Недавние события если не круто изменили мою жизнь, то внесли в нее хоть немного разнообразия. Наши отношения больше нельзя было отнести под известные категории. "Подруга" - слишком громкое слово, которого, тем не менее, недостаточно, чтобы описать то, кем она для меня стала. В общем и целом, мы были не то чтобы как кошка с собакой, а как две кошки, мирившиеся с компанией друг друга.
Бесцеремонная и неорганизованная, она расшевелила меня и заставила вспомнить о дремавших во мне тех же качествах; о том, что сидя в четырех стенах, я многое упускаю. Освоившись с новой формой существования, она буквально пустилась во все тяжкие. Первая ночь в гробу имела и символическое значение – в эту ночь окончательно умирал человек и рождался вампир. Теперь необходимость спать в замкнутом пространстве отпала. Умирал ли теперь человек? И был ли он в Алис? Ответа на эти вопросы я так и не получил, зато получил много новых впечатлений. Что-то в ней точно умерло, вполне возможно, что сдерживавшие ее тормоза.
Алис оказалась еще более ранней пташкой, чем я - иногда я просыпался и обнаруживал ее уже стоящей с возбужденно горящими глазами над моим алтарем. Пугающий опыт, должен заметить.
Я все не мог понять, как ей удается каждый раз незамеченной пробраться в мой дом, пока она сама не призналась в том, что просто взламывала замок. Алис была настоящим виртуозом. "Срочные дела" таинственным образом совпадали по датам с местными ограблениями. И если преступная организация, членом которой она являлась, раньше просто уважала ее, то теперь ее боготворили. Новые способности открыли дорогу во многие ранее недоступные и тщательно охраняемые места. "Они мне чуть ли не в рот заглядывают! Я бы стала настоящей легендой, если бы оставляла хоть какие-нибудь следы... И Энни с Майклом. Только представь, какие возможности откроются перед целой бандой вампиров!" - мечтательно закатывала глаза она.
Я, разумеется, поспешил охладить ее энтузиазм. Мне не улыбалось разбираться с последствиями создания зеленых юнцов такими же зелеными юнцами. Риск был слишком велик. Превращение и так сильно влияло на личность, а чем моложе и слабее был вампир, тем больше было шансов, что оно изменит человека до неузнаваемости, может, даже сведет с ума... как моего Никола. Беднягу смогла вывести из апатии только игра на скрипке, однако из овоща он превратился в настоящее чудовище. Или, что более вероятно, уже был им. Это научило меня одному: порой ты не имеешь ни малейшего понятия, что происходит в голове у самых близких людей и какими ужасами полнится их разум. С Алис было проще – мне было все равно, что творилось у нее в голове.
~~~
Несколько раз она пыталась и меня подбить участвовать в ее авантюрах. По молодости я нередко обкрадывал своих жертв, но сейчас меня привлекал исключительно честный труд. Я воспринимал это как своего рода испытание. Чем не развлечение - отстраивать дом на заработанные своими силами деньги, когда ты имеешь тысячу и одну возможность получить их другим путем. Можно сказать, что я проживал сейчас человеческую жизнь, хоть мне все и давалось несравнимо легче, чем любому смертному на моем месте.
Звоня насчет последнего заказа, я прикидывал в уме - несколько больших картин, каждая по полторы тысячи, и поменьше - по 600-1000. Даже при самых смелых расчетах получалось не больше 15 тысяч, но за раз это было даже много. Я уже предвкушал, какие изменения произведу в интерьере.
- Прекрасно. Вот ваши деньги, - жизнерадостно улыбаясь, посланный за картинами человек передал мне пачку купюр.
Я пересчитал.
Потом пересчитал еще раз.
- Позвольте, но вы ошиблись. Я знаю цену этим картинам. Тут как минимум в три раза больше.
- Надбавка за скорость и качество. И скромные презенты от всего нашего коллектива, - мужчина заулыбался еще шире, настойчиво сжав мои пальцы вокруг банкнот, которые я попытался было вернуть.
~~~
Иногда по пробуждении в самых неожиданных местах я находил записки авторства Алис. Одну я обнаружил у себя на лбу и тут же в ярости сорвал. Ну что за ребячество! Это было уже за гранью добра и зла. «Место проведения осеннего фестиваля. БЫСТРО». Я терялся в догадках насчет того, что же она хотела мне показать на этот раз, но ни одна из них не оказалась верной.
Осенний фестиваль, судя по погоде, скоро должен был смениться зимним. Иней похрустывал под моими ногами. Я остановился около кабинки для фотографий, обозревая окрестности. Никого. Только я и Тыквоголовый, ехидно щуривший свои пустые глазницы на замерзшие грядки.
