|
работница мурзилки
Сообщений: 295
|
 Неделя десятая
«Суккуленты»
Запястье покидает теплое пространство пледа, и немногочисленные светлые волоски в негодовании взъерошиваются от проскользнувшего по руке холодка. Обнаженные подушечки пальцев, вооруженные лишь тоненькими ноготками-щитами, ступают на твердую деревянную поверхность. Выполняя задание, они следуют на раздражающе громкий звук противника, с которым не единожды встречались на поле боя. Битва длится не более секунды: авангард подступает к врагу сзади, позволяя самому сильному и крупному воину проехаться по безразлично-стеклянному вражескому лицу.
– Да, – поток сонного голоса обрушивается прямиком в динамик.
– Мисс Рассел, надеюсь, вы не забыли о сегодняшней встрече в галерее, – голос звучит обеспокоено. Если бы не полубодрствующее состояние, Мередит заметила бы в интонации и нотки раздражения.
– Черт, – девушка растерянно смотрит на часы, показывающие около десяти утра. Встреча назначена на два. – Уже собираюсь, Алекс.
– Я жду вас в галерее в полвторого. Не опаздывайте, владелец очень этого не любит. До встречи, – на этой фразе звонок обрывается, и в трубке раздаются гудки.
– До встречи, – бормочет вслед удаляющемуся голосу Мередит.
Кусочки бетонной тяжести сна поочередно отпадают с век. Теперь ладони девушки окончательно ликвидируют даже самые прочные из них. Мередит смотрит на мужчину, спящего рядом. Его глаза все еще плотно забетонированы сном, и она, словно становясь на пуанты, поднимается на самые кончики пальцев, чтобы не разбудить его нетехничным движением.
– Кто такой Алекс? – плотные ряды ресниц резко вспыхивают черным пламенем, освещающим глянец глаз. Червоточины зрачков устремляют свое притяжение на девушку.
– Такая. Моя новая менеджерка. Я рассказывала, – девушка не удивляется такому внезапному пробуждению. Она пытается поскорее натянуть на себя махровую кожу халата.
– Ты так сказала, будто то, что она женщина, должно меня успокоить, – лениво бросает Теодор и по-кошачьи растягивается на простыни.
– Ты так сказал, будто это должно тебя волновать.
***
Но, на счастье Мередит, удар приняли на себя плечи Алекс Миддлтон. Выпускница Гарварда, профессиональная, деловитая, с безупречно поставленной речью, ее любили и ненавидели, но отказать не смели. Девушка была, очевидно, самым точным детектором талантов в штате. Если за тебя взялась Алекс, ты несомненно талантлив, свеж и перспективен, и со временем твое творчество начинает экзальтировать всех вокруг. Галеристы об этом знали и в предвкушении большой прибыли часто уступали самым дерзким ее запросам.
***
Безвкусный ломтик иссушенного в тостере хлеба практически полностью сокращает расстояние от кухонного стола до рта Теодора. Но Мередит удается перехватить его на конечном отрезке дистанции, и хрустящее пшеничное тельце ломается под давлением ее отбеленных зубов.
– Приятного аппетита, – с поминальной интонацией ни к кому не обращенной фразы подытоживает Тео. Но его трагедия длится недолго: уже через секунду вооружившись вилкой, он насмерть пронзает жирную мякоть бекона.
Мередит наливает себе полную чашку спасительного напитка богов, который в народе называется просто кофе, и отмеряет четыре ложки сахара. В такие холода организм требует больше глюкозы, чтобы хоть как-то запускать заржавевший механизм мозга по утрам. Мозг, в свою очередь, требовует многослойности образа, заставляя надевать на себя все имеющиеся в шкафу регланы, чтобы без ущерба для здоровья покинуть дом даже на несколько минут. От Мередит, как теплое, мягкое, и удивительно нужное дополнение, прибавляется еще пуховое пальто и шапка семилетней давности, ношение которой она бойкотировала еще в колледже. Сегодняшний выбор ничем не отличается от остальных.
– Твой вкус в одежде, кажется, атрофировался, – оценивающий взгляд Теодора прилипает к внешнему виду Мередит.
– Это был рудиментарный орган. Он исчез в процессе эволюции моего желания не замерзнуть насмерть, – отвечает девушка, отпивая из чашки жизненно необходимую жидкость.
– Тебе не обязательно ехать на электричке, я могу подвезти.
– Не нужно. Не хочу, чтобы СМИ приписывали нам несуществующий роман, – от хлебного тела не остается ни крошки, Мерри с видом победителя поднимается из-за стола.
– Но наш роман существующий, – почти уверенно заявляет Тео.
В ответ звучит ироничное «ага».
