Они познакомились в парижском баре, когда Севен был уже не в том состоянии, чтобы запоминать имена, но ее отчего-то засело в памяти - возможно, оттого, что наутро, пока она мирно посапывала, развалившись посреди кровати, он проинспектировал сумочку от гуччи и обнаружил досадный факт несовершеннолетия. Севен ненавидел связываться с малолетками, но они регулярно вешались ему на шею, имея целью хорошо провести время. И хотя их цели отчасти совпадали... нет; просто нет.
Черт бы побрал Париж и его непредусмотрительных барменов, наполняющих рюмки всем, в чьих карманах шуршали купюры.
Честер раздраженно выдохнул и сверился с часами: рейс задерживался на двадцать три минуты, и бортпроводницы вовсе не спешили пояснять причины подобных проволочек и приносить свои неискренние извинения от лица "американ эйрлайнз". Приносить вместе с крепким алкоголем, разумеется - что блондину их вышколенно-сконфуженные улыбки и заученные речи? Терпкий бурбон же вполне мог добавить весомости их слабым аргументам.
В иллюминатор едва заметно забарабанил дождь - словно давний знакомый, приметивший родное лицо за стеклом, легко постучал костяшками пальцев, мол, вот он я, привет, давно не виделись - и Чейз окончательно насупился. Не хватало только застрять на взлётной полосе из-за непогоды. Миднайт частенько грешил нелетными условиями, устраивая путникам подлянки в виде ледяных дождей или туманов - и к таким раскладам можно было бы уже и привыкнуть, если бы не Логан, не терпевший задержек и опозданий на собираемые им встречи. Иными словами, к моменту появления благодарных ушей, на разговор Чейз уже не был настроен.
Острый слух уловил приветствие стюардессы с легкими нотками укора, когда последний пассажир наконец взошел на борт. Очевидно, и от него не ускользнули обвинительные интонации: женский голос поспешил объяснить причину опоздания.
Честер не сдержал презрительного фырканья:
- Уму непостижимо! Шоколадку ей захотелось! - и с задних рядов кто-то столь же неодобрительно хмыкнул в ответ.
К слову сказать, в боингах подавался шоколад, однако ей, пока еще невидимой пассажирке, хотелось урвать конфету непременно из duty-free. И Честеру вдруг мстительно подумалось, что, окажись эта дурочка зеленоглазой шатенкой, он с радостью представит ее Ваниру - раз уж незаметно удавить девицу в туалете не получится.
Но мгновение спустя в проходе мелькнули рыжие волосы, те самые, что Севен приметил через толщу стекла - и Амалия Флетчер во всей статной красе явила себя миру. Бодрым неторопливым шагом она прогарцевала между рядами кресел, с видимым удовольствием приковывая мужские взгляды к точеной фигуре. Полы легкого пальто кокетливо развевались от дыхания кондиционеров, открывая полоску живота между узкими джинсами и слишком коротким для конца сентября топом. Лия точно знала, что внешность являлась сильной ее стороной, и смело использовала это преимущество в работе и в личной жизни. С последней, увы, в настоящее время не все клеилось, и девушка находилась в поисках более подходящего варианта, нежели ее нынешний ухажер. А потому наличие двух симпатичных попутчиков девушку порадовало: сверившись с билетом, она замерла возле хмурого как небо над городом Честера, чье место находилось через проход.
- Кажется, это мое место, - пролепетала Ли, быстро оценив ситуацию и стрельнув глазками в незаинтересованный профиль у окна.
Профиль никак на появление нового субъекта в проходе не отреагировал, вновь притворившись глухонемым. Зато его кузен, выкрутив сарказм на максимум, отозвался:
- Так присаживайтесь наконец.
