[SierraMadre]

Influence, <3

привет!

С техничкой там такое дело... я на неё какое-то время забила вообще и не выкладывала, но потом Яна проехалась по мозгам и заставила техничку вернуть. С тех пор повелось, что вся моя техничка посвящается Яне Но это ни в коем случае не значит, что она выкладывается исключительно для неё <3
Большое спасибо за комплимент :33 Без юмора техничка для меня - вообще тоска зеленая, нужно же как-то развлекаться

Кнут выполнен просто на ура! Скрин классный, но кнут бы не был и вполовину столь замечательным без текста. Вот он, на мой взгляд, идеально соответствует заданию - мало того, что отражает все фичи нечисти, так еще и элегантно так стебется над сверхъестественными стереотипами. Это особенно понравилось:

Ааа спасибо! <3<3 Долго вообще ломала голову, пока не подсказали это ограничение) Плюс, совпало, что я на днях пересматривала обе части "Семейки Аддамс" и прониклась))

Вот это мое любимое клише - о том, что вампиры предпочитают кровь какой-то определенной группы. Нет, кто-то серьезно думает, что кровососы, прежде чем пообедать, спрашивают группу крови, а жертвы даже не пытаются сделать ноги от такого странного типа? Но вот это "кисло" - всё равно супер! Фьюри идет вампиризм (еще бы ему не шел).

Насчет вкуса крови - у меня оно тоже любимое Как и вопросы эти такие совсем без палева. Вот абсолютно согласна, что если бы какой-то синюшный чел у меня спросил про группу крови, меня бы на том месте в следующий момент уже не было
А вот, кстати, вампирский образ для Фьюри пришел самым первым :3

Да и вообще всем членам семьи идеально подобраны роли. Мона более чем органично выглядит в роли светлой колдуньи, и тут даже мысли не возникает, что она когда-то могла быть другой. Ну а Миа... такая Миа. Действительно, если она и могла стать ведьмой, так только темной.

Изначально я планировала сделать Мону растаманкой)) Из-за увлечения садоводством, но так замахалась делать Марка оборотнем, что решила сделать её белой колдуньей А Миа да, очень Миа. Она по натуре вообще скептик и вряд ли бы в магию\эзотерику подалась, но раз пошла такая гулянка, то только в темные ведьмы и дорога

Ну и вишенка на торте - Флора. Реально, в тихом омуте черти водятся, да еще и такие жирные! Интересно, она будет убивать только тех, кто обижает маленьких девочек, или со временем войдет во вкус? А то мало ли, по каким критериям она выбирает жертв - может, следующей приговорит "глупую" училку за то, что та поставила двойку?

Как гласит первое правило всех фильмов ужасов: не так страшно встретить в тёмном лесу маньяка с бензопилой, как маленькую девочку в длинном платье
Папины гены заиграли, социопатка младшая reporting for duty

ЗЫ. Только сейчас вспомнила так и не найденного Мией серийного убийцу. После этого бонуса закрадываются смутные подозрения...

Вот после твоей фразы они и у меня закрались Если бы писала альтернативную хоррор-АУ, обязательно бы эту идею раскрутила :333
Спасибо за комментарий <3

Irene, <3

привет :33

Как человек, который умеет, может, практикует прокрастинацию, я отлично представляю, каково комментировать много отчётов за раз)) Но я в принципе люблю комменты, неважно, какого они размера, какой структуры и в какой форме написано, поэтому вэлкам :3 рада видеть)

Я помню твои комментарии к началу поколения, да. И мнение о характере Мии помню, и вот знаешь, определение "просто самоуверенная девчонка" - идеально описывает её в молодости. Пока она молодая, у неё в голове много амбиций, много самоуверенности, много некоторого высокомерия по отношению к более опытным, и в общем, именно эта самоуверенность и выходит ей в итоге боком) С Мией, как мне кажется, всё произошло очень логично: ведешь себя необоснованно нагло и уверенно - получишь в итоге по самое не балуйся. Вот она и получила сразу отовсюду, потому и высокомерия поубавилось))

Нооо это все не так важно, ибо тут тот момент, когда рано или поздно понимаешь, что эта история - «твоя». И в нее все равно снова и снова возвращаешься и балдеешь. Мне очень нравится твой слог, подача, шикарный юмор (в каждом отчете/бонусе найдутся эпичные фразочки, которые впору в цитатник записывать, а с отдельных сцен/абзацев/фраз так вообще ржешь в голос xD

Большое спасибо <3<3 Вдвойне приятно читать это от тебя, учитывая, что поначалу ты была не в восторге. Я действительно рада, что ты поменяла мнение насчет нас, это дает мне огромную мотивацию совершенствовать дальше :33

Мне кажется, ты хорошо выправила их с Фьюри неравнозначность, как Фьюри несколько потерял свой облик хитрейшего зла с лицом Иисуса, и мне очень понравилось, как ты это выписала, что да, он крут, хитер, манипулятор, очевидно энергетический вампир (это я к тому, что даже его физическое присутствие напрягает), обладает нехиленьким даром внушения. Но при всех своих внушительных лидерских и психологических способностях он всего лишь обычный человек, которого тоже можно обломать, прищучить и т.д., и на которого очень даже действуют законы бумеранга, как мы видим из последнего отчета)

Вот тут ты озвучила именно то, что я хотела в том отчете показать. Фьюри ведь, действительно, просто человек со своими страхами, комплексами и слабыми сторонами. Просто, в отличие от большинства людей вокруг себя, он действительно хорошо их скрывает Миа тоже. Мне понравилось писать, как с неё постепенно сползала корона, и она потихоньку осознавала, как её жизнь выглядит на самом деле. Не очень она выглядит, прямо скажем, но именно это осознание и помогло чуть лучше раскрыть её характер)

Немного расстраивало ее отношение к Флоре, но тут тоже все правильно, Миа не скрывала, что дети ей нафиг не сдались, и странно, если бы она вдруг прониклась материнскими чувствами к существу, привязавшему ее к Фьюри. Ну и плюс в последнем отчете даже их отношения с дочерью пошли на потепление. Понимаю, как Флоре тяжело, да, у нее есть любящий отец, игрушки, фортепиано, все ее желания исполняются, но внимание матери все равно же очень нужно в ее возрасте. И мне нравится, как ты прописала отношение Мии, никаких материнских чувств, но как отдельный подрастающий человек Флора ее заинтересовала и даже легкие укоры совести появились – это уже обнадеживает в ее ситуации xD Сцена с игрой на фортепиано очень крута, все выглядит так, как и должно быть, Миа тут полностью в своем характере.

Знаешь, я ведь очень давно продумывала линию с материнством Мии(как ты понимаешь, чайлдфри-убеждения персонажа в династиях - не оправдание не иметь детей ). Она изначально представлялась мне равнодушной матерью в лучшем случае, и я была уверена, что неприязнь\равнодушие по отношению к Флоре она будет испытывать всю жизнь. Но потом села писать и поняла, что не могу
Её отношение к Флоре писать было физически тяжело, и я каждый раз била себя по рукам, чтобы придерживаться характера персонажа и не съехать в розовые сопли)) Поэтому и рада, что описание показалось тебе достоверным - это действительно было тяжко

Еще, повторюсь, очень понравилось, как ты в один отчет вписала Флору, играющую «Агапэ», и двух женщин Фьюри, испытывавших к нему именно такую чистую и жертвенную любовь, и теперь предающих его, ибо «так правильно». Мне видится в этом приеме обалденный символизм, а символизм я обожаю))

Тоже обожаю символизм и всячески стараюсь его вписывать куда только могу)) Эпизод родился от прослушивания саундтреков - тех самых, что в отчете играет Флора, большое спасибо, что оценила <33

Дженни меня и саму бесит, к слову)) По-моему, никому из выше отписавшихся она не понравилась, ну оно и неудивительно. Довольно забавно, что изначально она планировалась как очень положительным персонаж. Но поскольку я не умею вовремя останавливаться, с крайней положительностью вышла осечка Но так, наверное, даже лучше. Нужно ведь ещё сильно постараться, чтобы на фоне Фьюри(!) оказаться ещё более неприятной личностью))
Мадлен и Дженни, и правда, очень похожи. В том, что Мадлен нашла в себе силы уйти, тоже свой символизм,потому что если бы не ушла, имела бы все шансы превратиться в Дженни. К счастью, сил и самоуважения у неё оказалось больше :3

Из второстепенников запомнился Норман, эдакий «человек без лица», а еще очень нравилось, как прописаны их рабочие отношения с Мией) Еще Индира понравилась, и, конечно, с удовольствием прочла бонус про Анну)

Спасибо)) Писать эпизодников - это мой криптонит, однозначно)) Нельзя просто взять и вскользь упомянуть, нужно ВПЛЕСТИ ЛИНИЮ В СЮЖЕТ ДИНАСТИИ
Я помню, что тебе нравились Анна с Андреем) Мне они тоже нравились, поэтому и решила, что их история любви требует правильного завершения. Такое не должно просто брать и обрываться *живет в стране розовых пони, где истинная любовь вечна* А Скарлетт ещё мелькнет пару раз

И Марк с Моной просто очаровашки, с удовольствием читаю сцены с ними) Честно, если я когда-нибудь встречу мужчину, с которым смогу построить такие отношения, я буду считать, что жизнь сложилась более чем отлично))

Полностью поддерживаю

Большое спасибо за комментарий, буду рада видеть тебя ещё <33

Jana Weber, <3

зайчик! <333

во-первых, огненная техничка

Хозяин похвалил Добби!