*** На торги выставили заспиртованную мочку уха русского художника-акциониста, отрезанную во время одного из политических перфомансов. Каждый присутствующий ужасно громким звуком, издаваемым безволосой кожей ладоней, пытается убедить других в своей заинтересованности и осведомленности.
– Нужно было сохранить опухоль после мастэктомии. Хоть какая-то польза была бы от рака, – шепелявит какая-то короткостриженная брюнетка, стоящая на галерке рядом с Мередит. – Планируешь что-нибудь купить?
– Не то чтобы планировала, но после этого лота призадумалась. Давно хотела себе третью руку, чтобы быстрее рисовать. Надеюсь, программа аукциона подразумевает такое предложение, – Мерри показательно пролистывает страницы буклета. Она откровенно скучала, и смелое заявление женщины заставило ее оживиться.
Несколько взмывающих вверх чисел, несколько ударов молотком, и болтающийся в девяносто восьми градусном растворе, о котором сейчас только и мечтает какой-нибудь пьяница в Центральном парке, чужой кусочек уха уже радует своего покупателя.
– А если серьезно? – женщина внимательно следит за сценой и лишь изредка посматривает на Мередит.
– Мою картину продали одну из первых. По-моему, вон тому мужчине в третьем ряду, – указательный палец девушки устремляется в чей-то мужской затылок.
– Так значит это ты Рассел? – теперь женщина уже внимательнее всматривается в очертания лица.
– Да, можно просто Мередит. А вы…– ее заставляет замолчать длинный, приложенный к губам шатенки палец.
На сцене объявляют начальную ставку за платье, в котором покончила с собой небезызвестная и уже, очевидно, не живая актриса. Мужчина из третьего ряда, в затылок которого так неуверенно тыкала Мередит еще пару секунд назад, поворачивается и смотрит прямо на ее собеседницу. Та кивает.
– А я – Инара Вуд. На тебе моя обувь, – Мередит опускает взгляд на свои серые кожаные ботинки. Ближе к колодке на них выбито заботливое «ИВ». – Эта идиотка посмела застрелиться в платье моего бренда. Я, конечно, благодарна ей за пиар, но даже это не прощает ей такого бестактного отношения к моим вещам. Мы с мужем пришли его вернуть, – она говорит это слишком громко, и весь зал начинает колоть ее любопытными взглядами.
Аукционист уже начинает отсчет, когда мужчина из третьего ряда показывает табличку с заветным числом, и платье уходит с молотка. Женщина протягивает Мередит визитку с личным номером и незаметно покидает зал.
*** Каркасный обрубок женского тела, еще недавно ютивший на себе свадебное платье, настолько приблизился к каминному огню, что вскоре из него мог бы получиться неплохой меч. Но это не беспокоит ни другие имитации женских тел, проживающие по соседству, ни пламенный свет, что пылью приземляется на ослепительно яркий шелковый сатин, запечатывающий пышную фигуру стоящей перед зеркалом девушки. Свету хватает и собственных проблем: только стоит девушке пошевелиться, как мерцающие частички разлетаются по комнате и заново начинают свой долгий путь.
– Миа, такой фасон скроет даже тройню. А если вдруг не скроет… – пальцы Клеопатры ловко колдуют над выскальзывающей из рук тканью. Они успевают систематически поправлять очки, то и дело спадающие с излишне ровной переносицы женщины.
– Знаю. Просто начинаю сомневаться, что хотела именно такое платье, – улыбка девушки катышками сворачивается на лице, и с уголков губ ее сдувают чьи-то сильные легкие.
Мередит несколько секунд, словно зритель в театре, наблюдает за действием. Но девушки замечают ее, и теперь ей тоже приходится принимать участие в спектакле.
А ведь она не лучшая актриса.
– Привет, – Миа тут же сменяет свою расстроенную интонацию на недовольную. Ее глаза становятся похожими на две узенькие щелочки дверного проема. – Тебя как сюда впустили в пижаме?
– Я думаю, тут все знают, сколько эта пижама стоит, – Мередит прокручивает в голове цифры: только одни бермуды обошлись ей в две тысячи. Раньше она никогда бы не потратила такую сумму на вещь. Раньше она никогда бы и не узнала, что эта вещь называется бермудами.
– Готовься, после свадьбы мы снова займемся твоим стилем, – с этой фразой Миа снова разворачивается к зеркалу и принимается пристально рассматривать каждый атом своего свадебного платья.
– После свадьбы тебе будет уже некогда, – еле слышно бурчит под нос Мередит, в страхе вызвать очередную эмоциональную бурю.
– Не обращай на нее внимания, – Клео прикусывает одну из булавок и продолжает всаживать другие в сопротивляющийся шелк. – У меня трое детей, а с ними и то легче договориться, чем с одной беременной Мией.