Сойдя с грядок и собираясь уже возвращаться ни с чем обратно, я замер. Небольшая группа (табуном это назвать не поворачивался язык) диких лошадей направлялась прямиком через парк. Они, как и их домашние собратья, ничуть меня не боялись и, скорее всего, воспринимали просто как часть окружающего пейзажа.
Одна прошла так близко, что при желании я мог бы провести рукой по густой зимней шерсти, почувствовать обжигающее тепло под ней. Но я только проводил их восхищенным взглядом. Величественные животные. Алис знала, что мне понравится.
~~~
Шелковистые черные локоны коснулись щеки, свесились на плечо. Я раздраженно мотнул головой:
- Можешь не трудиться, если я не сплю, я знаю о твоем приближении заранее.
- Я знаю, но разве можно удержаться, когда ты так бурно реагируешь на провокации? – Алис рассмеялась. – У меня есть чудесная идея. Навестим сегодня табор?
Я круто развернулся на кресле, лицом к лицу с ней, подозрительно сузил глаза:
- Это еще зачем?
- Я не собираюсь устраивать каминг-аут или массовые кровопролития при всем честном народе, не бойся. Просто… погуляем. Повеселимся с ними, посидим у костра. Ты же любишь сборища смертных.
- Цыгане – это другое дело. Это не рациональные жители городов, они суеверны, нас раскусят быстрее, чем ты произнесешь слово «вампир». Нам не нужна паника.
- Единственный паникер тут – это ты, - заявила Алис, заглядывая через мое плечо в монитор, впрочем, не особо вникая в содержимое, - а точнее – зануда, который просто ищет неправдоподобные оправдания своей зависимости от интернета. Пошли, интернет подождет, а вот табор ждать не будет. Поохотимся заранее, тогда никто и не раскусит, делов-то.
- Вот об этом я и говорила, - разочарованно протянула она.
Мы прибыли на место. Стоянка табора пустовала, за исключением одинокого красного фургончика, увешанного разноцветным хламом. Табор приходил и уходил, но фургончик гадалки стоял на привычном месте круглый год.
- Ты как хочешь, а я воспользуюсь случаем и повеселюсь, раз уж ты меня вытащила. Всегда было интересно, что мне готовит будущее, – я усмехнулся, уже поднимаясь по ступенькам и нажимая на ручку двери.
В фургончике царила уютная полутьма, но свечи на столе позволяли разглядеть предсказательницу во всей красе. Не совсем то, что я ожидал увидеть: юная девушка, черные, как смоль, кудри едва касаются обнаженных плеч, на хрупких запястьях – простые браслеты. И тяжелый, сосредоточенный взгляд, будто проходящий сквозь окружающую действительность.
Тем не менее я присел за стол. Гадалка показала жестом, чтобы я подал свою руку, и крепко сжала мою ладонь. Совет Алис пришелся как нельзя кстати: после охоты мои руки были ничуть не холоднее обычных человеческих.
- Значит, ты хочешь узнать свое будущее, - приятный голос. Глубокий и бархатистый, обволакивающий, как запах благовоний и полутьма в самом вагончике.
- А какова цена? - спохватился я, потянувшись было к карману, но тонкие пальцы неожиданно сильно сжали мою руку.
- Ты сам решишь, сколько готов заплатить за правду. Некоторые приходят за тем, чтобы услышать только то, что им хочется. Такие услуги я не оказываю и не имею права брать за них деньги.
Я уже почти было скептически усмехнулся – не слишком оригинальный способ убеждения клиента в своей честности – но уголки рта дрогнули и остановились под пристальным взглядом черных глаз. Я ощутил, что проваливаюсь в них и тону в стремительно затягивающем меня водовороте…
~~~
… собственного воспоминания.
Вдоль берега разносятся звуки веселой, живой мелодии. Двое у костра – отец и дочь. Солнце уже почти зашло за горизонт, на прощание окрашивая небо в оттенки лилового. Все ближе и ближе… они не замечают хорошо одетого незнакомца.
Наконец, не прерывая игры, девушка оборачивается и ободряюще улыбается. Незнакомец, как будто только того и ждал, ступает ближе к костру, в тесный семейный круг, взвешивает в руке собственную скрипку, с лукавой улыбкой прислушивается к мотиву – и начинает наигрывать что-то свое, тем не менее, идеально дополняющее его. Мелодия становится все напряженнее, смычок в бледной руке движется все быстрее. Улыбка исчезает с уст девушки, в бездонных черных глазах мелькает страх.
Мужчина оборачивается на незваного гостя – увлекшись, тот как раз бросает взгляд исподлобья на его дочь, и отблески пламени костра странно пляшут в его глазах, а движения смычка постепенно сливаются в одно. Сам дьявол посетил их в эту ночь.
- Беги! – кричит он.
Начинал накрапывать дождь, но, казалось, это не мешало пламени разгореться сильнее прежнего. Я свернул им обоим шеи и сжег тела.