Никто из них даже не попытался помочь девушке разместить ручную кладь на верхней полке. Блондин наблюдал за попытками из-под опущенных ресниц, по лицу его растекалась довольная улыбка, и Лия решила для себя, что тот, несмотря на наличие кольца на пальце, попросту женоненавистник. Однако желание познакомиться с загадочным мужчиной у окна всю дорогу подстрекало ее завязывать неловкий диалог. Перегнувшись через подлокотник, она интересовалась погодой в Бриджпорте, искала в сумочке таблетки от укачивания - Честер возвел глаза к небесным высотам и отодвинулся подальше от этой ненормальной - симулировала беспомощность в попытках расстегнуть тонкую золотую цепочку, что висела на шее сколько девушка себя помнила. Она даже с достоинством отказалась от завтрака, поскольку ее несостоявшиеся собеседники лишь коротко помотали головами на вопрос о желании перекусить, и все равно усилия пропали даром. Что, впрочем, лишь подогрело интерес к молодым людям.
После предупреждения о скором заходе на посадку, Лия внезапно осознала, что это, возможно, ее последний шанс.
- Чем занимается ваш друг? - обратилась она к Честеру с прямым вопросом.
Впервые ей доводилось видеть настолько тяжелый взгляд у обладателя светлых глаз. Почти прозрачные, они вперились в нее с ощутимой неприязнью; однако блондин все же нарушил молчание внезапным ответом:
- Он врач.
- Ох, быть может у него есть визитка? Знакомства с врачами бывают так кстати.
Лия наградила соседа по креслу молящим взглядом. Мол, ну давай же, он ведь без кольца на пальце. Севен наблюдал за словесной баталией в отражение иллюминатора, даже не сомневаясь, что брат выйдет победителем, и после последовавшего небрежного "едва ли вам понадобятся его услуги", даже позволил себе усмехнуться, четко осознав, каким именно врачом его представит Честер.
- Он патологоанатом.
И хотя эта вмиг поникшая девушка и была вполне в его вкусе, Севен решил оставить все как есть. В конце концов, он прилетел в Бридж по делам, и знакомства вовсе не входили в его планы. Тем более, что в аэропорту его уже ждала другая женщина.
С Солари они дружили с тех самых пор, как Севен обратил ее в подвале студенческой общаги. Искательница приключений, больная на всю голову, циничная выскочка - как только братья ни называли ее в лицо и за глаза, но меткие прозвища никогда не отменяли их трепетного отношения друг к другу. По части преданности и готовности прийти на выручку ей не было равных - и она предъявляла столь же высокие требования и к собственному окружению. Пожалуй, потому близких друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Однако самые жестокие требования Сол предъявляла родному сыну - единственному мостику, связывавшему ее с человеческим прошлым, в котором она оставила всю боль потерь и ошибок. По иронии судьбы он оказался слишком похож на отца, которого рано не стало, и внешне, и по характеру. Своенравный, честолюбивый и очень упрямый, он каждый день претендовал на встречу с родителем на том свете: много говорил, любил не тех женщин и совершенно не опасался грозного вида скалящегося вампирского сообщества, периодически собиравшегося под крышей их дома на окраине Бриджа.
Из воздушной гавани трое друзей направились в "slash", один из старейших рок-н-ролльных баров столицы. По древней легенде, передаваемой из уст в уста, когда-то давно здесь выступали знаменитые Guns'n'roses, и их гитаристу настолько понравилось это место, что он выкупил его за баснословные деньги и переименовал в собственную честь. С тех пор бар перекупался дважды, и в итоге вернулся к семейству Маркс, его изначальным владельцам. В подобные байки никто из завсегдатаев не верил, но в качестве забавной истории для первопроходцев она оказалась вполне годна, а потому периодически звучала то из одного угла, то из другого - и барменам приходилось краем уха вылавливать ее раз по пять на дню. А потому, чтобы избежать очередной порции излияний городских легенд, троица примостилась за столиком в глубине зала.
Разговор шел своим чередом: вспоминали университетские годы и общих знакомых, делились последними новостями из жизни, строили планы. Но гвоздем программы, разумеется, стала новость о том, что сын Солари сменил гнев на милость, и обещал подумать об обращении. Современное общество, несмотря на стремительный технический и технологический прогресс, недалеко ушло от своих предшественников и по-прежнему считало смешанные семьи - состоящие из людей и вампиров - моветоном. И если некоторые молодые представители обеих сторон и смотрели на вещи под новым углом, то старожилы древних кланов, издавна правившие здесь бал, были настроены куда менее прогрессивно. Вопрос о том, становились ли они причиной, по которой мир еще не скатился в тартарары, или служили сдерживающим фактором его обновления оставался открытым.
