Я часто удивлялась тому, на что способен человек в припадке злости. Меня удивляли как поступки, так и произносимые слова. Нет, если мне на ногу упадет батарея, я не скажу сорвавшимся голосом слово: «С-с-скотина!», а буду материться, но человек, который ругался на погасшее электричество, уникальный. Мы слушаем его мат уже три минуты, за это время он ни разу не повторился. Так я не умею, хотя меня некоторые считают ярой матерщинницей и вообще, монстром во плоти.
- Марси, а мы вообще где? – голос Эльдара вывел меня из задумчивости. – На вчерашний день это явно не похоже, на Исла Парадисо – тоже.
- Я не знаю, если честно. Явно где-то в России, судя по языку. Я сейчас облегчу нам языковую адаптацию и изменю наш внешний вид.
- Что, я буду понимать язык, на котором в этом времени люди говорят?
- Да, но это ненадолго. Когда мы вернемся обратно, все вернется на круги своя.
Когда я закончила произносить заклинания, Эльдар расхохотался.
- Что такое?
- Марси, ты себя видела?
- Как бы я себя увидела, если у меня сейчас даже зеркала нет? А что со мной?
- Ничего особенного. Просто учителя предпочли бы видеть тебя такой, как ты сейчас.
- А мне плевать, что они там предпочли. Одеваюсь, как хочу.
- Тут вообще магию использовать можно? Я зеркало хочу призвать.
- Думаю, что можно, только осторожно.
Не знаю, откуда призвал Эльдар зеркало, но когда я на себя посмотрела, я не удержалась от смеха. Нет, Эльдар в чем-то прав, когда говорит, что многие учителя хотели видеть меня именно такой, только фиг им.
Неожиданно мне в голову пришла мысль, что по одежде можно понять, в какой год мы все-таки попали, но я не успела додумать эту мысль до конца. Из двери появился черноволосый парень, который уставился на нас:
- Вы кто?!
Мы ошарашенно смотрели на парня, думая, что ему ответить и не выдать себя, когда к нему подскочил еще один человек со встрепанными волосами.
- Малик, электрик придет через полчаса. Еле нашел его, местные опять с ума сходят. Раньше нам обещали жуткие болезни, пугали пожарами, потопами и прочим, сейчас вообще войну обещают. Мол, если вскроем гробницу Тимура, то завтра будет такая страшная война, которой мир не видел. Такое ощущение, что на дворе не двадцатый век, а средневековье. Какие проклятия?! Какие духи?! Нет их!
- Что делать с нашими… посетителями? Тут еще двое новых пришло. – Малик кивнул в нашу сторону.
- Совсем дети. Наверное, историей и археологией интересуются. Вы же пришли посмотреть раскопки в гробнице, верно?
- Да. Меня всегда интересовал Тимур или, как его называют, Железный Хромец. Мы прибыли недавно и услышали, что тут проводятся раскопки и…
-…решили тайно проникнуть в гробницу. Родителям бы вашим сообщить о ваших выходках, но сегодня у нас и так много посторонних – мы не каждый день вскрываем гробницы известных правителей. Я рад тому, что молодое поколение интересуется своей историей. Меня зовут Михаил Александрович.
- Меня зовут Эльдар, а это моя троюродная сестра Мар…
- Мария. Можно звать Машей. – я прервала Эльдара, потому что сомневалась, что мое настоящее имя воспримут нормально.
- Очень приятно. Сейчас в гробнице погас свет, работы на два часа будут приостановлены. Там сейчас вам делать нечего, поэтому вы идете по домам и придете через пару часов.
- Я пойду пообедаю сейчас. Ребята могут пойти со мной. – сказал Малик.
- Мы пойдем с Вами. – обратилась я к Малику. – Мы тоже проголодались.
- Значит, пойдете со мной в чайхану. На сказки о проклятии внимания не обращайте. – мне кажется, или Малик произнес эту фразу преувеличенно бодрым голосом?
