка, антидергийка, патриотка симлендской земли Рут Хагенштрем должна была вырастить когти и зубы, чтобы отбиваться от школьной травли и хамства от случайных людей на улицах – просто потому что её биологический отец играл не за ту команду на политической арене. Ровно, как и Тобби Майерс, который кормил голубей своим обедом и исправно посещал пятничные службы, остался изводить здесь себя в одиночестве, пока его девушка лежала в больнице на другом конце страны с переломанными костями.
Я поставила поднос на стол, и все вдруг прекратили беседовать, обратив взгляды на меня.
- Кассандра! – первой подала голос Дейзи, - тебя давно не было, и мы скучали. Надеюсь, теперь тебе лучше?
- Да, спасибо, - я кивнула и придвинулась ближе к столу, - что интересного я пропустила?
Мне остро необходимо было сменить тему. После почти полной недельной изоляции повышенное внимание к своей персоне я воспринимала болезненно.
- Мег заставила стражника выпустить её за ворота университета, чтобы она смогла купить сигареты, - услужливо доложил Чарли.
Секунду до меня доходило, что речь шла об одном из людей Фарбера. О ком-то, Мортимер, в полтора раза выше и в два – шире, чем она.
- Мег сделала что? – переспросила я и посмотрела теперь уже на неё, - ты понимаешь, что это уголовная ответственность?
- Плевать я хотела, - процедила Мег; её взгляд, только что бесцельно блуждавший по помещению, озлобился и стал жёстким – она была готова обороняться, - лучше колония, чем эта дыра.
- Стражник не донёс Пруденс, и только поэтому Мег до сих пор не исключили, - невозмутимо продолжил тот, - но донёс Инквизитору. И знаешь, что он сделал?
Чарли уже заходился смехом, поэтому ему пришлось прервать свою речь, чтобы отсмеяться. Если бы он на секунду перестал упиваться забавностью своего рассказа и посмотрел на Мег, ему бы, наверное, стало уже не так весело.
- Он собрал всю группу на стадионе, и заставил её на виду у всех отжиматься – по разу за каждую сигарету, которую он нашел. Ты бы это видела!
Мег подарила ему последний дикий взгляд, а потом с резким свистом отодвинула стул и бросилась к выходу, едва не уронив по дороге все свои учебники. В глазах Чарли появилось растерянное выражение, но лицо не успело перестроиться, поэтому неуместно радостная улыбка так и застыла на его губах.
- Чарли, - с лёгким укором сказала Дейзи, положив руку ему на плечо, - ну зачем?
- Она отойдёт, - бросил тот; но я уже видела, что ему не по себе – и, думаю, могла бы поставить на то, что после пар он втихую пойдёт к ней извиняться. - Она из-за него совсем нервная стала.
Конечно, я видела, что он просто пытается себя оправдать, но доля истины в его словах была. Мег, как правило, за словом в карман не лезла, и те несчастные самоубийцы, кто пытался её задеть, обычно первыми со слезами убегали жаловаться мамочке. Дэвид Фарбер оказался единственным камнем преткновения, заклинившим её безупречную систему доведения окружающих до истерического припадка. Любое упоминание его имени могло спровоцировать в ней как потрясающей силы приступ агрессии, так и моментальное замыкание в себе. Подобное я видела у неё впервые, и это приковывало ещё больше моего внимания к и без того загадочно-притягательной фигуре Фарбера.
- Ну, что, мы идём? – осторожно поинтересовался Чарли. - Пруденс теперь отмечает всех присутствующих, поэтому если опоздаете – пеняйте на себя.
- У нас Грейси, - сказала я. - Две пары подряд.
- Вместо первой будет внеочередное собрание в холле, - обернулась ко мне Рут. - Я забыла тебе сказать.
- По какому поводу? - сердце снова сжалось. Я попыталась успокоиться, но едва улегшееся волнение встрепенулось во второй раз за сегодня.
- Наверное, прочтёт лекцию о том, как важно не выходить на улицу после комендантского часа, если не хочешь оказаться следующей Альфа Кэтрин, - хмыкнул Чарли, - Медведь, чего застыл?
Тайлер, всё это время сохранявший молчание, встрепенулся.
- Там, - он смущённо кивнул на соседний столик, - кто это?
Чарли проследил за его взглядом и усмехнулся.
- Это Эльке Траубе, - сказал он, - округ Баум, Тотенбург. Можешь даже не пытаться.
