– Сойдет. Но я не люблю рыжих, – усмехнулась Адриана и поставила полупустой стаканчик на картонный держатель. – Кроме женской половины семейства Леоне, конечно.
– Да, тебе только темненьких подавай... – подруга таинственно улыбнулась, щуря голубые глаза, и стряхнула с брюк невидимые пылинки. – Знаешь, ты своими вздохами по Кейну натолкнула меня на кое-какие мысли.
Эйд откусила пирожное и промычала что-то невнятное: по дороге домой Миа устроила ей допрос и настойчиво отговаривала встречаться с «этим укурком», но за пару часов до концерта заботливо предложила свою компанию для подстраховки.
– Если он тебе очень нравится, то я не буду капать на мозги, – заверила она. – Парень не без странностей, конечно, но и ты у нас неглупая и разборчивая. Выкрутишься в случае чего.
– Неглупая и разборчивая? – Адриана с подозрением покосилась на сидящую рядом и нервно рассмеялась.
– Со стороны кажется, что Лоренцо поступил как последний мудак, а я была наивной дурочкой, – продолжила Миа. – Но знаешь... Слова могут обмануть, но только не взгляд. После твоего рассказа я вспомнила, как он на меня смотрел. С каким восхищением любовался фотками – такое не подделаешь. До встречи с ним я верила, что подобное бывает только в женских романах. Но нет...
– Тогда почему он свалил?..
– Я думала об этом все утро. Снова. Вдруг что-то заставило его? Или кто-то? – почесав ногтем кончик носа, рыжая резко нахмурилась. – Знаешь, как бывает в кино… – самое смелое и немыслимое предположение потонуло в звонких возгласах ведущего со сцены, вынудив девушек отложить этот странный разговор на потом.
Но мисс Леоне была полна решимости докопаться до сути, несмотря ни на что. Мало кто знал ее такой – упрямой и целеустремленной, с цепким умом, который она зачастую прятала за легкомысленными улыбками. В поцелованной солнцем жизнерадостной девчушке просыпался проницательный сыщик, стоило только нащупать хрупкую связь между странными событиями. Жаль, что он не способен видеть сквозь розовые очки и печаль разбитого сердца.
***
Музыкальные коллективы и их поклонники пестрели разнообразием. Одни оказались приверженцами классического убеждения, что рок – это вызов и протест, значит, и ходить нужно в соответствующем виде. Косухи и драные джинсы, которые по забавной случайности совпали с модными тенденциями нынешних дней, взъерошенные лохмы или сальные сосульки как минимум ниже плеч (и неважно, что такая длина идет далеко не каждому), лабиринты татуировок по всему телу с черепами и розами, пирсинг в самых неожиданных местах, нездоровая худоба как результат злоупотребления алкоголем и запрещенными веществами, подведенные глаза, цепи и прочая типичная неформальная атрибутика. Словом, любителей стереотипов они не разочаровали. Но были и другие ребята: в повседневной одежде, с обыкновенными стрижками, самодельными гитарами из скейтов, фенечками на запястьях и ангельскими лицами.
Hollow Faces застряли где-то посередине. Любовь Кейна к проколам и искусству рисования на теле – каждый кусочек головоломки имел особое значение, а также общий стиль Эддисон, которая часто неосознанно подражала вокалистке Arch Enemy, намекали на принадлежность к первой категории, в то время как сами они считали, что внешний вид не показатель. Только музыка имела значение. А также цель, с которой они здесь собрались.
Каждый год в Брайтпорте проводится крупнейшая во всем штате благотворительная ярмарка. Фонд «Надежда» вот уже пять лет собирает внушительные суммы на строительство игровых площадок, лечение тяжелобольных детей, нужды малоимущих многодетных семей, сирот и инвалидов. В программу этого года вошел открытый концерт на сцене центрального парка, для важных гостей разместили отдаленный вип-шатер с платным входом, а для самых маленьких работал детский городок со всевозможными развлечениями. Все это при поддержке знаменитостей, крупных компаний и неравнодушных влиятельных людей штата, включая семейство Леоне.
Помогать нуждающимся, думать о других и дарить надежду всегда приятно, от доброго поступка становится лучше на душе. Кейна забавляла эта мысль, ведь на самом деле только Тэдди (так прозвали неразлучных Тима и Эддисон) хотели сегодня выступать бесплатно и причинять добро. А клавишнице, как менеджеру группы и главной по раздаче пинков, перечить было сложно. К тому же, большая часть оборудования и инструментов принадлежала ей, так что выбирать не приходилось.
