Prosims: новости, обзоры, дополнения, файлы, коды, объекты, скины и скриншоты The Sims 3 и The Sims 2 — Симы форева ;) - Показать сообщение отдельно

Serenity · 16.11.2017, 08:39

Цитата:

Голосуем за три работы
Голоса должны быть распределены таким образом:
1 место - № ...
2 место - № ...
3 место - № ...
Можно написать в ряд, например: 11, 9, 15
Соответственно, тот, кому вы присудили первое место получит три балла, второе - два и третье - один балл.
Голосовать за меньшее или большее число работ нельзя!

Работа №1

Скриншот №1 - pike

- Сжечь ведьму! Сжечь! – в один голос скандировала возбуждённая толпа.
Светловолосую девушку выволокли на площадь. Стояла глубокая ночь, но все было озарено светом пылающих факелов. Та, кого горожане так настойчиво желали предать огню, растерянно озиралась, ее взгляд скользил по искажённым злобой лицам, не задерживаясь ни на одном. Босоногую, простоволосую, в одной лишь рубашке, её ни с того ни с сего выдернули из постели, оглушив криками и обвинениями, и теперь ей спросонья казалось, что это всего лишь очередной дурной сон.
- Забить её камнями! – вдруг завизжал кто-то, и стоявший неподалёку мальчишка проворно подхватил первый камень. Он неожиданно метко и больно попал в коленку, разбив ее. Ноги девушки невольно подогнулись, а на глазах выступили слёзы. Она бы упала, если бы её крепко не держали двое дюжих парней. Глава города поднял руку, успокаивая разбушевавшихся жителей.
- В чём вы обвиняете эту женщину?
По традиции необходимо было объявить прилюдно, в каких именно противозаконных действиях был замешан обвиняемый. Все, тем не менее, чётко знали, что этот вопрос чаще всего был не более чем формальностью, потому что наказание было неотвратимо для всех, кто не принадлежал к знати. Даже для тех, кто ничего не совершал.
Девушка окинула тревожным взглядом толпу, пытаясь понять, кто же мог оклеветать ее. Она была без преувеличения красивой, и, разумеется, в потенциальных женихах тоже не было недостатка. Многие могли ей тайно или явно завидовать. Но это были не те, кого она считала подругами, и не другие молодые девушки – те сбились в кучку и выглядели почти так же растерянно, как она сама.
- Она прокляла наш город, - раздался уверенный мужской голос, и его обладатель, сын довольно известного и почитаемого человека, шагнул вперед. На его губах играла едва заметная кривая ухмылка, о причинах которой знала только она. – Из-за неё мрёт скотина, гниёт урожай, горят дома, а теперь начнут умирать и люди. Я лично видел, как она ходила в полночь на перекрёсток и проводила тёмный ритуал…
Дальнейшие его слова слились в непонятный гул. Девушка не смогла расслышать ни одного слова, она только видела - его глаза, насмешливо смотревшие прямо на нее, пока он долго, долго рассказывал о всех виденных колдовских обрядах. Такие же страшные глаза, в которых плясало адское пламя, у него были, когда он услышал отказ. А когда попытался взять не принадлежавшее ему силой, у неё достало наглости вцепиться ему в лицо и сбежать. Эти царапины, напоминания о его бессилии, все еще не зажили до конца. И он мстил. Страшно мстил. Улыбаясь, он забивал последний гвоздь в крышку её гроба, собственноручно обрекал её на смерть.
Не заметила она и того, как другой парень, такой же светловолосый, пробился сквозь толпу и звенящим от волнения голосом вмешался в обсуждение.
- Сегодня полнолуние, верно? Почему не оставить её в лесу и не дать богам вершить правосудие? Если она невиновна – она останется жива. Оборотни не посмеют тронуть её.
- Оборотни, эти безмозглые твари, убивают всё, что попадётся им в лапы. Но её могут и не тронуть, - обвинитель брезгливо сплюнул на землю, - они одного дьявольского племени.
- На том и порешим. У тебя нет иных доказательств её вины, кроме твоих собственных слов, - поспешил напомнить глава, пресекая возражения. Несмотря на всё, он не был злым или бесчувственным человеком, поэтому у него были свои причины избегать излишней жестокости. Но боязнь за свой пост и репутацию, разумеется, перевешивали жалость и симпатию к простой горожанке, которая никем ему не приходилась. Он дал знак державшим пленницу мужчинам. Те поволокли слабо сопротивлявшуюся девушку к выходу из города. Толпа разочарованно загудела и мало-помалу разошлась.
Только светловолосый паренёк ещё долго смотрел в сторону леса.
Двое мужчин не побоялись зайти далеко в лесную глушь, даже несмотря на полнолуние. Сегодня они были в роли охотников, и им доставляло удовольствие ощущение безраздельной власти над дрожащей, беззащитной жертвой. Спустя некоторое время они вышли на небольшую поляну, на краю которой рос древний дуб. Дерево разрослось ветвями во все стороны, а обхватить руками мощный ствол можно было только втроём, но длины крепкой верёвки всё же хватило для того, чтобы на несколько оборотов привязать девушку.
Всю дорогу они обменивались многозначительными взглядами поверх светлой макушки и явно задумывали что-то, но внезапно раздавшийся волчий вой застиг их врасплох и расстроил планы. Чертыхнувшись, положив руку на закреплённый на поясе нож и оглядываясь, один из них растворился в ночи. Второй не долго думая последовал за ним. Девушка осталась в полном одиночестве в ночном лесу, наедине разве что со своими мыслями.
Ноги устали и промокли, но их уже не саднило от долгого пути босиком по нехоженым тропам. Они, как и пальцы рук, окоченели. Летние ночи бывают очень холодными. Хотелось есть. Девушка обессиленно уронила голову на грудь и закрыла глаза. Она знала, что долго не продержится, и эта мысль приносила странное облегчение.
Ночь была лунной и безоблачной, всё было видно как на ладони, и сторонний наблюдатель легко бы заметил, как из темноты леса одна за другой выступили три фигуры. Сгорбленные, на полусогнутых ногах, они всё равно были заметно крупнее человека, но двигались абсолютно бесшумно. Одно из существ, очевидно, стоявшее выше двух своих спутников в иерархии, тяжело ступая, приблизилось к подозрительному человеку, втягивая носом незнакомый пока запах. Её глаза распахнулись. Глаза существа, наоборот, сузились, оно отступило на шаг, услышав слабый вскрик ужаса.