Я исподтишка глянула в сторону её столика, стараясь не выдавать своей заинтересованности, и улыбнулась тоже. Эльке была красива. Не было ничего удивительного, что Тайлеру она понравилась. Но мне было странно наблюдать от него пусть и не очень красноречивую, но весьма ясную демонстрацию своей симпатии. Тайлер был кремень в плане проявления чувств, я никогда не видела и не слышала от него ничего подобного. Наверное, именно поэтому я легко приклеивала на белый лист его эмоциональной отрешенности слухи о его влюблённости в меня.
Я никогда не думала всерьёз об отношениях с ним – видит Мортимер, нет. Но почему-то новость о том, что ему может нравиться кто-то кроме меня – то есть, кто-то
вместо меня – вызвала у меня очень смешанные чувства. И я бы не стала называть их приятными.
- Как сказать на тотенбуржском «ты очень красивая»? – решился сказать Тайлер, подняв глаза на Чарли.
- Nackt würdest du besser aussehen
* *(нем.) Голой ты выглядела бы лучше
, - немедля отреагировал тот, - иди к ней, если хочешь, а я лично не собираюсь опаздывать.
Чарли двинулся к выходу, поторапливая нас жестами, но продолжая пристально следить за Тайлером. Тот двинулся к Эльке за стол, одними губами повторяя услышанную фразу.
- Чарли, это было мерзко, - поморщилась Рут.
Тот отмахнулся.
Я наблюдала за их столиком ровно до того момента, как лицо Эльке внезапно сменило выражение с безразличного на гневное.
- Чарли!!! – услышала я звериный рык Тайлера.
Тот, хохотнув, подхватил со стола книги и рванул к выходу.
****
Взглядом тренированной собаки ищейки я вылавливала в холле синдромников, надеясь обнаружить среди них Мег. Конечно же, её здесь не было – она вряд ли думала о том, чем ей мог грозить пропуск выступления ректора, сейчас она слишком занята была тем, чтобы лелеять свою обиду на Чарли. Зато я быстро заметила в толпе Присси и, неожиданно для себя самой, махнула ей рукой. Та отреагировала оживлённой улыбкой и рванула ко мне. И, кажется, впервые за много лет, меня это почему-то обрадовало.
- Кассандра, - она приземлилась на стул рядом со мной, - тебя уже выписали? Я очень волновалась!
- Да, всё в полном порядке, - натянуто улыбнулась я.
Теперь я вспомнила, чем она так раздражала меня раньше, и я почти пожалела, что позвала её. У меня возник подлый порыв рассказать ей о том, что Тайлеру нравится другая, но вовремя прикусила язык. С Эльке ему всё равно ничего не светит. Значит, не стоило расстраивать Присси зря. Даже если мне хотелось.
Пруденс вошла быстро и резко – сразу после звука распахнувшейся двери по холлу разлился стук её каблуков. Не успев как следует настроиться, мне пришлось сразу окунуться в напряжение, что каждый раз накрывало меня в её обществе. Я зажала потные руки между коленями.
- Я приветствую всех присутствующих, - сказала она в микрофон, едва успев подняться к кафедре, - пускай на этот раз Мортимеру было угодно собрать нас по столь печальному поводу, уверена, он радуется вашему сегодняшнему единству.
Пруденс сделала паузу, и в этот момент я остро почувствовала тишину. Только взволнованное дыхание Присси рядом напоминало, что в мире ещё есть звуки.
- Как вы все знаете, на старосту первых курсов Альфа Кэтрин Честертон было совершено нападение группой неизвестных. Всю прошлую неделю мы молились о её здоровье, однако, сегодня мне стало известно, что она скончалась утром в Главной Больнице Плезантвью.
Аудитория поражённо ахнула, и по рядам прокатились взволнованные шепотки. Я сжала кулаки – влажные пальцы легко скользнули по поверхности ладони. Сейчас я вдруг испытала что-то похожее на облегчение – как ни стыдно было это признавать. Это – то, что я чувствовала с самого начала. Значит, самое ужасное я уже услышала. Наверное, это оно и было.
- В виду только что мной сказанного, вынуждена предостеречь вас всех от неосторожности, которую, увы, позволила себе покойная Честертон. Мы живем в сложное время! Призываю каждого придерживаться правил и мер предосторожности, потому что – мы все тому свидетели – каждый из нас может оказаться под ударом…вражеских сил.
Я перевела взгляд на Рут. Её лицо напоминало застывший воск. Разумеется, Пруденс не решилась бы высказать предположение о цвете волос нападавших – но я могла бы поклясться, что каждый присутствующий сумел прочесть это между строк. Благо, она сделала для этого всё возможное.
- Также хочу сообщить, что обязанности старосты первых курсов теперь будет выполнять студентка очного отделения литературы, а также заочного отделения информатики – Бонни Баррет, ранее являвшаяся заместителем покойной Честертон.