Мы шли минут пятнадцать, все это время я пыталась вспомнить все, что слышала о Железном Хромце, особенно о вскрытии его могилы. Знала я крайне мало о жизни Тимура, а уж о вскрытии гробницы ничего не слышала и не читала. Не интересовала меня эта тема, о чем я сейчас жалею, потому что я просто не понимала, в какое время мы попали. Если судить по одежде, мы где-то в середине двадцатого века, но узнать бы точнее…
Чайхана оказалась небольшим строением, со скромной обстановкой внутри. Я опять попыталась определить год по обстановке, но не смогла.
Малик вздохнул.
- Опять…
- Что-то случилось? – спросил Эльдар.
Я проследила за направлением взгляда Малика. Он смотрел на крайний столик, за которым сидели три старика в халатах и тюбетейках. Один старик читал большую толстую книгу и что-то говорил двум другим старикам, которые пили чай. Я спросила:
- Что с ними не так?
- Сразу видно, что вы только приехали. Все время, пока мы ведем раскопки, нас постоянно пугают то смертельными болезнями, то пожарами, то потопом, если мы вскроем гробницу Тимура. Чаще всего этим нас пугают именно старики.
- Эти пока молчат.
- Это ненадолго.
В этот момент старик отвлекся от книги, посмотрел прямо на нас и поманил рукой. Малик вздохнул:
- Сейчас вы это все сами услышите.
- Неужели нельзя проигнорировать их, если Вам это неприятно? – не выдержала я.
Малик посмотрел на меня так, будто я предложила ему прыгнуть со скалы в воду. Но… что плохого в том, чтобы игнорировать то, что тебе не нравится? Или здесь так не принято?
- Простите. Просто мне кажется, что вы устали от всего этого.
- Пойдемте.
Мы подошли к столику и старик с книгой обратился к Малику.
- Сынок, ты ведь из тех, кто вскрывать могилу Тамерлана вздумали?
Малик вдруг улыбнулся и сказал:
- Да я в этой экспедиции самый главный, без меня все эти учёные – никуда! Что захочу, то и сделаю!
Старики нахмурились, а самый старший из них вдруг показал книгу.
- Вот смотри, сынок, что в этой книге написано. «Кто вскроет могилу Тамерлана — выпустит на волю духа войны. И будет война такая кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные».
- Страшнее Империалистической войны?
- Намного. Нет слов ни в одном языке, чтобы описать ту войну, что начнется после вскрытия могилы Тамерлана.
- Ты ученый, должен на других языках говорить. Вот тебе книга, посмотри.
Малик вдруг нахмурился и подчинился старикам. Он смотрел на тот отрывок, на который указал старик и пытался прочесть. Эльдар прошептал:
- Ты можешь сделать так, чтобы мы могли понять эту книгу?
- Могу, но не сейчас. Не колдовать же мне при людях!
- Эльдар, можешь повернуть голову? Сзади тебя висит отрывной календарь, я все никак не могу понять, где мы.
- А я догадываюсь. Это…
- Нет ничего страшнее той войны, которую называют в простонародье германской! И быть не может! – доказывал Малик старикам.
Я посмотрела на календарь. Я получила ответ на свой главный вопрос, только этот ответ меня не радует, а вгоняет в ужас. Я не знаю, а только могу предполагать, что такое германская война, но самая страшная еще впереди.
Это была моя последняя мысль, потом сознание померкло.
***
- Как она вообще оказалась в чайхане?
- Малик взял с собой. Машу и ее друга.
- А Малик откуда их знает?
- Михаил Александрович разрешил.
- Но почему?
- Говорит, что подумал, что они дети одного из секретарей партии. Вон сколько начальников съехалось, один секретарь компартии Узбекистана чего стоит! Может, кто-то из Москвы приехал с детьми. Боря, ты посмотри на нее. Она одета так, будто картинка из журнала, руки…
- А с руками что не так? Не старый режим нынче, дети в школах учатся, а не на фабриках работают.
- Но ребенок должен помогать родителям, а у Маши руки, как у барыни. Я уверен, она ни половую тряпку, ни соду в руках не держала. Белоручка она.
В душе появилась обида. Половую тряпку я действительно в руках не держала, но я готовлю и убираю! А еще я делаю маникюр, поэтому… Откуда в моей голове такие глупые мысли? Даже в моем времени парни не особо вникают в эти тонкости, вроде маникюра, чего уж говорить о мужчинах из СССР? Почему я упала в обморок? Я посмотрела на календарь и…
Я открыла глаза и осмотрелась. Я лежала на старой кровати, а передо мной сидели два незнакомых мужчины, брюнет и блондин. Интересно, кто меня отнес в эту комнату?