~~~
Не без удивления я обнаружил себя уже сидящим в собственном кабинете. Кажется, я отшвырнул стул и как ошпаренный выскочил из проклятого вагончика, но уже не мог с уверенностью утверждать даже этого. Добрая доля произошедшего как будто стерлась из памяти.
- Она тебе не принадлежала, - мне кажется, или в голосе появившейся на пороге Алис звучал укор? Силясь понять, что она имела в виду, я проследил направление ее взгляда и обнаружил у своих ног обломки. Скрипка. Даже не помню, как разбил ее. Как ни странно, угрызений совести я не испытывал, только вновь поднимающееся раздражение.
- Дом тоже мне не принадлежал, но я что-то не вижу в праведной ярости колотящего в мои двери хозяина. На этом он свете или на том, ему это все давно без надобности.
~~~
На следующий вечер я был уже на пути во Францию. Все необходимые распоряжения насчет ремонта были сделаны, а старые вещи отправились туда, где им и было самое место – на свалку. Я мог бы их и торжественно сжечь, если бы… если бы не гнал от себя ненужные ассоциации. Заблокировать части разума от других было проще, чем от самого себя, но я справлялся и с этой нелегкой задачей.
Ни в Париж, ни на малую родину я возвращаться не собирался, потому выбрал максимально отдаленное от обоих точек место и по совместительству довольно популярный объект туризма – Шам ле Сим. Чем он был так популярен, кроме своих нектарников (и то во множественном числе это было бы слишком громко сказано), мне пока было невдомек. Чем я собирался заниматься в этом местечке еще месяц – тем более.
Но непрекращающимся туманом и холодным климатом Мунлайт Фолз я был сыт по горло. Пьер был того же мнения. С ним мы договорились встретиться в первую очередь, поскольку мой неожиданный приезд пришелся всего за два дня до его рейса в Китай. Выслушивать его рассказы о местах, в которых не бывал даже я, перемежающиеся восклицаниями о том, «какие же мы в Мунлайте все бледные» и советами бывать почаще на солнышке, было сплошным удовольствием и тем самым глотком свежего воздуха, которого, как мой дорогой друг считал, мне и не хватало. На мой закономерный вопрос, что же он так регулярно забывает в нашем тумане, он только пожал плечами. «Архитектура и история. Я не нашел ни одной подробной книги по этой теме, поэтому исследую ее сам».
Он вдруг задумчиво нахмурился, уставившись на меня, и выдал что-то совершенно неожиданное: «А вы с матерью похожи?» Как две капли воды, подтвердил я. Разумеется, это было художественным преувеличением, но не заметить между нами родство было действительно сложно. «Стройная женщина, на первый взгляд выглядит моложе, чем есть, коротко стриженные светлые кудри?» - продолжал расспрашивать он. Почему-то я ни на секунду не засомневался в том, что он говорит именно о ней. Коротко стриженные… Да, это было похоже на Габриэль – при первой же возможности отрезать свои прекрасные локоны. Я усилием воли подавил в себе неуместное сожаление.
Габриэль, как оказалось, видели на кельтских руинах недалеко от города. Сами руины были исследованы туристами вдоль и поперек, и я не надеялся найти там вообще ничего интересного, не говоря уже о посланиях от матери. Должно произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы она захотела со мной связаться. Очевидно, она знала, что я жив. Теперь мы оба знали.
На прощание Пьер сжал меня в дружеских объятиях и похлопал по спине, посоветовав поменьше болеть и почаще навещать его. Я чуть не расхохотался. Эх, Пьер, какое же ты наивное дитя…
Темнело в Шам ле Симе, находящемся много южнее Мунлайта, раньше, но разница с ярким дневным солнцем была ощутима и вечер наступал как-то слишком стремительно. Лето не желало уступать свои права не то что первым заморозкам, но и первым облетевшим листьям. Меланхолично провожая взглядом дома, мимо которых проезжало мое такси, я задумался, а не остаться ли тут навсегда? Забрать свои сбережения со старого кладбища, и к черту дом, к черту унылые блеклые пейзажи и точно таких же жителей города. Шам ле Сим был ярким, красочным, но главное – живым.
С другой стороны… Осточертевший туман, трусливо прячущееся за облака (а чаще тучи) солнце, которое иной раз превращало день в непрекращающиеся сумерки, были неоспоримым преимуществом для вампиров. В любом случае приходилось чем-то жертвовать.
В мои пространные мысленные рассуждения вдруг вмешалось ощущение чьего-то присутствия. Кого-то знакомого. Такси как раз остановилось рядом с гостиницей, служившей мне временным пристанищем. Сохраняя внешнее спокойствие, я захлопнул за собой дверцу и еле подавил совершенно человеческое – более того, нелепое и детское - желание запрыгнуть обратно на сиденье и оказаться на противоположном конце города. На пороге ждала она.
Невошедшее
Что-то вроде технички