[Anora]

От автора 1

Еее, я это сделала!!! Хочу сказать огромное спасибо villain за то, что разрешила закончить работу над этим... всё-таки, наверное, бонусом, хотя в название я выносить этого и не хочу... И за то, что перекинула мне кубик в Лотерее, и мне достался номер 1 : который теперь надо выполнять, потому что "бонус" это не "отчёт" Вагон поцелуев Вилли!!!)))
А ещё там есть реверанс Influence

От автора 2

Ахтунг, ребята!!! Предупреждаю сразу, я не знаю, что я курила, когда придумывала ЭТО... Даже вот не знаю, давать вам добро на закидывание меня тапками после такого или нет...
Остальное напишу, пожалуй, после того, что вон там вот ниже, ага... Приятного прочтения (я надеюсь)!

Цена свободы.

Мне надоело, что меня все жалеют. Мне надоели уколы и капельницы по десять раз на дню. Может, их было и меньше, но казалось, что времени без иглы в руке я провожу ничтожно мало. Когда-то мне даже в чём-то нравилось собственное состояние, было забавно ощущать себя киборгом с вживлёнными клапанами и особой петлёй из сосудов в руке, которую не видно, но она прикольно гудит, если потрогать. И несколько часов на диализе тоже были не так плохи - можно было читать сколько угодно книжек, смотреть мультики или слушать музыку в наушниках… Как же смешно сейчас об этом вспоминать! И как хорошо, что нашёлся выход из замкнутого круга, выход, который освободит меня от всего этого, а Шэннон - от обещания. Да, так будет лучше для всех. Шэн всегда понимала меня лучше и лучше поддерживала.

Мы сдружились ещё в детстве, когда наши отцы вместе работали и устраивали “мозговые штурмы” друг у друга в гостях. Маркус был слишком занят своими суперважными научными проектами, а мы, девчонки, несмотря на разницу в возрасте в целых 4 года, отлично проводили время вместе! Конечно, мне тогда больше нравилось, когда встречи проходили в нашем доме, потому что в стерильно-белых апартаментах семьи Шэннон запрещалось практически всё - по крайней мере, всё, что весело. И пусть ковёр там был мягче, а игрушки дороже, бывать у Эркерсов я не любила. Брат же так и рвался в обитель прогресса, к “наборам юного химика”, пылившимся в шкафу Шэн, и мини-лаборатории в уголке детской. Мы никогда не были с Маркусом близки, порой, глядя на других братьев и сестёр, я даже завидовала им… Тем удивительнее то, что сейчас именно он стал моим спасением…
Нет, волшебного воссоединения не произошло, да и вряд ли оно вообще возможно - особенно после того, что я узнала в конце прошлой весны. Откровенно говоря, и собственная мать, и семья Эркерсов предстали для меня в таком свете, что я даже радовалась, что никого из них больше не увижу. Для Шэннон я делала скидку, хоть та и участвовала во всём этом, но в качестве скорее жертвы. Наверное, мне просто хотелось так думать, чтобы не отрекаться совсем уж от всего… Но всё-таки, брак по расчёту и моя жизнь в качестве ультиматума - не слишком ли это? Как они все вообще на это согласились?! Да, я больна, да, проклятый гломерулонефрит требует постоянного и дорогостоящего лечения, да, без него я умру, но, но… Вот если бы отец не погиб! Если бы не переписал компанию на Маркуса, или хотя бы допустил его к управлению раньше двадцати одного года! А ещё лучше, конечно, не сбегал бы, как выразилась в подслушанном разговоре мама, “на вольные хлеба” и не использовал бы в основе новой компании совместные с Эркерсом разработки… Может, тогда бы тому не пришло в голову выдавать дочь за Маркуса в обмен на пожизненное лечение его младшей сестры, чтобы присвоить замороженную до вступления в права наследования компанию. Может быть. Но уж слишком много “если бы”...

