Она всё чаще вспоминает причину, почему никогда не жила с мужчиной — если не считать той пары месяцев с Мэттью, державшим прислугу. Эльвира терпеть не может грязь и беспорядок, особенно чужие. Особенно те, что с завидным упорством разводят все мужчины без исключения. Раковина, измазанная в пене для бритья. Зеркало, забрызганное зубной пастой — как вообще они умудряются? Про белье мимо корзины и следы от уличной обуви даже говорить излишне.
А самое удивительное, что виновник всего этого бардака как ни в чем не бывало дрыхнет на ортопедическом матрасе Эльвиры, порой тесня ее саму, и даже пинка ему дать не хочется. Впервые за много лет, просыпаясь с мужчиной, она не выставляет его за дверь, а любуется.
Эльвира, конечно, догадывалась, что работа в полиции держит в форме, но чтобы эта форма была настолько прекрасной? Клыкманн определенно вытащил счастливый билет, родившись вампиром — тот, кто не нуждается в пище, не сможет растолстеть, поэтому имеет шанс сохранить такое тело на века. А сама она имеет не меньший шанс прожить вечность, каждую ночь видя в постели такого красавчика. Каждую ночь из вечности — с Клыкманном. Звучит заманчиво.
Да пусть бы даже он был тощим, как спичка, какая, в общем-то, разница? Кому есть дело до внешности Клыкманна, когда он умеет такое?
Смертные любовники, которых в свое время было не перечесть, дарили Эльвире ощущение азарта — но ровно до тех пор, пока она не насыщалась их кровью, а затем становились бесполезны. Но с Клыкманном всё иначе, он обеспечивает ей чистый адреналин. Неразбавленный страх, первородное наслаждение. Иначе не может быть, когда он кусает в порыве страсти. Крепко держит за волосы, не давая отодвинуться. Сковывает настоящими наручниками (какое там сравнение с этими плюшевыми игрушками из магазина!), заставляя дрожать каждый раз, когда они царапают нежную кожу запястий, рискуя распороть вены... Слишком долго перечислять все виды острых ощущений, которые Эльвира испытывает каждую ночь.
И ее это невероятно заводит. Кто бы мог подумать — врач получает удовольствие самым нездоровым способом, какой только можно представить!
Но всё-таки здорово, что у Клыкманна настолько идеальное тело. Даже немного жаль, что почти каждый раз, когда можно на него смотреть, ее глаза чаще всего завязаны...
Слишком хорош, чтобы удержаться от прикосновения. Одного-единственного, чтобы случайно не... Упс, проснулся.
- Который там час? - спрашивает Клыкманн, потягиваясь.
Эльвира бросает взгляд на экран телефона.
- Пять. Вечера.
- Ясно, что не утра. Чего тебе не спится в такую рань? Еще и меня разбудила...
Эльвира уже знает, какое у Клыкманна паршивое настроение после пробуждения. Но знает она и способ его исправить.
- Прости, - Эльвира скользит пальцами по груди Клыкманна, и тот довольно щурится. - Не могла удержаться.
- Ничего, отработаешь.
Он резко дергает руку Эльвиры на себя. Ее запястья моментально оказываются в захвате, и Эльвира зажмуривается в предвкушении.
Так уж и быть, зеркало в ванной она потом отмоет сама.
***
- Сделай мне кофе, - наконец произносит Клыкманн.
- Вчера закончился, - Эльвира даже не открывает глаз. - Недосуг сходить за новым.
- Ну не мне же за ним идти.
- Почему это? Ты же заказал.
- А тебе сложно?
- Сложно. Сейчас у теплокровных заканчивается рабочий день, и в магазине будет огромная очередь.
- Ну, обалдеть, - протягивает Клыкманн, вставая с кровати. - Угораздило же меня связаться с лентяйкой.
- Да уж, не повезло.
Эльвира тоже встает и тянется за халатом, но Клыкманн грубо перехватывает ее руку. Смотрит прямо в глаза, и впервые Эльвира не рада этому.
- Эльвира, - с нажимом произносит он. - Из-за тебя я не выспался, а моя работа требует концентрации. Сделай уже этот долбаный кофе, и я пойду.
- Не только из-за меня, милый. В том, что сейчас было, ты тоже участвовал. Если не знал, это помогает концентрации не хуже кофе.
- Ты невыносима.
- Ну так накажи меня, - Эльвира с удовольствием отмечает, как Клыкманн сжимает ее руку сильнее.
