[Jana Weber]

Larry-chan

Larry-chan, однако, рада видеть <3
В изобретательности Кассандры и правда не стоит сомневаться: 3 о том, на что пойдёт препарат будет в этом отчете как раз) если мне удалось хоть немного взволновать тизером и заставить задуматься - значит, шалость удалась: 3
Вот тут просто в точку:

Кассандра не пытается строить из себя праведницу, она, на самом-то деле, даже не делала выбора "между хорошим и правильным". Основным лейтмотивом ее поступка была попытка... Спасти того, кто ей дороже всего на свете.

Вот именно так! пускай с её стороны неправильно было выбирать путь праведности за них обоих, вовсе его не спросив - но она действительно думала, что спасает, и его, и себя. Раз уж ему, как она думает, не повезло принять Мортимера в своё сердце, она должна была решить всё сама. Ну вот и мучается теперь(

Дело лишь в том, что перспектива попасть в ад для Кассандры ничуть не менее реальна, чем летящий в голову нож. И Сандра, по ее мнению, просто перехватила его в миллиметре от лба Дэвида.

Вот идеально точно!

Спасибо большое за отзыв <33

про название

Слово "сатура" очень многозначное. Изначально это слово означало "смесь", т.е. еда из множества разных продуктов, закон, состоящий из многих законов, или стих о множестве вещей сразу. Издревле тарелку, наполненную множеством яств, преподносили богам, как жертву. Это значение (жертва богам) и стало для меня тем, что подтолкнуло назвать так отчёт. Но не только оно)
Несколько позже словом "сатура" стали называть отдельный литературный жанр. Гай Луцилий считал, что сатура - это стихи, раскрывающие человеческие пороки.

про саундтрек

Эта песня - одна из моих любимых ever. Как-то лет пять назад (ужас какая я старая), когда у меня тоже несколько невесёлая ситуация в жизни была, я крутила эту песню на повторе день за днём, вот только её, ничего больше, и думала - вот отку-у-у-да она может знать, что я сейчас чувствую? Вот Кассандра чувствует сейчас как раз именно это и именно так.

IV.19. Сатура

Meg Myers - Heart Heart Head

текст/перевод

Damnatio ad bestias *

(лат.) предание зверям

Все замолкают, когда заходит Дэвид. Мне напротив как раз хочется подать голос, но сейчас я - нема. Сейчас я даже своё тело не чувствую, я просто наблюдатель, - но, уверена, не будь это сном, у меня бы пересохло в горле и начало покалывать в кончиках пальцев. Мы виделись всего чуть более суток назад, но мне сейчас кажется, прошло не меньше нескольких лет. Он переступает порог и проходит внутрь, даже не взглянув в аудиторию, зато они - каждый из них - прилипают к нему взглядом. Девушки приосаниваются, Оливер Честертон прищуривает глаза.
- Сели, - бросает им Дэвид, и садится сам.
Некоторые понимают тут же - что-то не так, и быстро переглядываются, но не Оливер. Он ждёт удобного момента, чтобы превратить лекцию в балаган.
- Тема - приборы радиационной разведки, - Дэвид открывает журнал, и, обратив, наконец, взгляд на группу, принимается молча отмечать отсутствующих.
- Господин Фарбер, - решается Оливер; обращение звучит неестественно - как у всякого, кто привык называть его по имени, - а госпожа Крамплботтом нам вчера сказала, что если вы ещё раз на Совет опоздаете, то она вас и всех ваших вояк тупоголовых поувольняет.
Замечание было провокацией, конечно. В любой другой раз Дэвид, конечно, воспользовался бы этим однозначным приглашением и сказал что-нибудь такое, что каждый из этих студентов при виде Пруденс ещё месяц вспоминал бы со смехом. Но вместо этого он просто отрывает взгляд от списка присутствующих и переводит его на Оливера. Улыбка с лица последнего сползает так же молниеносно, как и появилась, и следом тут же захлопывается челюсть. Не успевает Дэвид перевести взгляд на список обратно, как Оливер с преувеличенным усердием принимается записывать тему в тетрадь. Он всегда был понятливым, этот Оливер. И всегда замечательно понимал намёки.
- Приборы радиационной разведки - или дозиметрические приборы - нужны для измерения мощности ионизирующих излучений. То есть - уровня радиации, если кто не знает, - продолжает Дэвид, - самый распространённый метод обнаружения и измерения ионизирующих излучений в современных приборах - ионизационный...
Он диктует быстро, и студенты так же быстро стараются скрипеть ручкой по бумаге. До звонка Дэвид так и не произносит ни единого лишнего слова.

Я быстро-быстро иду по платформе риверхилльского вокзала, пытаясь протиснуться сквозь толпу. Беспокойство клокочет где-то в районе груди, пока я не замечаю, наконец, его чёрную куртку в каких-то двадцати метрах от себя, и оно тут же не испаряется.
Он возвышается на добрых полголовы над всеми остальными пассажирами, и я с удивлением обнаруживаю, что мне не нужно больше записывать на подкорку его внешний образ, как раньше, корректируя детали. Он и так всё это время был там, я выучила его наизусть. Просто теперь голограмма из моего сознания снова превратилась в живого и материального человека.
Я крепче сжимаю ручку чемодана, и иду ему навстречу.