ну и смерть Нэнси - он же в одночасье без всех своих женщин остался(

Точно! Даже не задумалась об этом, а тут вон оно как((
На самом деле, я заметила, что Нэнси умерла, только когда обнаружила непонятно откуда взятое надгробие во дворе Была такая "что за дичь??", навела курсор, а там: "тут покоится Нэнси". Котовод, твою мать

Флора с этими волосами, к слову, выглядит как дитя детдома (привет, Фьюри) - как будто за ней вообще никто не следит)
Вообще, я думала и думаю, что будь Миа чуть больше в ней заинтересована - у ребенка было бы нормальное детство, и выросла бы она нормальная. Потому что Миа одна нашла бы на нее управу.
Маркомоны не смогли бы, Фьюри не захотел бы.

Насчет волос - да "Пап, хочу [вставить желание]" как работало, так и продолжает безотказно работать. Он бы, правда, не захотел её ни в чем ограничивать, это точно. Комплексы такие комплексы, "у ребенка должно быть счастливое детство", зачем края видеть, да, Фьюри?
А Миа однозначно смогла бы с ней справиться, если бы захотела, таки да. Но поздно пить боржоми, когда печень отказала)00

По тексту - я уже писала тебе, "девятнадцатилетние сиськи" - гениальны)) возьму фирменную минутку нудняка от Яны Вебер и напомню, что всегда любила твое это умение обращаться с текстом. Идеальный пример обезличивания ну и базовой чс, че уж там

<3<3 Для вампира Фьюри всякие девочки с регистрации - тупо еда, вот и обезличивает. С едой не дружат, может только заигрывают слегка, чтобы не испугалась и не убежала сразу
И тут я подумала, что Фьюри и когда не вампир, скорее всего, обезличил бы эту девочку аналогичным образом Гад и мерзавец, фу таким быть бггг

Я бы назвала этот скрин "семья Томпсон показывает свою истинную сущность".

Для этого Мона должна была стать растаманкой! *бьется*
Но да, истинная сущность из всех щелей

Миа - наивный пряник степень светлости у нее примерно такая же как и у секты "светлый путь")
Ей идет быть темной ведьмой, чего уж там. Вспомнила один ролик из камеди клаб, про темного и светлого мага.
Светлый: девушка, не расстраивайтесь, теперь у вас большая грудь!
Темный: и маленький член

Я тебя обожаю, ты знаешь, да?
Если бы писала в этом поколении про магию, Миа бы, определенно была тёмной ведьмой. Только от хламиды и шляпы бы первую очередь избавилась Думаю, ей бы понравилось прикуривать от фаербола))

И Флооора! Добила меня, в хорошем смысле) тут я в очередной раз отметила, насколько она, блин, в папу.
Идеальная финальная фраза <3
Флора реально страшна именно в милом платьице без всяких левых костюмов. Зачем эти глупые внешние заморочки, главное - внутреннее содержание <3

Попробуй представить мое разочарование, когда обнаружила, что мелкие п..дети не могут ни в кого превращаться! Пришлось выкручиваться А когда снимала скрин и посадила Флору в центр, она замерла с таким лицом, что я решила - нунафиг, ребенок достаточно жуткой и в бутафории в виде накладных клыков не нуждается
Люблю тебя <3

AstraVi, <3

привет-привет, а я тебя знаю! И помню)
Много раз видела в теме, но так и поняла, что ты была в режиме рид-онли)) Добро пожаловать к нам, рада видеть :3

Это, конечно, было давно, но помню, что переживала о безопасности Марка и всех окружающих, когда пришли серьёзные дяди с пистолетами. А еще я радовалась, когда отчёты снова начали выходить после большого перерыва

С ума сойти, кажется, что это было так давно))То что ты пишешь о Марке, я имею в виду. Помнится, в те времени я не особо заморачивалась сюжетом, и династия была больше техническая, чем сериальная :33 Дяди с пистолетами, в свое время, навели шороху, рада, что понравилось :3
Ну и конечно, очень приятно читать, что тебя порадовало возобновление династии после перерыва <3 Когда тебя помнят - это очень здорово

Мне кажется, настроение её отчётов очень сильно поменялось - видимо, вместе с ней - заметно, как давит на неё груз под названием Фьюри. Честно говоря, не представляю, как это вообще - выйти замуж за человека, к которому ты испытываешь жуткий негатив, а потом ещё и родить от него ребёнка. Даже удивительно, как Миа в таких условиях не сломалась. Видимо, только на чёрном юморе и выехала (скрин с радостным лицом на фоне страданий мужа - этапять). Фьюри, к слову, мне изначально не понравился - так и хочется каким-нибудь психиатрическим диагнозом припечатать.

Фьюри действительно давит на неё, тут ты абсолютно права. И настроение отчетов меняется по мере того, как Миа понимает, с кем (или чем), всё-таки имеет дело. Поворотным моментом стала её беременность - нежеланная и вообще нафиг ей не нужная - но и Фьюри, и Норман думать запретили об аборте. Тогда, думаю, у неё глаза окончательно и открылись на истинное положение вещей)
А выезжала она да, на черном юморе, едком сарказме и большооом количестве алкогольных напитков

Мадлен тоже какая-то... Сложно объяснить, но, в общем, она мне начала нравиться, только когда решилась сбежать от Фьюри. Видимо, это из-за тягостного ощущения, вызванного её болезненной зависимостью от "главного злодея". А кстати, сколько ей лет на момент беременности? Уже не так и мало, как я понимаю.

Я не удивлена, кстати. Сама в упор не вижу ничего хорошего с жертвенной любви, сколько бы её ни воспевали в романах и сказках. Как по мне, собачья верность - это дико стремно, и Мадлен большая молодец, что смогла эти нездоровые отношения разорвать :3
К слову, Мадлен на пару лет старше Фьюри, а в этом отчете ему 45. Поздняя беременность, да.

Пересмотрела на днях скрины с предполагаемым обликом Флоры. "Настоящая" отличается папиной кожей и, кажется, подбородком, но стиль узнаваем. Интересно будет посмотреть, как она отреагирует на неизвестные пока события следующего отчёта. А еще мне показалось, или где-то было написано, что Марк (или Мона?) хотел, чтобы Миа занималась музыкой? Если это так, то, должно быть, внучкино увлечение - настоящая отрада.

Предполагаемая внешность Флоры - чисто мои фантазии на тему. Я думала, выпадет мамин скинтон и папины глаза, а вышло наоборот. Причем, скинтон Фьюри - татуированный и в мужском, и в женском варианте, так что придется писать обоснование, откуда у Флоры взялись татуировки в подростковом возрасте
Вот пытаюсь вспомнить, чтобы Маркомоны хотели, чтобы Миа занималась музыкой, и почему-то не могу такого вспомнить. Но со мной бывает, вполне возможно, что где-то действительно упоминала об этом Думаю, их "хотение" выражалось в предложении, чтобы Миа занялась хоть чем-нибудь, поскольку, когда мелкая Миа начала заниматься боксом, они это поддержали)

Еще интересно, появится ли когда-нибудь Джеймс, университетский парень Мии? И мог ли Фьюри знать с самого начала, что Миа за ним шпионит? Кто и зачем мог убить Теда?

На первый вопрос могу ответить однозначно - нет, не появится. Линия с ним была "университеткой" и закончилась с окончанием героями университета. А вот на два следующий вопроса найдешь ответ в новом отчете :33

И не слишком ли откровенно она помчалась на стойку информации с флешкой, мало ли кто мог за ней следить по указке любящего мужа.

Очень логичное предположение :3 Думаю, ей в тот момент было совсем не до слежки. С доказательствами на руках на Фьюри и его возможное наблюдение ей было пофиг))

Большое спасибо за комментарий, заходи ещё <33

Всем привет!
Самой не верится, что второе поколение, наконец, подошло к концу :3 Но да, перед вами последний отчет от лица Мии.
Рейтинг ОЧЕНЬ 16+, но, надеюсь, вам понравится <3
Всех люблю!

Dynasty decapitated
You just might see a ghost tonight (c)

Звонок оповестил о прибытии на последний этаж, и хромированные двери лифта медленно разъехались в стороны. Я сделала шаг вперед и оказалась перед входной дверью в квартиру, в которой раньше не была ни разу, но которую знала досконально.
«Нехорошая квартира», как я её прозвала ещё в те времена, когда занималась слежкой за Фьюри, располагалась на последнем этаже дорогой новостройки и служила ему основным местом жительства до того, как мы поженились. Он редко здесь спал, чаще работал - прямо из кабинета, когда был не в настроении отправляться в офис. Ещё чаще он приводил сюда женщин. Поначалу я даже пыталась отслеживать личности бесконечных «ассистенток», «бизнес-партнерш» и «секретарей», но вскоре бросила это гиблое дело – их оказалось так много, что впору было ставить вращающуюся дверь, как в торговых центрах. Само собой, жить в подобном месте я бы не согласилась никогда, хотя я не считала себе особенно брезгливой. Фьюри и не предлагал.
После нашей свадьбы дорогостоящее следящее оборудование из квартиры было изъято. Использовать его теперь было нерационально, поскольку Фьюри больше не проводил здесь так много времени как раньше. Я не особо следила за его перемещениями, теперь Норман занимался этим лично и мне, как правило, не сообщал. Знала лишь, что периодически Фьюри всё-таки приезжал сюда и оставался на несколько дней, а был ли один, с Мадлен или кем-либо ещё, было не особо интересно.