- Ты… боишься нас? – в замешательстве прорычало оно.
- Вы умеете говорить? Вы не бессловесные твари, как нас всегда пугали? – девушка, казалось, была удивлена не меньше, и детское любопытство на какое-то время пересилило животный страх.
Чудовище лишь засмеялось. Это был жуткий глухой звук, как будто отдававшийся эхом внутри него самого, в глубине грудной клетки, там же, где и рождался.
- Ох уж это человеческое племя. Только одно и знают, лишь бы возвыситься за счёт других, нарассказав лживых сказок. И за что же они могли так возненавидеть тебя, чтобы оставить здесь, дитя?
- Меня обвинили в колдовстве. Никто и слушать бы не стал моих слов. Но я не ведьма! – с жаром воскликнула девушка, жалобно вскинув брови и с мольбой глядя на зверя, как будто пытаясь убедить в этом хотя бы его.
Но оборотни как будто услышали хорошую шутку. На этот раз грянул вселяющий ужас громовой хохот всех троих. Бедняжка вжалась в ствол дерева спиной, съёжившись и широко открытыми глазами наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой.
- Нет, ты не ведьма, - отсмеявшись, произнёс вожак, приблизив морду к её лицу и обдавая его горячим дыханием. – Пока что ты всего лишь неразумное брошенное дитя. Мы можем научить тебя всему, что тебе нужно знать. Чему-то ты научишься сама. Ты не первая, кому мы служим, и возможно, не последняя.
Неожиданно из глаз девушки покатились слёзы. Её прежняя жизнь рушилась, и тот факт, что этот нечестивец оказался прав в своих обвинениях, только подлил масла в огонь, бушевавший в её душе. Лучше бы эти твари сожрали её, лучше бы она умерла… или вообще не рождалась, если её угораздило родиться ведьмой.
- Не плачь, - рыкнул зверь, слизнув катившиеся по щекам слёзы длинным шершавым языком. В его светящихся жёлтых глазах можно было увидеть отблески все еще длившегося веселья, азарт и предвкушение, постоянно сдерживаемую природную ярость - и лишь малую толику жалости к беззащитному созданию перед ним. – Мсти.
Одним движением когтей он распорол удерживающие девушку верёвки и успел подхватить её, прежде чем она как подкошенная рухнула бы на мокрую траву.
В эту ночь, и во многие последующие, она спала в тесном клубке трёх волчьих тел, согреваемая ими, положив голову на чью-то спину и не испытывая больше ни малейшего страха ни перед чем земным.
Стоял тёплый летний день. Мужчина средних лет возвращался с прогулки, ведя лошадь под уздцы. Прогулка от начала и до конца задумывалась верховой, но затянулась, потому на обратном пути захотелось немного размять ноги, пройдясь пешком и подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Шумела протекавшая под мостом речка, мерно цокали по вымощенному камнем мосту лошадиные копыта, издалека доносились звуки города. Небольшие домики и дворы, разбросанные тут и там по сторонам от дороги, не подавали никаких признаков жизни. Мирно щебетали птицы и стрекотали в траве кузнечики. Лёгкий ветерок обвевал лицо, облегчая полуденную жару.
От ворот города отделилась невысокая фигура и направилась навстречу. Ни один из них не торопился, поэтому прошла пара-другая минут, прежде чем они встретились. Пожилой господин, бывший когда-то городским главой, снял шляпу в знак приветствия, мужчина слегка наклонил голову в ответ. Завязался такой же неторопливый разговор – обмен стандартными любезностями и важными новостями. Казалось, что обоим неловко, в воздухе повисло слабое напряжение, как между людьми, которых связывает общий нелицеприятный секрет.
- Как поживает твоя жена? Ей уже лучше?
- Спасибо, ничего. Оправляется потихоньку, назначили постельный режим. Как можно было так упасть – ума не приложу, - небрежно усмехнулся сквозь усы. – И вам тоже не помешает быть осторожнее, всё-таки в вашем возрасте кости уже не такие крепкие, как у молодых. Постойте, да вам плохо, вы так побледнели… Что с вами?
- Она вернулась, - глядя куда-то через плечо собеседника, одними губами выговорил старик и задрожал.
- Вы как будто призрака увидели посреди бела дня, ей-богу, - раздражённо ответил мужчина, списывая странные слова и приступ страха на старческий маразм, но тем не менее обернулся. Краска моментально схлынула и с его лица.
Перед мостом стояла она. В той же расписной рубашке, в которой её отвели в лес на съедение волкам, с теми же непослушными светлыми локонами… и такая же молодая и цветущая, как будто и не прошло всех этих лет с той страшной ночи. Тем утром они нашли только обрывки веревки и сочли, что она понесла заслуженное наказание.
Он бы тоже принял её за призрак, но призраки, как известно, навечно сохраняются точно в той форме, в которой умер человек, и не меняют ее. Однако на голове девушки красовался цветочный венок, а на лице была печать совершенно не свойственных ей качеств. Неземное спокойствие и мудрость, недоступная человеческим существам, читалась на её лице, когда она смотрела одновременно на своего давнего обидчика – и сквозь него. Он стоял перед ней один. Старика и след простыл.
- Дьявольское отродье. Надо было сжечь тебя, - прошипел мужчина, судорожно ощупывая пояс и карманы в поисках хоть какого-то оружия.
Из кустов выступили три фигуры, безмолвным полукругом встав вокруг ведьмы. Несмотря на страшные сказки и редкие случаи убийств, немногим удавалось лично увидеть оборотней или доказательства их существования. Тем страшнее было встретиться с ними вот так вот при свете дня. Лошадь заржала и скакнула в сторону, вырвав поводья из ослабевшей руки, развернувшись и немедленно умчавшись прочь.
- Убейте его, - раздался звонкий, но твёрдый и властный девичий голосок.
Оборотни устрашающе зарычали. Вожак опустился на четвереньки, готовясь к броску.
Мужчина неуверенно попятился.
Зверь бросился в атаку.
Настала её очередь улыбаться.