Дэвид бросал курить не менее десятка раз - он сам мне говорил. Поддавался внезапному порыву, выбрасывал все сигареты в ближайшую урну, и потом кидался тут же всем рассказывать, какой он молодец, что избавился от вредной привычки. Все его хвалили, Дэвид какое-то время страшно собой гордился, а потом вдруг обнаруживал себя стоящим на балконе и затягивающимся сигаретой.
Я бросила Дэвида примерно с тем же успехом. Часа два я упивалась правильностью своего поступка, ещё какой-нибудь вечер старалась просто перетерпеть, намерено засидевшись допозна в гостиной, но вернувшись в постель поняла, что заснуть просто не смогу. Три недели подряд в Такемицу Дэвид почти не выпускал меня из рук, и сейчас, когда я сама отрезала себе все пути к нему, его отсутствие ощущалось особенно остро.
Меня ломало, как героиновую наркоманку. Было просто обходиться без его постоянного присутствия, пока я была для него всего лишь одной из многих - теперь же, когда он подпустил меня настолько близко, быть без него стало просто невыносимо. Насколько же хуже оказывалось любое положение, когда виноватой в нём была я, а не обстоятельства.
С тех пор из комнаты я вышла всего раз - чтобы купить сладостей на все деньги, и обложиться ими с ног до головы. Блюсти епитимью и дальше я не видела никакого смысла, потому просто принялась затыкать едой огромную чёрную дыру, что образовалась в районе моего солнечного сплетения. Пока безуспешно.
Тео де Лоран с постера в отражении смотрел на меня как-то осуждающе. Я хмыкнула.
- Можно подумать, ты у нас здесь святой, - сказала я ему прямо в зеркало.

Стук в дверь заставил меня на миг стряхнуть оцепенение. Кажется, я не выдала себя ни единым звуком, но полоска света вполне могла пробиться под дверь.
- Сандра, я знаю, что ты там, - глухо прозвучал голос Рут из коридора, - открой, пожалуйста. Я волнуюсь.
Ах, всё равно это было глупо. Где же мне быть, как не здесь?
- Рут, мне слишком плохо, чтобы выйти, - надо же, я даже не врала, - станет лучше, и я вернусь.
- Сандра, я похожа на дуру? - вздохнула она, - выйди, и скажи, что случилось.
Я усмехнулась уголком губ. Неужели она думала, что после общения c Дэвидом я смогу повестись на её детские попытки?
- Ничего не случилось. Просто мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
Рут за дверью вздохнула.
- Надеюсь, ты там вены не порежешь, пока будешь в себя приходить.
Я промолчала.
- Захочешь поговорить - я всегда готова.
Её шаги стихли за дверью, и дыра, замолкнувшая было на время разговора, снова разинула свою чёрную пасть. Когда-то госпожа Кранц сказала мне, что я должна верить в силу святых - потому что именно они смогут помочь мне в самый сложный момент моей жизни. Я правда верила, я очень старалась. Вот только где была Нина со своей святостью сейчас, когда была так мне нужна?
Я провела рукой по грудной клетке, комкая хлопковую ткань платья, и даже, кажется, удивилась, что пальцы не провалились в густую черноту.



Сквозь приоткрытые веки начинают мелькать постоянно сменяющиеся картинки в окне, и я невольно раскрываю глаза шире - когда замечаю, что он тоже не спит. На миг мы сталкиваемся взглядами, но я сразу отвожу глаза.
- Не выспалась? - спрашивает вдруг он, и я снова поворачиваю к нему голову, - сейчас выспишься, когда приедем. Такемицу через полчаса.
Киваю в ответ и кладу голову на сложенные на столе руки. Он снова отводит взгляд к окну, а я думаю, как здорово было услышать опять его голос.

Прошла неделя, прежде чем я решилась выйти. И направилась не в комнату Рут, как делала в таких случаях всегда, а в гостиную. Там обычно обосновывался Чарли, а сейчас мне нужен был именно он. Хотя бы потому что при виде меня он не набросился тут же с распросами, а просто смерил меня взглядом, слегка выглянув из-за книги. "Особенности самосознания у лиц, с зависимостью от психоактивных веществ", доктор психологии Дж. М. Эндерс прочла я на обложке.
- Интересно?
- Небесспорно.
Я устроилась рядом, и Чарли отложил книгу в сторону. Посмотрел на меня так, что мне на секунду показалось - вопросы всё-таки будут. Но их не было. Он просто смотрел, поглаживая моё запястье. Этого было отчаянно мало, чтобы заткнуть течь в моей грудной клетке, но мне отчего-то стало спокойнее. Чарли всегда действовал на меня правильно.