Дверь оказалась не заперта, и прихожая встретила точно таким же интерьером, который наблюдала десять лет назад с видеокамер. Каменная плитка на полу, зеленоватые обои, расписанные вручную японские двери, за которыми скрывалось сердце этой обители разврата – двадцатиметровая купальня с утопленной в пол гидромассажной ванной, которую язык не поворачивался назвать просто ванной комнатой.
- Агент Томпсон, - на тусклый голос откуда-то справа я обернулась машинально.
Годы работы с Норманом выработали условный рефлекс на уровне инстинктов, как у собаки Павлова. Связка «Норман говорит – я слушаю» въелась в подкорку мозга так глубоко, что я нисколько не удивилась, когда отреагировала на голос даже раньше, чем поняла, кому он принадлежал. Не слушать его было чревато проблемами, это я усвоила уже давно.
Норман обнаружился в дверях кабинета Фьюри. Он был одет в какие-то несуразные шорты и не менее несуразную футболку из числа тех, что носил, когда перевоплощался в недоумка Нормана Джейкобса. Тем не менее, несмотря на всю эту бутафорию, назвать его недоумком сейчас у меня не повернулся бы язык. Сейчас передо мной стоял не недоумок, которого он изображал не менее талантливого, чем Фьюри – солнечного мальчика-зайчика – а специальный агент ФБР, выдающийся профессионал своего дела. Вполне возможно, один из лучших агентов за всё время существования этой структуры, и совершенно не важно, во что он был в этот момент одет. Я поймала себя на мысли, что вздумай Норман даже раздеться догола и надеть на голову кастрюлю, он бы всё равно не перестал быть Норманом. Равно как и «Норман Джейкобс», одетый в самый строгий костюм, не стал бы и на йоту серьезнее.
- Подойдите, - скомандовал он.
Подчинившись, я сделала два шага и встала рядом с ним на пороге. Нормана это не устроило, и он молча подтолкнул меня в спину, давая понять, чтобы отошла дальше. Я шагнула за порог.
Кабинет Фьюри в его квартире был почти в точности такой, как в нашем доме. По всей видимости, он давно и окончательно подобрал наиболее удобную для себя рабочую обстановку и старался не менять её, вне зависимости от обстоятельств. Все тот же массивный книжный шкаф, за которым, как и дома, могла скрываться потайная дверь в соседнюю комнату; тот же дубовый стол у окна; брат-близнец мини-бара из красного дерева в противоположной от входа стороне, с единственном различием в виде «охраняющей» каменной горгульи – в доме над баром висела подаренная японскими партнёрами катана. Ну и, конечно, «Портрет благородной дамы» кисти неизвестного художника прямо напротив стола. Несколько лет назад Фьюри выкупил эту картину на каком-то из аукционов за баснословные деньги. Я никогда не разбиралась в искусстве и так и не сумела понять, чем именно она так привлекла его. Не сумели понять и родители, которым довольный Фьюри также продемонстрировал приобретение. Он утверждал, что никогда прежде не видел «настолько магнетического взгляда». Картина была написана таким образом, что взгляд дамы всегда был устремлен на того, кто на неё смотрел, в какой точке помещения бы ни находился смотрящий. Жуть, но ему нравилось. Поэтому он и повесил точную копию портрета прямо перед глазами.
- Приветик, Миа, - от голоса Фьюри я вздрогнула, и только тогда обратила на него внимание. До того, как он обратился ко мне, взгляд как будто не желал фокусироваться и соскальзывал.

Довольно непривычно было видеть его в чёрном. Как правило, он носил исключительно белые рубашки, и сейчас сливался с темной отделкой стен. Фьюри расположился на краю рабочего стола в совершенно расслабленной позе, будто не к аресту готовился, а принимал гостей. Взгляд скользнул вниз, и я поняла, почему его внешний вид изначально вызвал у меня диссонанс. Фьюри был босиком. Явно очень дорогая чёрная рубашка и не менее дорогие брюки - вероятно, сшитые на заказ - предполагали, как минимум, наличие обуви. Как максимум, туфлям, по словам самого же Фьюри, полагалось быть раза в три дороже, чем всё, что на нём надето, исключая аксессуары.
- Агент Томпсон… - снова позвал меня Норман, и, взглянув на него лишь с этого ракурса, я обнаружила в левой руке пистолет.
Это, в общем-то, не сильно удивило. Даже напротив, объясняло особенно миролюбивое настроение Фьюри. В тусклом свете настенных ламп его обычная лучезарная улыбка казалась особенно жуткой, и мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не вздрогнуть и не поёжиться.
-… убейте мистера Фьюри.
Я моргнула. Потом ещё раз. А потом обернулась, чтобы встретить абсолютно бесстрастный рыбий взгляд Нормана. Хотелось переспросить, но я была уверена, что услышала всё верно. Мой начальник только что приказал мне убить человека. Преступника. В характеристике, которую я получила по выпуску из Школы Агентов, говорилось, что я способна на убийство. Убивать за годы работы в полиции не пришлось ни разу, но я была твердо уверена, что возникни необходимость – рука бы не дрогнула. Я бы застрелила любого, кто угрожал моей жизни или жизням близких, без сомнений и сожалений. Но стрелять в безоружного? Того, кто спокойно и открыто смотрел мне в лицо и улыбался понимающей, мать твою, улыбкой? Я не чувствовала за собой права лишать жизни другого – не потому что испытывала жалость или сострадание именно к Фьюри, а потому что физически не была способна на хладнокровное убийство. И этот внутренний барьер не опрокинула бы и сотня приказов Нормана.
- Я не буду этого делать.
- Это приказ, - он слегка сузил глаза, а я медлила, даже не думая тянуться за оружием, и просто смотрела немного исподлобья в ответ.
- Сэр, он не оказывает сопротивления, - теперь я намеренно говорила с расстановкой. О чем бы ни думал Норман, его следовало привести в чувство, и я надеялась на свой уверенный голос. – Ничто не мешает нам просто его арестовать и передать в руки правосудия.
- Глупая девчонка, да будет вам известно, чт…
То, что последовало дальше, должно быть, каким-то образом повредило пространственно-временной континуум. Должно быть, я попала во временную воронку, потому что за происходящим в кабинете наблюдала, как будто, со всех возможных точек одновременно.
…Вот справа мелькает едва заметное движение. Я в слоу-мо, поворачиваю голову в сторону Фьюри…
…Вот он нашаривает под крышкой стола пистолет. Вскидывает руку. Прищуривает левый глаз…
…Вот раздается характерный громкий щелчок. Почему-то принято считать, что пистолет с глушителем стреляет бесшумно, хотя заглушить звук выстрела до конца невозможно…
…Вот Норман поворачивает к нему голову. Поздно…
…Вот он грузно падает на пол. Сначала подгибаются колени, потом, от импульса всего на долю секунды выгибается спина. Кадр за кадром, он опускается всё ниже, пока не замирает на полу в распростертой позе с аккуратной дыркой в виске…
Течение времени возобновилось так же внезапно, как и замерло. Кабинет Фьюри снова наполнился звуками и запахами, с единственным отличием - теперь, к запаху дорогой мебели и премиального алкоголя добавился запах пороха и крови. Запах смерти. Под головой Нормана медленно растекалась багровая лужа, а я впервые за десять лет работы в полиции почувствовала дурноту от вида крови.

Норман был мёртв.
Медленно, очень медленно обернулась к Фьюри, только тогда обнаружив, что с силой вжалась спиной в стену. Затылок мгновенно отозвался тупой болью – должно быть, я сильно ударилась головой, когда отшатнулась от выстрела…
Подражая ковбоям из любимых Флорой мультиков о Диком Западе, Фьюри прокрутил пистолет на указательном пальце, а когда тот вернулся обратно в ладонь, сдул воображаемый дым со ствола. Я смотрела на него во все глаза, не в силах ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. Превратившись в соляной столб. Случившееся не желало укладываться в голове, и я просто хватала губами нагретый воздух. Как Норман мог умереть так.. по-дурацки?
Фьюри, тем временем, убрал пистолет за пояс и на цыпочках подошел к телу. «К Норману!», - тут же воспротивилось находящееся в отрицании сознание. Я не желала верить, что он погиб. Он не мог. Фьюри прищурился и склонился над ним с видом заинтересованного натуралиста, полностью игнорируя моё присутствие. Словно был один в этом чёртовом кабинете.
- Энни Оукли*

-американская женщина-стрелок, прославившаяся удивительной меткостью

бы мной гордилась, - наконец, заговорил он и выпрямился с удовлетворенной улыбкой. Видимо, в моём пораженном, отнюдь не его меткостью, взгляде он прочитал вопрос и пояснил. – Если бы попал в сонку, кровищи бы здесь было как в «Убить Билла». Ну, где она ещё с катаной…
- Фьюри, - хрипло позвала я, обессилено сползая по стене на пол. Ноги отказывались держать, - ты хоть немного… отдаешь себе отчет, что сделал? Ты хоть понимаешь, кого убил?!
Голос креп с каждым словом. Оставаясь хриплым, не срывался ни на сипение, ни на визг. Второй вопрос я почти прокричала, и от громкости он скривился. А потом уткнул руку в бок в картинной позе. Он не в себе…
- Понимаю, конечно. Уж тебе-то, радость моя, должно быть известно, что, вопреки расхожему мнению, я не хожу по улицам со стволом наперевес и не убиваю всех подряд, - обличительно указав на меня указательным пальцем, он изогнул бровь и наставительно добавил, - более того, я не убиваю даже тех, кто мне откровенно не нравится. Сразу, по крайней мере.
Разбирать, что он говорил, почти не получалось – в ушах шумела кровь, виски раздирало болью, а сфокусировать взгляд требовало таких героических усилий, что я перестала даже пытаться и закрыла глаза.
- Конечно, я знаю, кто это, - снова раздался голос Фьюри, но на этот раз, будто, издалека. – Тем более, он и сам мне представился. На самом деле, я был даже польщен, что арестовывать меня приехал Джейкоб Норман лично.
Глаза открылись сами собой. Как он сказал? Фьюри, правильно истолковав невысказанный вопрос, пояснил:
- Он же Оливер Стоун, он же Лестер Ховард, он же Бернард Рипли, он же Нейтан Браун. Он же полукретин-Норм Джейкобс. Он же Джейкоб Норман, специальный агент ФБР. Понятия не имею, как его зовут на самом деле, но псевдонимов у него больше, чем личностей у Билли Миллигана **