А мужчины продолжали:
- Если ты прав, то… Люди в обморок не падают ни с того, ни с сего. Значит, Маше стало плохо и она чем-то болеет. Надо сто раз подумать, надо ли идти ей в гробницу. Она ведь и там может упасть в обморок.
- Я не болею. Просто…
- Очнулась? Нормально себя чувствуешь? – спросил брюнет.
Я кивнула.
- Какое сегодня число и год?
- Двадцать первое июня тысяча девятьсот сорок… - я сделала усилие над собой. Тысяча девятьсот сорок первого года. К горлу опять подступил ком. А ведь старики правы! Завтра действительно начнется война!
- Какая война, Маша? Успокойся, все хорошо.
Я сказала это вслух? Может, это к лучшему?
- Жестокая. Кровавая. Которую запомнят надолго. На Советский Союз нападет нацистская Германия.
Неожиданно блондин побледнел, а брюнет продолжил:
- С чего ты это взяла? Старики из чайханы тебе мозги запудрили?
- Они показали Малику книгу…
- Написанную на арабской бязи и сказали, что будет война?
Я кивнула.
- Я видел ту самую книгу. Когда ты упала в обморок, я сходил в чайхану. Вас пугали, тут люди живут в плену самых темных суеверий. Нам уже неделю рассказывают, что будет пожар, потоп, эпидемия смертельных болезней и война. Я видел ту книгу, там записаны притчи и сказки. Ты же в Москве живешь, в школе учишься. Откуда у тебя эти деревенские предрассудки? Все эти проклятия и колдовство – сказки. Древние люди мало чего знали об окружающем мире, вот и придумывали объяснения, что гром и молния – это гнев Зевса. Ты же не будешь это утверждать?
- Нет…
- Вот! Потому что понимаешь, что это сказка. Почему тогда ты поверила этим старикам? Ты же не веришь, что можно произнести пару смешных слов и пойдет дождь? Советская девочка не должна верить в такое! Ты же в ведьм не веришь?
Я чуть не расхохоталась. Интересно, что было бы с этим человеком, если бы он узнал, что перед ним самая настоящая ведьма? Я чувствовала себя Кассандрой, которая предсказывала троянцам будущее и на которую не обращали внимание. Мне же хотелось биться головой о стену.
- Где Эльдар?
- В коридоре.
Мужчины вышли, когда мы остались вдвоем с Эльдаром.
- Ты как? Что случилось?
- Нормально… Я сама не понимаю, что произошло. Я увидела дату на календаре, услышала крик Малика, что нет ничего страшнее Первой Мировой Войны, как я поняла, но я понимала, что завтра начнется еще более страшная война. Точнее, один из этапов страшной войны, мы же с тобой знаем, что Вторая Мировая уже идет. После этого я упала в обморок.
Эльдар вздохнул.
- Марселла, ты знаешь, что будет завтра, в отличии от тех же археологов. Это тяжело – видеть людей, которые не знают о грядущем. Но почему мы оказались здесь вместо вчерашнего дня?
- Ты о чем подумал, когда зашел в портал?
- Не помню. Помню, мы говорили о Второй Мировой, а потом… Стоп. Я «Священную войну» вспомнил.
- Вот и ответ на твой вопрос. Через три дня, двадцать четвертого июня, появится текст «Священной войны», а двадцать шестого эта песня впервые прозвучит. Ты подумал о песне, а перед этим ты спрашивал про то, могу ли я предотвратить Вторую Мировую. Я не сказала тебе, что не надо отвлекаться на другие события.
- Можешь открыть портал?
- Могу, но меня хватит только на это. Нас ведь будет поджидать Гарольд на выходе из портала.
Эльдар выругался.
- Тогда придется подождать еще часов семь, чтобы мы могли полностью восстановиться. Ты точно нормально себя чувствуешь?
- Точно.
- Пойдем в гробницу?
- Конечно. Знаешь, я ведь пыталась рассказать о том, что завтра будет война, но мне не поверили… Просто не могла молчать. Мне не поверили.
