- Ты знаешь, - медленно произносит она. - Кажется, у нас завелись мыши.
- Правда? - лениво переспрашивает Клыкманн, не переставая копаться в телефоне. - Боишься мышей?
- Как же не бояться, - голос Эльвиры всё еще звучит спокойно. - Сегодня, например, они потоптались по клавиатуре и удалили целый мой альбом на Плазманете.
- Какие наглые мыши.
- Клыкманн, твою мать!
Кружка Клыкманна, стоящая на столе, подпрыгивает. Кофе выплескивается на рукав Эльвиры, но она не замечает.
- Хватит притворяться. Думаешь, я такая дура, что не пойму, кто это сделал?
- Я как раз думаю, дорогая, что ты не дура. И понимаешь, что не стоит светить своими голыми фотографиями перед чужими мужиками.
- Это моё дело, чем и перед кем светить.
- Твои дела, малышка, у тебя были до меня. Теперь меня они тоже касаются.
- С чего ты взял?
- С того, что я живу с тобой, - тон Клыкманна становится жестче. - Выполняю твои капризы. Вот, например, я освободил Шлика, а благодарности так и не дождался.
- Я поблагодарила, и не один раз. Но это не дает тебе права лезть в моё пространство.
- Очень даже дает. Помнится, когда ты тут размазывала сопли и просила помочь твоему дружку, то обещала сделать всё, что я захочу. Так вот, я хочу, чтобы в твоем, как ты говоришь, пространстве не было всякого мусора.
- Козел, - выплевывает Эльвира. - Знала бы, что так будет, в жизни бы с тобой не связалась.
Эльвира хлопает дверью ванной. Клыкманн придвигает к себе чашку и делает новый глоток.
***
«Вэйлонов полтергейст», значит.
Эльвира рассматривает фасад, не веря своим глазам. Какая ирония. Именно сюда Лоусон притащил ее много лет назад, чтобы научить охотиться. За годы заведение почти не изменилось, разве что владелец расщедрился на здоровенную неоновую вывеску с двумя стульями, якобы зависшими в воздухе.
- Ну, чего стоим? Флайер есть?
Эльвира кивает и выуживает из сумочки листовку с тыквой. Подталкиваемая сзади, она наконец шагает вовнутрь.
Незамысловатый интерьер, повидавший множество грязных делишек, нарядился в маскарадный костюм. Тыквы, неоновые гирлянды и прочая праздничная дребедень поверх стен, от которых, по слухам, не раз приходилось отмывать кровь — точь-в-точь как маньяк из недавнего фильма, напяливший на себя розовый костюм кролика. Сколько ни маскируйся, сущность ничем не скрыть.
Интересно, Кэтрин и ее друзья знают, что за место выбрали для концерта?
Ветерок из приоткрытого окна колышет цветы на голове Эльвиры, и та чувствует запах крови. Нет, не той, которую якобы проливают всякие постоянные клиенты — обычной крови нормального живого теплокровного. Разумеется, Эльвира поужинала, нагло допив последнюю банку из холодильника, но всё равно непроизвольно поворачивается в ту сторону, откуда доносится запах.
Источник — смуглая девушка на сцене. Застыв перед микрофоном, она поправляет и без того аккуратно причесанные длинные волосы. Никаких шипов, ирокеза и прочих атрибутов рок-музыканта. Она точно будет сегодня выступать, или просто залезла на сцену сделать селфи?
- Кэтрин!
Синеволосая девица, с головы до пят покрытая татуировками, отталкивает смуглянку от микрофона, едва не сбив с ног. Впрочем, непонятно, зачем микрофон, если она всё равно вопит так, что трясутся стёкла.
- Да где ж тебя Трикстер носит! Шевели булками, у нас мало времени.
Эльвира тихо смеется. За всю жизнь в Бриджпорте она слыхала множество языков, познакомилась со всяческими религиями — от обоих направлений культа Всевидящего (даже, благодаря Владимиру, знает разницу между петерианами и яковитами) до совсем уж экзотических, вроде свидетелей Летающего Кролика. И, конечно, каждый из этих чудиков посылает на свой манер: одни к чёрту, другие к Хамблу и его многочисленным родственникам, третьи к зомби. Особенно Эльвире нравятся выходцы из четвертой параллели, у которых даже этот персонаж называется красиво — лотарио. Но про Трикстера она еще не слышала.
- Я здесь, - Кэтрин выскальзывает из дамской комнаты и осторожно поднимается на сцену. - Что-то случилось?
- Случилось. «Трава» скоро будет, нам нужно побыстрее саундчекнуться.
Эльвира вспоминает, что название «Пурпурная Трава» было крупными буквами на флаере. Значит, у той группы, что сейчас на сцене, еще более странное название — «Атомные Котята». Ну и фантазия у них.
- Мы же первыми выступаем. По идее, чекаться должны последними.
- Ага, - синеволосая меланхолично надувает пузырь из жвачки. - Только эти звёзды всё еще непонятно где, а мы тут сидим без дела.
- А ты как думала, Валери? - из-за ударной установки слышится мужской голос. - Путешествовать между параллелями — это вам не на метро прокатиться.