один из самых известных людей с диагнозом «множественная личность» в истории психиатрии. Расщеп личности Миллигана насчитывал 24 полноценных личности

.
Тупая боль в затылке мешала соображать, и я с силой зажмурилась. Нельзя думать о Нормане, иначе нахлынет паника. Фьюри не в себе, его следует разговорить и убедить отдать пистолет. Если получится, обезоружить. Не паниковать. Не кричать. Не делать резких движений. Сидеть на полу.
Когда я открыла глаза, Фьюри уже вернулся к столу и успел налить виски из графина в стакан. Пистолет лежал рядом.
- Как давно ты знаешь? – неуверенная в стабильности его состояния, руку я подняла очень осторожно. Не резко. Фьюри не обратил на движение никакого внимания и сделал глоток. Поморщился.
- Про этого? Или про тебя? – глядя в стакан, он кивнул в сторону Нормана. – С самого начала.
Сердце пропустило удар, и о необходимости дышать себе пришлось напомнить. Вдох-выдох. Вот так. Подняв голову, я обнаружила Фьюри прямо напротив портрета благородной дамы. В спокойные глаза на полотне он смотрел неотрывно и казался сильно погруженным в себя. Я медленно опустила руку на пол, надеясь, что он этого не заметит. Но он заметил.
- Не дергайся, - дуло пистолета в ту же секунду оказалось наставлено прямо на меня, и я медленно подняла обе руки вверх. Выражение лица Фьюри в тот момент не имело ничего общего с тем, что он привык показывать окружающим. – Лучше займись занимательной математикой. Достать пистолет из заднего крепления на поясе – это две секунды. Перезарядить и снять с предохранителя – ещё две, прицелиться и выстрелить – опять две. Итого шесть секунд понадобится тебе, чтобы чисто теоретически застрелить меня. Мне же, чтобы застрелить тебя с двух метров, будет достаточно и секунды. Уверена, что попытка того стоит?
Солнечной улыбки не было и в помине, а яркие глаза, обычно делавшие его намного моложе своих лет, смотрели холодно и равнодушно. Из голоса исчезли звонкие веселые нотки, и теперь он звучал ниже и более глухо. Его настоящий голос.
Фьюри возвел курок, и я замерла на полу, перестав даже дышать. «Сейчас он убьет меня, как убил Нормана!» - мелькнула паническая мысль, в ушах снова зашумела кровь. Я не хотела умирать. Я боялась умирать. Я была готова умолять его не убивать меня.
Фьюри шагнул к столу и одной рукой нашарил что-то в открытом ящике. Я не смогла увидеть, что именно, а когда он вдруг через всю комнату направился ко мне, замерла с ровной спиной. Он так и не убрал пистолет, и когда опустился рядом на одно колено, дуло всё ещё было направлено на меня.
- Дай сюда руки, - приказал он, и мне не оставалось ничего другого, как подчиниться. Интуиция подсказывала не дергаться сейчас. Выбор, конечно, был: или подчиниться и дать себя связать, или повторить опыт Курта Кобейна. Воображение тут же подкинуло пару картин, как матерящиеся медэксперты, не без усилий, соскабливали кусочки моего мозга из всех выемок настенных панелей, пытаясь, при этом, не испачкаться в залившей всё крови. Нет уж, такого никто не заслужил. Я протянула руки, и запястья мгновенно стянули пластиковые наручники-стяжки.
Взгляд Фьюри слегка переменился, а на губах снова заиграла легкомысленная улыбка. Пистолет вернулся на пояс, а сам он подался вперед. Теперь наши лица разделяло не более десяти сантиметров. С такого расстояния казалось, что его зеленые глаза фосфорицировали, и я отвернула голову.

- Страшно? – вдруг осведомился он тоном ребенка, которому очень хотелось, чтобы его похвалили.
От неожиданности я вытаращилась на него во все глаза. Брови, должны быть, сначала взлетели до середины лба, а потом сошлись на переносице под прямым углом.
- Пошел ты! - Он не собирался убивать меня сейчас, теперь я была в этом уверена, но желание ударить его в колено всё равно пришлось подавить, от греха подальше.
Фьюри искренне рассмеялся в ответ и пружинисто поднялся обратно на ноги. Пластиковые наручники резали руки, и я пыталась найти наиболее удобное положение.
- Вот всегда мне в тебе это нравилось, - успев плеснуть себе ещё виски, Фьюри театрально обернулся уже со стаканом в руке. Я вскинула подбородок. – Когда больно и плохо, ты не скулишь. Когда страшно – не поджимаешь хвост и не пятишься. Страдаешь себе молча, алкоголем заливаешься и огрызаешься до последнего.
Он отсалютовал бокалом и сделал большой глоток. Ни разу за всё время, что мы были знакомы, мне не приходилось видеть его пьяным, и сейчас я поймала себя на мысли, что всё к этому шло. Если он не сбавит темп, то через полчаса будет не в состоянии стоять ровно.
- У тебя приступ пьяной сентиментальности?
- Вообще-то… да, - он виновато улыбнулся, и уже сейчас улыбка казалась слегка нетрезвой. – Я хочу сказать, Миа… хочу сказать, что в тебе есть стержень. Даже в этой ситуации, когда я.. легко могу тебя убить, ты не впадаешь в истерику и не размазываешь по лицу сопли. А так себя ведет процентов девяносто заложников, поверь мне. Ты же ведешь себя, будто я тебя тут, самое большее, раздражаю.
- Ты меня и раздражаешь, - не удержалась я, и он снова беззвучно захихикал. – Перестань напиваться, скоро на ногах стоять не сможешь.
- Это я ещё я не напиваюсь, - возразил он и снова поднес стакан к губам. Взгляд оставался ясным, несмотря на некоторые проблемы с дикцией, из чего я сделала вывод, что пока он, и правда, относительно трезв. – Ночь длинная, времени много. На чем мы там остановились?
«На трупе моего начальника», - мысленно ответила я и против воли посмотрела на распластанное в дверном проёме тело Нормана.
- А, на покойнике, - «вторил» Фьюри, и я вздрогнула. Отлепившись от стола, он снова оказался рядом с ним и легко подтолкнул босой ступней подошву ботинка Нормана. Меня снова затошнило.
- Откуда ты про него знаешь?
Нужно было очень внимательно слушать, что он скажет. Фьюри, судя по всему, надоело стоять. Он обогнул стол, вытащил свое кожаное кресло на середину кабинета и уселся в него, подогнув под себя ногу. Это означало, что ему либо понадобилась необходимость в очной ставке и исповеди во всех грехах, либо разговор предстоял долгий. Я облокотилась спиной о стену.
По словам Фьюри, в ФБР им заинтересовались довольно давно. Так, во всяком случае, докладывали заслуживающие доверия источники. И он, и я прекрасно понимали почему. Человек из ниоткуда, без какого-либо прошлого не вызывал бы подозрений только в том случае, если бы сидел себе тихонько и не отсвечивал. Фьюри усмехнулся, и я подавила желание усмехнуться в ответ. «Не отсвечивал» он настолько, что всего через два года после выпуска из университета заработал первый миллион, а к тридцати трем годам – когда и состоялось наше знакомство – уже входил в состав акционеров одного крупного холдинга.
- Одно время мы с федералами существовали бок о бок достаточно мирно. Они не мелькали перед глазами больше обычного, а я успешно строил из себя приличного человека, - его понимание «приличия» вызывало вопросы, но перебивать я не стала. – Но после случая с «Фаренгейтом» они вдруг зашевелились.
«Интересно почему?»
- А ещё, почти все мои люди в ФБР, - от этих слов я вздрогнула, но Фьюри, занятый рассказом, кажется, ничего не заметил, - вдруг, в один голос заговорили о неком Джейкобе Нормане - специальном агенте, которому «меня» поручили.
Но как Фьюри ни пытался, узнать что-либо об этом человеке у него не получалось. Не помогали ни деньги, ни связи в Бюро, ни многочисленные знакомства с высокопоставленными лицами – ни-че-го. Сведений о Джейкобе Нормане не обнаружилось ни в архивах полиции, ни в государственном медицинском реестре, ни в системе государственного банка. Ни одного доказательства существования этого человека на планете Земля не нашлось, но Фьюри не спешил верить, что это действительно было так. По логике вещей, Джейкоба Нормана следовало счесть чем-то вроде собирательного образа карающей длани всего ФБР. Страшилкой, которой пугали тех, на кого пока не получалось найти управу. Но Фьюри, как никто другой знал, что избавиться от прошлого намного легче, чем почему-то принято считать. Ему, шестнадцатилетнему, понадобилась всего лишь бутылка кукурузного виски и коробок спичек. Джейкоб Норман же, если он существовал – а в этом Фьюри уже почти не сомневался – обладал куда более продвинутым инструментарием. Привычки недооценивать противника у него не было; для обладателей привычки это никогда не заканчивалось ничем хорошим, а учиться Фьюри предпочитал на чужих ошибках. Но факт оставался фактом – подобраться к Норману извне было невозможно.
- Тогда я понял, что всё это время действовал неправильно. Вот подростки как делают? – я вздохнула и пожала плечами. Вопрос явно был риторическим, Фьюри пояснил. – Если непопулярный мальчик или девочка хочет влиться в компанию популярных мальчиков и девочек, то знакомиться с компанией сразу нельзя. Знакомиться нужно с тем, кто в компанию приведет.
Я смутно понимала, к чему он вёл. Если связи и «внешние» знакомства ничего не дали, зайти следовало изнури.
- Мелкие сошки, вроде тех, что уже на меня работали, в этом деле больше не подходили. Нужный человек должен был быть надежным. Имеющим хорошую репутацию и пользующимся уважением коллег. Некоторое время спустя, такого человека я нашел. - Фьюри смерил меня игривым взглядом, а ухмылка его сделалась ещё шире. Он явно был очень доволен собой. – Тебе понравится.