За кулисами его трясло. Пульс стучал в ушах, руки дрожали, ноги словно превратились в вату, тело сковала слабость и легкая боль – все симптомы похмелья налицо. Голова звенела, но он привык к тому, что придется выступать с мигренью. Беспокойный сон, из-за которого Кейн чуть не опоздал на концерт, восстановиться организму не помог. А ведь вчера он надеялся вообще не очнуться после всего, что принял внутрь. Дежурную лекцию Эддисон о чувстве меры слушал словно из-под воды; не понравилась ей и белая футболка с изображением «клуба 27» *, символом вечной молодости и ранней смерти – злая насмешка над сегодняшним мероприятием. Парень любил искушать судьбу и нервировать подругу, за что нередко слышал лукавое: «Если бы не твой чертов голос и твои чертовы песни, выгнала бы тебя, не раздумывая!». Только вот усмирять свою тягу к саморазрушению по-прежнему не спешил.
– Пора на сцену, чувак, – Люк устало положил подбородок на плечо друга.
Кейн даже не ждал, что Адриана придет, а какая-то часть вообще была против: девушки в его жизни всегда разочаровывали, пряча за милыми личиками довольно неприятные качества. Посредственность, невыдающиеся умственные способности, ложь, потребительское отношение, неверность… Возглавляло хит-парад женских недостатков самое «любимое» – желание расплатиться за дозу своим незабываемым обществом. Да, большинство пассий музыканта нуждались в допинге различной степени тяжести, которого не найдешь в ликероводочных отделах супермаркетов.
В какой-то момент он поверил в то, что такие дамочки, независимо от социального статуса, – это его потолок, а нормальных либо вообще не существует в природе, либо он не заслуживает лучшего.
Адриана оказалась полностью в его вкусе внешне – стопроцентное попадание в яблочко. Это заставило сомневаться: все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ведь «принцесса», увидев самую уродливую и темную сторону его натуры, не только не отвернулась, но и приняла ее; а искреннее сочувствие воспринималось им как издевка и никак иначе. Вдобавок ко всему, в лесу девушка сдержалась и не повелась на его излюбленную уловку – игру в благородство, что тоже говорило о многом.
Ведь так не бывает. Не с ним.
Каждый раз глядя на себя в зеркало, Кейн видел не привлекательного юношу с печалью в глазах, в которых особам противоположного пола отчего-то хотелось тонуть. Он – паутина из вредных привычек, несчетного числа комплексов и безграничной ненависти к себе. И это нечто в человеческой оболочке, недостойное, по его мнению, жить, музыкант умело прятал за напускным высокомерием и неприступностью.
Уставшие черные глаза наткнулись на знакомую фигурку среди зрителей, пестрой массой покрывшей скамейки. Кейн моргнул, чтобы отогнать навязчивое видение, но брюнетка не исчезла: она была вполне реальна. Он хотел, чтобы она была реальна.
Подобно хищному ястребу, высматривающему добычу с высоты птичьего полета, он наблюдал за Адрианой. От манящего ответного взгляда потеплело в груди, и Кейн ужаснулся тому, что впервые за долгое время в его сердце прокралась надежда на лучшее.
Тематика концерта диктовала содержимое сет-листов, поэтому ребятам пришлось включить туда только жизнеутверждающие работы, коих накопилось в арсенале группы от силы штук пять. Авторами песен были Тим и Кейн, и если вокалист в текстах обращался к вопросам нигилизма, саморазрушения и темных глубин человеческой души, то гитарист писал о любви.
Резким движением головы скинув челку со лба, Кейн снял со стойки микрофон. Лицо осветила безмятежная улыбка. Теперь, убедившись, что Адриана все-таки пришла, ему действительно хотелось открыть выступление хорошим и светлым треком. Не ради детей. Ради нее. И, возможно, себя самого.
Голос не дрожал. Он ласкал слух своим бархатом, взрывался, эхом растекаясь в груди, гармонично переплетаясь с красивыми аккордами. Цеплял за душу, заползал внутрь темной нитью и сворачивался калачиком, становясь одним целым со своим слушателем.
Адриана ловила взглядом каждый жест, движение кадыка; любовалась венами на напряженной от сильных партий шее, замирала от случайной улыбки, брошенной лишь ей одной. Она прикрывала веки, снова позволив мелодичному баритону унести на край света, чтобы предаться воспоминаниям о странном знакомстве в прохладном лесу и мечтам о скорой встрече.