Бонни встала со своего ряда, чтобы каждый мог её видеть, но на сцену не поднялась – видимо, чтобы не нарушать торжественности момента. Что ж, если и могла ситуация стать ещё хоть на сотую долю хуже, чем она была – то именно это только что и произошло.
- А теперь я попросила бы вас всех встать, чтобы почтить нашу дорогую Альфа Кэтрин минутой молчания, - произнесла Пруденс.
Послышался шум двигающихся стульев. Я тоже встала и схватила Присси за руку. Та тут же отозвалась на этот мой жест и послушно переплела свои пальцы с моими – но даже так я не могла не ощущать, как сильно у меня дрожат колени.
****
Мег обнаружилась по звукам музыки из проигрывателя. Сейчас гостиная пустовала – многие теперь предпочитали коротать вечера в спальнях друг друга, чтобы лишний раз не попадаться стражникам на глаза.
Это был Ричард Ферри – его сложно было с кем-то спутать. Хит «Мёртвая проститутка в моём багажнике», который пусть и пользовался у поклонников популярностью, но на радио никогда не звучал из-за строгости симлендской цензуры. Хотя Мег любила отпускать в его адрес язвительные комментарии, чтобы позлить Рут, в моменты острого эмоционального напряжения она предпочитала почему-то именно его альбомы.
Сейчас, впрочем, на упивающегося музыкальным экстазом меломана Мег походила слабо. Она лежала на диване абсолютно мертвецки недвижимо и смотрела стеклянным взглядом в стену. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не кинуться проверять её пульс.
- Мег, - решилась подать голос я; громче, чем обычно – перекричать звонкий тенор Ричарда требовало некоторых усилий, - я знаю, что у тебя что-то случилось. Может, расскажешь?
- Хренажешь, - огрызнулась та, - Сандра, сделай доброе дело, отвали.
Я присела у дивана на корточки, чтобы мои глаза оказались напротив её лица.
- Это из-за Чарли? – осторожно поинтересовалась я.
Мег на какое-то время снова застыла, не глядя на меня, а потом уголок её губ как-то криво дёрнулся вверх.
- Не для того цвету, чтобы убиваться из-за всяких самодуров, - сказала она, - просто, знаешь ли, немного утомилась после двадцати трёх воспитательных отжиманий.
Я не сдержала улыбки. Наверное, это было естественно. На Мег никогда ни у кого не было управы – любые угрозы родственников она пропускала мимо ушей, а учителя и другие знакомые даже слово кривое боялись сказать в адрес благословенной дочери Левкоева. Фарбер не испытывал к ней ни родственных чувств, ни религиозного трепета, что, вполне понятно, было ей в новинку.
- С ним не так уж и сложно, - вздохнула я, - если не спорить с ним и делать, что он говорит – не будет никаких проблем.
- Ага. Если сдать рыжим тотенбуржские земли и расстрелять всех мортемиан – то с Дергией тоже не будет никаких проблем.
Мег снова уставилась в потолок, ясно давая понять, что в дальнейшем разговоре не заинтересована.
- Дергия, в отличие от него, из кожи вон не лезет, чтобы ты получила все необходимые навыки самозащиты, - всё-таки сказала я.
Глаза у меня уже слипались, но прерывать разговоры на середине я не любила.
- Да брось ты за него вступаться, - вздохнула Мег, - папа сказал, что он недолго здесь проработает.
Я застыла на секунду, не понимая, как должна реагировать.
Ясно, что она имела в виду не нашего с ней общего отца, и будь я лет на десять младше, тут же принялась бы её расспрашивать о словах её божественного предка. Но вот только мы выросли, и она не могла больше рассчитывать, что я поверю в её выдумки. Несколько секунд я ждала, что она рассмеётся, но она не рассмеялась. Я почувствовала себя неловко.
- Пойду спать, - сообщила я, потрепав её по плечу, - не засиживайся долго.
Мег кивнула и тут же остекленела обратно. Я направилась в свою комнату под звонок, оповещавший университет о наступлении комендантского часа.
****
Я проснулась от страха.
Села на кровати, с трудом соображая, что произошло, и только тогда успокоилась, когда увидела прямо перед собой лицо Рут.
- Прости, - прошептала она, так тихо, как будто в комнате спал ещё кто-то кроме меня, - испугалась? Это я. Просто зашла поздороваться.
Только сейчас в полутьме комнаты я заметила, что на ней была вовсе не университетская форма.
- Ты куда это? - сонно спросила я, потирая глаза, - который час?
- Полпервого, - уже несколько громче ответила Рут, - только тихо, ладно? У меня сейчас свидание. С Питером.