Работа №2

Скриншот №2 - bardo

Музыкальное сопровождение

Я просыпаюсь неожиданно и легко. Не знаю, который час, но, судя по яркому свету звёзд за окном, солнце встанет ещё не скоро. Я лежу, глядя в потолок и пытаясь осознать, что за странное чувство испытываю. Через некоторое время меня осеняет: я чувствую себя отдохнувшей. Хочется вскочить и бежать куда-то, наслаждаясь этим почти забытым ощущением. В темноте натягиваю лежащую на стуле возле кровати одежду и иду в ванную. Не включая свет, умываюсь бодряще-ледяной водой и направляюсь на кухню. Истёртые деревянные половицы скрипят под ногами, но это почему-то не раздражает.
В кухне темно и никого нет - ещё бы, самая середина ночи, но я вижу, что дверь на летнюю террасу открыта, и ветер колышет длинную, похожую на привидение занавеску. Значит, кто-то всё же не спит. Я выхожу. Свежий ночной воздух доносит запахи и звуки летней ночи. Потрескивает перегретая за день штукатурка, поют где-то в саду цикады, шелестит листьями дикий вьюн, захвативший почти всю стену дома. Из-за ветвей старых яблонь выглядывает растущая луна, и в слабом серебряном свете я не сразу замечаю тёмную фигуру за столом. Мне кажется, что я должна испугаться, но страха нет. На скатерти с цветочными мотивами - старомодный чайный сервиз. Странная гостья разливает чай и одну чашку ставит напротив меня.
Осторожно придвигаю старый деревянный стул и сажусь к столу, не решаясь, однако, прикасаться к хрупкому фарфору. Фигура напротив улыбается – я не вижу лица, но чувствую это.
- Кто ты? – задаю я вопрос. Ответа нет.
- Где я? – кажется, теперь мой голос звучит тише. Я не жду ответа, но низкий бархатный голос произносит:
- Хочешь остаться?
Я не знаю, как и почему, но становится предельно ясно: стоит мне ответить «да» - и я действительно останусь. Забуду все неясные тревоги, что начали толпиться на краю разума и указывать на странности этого места, всегда буду чувствовать себя здоровой и отдохнувшей, гулять по ночам в саду, а днём… А есть ли здесь день?
Если же я отвечу «нет», то иллюзия разрушится, от деревьев останутся жалкие пеньки, луна потускнеет, трещины на стенах расползутся, а сам дом… Я оборвала размышления, испугавшись того, что могу увидеть.
- Мне нужно время подумать, - произношу я единственно верное, что мне приходит в голову на тот момент. Темнота под капюшоном чёрного плаща усмехается.
Я вдруг понимаю, что вокруг слишком тихо – не слышно ни пения ночных птиц, ни стрёкота сверчков, а луна словно приклеена к небу. В доме должны быть часы – но я не видела ни одних, не слышала тиканья, даже те, старинные, с кукушкой, что всегда стояли в гостиной и отбивали каждые пятнадцать минут, куда-то пропали. На стене вдруг становятся видны тонкие трещины, тёмные щели между половицами становятся шире самих досок, оконные стёкла, затянутые слоем сероватой пыли, перестают блестеть в лучах лунного света, а дверь в кухню сломана – на том месте, где должен быть замок, край отколот, выбит.
Серая костлявая рука ночной гостьи тянется к странному медальону в виде песочных часов, надетому прямо поверх чёрного плаща.

Музыкальное сопровождение

Тяжело дыша, я просыпаюсь. По потолку бегут тени заснеженных деревьев в парке. Сквозь панорамное окно виден ночной проспект с мчащимися по нему машинами и отсветы рекламы с гигантских экранов на крышах соседних высоток. Откуда-то издалека доносятся едва слышные звуки музыки и сигналы машин. Некоторое время я пытаюсь понять, где нахожусь и кем являюсь, и помогает, как ни странно, оглушающий выстрел головной боли. Привычно протягиваю дрожащую от слабости руку за таблетками сильнодействующего обезболивающего на прикроватном столике, мимоходом бросаю взгляд на чёрный с синими цифрами экран. От одного резкого движения пульс моментально подскакивает до ста двадцати, монитор тут же начинает мерзко пищать.
- У Вас всё в порядке? – встревоженное лицо медсестры возникает в дверном проёме буквально через минуту. Интересно, к пациентам бесплатных государственных клиник такое же трепетное отношение?
- Всё хорошо, - отвечаю я, - Просто мой старый дом приснился.
- Может, Вы хотели бы посетить это место? – вежливо интересуется медсестра.
- Вряд ли это возможно, - я ощущаю лёгкую горечь во рту, но не могу понять, повинны ли в этом таблетки, - Тот дом давно разрушен. Сейчас я хотела бы отдохнуть.
Девушка понятливо кивает и уходит. Я же остаюсь одна в темноте, и пока обезболивающее медленно затягивает меня в пучину тревожных снов, лениво размышляю, пригодится ли мне приобретённое в октябре летнее платье.

Работа №3

Скриншот №2 - bardo

– Забавные создания – эти люди. То утверждают, что боятся смерти и пытаются отсрочить ее всеми мыслимыми и немыслимыми способами, то выходят на поле боя и тысячами вырезают своих же собратьев, взрывают бомбы и стирают с лица земли целые города. Кто-то рьяно пытается выяснить, что происходит после смерти. Другие утверждают, что сами имели честь посетить мир мертвых. Третьи же с таким рвением утверждают, что у любого только одна жизнь, будто для его души нет судьбы желанней, чем превратиться в унылое ничто. Наверное, нет существа на свете, что так много размышлений уделяет смерти, что боится ее больше всего другого (даже если и утверждает иначе), как будто не было бы проще спокойно и счастливо жить свой век, не забивая себе голову мыслями о неизбежном, и просто принять...