- Не удивлен. Мало кто поверит в грядущую войну, даже если она действительно приближается. Тут, по-хорошему, надо не археологам сообщать, а руководству страны.
- Руководство уже в курсе, уже сообщили, что на границах сняли колючку, отдан приказ привести ПВО Москвы в боевую готовность…
- Я тоже себя мерзко чувствую. От бессилия.
Я решила сменить тему и успокоиться.
- Я так понимаю, что электричество починили?
- Починили. Скоро будут вскрывать гробницу Тимура. Мы тоже можем пойти. Непонятно, почему нам разрешили посмотреть на это.
- Решили, что мы дети высокопоставленных чиновников. Вот и все.
- А я-то думал!
***
В мавзолее собралось много людей, Малик и Михаил Александрович не врали. Большая часть – местные чиновники. На нас никто не обратил внимание, но мы все равно старались казаться незаметными. Археологи радовались – мавзолей оказался склепом Тимуридов.
- Тут надпись на крышке... Опять про войну! – сказал рыжеволосый парень.
- Такие надписи везде пишут. Для отпугивания вандалов. Неужели ты тоже веришь в проклятия?
- Нет, просто устал я от этих страшилок.
- Просто не обращай на них внимание. Не стоит воспринимать это близко к сердцу, а то и с ума сойти недолго из-за каких-то сказочек. Сегодня в городе Маша, одна из наших гостей, упала в обморок, когда ей про проклятия рассказывать начали. Вот что бывает, если воспринимать всерьез сказки о проклятиях всяких!
- Нам еще повезло. Я читал, что в Египте бегающей мумией пугали. – вмешался черноволосый мужчина.
Археологи расхохотались.
- Нет бы делом заняться, а не сочинять всякую ерунду!
Я грустно усмехнулась. Если проклятия Тамерлана, скорее всего, не существует, то бегающих мумий я видела своими глазами, а мой биологический папаша получил от мумии проклятие. Я не призываю ударяться в религиозный фанатизм, но и орать на любое неизвестное явление «Выдумка и чушь!», тоже не стоит. Эльдар спросил, в порядке ли я.
- В порядке. Хотя у меня до сих пор в голове не укладывается то, как отнеслись к моим словам о войне.
- Думаю, ты бы тоже не поверила, если бы тебе сказали, что завтра начнется война.
- Наверное…
Мы решили уходить глубокой ночью, поэтому мы ужинали с археологами, в их лагере. Я пыталась расслабиться, слушать анекдоты и пение под гитару, иногда у меня даже это получалось, но едва я слышала слово «завтра», как меня передергивало. Не будет завтра раскопок, не будет исследований, сборов… Возможно, кто-то из этих людей погибнет… Почему, почему мы попали именно в этот день?
- Успокойся.
- Эльдар, а откуда ты знаешь, что меня трясет?
- Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы это определить. Ты восстановила силы? Может, уйдем сейчас?
- Да, портал открою и закрою без проблем, но тебе надо будет отвлекать Гарольда все это время.
- Тогда придется подождать и уходить ночью, как мы и хотели. Пошли спать?
- Пошли. Но придется спать в одежде.
- Напугал кота сосиской!
Я слишком рано поняла, что с моей матерью можно легко помереть, поэтому я начала учиться выживать. Я умею готовить лет с шести, меня не смущает ночевка в палатке и даже вылазка в пустыню или джунгли. Меня не смущает то, что я буду спать в одежде.
***
Ночные кошмары… У меня они с детства отличались от кошмаров остальных людей. Обычно людям снятся в кошмарах чудища и катастрофы, мне же – каток, залитый светом, полный зал и я в коротком платье и на коньках. Точнее, моя душа в теле известных спортсменок, но легче мне от этого не делалось.
Сегодня я поняла, что эмоции от падений от прыжков, медалей не того достоинства, судей и ругани с тренером – пустяк.