Мой взгляд оставался настороженно-непонимающим. Мозг работал настолько быстро, насколько был способен в этой ситуации, но я всё равно чувствовала, что упускала что-то важное. Перед глазами мелькали лица сослуживцев, каких-то мимолетных знакомых, и каждый следующий вариант казался невероятнее предыдущего. Фьюри цокнул языком и сокрушенно возвел очи горе.
- Паника снижает твой IQ до размера обуви, - недовольно прокомментировал он и побаламутил виски в стакане, прежде чем допить его одним глотком. - Всё ещё нет идей?
Идея была. Образ нужного человека стоял перед глазами с того самого момента, как Фьюри о нём заговорил, но я бы ни за что не озвучила догадку вслух. Не смогла. Озвучить, впрочем, и не потребовалось. Фьюри правильно истолковал выражение моего лица и даже слегка поаплодировал.
- Нет, - тихо произнесла я и качнула головой в сторону. Грудь словно сдавило железным обручем. Казалось, ещё немного, и сердце разорвется, не выдержав напора. – Это неправда. Это не мог быть он!
Фьюри тяжело вздохнул и картинно развел руками. Неспособная вести аргументированный спор в этот момент, я лишь сильнее замотала головой в разные стороны. Флюиды истерики с каждой секундой ощущались всё сильнее, но силы для самоконтроля были почти на нуле.
- Это. Не мог. Быть. Тед. – медленно отчеканила я срывающимся голосом. Вдох-выдох. Спокойно.
- Жаль тебя расстраивать, - тут же отозвался Фьюри, - но не просто мог, а был. Мало кто ненавидел федеральное правительство сильнее, чем Тед Броуди. Сильнее федерального правительства Тед Броуди ненавидел, разве что, Джейкоба Нормана, в котором видел его олицетворение.
Самым странным было осознавать отсутствие даже скрытой издевки в его голосе. Моргнув от неожиданности, я перевела на него взгляд, а мгновенье спустя обнаружила, что надвигающаяся позорная истерика вдруг отступила. Он сказал «ненавидел»?
- Я тебе не верю. За что ему было ненавидеть правительство?
Фьюри, казалось, этого вопроса ждал. Потянувшись за опустошенным на четверть графином, он снова плеснул себе виски, а сам графин поставил рядом с креслом на пол.
- Причин у него было достаточно. И это он ещё хорошо держался! Окажись я на его месте, взорвал бы ФБР к чертям собачьим без какого либо сожаления. Ты вот, к примеру, знала, что он вдовец?
В какой-то момент показалось, что я перестала чувствовать боль от сильно затянутых наручников, но лишь шевельнув руками, поняла, что ошибалась. И Фьюри ошибался.
- Тед – старый холостяк, - возразила я, борясь с желанием подуть на содранную кожу на запястьях. Его бы это уж точно развеселило. – Никогда не был женат.
Фьюри усмехнулся, театрально изогнув бровь. С такой живой мимикой и способностью к перевоплощению, ему было бы вполне под силу сделать головокружительную карьеру эстрадного артиста. Человечество бы от этого только выиграло.
- Это он тебе сказал? – вопрос был логичным, но застал врасплох. Фьюри цокнул языком и следующую реплику адресовал портрету благородной дамы справа от себя. – И эта женщина ещё называет себя детективом полиции. Даже напарника не удосужилась проверить…
Любимая жена Теда умерла на терминальной стадии рака почек около тридцати лет назад, и Тед очень тяжело переживал её смерть. Единственной причиной, по которой он тогда не свел счеты с жизнью, были его дети. К счастью, Тед сумел взять себя в руки и жить ради них. Сыновья выросли и решили пойти по стопам отца – поступили сначала в военную школу, потом в кадетский корпус, а затем прошли подготовку в одной из Школ Агентов. Оба сына Теда Броуди погибли при исполнении одного из самых первых заданий под началом Джейкоба Нормана. Норман выразил соболезнования, но Тед, несмотря ни на что, был уверен, что сыновья не просто погибли, а были ликвидированы.
- Тогда я к нему и пришел, - Фьюри сложил обе руки на животе, а босые ноги вытянул перед собой. – Незадолго до знакомства с тобой, кстати. Он, поначалу, даже слушать меня не хотел, но я был довольно… убедителен.
Он что-то предложил ему взамен. Что-то, чего не мог дать никто другой, но что? Деньги? Тед бы с лестницы его спустил, вздумай Фьюри предложить ему взятку. Я не смотрела на Фьюри в тот момент, но пытливый испытующий взгляд чувствовала кожей.
- Тед был безутешен. Смерть сразу двоих сыновей подкосила его, и он совсем потерял веру в справедливость. Имел право.
- Что ты ему пообещал? – не выдержала я.
Его рассказ настолько сильно не совпадал с тем, что помнила о Теде я, что не покидало ощущение, будто мы говорили о двух разных людях. Фьюри свесил руку с подлокотника кресла, теперь держа стакан за гранёные края. Остатки виски играли на свету янтарными бликами. Он перестал улыбаться, но я уже успела привыкнуть к перепадам его настроения этим вечером, и не удивилась.
- Что может быть нужно человеку, с которым поступили несправедливо?
«Справедливость»
- Я пообещал, что убью Нормана и отомщу за его сыновей. Но для этого мне нужна информация.
- И он поверил? – одними губами спросила я, чувствуя, как от страха сжимается желудок. Тед…
Взгляд Фьюри в тот момент можно было назвать ласковым. Если это слово вообще стоило к нему применять. Медленно подняв стакан, он влил остатки виски в рот.
- Ну конечно. Разве он мог не поверить мне?

От осознания физически затошнило. Получается, всё то время, что мы работали над делом Фьюри, Тед снабжал его информацией. Человек, которого я считала своим наставником и которому безоговорочно доверила бы свою жизнь, оказался…
-… а потом ты его убил, - мрачно заключила я и перевела на Фьюри тяжелый взгляд.
В ответ он непонимающе изогнул сначала одну, а потом и другую бровь, всем своим видом давая понять, что не имеет ни малейшего представления, в чем его обвиняли. Полезный навык, в суде пригодится.
– Как только он перестал быть полезен, ты просто избавился от него. Чтобы, в случае чего, он не смог на тебя указать.
- Не-а, - Фьюри нетрезво покачал головой, а потом демонстративно нарисовал пальцем крестик на сердце. – Я не имею отношения к его смерти. Говоря по правде, живым он мне бы пригодился больше, но что уж теперь.
Лицевые мышцы свело судорогой, когда я постаралась улыбнуться, и от Фьюри это не укрылось. Закрыв графин крышкой, он подвинул его ближе ко мне. Виски было последним, о чем я думала в тот момент, но, небольшой глоток прямо с горла всё-таки сделала. И закашлялась. В нос ударил специфический запах бурбона, а в груди тут же потеплело.
- Можешь не верить, - пожал плечами Фьюри, - но это правда. Не имею склонности приписывать себе чужие заслуги. Подозреваю, Тед случайно промелькался там, где не должен был, а наш остывающий друг, - кивок на Нормана, - быстро сообразил что к чему и отдал приказ ликвидации. Умный ведь был мужик.
Всё казанное Фьюри поначалу звучало невероятно, но чем больше слушала, тем логичнее оно мне казалось. Тед, в самом деле, был полезнее Фьюри живым. Оставшись без него, он остался без глаз и ушей. Возможно, будь Тед жив, успел бы предупредить о надвигающемся аресте. Фьюри жестом поманил графин к себе, и я легко подтолкнула его обратно. А потом задала вопрос, который задавать не собиралась.
- Зачем ты убил Нормана? С таким количеством улик ты сядешь в любом случае - с ним или без него.
Убийство Нормана не укладывалось в концепцию «Я не убиваю всех подряд», и его мотивация теперь не давала покоя. На пьяной волне откровенности, не ответить было выше его сил, и я приняла максимально заинтересованную позу. Фьюри ответил настолько удивленным взглядом, словно я во всеуслышание заявила о желании вступить в секту «Светлый путь».
- Миа.. – голос прозвучал хрипло, и он откашлялся, - неужели ты ни разу не задумывалась, почему агента Нормана никто не знает в лицо?
«Потому что он был профессионалом своего дела?»
- Потому что всё, кто знали, либо убиты, либо отбывают пожизненное в федеральных тюрьмах. Если бы я не убил его, он бы убил меня, а убийство повесил на тебя. Или наоборот – убил тебя, а на меня повесил ещё и убийство.
- Что за херню ты несешь? – степень невероятности его догадки уходила далеко за границы разумного и чем-то напоминала теории заговоров с одного известного телеканала, новости с которого никто и ни при каких условиях не воспринимал всерьез. Фьюри предсказуемо не обиделся.
- Тогда попробуй найти объяснение, для чего он приказал тебе меня убить. Не обезоружить или арестовать, а хладнокровно всадить пулю в моё симпатичное лицо.
Я замолчала. Заиканием, как и другими дефектами дикции, Норман не страдал совершенно точно. Он выражался предельно ясно и никогда в жизни не оговаривался. Если велел убить Фьюри, то имел в виду именно то, что сказал. Может, Норман не верил, что его удастся посадить? В таком случае, для чего был нужен показательный арест? Ликвидировать Фьюри и представить всё как несчастный случай намного проще и, главное, безопаснее, чем обострять ситуацию открытым противостоянием. Фьюри поймал озадаченный взгляд в свою сторону и согласно закивал, видимо, примерно представляя направление мыслей.
- Зачем он приказал убить тебя? – риторически спросила я, осторожно повернув голову влево, словно она была наполненным до краев кувшином. – Это бессмысленно. Если только..
- Бессмысленно, - согласился Фьюри и поднялся с кресла. Ополовиненный графин стоял рядом, но он проигнорировал его и не особенно твердой походкой направился к мини-бару. – Потому что для тебя он – кто-то вроде непогрешимого Супермена.
- Вовсе нет.
- Вовсе да, - не оборачиваясь, поднял указательный палец Фьюри. Добравшись до бара, он привычным жестом смешал напитки из нескольких бутылок и обернулся с шейкером в руках. – А если отбросить вот это «онь не мог тяк со мнёй постюпить», то всё резко становится на свои места. И ты, и я были для него проблемами. Я по известным причинам, а ты – потому что знала слишком много.