- Да это вообще как бы не наша проблема, - пузырь лопается. - Но не тратить же время зря. Давайте чекнемся, пока никого нет, а то приедет эта ваша «Трава», и звукарю будет не до нас.
Барабанщик дает сигнал к началу, и только сейчас Эльвира понимает, что не так. Перед Кэтрин почему-то нет микрофона, хотя Эльвира была уверена, что петь будет именно она. Неужели вокалистка «Котят» — вот эта смуглая?
Да, так и есть. Заканчивается проигрыш, и девушка начинает петь, но ее голос кажется чем-то инородным для этой песни, этой группы, этого места. Слишком чистым, слишком красивым, слишком... правильным. Как будто она собиралась на пробы в оперу, но ошиблась дверью. Когда песню исполняла Кэтрин, такого ощущения не было.
- Ну и как тут петь? - недовольно выдает вокалистка, едва музыка стихает. - Я совершенно себя не слышу. Этот звукарь вообще знает, зачем нужны мониторы?
- Звукарь тут вообще не при чём, - отзывается барабанщик. - Аппаратура такая. Будь ты хоть трижды мастером, нормальный звук не получится.
- Интересно, как тут будет играть «Трава»?
- Да у них, сто пудов, своя техника, - отвечает Валери. - И звукарь, небось, свой. Ладно, я курить.
«Котята» разбредаются кто куда. Кэтрин наконец замечает Эльвиру и подходит к ней.
- Привет.
- Привет. Здорово играешь
- С-спасибо. У тебя интересный костюм.
Ну еще бы, думает Эльвира. В кои-то веки удалось одеться и накраситься без вечно спешащего Клыкманна.
Сказать по правде, это костюм вовсе не для Страшного денька, а Дня мертвых, который вообще не отмечается на их континенте, но Эльвиру никогда не останавливали такие мелочи. Экстравагантное платье, венок и неизменный мертвецкий грим всегда были с ней каждый Страшный денек, начиная с шестнадцати лет. Никто и никогда не замечал несоответствие празднику — в Бриджпорте, наполненном выходцами со всего света, никто не заметит даже лыжи посреди лета, пока ты этими лыжами кого-нибудь не заденешь.
- И тебе спасибо. Кстати, почему «Атомные Котята»? В смысле, почему группа так называется?
- Ну... Валери — та, что с бирюзовыми волосами — учится на физфаке.
- И любит котят.
- Нет. Котят любит Мария.
Вокалистка, значит. Эльвира хочет задать давно интересующий ее вопрос, но не успевает — открывается боковая дверь, и взгляды всех присутствующих обращаются туда.
- Это владелица, - шепчет Кэтрин, показывая на рыжую женщину. - Или владелец — ее муж, точно не знаю. Говорят, они вообще из другой параллели, приезжают только по большим праздникам.
На голове рыжей поблескивают рожки чертика, на ее спутнике — ангельский нимб. Если это хоть немного соответствует внутреннему содержанию, у них должна быть очень интересная семейная жизнь.
- Так, - произносит «ангел», глядя на музыкантов. - Значит, это вы «Пурпурная Трава»?
- Нет, - Валери появляется рядом так неожиданно, что Эльвира готова поверить в телепортацию. - Мы «Атомные Котята».
- Кис-кис, - подает голос рыжая.
Все смеются, даже угрюмая Валери на мгновение улыбается.
- А я Илиан, - «ангел» очаровательно улыбается. - А это Эрин, моя... любовь всей жизни. Будут вопросы, обращайтесь к ней. Ладно, вы тут располагайтесь, а мы пойдем наверх, уладим... организационные моменты.
Подмигивает Эрин и вместе с ней уходит.
- Это Бриттани, подружка Эрин, - Кэтрин указывает на блондинку в костюме принцессы. - А что за мертвяк с ней рядом, понятия не имею.
Эльвира следует взглядом за Кэтрин и видит рядом с Бриттани какого-то странного типа в плаще с капюшоном и с мертвецким гримом на лице. Кислая мина и ополовиненный стакан виски идеально дополняют образ.
- Эллис, - цедит сквозь зубы «мертвяк», повернувшись к Бриттани.
- Что? - она невинно хлопает глазками.
- То! Какого хрена улыбаешься этому козлу, который на тебя пялится?
- Это называется вежливость, Лукас. И он не козел, а такой же гость, как и мы.
- В гробу я видал такую вежливость. Я не для того сюда приперся, чтобы на тебя пускали слюни всякие...
Эльвира усмехается, глядя на препирательства этой странной парочки. Готова поспорить, думает она, что уже сегодня у них будет бурное примирение в постели, а возможно, и в туалете бара. Как же похоже на нее и Клыкманна...
Всё же хорошо, что он сегодня работает, невзирая на выходной. Раньше Эльвира и не думала, что ходить куда-то одной может быть настолько приятно.
- О, приветик, Кэт! - какая-то девчонка в длиннющем платье и ведьминской шляпе бросается в объятия Кэтрин, едва не сбив ее с ног. - Не верится, что наконец вижу тебя в реале.