– Эм, мне, конечно, безумно не хочется прерывать такой проникновенный философский монолог, но... разве Вам не нужно сейчас быть в другом месте, а? Свою работу здесь Вы вроде бы закончили... - Жнец посмотрел на часы – действительно он должен был быть у столетней старушки из соседнего квартала еще минуты три назад. По правде говоря, он откладывал ее на потом последние десять лет, обещая себе, что обязательно зайдет к ней завтра утром. Неудивительно, что «завтра утром» никогда не получалось, ведь на него наваливалась новая кипа заданий, не говоря уж о непредвиденных обстоятельствах и несчастных случаях. Может, следует хотя бы сегодня взять себя в руки и, наконец, прийти к старушке? Да и хозяин квартиры, тещу которого Жнец только что отправил в лучший мир, как-то неуютно чувствовал себя в компании вестника Смерти. Было бы вежливей сейчас же уйти.

С другой стороны... Мрачный Жнец работал без выходных и отпуска уже несколько тысяч лет, да и «Молочный Улунг» у этого Смертного был на редкость неплохой. Да и сервиз оказался в его вкусе – впервые за долгое время он увидел дома у смертного фарфор его любимого черного цвета.

– Неплохой сервиз, - произнес Жнец, подняв в воздух невесомую чашечку с цветочным узором. – Это «Виллерой и Бох»? – хозяин дома чуть не поперхнулся: оно и не удивительно – как еще может отреагировать Живой, когда у него дома сам мрачный Жнец сидит за столом, пет чай и пытается завести светскую беседу о фарфоре. Тут того и гляди придется выполнять сверхурочную работу! – Пожалуй, у меня действительно еще много дел– кажется, на той стороне города кто-то не может вылезти из бассейна, так что я, пожалуй пойду, спасибо этому дому...

– Погодите! - хозяин дома неожиданно покраснел, как юная девушка. – Как-то некрасиво получилось. Я как-то не подумал о том, что вы наверное... работаете без перерывов и выходных...

– Двадцать четыре на семь, триста пятьдесят пять дней в году, - подтвердил Жнец. – Не то чтобы я жаловался – работа многосторонняя, скучно никогда не бывает, но без завалов, конечно, не обойтись.

– Так вот... как-то не гостеприимно с моей стороны так вас прогонять, быть может, у Вас единственная возможность отдохнуть за долгое время. А жена моя как раз вчера пирог испекла.

– Да что вы, мне действительно уже пора...

– Не говорите глупостей, я же вижу, как Вы устали. К тому же... не могу же я упустить возможность почаевничать с самим... Мрачным Жнецом.

Жнец улыбнулся — хотя ни один Смертный не мог (и не захотел бы) увидеть его улыбку, скрытую черным капюшоном. Черный фарфор, очаровательно-робкий, но все-таки гостеприимный хозяин, «Молочный Улунг», пирог — все это было невероятно соблазнительным для уставшего от бесконечной работы Жнеца. И он не смог устоять, решив, что полчасика по сравнению с Вечностью — лишь кратчайшее мгновение. Ну а что касается старушки... Пусть у нее будет еще один шанс наконец-то дописать свое завещание.

Работа №4

Скриншот №3 - Arkada

- Давай, Имельда, двигай бёдрами, - напарник еле сдерживал смех, наблюдая на большом голографическом экране картинку с заброшенного города Кальтер. Посреди графитной пустоши протянулась красная дорога, поросшая диким плюшевым мхом. Мягко ступая босыми ногами по велюровой брусчатке, девушка медленно двигалась вперёд. Каждый её шаг был взвешен и осторожен. Максимально сконцентрировавшись, она играла свою роль, стараясь не прислушиваться к глупым шуточкам напарника, доносящимся из миниатюрного наушника, почти невидимого человеческому глазу.

- Заткнись, - зашипела она в ответ, - В следующий раз сам будешь работать под прикрытием в этом дурацком платье из лепестков салья... сарьяр... тьфу... Сарьяльтеллы!

Голос напарника на миг стих, но тут же зашёлся в оглушительном хохоте, к которому присоединился целый гомон мужских голосов. Похоже, рядом с Маркусом собрался весь отдел. Ну конечно! Почему бы не посмеяться над старшим агентом Имельдой Май Вердер, работающей под прикрытием в таком... Кхм... Своеобразном наряде.

Имельда сделала вид, что ничего не слышала. Чётким проверенным движением выпустила в воздух ещё одну микроскопическую капсулу, из которой тотчас же вылетела крошечная камера, замаскированная под насекомое. Да, жителям Кальтера такое и не снилось. Куда им, нахальным революционерам, ещё вчера сменившим вилы

и лопаты на мощное, но немного устаревшее, контрабандное оружие, до воинов Империи, вымуштрованных десятилетиями учений и тренировок. В наших руках новейшие технологии, почти приравненная к магии техника, позволяющая опережать соперника на сотню шагов. А на их стороне – бездумный авантюризм, жажда денег и вседозволенности.

- Ладно, Имельда, прости, - откашлялся Маркус, старательно отводя взгляд от стройных ножек напарницы, красующихся на мониторе, - Как дойдёшь до объекта, не забудь выпустить последнюю «муху», нам нужно будет контролировать вход. Передатчики не отключай, только в крайнем случае, если будет угроза раскрытия.

- Я всё это помню, - огрызнулась старший агент, - Не трезвонь лишнего в эфир.

- Слушаюсь, - процедил он, - Просто... Будь осторожна.

- О’кей. Последняя камера. Выхожу из зоны видимости.