- Почему ты не уехал? - спросила , - я думала, вы с Дейзи всегда уезжаете на выходные.
- Дейзи уехала одна. Мы поссорились.
Я тут же выплыла из ленивого полусонного состояния, в которое он меня одним своим присутствием успел погрузить.
- Почему?
Чарли улыбнулся.
- Роберт голосовал "против всех" на последних выборах, она вспылила. А я сказал, что тоже проголосовал бы так, и она теперь со мной не разговаривает, - он вздохнул, - но ты не переживай. Помиримся, когда она бросит меня воспитывать.
Я снова уложила подбородок на его плечо. Заволноваться я даже не успела, просто потому что не волновался он, но сам факт их ссоры был для меня странным. Я слишком привыкла воспринимать их как сросшихся сиамских близнецов, с одной на двоих головой.
- Чарли, - снова подала голос я, - тебя не пугает, что у вас такие разные убеждения?
Тот непонимающе нахмурился.
- Ну, если вы оба настолько по-разному смотрите на мир, рано или поздно это приведёт к конфликту, - пояснила я, - особенно, если вы будете женаты.
Чарли пожал плечами.
- Мы справимся. Я же люблю её, - говорит он, - и она меня тоже.
Пытаясь переварить эту мысль, я на пару минут замолкла - и потом вздрогнула, когда он заговорил опять.
- Сандра, я думаю, тебе просто надо на что-то отвлечься.
Я подняла голову, и, столкнувшись с его глазами, выдохнула. Нет, он ничего не знает. Он просто пытается мне помочь.
- На третьем курсе больше времени уделяют исследовательской работе, - продолжил Чарли, получив назад моё внимание, - почему бы тебе заняться этим сейчас? Поверь, что бы у тебя ни случилось, пропуски занятий не решат твоих проблем, а усугубят только. Начни ходить хотя бы через силу - и через какое-то время обнаружишь, что стало легче.
Я кивнула, но с места не сдвинулась. Чарли подождал, не отвечу ли я что-нибудь, а потом вернулся к книге. Какое-то время мы сидели так вдвоём, пока я не начала чувствовать, что засыпаю.



Он заводит мотор, когда я бросаю последний взгляд на ресторан "Канагава" из окна машины. Думаю - больше я не вернусь сюда, ни за что в жизни. До виллы "Убежище" ехать минут пять, но он всё равно протягивает руку, чтобы закрепить на мне ремень безопасности, и улыбается, когда я вздрагиваю от его прикосновения.
- Дэвид, - замечаю, что голос всё ещё дрожит, сглатываю, - я больше не буду так. В смысле, уходить куда-то без твоего разрешения. Никогда.
Он хмыкает.
- Конечно, не будешь. Ещё раз попробуешь - получишь.
Ресторан уплывает из поля моего зрения, а я думаю, что пробовать ни за что не стану.

Развитие техники в четвёртой параллели двигалось семимильными шагами. Мой дедушка застал то время, когда подключенный интернет мог стать предметом хвастовства в школе, в то время как мои одноклассники доверительным шёпотом пересказывали друг другу слухи о межмировой сети. Мы, наше поколение, казались себе первопроходцами и революционерами, потому что без сомнений отбрасывали всё, что успело отжить свой век, и смело смотрели в будущее. Разве можно было чем-то поразить студентов университета, где отделение безопасности возглавлял выходец из восьмой параллели, и около семи процентов учащихся успели хотя бы раз пересечь межмировую границу как туристы?
Только одно чудо техники, вероятно, всё ещё вызывало у каждого из нас сердечный трепет, и прямо сейчас оно находилось прямо передо мной - телефон марки "Электроник" три тысячи пятого года выпуска.

Даже мне, ещё помнившей вкус приготовленного роботом черничного пирога, этот на ладан дышащий аппарат казался едва ли не окошком в другой мир. Студентам Риверхилла хватало каких-нибудь пары месяцев, чтобы отвыкнуть от сотового и впасть в абсолютную зависимость от этого старичка в ректорской приёмной. Даже сейчас, когда я, в общем-то, имела полное право забирать все свои личные вещи при отъезде из кампуса на выходных, волнительное чувство никуда не делось. "Представляешь, Сандра, сейчас на другом конце провода будет разговаривать живой человек!" шептал мне взволнованно внутренний голос, и я едва сдерживалась, чтобы не закатить в ответ глаза.
Восемь долгих гудков я успела насчитать, прежде чем облегчённо выдохнуть при первых звуках голоса собеседника в трубке.
- Папа, это Сандра, - сказала я, - тут за мной целая очередь, поэтому я сразу к делу, ладно?
- Ладно, - слегка удивлённо выдохнул тот, - что-нибудь случилось?
- Нет. Просто я решила записаться в школу вождения, и подумала, может я смогу брать у тебя Отто на выходные?
Ответом мне было двухсекундное молчание.
- Конечно, - неуверенно отреагировал тот, - просто ты всегда говорила, что не собираешься получать права.
- Я передумала. И ещё, - я сделала паузу, - мне хотелось бы начать вести дела в Пиковой Даме вместо тебя. Я знаю, что тебе тяжело уследить за всеми предприятиями, и мне кажется, я могла бы тебе помочь. Если ты беспокоишься о Чарли - то мы с ним всё обсудили, и он не будет против.
В трубке послышался какой-то странный звук, то ли вздох, то ли смешок.
- Сандра, - осторожно начал папа, - не ты ли считала, что бизнес - недостойное честного мортемианина дело?
"Не понимаю, какое отношение честные мортемиане имеют ко мне".
- Я прочла Книгу Дины, - зачем-то призналась я, и бросила взгляд на секретарский стол - не услышала ли она мою позорную тайну, - конечно, церковь не признает её каноном, но там сказано, что торговлю тоже можно вести, соблюдая заповеди, и решила попробовать.
- Надеюсь, ты не собираешься разорить меня в угоду Мортимеру? - хмыкнул тот.
- Я бы с удовольствием, но, боюсь, ты так здорово вёл дела, что у меня даже при помощи святых это не получится.
- Прогиб засчитан, - фыркнул папа, - ну, берись, раз уж решила.
При этих его словах внутри впервые за неделю зажглось что-то светлое. Не всё потеряно - вот, что значило это чувство. Хоть что-то в моей жизни ещё не потеряно.
- Уже закончила, Кассандра? - обратилась ко мне Аманда Пельц, бессменный секретарь Пруденс Крамплботтом, как говорят, уже десять лет.
Я кивнула. Она была занята работой на компьютере, и вряд ли вслушивалась в то, что я говорила - в конце концов, студенческих разговоров за время работы она успела переслушать массу. Но я отчего-то всё равно ощущала скованность, беседуя с родными в её присутствии.
Глядя на неё, мне вдруг вспомнилась дурацкая петиция Ричарда Ферри об образовании для островитян, и я усмехнулась. Многие ли темнокожие могли в наши дни получить должность, аналогичную той, что занимала она? Взгляд зацепился за отвратительно красный мортимеров камень на её шее, и я фыркнула. Как пошло.