- Нет, - произносит он после небольшой паузы. - Не заслужила.
Отпускает и молча одевается. Под ноги подворачивается вчерашний носок, который Клыкманн зашвыривает под кровать.
- А корзина для белья кому стоит? - не выдерживает Эльвира.
- Некогда мне.
- Предупреждаю, я не буду их оттуда выкапывать.
- Куплю новых, делов-то.
Ну вот что делать с этим свинтусом, думает Эльвира. Ничего, с этого дня она будет носить в прачечную только то, что найдет в корзине, а за носками пусть сам лазит под кровать.
- Я возьму сотню до зарплаты?
Эльвира давится зубной пастой и на всех парах несется в прихожую. Это уже ни в какие ворота.
- Какого ты роешься в моей сумке? И напомни, когда это я обещала одалживать деньги? Думаешь, если поселился здесь, то всё твоё?
Клыкманн, не меняясь в лице, ставит ее сумку обратно.
- Понял, - абсолютно спокойно выдает он. - Сказала бы нормально, что жалко, нечего тут психовать.
Эльвира молча причесывается, прогоняя из головы картину, где опускает фен на голову Клыкманна.
Есть еще одно, что он умеет делать идеально — выводить ее из себя.
***
Они стоят в ожидании лифта, всё еще не проронив ни слова. Эльвира осторожно дотрагивается до руки Клыкманна, но тот отстраняется.
Двери открываются. Клыкманн шагает вперед, но в него врезается какая-то девица с коробками. Он ругается сквозь зубы, она едва не роняет ношу и пытается разминуться, задевая створки лифта каким-то здоровенным чехлом за спиной.
Мозг автоматически сканирует помеху: девчонка, теплокровная, лет двадцать, а то и меньше. За спиной, очевидно, гитара, а коробки намекают на переезд. Ну просто чудесно, только очередной шумной соседки не хватало.
- Простите, - мямлит девчонка.
Эльвира уже готова сесть в лифт, но за мгновение декорации сменяются. Неуклюжая девица поднимает глаза на Клыкманна и мило улыбается.
- Вещи такие тяжелые. Поможете?
Эльвира ждет, что Клыкманн пошлет ее подальше. Но тот реагирует неожиданно.
- Конечно, красавица, - возвращает улыбку. - Куда нести?
Не удостоив Эльвиру даже взглядом, Клыкманн шагает в сторону соседней квартиры. А ведь совсем недавно спешил на работу.
- Что же ты грузчиков не напрягла, малышка? Не дело таким красивым ручкам таскать тяжести.
- Там за доставку до двери отдельная плата. А я и на квартиру едва накопила.
Ну конечно. Очевидно, работа для Клыкманна не так важна, как этот спектакль одного актера, поставленный специально для Эльвиры. Интересно, «малышка» догадывается о своей роли? Вряд ли, она даже под ноги не смотрит, а Эльвиру и подавно не заметила.
- Бывают же такие жмоты. Кстати, раз уж мы соседи, давай познакомимся, что ли. Я Вильям, живу вон там.
- Очень приятно, - девочка снова улыбается с раздражающей искренностью. - А я Кэтрин.
- Взаимно. Чего это тебе вздумалось так рано переезжать, а, Кэтрин? Еще даже шести вечера нет.
Эльвира закатывает глаза. Кэтрин, вопреки ожиданиям, смеется:
- Действительно! Теперь понятно, почему вещи привезли только сейчас — кто же работает в такую рань?
Эльвира легко усмехается. Клыкманн, кажется, шутки не понял.
- Там что-то еще? - спрашивает он. - Или пригласишь уже наконец...
- Господа, - подает голос Эльвира. - Мне очень неловко вас прерывать, но лифт ждет, вообще-то.
- Прости, малышка, - Клыкманн очаровательно улыбается. - Мне пора.
- Подождите! Должна же я вас отблагодарить.
Улыбка Клыкманна становится пошленькой, но Кэтрин не замечает.
- Вот, - протягивает ему какую-то бумажку. - В «Полтергейсте» будет вечеринка на Страшный денек, мы там будем играть.
- Простите, - ироничный тон Эльвиры всё сильнее отдает угрозой. - Но я всё еще здесь.
Кэтрин, не переставая улыбаться, сует ей второй флаер.
- До скорого!
Двери лифта закрываются. Эльвира молча смотрит на листовку в руках. Оттуда по-дурацки улыбается тыква — прямо как Клыкманн сейчас.