Имельда дотронулась до ствола дерева с ярко-жёлтой кроной. «Йелостир», - вспомнилось вдруг забытое словечко из детства, - «Да, это – йелостир». Девушка с улыбкой провела ладонью по золотистым листьям, скрученным в забавные пружинки.

Как давно она здесь не была. Ноги едва не подкосились, когда босые стопы коснулись мягкого велюра красного мха. Когда-то эта графитовая пустошь была сплошь покрыта пушистым ворсом произрастающих здесь уникальных растений, сплетенных друг с другом в орнаменте плюшевого ковра. На своих участках местные жители часто ходили босиком или в мягких лёгких сандалиях. Поля до самых Чёрных гор были засеяны зерновыми культурами, а осенью на угольной земле стояли снопы красной соломы. Вдоль отцовской фермы бежала быстротечная речка, закручиваясь юркими водоворотами возле дощатого мостика. У Имельды была семья и другое имя. В звучании её настоящей фамилии слышались голоса предков, издавна заселявших эти земли. Был возлюбленный, с которым они вместе строили планы на жизнь. Только всё это унесла революция и гражданская война. Кальтер был одним из первых городов, в котором вспыхнули восстания. Огненное марево покрывало всё вокруг, стирая с лица земли дома с пёстрыми палисадниками.

Именно кальтеровцев преследовала сейчас Империя. Имельде приходилось скрывать своё происхождение. Она давно уже забыла ту девочку, которой когда-то была. Даже подсознание перестроилось, образ мышления полностью переродился. Имельда на автомате сегодня запиналась, произнося слово «сарьяльтелла». Буквы казались чужими, а ведь она должна была помнить, как когда-то по этой дороге прогуливались десятки девушек, облачённых в платья из натуральной сарьяльтеллы. Крепкие бутоны этого уникального растения по прочности напоминали парашютный шёлк, не увядали, не выцветали и были очень популярны среди местных модниц. У юной Имельды когда-то

имелось такое платье. Небесно-синего цвета с нежно-розовыми бусинками, украшавшими пояс. Оно так нравилось её Лирту...

- Перехожу в режим тишины, - механическим голосом произнесла старший агент.

- О’кей. Сразу ищи Центуриона, пока они не успеют ничего заподозрить. Напоминаю, бусины с ядом у тебя на поясе справа. Но это на крайний случай. Он нам нужен живым.

- Я позабочусь, чтобы он прожил достаточно долго, - зло усмехнулась напоследок девушка, - Чтобы успел прочувствовать все чудеса наших пыток.

Её пульс ускорился, а дыхание стало прерывистым. Имельда спускалась в тайный бункер, который недавно рассекретила их разведка. Именно здесь располагалась штаб-квартира Центуриона, главного бунтаря и идеолога революции. За ним шли толпы людей. Он налетал на города в маске, наводящий ужас, заманивал в свои сети, соблазнял и завлекал. Слабые сдавались и переходили на его сторону. Сильные сопротивлялись, сражаясь до конца. И хоть победа часто была на стороне Империи, великая армия никак не могла раздавить этого клеща, вцепившегося мёртвой хваткой в разум людей и распространяющего вокруг себя опасный яд соблазна и вседозволенности.

Сегодня Имельда его увидит. Она будет играть роль гостьи на этом празднике защитников Кальтера. Небольшой светский раут в бункере для избранных. Шампанское, икра люстерции и девушки в ярких платьях из сарьяльтеллы. Видимо об этом мечтал великий Центурион, главнокомандующий революционных центурий, возомнивший себя преемником римских императоров. Он дарит людям демократию и свободу. Только вот почему на праздник приглашены лишь избранные? Где простые кальтерианцы? Разве они не достойны быть рядом со своим правителем в такой день? Или все они уже мертвы?

Имельда стиснула зубы. В её сердце не осталось чувств. Она давно превратилась в машину, призванную искоренять зло, стирать с лица земли всех, кто губит тысячи жизней ради собственной прихоти. Она - старший агент разведки, не щадящий врага и жаждущий только одного – мести.

- Привет, красавица, - ухмыльнулся мускулистый охранник, стоящий на посту у входа в логово врага, - Почём такое платье купила?

- Сарьяльтелла бесценна, как родина и Кальтер, - девушка произнесла кодовые слова на идеальном местном диалекте. Маркус, внимательно слушающий этот разговор с базы, только головой покачал – «Хороша, чертовка!»

- Я и не сомневался, что ты – своя, - довольно осклабился охранник, - Но извиняй, такой порядок.

- Я всё понимаю, - лучезарно улыбнулась девушка, - Кстати, а почему не сомневался? В наше нелёгкое время надо быть всегда начеку!

- Я очень внимателен, будь уверена, - хохотнул он в ответ, - Тебя выдаёт походка. Только наши женщины могут так ловко ходить босиком.

- Я хотела эффектного появления, - потупила взгляд тёмных глаз Имельда, - у меня с собой есть сандалии. Но эта ностальгия, будь она проклята... Помню, как бегала девчонкой по мху вокруг дома. Мама над ним просто тряслась! Не дай бог ступишь в туфлях на это «произведение искусства». А теперь... Теперь всё изменилось. Климат уже не тот...

- Ну-ну, красавица, не грусти. Хочешь, я тебя провожу к гостям? А напарник меня подменит.

- Очень хочу, - закивала Имельда в ответ, - Я недавно решилась вернуться сюда, никого не знаю. А ещё, - она потупила взор, играя с добродушным охранником как кошка с мышкой, - Ещё я мечтаю познакомиться с господином Центурионом. Я – его большая поклонница.

- Ради тебя, крошка, всё что угодно! – добродушно ухмыльнулся растаявший охранник. Имельда даже чмокнула его в щёку к большому недовольству Маркуса.

В конце крутой лестницы охранник подал девушке руку и помог надеть сандалии.

- Придётся тебе, красавица, пожертвовать эффектным появлением, ради красоты и здоровья ножек. Внизу пол довольно холодный, а тебе ещё детей рожать, - хохотнул он, довольный своей шуткой.

