[Arrien]

Автор выражает глубокую благодарность за совет по поводу выравнивания текста. И все же, не смотря на то, что многим моя идея не понравилась, я чувствую в такой форме текcта некоторую эстетику... и не готова от нее отказаться совсем. Поэтому ради тех, кому читать текст, выровненный по центру не удобно, буду публиковать более привычный формат дополнительно.

Заслонка почтового ящика противно скрипнула, закрыть ее как положено мне удалось не с первой попытки. Задумчиво облизал прищемленный палец.
Ну и неделька выдалась! Честное слово, кто бы мог подумать, что на общей кафедре придется так напрягаться. Сонно похлопав глазами, я уставился на дорогу пустым, усталым взглядом, покрасневших от недосыпа и постоянного чтения глаз.
Уже через пару дней сосредоточенной учебы я не вспоминал даже про то, где я учусь, не говоря о том, что регулярно путал день с ночью. Нет, уровень света за окном менялся, но обстановка вокруг меня оставалась прежней.

Я целыми днями зависал в библиотеке, то вычитывая нужные сведения для очередного доклада или реферата, то попросту в попытках найти нужную книгу.
Возвращаясь с пар, измотанный, злой и голодный, я мечтал только о том, чтобы, наконец, выспаться. Голова гудела от количества новой информации, не всегда необходимой, на мой взгляд, но программа университета была строга и неумолима. Первокурсник должен знать это! Кого интересует мое мнение?
Иногда, обезумев от бесконечных букв на сероватой, старой бумаге библиотечных книг, я бросал бесполезное занятие – информация уже просто не помещалась в голову, по крайней мере, до завтра – и отправлялся в студенческую качалку.

Занимался на тренажерах до седьмого пота, с каким-то особым ожесточением. Иногда, от усталости свалившись в буквальном смысле с беговой дорожки, я ловил себя на мысли: «Хорошо бы сейчас свернуться прямо тут в комочек и заснуть!»

Как ни странно каждый раз после очередной тренировки в зале я чувствовал себя сильным, свежим, отдохнувшим, готовым вернуться к поеданию научного гранита. Даже боль в мышцах на следующее утро приносила скорее мрачное удовлетворение от проделанной работы, чем какой-то негатив.

Самым страшным заданием за весь семестр для меня стало задание нарисовать картину. КАРТИНУ! Здесь не отделаешься подбором нужной информации. Уходя из аудитории, забыв даже обозначить это задание в своем блокноте (как будто я могу забыть о таком!), я подумал, что на этот раз я на самом деле влип. Проникшись моими честными, но совершенно несчастными глазами, профессор Моника доброжелательно заверила, что никто не ждет от меня особых художеств. Но работу нужно сдать не позднее назначенного числа, иначе допуск к экзамену я не получу.
Даже не знаю, может ли что-нибудь выглядеть более нелепо и странно, чем я с кистью и палитрой в руках?

Удивительно, но размазывание красок по холсту действительно несколько увлекло меня. А быть может дело в том, что это занятие не требовала серьезной работы мозга, и можно было хоть на некоторое время отключиться от текущих дел

Пожалуй, если бы не Рубен, мои будни так и остались бы серыми, довольно скучными, о которых почти нечего было бы рассказывать. Мы редко общались, в основном натыкаясь друг на друга в коридорах, обменивались шутками, делились незамысловатыми новостями.

Неугомонный, неизменно оптимистичный и веселый, он постоянно придумывал какие-то новые занятия для нас, услышав предложения о которых я на минутку выпадал из реальности. Предложения казались на редкость неподходящими для данного момента. Но возможности отказаться мне никто не предоставлял.
- Ну что опять? – спрашивал я у парня, нечаянно встретив его на пути к автомату с газировкой. О том, что мой друг уже опять что-то придумал, я понимал по нехорошему блеску в его глазах

- Сыграем в мяч? У меня есть бейсбольный, я привез из дома.
Интересно, зачем он вообще всегда задавал подобные вопросы, если возражения никогда не принимались всерьез.