Едва я закрыла глаза, как начался ад. Во сне я видела войну. Я была человеком, который гибнет под бомбами. Во сне я была одним из защитников Брестской крепости, одним из подольских курсантов. Я защищала тот самый дом Павлова, я была у Прохоровки. Я страдала от недоедания и питалась картофельными очистками. Я вела жуткий дневник, где записывала смерти своих родных. Я попадала в концлагерь и умирала там от мук. Меня расстреливали и вешали на балконе. Я спала на рельсах в метро, ведь это одно из немногих безопасных мест при бомбардировке…
Я была живым человеком, которого коснулась война. Живым человеком из плоти и крови, который строил планы на будущее и мечтал, а планы и мечты которого обрывала война. И не только мечты. Планы и мечты можно изменить, но в жизни нельзя сохраниться и загрузить правильный сейв, если ты погибнешь. Нельзя…
Я узнала, что из пяти археологов, с которыми мы общались, погибнет трое. И первым погибнет тот, кто рассказывал мне, что войны не будет.
Я проснулась в слезах, у меня перед глазами вновь стояла война. Я видела бомбардировки, разбомбленные склады с едой, погибших, трупы которых просто сваливали в кучу.
Я даже не уговаривала себя не плакать. Это не тот случай, когда надо себя останавливать, совсем не тот. Почему я оказалась в этом времени? Именно сегодня? Ведь я уже ничего не могу изменить, могу только оплакивать тех, кто погибнет… Бессилие – самое мерзкое, что существует в жизни, я это точно знаю.
Совсем скоро начнется война. Смогу ли я вернуться в свое время? Я не могу предотвратить войну, может, я смогу как-то помочь?
- Марси, что с тобой? Ты же успокоилась…
Эльдар. Откуда он появился, он ведь должен спать?
- Я видела во сне… Видела… - я не смогла говорить от слез.
- Войну?
- Да. Живых людей, я чувствовала все их эмоции, я знала, чем они жили до войны, а потом… Который час?
- Полвторого.
Я глотнула ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды. Уже четырнадцать бомбардировщиков вылетели из Кёнигсберга, чтобы сбросить магнитные мины у Кронштадского рейда. Уже направлена директива номер один в западные военные округа, совсем скоро упадут бомбы на города Беларуси и Украины…
- Марси, война – это ужасно, но мы ведь знаем, чем она закончится? Мы знаем, что нацизм побежден, а союзники примут капитуляцию Третьего Рейха чуть менее чем через четыре года, если считать с этого дня.
- Я понимаю это мозгом, но сделать ничего с собой не могу. Мне морально тяжело от собственного бессилия. Знаешь, три археолога погибнут в разные годы. Вот так строил человек планы, думал открыть неизвестные страницы истории для потомков, а сам стал частью истории…
Эльдар вздохнул.
- Увы, мы ничего сделать не можем.
- Меня это бессилие злит сильнее всего.
У меня на глазах опять выступили слезы. Эльдар ничего не сказал, просто смотрел на меня, а затем произошло то, чего я не ожидала. Он притянул меня к себе и поцеловал.
А я пыталась прийти в себя. С какого перепугу? Мы ведь обещали забыть о чувствах и остаться друзьями…
Где-то там, в глубине души, появилась искорка счастья. Я никогда не была так счастлива, как сейчас, даже на балу. Ведь на балу Эльдар не знал, кого он целовал, а сейчас этот поцелуй мой. Едва в моей голове появлялись мысли о грядущей войне, новые эмоции их перекрывали. Я даже соглашалась с Эльдаром в том, что я знаю, как закончится война, поэтому стоит успокоиться. Почему-то мне вспомнилась песенка, одна из тех, которые раньше я бы не стала слушать, но которую вспоминала сейчас. Ведь в данный момент это важно.
Could I have this kiss forever?
Поцелуй прекратился также внезапно, как и начался. Эльдар отпрянул от меня, будто сделал что-то запретное, из-за чего я опять расстроилась. Из-за этого точно нельзя плакать, я же все понимаю…
- Это что сейчас было, Эльдар?
- Просто я подумал, что после такого ты точно успокоишься.
- Успокоилась. Сейчас открою портал.
- Подожди. Есть у меня одна идея. Я попробую проверить, можно ли предотвратить войну. Поспи пока, это еще на полчаса.
Эльдар ушел за палатку, а я наколдовала себе яблоко. Я почти успокоилась, но мой желудок напомнил мне о том, что я почти ничего не ела.