- Что ты говоришь? Каких ещё детей? Война в самом разгаре! - пригрозила Имельда пальчиком, - Вот победим гадкую Империю, тогда и можно будет о собственном будущем задуматься.

- Победим, куда ж мы денемся, - пробормотал он, - Хотя как по мне, так лучше вообще не воевать. Город уже наш, мы могли бы строить дома в Кальтере и жить в своё удовольствие. Выкинули бы белый флаг, может, Империя и не тронула бы нас. Всем уже осточертела эта война. Но не стоит такой милой девушке забивать этим голову. Посмотри лучше туда, - он махнул рукой в сторону каменной арки, открывающей вход в

огромный подземный зал, освещённый мириадами крошечных огней, - Красиво, а? Смотришь туда, и будто нет никакой войны...

- Очень красиво, - вздохнула в ответ Имельда.

- Ладно, мне пора на пост. А ты повеселись как следует. А Центурион... Вон он стоит среди наших офицеров. Ты его ни с кем не спутаешь, - произнёс он, указывая в дальний конец зала, где в тесном кружке столпились рослые красивые мужчины в парадной форме командиров центурий.

- Вижу, - тихо произнесла Имельда, когда охранник удалился. Она поправила изящный кулон на шее, в котором прятался крошечный микрофон, - Центурион здесь, - прошептала она, рассматривая мужчину в ослепительно-белом кителе с золотыми эполетами. Он стоял к ней спиной, лица было не разглядеть, но это лишь дело нескольких минут.

Изящной кошкой она продвигалась вперёд, кружась меж гостей, приветствуя дам и их кавалеров. Имельда в один миг слилась с пёстрой группой девушек, восхищалась нарядами и роняла комплименты. Расспрашивала мужчин о новостях с фронта и поздравляла с возвращением на родину и триумфальным взятием Кальтера. С каждым шагом она приближалась к нему. Медленно, но верно. Всё больше приближая их неизбежную встречу.

«Завлечь и очаровать», - повторяла она в уме, - «Увести и сдать».

Нужно было поговорить с ним, чтобы на базе идентифицировали его голос. Взять образец ДНК и запечатлеть его внешность на последней видеокамере-мухе, оставленной в резерве в одной из бусин на поясе. А после - тянуть время и отвлекать внимание, пока к бункеру будет слетаться группа захвата. Воины Империи в классическом вооружении были бы заметны издалека, неспроста враг выбрал место для своего логова именно здесь. Даже слабая техника повстанцев запросто среагирует на Имперские вертушки, зависшие посреди неба. Да и тяжёлые бронированные машины на этой бескрайней пустоши будут как на ладони. Потому для группы захвата выбрано лёгкое вооружение. Десант с самолёта с максимальной высоты, пеший пробег до точки, скорость и меткость. Все силы брошены на маскировку. Имельда всегда питала слабость к техническому оснащению своей армии, и магнитный купол, закрывающий десант от приборов слежения, был одним из её любимых видов маскировки.

Сияющая и воодушевлённая, она расправила плечи и, замирая от сладкого предвкушения мести, приблизилась к великому Центуриону. Он как раз отошёл от своих коллег и неспешно прогуливался по кромке зала, наблюдая за гостями. Какая удача, Имельда сможет сразу приступить к действию! Она была уже совсем рядом,

когда он резко обернулся к ней. Заглянув в тёмные соцветья её сверкающих глаз, он улыбнулся одними лишь уголками губ.

- Здравствуй, прекрасное создание, - произнёс он, ощупывая взглядом стройную фигуру девушки, тонкую талию, облачённую в нежные лепестки сарьяльтеллы, и ножки в изящных сандалиях. Имельда взглянула на него из-под опущённых ресниц, на губах её играла улыбка, плечи были расслаблены, во всём теле ещё хранилась грация кошки. Но по спине пронёсся колючий ледяной ветер. Резкими ударами запульсировала кровь в венах. Тёмная воронка памяти засасывала девушку в свои цепкие иссушающие объятия.

Рука потянулась к кулону на шее. Поворот камня против часовой стрелки – и передатчик отключён. Микрофон больше не активен, шорох в наушнике исчез. Центурион внимательно проследил за этим жестом и едва заметно усмехнулся.

- Ну, здравствуй, Нора. Или теперь тебя зовут Имельда?

Она застыла, вмиг растеряв профессионализм, наработанный годами. Потрясение было слишком сильным. Нет! Этого просто не может быть! Разве может она поверить в то, что Великий Центурион – это на самом деле её...

- Лирт? - произнесла она охрипшим голосом.

- Он самый. Что, не ожидала? – рассмеялся он, тряхнув головой, от чего его блестящие чёрные кудри рассыпались по плечам, - Я думал, что разведка Империи более осведомлена. Или старшему агенту не доверяют все секреты?

Имельда чуть не задохнулась от возмущения. Эти слова выбили из под ног твёрдую почву. Она всегда была уверена в мощи Империи, в том, что их разведка – лучшая. А теперь этот убийца и варвар доказывал обратное. Это чудовище, унесло сотни жизней и направляло свои центурии сжигать дотла огромные поселения. Он – безумец с искалеченной душой, жаждущей крови и денег.

А ещё он - её любимый мужчина. Чуткий и заботливый Лирт, которого она несколько лет оплакивала, за которого так страстно желала отомстить.

- Пойдём, - произнёс он, беря её за руку, - Здесь не лучшее место для разговоров. Я отведу тебя в мой кабинет.

И Имельда, а вернее, теперь уже Нора, покорно пошла вслед за чудовищем. Инстинкты отключились. Инструкции вылетели из головы, всё тело требовало немедленной перезагрузки. Девушка не могла пересилить себя и включить передатчик. Слишком силён был страх раскрыться перед начальством, перед всей Империей. Вдумайтесь

только! Она – уроженка Кальтера, которая любила, а, возможно, и до сих пор любит Центуриона. Ей нет пути назад. Но и переходить на сторону врага она не может.

- Нора...