«Считается, что человек на 70% состоит из воды, так наполни меня собой, и я не смогу без тебя жить...»
***
После концерта ребята кучковались с участниками других групп недалеко от сцены: решали, где бы вместе хорошо провести время. К ним пробились и шумливые девушки, жаждущие тесного общения с местными рок-звездами. Кейн тепло смотрел на Адриану поверх разноцветных голов, словно сообщая: «Погоди немного, я скоро подойду к тебе», и хмурился, когда самые настойчивые девицы пытались привлечь к себе внимание. Это не было дешевой демонстрацией в стиле «Я не поддаюсь на их бесцеремонные подкаты» – такое поведение попросту утомляло. Люк, в отличие от своего задумчивого друга, с детской радостью купался в женском обожании, и в эти минуты Эйд ощутила заметный контраст между ними. Она излучала спокойствие, терпение и уверенность в себе, пока одна из фанаток не посмела вторгнуться в личное пространство вокалиста HF и с многообещающей ухмылкой погладить плечо, а он – небрежно улыбнуться в ответ.
– Так и знала, – она вздохнула, подавив вспышку ревности, и повернулась к Мии.
– Надеюсь, ты не воспринимаешь это близко к сердцу.
– Нет, конечно. Но это не значит, что мне приятно за ними наблюдать.
Адриана не собиралась закатывать сцены и предъявлять претензии – не в ее стиле. Да и не имела на то никакого права – они знакомы меньше суток и клятв верности друг другу не приносили. И все же что-то нужно было сделать. Поэтому она отправила музыканту сообщение:
«Устала ждать. Найди меня, если хочешь. Или нет. Решать тебе».
С детства лишенный стремлений, он не умел и не хотел ставить перед собой цели и добиваться своего, поэтому так и плыл по течению жизни. То же касалось прекрасного пола: если девицы сами шли в руки – хорошо, если нет – не особо и надо. С Адрианой все стало иначе: за нее захотелось бороться и не отпускать. Поэтому, ориентируясь на рыжую копну волос, Кейн без труда нашел подруг в толпе. Подкравшись сзади к ничего не подозревающей девушке, он пригнулся и хрипло прошептал в затылок под густыми черными локонами:
– Я же предупреждал – от меня не отделаться.
Адриана театрально прижала раскрытую ладошку к груди, изображая испуг, и с облегчением выдохнула:
– Но не предупреждал, что умеешь бесшумно передвигаться.
Сверкнув виноватой улыбкой, он обратился к Мии:
– Не против, если я ее украду?
Та лишь коротко кивнула и спряталась за телефоном, что-то увлеченно читая.
У фонтана парень в нерешительности заглянул в серые глаза и достал сигареты, мысленно благодаря управление штата за отмену запрета курения в общественных местах.
– Это бывшая одноклассница: не замечала в школе, но вдруг прозрела и спрашивала телефон. Типичная история. Было забавно.
– Как скажешь, – Эйд с подозрением прищурилась.
– Это факты. Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать.
– А я и не прошу. Хотя с трудом представляю тебя – и обделенным женским вниманием.
– Такие девушки, – Кейн выделил последнее слово презрительным тоном, будто оно значило что-то мерзкое, и кивнул в сторону оставленной им компании, – готовы любить каждого, кто держит в руках гитару.
Адриана довольно хмыкнула и приосанилась, игриво качнув головой.
– А я?
На некогда хмуром лице расцвела загадочная улыбка, разгладилась складочка меж угольных бровей. Оно выглядело совсем юным, мягким и полным жизни... Лишь темные круги да припухлость вокруг глаз выдавали вредные привычки его обладателя.
Предзакатное солнце нежно целовало его золотисто-розовым светом, словно на прощанье до следующего дня.
– А ты – просто прелесть, – Кейн прикусил губу и через мгновение сделал виноватое лицо: – Черт, прозвучало как-то пошло и безвкусно. Я обычно так не выражаюсь.
– Сойдет, – она хихикнула и махнула рукой: кумир впервые смутился – это было мило.
Щурясь от ярких лучей, что настойчиво пробивались сквозь кудрявую листву, Кейн казался умиротворенным, свежим и уже не таким угрюмым, как вчера: полная противоположность неприветливому туманному образу. Адриана лишь надеялась, что он не притворялся, а действительно мог быть разным.
– Ты сегодня еще более странный, чем вчера.
– Трезвый? – усмехнулся он и, выдохнув струйку дыма, затушил окурок об урну. – Человек не может находиться в одном и том же настроении. Вот вчера было паршиво. Но вчера – это вчера, а сегодня новый день.