- У Фарбера заседание Совета в понедельник в три, - сказала она, не отрываясь от экрана, - напомнишь ему? А то он как всегда опоздает, а влетит потом всем.
"Он теперь справляется без моей помощи".
- Обязательно, госпожа Пельц, - кивнула я и направилась к выходу.



- Нет, - говорю я, - просто поняла, что ты знаешь...ну, как я к тебе отношусь. И подумала, что не смогу теперь смотреть тебе в глаза нормально.
Поднимаю взгляд, чтобы наткнуться на нечитаемое выражение его лица.
- То есть, ты думала, я не знаю?
Снова хватаюсь за чашку с кофе и делаю глоток. Каким бы ужасным ни был этот напиток, он всегда делал его как-то так, что я потом не могла не выпить всё до капли.
- Я об этом вообще не думала. Просто мне казалось, всё в порядке, если я ничего не сказала.
Утыкаюсь носом в его плечо и зажмуриваюсь, когда он закатывает глаза. И думаю, как странно, что меня можно слышать, даже если я ничего не говорю вслух.

Коди Олдман смотрел тем самым нечитаемым взглядом, и у меня невольно возникло ощущение дежавю.
Совет Чарли отвлечься на что-нибудь сработал прекрасно - чёрная дыра в груди, конечно, и не подумала затягиваться, но теперь я хотя бы вспомнила, что у меня есть и другие части тела. Скажем, глаза, руки и мозг, которые я поспешила положить на алтарь семейного предприятия.
К сожалению, не все восприняли моё рвение с должным энтузиазмом.
- Я правильно вас понял? - повторил он, поправив съехавшие на переносицу очки, - вы действительно хотите понизить стоимость чашки кофе с десяти симолеонов до четырёх, и рассчитываете при этом на прирост прибыли?
- Для начала я рассчитываю на прирост посетителей, - вздохнула я, - никто не будет покупать кофе у нас по десять, если можно купить его в МакКорме за углом по три.
- Возможно, вы не в курсе, но кофе ваш отец заказывает с Островов. За одну только стоимость доставки можно купить раза в три больше маккормовской дряни, и это я ещё о себестоимости кофе умалчиваю. Если снизим цену, не то что ничего не заработаем - уйдём в минус.

Я дала ему договорить, мысленно досчитала до трёх, и только тогда решилась на ответ.
- Пресвятая Дина учит нас, что негоже наживаться на братьях наших по вере. Вы ведь мортемианин, господин Олдман?
Тот рассмеялся было, но когда я не вернула улыбку, враз посерьёзнел.
- Вообще-то, нет.
- Тогда объясню иначе. Наша кофейня находится в маленьком промышленном городке Торвилль, что на пятьдесят процентов состоит из простых рабочих, а на другие пятьдесят процентов - из жён простых рабочих. Как вы думаете, станут они платить на шесть симолеонов больше за ваш элитный заокеанский кофе?
Тот гордо не ответил, ожидая, пока я продолжу мысль, и я продолжила:
- Но даже простому рабочему вскоре станет ясно, что дешёвое и вкусное намного лучше дешёвого и невкусного, поэтому посетителей у нас станет больше. И заработаем мы тоже больше в итоге, потому что как бы мы ни поднимали цены, те полтора человека, что всё ещё к нам захаживают, никак не поспособствуют росту нашего благосостояния. Вы согласны, господин Олдман?
Тот неопределённо пожал плечами.
- Вообще-то, ваш отец сказал мне, что первое время вы не станете принимать никаких решений в виду отсутствия у вас опыта, а просто пока понаблюдаете за моей работой управляющего.
- Я учусь в университете, господин Олдман. У меня не так много времени на кофейню, чтобы тратить его на наблюдение. Но если вы опасаетесь, что из-за моего руководства процент вашей прибыли может снизиться, я могу просто выплачивать вам каждый месяц фиксированный оклад.
- Нет, спасибо, - вздохнул тот, - попробуем рискнуть.
Я кивнула и невольно обвела глазами кабинет, остановившись на точке прямо над столом. Портрет Дины пришёлся бы здесь как раз кстати.