Я помню, как пыталась разобраться. Мать плакала и говорила, что не может позволить мне умереть, а в браке без любви ничего ужасного нет. Маркус посмотрел как на идиотку, но даже удостоил ответом: химические разработки отца его давно уже не интересуют, он станет хирургом, а Шэннон - удачная партия для создания нужного имиджа - "по крайней мере, была, пока не стала вытворять чёрт знает что со своей внешностью, ну да это дело поправимое". Но ответ Шэн поразил сильнее всего.
Помню, как она приехала в больницу в конце прошлого лета, перед очередным учебным годом - как навещала раз в пару месяцев уже больше пяти лет. Но впервые речь пошла не о музыке, вчерашнем сне или новых фильмах. В ответ на вопрос, как Шэннон вообще на такое согласилась, та посмотрела на меня изумлённо и непонимающе, стала говорить что-то о том, как я ей дорога, что это небольшая цена за возможность жить дальше… Шэннон, которая всегда видела, насколько мне осточертела такая “жизнь”, говорила в точности как мама! В тот раз мы впервые серьёзно поссорились…

А потом, в течение учебного года, вдруг стал звонить Маркус, пытаясь выведать, кто такой “Элджи”, и обвиняя в том, что Шэннон начала сомневаться, игнорировать его и вообще ставит под удар весь план. Убеждал повлиять на неё, ведь это же “в моих интересах”! И каждый раз получал отказ. Конечно, Шэн рассказывала об Элджероне - осторожно, упоминая скорее случайно, в пылу эмоций, и тут же одёргивая себя, словно сама не хотела признавать, что он ей интересен. И конечно, я надеялась, что последний разговор заставил Шэннон как минимум задуматься. Но брату всё это знать было необязательно.
В середине зимы звонки прекратились, а в марте Маркус вдруг пришёл ко мне в больницу. Он никогда не приходил. И никогда не выглядел таким взволнованным и… виноватым?

И хоть отголоски недовольства в голосе были вполне привычными, но вот то, что он говорил, стало абсолютной неожиданностью! Новая жизнь, без прошлого, без болезней. Нужно только решиться и поверить ему. Потому что он уже через это прошёл.
Я помню, как вгляделась тогда в его лицо - и всё поняла. Я никогда не видела этих существ вблизи, но слышала о них, даже у Шэннон была пара знакомых с метками на шее и “особыми пищевыми пристрастиями”. И всё-таки знать, что брат, которого в раннем детстве я так обожала, стал порождением ночи, было жутковато. Тем более, что он предлагал мне то же самое! Но, к собственному удивлению, сквозь налёт страха, навеянного древними легендами, я увидела разгорающуюся надежду. “Без болезней”. Я получу в распоряжение не 5, не 10 лет жалкого существования, из которых бОльшую часть провела бы в больнице, а десятки, может, и сотни лет свободы! И пока мозг пытался выиграть время на “подумать”, тело уже приняло решение - губы расплылись в улыбке, а голова закивала, несколько раз подряд, сперва как бы не веря, а потом с решительностью и жаром.

Я откинулась на подушки и вновь улыбнулась воспоминаниям. Солнечные лучи бродили по стенам моей старой комнаты, снизу, из кухни, доносились приглушенные звуки радио - мама готовила на завтрак оладьи, совсем как в детстве, и я даже на секунду забыла, что не разговариваю с ней… Пожалуй, такой счастливой я чувствовала себя последний раз ещё до той роковой ангины, давшей осложнения на почки и послужившей началом череды больниц и врачей, которые должны были сопровождать меня до конца резко укоротившейся жизни. И от которой я скоро избавлюсь навсегда - как и от этих глупых занавесок в розовый цветочек!
Обращение пришлось отложить до сентября - Маркус желал обязательно получить диплом, а экзамены экстерном за четвёртый год обучения, полагавшийся врачам на факультете Науки и медицины, у него согласились принять только в конце августа, вместе с “должниками”. Но эти пять месяцев пролетели для меня незаметно.
Я даже успела повидаться с Шэннон. При воспоминании об этой встрече улыбаться резко расхотелось. С момента той ссоры мы обменивались лишь малозначительными сообщениями по праздникам, что очень меня угнетало. После визита Маркуса я на радостях позвонила Шен, но сказать по телефону не решилась, а приехать у той получилось только после окончания семестра, в июне.

Подруга выглядела измученной, похудевшей, под глазами залегли тени, зато огненно-рыжие волосы, которыми я всегда восхищалась и которые так оплакивала два года назад, снова были на месте и от переутомления ничуть не пострадали. Разговор сперва не особо клеился, видно было, что Шэннон помнила, на чём мы расстались в последний раз. Поэтому я поспешила избавить подругу от мучений. Уже раскрыла было рот, чтобы всё рассказать… и почему-то не смогла. Начала вдохновенно врать про альтернативный метод лечения, про китайскую медицину, про то, что осенью уезжаю и буду жить в горах в монастыре и много ещё каких-то непонятно откуда взявшихся подробностей.