И это не важно, что на улице глубокая ночь, все общежитие давно спит, да и я двадцать минут назад как раз уже собирался съежиться под одеялом на пару часиков.
Через некоторое время я прекратил свои попытки отказаться от его все новых, вроде бы совершенно обычных затей. Минуты, проведенные с ним за новой партией в шахматы (которую я умудрился проиграть!) или за незамысловатым перекидыванием друг другу мячика приносили мне отдых, наполняли энергией, дарили хоть короткое время беззаботности. Я чувствовал себя чуть-чуть счастливым, занимаясь полнейшей, казалось бы, ерундой.
Пожалуй, самым потрясающим его предложением было сыграть в камень-ножницы-бумага (как будто нам лет пять, не больше!), а кто проиграет – будет выполнять упражнения на балетном станке, установленном прямо здесь, в коридоре общежития в прошлую пятницу.

Ну, и кто бы сомневался, что проигравшим окажусь именно я.

На общение с другими жителями общежития времени у меня не было. Нет, наверное, оно непременно нашлось бы, было бы желание найти его. Ведь некоторые из них учились вместе со мной и находили время для шумных посиделок у телевизора или в столовой. По всему очевидно, сверстники, как я уже успел привыкнуть, относились к своему образованию куда менее серьезно. А я, закончив задание для профессора Диккенса по математике и прочитав триста страниц энциклопедии по зоологии, валился спать.
Вставать приходилось затемно, в те редкие часы, когда в общежитии воцарялась сонная тишина, нарушаемая только храпом, доносившимся откуда-то с первого этажа. Не завидую я соседям этого «трактора»

. . .
Тук!
«…для приготовления омлета с шампиньонами…»
Тук!
«.. так, омлет с гренками…» - Нет, это не подходит! «Омлет с вареньем? (!!!)
Тук!
Кто же это придумал, есть омлет с начинкой из варенья? Неужели это может быть съедобно?

За окном уже давно начинали сгущаться сумерки, а я все еще не переписал последний из трех рецептов для завтрака. На лекциях по кулинарии нам было задано придумать три блюда с разными продуктами в основе, подходящих для завтрака и подробно описать технологию приготовления этих блюд, а так же сделать обзор по всем необходимым для этого продуктам. И я уже практически дописал свою работу.
Тук!
Нет, что там такое стучит? Вроде бы не так уж и громко, но очень сбивает. Все больше раздражаясь, я плюнул на оригинальность и решил выбрать третьим блюдом обычную глазунью, посыпанную свежей зеленью, и принялся переносить необходимую информацию в почти законченный проект
Тук!
Нет, это совершенно невыносимо! Находясь в состоянии только начинающегося бешенства, я громко бросил на тетрадь шариковую ручку, которая немедленно улетела куда-то на пол. Решительно поднялся и направился искать возмутителя спокойствия. Обычно, если начинала шуметь целая компания, то угомонить ее, не ввязавшись в драку, было практически невозможно, но уж с одним-то человеком я могу как-нибудь справиться, не пуская в дело кулаки.
Возмутитель спокойствия нашелся сразу за поворотом библиотеки и вызвал у меня еще большую досаду, а поток нелицеприятных выражений пришлось безропотно оставить непрозвучавшими – возмутителем оказалась довольно симпатичная девушка.
Она увлеченно метала дротики в подвешенную на стене мишень и не сразу заметила зрителя в моем уставшем, не слишком доброжелательном лице.
- Ой! – охнула она и хихикнула. – Привет! А что ты здесь делаешь?
Я? Потрясающий вопрос. В голову пришло несколько ответов на данный вопрос, но все они не подходили.
- Да так, иду мимо, - пробормотал я, разворачиваясь обратно в сторону библиотеки.
- Постой, - похоже, она успела заметить мою стремительно нарастающую грусть – Тебя зовут Эмиль, правда?

- Мы знакомы? – спросил я, приподняв левую бровь, послушно возвращаясь на только что покинутое место.
- Нет. Я помешала тебе, да?
- Да нет, что ты я просто шел… Подумал, может ты научишь меня кидать дротик? – иногда приходится придумывать маленькую ложь, чтобы не чувствовать себя невежественным упырем.
Я подошел к доске, снял парочку дротиков и искоса взглянул на девушку.
Симпатичная. Стройная, длинноногая. Лицо с совсем небольшим количеством макияжа, что делало ее еще более приятной. Ненавижу девиц, накладывающих столько косметики, что это больше похоже на боевую раскраску.
- Могу я узнать, как Вас зовут?
В ее глазах появилось легкое удивление и удовольствие.
- Гвен. Гвендолин Хоук. Встань возле той черты, - я немедленно выполнил ее распоряжение и посмотрел на нее. Вопросительно, с неподдельным вниманием.