- Привет, Мэри, - Кэтрин сдержанно улыбается в ответ. - Тоже рада тебя видеть. Как прошел переход?
- Да вроде ОК. А это кто? - Мэри наконец замечает Эльвиру. - Познакомишь?
- Это моя соседка, ее зовут...
Кэтрин пялится на Эльвиру, и та понимает, что забыла представиться.
- Эльвира.
- Оч' приятно! А я Мередит, можно просто Мэри. А вон там, возле бара, мой папочка, Винсент. Представляете, мне уже почти восемнадцать, а он всё еще боится отпускать меня одну!
- Кэт, - вкрадчиво шепчет Мэри. - Слушай, а где этот зеленоглазый красавчик с твоих фоток в Симбуке? Ну, который у вас на барабанах.
- Джулиан? Вон там.
Воодушевленная Мэри порхает в указанном направлении.
Эльвира уже собирается откланяться и попробовать пунш по особому рецепту, заявленный в рекламе, но ее отвлекает шум со стороны входа. Его источник — две девушки. Одна улыбается до ушей, вторая непринужденно помахивает здоровенным ножом, будто веером. Эльвира искренне надеется, что это бутафория.
- Ладно, хорош тут торчать, - наконец говорит Валери. - Пойдем, ласточка, у нас полно дел.
Валери уводит Кэтрин, а Эльвира наконец прорывается к бару.
- Желаете комплимент от заведения?
- Наливай.
«Комплимент» настойчиво просится обратно уже после первого глотка. Да, теперь Эльвира понимает, почему этот хваленый пунш бесплатный. Обычная подкрашенная самогонка, наверняка сваренная в трейлерном парке на окраине. Медицинский спирт и тот был вкуснее.
Эльвира отставляет стакан и собирается заказать что-нибудь нормальное, но ее опережает какая-то зеленая девица.
- Мне «Росу смертоцвета», - командует она. - И поживее.
- Документы.
- Эй, ты ослеп? - на зеленом личике появляется замешательство. - Я совершеннолетняя, не видишь?
- Не вижу. Документы покажи.
Зеленая наклоняется к бармену так близко, что он может разглядеть ее отсутствующее декольте.
- Я сказала, «Росу смертоцвета», - негромко произносит она, глядя в глаза бармену. - Живо. И за счет заведения.
Эльвира ждет, что бармен сейчас рассмеется и пошлет зеленую подальше. Но вместо этого он кивает и, будто заводная игрушка, движется к полке с напитками. Подобное Эльвира встречала только...
Ну конечно. Зеленая кожа, черные радужки, почти отсутствующий нос. Один ученый из четвертой параллели писал о таком.
- Эй, - зеленая соседка по стойке машет, привлекая внимание Эльвиры. - Глянь сюда.
Эльвира смотрит на нее и тут же оказывается под прицелом черных глаз.
- Ты никому не расскажешь о том, что видела, - говорит зеленая тем же тоном, что недавно бармену. - И вообще, ты ничего не поняла.
- Ну конечно, - отвечает Эльвира настолько тихо и покорно, насколько может. - Мы же тут все неучи и знать не знаем про синдром Левкоева.
Зеленая ругается. Эльвира от души смеется.
- Мег! - выкрикивает кто-то из толпы.
Зеленая оборачивается на голос. За ее спиной стоят трое: рыжая в костюме ведьмы, парень, одетый пиратом, и и еще одна, в длинном платье и с короной на голове. Последней явно неуютно и в этом наряде, и в этом месте в целом. Ей так и хочется налить кофе, да покрепче — уж слишком бледная, того и гляди хлопнется в обморок.
- Ну наконец-то, - бурчит Мег. - Где вас лотарио носил? В унитазе застряли, что ли?
- Не все переносят переход так же благополучно, как ты, - «ведьма» поджимает губы. - Пока ты тут наливаешься алкоголем, у Сандры был приступ.
Та, которую, очевидно, зовут Сандрой, стоит рядом и рассматривает носки туфель, изо всех сил пытаясь слиться с окружающим пространством. Эльвира прекрасно ее понимает — в детстве чувствовала себя точно так же, когда родители ругались.
- Так говоришь, как будто я виновата, - фыркает Мег, но в ее голосе проскальзывает сожаление.
- Ну, хватит, - вмешивается парень. - Давайте уже сядем.
Они покидают стойку. Эльвира облегченно выдыхает и поворачивается к бармену, чтобы наконец сделать заказ, но ее снова отвлекают.
- Здесь всё занято! - возмущается «ведьма». - Мог бы и забронировать столик, олень.
- Возможно, ты не знала, Рут, но доступ в межмировую сеть стоит полторы наших стипендии, - нарочито спокойно отвечает «олень». - Могла бы и поблагодарить за то, что мы вообще сюда попали.
- Чарли, - Сандра наконец подает голос. - Они здесь.
В сумочке пищит телефон, оповещая о новом сообщении. Эльвира тянется за ним, но Илиан уже поднимается на сцену. Ладно, позже ответит.
- Всем добрый вечер! - Илиан улыбается и подмигивает кому-то невидимому. - Рад, что вас здесь так много. А теперь позвольте представить...