- ...и тут он мне выдает: "вообще-то есть одна особенная девушка", - бокал в руке Солари опустился на деревянную поверхность так стремительно, что на грохот обернулись несколько ребят за соседним столом. - Ну и мне все сразу стало ясно как божий день! Сначала он говорит мне о вампиризме, а затем - о какой-то там девице. Эта проходимка одна из нас, не иначе.
Пламя свечи, служившей единственным источником света для углового столика, выхватывало лишь нижнюю часть лица отвязной блондинки, и братья могли с уверенностью сказать лишь одно: пухлые губы ее презрительно кривятся.
- Парню тридцатник, Сол, - хмыкнул Чейз. - Оставь его в покое, сам разберется. Фанни меньше опекает Антонию, чем ты его, честное слово.
- Не сравнивай, он человек... - Солари осеклась, вспомнив о неудобной для Бернсов правде.
Дернувшись взглядом в сторону зеленого сукна стены, будто ища поддержки, девушка вздохнула, осознав, что раунд проигран. А значит, самое время открывать новый.
- Поговори с ним, - в излюбленной требовательной манере обратилась она к младшему Бернсу.
И тот даже на секунду замер, не донеся бутылку, из которой собирался глотнуть, до рта.
- Я? – он усмехнулся.
Севен всегда поражался тому, как такая неглупая женщина как Солари, могла примерять на каждого любовника роль потенциального отца давно возмужавшего малыша. По большей части, зрелище было забавным - во всяком случае, когда все это файер-шоу, устраиваемое подругой, не подпаливало его собственный зад.
- С какой это радости? - татуированная рука подперла щеку, и уголок рта съехал вверх, будто в улыбке. На самом же деле никакой радости от предстоящего разговора Севен не испытывал; да он вообще не любил Оливера, если уж на то пошло. - Этот засранец, слава всевышнему, не моя проблема. И, кроме того, я думал, ты хочешь, чтобы он стал одним из нас.
Сентябрь подходил к концу. Севен еще и помыслить не мог, насколько он ошибается.
- Но он моя проблема, а мои проблемы - твои проблемы, ты же обещал! И, конечно же, я хочу обратить его, - округлились в недоумении серые глаза. - Но не ради какой-то там потаскушки. Он даже с ней не знаком, просто видел в кампусе. Ты же был там и знаешь: ну ни одной приличной...
Остаток фразы потонул в не самом чистом переборе струн - и Бернсы синхронно поморщились. Музыкальный коллектив с громким и пошловатым названием "Bridgeport's witches", состоявший сплошь из худеньких девочек с пышными начесами, появился на сцене с опозданием в пять минут, а это значило, что на прослушивание их незамысловатых песенок у ребят оставалось всего полчаса. И вот этот вот неумелый первый риф наводил Севена на мысль, что оно, вероятно, и к лучшему.
Солари встретила братьев в аэропорту, и вместо приветствия выразила желание прокатиться до любимого бара, совместить так сказать, приятное с полезным - и горло промочить, и музыку послушать. Что из приведенных вариантов было приятным, а что полезным, никто из них уточнять не стал, решив для себя, что подруга выражалась образно. Теперь же, рассматривая смутно знакомые лица за слоем грима, Севен начинал подозревать тщательно сокрытый от него смысл.
- Желаешь преподать девочке пару уроков? - полушутливо поинтересовалась Солари, заметив хмуро сдвинутые в адрес гитаристки брови.
Рисуя в воображении сцены жестокой расправы за издевательство над священным для друга музыкальным инструментом, девушка цокнула языком и, не в силах усидеть на месте без движения, подобрала под себя ноги.
- Сдается мне, кто-то в продюсерском центре уже дает ей эти самые уроки, - сочился иронией голос Чейза. - Иначе в эту группу она бы не попала.