-Финансовые махинации в особо крупных размерах и убийство агента ФБР – это пожизненное, - как бы между прочим заметила я, наблюдая, как Фьюри разливал приготовленный напиток по стаканам.
Это, конечно, новостью не стало. Сосредоточенное выражение не покинуло его лица до тех пор, пока шейкер не оказался полностью пустым. Обратно он направился с двумя стаканами, один из которых подтолкнул по полу в мою сторону. Фьюри, в отличие от меня, пьянство в одиночку претило.
- Без убийства мне грозило тридцать лет с конфискацией, - он снова опустился в кресло и сделал короткий глоток, - юристы бы сбросили до двадцати. Не вижу большой разницы.
Тот, кто потерял всё, намного опаснее самого закоренелого идейного террориста – так нас учили в Школе Агентов. 90% переговоров с такими людьми ни к чему не приводили, и никто не видел в этом ничего удивительного. Нечего терять – нечего бояться расплаты за содеянное. Привычные рычаги влияния оказывались бессильны, и надеяться оставалось исключительно на силу убеждения, которой я не обладала в нужной мере.
Фьюри выглядел умиротворенным. Было ли дело в выпитом алкоголе или же в том, что он пока находился в отрицании происходящего, но отчаявшимся и готовым на всё не казался совершенно. Во всяком случае, те, кому грозил отъем имущества и пожизненное заключение в федеральной тюрьме, представлялись мне иначе.
- Для чего ты мне всё это рассказываешь? – я так и не притронулась к стакану, не желая терять ясности рассудка. Фьюри же, наоборот, пил как не в себя, и это сказывалось на его манере выражаться. Он приятно улыбнулся.
- По всем законам жанра, это - последняя глава в нашей истории. А в последней главе обаятельным антагонистам, вроде меня, положено раскрывать все карты перед почти отчаявшимися протагонистами, вроде тебя.
- Как-то быстро ты заговорил о завершенности. Уже сдался?
Я не знала, зачем подначивала его. Если бы Фьюри сейчас накрыла вполне закономерная в этой ситуации истерика осознания, и он бы пристрелил меня к чертям собачьим, это, определённо, была бы очень глупая смерть. Но Фьюри не впал в истерику.
- Сдался – неточное слово. Я, как взрослый и сознательный человек, скорее принял последствия своего нехорошего поведения, - ухмылка сделалась нехорошей, и я интуитивно напряглась. – Из этого кабинета сегодня ночью выйдет только один из нас, Миа. И моя беспокойная натура, в кои-веки, требует гармонии и завершенности. Поэтому, если у тебя остались какие-либо вопросы – не стесняйся.
Я всё-таки тянулась за полным стаканом, но от последних слов Фьюри застыла с протянутыми руками. Значит, всё-таки исповедь.
В Школе Агентов у нас был целый курс, посвященный переговорам с преступниками. Как правило, они делились на две большие группы: внешние и внутренние. Внешними назывались переговоры, когда речь шла об освобождении заложников, и оперативный агент находился на отдельной от преступников территории; внутренними – когда оперативный агент сам входил в число заложников. В том случае, если захват заложников производился не с целью получения выкупа – а выкуп был последним, что интересовало Фьюри в этой ситуации - преступник автоматически признавался невменяемым. Невменяемые преступники также делились на два типа: одним, перед тем, как нанести заложникам вред, требовалось собраться с духом, другим – распахнуть душу и выговориться. Так или иначе, наилучшей стратегией в этой ситуации было не дать преступнику себя обезличить. Обезличивание жертвы наступало в тот момент, когда она переставала представлять для преступника интерес. Именно поэтому специалисты по переговорам рекомендовали попавшим в заложники агентам пытаться устанавливать контакт. Даже небольшой разговор или вовремя заданный вопрос многократно увеличивал шансы на выживание.
Сделав большой глоток приготовленного Фьюри напитка, я отодвинула от себя стакан и снова облокотилась о стену.

- Кто на самом деле убил Вэнди Мур?
Моё первое раскрытое дело. Убийство рыжей стюардессы с рейса Стренджтаун-Лейквилль произошло почти десять лет назад, и виновные давно отбывали наказание. Формально Фьюри был не причем, а фактически я была уверена в его причастности к этому делу, но не имела ни одной указывающей на это улики.
- Вэ-энди.. – протянул Фьюри, откинув голову на спинку своего кресла и крутанулся на нём один оборот. – Это был последний раз, когда я доверил свою работу неуравновешенным истеричкам. С убийством Джемма она, конечно, справилась. Из тюрьмы я её, конечно, вытащил. Но потом началась какая-то мелодрама с серьезным увлечением алкоголем и непрекращающимися пьяными истериками. А потом она попыталась качать права… - Фьюри картинно вскинул бровь, одним только выражением лица давая понять, как эту попытку воспринял, и я хмыкнула. – А я решил, что не отягощенная моральной стороной вопроса, да ещё и не особо психически уравновешенная персональная убивашка – это, конечно, очень здорово, но грозит серьезными неприятностями. Особенно, в свете того, что проблем от неё становилось всё больше, а пользы – всё меньше. Так что, убил двух зайцев сразу: и от Вэнди избавился, и Фаренгейтов подставил.
Это означало, что мое «раскрытое» дело, по-настоящему так и не было раскрыто. Убийство Вэнди было провокацией, всего лишь поводом для того, чтобы залезть во внутренние дела конкурентов. Теперь я бы и вмешательству ФБР не сильно удивилась.
- Ещё? – Фьюри нетерпеливо отбивал пальцами какой-то замысловатый ритм, и это сильно действовало на нервы. Больная голова, как надрезанный арбуз, грозила расколоться на восемь ровных частей от одного точного удара ровно в середину.
- Ежегодный бал Ландграабов.. – выстукивание мгновенно прекратилось, и он улыбнулся. Вспомнил, значит. – Ты тогда сильно разозлился. Отчего? Ещё я хочу знать, для чего ты на самом деле женился на мне? Только давай на этот раз без херни о «единственной женщине, которая не пришла в восторг от моего королевского величества».
- …ехниески, эо ва вороса, - откинув голову на спинку кресла, он аккуратно, стараясь не облиться, вливал в себя остатки коктейля из стакана. Как, при этом, получалось разговаривать и не давиться, оставалось загадкой.
- Отвечай.
Пустой стакан Фьюри откинул, но тот оказался слишком крепким, чтобы разбиться. Вместо этого он неожиданным грохотом приземлился на пол и откатился в сторону стола, расплескивая последние капли виски с содовой по дорогому паркету.
- Я с самого начала знал, кто ты такая. Тед рассказал, - по телу прошла дрожь, и он разомкнул губы в хищной улыбке, нисколько не сочетающейся с «ангельской» внешностью. – Женился, как ты понимаешь, именно для того, чтобы не упустить из виду Нормана. Он все ещё действовал скрытно, и мне была необходима какая-никакая ясность, чтобы знать, как поступать дальше.
Выходило, Норман сильно недооценил Фьюри. Считая, что расставил ему ловушку, он не задумывался о том, что имел дело с не совсем обычным преступником. Обычные преступники ловушек старались избегать, Фьюри же - установил свою в ответ. Довольно иронично было осознавать, что инструментом наблюдения для них обоих служила я.
- А насчет бала… Помнишь, что тебе тогда приказал Норман? – я медленно кивнула. Забыть приказ, кардинально изменивший мою жизнь, было невозможно даже при большом желании. – Начальник службы безопасности позвонил, когда мы уже прибыли в Ландграаб-холл, а ты вовсю заливалась дорогим вискарём. Сказал, система была взломана, а некоторые данные извлечены. И знаешь, что я сделал? Ничего, - вздохнул Фьюри и опять поднялся на ноги. Кресло он в этот раз отодвинул обратно к столу, а сам направился к Норману. А всмотревшись в мёртвое лицо, добавил, - потому что, в противном случае, он бы понял, что я знаю о слежке, а этого допускать было нельзя. В ту ночь я потерял пятьсот лямов, но обиднее всего было не это, а пустить по одному месту почти полугодовую кропотливую работу.
Я усмехнулась. Бедняжка.
- Значит, со мной ты переспал, потому что очень расстроился? Я-то думала, наконец, начала тебе нравиться..
- Что-то вроде того, да. Я всерьез опасался, что убью тебя в ту ночь, и нужно было срочно снять напряжение.
Снял, ничего не скажешь.

