Саундтрек, приблизительно раскрывающий характер Конкордии
Текст
Я смотрела в воду с моста,
А на меня, из-под прикрытых век,
Из глубины тернового куста,
Смотрел прозрачный человек.
Он сказал:
"Почему ты не падаешь, как лист
И не течешь, как ручей?
И тратишь свою жизнь
На столько бесполезных вещей?
Ты все принимаешь всерьез
И, поэтому, я здесь.
Чтобы ты научилась
Сквозь смотреть на то, что есть.
Проникать без боли и слез
В каждый твердый секрет.
Темноту увидеть насквозь,
Чтобы включить свет."
Просыпаясь в холодном поту,
Я ищу выключатель в темноте.
Безжалостный хищник с клыками во рту,
Забыв об отдыхе и еде,
Превращая траву и деревья в песок,
Несется за мной в страшном сне.
И когда я была уже на волосок -
Он стал прозрачным и сказал мне:
"Ты все принимаешь всерьез
И, поэтому, я здесь.
Чтобы ты научилась
Сквозь смотреть на то, что есть.
Проникать без боли и слез
В каждый твердый секрет.
Темноту увидеть насквозь,
Чтобы включить свет."
Столько раз была кожа в клочьях,
Превращения - неудачны,
Но стала боль - не болью, ночь - не ночью,
Страх - не страшным, всё светло, прозрачно.
"Ты все принимаешь всерьез
И, поэтому, я здесь.
Чтобы ты научилась
Сквозь смотреть на то, что есть.
Проникать без боли и слез
В каждый твердый секрет.
Темноту увидеть насквозь,
Чтобы включить свет."
В те редкие вечера, когда мы ужинаем вместе, нам удаётся поговорить. Точнее, разговор начинаю всегда я, а Эллания только поддерживает его - если, конечно, в настроении. Сегодня она, похоже, в настроении.
- Тебе нравилось в каком-нибудь мире больше, чем в нашем? Никогда не хотелось остаться где-нибудь там? - решаюсь я заговорить. Мне действительно интересно - я сама за пределы региона не ездила дальше Ливракоса. Зато Эллания побывала в стольких местах, что этого хватит на десяток среднестатистических путешественников. Она рассказывает об этом мало, но всё то, что она рассказывает, я потом записываю в маленькую записную книжку, чтобы перечитывать изредка.
Через пару минут молчания мне начинает казаться, что Эллания меня просто не слышит. А потом она всё-таки произносит:
- Что мне нравится в других мирах, так это возможность объехать весь мир за несколько дней, потратив просто смешные деньги.
Она откусывает прожаренное баранье ребро вместе с костью, тщательно хрустит им, потом продолжает:
- Но ни в одном из них не было настолько хорошо, чтобы мне захотелось там остаться, - и молча доедает остатки мяса.
- Дело не только в том, что тебе пришлось по душе, - говорит она по пути к холодильнику, - Просто там уже сложилась своя иерархия, свои законы; имповы когти, да в большинстве миров, в отличие от нашего, ты ничего не можешь без денег, причём в местной валюте, представляешь, и даже пожелай я остаться, всё пришлось бы начинать с нуля, - Она придирчиво рассматривает салат на маленьком блюдечке, которое одиноко стоит на верхней полке, - Это не то, чем мне хотелось бы заниматься. У меня... нет второй жизни для этого.
Мне кажется, что она произнесла последнюю фразу не слишком искренне, но сказать об этом не решусь ни за что на свете. В голову приходит мысль, что фальшь чувствуется не из-за паузы, а из-за того, что уж точно не Эллания откажется от собственных целей всего лишь потому, что для этого нужно полностью изменить свою жизнь. Мою-то она перевернула с ног на голову и вдребезги расколотила все, что было мне привычно.
- Ещё в других мирах я всегда чувствовала себя немного слабее,
- говорит Эллания, возвращаясь за стол, - Сложнее контролировать свои превращения. Как будто становишься разом на двадцать килограмм тяжелее.
- И всё-таки, - я чувствую, что можно ещё немного её порасспрашивать, - Где тебе понравилось больше всего?
- Не могу сказать наверняка, - она пожимает плечами, - Все миры похожи между собой больше, чем в нашем - регионы разных уровней. Где-то лучше развита техника, где-то культура, а в пред... или предпредпоследнем была весёлая
вечеринка, они явно знают в этом толк. Я славно отдохнула, там собралась целая толпа странных людей в странной одежде, я пила там бесплатно всю ночь, - она мечтательно улыбается и прикрывает глаза, - а потом прихватила блок сигарет - тоже бесплатно. Вот туда бы я ещё разок съездила на какой-нибудь из праздников, только вряд ли ещё подвернётся подходящий контракт.