Когда я просыпаюсь, его больше нет рядом. Непривычно большая двуспальная кровать кажется и вовсе пустой, когда я оказываюсь на ней одна. Приходит мысль, что сегодня я спала здесь в последний раз, и от этого жутко сжимается сердце.
Опускаю ноги на пол, ещё раз нервно провожу рукой по простыни, и тогда вдруг чувствую запах кофе с первого этажа. И замечаю его зажигалку на прикроватной тумбочке. Он курил. Значит, он правда был здесь всё это время. И я тоже здесь была.
Значит, вовсе не о чем беспокоиться.

Я бросила взгляд на часы, и подумала, что домой сегодня точно не поеду. Свернусь калачиком на диване сразу же после закрытия - и так глаза слипались. Мой противник - Джонни Раушер, наш постоянный клиент - напротив, был до обидного бодр и свеж. Подсаживаться к игрокам за столы было чем-то вроде правила хорошего тона в Пиковой Даме - меня встречали радушно, учитывая, что в покер я играла более чем средне. Но если не делать больших ставок и не играть с дергийцами, я вполне могла обходиться копеечными потерями.
- Открываемся.
В глазах рябило от мелочёвки в собственных картах - не Мортимер весть что, но единственный трефовый туз оставлял мне надежду на то, что домой я вернусь не с пустыми карманами.
Однако, взглянув на карты усмехнувшегося в усы Джонни я упала духом - два короля и три дамы. Фулл-хаус. Вечно ему везёт.
- Ну, извини, красавица, - Джонни пожал плечами.
У пикового короля на его карте был точно такой же хитрый прищур, и я вздохнула. Как только умудрилась забыть о нём? А ведь всё это время он был в колоде.
Как-то раз в Такемицу Дэвид уговорил меня сыграть в покер на раздевание, и я каким-то чудом у него выиграла. Но только когда он безропотно потянулся расстёгивать ремень брюк, я смутилась и попросила его остановиться. Потом весь вечер себя за это ругала.
- Ещё разок? - предложил Джонни, но я покачала головой.
- В другой раз. Совсем отключаюсь.
Мысль о Дэвиде взбудоражила, и я бросилась к кофе машине, чтобы хоть немного прийти в себя. Дыра настойчиво требовала хоть чем-то её заполнить, но сейчас, к закрытию, мне неоткуда было взять для неё отвлекающих впечатлений. Взгляд наткнулся на собственное отражение в оконном стекле, и я в очередной раз поняла, что насчёт красавицы Джонни иронизировал. Следить за собой в последнее время мне вовсе не было интересно - я даже на укладку волос больше времени не тратила, предпочитая хотя бы на выходные просто подвязывать их выцветшей лентой.
Всё-таки, стоило съездить домой. Сесть на полночи в гостиной и смотреть глупые телешоу. Я сделала глоток из чашки, и поморщилась. С некоторых пор меня перестал устраивать кофе, что делала я сама.

Стук колёс вводит меня в какой-то транс - кроме него больше ничего не слышно, а когда я закрываю глаза, то и не видно. Я оказываюсь зажата между его телом и стеной тамбура в поезде Такемицу-Риверхилл, и этих ощущений мне вполне хватает, чтобы заменить временно отсутствующие слух и зрение.
- Я люблю тебя, Дэвид, я так тебя люблю, - путано шепчу я куда-то ему в плечо, ощущая, как его пальцы двигаются вверх под подол моего платья.

Заметив Дэвида, я невольно замедлила шаг - стала спускаться как в возрасте двух лет, когда любая лестница до смерти меня пугала, и я категорически отказывалась идти по любой из них не будучи в этот момент у мамы на руках.
Он стоял спиной ко мне, рядом с Пиджен, а значит, я могла сколько угодно долго плестись по ступеням, глядя ему в затылок, не обращая на себя его внимание. Перед внутренним взором замелькали образы меня-первокурсницы, что точно так же отыскивала его глазами в коридорах и не сводила взгляда ровно столько, сколько можно было списать на просто случайность. Будто я сама отмотала свою жизнь на два года назад.

Сердце заколотилось громче, когда я проходила в каких-то двух метрах от него, и, наверное, из-за этого мне не удалось уловить ни слова из их с Пиджен разговора. Интересно, говорил ли он ей обо мне? Говорил ли он обо мне вообще хоть кому-нибудь?
Списать на случайность мою внезапную остановку посреди коридора было нельзя, но если меня-первокурсницу приличия ещё волновали, то меня нынешнюю - больше нисколько, поэтому я так и застыла буквально в паре шагов от них.
И подумала - пусть только посмотрит на меня, когда я обернусь. Пусть я пойму, что он тоже выделяет меня в толпе, и я пошлю к лотарио всю свою остальную жизнь. Неважно, что все будут смотреть - я упаду ему в ноги и скажу всё что угодно, лишь бы он меня простил. А потом сниму мортимеров камень с шеи, выброшу в окно, и ни разу в жизни не переступлю порога мортемианской церкви. Девятнадцать лет моего прошлого и лет тридцать будущего в обмен на один его пойманный взгляд мне в спину.
Я обернулась рывком, и шумно выдохнула. Дэвид стоял ко мне в профиль, и внимательно слушал эмоциональную сбивчивую речь Пиджен. Меня он, видимо, даже не заметил.
Было самое время сказать себе, что это - к лучшему, но я просто не смогла себя заставить.