- Сандра, - мозг распознает внезапную помеху как голос Мег. Ну точно, эта не затыкающаяся зеленая снова рядом, как будто больше совсем некуда сесть. - Ты же хотела взять автограф, чего ждешь?
- Ну, - мямлит та, - они уже ведь начали. Может, после.
- Дурочка, - хмыкает Мег. - «После» тебе придется стать в очередь. Все такие же своевременные, как ты, слетятся, будто мухи на... мёд.
На сцену поднимаются «Котята», и всё внимание обращено к ним. Даже Мег с компанией наконец замолкают.
- Что-нибудь выбрали? - вкрадчиво интересуется бармен, наклоняясь к Эльвире.
- Мне тоже «Росу смертоцвета». И оливки.
Уже много лет Эльвире не хотелось человеческой пищи, но сегодня, глядя на шумную толпу у бара, она вспоминает, как сильно когда-то любила соленые закуски. В крайнем случае, если вдруг расхочется есть, а заноза Мег снова начнет болтать, можно будет запустить оливкой в нее.
Первая композиция — инструментальная. Кэтрин ближе всех к зрителям, но даже не смотрит в зал, уставясь в одну точку где-то под потолком, и Эльвира понимает: она волнуется сильнее, чем остальные. Джулиан, игриво подбрасывающий палочки, не волнуется, хотя именно его ошибку заметят первой. Валери и вовсе выглядит так, будто всю жизнь провела на сцене, и выступление перед полным залом, ожидающим какую-то известную группу — не более ответственное занятие, чем протирка пыли. Пульсирующий бирюзовый комок энергии, движущийся к цели и не замечающий ничего вокруг. Так выглядят люди, делающие уборку в наушниках.
Телефон всё еще пытается докричаться до Эльвиры, но сдается под натиском новой песни.
Та самая, про небо, но в исполнении Марии она звучит совершенно иначе. Всё такая же жизнерадостная, но эта радость другая. Не тот безусловный восторг, что слышался в голосе Кэтрин, а сдержанная, перегоревшая радость, которая больше угадывается в тексте, чем в исполнении.
Аплодисменты смолкают, уступая новой мелодии. Эту песню Эльвира не слышала. Напоминает вальс — она и не предполагала, что можно сыграть вальс на гитаре.
Dance with me, dance, we're short of time.
This silent passion isn't a crime.
We're alive while we burn
At the point of no return.
Эльвира всё еще ждет, что Мария наконец уступит микрофон Кэтрин, но... эта песня ей даже идет. Такая академично-правильная, будто написанная специально для нее.
Dance with a fire dancing with me.
Oh, how crazy we can be!
Dance on the splinters of your love
And my calmness... Enough!
Талию нагло обхватывают чьи-то руки. Эльвира собирается выплеснуть остатки коктейля в морду незваного гостя, но ее останавливает вкрадчивый голос:
- Потанцуем?
Ну, конечно, Клыкманн не мог не припереться. Ведь ему одинаково наплевать и на Страшный денек, и на обе группы, он притащился только потому, что здесь есть Эльвира. И Кэтрин, неизменная помощница в дурацкой игре «раз-два-три-четыре-пять, начинай-ка ревновать».
- Не хочу.
- А я хочу, - Клыкманн тащит ее за собой, и Эльвире, отяжелевшей от алкоголя, приходится повиноваться. - А еще хочу знать, почему ты пошла без меня?
- Ты сам говорил, что будешь работать.
- Я передумал.
- Поздравляю.
Песня, сопровождающая их бестолковые покачивания, уже не так сильно нравится Эльвире. Как только музыка смолкает и «Котята» покидают сцену, она хочет вернуться на место, но внимание привлекает любопытная деталь.
Визжащая толпа — уже привычный предмет интерьера. Мужчины, пытающиеся подхватить Марию на руки, тоже не вызывают удивления. Разборки на тему, кто чье пиво опрокинул — и вовсе обычное дело.
А вот Валери, целующая довольную Кэтрин в губы, — уже что-то новенькое.
- Не ожидал от нее, - Клыкманн озвучивает мысли Эльвиры.
- А стоило бы, - Эльвира даже не пытается скрыть злорадство. - Что, голубчик, теперь не к кому тебя ревновать?
- С чего ты решила, что твоя ревность меня вообще интересует?
- С того, что ты сюда притащился вслед за мной.
- Не льсти себе, крошка. Я здесь потому, что меня пригласили, а вовсе не ради твоей драгоценной персоны. Кстати, я пойду прогуляюсь, не скучай тут.
С этими словами Клыкманн наконец отпускает Эльвиру и демонстративно усаживается туда, где она только что сидела — рядом с той странной компанией, возглавляемой зеленой Мег. Ну вы посмотрите, какой молодец, сам себя наказал.
Эльвира не успевает продумать дальнейшие планы, как в нее что-то врезается. Обернувшись, видит Кэтрин, растянувшуюся на полу.
- Аккуратнее ходи, - Эльвира протягивает руку, помогая подняться. - Не ушиблась?
- Всё в порядке, - Кэтрин неловко улыбается. - Как тебе концерт?