- Постарайся бросать так, чтобы дротик полетел точно вперед, не описывая дугу. Толкай его рукой вперед.
Я прищурил правый глаз, занес руку с дротиком и, стараясь попасть поближе к центру, вложил дротик чуть выше «яблочка»
- Здорово! – она даже слегка подпрыгнула, радуясь моему успеху, а я подошел и вложил ей в руку оставшиеся дротики.
- Вы хороший учитель, у меня получилось первый раз! – я пристально заглянул ей в глаза.
- Неправда, - по ее щекам побежал едва заметный румянец. Она хотела возразить что-то еще, но не нашлась, тогда я, дав ей три секунды раздумий, решил говорить сам.

- Судя по запаху, на ужин в столовой сегодня оладьи. Не изыск конечно, но я, кажется, проголодался немного. Вы составите мне компанию?
Смущенно улыбаясь, она помолчала и кивнула.
Несмотря на ранний час, в столовой оказалось не очень много людей, не настолько шумно, как это бывает обычно. Разговаривать за едой почти не получилось: Гвен только поглядывала на меня поверх тарелки с пышными столовскими оладушками и продолжала смущаться. За весь совместный ужин мы обмолвились лишь парой фраз, но я не настаивал. Только бросал на нее взгляды украдкой, стараясь, чтобы она не заметила. Не смущать ее еще сильнее.

Доев свою порцию, я еще немного посидел, дождавшись, пока девушка закончит есть тоже, и, пожелав ей спокойной ночи, отправился дописывать проект. Работа уже не ложилась под мои чернила. Я задумчиво поковырялся еще немного в кулинарном справочнике, настойчиво пытаясь вникнуть, но внимание и сосредоточенность ускользали, и я отправился действительно вздремнуть немного на диванчике (приобрел его недавно) в моей комнате. Ночью мне предстояла довольно увлекательная работа по наблюдению за небесными телами: перед этим мне совсем не помешало бы немного вздремнуть

Просыпаться по заведенному будильнику совершенно не хотелось, но поднявшись на крышу общежития, вдохнув в легкие свежий осенний воздух, пахнущий почвой, опавшими листьями и уже совсем немного – морозом, я почувствовал себя совершенно бодрым, отдохнувшим.

Небо уже успело приобрести темно-синий оттенок, по нему, будто просо рассыпались яркие, зимние звезды. По небу бежали редкие облака, молодой узкий месяц казался величественным пастырем всех небесных тел.
Пока я наблюдал небосвод в линзу телескопа, гораздо более близкий мир вокруг меня начал меняться. С неба, как показалось на первый взгляд, посыпались те самые звезды, в считанные минуты усыпав и выбелив студенческий поселок, лежащий где-то там, внизу.

Я делал заметки в тетради по астрономии, стараясь не обращать внимание на волшебство, происходящее вокруг меня. Но я, конечно, не мог не замечать его. Оно дарило какую-то детскую радость и вдохновение. Эмоции захлестывали меня, сердце радостно билось.

Как будто ничего не было, кроме этого синего неба, крупных хлопьев снега и звенящей тишины, дополнившей то самое, невыразимое волшебство. Как будто нет и не было никогда в моей жизни горьких, выжигающих душу несчастий. Нет, моя душа, как оказалось, жива. Жива! И ждет, надеется, нетерпеливо подрагивает в ожидании. Я хочу быть счастливым. И буду, обязательно! Чтобы мама, папа, бабушка и моя маленькая, чудесная Кайя смотрели на меня с небес и улыбались мне. Ради них я должен жить. Не просто существовать в какой-то глухой капсуле, отгородившись от всего мира. Жить по-настоящему, каждый день ощущая каждой своей клеточкой счастье и энергию.