Кейн подошел ближе, несмотря на то, что был противником проявления чувств на публике – это сугубо личное, если только на шею не прыгала какая-нибудь любвеобильная особа в нетрезвом виде. Но ему до чертиков хотелось прикасаться к «принцессе» и чувствовать ее тепло, вдыхать тонкий цветочный аромат духов, уткнуться носом в маленький лоб, запустить пальцы в роскошные темные волосы. Потому что он боялся: если не сделать этого тут же, то волшебство кончится, растворится в воздухе, оставив лишь горькое послевкусие.
Адриана, оказавшись в кольце изрисованных рук, спрятала свои за спиной и выставила грудь вперед, всем видом изображая притягательную неприступность – пусть сегодня кумир проявляет инициативу сам.
Вспомнив, что так и не поделилась впечатлениями от концерта, она поспешила исправить эту оплошность и взглянула на красивое лицо снизу вверх:
– Сегодня были другие песни… Такие мурашчатые, особенно первая.
– Тим написал ее на годовщину для Эдди, – Кейн поспешил ответить на еще не озвученный вопрос. – Он у нас сочиняет песни для девочек. А я – всякий тяжеляк.
– О… – В тихом голосе звучало легкое облегчение. К борьбе с возможным призраком бывшей, которой музыкант посвятил стихи, девушка не была готова. – Ничего не имею против тяжелых песен, но я всегда ищу что-нибудь медленное и мелодичное в творчестве каждой группы, которая нравится. Неважно, кто автор. Пел ее ты. И это звучало обалденно, – выпалила Адриана на одном дыхании, не разрывая зрительного контакта. Но от отсутствия мгновенной реакции со стороны вокалиста HF тут же поспешила оправдаться за свои слова: – Наверное, ты постоянно это слышишь. Не надо было мне...
– Знаешь, что я постоянно слышу? – Кейн наконец-то нашелся что ответить на неожиданно приятные слова от не менее приятной поклонницы и прижал стройную фигурку к себе плотнее. – «Добавишь меня в фейсбуке?.. У тебя есть подружка?.. Вам случайно не нужен фотограф?.. Можно сняться в вашем следующем клипе? Я круто смотрюсь в кадре... А можно как-нибудь заглянуть к вам на репу?.. Распишись у меня на руке/ноге/спине/груди/заднице...». Это самые приличные варианты.
Парень состроил недовольную гримасу: искренние комплименты – чистое золото по сравнению с тем, что несло большинство фанаток.
Кейн приземлился на освободившуюся скамейку неподалеку и пригласил новую знакомую сесть рядом, но та мягко отказалась: «Устала сидеть на концерте». На самом деле, ей хотелось покрасоваться у него на виду.
Несмотря на непреодолимое желание завалиться в постель и отсыпаться неделями, музыкант оставался в приподнятом настроении. Сонно потерев кулаком правый глаз, он лениво взглянул на аппетитные округлости, подчеркнутые корсетом из черного кружева, и впадинку между ними. Скользнул ниже и задержался на накаченных ногах.
– Классные ножки, – он снова взглянул на девичье личико и улыбнулся так, будто перед ним стоял единорог. – И вообще, выглядишь охренительно.
– Спасибо, – Адриана метнула в него игривый взгляд и засияла. Она гордилась своим упругим телом и не стеснялась демонстрировать результат упорной работы в зале, особенно противоположному полу.
Парень позволил себе пофантазировать о том, что скрыто под черной тканью юбки и, нежно обхватив одну из «классных ножек» чуть выше гольфа, осторожно потянул на себя.
– Может, все-таки сядешь? – Кейн расположился поудобнее и жестом пригласил устроиться у него на коленях.
– Не-а, – девушка лишь кокетливо тряхнула волосами, но не убирала ноги, позволяя музыканту поглаживать оголенную кожу; в серых радужках блестели огоньки лукавства. То, что по парку сновали сотни пар любопытных или осуждающих глаз, ее не беспокоило.
– Боже, снимите номер, – наигранно возмущенным тоном заметила Миа в сторону голубков, и тут же обернулась на знакомые голоса: к ним приближалась чета Леоне в сопровождении двухметрового шкафа по имени Фил.
– О, черт! – брюнетка, проследив за взглядом подруги, в испуге отскочила от Кейна.
Сегодня родители бывшего жениха впервые увидели ее в компании молодого человека – не Джейсона; и, хотя Эйд редко волновало мнение посторонних людей, она смутилась и отдала бы все на свете, чтобы избежать этой неловкой встречи.