Спросить, что у неё за контракты, я не решусь никогда - она не из простых наёмников, а значит, кое-чего лучше не знать.
- Что такое сигареты?
- О, я тебе утром покажу, если осталось. А сейчас я пойду спать, жутко устала.
Слабо верится в это - ночью чаще хочется есть, чем спать, но она выходит из-за стола и идёт в спальню, через минуту мои теперь невероятно чуткие уши улавливают скрип матраса под её телом - даже сквозь слои звукоизоляции. Когда я, конечно же, убрав со стола и помыв посуду, поднимаюсь следом и осторожно зажигаю не очень-то нужный, но такой привычный ночник, Эллания лежит на кровати прямо в обуви и разглядывает потолок.
- Знаешь, дам тебе один совет, - Вдруг произносит она, и я замираю в неудобной позе, вся обратившаяся в слух. - Это один из самых важных советов, раньше я не говорила, но теперь запомни его: никогда, слышишь, никогда не раскрывай свою сущность перед теми, кто способен оказаться сильнее тебя, зато если чуешь слабость - можешь показать зубы противнику, это бывает полезно.
- А есть те, кто точно сильнее нас? - Невольно вырывается из моего рта.
- Есть, конечно, - Она чуть приподнимает брови, - Обычно это те, кто что-то понимают в нашей природе. Поэтому никогда и никому ничего не говори, - А вот это она повторила уже, наверное, тысячу раз.
Просыпаюсь, когда солнце светит в окна, кожа вернулась в нормальное состояние - новые обезболивающие, которые я принимаю каждый вечер, отлично помогают - а рядом уже никого нет. Записав вчерашний разговор, решаю заняться поиском работы - неплохо бы всё-таки иметь какой-то свой источник дохода. С предыдущего места я ушла - по настоянию Эллании. Эта мысль тянет за собой и другие: друзей у меня тоже больше нет, каким-то образом я отдалилась от всех. Что осталось от моей прежней жизни? Практически ничего. Одни только похожие друг на друга дни, какой-то бесцветный калейдоскоп. От мрачных раздумий меня отвлекает открывшаяся страница со списком вакансий.
Когда глаза начинают болеть от синеватого света экрана, я выхожу на прогулку. Очевидный плюс моего безработного состояния -возможность целый день почти ничего не делать. Впрочем, даже это утомляет. Возле собачьей будки я останавливаюсь - там, конечно, живёт не собака, но Эллания просит называть эту... животное именно так, хоть и не говорит, почему. Миски у этой собаки сразу две, и в обеих - огрызки костей. Мне не сильно это нравится, но я вытряхиваю их прямо в кусты и наполняю посуду кормом.
Я стараюсь не всматриваться в то, что ест питомица Эллании, но и без того знаю, что это почти сырой фарш грубого помола. На скотобойнях такой получается, если засунуть в мясорубку всю тушу целиком. Однажды Эллания зачем-то мне это показала. Больше всего мне запомнилась почему-то не красноватая жидкая гадость, вытекающая по специальному стоку в специальные баки, и не пышущий жаром аппарат, упаковывающий продукцию в специальные пакеты для длительного хранения, а собственное ошарашенное лицо, во множестве отразившееся в треснувшем зеркале на стене возле выхода. Имповы когти, меня удивил не сам процесс, а то, что Эллания мне зачем-то его показала. Если она хотела меня напугать, у неё получилось.
За невесёлыми размышлениями я внезапно натыкаюсь на бредущего вдоль дороги Дина Корбина. Если бы у меня было хоть сколько-то развитое чутьё на неприятности, спряталась бы в конуре, потому что видеть его нет никакого желания.
- Привет, Кори! - радостно восклицает он, и мне остаётся только пожать его протянутую руку, - Мне говорили, ты переехала, а ты всё ещё здесь! - Несомненно, именно такие очевидные вещи нуждаются в озвучивании.
- Я ездила в Старый Центр, потом вернулась. Ещё была в поездке в Ливракос, но тоже вернулась. В конце-концов, с чего мне переезжать?
- О, ты всё-таки туда съездила? Как прошло? - Он заинтересован,
но не столько моими разъездами, сколько чем-то таким, что он мог бы узнать из моего рассказа, если я случайно проговорюсь. Это ещё больше настораживает меня, и потому я с особой тщательностью подбираю как можно более общие и безликие слова.