Только закончив заносить данные в тетрадь, когда небо окончательно заволокли снежные облака, я почувствовал, что успел порядочно озябнуть.
Этой ночью, наконец, добравшись до столь желанной кровати, натягивая одеяло до самого носа, я продолжал улыбаться самому себе и, засыпая, видел, как Кайя, подрагивая светлыми, но очень длинными, как крылья бабочки, ресницами, улыбается мне

No center format

Заслонка почтового ящика противно скрипнула, закрыть ее как положено мне удалось не с первой попытки. Задумчиво облизал прищемленный палец.
Ну и неделька выдалась! Честное слово, кто бы мог подумать, что на общей кафедре придется так напрягаться. Сонно похлопав глазами, я уставился на дорогу пустым, усталым взглядом, покрасневших от недосыпа и постоянного чтения глаз.
Уже через пару дней сосредоточенной учебы я не вспоминал даже про то, где я учусь, не говоря о том, что регулярно путал день с ночью. Нет, уровень света за окном менялся, но обстановка вокруг меня оставалась прежней.

Я целыми днями зависал в библиотеке, то вычитывая нужные сведения для очередного доклада или реферата, то попросту в попытках найти нужную книгу.
Возвращаясь с пар, измотанный, злой и голодный, я мечтал только о том, чтобы, наконец, выспаться. Голова гудела от количества новой информации, не всегда необходимой, на мой взгляд, но программа университета была строга и неумолима. Первокурсник должен знать это! Кого интересует мое мнение?
Иногда, обезумев от бесконечных букв на сероватой, старой бумаге библиотечных книг, я бросал бесполезное занятие – информация уже просто не помещалась в голову, по крайней мере, до завтра – и отправлялся в студенческую качалку.

Занимался на тренажерах до седьмого пота, с каким-то особым ожесточением. Иногда, от усталости свалившись в буквальном смысле с беговой дорожки, я ловил себя на мысли: «Хорошо бы сейчас свернуться прямо тут в комочек и заснуть!»

Как ни странно каждый раз после очередной тренировки в зале я чувствовал себя сильным, свежим, отдохнувшим, готовым вернуться к поеданию научного гранита. Даже боль в мышцах на следующее утро приносила скорее мрачное удовлетворение от проделанной работы, чем какой-то негатив.

Самым страшным заданием за весь семестр для меня стало задание нарисовать картину. КАРТИНУ! Здесь не отделаешься подбором нужной информации. Уходя из аудитории, забыв даже обозначить это задание в своем блокноте (как будто я могу забыть о таком!), я подумал, что на этот раз я на самом деле влип. Проникшись моими честными, но совершенно несчастными глазами, профессор Моника доброжелательно заверила, что никто не ждет от меня особых художеств. Но работу нужно сдать не позднее назначенного числа, иначе допуск к экзамену я не получу.
Даже не знаю, может ли что-нибудь выглядеть более нелепо и странно, чем я с кистью и палитрой в руках?

Удивительно, но размазывание красок по холсту действительно несколько увлекло меня. А быть может дело в том, что это занятие не требовала серьезной работы мозга, и можно было хоть на некоторое время отключиться от текущих дел

Пожалуй, если бы не Рубен, мои будни так и остались бы серыми, довольно скучными, о которых почти нечего было бы рассказывать. Мы редко общались, в основном натыкаясь друг на друга в коридорах, обменивались шутками, делились незамысловатыми новостями.

Неугомонный, неизменно оптимистичный и веселый, он постоянно придумывал какие-то новые занятия для нас, услышав предложения о которых я на минутку выпадал из реальности. Предложения казались на редкость неподходящими для данного момента. Но возможности отказаться мне никто не предоставлял.
- Ну что опять? – спрашивал я у парня, нечаянно встретив его на пути к автомату с газировкой. О том, что мой друг уже опять что-то придумал, я понимал по нехорошему блеску в его глазах

- Сыграем в мяч? У меня есть бейсбольный, я привез из дома.
Интересно, зачем он вообще всегда задавал подобные вопросы, если возражения никогда не принимались всерьез.

И это не важно, что на улице глубокая ночь, все общежитие давно спит, да и я двадцать минут назад как раз уже собирался съежиться под одеялом на пару часиков.
Через некоторое время я прекратил свои попытки отказаться от его все новых, вроде бы совершенно обычных затей. Минуты, проведенные с ним за новой партией в шахматы (которую я умудрился проиграть!) или за незамысловатым перекидыванием друг другу мячика приносили мне отдых, наполняли энергией, дарили хоть короткое время беззаботности. Я чувствовал себя чуть-чуть счастливым, занимаясь полнейшей, казалось бы, ерундой.
Пожалуй, самым потрясающим его предложением было сыграть в камень-ножницы-бумага (как будто нам лет пять, не больше!), а кто проиграет – будет выполнять упражнения на балетном станке, установленном прямо здесь, в коридоре общежития в прошлую пятницу.