-Отлично. Спасибо за приглашение.
На лице Кэтрин расцветает уже настоящая улыбка. Следовало бы на этом закончить обмен любезностями, но Эльвира не может удержаться от вопроса, мучившего ее весь вечер.
- А... Почему у микрофона не ты?
- Валери так решила, - Кэтрин пожимает плечами. - Она считает, что у меня лучше получается писать песни, чем петь.
- Но ты же хорошо поешь, - заметив недоумение на ее лице, Эльвира поясняет. - Я слышала через стенку.
- Спасибо, конечно, - Кэтрин смущенно улыбается. - Но остальные так не думают. Что уж там, меня даже в консерваторию не взяли.
- Ого, - Эльвира приподнимает брови. - Ты пробовалась в консерваторию?
- Ага. Родители говорили, что это не профессия, и даже денег мне не дали. Моей заначки хватило только на билет до Бриджпорта, а дальше надеялась на общежитие. Как видишь, напрасно.
- Вот те раз. И как же ты жила?
- Работала в столовой консерватории, там же и ночевала. Потом играла на улице, как раз хватало на обед. Там меня и заметила Мария — ну, вокалистка наша. Она как раз тогда поступила в консерваторию и через дверь слышала меня. Вот и замолвила словечко перед Валери, и та даже позволила пожить у нее, пока не накоплю на квартиру.
- Как интересно. Но, если ты так хорошо поешь, почему в консерваторию не взяли?
- Сказали, что у меня неформатный голос, и... В общем, без музыкального образования я им не нужна.
- Неформатный — не значит плохой. Вон ваша Мария или как ее...
- Это другое, - вздыхает Кэтрин. - Валери считает, что нам необходим именно такой вокал. В конце концов, у Марии хотя бы есть музыкальное образование.
- И что с того? Ведь ты же...
Ты же сама написала эти песни, значит, как никто другой знаешь, как нужно их петь. Ты же, в отличие от этой Валери, умеешь трудиться, а не только командовать, так зачем пляшешь под ее дудку, думает Эльвира. Неужели любовь ударила в голову? Или просто Валери знает болевые точки, которые ты даже не пытаешься скрыть?
Эльвира не успевает ничего сказать. «Трава» поднимается на сцену, сопровождаемая восторженным визгом толпы, и Кэтрин отвлекается на них.
- Вот вы где, - Валери, ничуть не проникшаяся важностью момента, по-хозяйски обхватывает талию Кэтрин. - Ласточка, можно, я тебя украду?
Кэтрин расплывается в улыбке, и Эльвира понимает, кто тут лишний.
- Я как раз собиралась отойти.
К тому моменту, как Эльвира заканчивает поправлять макияж, толпа в зале уже вовсю скачет под песню, призывающую пристегнуть ремни. От шума в ушах начинает звенеть, и Эльвира чувствует тошноту. Странно, она много лет искала жертв именно в клубах, и никогда не было подобного. Не стоило, наверно, мешать этот самопальный пунш с приличной выпивкой.
Эльвира выходит на улицу. Свежий воздух (настолько свежий, насколько может быть на окраине Бриджпорта) слегка облегчает состояние, но и тут ей не удается побыть в тишине.
- Хватит мне врать! - слышится визг Валери с парковки. - Думаешь, я не видела, что эта размалеванная весь вечер ошивается вокруг тебя?
- Ничего подобного, - оправдывается Кэтрин. - Мы просто общались.
- Ага, общались, - тянет Валери. - Будто я не видела, как ты пялилась на ее титьки.
- Валери, хватит! Это всего лишь моя соседка, и мы...
- Соседка, значит. Я вытащила тебя из той дыры затем, чтобы ты клеила всяких сисястых «всего лишь соседок», да? Я столько для тебя сделала, так ты меня благодаришь?
Эльвира с трудом удерживается от смеха. Это про нее сейчас было? Нужно иметь очень богатую фантазию, чтобы назвать ее сисястой. Или Валери считает угрозой любую форму, отличную от плоской?
- У нас ничего с ней не было! - взрывается Кэтрин. - Ты когда-нибудь перестанешь ревновать меня к каждому столбу?
- Дурочка, - тон Валери смягчается. - Я бы не стала тебя ревновать, если б не любила. Ну сама подумай, как я могу терпеть, когда вокруг ошиваются всякие, которые спят и видят, как бы тебя завалить?
Здесь Эльвира уже не сдерживает смех. Даже жаль, что Валери не слышит.
- Мне жаль, что ты обо мне такого мнения.
- Не о тебе, ласточка. В тебе я как раз не сомневаюсь.
- Поэтому закатила скандал?
- Ну ладно, погорячилась, с кем не бывает. Ты же простишь меня?
Эльвира хмыкает и затягивается, чтобы перебить приторный вкус розовых соплей, прочно обосновавшийся во рту.
Когда она возвращается в зал, Валери и Кэтрин уже кружатся в танце под хриплый голос вокалиста, обещающий вырвать чье-то сердце из груди. Клыкманн всё еще ошивается возле бара, строя глазки кому-то рыжему — кажется, Эрин. Эльвира раздумывает, поддержать этот идиотский спектакль или гордо отправиться домой, но тут телефон снова сигналит.