За исключением неумелой гитаристки коллектив действительно звучал неплохо. Довольно свежо, довольно дерзко. А главное - слаженно, выглаженно. Коммерчески. По-девчачьи, конечно, но в хорошем смысле. Приятное сопрано вокалистки сопровождалось отчаянными, вибрирующими гитарными партиями и взрывными барабанными соло. Конечно, на трезвую голову Севен бы такое слушать не стал, но как саундтрек под принятие алкоголя - вполне сойдет.
- Не пропадет и без моих уроков, - поморщился словно от ноющей боли Севен; в тот самый момент, когда гитаристка совершала пируэт с гитарой, волосы разлетелись в стороны от лица, и он наконец узнал этот характерный нос на поллица. - Я к стиловскому отродью даже не притронусь.
Гордон Стил был из породы тех вампиров, которые не нравились никому. Он выныривал словно из небытия, за короткий срок успевал марш-броском поднять некислую сумму денег, а затем угодить в очередной скандал с растлением несовершеннолетних. Или с внебрачными детьми. Или с неуплатой налогов. Или... продолжать послужной список можно было практически до бесконечности. В общем, Гордон просто ложился на дно на несколько лет. Пока жив был Николас Бернс, Стил слыл практически неуязвимым, но времена менялись - и менялись стремительно. Пожалуй, даже слишком стремительно, отметил про себя Севен. Он никак не мог взять в толк, кто же стал новым влиятельным покровителем столь мелкой, но столь живучей твари, пресмыкающейся пред сильными мира сего. Он отметал отца: Логан не воспринимал бизнесмена всерьез, да и Бенджамин не из тех, кто стал бы с ним возиться.
Севен подался поближе к Чейзу дабы поделиться своими сомнениями на счет возвращения Стила в город, но осекся, заметив, как внимательно тот рассматривает смуглую вокалистку, трепетно поглаживающую вызывающими движениями вверх-вниз стойку микрофона. Что-то неуловимо знакомое мелькало в манерной пластике, в смазливом личике и в мощном голосе, перекрывающем гитарный рев. Кого-то она напоминала ему, вот только кого?
Блондин сообразил первым:
- Это Альбертина?
В бесконечной череде родственников Курта - обширные кланы являлись неотъемлемой частью вампиризма: мало кто долго держался в одиночку - представители дома Капелли всегда стояли обособленно. Родовитые итальянцы, владевшие собственностью по побережью Сицилии, совсем не горели любовью к своим американским родственникам. После смерти Уильяма Бернса его сердечный друг Джино так ни разу и не посетил вмиг осиротевший особняк под Бриджпортом, а после утраты любимой старшей дочери, Валентины, и вовсе позабыл о том, что где-то за океаном, в шумном и загазованном мегаполисе остался мальчик, которого он мог бы назвать внуком. Несмотря на уже увесистую цифру шестьдесят семь, Севену не довелось познакомиться с дедом по материнской линии - о чем, впрочем, ни один из них не жалел.
Но помимо Джино Джанкарло Альберто Капелли в итальянской родне значились и другие имена. К примеру, мистер Стэнли Капелли, младший сын Джино и американской джазовой певички, имени которой Севен не помнил, но где-то в свое время записал, чтобы накопать нелицеприятной информации о дядюшке - бороться с ним, так сказать, его же методами. Их отношения не задались, и благодаря этому факту не задалось еще множество других отношений. Образно выражаясь, эта парочка знатно попила друг у друга крови - и Курт вздохнул с облегчением лишь когда Стэн покинул Темную Семерку. Официальной причиной прекращения его контракта значилось рождение дочери Альбертины двадцать семь лет назад, однако братья, не первый год работавшие на Логана, подозревали, что тот просто попался на незаконных делишках и теперь изображал раскаяние. Или, возможно, старший Бернс прознал про обман и выбросил чертового павлина за борт. Как бы то ни было, его возвращения в Бриджпорт не ждали.
Но вот он здесь. С дочерью и с прихвостнем Стилом. И, как назло, в самый неподходящий момент.