Даже по своим меркам, Фьюри вел себя странно. Подойдя к Нормана, он аккуратно обогнул лужу крови и встал параллельно телу. Затем, будто примеряясь к чему-то, развернулся строго на сто восемьдесят градусов и сравнил положение своей руки с мёртвой рукой Нормана на полу. Перевел взгляд на лежащий рядом с рукой пистолет.
- Слушай, - неожиданно для себя позвала я, и он кивнул, давая понять, что слушает. – Почему именно Катрина?
Взгляд Фьюри машинально скользнул на запястье. Татуировки покрывали всю его левую руку – от кисти до плеча, а также большую часть спины. И если татуировку на спине я видела не больше пары раз, то «рукав» мелькал довольно часто. С внутренней стороны предплечья Фьюри загадочно улыбалась Катрина Калавера – популярный в мексиканской культуре персонаж, олицетворяющий собой смерть. Тематика Дня Мёртвых увлекала его не первый год; в этой квартире бесконечные гравюры, постеры и картины, изображающие Катрину, встречались на каждом шагу. В нашем доме не было ни одного её изображения, но миниатюрная, явно коллекционная статуэтка «жила» в кабинете Фьюри на его столе уже довольно давно, а другая, с продетым через голову железным кольцом, служила ему брелком для ключей от машины.
- Она не дает мне забывать об одной важной вещи, - сделав от тела Нормана один большой шаг, Фьюри, наконец, опустился на пол и скрестил босые ноги по-турецки. - О том, что богатые, влиятельные и успешные, несмотря на деньги, знакомства и вагон понтов, так же смертны, как и все остальные.
Смутное, почти неосознанное чувство беспокойства, молчавшее до сих пор, неожиданно подняло голову. Фьюри сидел в расслабленной позе, в этот момент не представляя никакой опасности, но я всё равно напряглась. Комариный писк интуиции, поначалу звучавший почти на грани слышимости, с каждым мгновением приобретал всё больше сходства со звучавшей где-то вдалеке пожарной сиреной. Фьюри подчеркнуто мирно опустил ладони на колени.
- Моя очередь задавать вопросы. Вот чисто теоретически, Миа, у нас с тобой вообще могло что-нибудь получиться?
«Нет!» - тут же заорал внутренний голос. - «Скажи, нет! Ничего бы у вас не получилось, и ты прекрасно об это знаешь! И он знает».
Соблазн озвучить эту мысль был так велик, что я и сама не поняла, откуда взяла силы на честный ответ. Дело было не во внезапно взыгравшей совести и не в том, что мы договорились отвечать честно. Просто менять правила в процессе игры – признак слабости. А в моем случае, ещё и малодушия.
- Могло, - призналась я и перевела взгляд на пустой стакан рядом с собой. – Но потом ты пообещал убить моих близких, если откажусь родить от тебя ребенка. Не очень это располагало к развитию романтических отношений, тебе не кажется?
- Справедливо, - немного подумав, согласился Фьюри и без какого-либо перехода добавил, - сегодня вышла последняя серия «Миднайт Лейк», знаешь, да?
Последнюю серию «Миднайт Лейк» я досматривала впопыхах до отъезда в аэропорт. Такси у дома успело превысить десятиминутный лимит бесплатного ожидания, но мне было всё равно. До финальных титров с места не сдвинуло бы даже объявление ядерной войны, не то что поездка по двойному тарифу.
- Расскажи, чем кончилось.
Мысль оборвалась.
Это я могла забывать о «Миднайт Лейк» на недели или месяцы, а потом возвращаться и продолжать смотреть, как ни в чем не бывало. Я также могла читать описания эпизодов и проглатывать по нескольку серий за раз. Фьюри – нет. За десять лет трансляции сериала он не пропустил ни одной серии и всегда был очень категорично настроен против любых спойлеров. Молчание длилось долго, но терпеливое ожидание во взгляде Фьюри так и не сменилось ни скукой, ни раздражением, и это было странно. Даже не столько странно, сколько непривычно и жутко.
Фьюри не сводил странного с меня странно блуждающего взгляда, и впервые за вечер мне сделалось по-настоящему страшно. От смерти Нормана я испытала шок, от перспективы собственной смерти – оцепенение и ужас, но сейчас меня накрыл страх другого рода. Страх осознания.
Фьюри изначально не собирался убивать меня. Я была зрителем и слушателем, но не заложницей. То, что изначально приняла за исповедь, в действительности, было способом собраться с духом. С этой же целью он целый вечер методично напивался, отвечал на мои вопросы и задавал свои. Не потому что ему было интересно слушать меня, а потому что он отчаянно нуждался в подведении итогов. Завершенность через срыв покровов, к которой он так стремился в эту ночь, должна была придать уверенности и избавить от всех колебаний.
Фьюри говорил, что сегодня ночью только один из нас покинет эту квартиру, и только теперь до меня дошло, что он имел в виду не себя.
- Ну так?
Взглянув на него ещё раз, я поняла, что он знает. Знает, что я всё поняла. Выражение лица Фьюри не изменилось, оно было все тем же, что и минуту, и две минуты назад.
- Лиза умирает от чахотки, но перед смертью успевает рассказать, что завещание графа спрятано в бутылке, а бутылка в сундуке на дне озера. Клэрити и Линнет отправляются на поиски, берут с собой Отто. Отто ныряет в холодную воду, и от этого у него случается инсульт. Клэрити и Линнет пытаются спасти его, но к тому моменту, как находят лодку и доплывают до середины озера, он уже мёртв. В поместье приезжают кредиторы, и их встречают Август, Виктор и Астор. Кредиторы называют огромную сумму, которую нужно выплатить в уплату карточных долгов графа – или поместье уйдет с молотка. Астор соглашается выплатить долг, но только при условии, что Виктория выйдет за него замуж. Виктория соглашается, но сообщает, что должна кое в чем признаться. Показывается флешбэк, из которого становится ясно, что настоящая Виктория умерла до событий сериала, а та, кого считали Викторией мы – самозванка. «Виктория» и Лиза придумали эту схему вдвоем, чтобы заполучить поместье. Виктор в шоке, Астор взбешен, Август аплодирует. В самом конце появляются Линнет и Клэрити, обе мокрые до нитки, но с небольшим сундуком. Сундук открывается, бутылка разбивается, все читают завещание графа. В завещании сказано, что поместье граф велит продать, а вырученные с продажи деньги раздать беднякам и сиротам.

Фьюри слушал, закрыв глаза, и в тот самый момент, когда я закончила говорить, искренне рассмеялся.
- Ну и бред! Как можно было так слить концовку? Десять лет показывать сериал, чтобы так по-дурацки его закончить?
По иронии, меня интересовал тот же самый вопрос. Правда, не про сериал.
- Как же Флора?
Почему-то мне казалось, что упоминание любимой дочери должно привести Фьюри в чувство. Я думала, он изменится в лице, помрачнеет. Или что в глазах отразится что угодно, кроме этого жуткого принятия, которое он излучал направо и налево. Но я ошибалась. Фьюри пожал плечами.
- А что Флора? На неё оформлен дом, его точно не конфискуют. Когда она родилась, я открыл сберегательный счет на её имя, а твоих родителей сделать поручителями.
- Ты ведь знаешь, что я не об этом. Неужели, ты действительно этого хочешь?
Перед тем, как ответить, Фьюри извлек из кармана канцелярский нож и подтолкнул его по полу ко мне. Нож подкатился, я подняла его двумя пальцами и только тогда обнаружила, что таким тупым лезвием не то что пластик, а даже масло было бы проблематично резать.
- Знаешь, что страшнее смерти, Миа? Жить, будучи никем. С доказательствами, о которых говорил Норман, уже утром все мои активы будут заморожены, а меня арестуют и посадят на тридцать лет. Даже если, каким-то чудом, я отсижу этот срок, то на свободу выйду никем. Я родился никем, умирать никем – не хочу. – Фьюри легко и неторопливо потянулся за пистолетом поодаль руки Нормана, а у меня застучало сердце. Пластиковые наручники почти не поддавались тупому канцелярскому ножу, и резать их требовало больших сил, которых у меня не было. – Лучше вообще не иметь родителей, чем стыдиться их. Думаешь, Флора обрадуется, когда узнает, что её отца приговорили к пожизненному заключению в федеральной тюрьме?
- О чем ты вообще говоришь?! – воскликнула я в ответ. Голос дрожал, но теперь этот факт волновал в самую последнюю очередь. – Ты хоть представляешь, как на ней отразится твоя смерть?! Что с ней станет, когда узнает, что её отец покончил с собой?!
От мысли, что сидящий в полутора метрах человек твердо намерен застрелиться, а я никак не могла этому помешать, перед глазами всё плыло. Должно быть, у меня сильно повысилось давление: щеки горели, в ушах стучал пульс, а руки отказывались слушаться. Зажав нож между колен, я орудовала им так быстро, как только могла, не обращая внимания на содранную кожу и кровоточащие раны на запястьях. Вопрос Фьюри проигнорировал.
- Обиднее всего знаешь что? – когда он перезарядил пистолет Нормана, я вдруг забыла, как дышать и чуть не подавилась воздухом. – Тебе ведь придется исчезнуть.
«Что? Что он говорит?»
- Иначе двойное убийство повесят на тебя. Норман, скорее всего, сообщил, что ты здесь, даже если по официальным данным – нет. Свидетелей устраняют не только плохие ребята. Хочешь выжить – придется бежать, или сядешь сама.
Принято считать, что понимание окатывает ушатом холодной воды. Это определение всегда казалось мне не более чем художественным преувеличением, свойственным экзальтированным личностям и мало пригодным для описания ситуаций и реальной жизни. От слов Фьюри меня не окатило холодной водой, это была бы слишком слабая метафора. Меня заживо заморозили жидким азотом.
- А, вот ещё что, - заряженный пистолет переместился обратно руку Нормана, и Фьюри самостоятельно сжимал его мёртвые пальцы своими. От ужаса снова затошнило, и я отбросила нож, пытаясь разорвать надрезанные наручники силой рук. - Не забудь забрать отсюда стакан, наручники и нож. Было бы глупо оставить на месте преступления столько улик.
- Фьюри, подожди!
- Искренне желаю тебе найти выход из этой ситуации, - он адресовал мне одну из своих фирменных улыбок и поднялся на корточки, держа пистолет в руке Нормана перед собой. - Хотя, честно говоря, не имею ни малейшего представления, как тебе это удастся.
- ФЬЮРИ!
Он улыбается. Твою мать, он улыбается!
- Heroes always get remembered, but you know, legends never die***