- Меня зовут Имельда, - холодно произнесла она, - Нет больше Норы. Её душа умерла в том пожаре. В котором погиб отец и сёстры. Там, где заживо сгорел её любимый мужчина. Нора погибла вместе с ними.

- У меня не было выбора. Я должен был исчезнуть.

- А ещё должен был сжечь наши семьи, наших друзей.

- Это не я. Я хотел спасти вас. Ты не представляешь, как я рисковал тогда! Всё было положено на карту. Но, увы, спасти я смог только тебя.

Имельда присела на краешек софы, прислонив ладони к горящим щекам. Она взглянула в его глаза, синие как прекрасное море Вальсерте. Внешне он был всё тот же. На сильные мужские плечи ниспадали слегка вьющиеся тёмные волосы, мраморная кожа оттеняла синеву глаз. Волевой подбородок, прямой нос, высокие скулы. Её прекрасный Аполлон был жив и выглядел даже лучше, чем раньше. В его глазах горел опасный блеск азарта, а на губах блуждала лёгкая улыбка победителя. «Зачем он прячет это красивое лицо за маской?» - почему-то подумала в тот момент она.

Он видел, как она на него смотрит. Верно истолковав этот изучающий и восхищённый взгляд, Центурион приблизился к нежданной гостье и припал к её губам. Она дёрнулась, как птица, угодившая в цепкие ладони, но после, почувствовав забытое тепло, невольно обмякла в его руках.

- Подумать только, - прошептал он, - Я всё так же люблю тебя, Нора.

По её щекам струились слёзы. Горячими каплями они падали на грудь, на сиреневые лепестки сарьяльтеллы и на сверкающий кулон с передатчиком. Лирт провёл рукой по цепочке, дотронулся до украшения.

- Они скоро будут здесь, да?

- Да, - закивала она, проглатывая слёзы, - Лирт, ты можешь сдаться. Они не хотят тебя убивать. Ты слишком большая птица, ты им интересен. Если будешь делать, как я скажу, возможно, даже сможешь если не избежать наказания, то сократить срок. А если согласишься работать на Империю...

- Замолчи, - вскричал он, резко оттолкнув девушку от себя, - Замолчи! – тяжёло впечатывая подошвы в пол, он прошёлся по комнате, - Ты не понимаешь, о чём

говоришь! Они тебе, конечно, нехило мозги промыли! Работать на Империю! Да я всю жизнь положил на борьбу с ними!

- Да, и не одну жизнь, - горько произнесла Имельда.

- Это цена за свободу новых поколений! Это новая жизнь для наших детей!

- Каких детей, Лирт? Не нужно мне кидать твои агитационные речи. Ты посмотри вокруг, здесь же ничего нет! Вы прячетесь в бункере и вылезаете наверх только для того, чтобы разрушать и убивать.

- Это временно, малышка, как ты не понимаешь? – он покачал головой, - Когда последний приверженец Империи перейдёт на нашу сторону, тогда мы начнём строить новый мир.

- Вы начнёте воссоздавать старый. А вернее – разбирать обломки. За одиннадцать лет войны вы разрушили всё, что было у наших родителей. Вы убили людей, разорили дома, сожгли плодородные почвы. Разве плохо жили наши родители? У них были фермы, семьи, уверенность в завтрашнем дне.

- У них не было свободы! Все были как зомби! Заеденные бытом и моралью Империи. Ты сама мечтала лишь о свадьбе, детях и хорошем урожае на ферме.

- Разве это плохо? – возмутилась девушка. Центурион покачал головой. В его глазах ярким пламенем горело безумие, - Разве плохо заботиться о том, чтобы люди были сыты?

- Это отвратительно! Посмотри сейчас на себя, ведь ты стала лучше! Умнее, хитрее. Ты нашла себя, стала одним из лучших агентов. Тебя отправили ко мне, к Центуриону! Это ли не успех? Ты думаешь о судьбе мира, о политике. А раньше тебя больше интересовали бусинки на выходном платье.

- Лирт, - вздохнула она, - Неужели тебе не хочется всё вернуть? Неужели сейчас ты счастлив?

- Всё вернуть мне точно не хочется. Единственное, чего мне не хватает из прошлой жизни – это ты.

Ценурион вновь приблизился к своей Норе, жадно прижал к себе, не давая пути к отступлению.

- Оставайся со мной. Твой десант сейчас будет отброшен, я предвидел ваше наступление сегодня. Все сочтут тебя мёртвой и не хватятся тебя. Не будет больше Имельды, останется только Нора. Прекрасная жена нового Императора. Мы создадим свою Империю, с конституционной монархией, которая подойдёт всем. А ты будешь

мне помогать, сдерживать мой грубый нрав. Будешь моей честью и совестью. А? Как тебе предложение?

- Заманчиво, - улыбнулась она, жадно припадая к его губам, - Знаешь... Я всё-таки очень тебя люблю, - прошептала она, со всей силы сдавливая пальцами капсулу с ядом, - Так сильно, что, пожалуй, готова прямо сейчас быть твоей совестью и защитить тебя от самого себя.

Старший агент Имельда Май Вердер прощупала отсутствующий пульс и отвернулась от Великого Центуриона, лежащего на полу. Теперь он не принесёт никому вреда. Будет сложно, но отныне мир будет жить. Люди смогут дышать и не падать на землю, заслышав грохот канонады. Возродятся города и бескрайние поля красных колосьев. Люди будут сыты и счастливы. Они будут живы.

Девушка улыбнулась этой мысли, провела рукой по шелковистому платью, по цветочным складкам и тонкому атласному поясу. Её пальчики нащупали ещё одну бусину и с силой сдавили её.

***

Старший лейтенант Маркус Керлер пишет отчёт о победоносной операции, в ходе которой была убита его напарница. Лучший агент, бесстрашная женщина, опытная и хладнокровная. Почему она отключила передатчик? Почему не успела послать сигнал о помощи? Операция закончилась успешно, но в ходе неё было столько промахов и ошибок, что Маркус просто не представляет, что ему писать в этом проклятом отчёте. Почему она убила Центуриона сразу, не попытавшись сдать его живым? Она же профессионал! И главное... Почему яд подействовал на неё? Ведь его уникальная формула рассчитана только на ДНК уроженцев Кальтера.