– Вы делаете только хуже, – губы девушки надуваются как два воздушных шарика, а язык помогает изобразить возмущение, воспроизводя характерный щелчок. – Я первый и последний раз выхожу замуж. Мне нужно, чтобы все было идеально!
– Будь готова к тому, что идеально не получится. Например, за несколько недель до моей третьей свадьбы пианистка, которая должна была играть, попала в больницу на целых три месяца. И мне срочно пришлось искать кого-то другого, – Клеопатра переводит взгляд на Мию, которой явно не нравится такой рассказ о ней самой в третьем лице, но девушка ничего не отвечает.
Внимание Клео переключается на Мередит.
– Дорогая, твое платье висит вон там, – женщина показывает на черный манекен, облаченный в красное. – Ты можешь примерить его. Если ничего не нужно будет исправлять, ты сможешь забрать его уже сегодня.
Через несколько минут платье уже прикрывает почти прозрачную, уставшую от зимних холодов кожу Мередит, и ее взгляд лишь на мгновенье устремляется в зеркальное отображение.
Это было одно из тех платьев, которые принято надевать подружкам невесты, чтобы не затмевать главную виновницу торжества. Простое, скромное, ничего не скрывающее и не подчеркивающее – оно должно было терять свидетельниц на фоне свадебного интерьера и со своей миссией справлялось. Таких куноити, которые по мнению Мии мастерски владели искусством свадебных церемоний, насчитывалось полдесятка. Миа пригласила бы и больше, но Брэду выбор шаферов дался с трудом, и девушка согласилась на скромные пять человек. Мередит не повезло быть главной: она имела лишь отдаленное представление о своих обязанностях, и ее бросало в пот от одной мысли об организации девичника. Все-таки они с Мией и ее подругами были из разных миров. Вечер могла испортить любая мелочь. Вдруг в ресторане осмелятся подать невинтажное шампанское?
У Мередит, вероятнее всего, будет только одна подружка.
Девушка с нетерпением ждет, когда же Клеопатра поможет Мии освободиться от слоеного пирога свадебного платья. Она внимательно наблюдает за процессом. В тот самый день ей придется помогать подруге его надевать. Наконец девушку освобождают из заточения, и оголенные очертания рисуют небольшую округлость живота. Платье и правда мастерски его скрывает.
– Клео, я тебя люблю, – Миа проводит взглядом ровную линию на силуэте Мередит. Складочки, собравшиеся в уголках ее глаз, сообщают о крайнем удовлетворении. – Выглядит идеально! Мерри, а ты принесла с собой босоножки?
Мерри принесла. Она купила их ровно десять минут назад в каком-то бутике напротив. То ли Живанши, то ли Прада. В любом случае, она не видела особых отличий от масс маркета. Разве что консультантки смотрели на девушку с большим недоверием, и ее банковский счет стал на несколько сотен долларов меньше.
Мередит обувается и вопросительно смотрит на Мию, та одобрительно улыбается.
– С тобой еще не все потеряно.
Мередит и самой нравится. Пока она не вспоминает о том, что ей весь вечер придется провести на ногах.
*** Иней упаковывает здания в белую шершавую обертку, а внутри – люди упаковывают коробочки всякого размера к Рождеству. Солнце то и дело пытается развернуть обертку, но вряд ли его попытки можно назвать успешными. Ему придется подождать, как и всем остальным.
– Я уже задумываюсь над тем, чтобы сменить распорядительницу. Вчера она мне предложила красные розы для букета, можешь себе представить? – Миа в негодовании размахивает стаканчиком с чаем-латте.
– А что плохого в красных розах? Мне кажется, они идеально подойдут к стилю банкетного зала, – Мередит делает небольшой глоток экстрагорячего черного кофе, который за несколько минут на морозе уже успел достаточно остыть.
– С ума сошла?! – взгляд Мии на несколько секунд останавливается на глазах девушки, видимо, в поисках полного безумия. – Розы заезжены до невозможности! И на этом все не закончилось. Вторым ее предложением были каллы!
– И какой же правильный ответ? – чем же плохи для свадебного букета каллы, Мередит узнавать не стала.
– Суккуленты! – был бы на улице хоть один человек, он бы точно обернулся, чтобы осуждающе посмотреть девушкам вслед.
– Суккуленты? Это кактусы что ли?
– Ага, и желательно, чтобы после свадьбы мы вместе с Бредом их посадили.
– То есть бросать букет ты не будешь?
– Конечно буду! Для этого у меня будет другой букет.
*** Мередит и агент Фримен сидят в одной из местных пиццерий. Это одно из тех заведений, которые Аста обходила стороной, поэтому Мередит всегда хотелось, но никогда не удавалось здесь побывать. И теперь, наконец, удалось. Хоть и не с Астой, а с ее полной противоположностью. В пиццерии приятно пахнет поджаренной салями и горячим тестом: вытяжку никогда не чинили, и она просто не справляется со всем потоком запахов, ежесекундно выливающимся из недр кухни. Летом здесь подают настолько холодные напитки, что к стаканам примерзают ладони, и с наступлением холодов ничего не изменилось.