«Странную компанию выбрала наша малышка», – думала Лорейн, с любопытством изучая подозрительного юношу, который бессовестно лапал мисс Морелли средь бела дня.
– Ты... чего? – тот в непонимании нахмурил брови.
– Я сейчас, – Адриана покинула своего кумира, чтобы поздороваться с друзьями семьи.
Экономист по образованию, попечительница благотворительного фонда, мать двоих детей и само воплощение элегантности оставила невесомый поцелуй с ароматом J’adore на щечке Эйд и с материнской нежностью сжала ее хрупкие ладони. Миссис Леоне держалась слегка отстраненно; июньское солнце играло струящейся медью в стильном каре, жидкая челка скидывала десяток лет с румяного лица, а блузка с открытыми плечами и юбка-карандаш подчеркивали все достоинства фигуры. Кармайн, как и любой другой мужчина на его месте, считал себя счастливчиком рядом с этой ухоженной женщиной. Дни их бурной юности остались далеко позади, как и рыжеволосая оторва из бедного квартала, плюющая на все правила приличия. Время стерло память о совместных карманных кражах, когда ее выразительное личико привлекало потенциальных, ничего не подозревающих жертв; и о холодных зимних вечерах, когда Кармайн и Том делили поровну не только прибыль, но тепло общей подружки, которая была совсем не против.
Лорейн, несмотря на свой довольно стервозный и высокомерный вид, дружелюбно улыбалась и вежливо расспрашивала Адриану на самые разные темы, но не забыла упомянуть имя собственного сына и добавить, что он совсем скоро вернется в город. Фил вполуха слушал обмен любезностями, внимательно разглядывая скучающего типа, который крутил в ладонях пачку сигарет: его физиономия показалась знакомой. Наконец вспомнив, мужчина скрестил руки на груди и шепнул стоявшему рядом коллеге в темно-синем костюме:
– Готов поспорить, что видел этого парнишку в Верхнем Ист-Сайде.
– Где именно? – уточнил мистер Леоне, поправляя манжеты.
– У грязной пятиэтажки, рядом с заброшенным консервным заводом **.
Мужчины обеспокоенно переглянулись.
***
– Почему так нервничала? Это же не твои предки... – Кейн прикурил зажатую в зубах сигарету и наблюдал за тем, как прелестная фигурка опускалась на скамью слева от него, обдавая едва уловимым свежим ароматом.
– Они мне как семья.
– И? – он приобнял Эйд в районе поясницы и пустил струйку дыма.
Она устало вздохнула и прижалась к музыканту: еще раз вспоминать о голубоглазом брюнете с голливудской улыбкой не было никакого желания. Особенно когда рядом сидел другой брюнет, что занимал ее мысли последние сутки.
– Трудно объяснить.
– А ты попробуй, – он вонзился в румяное личико цепким взглядом, словно желая поймать девушку на лжи. – Даже интересно, почему ты стесняешься меня только перед ними.
– Это очень настойчивые предки бывшего, – с кислой ухмылкой ответила она. – Про него Кирби говорила, помнишь? Брат Мии.
Палец с алым ногтем указал в сторону удаляющихся рыжеволосых особ: миссис Леоне понадобилась помощь на ярмарке.
– Мне стоит переживать? – резко убрав руку, Кейн стал обеспокоенно рассматривать белые подошвы конверсов.
Адриана покачала головой и, беспечно улыбнувшись, прильнула щекой к мужскому плечу:
– Не-а, но это было бы очень мило...
– Ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь. – Кейн резко поднял голову, угрожающе сверкнув черными глазами из-под сдвинутых бровей. – Поверь, ты не захочешь испытать на себе мою ревность.
Но эти слова ее только сильнее раззадорили:
– С криками, поломанной мебелью, кулаками в стене?.. – спросила Адриана мягким тоном с оттенком насмешки.
– Давай не будем в это углубляться, – раздраженно буркнул Кейн и нервно затушил сигарету о скамью.
-----
* Клуб 27 – объединенное название музыкантов, значительно повлиявших на становление и развитие музыки стилей рок и блюз и умерших в возрасте 27 лет.
** Имеется в виду отдаленный неблагополучный район в северо-восточной части Брайтпорта – за Хайвудским мостом. Настоящее гетто: пристанище незаконных эмигрантов, безработной шпаны, наркоторговцев и их клиентуры. Незримо контролируется криминальной семьей Романо на протяжении многих лет; «родина» Лео.