(англ.) Героев не забывают,а легенды живут вечно

…У него достаточно решимости. Палец ложится на спусковой крючок мягко, без усилий…
...Больше всего на свете я хочу отвернуться и закрыть глаза, но физически не могу отвести от него взгляд…
…Фьюри не закрывает глаза. Его лицо сохраняет мечтательное выражение, а на губах играет нежная улыбка…
…Тишину квартиры пронзает звук выстрела. Я успеваю зажмуриться в последний момент, но закрытые глаза не спасают. Я слышу, как пуля ломается кости черепа и проходит навылет…
…Тело Фьюри опускается на пол мягко. Кошачья грация не изменяет ему даже сейчас…
…Он лежит в позе звезды. Руки и босые ноги раскинуты в разные стороны. Яркие, но незрячие теперь глаза устремлены вверх…
…Норман и Фьюри выглядят так, словно убили друг друга…
…Я разрываю наручники, падаю на бок. Кажется, кричу. Впервые в жизни у меня случается истерика…

***

Я не знала, сколько прошло времени с тех пор, как очнулась на полу кабинета Фьюри. Грудь сдавило болью, а раны от наручников на запястьях успели покрыться коркой. Окна выходили на восток, и даже сквозь шторы было заметно, как вдалеке, над Александровым лесом, начинал заниматься рассвет. Стараясь не смотреть ни на Фьюри, ни на Нормана, я облокотилась на руку и медленно приняла сидячее положение. Часы на столе показывали начало пятого.
Фьюри был прав, оставаться здесь было нельзя. По-хорошему, в аэропорт следовало отправляться уже сейчас. По-хорошему, с каждой секундой раздумий шансы на побег таяли, а шансы оказаться арестованной и предстать перед федеральным судом – возрастали в геометрической прогрессии. По-хорошему, стоило сначала убраться к чертовой матери с места преступления, а потом думать, что делать дальше. По-хорошему, я не могла уйти, не попрощавшись.
Забрав из квартиры улики и, на всякий случай, тщательно протерев поверхности, которых могла коснуться, я направилась в противоположном от аэропорта направлении. Домой.
Свет не горел ни в одной из комнат, даже внешнее освещение было отключено, и я вздохнула с облегчением. Значит, родителям не придется ничего объяснять. Во всяком случае, не сегодня. Чем меньше они знали на данный момент, тем меньше смогли бы сказать, если бы оказались вызваны на допрос. Я обязательно расскажу, что произошло – но позже. Обязательно дам им знать, что со мной случилось, но не сейчас. Обязательно.
Обойдя дом, я воспользовалась задней дверью и оказалась на кухне. Дом встретил сонной тишиной, спали все, даже коты. Я прислонилась к шершавой стене щекой и провела по ней ладонью. Мама выбирала эти обои сама, когда старые подрали коты. Сердце сжалось, не помог даже мысленный запрет распускать сопли. Ноги сами понесли меня по лестнице на второй этаж.
Из комнаты родителей доносился храп. С недавних пор папа начал храпеть, а мама – спать в берушах. В глазах защипало, и я поспешно отвернулась в другую сторону. Дверь в комнату Флоры была приоткрыта.
Я сделала шаг. Потом ещё один. И ещё. Пять шагов, и я переступила порог, прикрыв за собой дверь. Флора спала, раскинув руки в стороны. Увидев это, медленно выдохнула и потрясла головой, прогоняя ассоциации. Всё же они были сильно похожи.
- Мама?
Я вздрогнула. Флора приподнялась на локтях и сонно терла кулаком глаз. Убедившись, что я ей не снилась, она села на кровати и под одеялом притянула к себе колени. Я кивнула, жестом дав понять, чтобы говорила тише. Флора понятливо кивнула, и я села к ней на кровать.
- Бабушка сказала, ты на Твикки, - прошептала она и обняла колени руками.
- Рейс утром, - голос звучал сипло. Я сорвала его, пока выла белугой на полу кабинета Фьюри. Но Флора не могла об этом знать. – Я пришла попрощаться.
- Ты не пришла на концерт, - в её голосе не было обвинения или упрека, но я всё равно ощутила укол вины. Не потому не пришла, а потому что даже не вспомнила, что концерт был сегодня. – У тебя были дела?
- Да… извини. Очень много дел. - Флора прищурилась и склонила голову набок, для чего-то всматриваясь мне в лицо. В темноте не был заметен ни поплывший макияж, ни красные глаза, но я всё равно посмотрела в сторону. – Что ты играла?
Флора просияла.
-«Эрос». Мисс Арлин была очень довольна. Сказала, что я выступила лучше всех. Жаль, что тебя не было, тебе бы понравилось!
- Да, - глухо отозвалась я и с силой улыбнулась. – Жаль.

Любой физический контакт с Флорой я воспринимала в штыки. Я никогда не носила её на руках. Никогда не держала за руку. Никогда не обнимала. Пока она была совсем маленькая, я старалась даже не смотреть на неё лишний раз, не то, что касаться. И теперь, когда времени почти не осталось – на улице почти рассвело, и мне уже следовало быть на полпути в аэропорт – я не могла заставить себя встать и уйти. Рука поднялась сама собой, словно принадлежала вовсе не мне, а существовала отдельно. Пальцы коснулись округлой щеки. Флора ошарашено распахнула глаза, но не отстранилась. Аккуратно очертив пальцами овал её лица, я поймала себя на мысли, что запоминаю её. Я хотела запомнить её именно такой – в цветной пижаме с растрепанными красными волосами, гордую собой.
- Сколько ты будешь на Твикки? – тихо спросила Флора, и я с сожалением убрала руку.
- Не могу сказать. Веди себя хорошо.
Я кровати я поднялась так тяжело, словно была столетней старухой. Ноги отказывались стоять, а спина – держать тело ровно. Оставаться дольше было нельзя. Кинув на Флору последний взгляд, я развернулась, будто на шарнирах, чтобы замереть у самой двери.
- Мам, - тихо позвала с кровати Флора, и я схватилась за дверной косяк. Повернула голову.
- Я тебя люблю.
В тело впиваются тысячи игл. Удар в солнечное сплетение с колена. Удар в лицо кулаком. Удар локтем в спину. Я должна была упасть, но осталась стоять на ногах. Выдохнула.
- Я тебя тоже.
И вышла, закрыв за собой дверь. Из комнаты родителей вышел проснувшийся Чак. Мяукнул, привычно потеревшись о ноги, и повел вслед за собой – на кухню. Гранулы корма посыпались в миску с негромким стуком, и Чак тут же нетерпеливо меня от неё оттеснил.
Я не знала, когда в следующий раз буду дома, но старалась не думать об этом.
Солнце вставало.
Пора.

***
Эпилог

Ричарда Фьюри и Джейкоба Нормана утром того же дня обнаружат прибывшие на квартиру агенты ФБР. Вызванные на место преступления эксперты подтвердят обоюдное убийство, но эта версия разглашаться не будет.

Мию Томпсон объявят в федеральный розыск и обнаружат примерно через год поисков на острове Твикки. Местные жители сообщат о путешествующей в одиночку американской туристке, и сотрудники полиции прочешут остров вдоль и поперек, прежде чем обнаружить её тело в гнезде ядовитых змей. Сильный яд сделает проведение анализа крови бесполезным, а многочисленные укусы исказят черты лица. Для опознания на Твикки вылетят родственники погибшей. Опознание подтвердится, но с родственников возьмут подписку о неразглашении.

Почти что одновременная потеря и дочери, и зятя станет для Марка и Моны тяжелым ударом, от которого они так до конца и не оправятся. Несколько раз их вызовут на допрос, на котором они несколько раз повторят то немногое, что знали о деятельности Мии.

Новость о смерти лучшей подруги почти сломает Хелен. Она будет благодарна Арону, как благодарна Саре с Софией за то, что не отступали от неё ни на шаг в это тяжело время. Хелен выполнит свое давнее обещание, и они с Ароном будут оказывать всяческую помощь Марку и Моне по воспитанию осиротевшей Флоры.

Дэвид не поверит. Сначала он будет уверен, что это газетная утка, потом – что досужие сплетни. Потом, когда через год вместе с Марком полетит на опознание Мии, уже ни в чем не будет уверен. После расставания с Джейн ничто не будет держать его в Цветочных Холмах, но Смерть Мии поставит на этом этапе его жизни жирную точку. Сменит деятельность и примется много рефлексировать. Иногда будет возвращаться. Возможно, когда-нибудь себя простит.

Мадлен переедет во Францию и обоснуется в Ницце, на берегу Средиземного моря. О смерти Ричарда Фьюри она узнает из новостей. Будет много плакать и винить в случившемся себя, но, в конечном итоге, успокоится. У неё родится удивительно зеленоглазый мальчик, которого назовет Анри и будет любить сильнее, чем когда-либо любила его отца. Анри, в отличие от своего отца, будет отвечать ей тем же.

Флора будет помнить, что видела Мию в ту ночь. Она расскажет об этом Марку и Моне, но они, убитые горем, сначала не предадут этому значения, а потом воспримут сказанное как её фантазию. Но Флора всё равно будет об этом помнить.

По официальной версии, Ричард Фьюри окажется «заказан» международными конкурентами. Несколько раз упомянут японскую мафиозную группировку. Миа Томпсон, вскоре после этого пропадет без вести, а «Норман Джейкобс», в свою очередь, скоропостижно сменит место жительства и переедет в город Брумфилд, штат Колорадо.

Благодаря вмешательству ФБР, дело Ричарда Фьюри и Мии Томпсон получит высокий гриф секретности и подлинные обстоятельства смерти так и не будут разглашены. Силовые структуры, желая скрыть свою причастность, полностью избавятся от упоминания имени Джейкоба Нормана во всех отчетах, кроме самых секретных.