А в конце радостно сообщила, что Шэннон теперь не нужно выходить замуж за Маркуса, которому, кстати, лучше ничего не говорить, потому что он эту идею не одобряет. Шэн искренне порадовалась за меня и пообещала хранить тайну. А у меня на душе стало ещё противней…
Зачем я соврала? Что даст мне тот факт, что Шэннон будет ждать встречи и надеяться на лучшее? “А будет ли?..” - вкрадчиво спрашивал внутренний голос. В том, как прояснилось её лицо, как загорелись надеждой глаза, я увидела, что свалившаяся с плеч ноша обязательств и открывающиеся перспективы уже унесли Шэннон в дали счастливого будущего с Элджи, где нет места мыслям о больной подруге, которая, к тому же, ещё даже несовершеннолетняя, и общаться с ней становится сложно, а порой просто неловко… Или это мне самой не хочется верить, что мы больше никогда не увидимся? У меня будет новое имя в новом городе с новыми правилами, а Шэннон - часть старой жизни, с которой меня ничто не должно связывать. Это та цена, которую я должна заплатить. Рианна дала понять это достаточно чётко. Она ведь тоже рискует, как и Маркус. Она в ответе за него перед Советом, как за обращённого смертного, и если он нарушит законы, отвечать будем все трое. А обращать несовершеннолетних как раз запрещено. Но ждать в моём случае не выход, болезнь может в любой момент нарушить планы - не зря ведь в прошлый раз врач завёл разговор о пересадке почки… Так что уже завтра, после экзаменов, Маркус привезёт Рианну сюда, якобы знакомиться с матерью, будет “милый” семейный ужин, а ночью… Если верить брату, по ночам обряд проходит легче… А первым утренним поездом, не дожидаясь трансформации, мы уедем - “на каникулы на побережье”, как гласит легенда, - а когда доберёмся до Бриджпорта, всё уже закончится…

И я с новой личностью и добытыми Рианной документами отправлюсь куда пожелаю, а они… Они, наверное, поженятся - раз Рианна смогла понравиться брату настолько, что он пошёл против своих идеалов “нормальной жизни известного хирурга с безупречной женой и репутацией”, тут точно любовь. Как удачно, что она оказалась на той вечеринке в общаге Шэннон!.. Как сказал Маркус, тогда он понял, что значит идти против чувств… А как он покраснел в тот момент! Это был, наверное, наш самый доверительный разговор за всю жизнь - и это было странно. Нет, я не жалею, что наши пути разойдутся.
И всё же, я боюсь. Я верю, что всё получится, и впереди меня ждёт целая новая жизнь, но… Неизвестность всё равно пугает. Сам укус - это больно? А перерождение? И каково это - остаться одной в огромном городе? Но вспоминая, как медсестра закатывает в палату очередную капельницу, я понимаю, что не отступлю. Я не знаю, что будет дальше. Но я буду свободна!

***

Дом семьи Грэгсонов пустует с той самой осени, когда дети, Маркус и Либерти, не вернулись из путешествия к морю, а их мать Эмма, слишком поздно решившая обратиться в полицию и так и не избавившаяся от чувства вины, спешно покинула город. Если подняться на крыльцо и толкнуть незапертую дверь, можно попасть в застывший мир, хранящий то время, когда люди здесь были счастливы… Или так хотелось думать одной лишь Эмме?
Уходя, она оставила нетронутыми комнаты детей и супружескую спальню, не забрала даже фотографий. В шкафу сына по-прежнему висит белый медицинский халат, словно ждёт вчерашнего выпускника Университета. В кладовой на первом этаже - высокие сапоги и несколько удочек готовы отправиться на рыбалку с главой семейства. А вот в комнате дочери как будто давно уже никто не жил - ни новых книг, ни постеров любимой группы.
Зато на заправленной в спешке постели лежит вырванный из тетради лист. Он исписан с двух сторон. Та, что обращена к покрывалу, сохранилась лучше:
“Проверка новой ручки
Шэннон Шэннон Эркерс, изобразительное искусство, 2й курс
Вроде, ничего так пишет)”
Чуть ниже, размашисто, по диагонали:
“Мунлайт Фоллз, Долинный проезд, 261 Элджерон Хэмптон
Не теряйся :-*”
На стороне же, которая вот уже столько лет смотрит в потолок, буквы сильно выцвели, и разобрать написанное непросто, но почерк явно тот же, хоть и слегка неровный. Там значится следующее:
“Если тебя осуждают, значит ли это, что ты сделал что-то не так?
Если твои желания ничего не стоят, значит ли это, что тебя не любят?
Если всю жизнь тебе диктовали условия, давили своей волей и выкраивали, как им вздумается, значит ли это, что ты не сможешь найти себя и свой путь?
Если между людьми кровное родство, они навсегда друг к другу привязаны?
Если больше не хочется быть героем ради того, кто по-прежнему дорог, значит ли это, что ты становишься эгоистом?
А что если цена свободы слишком высока?”