Это наверняка очередной спам, думает она, открывая сообщение. Или напоминание о том, что на счету нет ни симолеона. Или...
«Дракон, в 9. Хомяк.
P.S. Веселого Хеллоуина!».
Хомяк. Так Эльвира еще в бытность Элен Моррис дразнила Владимира за его привычку носить в карманах всякое барахло, которое обязательно пригодится в ближайшие лет сто — от зажигалки (хотя бросил курить задолго до их знакомства) до гаечного ключа. Только он называет Страшный денек Хеллоуином. Так вот чье послание пищало весь вечер.
Ни разу со дня освобождения они не виделись, даже не переписывались — понятное дело, Владимир боялся, что его засекут. Но сегодня он предлагает встретиться, да еще и через SMS, которые обычно терпеть не может — значит, дело действительно важное.
Эльвира поглядывает на Клыкманна. Тот всё еще околачивается у стойки в надежде, что она одумается и попросит прощения. Значит, уйти незаметно не получится, а гордо хлопнуть дверью — и вовсе провокация. Как же...
- Эй! - вопит кто-то со всей дури. - Глаза дома забыл?
Какая-то блондинка, которую Эльвира не видела раньше, гневно зыркает на Клыкманна. На одежде обоих мокрые пятна — очевидно, от ее напитка, который тот случайно (или вовсе не случайно?) разлил.
- Прости, - Клыкманн мило улыбается, но блондинка не меняется в лице. - Твоя красота просто сбивает с ног.
О, кажется, этот мамочкин рыцарь круто ошибся. Лицо блондинки не выражает ни великодушное прощение, ни даже королевское снисхождение — наоборот, намекает, что предупреждение на ее топе отнюдь не для красоты.
Прогноз обещает бурю. Эльвира ждет чего угодно: гневной тирады, драки с выдиранием волос, надменного стука удаляющихся каблуков, но не этого.
Блондинка ощутимо напрягается — настолько сильно, что виден каждый сосуд на руках. А затем издает жуткий рык, приподнимается над полом и... Нет, этого не может быть. Не бывает так, чтобы человек оброс шерстью с ног до головы меньше, чем за полминуты.
Музыка замолкает. Воцаряется полная тишина, только бокалы над стойкой слегка позвякивают.
- Вау, - слышится из зала. - Вот это, я понимаю, шоу со спецэффектами.
Раздаются аплодисменты, сначала жиденькие, потом всё громче и громче. Таких оваций не собрала ни одна выступавшая за вечер группа.
- Ладно, живи пока, - виновница торжества улыбается Клыкманну, обнажая зубы. - Бармен, еще одну «Голову ламы».
Руки бармена заметно дрожат. Все присутствующие держатся на почтительном расстоянии от бара, пока блондинка не забирает напиток и не уходит наверх.
К тому моменту, когда «Трава» продолжает выступление, Эльвира уже садится в такси.
Она не замечает телефон, выпавший по дороге.
***
«Драконом» называется заведение для своих в квартале для таких же своих — то есть, Владимира и его так называемых друзей. Здесь всё так же горят разноцветные фонарики и бьет в глаза неоновый свет — значит, полиция до сих пор не в курсе.
А вот мрачного, вооруженного до зубов типа у входа больше нет. Вместо него потертая табличка, обещающая пулю в лоб каждому нарушителю границ. Табличка, конечно, стрелять не умеет, но мало ли, что еще тут может быть?
Эльвира настороженно оглядывается, постепенно понимая, какую ошибку совершила, поехав к Владимиру сразу с вечеринки. Поздний час, она безоружна и в открытом платье, даже пальто забыла в клубе. Просто идеальная жертва.
- Эль, - неожиданный шепот заставляет Эльвиру вздрогнуть. - Я здесь.
Владимир крепко обнимает, как будто не виделись целую вечность. Да впрочем, так и есть.
Есть в его объятиях что-то особенное, чего она никогда не чувствовала с другими мужчинами. Даже Мэттью, утверждавший, что любит, всегда дозировал силу, когда обнимал, чем вызывал сомнения в искренности. Клыкманн, наоборот, стискивает как можно крепче, но в его руках Эльвира не ощущает спокойствия. Те, с которыми был только секс, и вовсе не считаются — они соглашались на нежности только затем, чтобы было удобнее залезть под юбку. Но Владимир даже обнимает по-особенному. Только с ним Эльвира ощущает себя защищенной — возможно, именно потому, что знает, насколько в этот момент он беззащитен перед ней.
Хотя, если подумать, он всегда перед ней беззащитен.
Вместе они проходят двор и поднимаются в крохотную квартирку, почти не заметную с улицы.
- Зеркало над кроватью? - ухмыляется Эльвира, увидев интерьер. - Не замечала за тобой подобных пристрастий.
- Это не мое. Владелица — одна моя знакомая, которая...
- … иногда принимает клиентов на дому.
- Кстати, - спохватывается Владимир, - чуть не забыл. С прошедшим днем рождения.
Протягивает коробку в яркой обертке.