Когда мой взгляд останавливается на кольце, я вдруг замечаю, что он тоже на него смотрит. Сжимаю руку в кулак, но он тут же перехватывает её и разворачивает пальцы обратно.
- Отдай его мне. Оно ведь теперь моё.
Странно снова слышать его голос, потому что совсем отвыкла с ним разговаривать за последние... сколько прошло времени?
- Я думала просто больше не носить его, - говорю, снова фокусируясь на его лице.
Наводить резкость взглядом я тоже отвыкла.
- Потому что ты теперь моя, - поясняет он в ответ на мой невысказанный вопрос, и осторожно снимает металлический ободок с моего пальца, - значит, и кольцо - тоже моё.
Когда я перестаю ощущать давление вокруг мизинца, мне кажется, что всё изменилось именно сейчас.

Рут поставила передо мной тарелку, и я, внимательно изучив содержимое, подняла на неё удивлённый взгляд.
- И что тебе пообещали за то, что ты возьмёшь этот шницель?
Рут фыркнула.
- Просто я вижу, что ты грустная. Захотелось сделать для тебя что-нибудь приятное.
Я пожала плечами и принялась за еду. Не то чтобы мне очень хотелось мяса, но в детстве Рут предпочитала утешать меня рисунками цветов и бабочек блестящими ручками в моих тетрадях, и мне хотелось положительно подкрепить прогресс.
Несколько блаженных минут мы ели молча, пока она не отложила столовые приборы и не уставилась на меня взглядом, который игнорировать было нельзя.
- Сандра, скажи честно, - медленно и с расстановкой произнесла она, когда я послушно отложила вилку по её примеру, - там с Инквизитором что-то случилось в Такемицу, да?
Я опустила глаза. Конечно, рано или поздно стоило этого ожидать, но именно сейчас я почему-то оказалась морально не готова к допросу.
"Случилось. Это, конечно, длилось меньше двух часов, но если бы я не чувствовала себя такой виноватой за это, мне бы тоже было что тебе рассказать".
- Ты во всём ему призналась, а он тебе отказал?
Я хмыкнула. В глазах Рут тут же отразилась попытка проанализировать мою реакцию, и я поспешила вернуть лицу нейтральное выражение.
- Да. Но я не хочу об этом говорить.
Рут тут же притянула меня к себе и прижала мою голову к своему плечу.
- Бедняжка, - протянула она, - я так тебя понимаю.
Я дёрнулась было, но решила, что быстрее будет перетерпеть, чем освободиться. Секунд пять длился акт насильственного утешения, пока в противоположном углу кафетерия я не заметила вдруг то, что привлекло моё внимание, и не встрепенулась.
- Рут, - сказала я, - с каких это пор дергийцы ужинают в кафетерии?

Рыжие головы вообще нечасто можно было заметить здесь, тем более вечером, когда занятий уже не было - при всей якобы толерантности нашего университета, представители "рискованных" общественных групп предпочитали поменьше бывать в местах скопления большого количества людей. Но меня смутил не столько факт их наличия, сколько факт их совершенно спокойного разговора. С момента появления Бесс на территории кампуса, я постоянно видела её либо смеющейся, либо кричащей в ответ на реплики её собеседника. Сейчас же она была такой тихой, что я даже не сразу её заметила.
Рут проследила за моим взглядом и фыркнула.
- И здесь они, - она снова вернулась к еде, - кто бы мог подумать, что они не будут вечерние пары прогуливать? Мне кажется, я и с утра их у кабинетов нечасто вижу.
Я тут же оторвала от них взгляд и перевела его на Рут.
- Какие ещё вечерние пары? У нас же нет второй смены?
Рут вздохнула, как бы говоря - ах, снова ты ничего не знаешь.
- С этого года есть. Ты была бы в курсе, если бы пошла на установочную лекцию, а не прохлаждалась у себя в комнате.
Я тут же вскочила на ноги и снова перевела взгляд на Бесс, чтобы убедиться, что она меня не заметила. Рут только сейчас оторвалась от еды.
- Ты чего?
- Пойдём ко мне.
- Доем, и тогда пойдём.
- Рут, сейчас! - я рванула к выходу.
И не замедлила шаг, даже когда услышала позади её утомлённый вздох.