- Ты с ума сошла, - я села на кровати; малиновая помада на её губах хищно поблескивала, - поздно же. Тебя никто не выпустит.
Спросонья соображать было тяжело. Информация текла в сознание медленно, как густые сливки.
- Из спортзала есть выход на улицу без камер и стражи, - закатила глаза та, - а дверь можно открыть вот этим.
Рут помахала перед моим носом пластиковой ключ-картой.
- Универсальный пропуск, - улыбнулась она, - Питер достал.
- Питер – это старший Баррет? – вспомнила вдруг я, - ты собралась с ним ночью на улицу? Чарли говорит, он принимает наркотики.
- Чарли про всех так говорит, кто ему не нравится, - фыркнула Рут, - не переживай. Мы просто погуляем. Завтра обязательно всё тебе расскажу.
Она наклонилась, чтобы обнять меня, и на миг мне в нос ударил резкий запах духов. Я слабо схватилась за её предплечье, но она легко сняла мою руку и, подмигнув, выскочила из комнаты. Я снова осталась одна.
Пару минут я сидела так, пытаясь проснуться. Питер Баррет, и как ей удалось его уговорить? Вспомнив почему-то о Кэти, меня замутило. До сих пор ведь никто не знал, зачем она ночью пробралась на улицу и с кем она там была. К тому же, о Питере давно ходили плохие слухи. Мортимер, ну неужели ей самой всё это ни разу не приходило в голову?
Нужно было рассказать кому-то из стражников, донести информацию до Фарбера. Возможно, они оба не успели уйти далеко, и их ещё можно было остановить – перехватить у входа, отобрать пропуск…и где он только взял его?
Но вот только и причастность Питера к произошедшему с Кэти не то что не была доказана – она вообще в принципе не рассматривалась. Как и факт употребления им наркотических веществ. А ведь сообщи я о них сейчас – Рут однозначно исключат. Более того, исключат Питера. А для него учёба явно была чем-то большим, нежели способ как следует повеселиться перед семейной жизнью. После этого он уже вряд ли даст ей шанс. Что, если я собственными руками разрушу то, чего Рут так сильно хотела с того момента, как его увидела?
Я заставила себя лечь и закрыть глаза. Ветер легко бился о закрытое окно. Слабо шелестели листья деревьев. Тихо тикала стрелка будильника. Я подумала, что сегодня мне суждено всю ночь проворочаться, и тут же провалилась в глубокий сон.
****
Я впервые поняла, что сплю. Не после того как проснулась, а сразу, как оказалась там, в комнате. Она была заброшенная, наверное, нежилая. Тут, должно быть, собирались делать ремонт, но он так и остался незаконченным. Почему-то в глаза мне бросились деревянные ставни на единственном окне. Такие были только в очень старых зданиях, сейчас их, как правило, всё чаще заменяли жалюзи.
Я закрыла глаза, чтобы сбросить наваждение, и открыла их снова – но комната никуда не делась. От нехорошего предчувствия у меня заныло в груди.
Теперь я видела, что не одна здесь – в комнате ещё была девушка. Дергийка. Волосы всколочены, единственный глаз закрыт, на втором – повязка, как у пиратов.
- Бесс, - услышала я за спиной, - ты что, спишь?
Мне захотелось повернуться, чтобы посмотреть на обладателя голоса, но почему-то не получилось. Это точно был мужчина. Даже молодой парень – голос высокий, но определённо не женский.
Бесс пошевелилась и открыла глаз. Она смотрела прямо сквозь меня. Я поёжилась.
- Я определилась, - сказала она, - это будет Ребекка Пиджен.
Парень за спиной расхохотался.
- Почему?
- Потому что та ещё воровка, - мягко усмехнулась она, - читает религию, двинута на мортемианстве, поддерживает СНП. В пятницу я могла бы сходить к ней на пару в вечернюю смену, ну и выманить из корпуса потом. Скажу, что боюсь возвращаться одна. А там ты нас перехватишь.
Я слышала, что парень за спиной поменял позу – кажется, поднялся со стула.
- Лучше, если кто-то из студентов. Проще будет поднять шум.
Та несколько секунд сидела прямо, не реагируя, а потом медленно покачала головой. В комнате было отвратительно тихо. Только парень за моей спиной слегка стучал ботинками – кажется, перекатывался с пятки на носок. Мег так часто делала. Когда с нетерпением чего-то ждала.
- Нет, не лучше, - сказала Бесс, в конце концов, - она – видная персона, заметнее и важнее любого из мелких карапузов. Ты думаешь, они не будут плакать, когда стражники обнаружат в озере мёртвое тело их любимой учительницы?
Парень за спиной фыркнул. Я слышала, как громко стучит моё сердце где-то у меня в ушах.