Он изображает вежливое внимание, но острый слух позволяет мне расслышать, как скрипят у него мозги. Хотя, наверное, всё-таки не мозги, а зубы.
- Ты же так рвалась отсюда уехать! - всё-таки решается сказать напрямую, - Тебе деньги были нужны, ты даже дом подумывала продать, чтобы в Столицу переехать... А теперь вдруг передумала?
Этот вопрос я и сама предполагала ранее, когда зачем-то воображала нашу возможную (и теперь всё-таки случившуюся) встречу, так что он не становится для меня сюрпризом. Правда, заранее придуманный ответ мне не слишком нравится, а перепридумывать у меня не хватает ни времени, ни фантазии.
- А в детстве я мечтала на межпространственных звездолётах летать, и что теперь? - Мне кажется одновременно, что я и чрезмерно,
и недостаточно груба. - Передумала и передумала, а тебе-то что до меня?
В такие моменты я остро хочу иметь такой же язык без костей, как у Эллании, или хотя бы её уверенность в себе. Не могу представить, чтобы она стушевалась хоть перед кем-нибудь, для каждого встречного у неё найдётся достойный ответ. Поэтому я так люблю моменты, когда она решает вспомнить прошлое - хоть все эти рассказы и туманны, кое-что можно узнать о том, как она выпутывается из неприятностей. Узнать и представить, что я однажды смогу так же.
- Да ничего, в общем-то, - после некоторого молчания отстранённо пожимает он плечами, и мне кажется, что он сейчас развернётся и уйдёт, но он подаётся вперёд и продолжает: - Когда я умолял тебя отказаться от этих планов, ты и слушать не хотела, а теперь вот сама осталась и вроде как довольна.
- Ну что поделать, прошлого не вернёшь, - мои губы сами кривятся в усмешке, - Видимо, ты был недостаточно убедителен.
- Я слышал, теперь в твоём доме живёт ещё одна женщина? - и откуда это он слышал такое, а?
- Живёт, - не собираюсь отрицать очевидное, тем более когда она сама может явиться в любую минуту, - И она не просто женщина, она совершенно особенная, и я рядом с ней сильно изменилась.
Она велела мне никогда не врать, а ещё велела не раскрывать посторонним, кем я стала, и я тщательно выполняю эти указания.
- А у тебя как дела? - перевожу тему, тоже один из её уроков: люди очень любят говорить о себе, так их можно отвлечь от чего угодно и узнать что угодно.
Дин, как и ожидалось, удивлённо-обрадован:
- У меня всё отлично! Меня повысили, я теперь начальник отдела, представляешь? - и ещё четверть часа он рассказывает, как шикарна его новая должность, как плавно и быстро ездит служебная машина и какой вид из окна служебной квартиры, которую, быть может, ему оставят в собственность, если он обзаведётся семьёй. Жаль, что я забыла спросить, где именно он работает, посередине разговора это уже не слишком удобно.
Когда он, так и не получив приглашения пройти в дом, уходит, я испытываю огромное облегчение. Быть может, не так уж и плохо, что мои друзья, работа и большая часть прежней жизни остались в прошлом? По крайней мере, теперь можно начать заново. Это, конечно, не то, чего я хотела, но надо же как-то собирать свою реальность заново из горы обломков прежней себя.
До следующего утра я так и болтаюсь по дому без дела, а потом мне приходит сообщение от Эллании - надо встретить гостей. Это странно, обычно она никого не приглашает в дом, но спросить нет возможности - её мобильник отключён. Поэтому я просто иду к дороге и торчу там, пока возле участка не появляется наряженный в старый тесный пиджак тип со щенячьими глазками. Он представляется мне как Дин Стэнъярд, и я едва не смеюсь ему в лицо - просто поразительное совпадение! В городе нашествие длинноволосых парней по имени Дин? С трудом сохраняя спокойствие, разрешаю ему пройти и чувствовать себя как дома.
Почти одновременно заявляется ещё один весьма странный человек. Не уверена, что Лукас Биннион - его настоящее имя, но узнать правду мне неоткуда. Цветная футболка из тончайшей ткани сначала кажется мне нарисованной - настолько плотно она облегает тело. Я пялюсь на рисунок на животе совершенно неприличным образом, пропуская мимо ушей пространный рассказ Лукаса о каких-то современных разработках в области... Я даже прослушала, в какой. Через некоторое время разговор сворачивается сам собой, гость уходит куда-то в глубины сада, оставляя меня размышлять, как я со столь хорошим слухом стала такой невнимательной.
