Тяжело дышать.
Вонь хлорки, душное полуподвальное помещение, в котором у них проходят практические занятия, мерзкий парфюм Бетти Праттл. Но всё это и вполовину не такое удушающее, как безнадежность, которая пропитывает Элен до кончиков волос.
Когда студентам объявили, что с этого дня их занятия будут проходить в морге, она предполагала, с чем придется столкнуться. Но не догадывалась, что будет настолько тяжело.
С видом музейного смотрителя мистер Стэнли указывал на тела, перечислял причины смерти, показывал примеры того, что придется делать студентам. Элен не боялась, не испытывала отвращения — в конце концов, она всё это видела в учебниках.
А затем узнала, что такое настоящее бессилие.
Она могла бы улыбаться, ругаться на врачей, морщиться, попивая кислый кофе из автомата. Могла бы держать на руках запеленутого малыша, рассматривать плакаты о детском здоровье, висящие в холле. Могла бы жить, в конце концов.
Но ничего уже не будет. Как не будет и тридцатилетней женщины с веснушками, которой Элен уже не сможет помочь.
Элен медленно движется к выходу, держась за стенку. Что-то кричат вслед, но она не слышит. Всё, что занимает ее мысли — створки лифта, за которыми свобода от этого жуткого подвала, наполненного духом смерти.
Лишь оказавшись на улице, Элен позволяет себе вдохнуть полной грудью. Вот так, вдох-выдох. Ты будущий врач, ты не должна над ними плакать.
- Студентка? - чей-то возглас выдергивает Элен из раздумий.
Позади стоит мужчина средних лет в медицинской униформе, держа в руке дымящуюся сигарету.
Элен кивает, попутно думая, что подобрала неподходящее место для вдыхания свежего воздуха. Здесь если чем и можно подышать, так только свежим никотином.
- Первый раз, да?
- Да. У нее должен был случиться выкидыш, но вместо этого... плод начал разлагаться. Она до последнего пила обезболивающие, поэтому...
- Понимаю, - он затягивается и медленно выпускает дым. - Привыкай, это часть работы.
- Разве можно к такому привыкнуть?
- Можно. Здесь сотни врачей, и все мы нахлебались подобного. Ты тоже привыкнешь.
- Вряд ли, - Элен вздыхает. - Кажется, я не на своем месте.
- Я тоже в молодости так думал.
Он выдыхает очередную порцию дыма, а затем вынимает из кармана и протягивает Элен пачку сигарет.
- Я не курю.
- Начнешь. Без этого не справиться.
- Неужели правда помогает? - Элен с сомнением глядит на пачку, но все же берет сигарету.
- Немного успокаивает. Это лучше, чем ничего.
Щелкает зажигалкой. Элен делает глубокий вдох, позволяя дыму полностью наполнить легкие.
И тут же сгибается пополам в приступе жуткого кашля. Горло саднит так сильно, как будто вся боль, которую пришлось пережить всем начинающим медикам мира, сконцентрировалась именно там.
- Не затягивайся так глубоко, - во взгляде собеседника проскальзывает подобие сочувствия. - Еще не хватало тебя госпитализировать.
Элен кивает и, как только мир снова становится четким, осторожно делает новую затяжку, а затем быстро выдыхает. Кажется, будто часть боли уходит вместе с дымом.
Вдох, медленный выдох. Горло еще слегка щиплет, но пульсирующий комок, терзающий ее изнутри, становится значительно меньше.
- Я же говорил, дальше будет легче. Если что, магазин — вон там.
Мужчина уходит, а Элен продолжает стоять, глядя, как белесый дым растворяется в небе.
Быть медиком — значит ежедневно дышать смертью. Теперь понятно, как это.
Вдох, выдох. Она обязательно привыкнет.