[Arrien]

Вагон поезда в последний раз тряхнуло, откуда-то снизу донесся отвратительный скрежет металлического колеса о рельсу, и состав замер. Я одним большим глотком допил остывший, ставший еще более противным чай и стремительно направился к выходу.
Снаружи вагона я тут же почувствовал весьма свежий утренний воздух. Поежился, ощутив влагу и едва уловимо дующий ветер.



На станционных часах стрелки показывали пятнадцать минут шестого. Пустой зал, по которому непривычно громко раздавались мои шаги. Кофейный автомат на станции не работал; сонная, явно работающая еще с ночи кассирша проводила меня безразличным взглядом и без особой любезности продиктовала номер местной службы такси. Мне удалось дозвониться туда только после нескольких попыток: вначале было занято, затем никто не брал трубку и только на четвертый раз мне ответил холодный, неживой женский голос. Я продиктовал в трубку адрес вызова и места назначения и со вздохом уселся в зале.



Здесь тоже было довольно прохладно, зато не было сырости от недавно осевшего тумана и редких порывов ветра. Если бы ждал такси на улице, я бы, пожалуй, успел не только замерзнуть, но и покрыться песками времен: машина, явно никуда не торопясь, затормозила напротив станции примерно через час после звонка.



Из салона просторного автомобиля такси мне в лицо упруго ткнулся теплый воздух, и я на мгновение замешкался. Почувствовал что-то. Какое-то странное, не знакомое чувство.



За стеклом, покрывшемся крошечными каплями от начавшегося мелкого дождя, лежал уже совсем другой мир, не тот, который я оставил толи еще на перроне в Нортоне, а может в осточертевшем за двое суток вагоне.
Серый, затянутый тучами, мокрый, холодный. Пока чужой. Но новый мир. Вот оно! Я даже сам себе усмехнулся и поспешил прислониться лбом к холодному стеклу, чтобы водитель не заметил моей непонятной улыбки. Пережив столько неприятностей… неприятностей? Это слово звучит так, будто мне наступили на ногу в метро! Бед! Потерь! Потерь… Но, не смотря ни на что, я почувствовал где-то очень глубоко робкий, для самого меня смешной и неожиданный проблеск ожидания. Надежды.



Сбросить с себя тяжкий груз событий. Их ведь уже нельзя исправить. Забыть! Перевернуть страницу. Если бы все было так просто.
- Общежитие ГСУ, первый корпус, - проговорила женщина, сидящая за рулем, намеренно повышая голос. Оказывается, я успел задремать, прислонившись к стеклу.
Выходить из теплого салона под разошедшийся было дождь, мне совсем не улыбалось. Сунув водителю требуемую плату… эх! Всего 500 симолеонов осталось! я, стараясь не обращать внимание на ледяные струи воды, вылез из такси и постарался как можно быстрее перебежать под крышу большого двухэтажного здания, в котором мне предстояло теперь жить.
Коридоры общежития были пусты. Правда, ни души. Хотя нет, одна душа все же нашлась. Хмурый, явно еще не проснувшийся комендант дотошно выспросил у меня паспортные данные, сверил данные в компьютере и принял оплату за комнату вперед
- Комната номер четырнадцать, - протянул мне мой паспорт обратно. – Я - мистер Джонс. Попрошу в общежитии не курить, не устраивать бардак и попойки. Ах, да! не вздумай вести себя как неандерталец! Общежитие отремонтировали только два месяца назад!
Прямо скажем, не представляю, что я должен начать делать, чтобы стать похожим на предка человечества. Наверное, висеть на лампах дневного света или грызть штукатурку на углах. Я голоден, но не настолько. Надеюсь, что оголодать до такого состояния, в котором цемент и известка станут вполне аппетитными, мне не грозит. А до люстры я все равно даже при большом желании не допрыгну.
Моя комната оказалась на втором этаже, чуть в стороне от остальных не общих комнат. Рядом успел заметить библиотеку и диван с телевизором прямо в коридоре. Что ж, тут совсем не так плохо, как могло бы быть. Даже комната оказалась светлой, с тремя окнами, довольно просторной. Или это от того она кажется просторной, что мебели почти нет? Письменный стол, стул, комод и дощатая кровать… Жаль, что занавесок на окнах нет. А так вполне уютно.
Нет, комната, конечно же, показалась мне чужой, холодной. Как любая нежилая комната. Но за окном стучали капли дождя, исторгаемые серыми, тяжелыми тучами и я больше всего хотел сейчас немного поспать, прикорнув, не раздеваясь, поверх покрывала…