- Дам тебе совет, дорогой, - наконец выдает Эльвира. - Если снова захочешь вызвать у меня ревность, вспомни, что к еде я не ревную.
***
Кровавое пятно расплывается по деревянной поверхности, затекая в щели. Будет очень сложно отмыть.
Эльвире вторую неделю подряд снится кровь, и почти всегда в этих снах появляется Владимир. Это он истекает кровью, умоляя о помощи, а ей только и остается, что стоять и беспомощно смотреть.
Вторая капля расплывается по штанам Клыкманна. Тот даже не замечает, продолжая переливать консервированную плазму в бутылку с пивом.
Эльвира утыкается в кружку с кофе, чтобы не видеть этого безобразия. Очередная порция плазмы снова срывается с трубочки и проливается на столешницу.
- Ты весь стол заляпаешь, - не выдерживает Эльвира. - Можно это делать без пива?
- Без пива — нельзя, - Клыкманн отхлебывает своего пойла. - Денек выдался тяжелый.
- И что же случилось?
- Каукер случился. Это наш следователь, про его методы болтают всякое. Вот я вроде бы и знаю, что пытки сто лет как запрещены, а всё равно слегонца дергаюсь, когда из его кабинета орут. Вот сегодня прямо сильно орали, до сих пор башка трещит.
- Кошмар, - Эльвира качает головой. - И как его до сих пор не уволили?
- А зачем? У него самая высокая раскрываемость, поэтому и тянет на себе почти все дела. Кстати, дело твоего приятеля — тоже его.
Эльвира давится кофе. Горячий напиток проливается на свитер, кружка едва не выскальзывает из дрожащих пальцев.
- Ну чего ты распсиховалась, - Клыкманн похлопывает кашляющую Эльвиру по спине. - Я же не сказал, что ему грозит опасность.
- Но такое... возможно?
- Да кто его знает. Этот Каукер мутный тип, я сам его побаиваюсь.
- Нет, нет, нет, - шепчет Эльвира, с трудом сдерживая набегающие слезы. - Так нельзя. Так не должно быть.
Клыкманн молчит, и это пугает еще сильнее. Эльвира в изнеможении опускает голову на стол, рыдая уже в голос. Сквозь плотную пелену боли едва чувствуются руки Клыкманна, поглаживающие ее волосы.
- Спаси его, - наконец просит Эльвира. - Ты ведь тоже... там работаешь.
- У меня нет доступа.
- Пожалуйста.
- Но ты же понимаешь, что это злоупотребление...
- Я сделаю всё, что ты скажешь.
- Это сложно. Но я подумаю.
Эльвира не перестает плакать. Клыкманн перемещается на соседний стул и усаживает ее к себе на колени. Эльвира обнимает его за шею, заливая слезами.
- Ну ладно, хватит уже сопли развешивать. Сказал же, подумаю.
- Спасибо, - Эльвира наконец поднимает глаза на Клыкманна.
- Не за что пока. Достань еще пива.
***
Резкий звук врывается в уши Эльвиры, выдергивая ее из сна. Какофония постепенно обретает знакомые черты — кажется, именно так звучит электрогитара.
Этого следовало ожидать, думает Эльвира. Если есть сосед с гитарой, значит, рано или поздно разбудит своими потугами на гениальность. Самое мерзкое, что закон на его стороне. Никто не задумывается, что седьмой час субботнего вечера — раннее утро для вампира.
Может, не стоило им тогда убивать Хэмлока? Глядишь, стал бы со временем президентом да выпустил какой-нибудь закон, запрещающий шуметь рано вечером.
Эльвира вытягивает руку, но нащупывает только простыню. Клыкманна рядом нет, его обуви в прихожей тоже нет — видимо, опять работает в выходные. Мог бы и засунуть свой трудоголизм подальше ради такого случая.
Итак, выспаться не удалось, Клыкманн куда-то смылся, на нее, Эльвиру, всем плевать. Чудесное начало дня рождения.
Делать нечего. Эльвира устраивается поудобнее и прислушивается, чтобы не пропустить ни одной фальшивой ноты. Еще лучше, если начнет петь — будет что высказать при встрече.
Мелодия знакома, даже слишком. Эта песенка не была новинкой еще в смертной жизни Эльвиры. Разумеется, неуклюжая Кэтрин не могла не замахнуться на гимн женскому самолюбованию.
Вступительные аккорды заканчиваются. Кэтрин начинает петь, и Эльвира, как ни старается, не слышит фальши. Более того, ловит себя на том, что пытается подпевать.