Я отправилась в палатку, но не дошла до нее. Костер вновь разожгли, а рядом с ним сидел один из археологов, тот самый блондин, который побледнел, когда я после обморока сказала о грядущей войне.
Этого нам не хватало для полного счастья. Теперь портал не откроешь… Или есть возможность отправить этого парня в палатку?
- А почему Вы не спите? – невинно поинтересовалась я.
- Тебя жду, Маша. Или Марселла?
Меня словно ударило током. Откуда…?
- Не бойся, я ничего тебе сделаю. Я задам тебе всего один вопрос, если я не прав, не отвечай. Ты ведьма?
Где я прокололась? Это невинный вопрос или передо мной инквизитор? Я потянулась за палочкой, как археолог продолжил.
- Я до двадцати лет ни во что не верил, ни в бога, ни в черта. Но два года назад я встретил в деревне под Минском человека, который управлял погодой. Он мог вызвать дождь средь бела дня и остановить грозу. Причем я видел, как он это делал. И яблоки он тоже мог призывать, прямо из воздуха. Он специально показывал нам это, чтобы доказать, что мы заблуждаемся. Еще рассказывал, что он не самый одаренный колдун и что таких, как он, много по всему миру. Показывал мне книгу, где рассказывали, какие колдуны бывают. Мол, бывают еще такие, что мысли умеют читать, но их мало, а в старину были колдуны, которые могли путешествовать во времени, но они все погибли. Этот колдун мне про грядущую войну тоже рассказал… Когда ты очнулась и заговорила о войне, я подумал, что ты тоже ведьма, а потом я увидел, как ты яблоко наколдовала. Я никому не скажу. Ты умеешь вызывать дождь?
Я помотала головой.
- Я умею кое-что другое, только, боюсь, Вы мне не поверите. Как Вас зовут, кстати?
- Боря, Борис. И давай на «ты». Я ненамного тебя старше. Раз уж я знаю о магах, то я поверю и тебе.
- Боюсь, моя история сильно невероятна даже для мага. – сказала я, устраиваясь у костра. – я хрономаг. Я могу путешествовать во времени. Хрономаги не погибли, они просто рассеялись во времени, но некоторые заблудились. Моя бабушка была одной из заблудившихся… Я стала первым хрономагом за долгое время.
Кажется, Борис не ожидал такого. Он смотрел то на меня, то на костер.
- Я же говорила, что не поверишь…
- Я просто пытаюсь это обдумать. Я очень любопытный, думаю, что у тебя спросить. Хотя… Как тебя зовут? Почему Эльдар называет тебя Марселлой, а ты представилась Машей?
- Потому что я не хочу привлекать к себе внимание, а мое настоящее имя, Марселла, это внимание привлечет.
- Ты иностранка? А по-русски хорошо говоришь…
- Во-первых, моя магия позволяет мне выучить любой язык на короткое время, а во-вторых, я учу русский в своем времени, потому что…
Я осеклась, ведь то событие, из-за которого я начала учить русский, не произошло, но Борис продолжил:
- Так почему? Из-за Ленина? Или из-за Пушкина?
- Нет. Человеку, из-за которого я начала учить русский, сейчас семь лет.
- Но кто же он?
- Первый космонавт, причем не только в СССР, но и во всем мире. Юрий Алексеевич Гагарин.
Я уставилась в костер.
Это путешествие оказалось сложнее прежних. В Греции и Египте было намного проще, по сравнению с тем, что происходит сейчас. Я не попадала в предвоенное время, да и войны в древности были не такие, как Великая Отечественная в частности и Вторая Мировая в целом…
Борис нарушил тишину:
- Мы… первыми полетим в космос?
- Да. И первый искусственный спутник будет ваш.
- А война?
- Она закончится в тысяча девятьсот сорок пятом году, но вначале будет очень тяжело.
- Подробнее расскажешь?
Я говорила. Я рассказывала об отступлении Красной Армии, о сдаче городов, затем рассказала о битве за Москву и контрнаступлении, потом перешла к Сталинградской и Курской битве. Когда я дошла до Берлинской наступательной операции, Борис меня остановил:
- Я понял, что произойдет. А что будет после войны? Как мы полетим в космос?