Белый мерседес, урча мотором, стремительно летел по улицам города, унося молодых представителей фамилии Бернс прочь от затихающих проспектов и гаснущих фонарей. На горизонте алела кровавая капля рассвета: время вампирских вылазок в поисках пропитания подходило к концу, день теплокровных же только начинался. Столь ранний час идеально подходил для тайных встреч тех, кому не было места в Бридже. Промзона, укутанная дымной пеленой, укрывала изгнанников.
Вопреки мнению Логана и ему подобных, Бриджпорт никогда не принадлежал вампирам без метки. Подконтрольный Хантеру Хэмлоку и его жестким мерам, он стоял особняком от Игр на бессмертие. Да, и здесь случались масштабные суициды, обусловленные работой волков-одиночек, но полностью захватить власть, пролезть в исполнительную или судебную ветви управления бернсовскому детищу не удавалось. Лишь спустя десять лет после отставки мэра, отвечавшего террором на террор, жестокие игры смогли возродиться. Не один десяток лет правительство отстаивало свой город, но раз за разом Логан возвращался, укрепляя позиции. Его люди скрывались в мэрии, тщательно выверяли данные в городских больницах и крайне избирательно реагировали на вызовы 911. И пусть сейчас штаб-квартира семерки находилась на отшибе, практически в доках, возвращение Логаном своего кабинета на третьей авеню - вот ирония, в том самом здании, где располагался и клуб "кровища", владельцем которой был так презираемый Бернсом мистер Брайс - казалось лишь вопросом времени. И уж чего-чего, а времени у вампиров испокон веков было в достатке.
Несмотря на то, что до официального начала собрания оставалось всего двадцать минут, в зале обнаружился один лишь Логан. Заложив руки за спину, он остановился у окна, открывавшего вид на холодные воды Шелтон-ривер, буравя мертвым взглядом темные пучины. Вид могучей стихии успокаивал мысли и услаждал взгляд мужчины. В последнее время ему приходилось много работать - он усмехнулся - давненько такого не случалось: он привык к красивой жизни и легким деньгам, к дивидендам и отчислениям, к процентам и к чистой прибыли, исчисляемой миллионами долларов. Его детище - игры на бессмертие - легализующие прибыль через "Империал" после смены владельца теряли обороты из-за необходимости проводить операции и через сторонние банки. И пусть его племянник Ванир должен вступить в права наследия после достижения полного совершеннолетия, активы необходимо было начать выводить уже сейчас и постепенно передавать дела другому банковскому учреждению. Такому, которому он мог бы доверять целиком и полностью. Такому, во главе которого стоял бы человек, готовый прикрыть его собственную, Логана, спину. И наконец такому, от смены руководства которого не менялась бы сумма на счетах его наемников. Родная дочь, юная и управляемая, имевшая милую мордашку, сумасшедшую харизму и управленческое образование, подходила идеально, и единственной неразрешенной проблемой являлось лишь отсутствие наследника, которому отойдет банк в случае ее несвоевременной кончины. Впрочем, всему свое время...
- Нужно поговорить, - не отрываясь от гипнотизировавшего зрелища, сообщил Логан сыну. - Наедине.
Честер, хлопнув брата по спине, мол, крепись, разговор обещает быть тяжелым, отправился исследовать помещение на наличие кухни и кофемашины в частности. Конечно же, он собирался подслушивать: давние привычки и природное любопытство не желали покидать блондина ни на минуту. Завернув за угол, он разжился пластиковым стаканчиком с ароматной жидкостью и обратился в слух. Оказывается, пока он занимался приготовлением напитка бодрости, диалог дошел до пика.
- Все девочки мечтают выйти замуж, - самодовольно провозгласил Логан сомнительного вида аксиому.
- Она - не все, - зло и категорично возразил Севен. Честер даже из своего безопасного укрытия мог представить, как в глазах его ме-е-едленно разрываются снаряды.
- Вот как? - Логан ответил не менее злобно: разговоры с сыном давно не клеились; примерно с тех пор как тот научился разговаривать. - И Хоуп, по-твоему, особенная?
Севен с трудом подавил раздражение: даже его шовинизм не шел ни в какое сравнение с тем же качеством Логана. Да на свете куча баб, которые не собираются замуж, если уж на то пошло. Просто кто-то слишком давно не выходил на улицу. Но проблема, впрочем, крылась отнюдь не в этом.