Ну ничего, думает Эльвира, когда песня подходит к концу. Такое спеть и дурак может. Посмотрим, малышка, как ты справишься с чем-нибудь посложнее. Может, постучаться к ней и заказать репертуар?
Следующий мотив — медленный, с претензией на изысканную романтику. Эльвира перебирает в уме известные ей песни про любовь, но первый же куплет прогоняет все догадки. Она никогда не слышала ни этого текста, ни этой музыки. Неужели авторское? Неужели эта Кэтрин, неспособная управиться с собственным барахлом, умеет что-то делать?
Кэтрин поет уже громче и гораздо увереннее. Слова несложные — про любовь, про надежное плечо рядом (которое наверняка существует только в мечтах), про корабль, странствующий по морям (что может быть банальнее?), но цепляют и против воли погружают в прошлое. Наверно, такое Эльвира могла написать о своей первой любви, если бы не считала сочинение стихов пустой тратой времени.
Следующая песня — снова незамысловатая. Про счастье, крылья и какое-то прикосновение к небесам. Эльвира с удивлением отмечает, что ей даже не хочется сострить на тему запрещенных веществ.
Песня заканчивается. Эльвира уже смыкает было ладони, чтобы поаплодировать, но вовремя вспоминает, какие здесь тонкие стены. Не надо Кэтрин это слышать, а то еще зазнается. Взамен Эльвира молча поднимает большой палец и думает, что неплохо бы оставить комплимент в почтовом ящике Кэтрин. Хотя, наверно, лучше замечание о покупке наушников — нечего тут работать будильником на полставки.
Но на концерт, пожалуй, она всё-таки сходит.
Музыка разогнала остатки сна, и Эльвира, тряхнув головой, поднимается с кровати. Ничего страшного, что не выспалась, зато приберется наконец. Из-за Клыкманна даже крохотная квартирка, которую она считала неприхотливой, постепенно превращается в свинарник, а помощи от него не дождешься. Еще и возмущается, что уборка, видите ли, мешает его важнейшим домашним делам, большая часть из которых направлена как раз на создание беспорядка.
Дверь хлопает. Ну вот, легок на помине.
- Проснулась уже? Собирайся, у меня для тебя сюрприз.
Какая прелесть, думает Эльвира. Всё-таки не забыл про день рождения, значит, не полностью безнадежен. По крайней мере, она искренне на это надеется.
***
Они выходят из машины и замирают перед входом в ратушу. Огромный фасад почти полностью тёмный, только кое-где светятся окна. Клыкманн обнимает Эльвиру сзади, и некоторое время они так стоят, любуясь пейзажем.
Ну и зачем он меня сюда притащил, думает Эльвира. Что за сюрприз такой? Ночной пикник в романтичнейшем из мест — загазованном центре города? Белый конь, грациозно спускающийся по ступеням ратуши? Или, может, еще проще — Клыкманн завалит ее на капот, а потом скажет, что всегда хотел сделать это в людном месте?
- Любишь фейерверки? - неожиданно спрашивает Клыкманн.
- Люблю, - на автомате отвечает Эльвира. - А почему...
- Смотри, - Клыкманн указывает на одно из окон. - Шоу начинается.
Эльвира непонимающе всматривается в темноту, пока не замечает какую-то движущуюся точку. Сначала Эльвира принимает ее за птицу, но потом узнает очертания игрушечного вертолета. Внизу что-то яркое. Эта странная конструкция приближается к ратуше, а потом теряется из вида.
- Никогда не видела таких фейерверков. А когда...
- Сейчас.
Устав ждать, Эльвира опускает голову и видит в руках Клыкманна пульт.
- Это и есть сюрприз? - не выдерживает она. - Ты притащил меня сюда, чтобы я посмотрела, как взрослый мужик забавляется с вертолетиком?
- Нет, - Клыкманн усмехается. - Я предпочитаю забавы поинтереснее.
Молча смотрит в сторону ратуши. Эльвира следует его примеру и снова видит яркую точку. Только теперь она намного ярче, больше и... внутри одного из окон.
- Это и есть твой фейерверк?
- Он самый. Смотри, сейчас будет жарко.
Словно услышав Клыкманна, точка превращается в большой оранжевый цветок. Лепестков становится всё больше и больше, пока оранжевым не становится весь оконный проем. Ветер доносит запах дыма.
- Подожди-ка, - произносит Эльвира, пораженная внезапной догадкой. - Это что-то горит?