Первый стук раздаётся через пару минут. Я отстраняюсь, но он тут же поднимает руку и прижимает меня к себе обратно. Смотрю на него, но он только морщится от глухого голоса проводницы за дверью.
- Поорут и перестанут, - говорит он мне в волосы.
Смутное беспокойство умирает, едва успев зародиться, и я снова устраиваю голову на его груди. В другой раз я с ума сошла бы от беспокойства, но пока он здесь, мне волноваться не о чем. Пока он здесь, он решит всё сам.
Следующие несколько минут я воспринимаю стук дверь таким же фоновым звуком, как и стук колёс, пока не понимаю вдруг отчётливо, что голосов по ту сторону стало два.
Он вздыхает, и всё же поднимается с пола. Поспешно оправляю одежду - вокруг нет ни одной отражающей поверхности, в единственном окне ничего не видно.
Он открывает дверь, и в тамбур вваливается проводница вместе с грозного вида мужчиной - очевидно, кто-то из пассажиров, кого она попросила помочь.
- Да сколько можно орать! - моментально набрасывается на них он, и проводница вместе со своим сопровождающим враз замолкают, - что, покурить уже нельзя?
Улыбаюсь и прохожу назад в вагон, игнорируя внимательный взгляд проводницы мне в спину. Пока он здесь, мне абсолютно не важно, что она там обо мне подумала.

Я шла так быстро, что Рут едва за мной поспевала. Нам обеим такой темп был непривычен, обычно это я плелась улиткой, а эта быстроногая лань не уставала меня поторапливать. Мысль что делать зрела в голове так ясно, как будто я её планировала - как всегда, когда времени было в обрез. Я могла сколько угодно выжидать и сомневаться, если никто меня не поторапливал, но в экстренных ситуациях отчего-то сразу брала себя в руки. Разумеется, эмоции догонят меня позже, да ещё и с процентами, но прямо сейчас голова у меня была яснее некуда. Грех было её не использовать.
- Сандра, может, объяснишь мне что-нибудь?
- Подожди здесь.
Я влетела в комнату, оставив её ждать у двери. Рут могла сколько угодно качать права и требовать объяснений, но в экстренных ситуациях на неё можно было положиться. Отыскав взглядом нужную сумку, я принялась вытаскивать из неё всё, что попадалось мне под руку - носовой платок, таблетки от кашля, банковские карточки и зачем-то банку с шоколадным сиропом - пока не наткнулась, наконец, на то, что было мне сейчас нужно: бело-голубую коробочку с надписью "Ревасин". Ещё, казалось бы, совсем недавно содержимое одной ампулы могло погрузить меня в состояние тотальной сонливости и расслабленности. Сейчас, когда организм адаптировался, для подобной реакции мне понадобилось бы минимум две. Три - и я вовсе не открыла бы глаза на следующее утро.
- Сандра, - подала голос Рут у двери, - зачем это тебе?
Я усмехнулась.
- Скоро увидишь.

Ревасин фактически вернул меня к жизни. Им одним я заменила полдесятка других лекарств, что раньше принимала ежедневно, чем снизила частоту приступов втрое, а продолжительность - почти вдвое. Пускай на рынке он пока не был доступен широким массам, но сегодня ему было суждено решить не только мои проблемы.
Протиснувшись мимо Рут в коридор, я ощутила вдруг давление её пальцев на своём запястье. При всей мнимой хрупкости, она могла иногда схватить так, что не вырвешься.
- Сандра, я понятия не имею, что ты собираешься делать, но я никуда с тобой не пойду, пока ты всё мне не объяснишь. И тебя тоже никуда не пущу.
Я послушно остановилась и подняла на неё глаза. У нас не было большой разницы в росте, но именно сейчас я отчётливо ощутила, что она всё-таки немного выше, поэтому мой прямой уверенный взгляд всё равно получился немного снизу.
- Помнишь, я рассказывала тебе про сон, который приснился мне на первом курсе? - начала я, - об одноглазой дергийке Бесс, которая планировала убийство Ребекки Пиджен после её вечерних пар. И я думаю, что если сейчас ничего не сделаю, то он может сбыться.
Рут смотрела на меня со смесью испуга и жалости. Отвратительное сочетание.
- Сандра, я знаю, что ты расстроена из-за той истории с Инквизитором, - сказала она, - и, может, из-за негативных эмоций твой мозг сам дорисовал в тот сон недостающие детали. Не думаю, что тебе снилась именно она, просто сейчас ты взволнована, и плохо его помнишь, и...
- Рут, - прервала я, - представь, что есть один шанс на миллион, что двое дергийцев действительно планируют убийство сегодня. А ты, так получилось, можешь его предотвратить. Скажи, ты правда откажешься от этой возможности, и станешь делать вид, что тебя это вовсе не касается?
- Конечно, нет, - вспыхнула та.
- Тогда пойдём за мной.
Рут зашагала следом, стараясь поравняться со мной. Пускай, сейчас я её не вполне убедила, но на какое-то время её антидергийского пыла должно было хватить.
- И что ты собираешься делать? - заныла она мне в спину, и схватилась за мою руку, чтобы я не шла так быстро, - Инквизитор ни за что не поверит в твои сны, ты же знаешь.
- Я не собираюсь ничего ему говорить. Сейчас мы найдём кабинет Пиджен, и ты отвлечёшь её ненадолго, а я зайду внутрь и добавлю ампулу в её воду или кофе.
Я помахала перед лицом Рут коробочкой ревасина, и её глаза расширились от ужаса.
- Не переживай, небольшая доза всего лишь вызовет у неё сильную сонливость, - пояснила я, не замедляя шаг, - она отменит свои занятия и попросит Фарбера отвезти её домой, как обычно - и тогда сегодня ей нечего будет опасаться. А завтра я постараюсь найти её и уговорить быть осторожнее.
- Мне это не нравится, - заныла Рут, - ты знаешь, что тебе будет, если тебя поймают? Тебя не просто исключат. Это уголовное дело.
- Если сейчас я избавлю её от этих двоих, то пусть делают со мной потом, что угодно, - отрезала я.
В коридоре Южного корпуса было привычно пусто, как всегда в такое время - вряд ли только рыжие предпочитали прогуливать вечерние занятия. Наверное, дело было в недостатке аудиторий в дневное время, поэтому часть пар пришлось перенести на более позднее время - но едва ли их посещала хотя бы половина студентов. Что мне, в общем-то, было сейчас на руку.
Пиджен вышла из аудитории, звеня ключом, но Рут подскочила к ней прежде, чем та успела бы её закрыть.
- Извините, - пролепетала она, тут же обращая на себя её внимание, - вы не очень заняты сейчас? Я просто перечитывала недавно Книгу Беллы, и у меня возник вопрос по одному из отрывков...
Я одобрительно усмехнулась, тут же юркнув за дверь - вопросы на тему религии в случае с Пиджен были беспроигрышной темой.