Ну, и кто бы сомневался, что проигравшим окажусь именно я.

На общение с другими жителями общежития времени у меня не было. Нет, наверное, оно непременно нашлось бы, было бы желание найти его. Ведь некоторые из них учились вместе со мной и находили время для шумных посиделок у телевизора или в столовой. По всему очевидно, сверстники, как я уже успел привыкнуть, относились к своему образованию куда менее серьезно. А я, закончив задание для профессора Диккенса по математике и прочитав триста страниц энциклопедии по зоологии, валился спать.
Вставать приходилось затемно, в те редкие часы, когда в общежитии воцарялась сонная тишина, нарушаемая только храпом, доносившимся откуда-то с первого этажа. Не завидую я соседям этого «трактора»

. . .
Тук!
«…для приготовления омлета с шампиньонами…»
Тук!
«.. так, омлет с гренками…» - Нет, это не подходит! «Омлет с вареньем? (!!!)
Тук!
Кто же это придумал, есть омлет с начинкой из варенья? Неужели это может быть съедобно?

За окном уже давно начинали сгущаться сумерки, а я все еще не переписал последний из трех рецептов для завтрака. На лекциях по кулинарии нам было задано придумать три блюда с разными продуктами в основе, подходящих для завтрака и подробно описать технологию приготовления этих блюд, а так же сделать обзор по всем необходимым для этого продуктам. И я уже практически дописал свою работу.
Тук!
Нет, что там такое стучит? Вроде бы не так уж и громко, но очень сбивает. Все больше раздражаясь, я плюнул на оригинальность и решил выбрать третьим блюдом обычную глазунью, посыпанную свежей зеленью, и принялся переносить необходимую информацию в почти законченный проект
Тук!
Нет, это совершенно невыносимо! Находясь в состоянии только начинающегося бешенства, я громко бросил на тетрадь шариковую ручку, которая немедленно улетела куда-то на пол. Решительно поднялся и направился искать возмутителя спокойствия. Обычно, если начинала шуметь целая компания, то угомонить ее, не ввязавшись в драку, было практически невозможно, но уж с одним-то человеком я могу как-нибудь справиться, не пуская в дело кулаки.
Возмутитель спокойствия нашелся сразу за поворотом библиотеки и вызвал у меня еще большую досаду, а поток нелицеприятных выражений пришлось безропотно оставить непрозвучавшими – возмутителем оказалась довольно симпатичная девушка.
Она увлеченно метала дротики в подвешенную на стене мишень и не сразу заметила зрителя в моем уставшем, не слишком доброжелательном лице.
- Ой! – охнула она и хихикнула. – Привет! А что ты здесь делаешь?
Я? Потрясающий вопрос. В голову пришло несколько ответов на данный вопрос, но все они не подходили.
- Да так, иду мимо, - пробормотал я, разворачиваясь обратно в сторону библиотеки.
- Постой, - похоже, она успела заметить мою стремительно нарастающую грусть – Тебя зовут Эмиль, правда?

- Мы знакомы? – спросил я, приподняв левую бровь, послушно возвращаясь на только что покинутое место.
- Нет. Я помешала тебе, да?
- Да нет, что ты я просто шел… Подумал, может ты научишь меня кидать дротик? – иногда приходится придумывать маленькую ложь, чтобы не чувствовать себя невежественным упырем.
Я подошел к доске, снял парочку дротиков и искоса взглянул на девушку.
Симпатичная. Стройная, длинноногая. Лицо с совсем небольшим количеством макияжа, что делало ее еще более приятной. Ненавижу девиц, накладывающих столько косметики, что это больше похоже на боевую раскраску.
- Могу я узнать, как Вас зовут?
В ее глазах появилось легкое удивление и удовольствие.
- Гвен. Гвендолин Хоук. Встань возле той черты, - я немедленно выполнил ее распоряжение и посмотрел на нее. Вопросительно, с неподдельным вниманием.