- Это же «Единороги для Одри», - восхищается Эльвира, увидев содержимое. - Ты до сих пор помнишь, какая у меня любимая книга?
- Конечно. Как я мог забыть?
Именно эта книга в свое время вдохновила ее пойти в медицину. История о тяжелобольной девушке и влюбленном юноше, выполняющем все ее желания, включая самые безумные, осталась едва ли не единственной ниточкой, связывающей Элен и Эльвиру. «Единороги» в свое время открыли четырнадцатилетней Элен секрет: любовь не побеждает болезни и смерть, но дает почувствовать себя живым, и в этом ее главная ценность.
- Такая большая, - Эльвира взвешивает книгу на ладони, вспоминая свой экземпляр в затрепанной бумажной обложке, утерянный при переезде.
- Это юбилейное издание. Там еще заметки автора, диск и интервью с актерами. Помнится, тебе очень нравилась экранизация.
О, да. На премьеру «Единорогов» она ходила вместе с Владимиром, а потом, как сентиментальная девчонка, рыдала у него на плече. Как же давно это было.
- Спасибо, Влад, - Эльвира смахивает слезу и целует Владимира в щеку. - Прекрасный подарок.
- Рад, что тебе понравилось, - Владимир смущенно улыбается. - Давай теперь выпьем, что ли?
- О, нет. Я только что из бара. Еще один бокал, и тебе придется нести меня.
- Я не против.
- Я против.
- Тогда, может, кофе?
- Опять за свое, Шлик? Я как раз начала бороться с кофеиновой зависимостью.
- Ты с ней борешься уже лет десять, и каждый раз победа за кофе. Ну так что, будешь?
- Ладно, уговорил. Но только ради тебя.
Комнату наполняет жужжание кофеварки. Эльвира пытается забраться на табурет, но каблуки то и дело соскальзывают.
- Постельное свежее, не переживай. Так что можешь садиться прямо на кровать.
- Нет уж, я лучше здесь, - Эльвира брезгливо морщится в сторону кровати. - Чашки тоже чистые, надеюсь?
- Специально продезинфицировал к твоему приходу, - Владимир широко улыбается и протягивает ей дымящуюся чашку. - Кофе не дезинфицировал, прости.
- Прощаю, - Эльвира возвращает улыбку и делает глоток. - Ну, рассказывай, Шлик, как ты?
- Я — неплохо, а вот мистер Шлик остался с голым задом, - Эльвира давится кофе в приступе смеха. - В смысле, счета на мое имя пока заблокированы. Не скажу, что это большая беда, но всё равно неприятно.
- Но на других счетах ведь что-то осталось?
- Само собой. Мы уже занялись освобождением остальных, но мне пока лучше не высовываться.
- Но ты же не собираешься всю жизнь прятаться?
- Нет, конечно. Это всего лишь вопрос времени.
Эльвира отхлебывает еще кофе и смотрит в окно, за которым виднеется панорама города. Примерно такой пейзаж она видела, когда Клыкманн приводил ее в чувство после встречи в ратуше.
- А ты как?
- Хорошо.
- Слышал, ты теперь с этим Клыкманном.
- Допустим, и что?
- Так и знал, - вздыхает Владимир. - Знаешь, когда ты говорила, что спасешь меня любой ценой, я и предполагать не мог, что ты всерьез собираешься лечь под кого-нибудь из копов.
- Да как ты... - Эльвира едва не задыхается от негодования, не в силах подобрать слова. - Ты на свободе моими усилиями, такова твоя благодарность?
- Ты правда думаешь, - Владимир повышает голос, - что мне была нужна свобода ценой твоих страданий?
- С чего ты решил, что я страдаю?
- Ах, ну конечно. Ты вовсе не страдаешь, когда прыгаешь по чужим койкам, ты этим наслаждаешься. С кем угодно, кроме...
Владимира прерывает стрельба с улицы. Через окно Эльвира видит разбегающуюся толпу и полицейскую машину у ворот.
- Облава, - заключает Владимир. - Ты идешь со мной, не то попадешь под раздачу.
Как в замедленной съемке, из машины выплывает фигура и движется к входу.
- Нет. Это за мной.
Владимир тоже вглядывается в темноту.
- Я не могу отпустить тебя с ним.
- Всё в порядке, Влад. Иди, я разберусь.
- Эль...
Эльвира поворачивается к Владимиру. Тот кидает быстрый взгляд, а затем крепко обнимает.
- Дай мне знать, если что. И прости.
- Всё хорошо. Беги.
Владимир скрывается в темноте коридора. Эльвира делает глубокий вдох и медленно выходит.
Клыкманн всё еще не опускает пистолет. Эльвиру пробирает дрожь. Теперь его фраза про табельное оружие, брошенная при первой встрече, звучит действительно жутко.
Магнитола молчит всю дорогу. Клыкманн молчит, пока они поднимаются на этаж, молчит, когда Эльвира отпирает дверь. Непривычно тихо, и эта тишина пугает.
А затем Клыкманн вынимает из кармана телефон. Ее телефон.