Будь здесь сейчас пара Крамплботтом, аудитория была бы наполовину заполнена уже к середине перемены, но к Пиджен многие не гнушались заявиться и после звонка. Обеспечь мне Рут хотя бы несколько минут здесь, у нас не возникло бы никаких проблем.
Чтобы добраться до бутылки с водой, пришлось залезть в её сумку, отчего я тут же почувствовала себя неуютно - но я затолкала глупое чувство куда подальше. Прозрачная жидкость легко растворилась в прозрачной воде, и моё сердце пропустило удар. Пусть она только выпьет из неё до начала занятий. Пусть только выпьет, и всё будет хорошо.
Я молнией вылетела из кабинета, и тут же наткнулась на внимательный взгляд Пиджен мне прямо в глаза. Рут рядом тяжело вздохнула.
- Сандра? - осторожно спросила она, - ты что-то хотела?
Дрогнувшая было рука с силой сжала коробку с ампулами, и я тут же подняла её на уровень глаз.
- Забыла здесь своё лекарство, - виновато улыбнулась я, - еле вспомнила, где его оставила.
Пиджен улыбнулась мне в ответ, и снова повернулась к двери. Нащупав руку Рут, я потянула её из корпуса прочь, стараясь унять дрожь в пальцах.



Мы подъезжаем к университету, когда я чувствую, что больше не могу сделать ни вдоха.
- Дэвид, - прошу я, - останови, пожалуйста.
И вылетаю наружу, едва машина тормозит. Сгибаюсь в три погибели, почти что сажусь на обочину, когда чувствую, что он подхватывает меня на руки, и расслабляюсь.
Вспоминаю вдруг, что за три недели в Такемицу у меня так и не случилось ни одного приступа - что было очень странно, учитывая отсутствие капельниц и непривычный климат. Это всё он, наверное. Его присутствие излечивает меня.
- Бэмби, - говорит он мне, когда дыхание чуть-чуть выравнивается, - хочешь, я никуда не поеду?
Поднимаю на него взгляд.
"Конечно. Очень хочу".
И качаю головой.
- Нет, ты что. Тебя потом ещё полгода из параллели не выпустят.
Какое-то время мы продолжаем стоять так у дороги, даже когда приступ проходит совсем.

Я как обычно проснулась около семи и опустила босые ноги на пол. Ещё какой-нибудь месяц, и здесь станет так холодно, что я больше не смогу себе этого позволить, но сейчас я ловила момент. Потом направилась к душевым - сейчас там было не протолкнуться, но я давно привыкла. Стоя под горячими струями воды, я думала, какой замечательной иногда бывает рутина.
Форма после стирки была словно из бумаги - едва гнулась, но мне нравился запах свежести. Волосы тоже были непривычно прямыми, как будто я полчаса провела за укладкой. Я даже улыбнулась себе в зеркало, хотя никогда так обычно не делала. Прекрасное начало нового дня.
Я шла по коридору Жилого корпуса, людей было немного, и даже те, что были, казалось, уступали мне дорогу - странно в такое время было ни разу ни с кем не столкнуться по дороге к кафетерию, но приятно. В такие дни я верила, что всё ещё могу найти то самое хрупкое равновесие, к которому так стремилась с момента возвращения.
Я задержалась у стола с десертами и напитками - почему бы не порадовать себя чем-то, чтобы закрепить так удачно начавшееся утро? Пальцы потянулись было к фруктовому пирожному на подносе, когда я услышала взволнованный голос Рут за спиной.
- Сандра! Тебе уже сказали?
Лицо у неё было красным, а обычно красиво заколотые волосы совсем растрепались. Я нахмурилась. Этот кусочек паззла совсем не вписывался в мою прекрасную утреннюю картинку.
- Сказали что?
- Ночью убили Теофила Грейси, - выдохнула она, - его на озере нашли, за кампусом возле леса. Он заменял вчера Пиджен на той паре.
...и в тот момент всё рассыпалось.

В жж...

...подробнее об этом убийстве, 16+ (Jana Weber)