- Постарайся бросать так, чтобы дротик полетел точно вперед, не описывая дугу. Толкай его рукой вперед.
Я прищурил правый глаз, занес руку с дротиком и, стараясь попасть поближе к центру, вложил дротик чуть выше «яблочка»
- Здорово! – она даже слегка подпрыгнула, радуясь моему успеху, а я подошел и вложил ей в руку оставшиеся дротики.
- Вы хороший учитель, у меня получилось первый раз! – я пристально заглянул ей в глаза.
- Неправда, - по ее щекам побежал едва заметный румянец. Она хотела возразить что-то еще, но не нашлась, тогда я, дав ей три секунды раздумий, решил говорить сам.

- Судя по запаху, на ужин в столовой сегодня оладьи. Не изыск конечно, но я, кажется, проголодался немного. Вы составите мне компанию?
Смущенно улыбаясь, она помолчала и кивнула.
Несмотря на ранний час, в столовой оказалось не очень много людей, не настолько шумно, как это бывает обычно. Разговаривать за едой почти не получилось: Гвен только поглядывала на меня поверх тарелки с пышными столовскими оладушками и продолжала смущаться. За весь совместный ужин мы обмолвились лишь парой фраз, но я не настаивал. Только бросал на нее взгляды украдкой, стараясь, чтобы она не заметила. Не смущать ее еще сильнее.

Доев свою порцию, я еще немного посидел, дождавшись, пока девушка закончит есть тоже, и, пожелав ей спокойной ночи, отправился дописывать проект. Работа уже не ложилась под мои чернила. Я задумчиво поковырялся еще немного в кулинарном справочнике, настойчиво пытаясь вникнуть, но внимание и сосредоточенность ускользали, и я отправился действительно вздремнуть немного на диванчике (приобрел его недавно) в моей комнате. Ночью мне предстояла довольно увлекательная работа по наблюдению за небесными телами: перед этим мне совсем не помешало бы немного вздремнуть

Просыпаться по заведенному будильнику совершенно не хотелось, но поднявшись на крышу общежития, вдохнув в легкие свежий осенний воздух, пахнущий почвой, опавшими листьями и уже совсем немного – морозом, я почувствовал себя совершенно бодрым, отдохнувшим.

Небо уже успело приобрести темно-синий оттенок, по нему, будто просо рассыпались яркие, зимние звезды. По небу бежали редкие облака, молодой узкий месяц казался величественным пастырем всех небесных тел.
Пока я наблюдал небосвод в линзу телескопа, гораздо более близкий мир вокруг меня начал меняться. С неба, как показалось на первый взгляд, посыпались те самые звезды, в считанные минуты усыпав и выбелив студенческий поселок, лежащий где-то там, внизу.

Я делал заметки в тетради по астрономии, стараясь не обращать внимание на волшебство, происходящее вокруг меня. Но я, конечно, не мог не замечать его. Оно дарило какую-то детскую радость и вдохновение. Эмоции захлестывали меня, сердце радостно билось.

Как будто ничего не было, кроме этого синего неба, крупных хлопьев снега и звенящей тишины, дополнившей то самое, невыразимое волшебство. Как будто нет и не было никогда в моей жизни горьких, выжигающих душу несчастий. Нет, моя душа, как оказалось, жива. Жива! И ждет, надеется, нетерпеливо подрагивает в ожидании. Я хочу быть счастливым. И буду, обязательно! Чтобы мама, папа, бабушка и моя маленькая, чудесная Кайя смотрели на меня с небес и улыбались мне. Ради них я должен жить. Не просто существовать в какой-то глухой капсуле, отгородившись от всего мира. Жить по-настоящему, каждый день ощущая каждой своей клеточкой счастье и энергию.

Только закончив заносить данные в тетрадь, когда небо окончательно заволокли снежные облака, я почувствовал, что успел порядочно озябнуть.
Этой ночью, наконец, добравшись до столь желанной кровати, натягивая одеяло до самого носа, я продолжал улыбаться самому себе и, засыпая, видел, как Кайя, подрагивая светлыми, но очень длинными, как крылья бабочки, ресницами, улыбается мне

Техническое

Окончил первый семестр


Выбранная специальность


Окончил первый курс


Эмиль открыл звезду!

Бонус

ОЧЕНЬ забавная моська здесь у Эмиля. Прелесть.