***
Нажать на кнопку пульта удаётся не сразу - пальцы дрожат. Телевизор замолкает, но эхо последних слов бьётся в груди, лишая сил. Подобное не так-то просто осознать.

Привычным жестом она заправляет за ухо короткую рыжую прядь и невольно усмехается собственной привычке красить волосы в “родные” оттенки уже столько лет, когда в молодости не побоялась начисто от них избавиться. К чему-то мы привыкаем, а о чём-то предпочитаем не думать - пока оно само не найдёт нас сквозь года…
Она вздохнула и поднялась. Жизнь научила её перекраивать мировоззрение и не ломаться, когда что-то оказывается не так, как представлялось или оборачивается потерей. И это она тоже переживёт.

Если продолжаешь жить, несмотря ни на что, значит ли это, что твоё сердце очерствело?..

Бонусы со съёмок

Что я, зря столько снимала, что ли?)))
В больничке


Милые девчушки поближе


Отцы за работой


А это мне просто понравились кресла)) Ага. сама расставила, сама залипла


Другие ракурсы прибытия в Бриджпорт.


Кстати, причёска эта - стандартная максисовская, только с ретекстурой! Я балдею))



А это скрин, который я сняла, забыв, что ему места в тексте нет... Ну и слава богу :D

И да, экспериментировала с обработкой скринов плагином, как вам?))

"Опять от автора)) (1 - нытьё, 2 - за жизнь и 3 - "откуда ноги растут" или "я ни при чём, это всё игра!" :D)

Это было адски сложно для меня! Ввести несколько персонажей, постараться дать всем мотивашку - и тут же вывести! Чика-бау!!
На самом деле, я пробовала по-всякому подступиться к этой истории, но в итоге жизнь она получила только вот в таком виде - от лица Либерти Грэгсон. Сама не ожидала.

Ну а теперь - что же натолкнуло меня на сие (недотехничка):
Познакомился Элджи с Шэннон в универе, на 1 курсе. После 2го мы пригласили её из дома в гости и тут же предложили переехать - из дружеских взаимодействий.

И тут меня ждало несколько сюрпризов: а) у Шэн куча друзей (штук 7, что ли), б) неоконченная вышка по Науке и Медицине и вторая неоконченная же - по Изо, и в) у неё есть "предмет воздыхания"!!!

Чтоооо?? Какой-то чёр... простите, афроамериканец! ФИО в истории взяла с потолка, ибо дело было давно (upd: фрапс показал, что паренька звали Тибериус Уиллард... Мда, ничего общего...).

И он свалил...
Ну и дальше Лиза начинает соображать, что же делать дальше и как вписывать это в династию... Попутно, похоже, подсаживается на, кхм, весчества... Не, ребят, в первоначальном варианте всё было хуже, но я вспомнила, что у нас "детский форум"... Мда...
Есть ли у Тибериуса сестра - не знаю, не смотрела. Так что ни один сим не пострадал
В итоге, что я сделала в игре: прогресс по Науке у Шэн был больше, так что я решила получить этот диплом. Ну и что, что за него баллов не дадут, зато в работе потом плюсик... (к слову, по специальности мы не проработали в итоге ни дня) В универе в первый же день встречаем мы с Шэннон Маркуса... А он вампир! Как выяснилось при общении с фрапсом, он им и был, просто я внимания сразу не обратила, так меня сердечко под портретиком выбило) Разорвали с ним отношения, короче, и, получив диплом, с чистой совестью отправились выходить замуж за Элджи))

*парень на скринах - настоящий, игровой "Маркус", но выяснилось, что его внешность я не сохранила, поэтому на иллюстрациях он выглядит иначе*

И да, она действительно приняла предложение Элджерона, имея ещё одного "с сердечком" в списке, несмотря на черту характера "застенчивая"! Это ли не Любовь?)))