- Не что-то, а кабинет Каукера. И знаешь, что самое грустное? У этого старого растяпы есть несгораемый сейф, но он сдуру оставил на столе одну важную папку. Там были все материалы дела одного гражданина: вещдоки, показания, документы, результаты экспертизы... ну, ты поняла.
- Дело Шлика, - выдыхает Эльвира.
- Дела Шлика больше нет. К тому моменту, как приедут пожарные, стол со всем содержимым сгорит, если уже не сгорел.
- Так ты... Это ты всё устроил.
Клыкманн очаровательно улыбается и ломает пульт об колено.
- Никто не докажет. Спишут на хулиганов или еще какой форс-мажор, но никто не будет подозревать добропорядочного полицейского. Так ведь, крошка?
- Так, - кивает Эльвира. - Но мы ведь не можем быть уверены, что сгорело... всё, что нужно.
- О, не переживай, - Клыкманн улыбается еще шире. - Помощник Каукера знает свое дело. Он всего лишь собрал в папку все материалы, как просили, а потом положил на стол, где ей самое место. И окно забыл закрыть. Ну что взять с этого раздолбая, он даже долг мне никак не отдаст.
- Неплохой ты кредитор. А если проболтается?
- Пойдет как соучастник. Но он же не враг себе.
- Надеюсь. Где Шлик?
- Сейчас будет.
- Ты прямо так его выведешь? Здесь же полно людей, - Эльвира показывает на зевак перед ратушей.
- Не парься, им не до того.
Клыкманн ныряет в толпу.
Эльвира теряет счет времени, ошалело глядя на догорающий кабинет Каукера. С трудом верится, что всё закончилось так быстро и легко. Еще каких-то пару недель назад они с Владимиром строили сложные схемы, искали лазейки в законах, а, оказывается, достаточно было игрушечного вертолета с «огоньком».
Только бы его камера была подальше от того кабинета. Только бы он не пострадал при пожаре, иначе всё напрасно.
- Давай, пошел.
Эльвира оборачивается на голос, и ее сердце замирает. Владимир здесь, живой и невредимый. Даже без наручников.
- Куда вы меня... Эль!
Эльвира подается вперед, и тут же тонет в объятиях Владимира.
- Ты в порядке? - шепчет она, даже не пытаясь сдерживать слёзы.
- Бывало и хуже. Ты как?
- Ну, хватит уже, - грубо прерывает Клыкманн. - Ты очень хотел свалить, вот и вали.
- Это что вообще? - Владимир недоумевающе смотрит то на Эльвиру, то на Клыкманна. - Досрочное освобождение у нас теперь такое?
- Бессрочное, Шлик. Ты везучий, поэтому чеши отсюда и не отсвечивай.
- Эль, что за...
- Всё хорошо, Влад, - одними губами выговаривает Эльвира. - Я позвоню. А сейчас беги.
Владимир хочет сказать что-то еще, но слышится приближающийся звук сирены. К моменту, когда пожарная машина останавливается перед ратушей, он уже исчезает.
В машине Клыкманна играет какая-то развеселая музыка. Он постукивает по рулю в такт песне, и Эльвира наконец успокаивается. До тех самых пор, пока машина не сворачивает на набережную.
- Еще один сюрприз?
- Ага. Тебе понравится.
Эльвира в этом не уверена. После пережитого она готова к любой неприятности, от полиции, нагоняющей их, до ядерного взрыва. Но Клыкманн всего лишь останавливает машину и выуживает с заднего сидения бутылку и пару пластиковых стаканов.
- Ради тебя я злоупотребил служебными полномочиями. Предлагаю злоупотребить еще немного.
Протягивает Эльвире наполненный бокал и заканчивает:
- С днем рождения, дорогая.
______________
* "Гимн женскому самолюбованию", который поет Кэтрин, это Venus группы Shocking Blue. Остальные две песни – выдумка автора.
техничка
Здесь должны быть скрины с одеждой для Клыкманна, которую предписывает ограничение "Хорошо одетый сим", но мы забыли купить ему старческий комплект. Таким образом, ограничение официально провалено.
Работа большая и маленькая.
И бизнес. Не так уж Клыкманн и бесполезен.
бонусы
Эльвира нарушает Маскарад
Немного нашей квартиры. Здесь раньше жил Вальтер Грау, известный в династии Хагенштрем, и после него появилась эта фигня в зазеркалье.
Шучу. На самом деле всего лишь мелкие визуальные глюки.
