Он мастерски обжигал керамику, раскрашивал её и даже покрывал глазурью, придающую изделиям дополнительную прочность и приятный блеск. Рецепт своей глазури он хранил в секрете и собирался передать по наследству сыну, как самую большую драгоценность. Но Джейкоб, единственный сын, выбрал другой путь. Он стал воином и ещё в юности отмахнулся от попыток отца приобщить его к семейному ремеслу.
Сначала Джон расстраивался, пытался давить на подростка, заставлять, но потом, под влиянием жены Кассандры, успокоился и дал парню свободу. Ведь у него была еще младшая дочка Анна, которая уже в детстве начала проявлять интерес к делу отца.
Да и вообще именно Анна была надеждой и опорой родителей. Она умудрилась унаследовать таланты обоих. И если занятие отца она переняла скорее из необходимости поддержать семейное дело, то занятие матери она продолжила из собственных предпочтений и талантов.
Кассандра Слип была повитухой. Не было в Стронгшире двора, где Кассандра не помогла бы появиться на свет новой жизни. Даже нынешнего графа принимала она. Что сыграло впоследствии роль при поступлении её сына в гарнизон замка. Кассандра знала очень много и не только касательно родовспоможения.
Она была и местной знахаркой, правда, предпочитая в своей работе пользоваться лекарственными растениями, а не древними заговорами, которые сама считала не особенно эффективными. И конечно, она с самого детства приобщала к своему благородному делу дочку. Энни была любознательной девчушкой и очень скоро увлечение лекарственными растениями привело к тому, что её знания превысили даже материнские. Если Кассандра всегда ходила собирать нужные растения в лес, то Энни пошла дальше и как-то попробовала высадить принесенное растение в черепок от неудачного творения отца. Цветочек прижился и начал расти. Потом она принесла ещё растения и так же высадила их в черепки. И к четырнадцати годам у неё на заднем дворе был целый огород самых разных полезных растений, которые на зиму переезжали в ящики и жили в доме, как в сушеном, так и в живом виде. И если у соседей вдруг начинал болеть зуб или ломить спину, то они хорошо знали, к кому могут обратиться со своей бедой.
Дело родовспоможения Энни тоже освоила довольно быстро. Но тут она не могла похвастаться обширной практикой, хотя, теоретических знаний ей хватало с лихвой. Дело в том, что Энни к двадцати годам так и оставалась девицей. А считалось, что девушка, сама не испытавшая на себе все трудности процесса, не может быть повитухой, и даже скорее принесет вред своим присутствием на родах. Поэтому пока Энни не могла в полной мере реализовать свои таланты. Хотя, в последнее время женщины всё чаще были вынуждены прибегать именно к её помощи, потому что Кассандра стала сдавать.
Её ухудшившееся здоровье уже не позволяло ей принимать активное участие в процессе. Все чаще, она присутствовала на родах как наблюдатель, а всю практическую помощь роженице оказывала именно Энни. И как не странно, не было ещё случая, чтобы её помощь оказалась неэффективной или она нанесла какой-то вред женщине и младенцу. Напротив, на её счету было уже около десятка успешно принятых здоровых карапузов. Но суеверия всё ещё были довольно сильны, поэтому одна Энни пока не могла заниматься повиванием и Кассандре приходилось, преодолевая себя, идти вместе с дочерью к роженице в любое время дня и ночи. Но зато теперь все вопросы по беременности, по будущим родам и даже по зачатию, местные женщины адресовали в основном Энни, забывая о её девичестве и исключительно теоретических знаниях. И очень скоро Энн стала известна как хорошая знахарка, которая могла помочь своими травами не только с сохранением беременности, но иногда даже с бесплодием.
А для родителей, долгое девичество дочери было большой проблемой. Джон и Кассандра не понимали почему Энни, дожив до двадцати двух лет не желает выходить замуж. И если бы ещё претендентов не было, тогда ладно! Но ведь они были, не один и даже не два. Начиная с шестнадцати лет к Энни сватались каждый год. И женихи были как на подбор, один другого лучше. И это при условии, что сама Энни не блистала красотой, была не особенно общительна и всё свободное время тратила на копания в своем маленьком садике. Однако же, слухи о её аптекарских и медицинских талантах доходила даже в соседние деревни и оттуда приезжали женихи, которые были бы рады заполучить в семью личного доктора. Да и приданое Джон давал за дочь неплохое. Но Энн была непреклонна. Она хотела выйти замуж только за того, кто приглянется именно ей. А таких долгое время не было. Со многими местными Энни поддерживала хорошие дружеские отношения, не позволяя им при этом переходить определенную черту.
Но вот старший брат Джейкоб, вернувшись домой в очередной раз из замка, привел с собой друга - широкоплечего, смуглолицего Закери. И Кассандра поняла, что если этот молодой мужчина не упустит своего шанса, то недолго её дочке оставаться незамужней. Потому что искру пролетевшие между этими двумя, пока ещё совсем незнакомыми людьми, казалось можно было увидеть за милю.
И верно, молодые люди очень быстро нашли общий язык, несмотря на обоюдное смущение. Их как будто тянули друг к друга какие-то высшие силы. Поэтому всё чаще дома стал появляться Джейкоб, которого тянул сюда Зак, чтобы не ставить девушку в неловкое положение. А когда уже Зак сам сблизился со всеми членами семьи, то часто можно было застать его например, копающим грядки в помощь Энни, или рубящим сильно разросшееся дерево на дворе. В общем, медленно, но верно, Зак завоевывал себе место не только в сердце понравившейся девушки, но в её семье.
А Энни просто светилась от счастья и ждала когда же, наконец, закончится срок службы Зака и они смогут, наконец, обвенчаться. Теперь её не беспокоило собственное будущее, она была в нем уверена. А вот постаревшие родители беспокоили.
Всё чаще матушка не вставала утром, как прежде, с рассветом и не бежала затапливать печь, что-то весело напевая. Отец уже не каждый день подходил к своему гончарному кругу, а вечерами просиживал у очага, устало глядя в огонь и грея старые кости.
Джейкоб не планировал возвращаться от сеньора, Энни это знала. Она была единственной, с кем брат поделился своей печалью - безответной любовью к красавице Аманде.
И Энн понимала, что Джейкоб будет оставаться в замке до тех пор пока что-то не изменится. Хотя она плохо понимала, что, по его мнению, могло измениться? Ведь насильно мил не будешь. Может, он ждал когда пройдет его одержимость? Но тогда лучше было бы как раз уехать оттуда. Как говорится, “с глаз долой, из сердца вон”. Джейкоб ничего не отвечал на эти вопросы, возможно и сам не зная ответа.
В любом случае, сейчас хозяйство, ремесленная мастерская и маленький магазинчик - все свалилось на хрупкие плечи Энни.
И если бы не Закери, вряд ли она смогла бы справиться с этим.