– Мередит, мне нужно, чтобы ты провела меня на свадьбу, – мужчина со всей своей фбровской внимательностью изучает меню.
– Я бы не советовала. Весело точно не будет. Охрана будет следить, чтобы никто не напился. И букет у Мии будет из кактусов, – Мерри уже затаила дыхание в предверии сытного ужина.
– Из кактусов? – исказившиеся брови нарушают всю серьезность агентского амплуа.
– Ага. Только без иголок.
– При чем тут вообще кактусы? – мужчина определяется с выбором и передает меню девушке.
– Вот и я не знаю. Как по мне, лилии или розы – отличный вариант, – тонкие страницы снова пускаются в шуршащий пляс.
– Не в букете дело. Мы полагаем, что Аста может прийти на свадьбу. Я должен быть там, чтобы ее задержать.
– Аста никуда не придет, – девушка отрывается от занимательного чтива и смотрит на агента полными уверенности глазами. – Она с Мией даже не попрощалась. Только какое-то письмо оставила. Да и в больнице ни разу ее не навестила. Я не думаю, что она вообще знает о свадьбе.
– В любом случае, нужно быть готовыми.
– Как скажешь, мой «плюс один» еще никем не занят.
– Ты его видела? – мужчина выравнивается, будто внезапно вспоминает что-то важное.
– Кого? – Мередит шепчет про себя названия блюд. Нельзя упускать шанс хорошо поужинать за счет государства.
– Письмо, которое Аста оставила для Мии.
Дежурным «Готовы сделать заказ?» разговор прерывает улыбчивый официант. Мимо столиков зигзагами вышагивают тяжелые ботинки, за ними семенят легенькие балеточки, чья хозяйка почти верещит о том, что «к нам со своим нельзя».
– Заткнись! – прилетает в ответ от обладателя ботинок. – Так вот как выглядит твоя Алекс!
Теодор ставит пустую бутылку виски на соседний столик и нависает над Мередит.
– Ты что за мной следил?! – глаза девушки в момент наливаются яростью, она подскакивает с места, но вовремя берет себя в руки. – Иди домой и проспись. А завтра поговорим.
Агент в ожидании знака, что нужно вмешаться, смотрит на Мередит, но она лишь качает головой. На ее губах застывает почти беззвучное «извини».
– Это ты передо мной должна извиняться! – Теодор и не думает уходить.
– Мне не за что извиняться, – Мередит даже не смотрит в его сторону.
– Сейчас будет за что, – на выдохе произносит мужчина и достает из кармана пистолет. Через секунду он уже наставлен на девушку. – Я жду!
– Послушай, Теодор, это все страшное недоразумение, – Гордон встает из-за стола и пытается поближе подойти к довольно убедительной мизансцене покушения. – Мы всего лишь коллеги, и если…
– Клянусь, если ты подойдешь хоть на миллиметр ближе, я кишки тебе прострелю! – пистолет устремляется прямо в агента Фримена.
Диким от злости взглядом Мередит наблюдает, как расплывчато и лениво развивается действие массовки. За соседним столиком – немая сцена, превосходно сыгранная какой-то семьей. Мальчик лет семи вжимается в маму и с огромным усердием пытается превратиться в декорацию. Перепуганная до смерти администраторка еле слышно зовет на помощь демиурга и полицию. К демиургу она обращается в потолок, а к полиции – в сотовый. Из служебного помещения высунулась пара-тройка любопытных голов, для сохранности которых было бы лучше не быть любопытными.
– Давайте просто побеседуем и найдем компромисс, – агент полностью игнорирует реплику противника.
Выстрел.
– Черт, мужик, ну я же предупреждал.
Скучные черно-белые ромбы на полу закрашиваются насыщенным алым.
***
«Сегодня посетителям популярной в городе пиццерии пришлось ужинать под звуки пуль. Около пяти вечера молодой человек, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, открыл в заведении стрельбу из пистолета. Пострадавшими оказались художница Мередит Рассел, которая, по некоторым данным, состояла в отношениях с нападавшим, и ее спутник, личность которого все еще устанавливается. Сейчас оба пострадавших находятся в реанимации. Как утверждают очевидцы, причиной нападения стала ревность. Нападавшим оказался Теодор Смит, сын известных в Уиллоу Крике финансовых магнатов, которые на данный момент проживают в Японии. Семья молодого человека комментировать ситуацию отказалась. Сейчас мужчину уже допрашивают в отделении полиции».
Последний раз редактировалось Холодок, 24.12.2017 в 18:48.
|
|
|