Когда я снова открыл глаза, дождь уже прекратился, хотя по оконным стеклам все еще лениво ползли пухлые капли. Снизу и из коридора раздавались не очень громкие голоса, звуки и шаги, но я решил не спешить покидать комнату. Хотел было немного почитать книгу, захваченную для чтения в поезде. Я так и не успел открыть ее.



В этот раз открыть удалось, но вот почитать спокойно, не получилось. В столовой снизу отчетливо позвякивала посуда, а через несколько минут оттуда донесся запах горячей пищи, и моя жажда знаний спасовала перед урчащим желудком.
Пахло кукурузной кашей. Провожаемый заинтересованными взглядами новых, пока незнакомых соседей, я целеустремленно добрел до источника пищи и, схватив с раздачи еще источающую пар тарелку, устроился за столиком.



Здесь было людно и шумно. Взволнованные подростки, с горящими оптимизмом глазами обменивались бурными впечатлениями, знакомились, так что не ясно, как они слышали друг друга в поднятом гвалте. Хотя, вполне вероятно, слышали они в данный момент только себя. Это вообще свойственно людям.



Недурная каша! Хотя, движимый аппетитом и увлеченный молчаливым созерцанием людей вокруг, я проглотил ее почти не чувствуя и может даже не жуя.
Однако после завтрака мой оптимизм (его было и так не много) значительно поугас, а люди вокруг перестали интересовать меня и вовсе. Зайдя на сайт университета, я с недоумением обнаружил себя в списке вольнослушателей, не определившихся со специальностью.



Так, стоп! Здесь какая-то ошибка? Быть может, я отправлял документы куда-то не туда? Или моих баллов за школьные экзамены не хватило для поступления на факультет истории? Это безобразие!
Проверил списки еще раз. Сбегал в комнату за распечатанным письмом из университета, присланным приемной комиссией. Нет, я ничего не напутал.
Бесплодное ковыряние заняло у меня еще часа полтора, я искал, как можно исправить ошибку. Быть может, переместить свою фамилию в нужную группу. Бесполезно. Признав свое промежуточное поражение, набрал номер, указанный на сайте для справок.
- Деканат Государственного Университета Симов слушает Вас. Чем могу помочь? – спросил официальный голос секретаря.
- М-мээ, - невнятно начал я, почти в панике формулируя вопрос. – Добрый день. Я Эмиль Фредерик Эйлерт, только что принятый первокурсник. Судя по всему, произошла какая-то ошибка. Я подавал документы на исторический факультет и…
- Никакой ошибки нет, - немного раздраженно перебила секретарша и, взяв себя в руки, объяснила прежним сухим тоном: - Все абитуриенты, поступающие на первый курс, записываются в ряды вольнослушателей. Первый семестр Вы будете слушать лекции, не разделяясь по факультетам и группам. Обучение на общей кафедре университета поможет вам понять, какую Вы хотели бы выбрать профессию и факультет, который Вам больше всего подходит. Первая лекция начнется уже сегодня в час дня…
- Но… Подождите, я ведь уже… Я подавал документы на исторический факультет и… Мне не нужен курс вольнослушателя!