- Черт, ты совсем меня не слушаешь! - в сердцах Севен хлопнул себя по бедру. Пальцы в неловком отчаянии зарылись в темных волосах. - Нельзя просто взять и выдать ее замуж за Бенджамина. Мы получим тот же итог, что и с "Империал", только весь пакет акций уплывет в руки МакКуинов без возможности исправить положение.
Внутри полыхал огонь, пальцы сами собой сжимались, грозя обрушить серию ударов на невинную кожаную грушу, подвешенную посреди залы, и пришлось поспешно скрестить их на груди, дабы не исполнить сие неосмотрительное желание незамедлительно. Он упорно не мог взять в толк, как Логан не замечает очевидного: получив желаемого потенциального наследника корпорации, Бенджамин собственными руками придушит глупую женушку, единолично подмяв под себя весь процесс получения и распределения прибыли. И уж по достижении совершеннолетия выращенное под строгим контролем чадо уж точно не поторопится вернуть бразды правления Бернсам. Ей богу, нельзя же наступать на одни и те же грабли дважды!
- Ах вот оно что, - тяжелый взгляд серых глаз выстрелил прямо в голову оппонента. - Я понял, к чему ты ведешь, - Логан кивнул сам себе и измерил зал большими шагами. - Вот, значит, почему ты так много времени проводишь с сестрой...
Честер, прихлебнув кофе, мысленно согласился с умозаключениями дядюшки, действительно, можно было подумать, что Севен попросту желает занять столь козырное вакантное место рядом с дочкой босса. На минуту ему даже поверилось, что все россказни о хреновой дедукции Логана - бред сивой кобылы, придуманный его приближенными с раздутой самооценкой дабы придать своим советам и наставлениям побольше значимости. В следующий момент Чейз сдавленно хрюкнул в попытке не заржать в голос - старший Бёрнс закончил фразу.
- Пытаешься ее запугать, чтобы она отказалась от управления банком. Хочешь, чтобы все наследство досталось тебе.
Великий Сервантес считал, что говорить не подумав - все равно что стрелять, не целясь. Однако Логан, даже пристально сверяясь с прицелом, порой приходил к заведомо ложным выводам. Так случилось и на этот раз: Севен выразительно изогнул бровь. Разумеется, он хотел, чтобы игры достались ему - какой же идиот не хочет проминать холеной задницей кожаное кресло личного кабинета вместо выполнения грязной и кровавой работенки? И все же кое-какие манеры Сильвия, заменившая ему мать, смогла привить мальчику, и к возможности поделиться с истинным наследником он относился со сдержанным достоинством.
Шумно выдохнув, чтобы вновь вернуть состояние взвешенного спокойствия, единственное, в котором отец хотел его видеть, Сев возразил:
- У меня множество доводов, к которым ты все равно не прислушаешься: она не бессмертная, она неподготовленная, молодая и слишком импульсивная.
- Она моя дочь.
- А я твой сын.
Губы Логана дернулись в тонкую линию, и уголки их съехали вниз, будто под тяжестью той неприятной правды, что он собирался озвучить. Он никогда не считал Курта своим сыном. Шестьдесят семь лет назад он признал его, дабы угодить Валентине и избежать публичного позора и разговоров на каждой лавке: как это так, невеста родила от другого. За это время своенравный мальчишка не стал ему родным как ни пытался. Каждый раз взирая на ставшее привычным лицо, Логан видел сына друга-интроверта Чарли, но никак не собственное наследие, и мысль о том, что фамилия Бернс - большее, что он мог дать мальчику для обеспечения будущего, плотно засела в его голове. А вот Курт все отказывался с ней мириться.
Отвернувшись к окну, Логан дал ответ отражению в стекле:
- Ты же врач, ты знаешь, насколько весом генетический фактор. Хоуп стоит просто немного подготовить - и она прекрасно справится с возложенной на нее ролью.