- Очевидно, ты его выронила, - Клыкманн отвечает не невысказанный вопрос. - Само собой, я просто обязан был узнать, что там за «хомяк», к которому ты унеслась в такой спешке. На подружку как-то не похоже, да?
- Ты читал мои сообщения?
- Ты меня вынудила.
- Чем же я тебя вынудила, интересно? Серьезно думаешь, будто я что-то от тебя скрываю?
- Если тебе нечего скрывать, почему уехала без моего ведома?
- Потому, что я не обязана перед тобой отчитываться. Я не твоя собственность.
- Моя, - с нажимом произносит Клыкманн, глядя прямо в глаза. - И я не собираюсь тебя ни с кем делить.
- Какая прелесть, - Эльвира усмехается. - Мне жаль, дорогой, но тебе придется привыкнуть, что в моей жизни есть не только ты. Если не нравится...
- Твоя жизнь, - перебивает Клыкманн, - у тебя была до меня. Теперь есть наша жизнь, и я не собираюсь терпеть в ней кого-то еще. Особенно этого.
- А иначе — что?
- А иначе он окажется там, откуда я его вытащил.
- Как он там окажется, хотела бы я знать? Ты же уничтожил все материалы по его делу.
- Уверена? Думаешь, я не сделал копию?
- Думаю, что нет. А даже если сделал, у него в полиции есть люди, которые закончат то, что ты начал. Поэтому не смей мне угрожать.
- Глупенькая, - Клыкманн расплывается в улыбке. - Я не угрожаю, а предупреждаю о последствиях, которые могут повлечь твои необдуманные поступки.
- Ты мне не папочка, чтобы учить поступать правильно. Если что-то не нравится, можешь валить отсюда прямо сейчас.
Клыкманн делает медленный шаг вперед. Эльвира инстинктивно отстраняется.
- Ну уж нет, дорогуша. Я свалю отсюда тогда, когда сам захочу, а я пока не хочу. И ты будешь со мной, пока я этого хочу.
- Интересно, зачем мне быть с тобой, Клыкманн? Ты живешь за мой счет, при этом даже ни разу не прибрался в доме, но зато скандалишь на пустом месте и ставишь условия. Назови хотя бы одну причину, почему я должна это терпеть. Только потому, что ты неплохо трахаешься? Ну ты такой не единственный, извини.
- Что ты сейчас сказала?
Тон Клыкманна становится угрожающим, и в голове Эльвиры впервые за долгое время загорается красный свет. Но она даже не думает останавливаться.
- Я сказала, что бывают и получше тебя.
- Я так и знал. У тебя есть другой.
- Да с чего ты...
Резкий удар прерывает Эльвиру. Она в ужасе хватается за нос, пытаясь нащупать в этом комке боли хоть что-то материальное.
- Да как... ты... посмел...
Струйка крови стекает по губам. Клыкманн слегка отступает и как будто любуется.
- Так-то лучше, дорогая. Слабой ты мне нравишься больше.
- Не приближайся, - Эльвира выставляет свободную руку вперед. - Иначе я вызову полицию.
- Не нужно, - Клыкманн швыряет ее телефон за спину. - Я уже здесь.
Эльвира пятится в сторону ванной. Там в хозяйственном шкафчике спрятан пистолет, который когда-то дал ей Владимир. Клыкманн не мог его найти — он скорее отрежет себе руку, чем задумается об уборке, поэтому вряд ли когда-нибудь заглядывал внутрь.
- Сбежать хочешь? - Клыкманн держит руку на кобуре.
Эльвира делает рывок в сторону входной двери, но Клыкманн перехватывает за волосы. Не оставляя ни единой возможности вырваться, приближает ее голову к зеркалу.
- Смотри. Сейчас увидишь свое истинное лицо.
Эльвира успевает зажмуриться за мгновение до того, как ее лоб сталкивается с поверхностью зеркала.
В ушах оглушительно звенит, а затем всё проваливается в темноту.
_______________
* Гости на вечеринке:
- Винсент и Мередит Лорфин от Arkada;
- Виола и Ассоль от Лалэль;
- Хагенштремы от Jana Weber 
;
- Илиан Фоукс от Николетты;
- Эллания Нармо от AstraVi;
- Лукас Максфилд и Бриттани Эллис от villain, воссозданные мною в TS2;
- и, конечно, группа «Пурпурная Трава», известная всем, кто читает династию де Лоран авторства Innominato.
Всем большое спасибо за участие! Ваш вклад в этот отчет невозможно переоценить.
** Текст песни, которую исполняет Мария — мой. Публиковать его полностью не планирую.
*** Название книги «Единороги для Одри» позаимствовано из TS3, сюжет и обложка — отсылка к династии Максфилд. Да-да, мне никогда не надоест ее рекламировать 
**** Место встречи с Владимиром — отсюда, «Вэйлонов полтергейст» отсюда (правда, там от оригинала остались только стены 
).
бонусы
Интерьеры "Полтергейста".
Групповые портреты "Травы" и "Котят", увеличиваются.
Угадайте, кто аплодировал превращению Эллании.
"Что значит - алкоголь только для совершеннолетних?"
"Ай, да и пофиг!"