Маркус уже десятый раз просматривает видеозапись с операции. Вот Имельда высаживается из электромобиля, снимает сандалии и ступает босыми ногами на красноватый мох. С едва уловимой нежностью она проводит пальцами ног по велюровому растению. Маркус, затаив дыхание, увеличивает изображение и отчётливо видит, как в этот момент дрожат её руки. На лбу лейтенанта проступает холодный пот, губы мгновенно пересыхают, а сознание пронзает странная мысль: «Имельда Май Вердер, старший агент Имперской разведки, награждённая посмертно высшим орденом за заслуги перед отечеством, великая женщина, спасшая этот мир от гибели – уроженка Кальтера». Маркус взъерошил короткий ёжик волос и шумно вздохнул. «Может быть, она и Центуриона лично знала?» - мысленно усмехнулся он, - «Но нет, это уже перебор. А вот про Кальтер надо будет рассказать начальству...»

Старший лейтенант принялся писать отчёт. А в далёком городе Кальтер две полные луны роняли серебристый свет на графитные поля и красную брусчатку, поросшую редким плюшевым мхом.

Работа №5

Скриншот №1 - pike

- Ты вот не веришь, а я их знаешь как боюсь!
- Кого?
- Колдовок.
- Колдуньев? То есть колдуний?
- Ну! Я когда летом в деревне у бабушки жила, там была одна колдовка.
- И что?
- Да ты слушай! Она меня напугать решила, или пошутить, что ли. Только совсем не смешно было.
- Расскажи!
- Мне мама тогда разрешила в деревню барби взять. Я везде с ней ходила, таскала её с собой. Веночки ей плела, качели из веточек сделала, камешки всякие дарила, украшения, в общем. Играла, как будто она принцесса. Я даже сказку про неё сочинила, сейчас уже не помню.
- А колдунья-то при чём?
- Да не перебивай ты, сейчас расскажу! Бабушка такая на соседней улице жила. Тихая-тихая, а все боялись. Если в гости придет, может хоть до вечера сидеть – никто слова не скажет. Вот один раз к нам пришла, а я куклу как раз одевала. Так она давай спрашивать, что это за кукла такая, да как её зовут. Меня многие про куклу спрашивали, красивая она была. У меня все девчонки поиграть просили, я давала иногда. Но после того случая давать перестала.
- Какого случая?
- Да с колдовкой этой! Она ушла от нас – и у куклы тут же туфелька пропала. Бабушка решила, что она в щель в полу провалилась. Я искала-искала, не могла найти. Пришлось вторую туфельку спрятать, что ж она будет в одной ходить. И всё, после этого началось.
- Что?!
- Безобразия всякие! Сначала кукла падать стала – чуть отвернёшься, уже на полу валяется. Бабушка ругалась, что я куклу в руках удержать не могу. В доме вообще невозможно играть стало – и падает, и падает, и бренчит, и гремит! Стала на двор её выносить – она вся перепачкалась, и лицо вымазала, и волосы, еле отмыла. Одежду перестирать пришлось, всю замарала. Не принцесса, а оборванка какая-то.
- Ну, и что тут странного?
- Это ещё цветочки! Потом такое началось! Оставлю её, отвернусь – а она пересаживается. Специально оставляла её одну, выйду из комнаты, посмотрю – уже не так, как посадила, сидит, руки вытянула и голова повёрнута, будто на дверь смотрит. Или ещё как-нибудь странно замерла. А бабушка говорила, что я всё придумываю.
- Конечно, придумываешь!
- Да нет же, честное слово! Потом у неё стали наряды пропадать. То положишь её спать в одном, а утром она в другом. То с утра на чистых платьях всякие соломинки, грязь или паутина, а один раз я даже чешую прилипшую видела. А доставалось-то мне! Потом вовсе наряды пропадать начали: то один, то другой. Через неделю вовсе платьев не осталось. И опять все меня ругали, что порастеряла.
Тогда я обиделась и решила, что накажу куклу, и заперла её в ящике, чтобы не гуляла ночью. Так она сбежала!
- Как?!
- Не знаю! Всю ночь кто-то скребся, по всему дому слышно было. Но все думали, что это мыши. А утром я захотела куклу достать – ящик пустой и замок поцарапан.
- Да это бабушка твоя, наверное, куклу спрятала, а тебе сказала, что потерялась!
- Нет, бабушка не могла! Она правда убежала, я потом видела в темноте, как она по двору скачет. А когда подросла, и среди бела дня показалась.
- Выросла?!
- Ну да, вот как сестра твоя стала, такая же высокая. Как человек взрослый. Я иду по улице, и вижу – моя кукла стоит. Босая и в рубашке, как ведьма из сказки. А рядом три волка.
- Да показалось тебе! Солнце голову напекло!
- Как показалось, если я сама ей эту рубашечку вышивала!
- И что она делала?
- Ничего. Волки зарычали, встали на задние лапы, как будто люди. А она ничего.
- Волки-то откуда?
- Не знаю. Только я ей однажды шептала на ушко, что волков ужас как боюсь – мультфильм один посмотрела. Может, специально напугать меня хотела.
- Страшно как!
- Да это ладно! Когда я лицо её разглядела, то так испугалась, что чуть сердце не развивалось.
- Что, такое жуткое было?!
- Нет! У неё лицо было как у меня! Как будто это я выросла!

Работа №1 - 20 баллов - Симочк@
Работа №2 - 15 баллов - AstraVi
Работа №3 - 34 балла - Thaanos -

+40 баллов репутации
Работа №4 - 31 балл - Алисса
Работа №5 - 14 баллов - Лалэль

Большое всем спасибо, приходите к нам еще) Поздравления и комментарии как всегда приветствуются!