Я снова говорила, на сей раз рассказывала о послевоенном восстановлении, о Лайке, Белке и Стрелке, о первом спутнике, о первом космонавте и предполетной подготовке.
- Двенадцатого апреля… - начала я, как нас прервал Эльдар.
- Марс… Маша, я…
- Эльдар, я раскусил твою сестру. Ты тоже хрономаг и у тебя другое имя?
- Нет, я не хрономаг и меня действительно зовут Эльдар. Но…
Борис рассказал свою историю Эльдару, он сел с нами у костра.
- Думаю, тебе, Борис, это тоже будет интересно. Ничего нельзя сделать с войной. Ее нельзя предотвратить, потому что корни тянутся еще из Первой Мировой, но предотвратить Первую Мировую я не могу.
- Почему?
- Сам не знаю. Как запрет какой-то.
- То есть, высшие силы существуют? – спросил Борис.
- Да, но они не такие, как их изображают религии мира. Никто не знает, что изначально писали в священных книгах, их еще с древности переводят в угоду правителям. Проклятия тоже существуют, но они не такие, как изображали старцы в чайхане. Проклятия Тамерлана не существует, война все равно бы началась, даже если бы гробницу не вскрыли. И ведьмы не такие, как их изображают.
- Это я уже понял… Ни ты, ни Марселла не похожи на тех колдунов, которых описывают. А что еще будет в будущем?
Я вновь говорила. Я рассказывала обо всем по годам, но когда дошла до тысяча девятьсот восемьдесят пятого, я запнулась. Смогу ли я рассказать о перестройке и развале СССР? Я знаю, что испытывает человек, который потерял Родину и лишился абсолютно всего в моральном плане, Фелисия рассказывала мне об этом. Я понимаю, что Борис может и не дожить до восьмидесятых-девяностых годов двадцатого века, но сможет ли он именно сейчас переварить информацию о развале СССР?
- Так что было потом?
- Эм… - я начала мычать что-то невнятное.
- Ты не можешь больше ничего рассказать? Тебе запрещает «Вечность», о которой ты упоминала?
- Да. – ухватилась я за эту гипотезу, как за спасительную соломинку.
- Жаль… Когда ты родилась, Марселла?
- Пятого января две тысячи… года. Эльдар – на месяц раньше.
- Ого! А что такое есть у вас, что удивило бы меня? Например, онкилонов в романе «Земля Санникова» удивляли спички, а что могло бы удивить меня так, как первобытных людей –спички?
- Мобильный телефон? – предположил Эльдар.
- Интернет? – добавила я.
- И что это?
- Это телефон размером с ладонь, который можно носить с собой…
- Интернет – это хранилище информации любого вида со всех библиотек мира…
- А подробнее?
Через минуту мы рассказывали принципы работы мобильной связи и Интернета. Борис вдруг загрустил:
- Жаль, что я не доживу до появления таких штук.
- Это можно исправить. – сказал Эльдар. – Как маг вероятности, я могу продлить тебе жизнь. Даже сделать так, что ты встретишь Марселлу в нашем времени!
- А давайте! Буду рад!
- Только ты можешь пожалеть об этом.
- Марселла, не пожалею.
- Хорошо. Тогда не проклинайте нас. – сказал Эльдар.
- Эльдар, нам пора. Я открою сейчас портал. – сказала я, когда Эльдар закончил колдовать над продолжительностью жизни Бориса. – А к тебе у меня просьба. – обратилась я к Борису.
- Объяснить утром ваше отсутствие? Хорошо. Скажу, что ночью за вами приехали родители и что я вас проводил. Если о вас вспомнят, конечно…
Я с легкостью открыла портал и вернула наш прежний облик. Мы побежали.
- А куда мы торопимся?
- Который час?
- Три часа пятьдесят девять минут. – ответил Эльдар.
- Ты сам ответил на свой вопрос.
Эльдар посерел и даже подтолкнул меня к порталу, чему я была рада. Психологически я не смогла бы вынести то, что произойдет через минуту.
Последнее, что я увидела – это Борис, который, кажется, лишь при виде портала и нас в своей одежде, поверил в то, кто мы такие.
***
Мы только вышли из портала, как Эльдар упал от луча света, направленного на него. Кажется, я была права в своих подозрениях насчет Гарольда.