На этот счет у Севена имелись сомнения. Несмотря на желание сестры познакомиться с нерадивым родителем, ее отцом стал Кристиан Берроуз, от которого девушка переняла привычки и убеждения, идти против которых не всегда получалось, а иногда и вовсе не хотелось. Логану необходим был сильный козырь в рукаве, чтобы убедить Хоуп отказаться от той части семьи, что воспитывала и поддерживала ее почти двадцать лет кряду. Севен даже не подозревал, каким жестоким методом отец собирался вычеркнуть мисс Брайс из жизни родной матери и перевести ее на темную сторону. Он предпринял последнюю попытку убеждения:
- Я просто хочу сказать, что глупо делать владельцем одну лишь Хоуп. Я имею ввиду, есть смысл поделить контрольный пакет между двумя акционерами. Это защитит нас от потери контроля над предприятием и перехода акций в чужие руки. Я ведь не только врач, и как юрист я мог бы...
- Довольно! - властным жестом Логан прервал словесный поток, когда предложения зазвучали быстро и сбивчиво.
Севен мог казаться окружающим совершенно непробиваемым, но для отца оставался лишь неопытным мальчишкой, допускающим промах за промахом, позволяющим себе ненужные эмоции и слабости - когда дело касалось бизнеса, Логан подмечал исключительно недостатки и слабые места партнеров или противников. К несчастью, понятия семьи и любви ускользнули от вампира, и весь его мир вот уже много лет сводился исключительно к деловым отношениям. Эл не желал слушать и слышать советы парня, который даже приказ исполнить не мог должным образом, потому что ему, видите ли, убеждения не позволяют убивать детей. Но вчерашние дети вырастали - и становились заклятыми врагами как стали ими Хэмлоки, Брайсы, Вудсы, нью-йоркский клан и черт знает кто еще...
- Я обдумаю твое предложение, - несколько секунд спустя тон Логана вернулся на прежнюю отметку. - Такие решения не принимаются одним днем, надо проконсультироваться с юристами, переговорить с Реджинальдом. Как бы то ни было, уставные документы "Роялти банк" еще не готовы, у нас есть время. О своем решении я сообщу тебе позже.
Договорив, Логан сдержано кивнул в сторону - и Сев наконец обратил внимание на коренастую фигуру в черном капюшоне, застывшую возле лестницы.
- Премного благодарен, - Севен отвесил отцу шутливый реверанс и поспешил укрыться в кухне, лишь бы пропустить церемонию расшаркивания с вновь прибывшим, чуть не налетев на подслушивающего у дверного проема Чейза.
Очевидно, любовь греть уши чужими разговорами передавалась на генетическом уровне вместе с геном светлых волос - именно сим псевдонаучным фактом Севен объяснил себе сходство брата и дяди, обнаруженного минутой ранее. Впрочем, тут же поспешил он исправиться, наполовину итальянец, Стэнли едва ли мог похвастаться натуральным платиновым оттенком, которым по обыкновению сияли его волосы.
Состав Темной Семерки менялся крайне редко, обычно вследствие масштабной трагедии, вроде антиволчьего рейда, что унес жизни родителей Севена и еще пятнадцати вампиров, вступивших в битву за бессмертие, или той бойни, в которой погиб муж Дании Гаспар. Однако и в стане наемников случались праздники: после долгих лет мытарств и одиночества Ганс, курировавший два крупнейших города штата, встретил женщину, с которой хотел идти по жизни рука об руку. Встретил - и, недолго размышляя, покинул свой пост и боевых товарищей. Так что вот уже более сезона одно из мест пустовало, и Севен с удовольствием его перекрывал, обосновавшись в своем старом доме в Дэвлингтоне и курируя бывших гансовских подопечных, многих из которых знал еще до их вступления в игры. Он надеялся закрепиться на данной позиции - в этом городе, в этом доме, променять солнечные курорты на дождливый мегаполис, быть ближе к отцу, стать его правой рукой. Но, как выяснилось, имеющихся правых рук Логану было более чем достаточно. И все же где-то в глубине души отвергнутого сына теплилась надежда на положительный ответ.
Из зала послышался гул голосов и сдержанные приветствия: члены темной семерки подтягивались к месту сбора.
Начиналось собрание.
Начинался новый день.