Брэнди поднялась и чуть поморщилась – ее спина ныла, колени болели. Женщина грустно улыбнулась – через три дня ей исполнится тридцать три, а кажется, что все восемьдесят. Она накинула старенький выцветший халат и выскользнула в коридор, бесшумно прикрывая дверь.
Каждый раз, когда она проходила мимо кроватки маленького Бо, у нее сжималось сердце. Хотя бы у Дастина была своя комната. Брэнди давно хотела перенести уголок своего младшего сына к себе в комнату, но места там не хватало. «Впрочем, – думала она, – я всегда могу попросить Дастина помочь мне перетащить шкаф в коридор.»
Брэнди поправила одеяло Бо и коснулась пальцами его лба.
Прохладный. Хорошо. Состояние здоровья Бо, содержание дома, поиск работы и няни (что не увенчалось успехом) – все это, как ни странно, помогло Брэнди удержаться на плаву.
Скип…
Мысли о Скипе вызывали глухую боль и тоску. Глаза тут же предательски защипало и Брэнди поспешно отвернулась от кровати сына и прошла на кухню. Налив в стакан воды, она сделала большой глоток и глубоко вздохнула. Вода имела металлический привкус, а когда она бросила взгляд в окно, в которое был виден злополучный бассейн, этот привкус усилился.
«Возможно, я найму рабочих, и его засыпят. Я посажу на его месте деревце. Яблоню. Скип любил яблоки», – решила миссис Брок и отставила стакан.
Со дня смерти ее мужа прошло полтора месяца. Дастин совсем забросил школу и целыми днями (а то и ночами) пропадает неизвестно где. Однако, он приносит деньги – маленькие, но их хватает на еду, лекарства для Бо и частичную оплату счетов. Сначала Брэнди аккуратно задавала вопросы, но, как это обычно бывает с проблемными подростками, натыкалась на стену из грубости.
Дастин огрызался и хамил, что, на самом деле, было вовсе не в его характере. Затем Брэнди стало стыдно – ее несовершеннолетний сын работает, а она сидит дома! Оставалось только надеяться, что Дастин не ввязался в плохую компанию. Ему всего шестнадцать.
Брэнди остро захотелось курить и она, воровато оглянувшись, тихо отперла дверь на улицу и выскочила на крыльцо. Ночь была теплой, в воздухе витал аромат цветов, а к вечному шуму около кинотеатра да забегаловки через дорогу Брэнди привыкла. Ох, сколько же денег потратил Скип на звукоизоляцию...
Миссис Брок спустилась с крыльца и прошла к почтовому ящику. Там, в самом конце жестяной коробки, она хранила свою заначку – пачку сигарет. Смешно – прячется, как ребенок.
Брэнди щелкнула зажигалкой и затянулась, оглядывая улочку. В Плезантвью никогда ничего не происходило. Это был настолько спокойный городок, особенно после Ривервью, что смерть Скипа вызвала кучу вопросов журналистов. «Загадочная смерть в бассейне». Брэнди презрительно фыркнула и снова затянулась. Дым перебивал отчего–то невыносимый сегодня запах фаст–фуда из дайнера напротив. Странно, обычно они часто туда заглядывали.
Этот городок можно было бы назвать утопическим. Вежливые люди (ну, большинство), никаких очередей в магазинах, никаких пробок, автобусы всегда приходили вовремя. Кто–то бы назвал такой город скучным, да, скучным. Конечно, если забыть о… нет, нет. Прошло уже два года. О той истории лучше даже не говорить.
Брэнди Брок, проклиная свои ноющие колени, потушила окурок и повернулась, чтобы вернуться в дом, но ее внимание привлекли голоса в начале улицы.
Женщина прищурилась, удивленная тем, что кто–то еще, кроме группы тех подростков у кинотеатра, не спит в такое позднее время, и склонила голову.
Она увидела Мэри–Сью Плезант которая что–то раздраженно говорила… Дону Лотарио. «Как странно, – подумала Брэнди. – миссис Плезант никогда особо не жаловала Дона. Конечно же – такая уважаемая леди и этот… ловелас.»
Она покачала головой и вошла в дом, запирая дверь на засов.
Миссис Брок уже не видела, как к спорящей парочке подъехала машина сестер Кальенте. Она не видела, как миссис Плезант разрывает большой конверт и кидает его на землю.
И уж тем более она не видела, что в этом конверте было не меньше десятка фотографий женщины в алом платье, и не узнать эту женщину было невозможно…