Я выхватила волшебную палочку и услышала:
- Не бойся, я тебе ничего не сделаю, хоть ты и предательница. Тебе надо просто не закрывать портал.
- Чего?!
- Что слышала! Если хочешь жить, то не закрывай портал!
А мне плевать. Если Эльдар умер, то мне нет смысла жить. Хотя зачем Гарольду портал неизвестно куда? Что он сможет сделать в двадцатых числах июня тысяча девятьсот сорок первого года? Помочь Гитлеру? Тем более, портал следует закрыть, что я и сделала.
- Думаешь, ты всемогущая, раз ты хрономаг? Ну и дура! Хрономагов у меня на Родине было много, но где они все, а где я?
Я усмехнулась. Почему-то я вспомнила свои сны в ночь на двадцать второе июня. Тогда я плакала от собственного бессилия и невозможности предотвратить войну, но сейчас ведь все в моих руках. Я могу попробовать продержаться до прибытия Троя, а потом заняться Эльдаром. Именно этим я руководствовалась, когда пошла в атаку.
Я колдовала, не обращая внимание на вопли Гарольда и иссякающие силы. В конце концов, чем я хуже тех людей из моих снов, которые жертвовали собой ради будущей победы над нацизмом, даже не зная, что она наступит?
Вдруг Гарольд упал и заорал:
- Марселла, ты чего? Я же твой отец, неужели ты меня убьешь?
Самое интересное, что я сама не поняла, что случилось, ведь от предыдущих заклинаний он не падал и личность Роджера не проявлялась. Я ведь не Повелитель Мыслей, я не могу изменить личность.
Но заклинание сорвалось с моей волшебной палочки, невзирая на вопли Роджера, и вырубило его окончательно.
- Папа?! – воскликнул Эльдар. Он жив!
- Где?
- В кустах справа. Вон, смотри, вышел и новое заклинание произносит.
А вот то, что было дальше, я не ожидала. Следом за Троем вышла моя мать.
- Эльдар, что в лесу сдохло? Мать с пеной у рта мне доказывала, что никакого Гарольда нет!
- Папа умеет убеждать, поверь.
А следом появилась Фелисия. Она долго разглядывала то нас, то Троя с матерью, а затем сказала:
- Каролина, ты дура. Я понимаю, что ты свою дочь не любишь, но не до такой же степени! Почему ты не напряглась, когда тебе Марселла сказала, что она видела зомби? Я знаю, но хочу услышать ответ от тебя.
- Я не думала, что зомби еще существуют! Я думала, их нет!
- Почему ты не поверила, когда тебе говорили о Гарольде?
- Я его не чувствовала, когда общалась с Роджером! Фелисия, неужели ты думаешь, что я подвергла бы свою дочь опасности?
- Не уверена. Но я знаю, что ты была бы рада, если бы Марселла уехала со своим отцом в Бриджпорт. Ты же ее презираешь!
- И что тут такого? Я хотела, как лучше, в Бриджпорте больше возможностей!
- Хоть не ври.
Мать прятала глаза и краснела, а Фелисия продолжила:
- Мне потребуется ваша помощь. Есть у меня идея, как избавиться от Гарольда относительно ненадолго. Лет на десять-пятнадцать.
- И что за идея? – спросил Трой.
- Мы сотрем память Роджеру. Вторая личность уйдет, если произнести определенные заклинания, я проверяла. Еще лет пятнадцать, если не больше, понадобится на то, чтобы найти новое тело. Я скажу, что делать, чтобы ушла вторая личность.
- Что будем делать с Роджером после стирания памяти?
- Он отправится в Мунлайт, где его попробуют перевоспитать.
- Роджер – публичная личность. Его могут хватиться. – сказала мать.
- Не хватятся. Мы сделаем так, что его круг общения поверит, что Роджер уехал в Австрию и остался там, чтобы вести уединенный образ жизни. Это сложно, но спокойствие того стоит. Теперь приступим.
Мать, Трой и Фелисия начали произносить какие-то заклинания, которые я никогда не слышала, а я пообещала самой себе осуществить желание матери – свалить из дома. Но не зря говорят, что надо бояться своих желаний, а желание матери избавиться от меня – тот самый случай. Только мать этого не понимает.