Когда через пару часов мы - я и оба странных гостя Эллании - сталкиваемся почти в том же месте, где я приветствовала их ранее, Лукас изображает дружелюбие, отпускает какие-то шуточки, пританцовывает на месте и, кажется, пугает Дина. Я рискую ненадолго поддаться этому странному веселью, надеясь скоротать время до прихода своей сожительницы.
Эллания возвращается ближе к вечеру и долго гладит свою питомицу, купает её в специально для этого приобретённой деревянной посудине, расчёсывает мокрую шерсть - на короткой траве остаётся вода с плавающей в ней шерстью. Обе о чём-то тихо бормочут, словно две давние подруги. Впрочем, они и есть давние подруги - по рассказам Эллании, её "собаке" почти двадцать лет, практически предел жизни для любого животного - но не для этого.
Уже после заката Эллания вдруг вспоминает, что у неё гости, и отправляет меня готовить им ужин - не сама же она будет этим заниматься? В холодильнике уже почти пусто, о чём я и сообщаю, на что получаю ответ в духе "почти - не совсем". Не без труда разыскав в недрах холодильника тонкие ломтики сырого мяса в прозрачной упаковке, решаю сделать беспроигрышный ход - просто запечь в духовке со специями.
Беспроигрышный ход оказывается очень даже проигрышным.
Что-то не так то ли с духовкой, то ли с моими не слишком умелыми руками, но стеклянный противень со звоном лопается под обуглившимися кусками мяса, и чёрный дым заставляет меня кашлять. Успокоить взбунтовавшиеся лёгкие удаётся с большим трудом. Кроме того, что мне трудно дышать из-за дыма, я чувствую ужас: больше нет в холодильнике продуктов, из которых бы можно было приготовить ужин. Имп с ними, с гостями, но что делать двум голодным версингам ночью, когда уже затруднительно вызвать доставку?
Выход всё же находится, но Эллания недовольна, как никогда прежде. Я надеюсь лишь на то, что она не злопамятна - по крайней мере, ранее она не показывала себя как злопамятного человека. Не думаю, что она могла бы применить ко мне какие-либо санкции физического характера, но один её тяжёлый взгляд вызывает сильное желание спрятаться где-нибудь в кладовке до скончания веков.
К счастью для меня, гости оказываются вполне непривередливыми (или просто вежливыми) молодыми людьми. Они ничего не имеют против дешёвый протеиновых коктейлей, которые я подаю прямо в заводских пластиковых банках, и, кажется, даже вовсе не заинтересованы в еде - слишком уж живо они обсуждают с Элланией нечто загадочное, слишком много в их речи непонятных мне специфических терминов. Эллания чувствует себя, как рыба в воде, и это ощущается мной как насмешка - я считала себя умной, но, конечно, несовершенной - всё знать нельзя, и сейчас я думаю о том, что уж чего я точно не знаю, так это дела, где Эллания показала бы себя дилетанткой.
Не знаю, зачем ей нужен был Дин - торговец антикваритом, если я правильно поняла, но Лукасу, сотруднику института Стратона, кажется, Эллания шёпотом рассказывает о... Слух у меня хороший, и странно, что её это не смущает, ведь она явно хочет узнать побольше о хранительнице Центрального Источника. Взгляд светящихся золотом глаз скользит мимо меня, и мне вдруг приходит в голову, что Эллания задумала какое-то ужасное дело. Она никогда не делилась со мной планами, тем более теми, что касались её личных забот, но сейчас я отчётливо понимаю, что нужно, несмотря ни на что, держаться от неё подальше, пока не произошло что-то страшное.
Следующим утром я открываю страницу с вакансиями и отправляю короткое резюме нескольким потенциальным работодателям. Мне всё-таки необходима работа, тем более Эллания негласно одобрила это моё желание. А потом разворачиваю заглавную страницу газеты "Мой Квиндааль" и много часов изучаю все новости, пропущенные мной за последние несколько недель. Вечером мне нужно будет пересказать их, выделив главное и отбросив второстепенное.
За кадром
Очередной мимопроходящий непись просто очень удачно подыграл:
Самое удивительное, что Конкордия весьма бодро с ним подружилась, а вот выполнять хоть какие-нибудь романтические взаимодействия отказалась категорически. И это при том, что у неё есть желание влюбиться в двоих. Видно, не судьба.
Другие двое тоже мимо проходили. Найдут ли они значимое место в сюжете или их сменят другие действующие лица - пока неизвестно.