- Ничем не могу помочь Вам. Таков порядок. Первый семестр Вы будете слушать курс лекций общего факультета, а затем, начиная со второго, выберите тот, на котором продолжите обучение. Возможно, пройдя тесты и специальные задания, Вы пересмотрите свою будущую профессию.
- Я… д… - От ощущения невероятной глупости ситуации, я не нашелся что сказать. – Но мне…
- Начало занятий завтра в 13 часов в пятом корпусе университета. Не опаздывайте, мистер Эйлерт. Всего доброго.
Пришлось с минуту слушать частые гудки в трубке, пока сознание путалось в происходящем. Даже мысли все разбежались, не желая давать оценку всему, что происходит. Первый раз в жизни в голову лезли только неприличные слова. А из приличных - только бессмысленные междометия.
* * *
- Эй, парень, зачем у тебя лицо такое, будто ты собираешься кого-то придушить?
Уставший и раздраженный, я шел по коридору в свою комнату, мечтая повалиться на кровать и заснуть месяца на три. Пока не закончится это бессмысленное вольнослушанье. Как раз сегодня я посетил первую пару лекций вольнослушателей и долго засиделся в библиотеке, отвечая на совершенно бессмысленные для меня вопросы теста на самоопределение.
Поэтому, когда меня окликнул незнакомый мне мужской голос, я не сразу сообразил даже, что он обращается ко мне.



- А?... Я? Я… просто устал немного, - постепенно включаясь в реальность, пробормотал я. Оглядел внезапного собеседника с головы до ног, а тот в свою очередь явно не желал торопить меня. Лицо вроде бы серьезное, но в глазах заметно какое-то лукавство.
- Сыграем в шахматы? – это предложение дышало еще большей новизной. Сейчас? В час ночи?



- Эммм… - я спешно подыскивал подходящий вежливый отказ. Нашелся: - Извини, но шахматист из меня никудышный. Не умею играть.
И я сразу понял, что прогадал с ответом, потому что стоящий напротив меня парень расплылся в счастливой улыбке.
- А вот я и научу тебя! – преувеличенно бодрым, но не терпящим возражений тоном заявил незнакомец и потащил меня к шахматному столику за поворотом коридора.
Вынули фигуры. Я, забыв про только что высказанное невежество, не задумываясь, расставил фигуры по доске в нужном порядке и выжидательно уставился на соперника. Ну?
Парень, ухмыльнувшись в кулак, двинул вперед свою пешку.
- Что, проблемы, брат? – спросил он и, посчитав вопрос риторическим, продолжил: - Меня зовут Рубен.



- Эмиль, - задумчиво проговорил я, как ни странно все сильнее увлекаясь игрой. Мой слон сделал длинный косой выпад через половину поля.
Уже через пятнадцать минут я беззаботно, запальчиво поддерживал тему о рыбалке, рассказывая о трофеях, которые удалось поймать ребенком. О Нортоне, о детстве и забавных случаях. С каждой минутой общения с Рубеном я чувствовал, будто с плеч спадает тяжелый мешок проблем и печалей.
- Ну ладно, - вздохнул парень, с улыбкой потирая слипающиеся глаза. – Наверное, для первого урока будет достаточно…
- Ты так считаешь? – я повел бровью. – По-моему мы не слишком продвинулись.
Прыснули оба, попытавшись в очередной раз сдержать неприлично громкий смех. В очередной раз нам это не удалось. Я с сожалением вылез из-за стола. Усталость никуда не делась, а глаза, как оказалось, слипались уже и у меня. Только за игрой я успел об этом позабыть.



Мы пожелали друг другу спокойной ночи, все так же задорно улыбаясь, пожали руки.
Как странно устроен человек! Еще вчера он сам себе казался жалкой ветошью, выжатой тяготами жизни. Еще вчера этот мир был бесцветным, пустым, чужим, холодным. Но откидывая одеяло на своей кровати и опуская ноющее туловище на пахнущие сыростью простыни, я уже не чувствовал себя пустым, уничтоженным.



Хватит распускать сопли! Мистер Вульфгарт, конечно, был прав. Все что нас не убивает, делает нас сильнее. Похоже, как ни старалась жизнь убить меня, ей это не удалось. И не удастся! Жизнь… прошлая жизнь. Другая.
Я с силой сжал лежащий на подушке кулак и позволил себе опуститься в сладкую, необыкновенно желанную темноту. Этой ночью мне не снились сны.

Техническое

Комната после покупки мебели


Выбранные выгоды

Добавлено через 3 минуты
Jana Weber, спасибо