[SierraMadre]

ответы <333

Innominato...

няша! <333

Прическа, шорты и Дэвид Так ржу, что табун коней со мной и рядом не валялся прооосто Скрин кстати огонь вообще)) Очень нра их позы и лицо Дэвида - сразу видно, что не предвещает ничего хорошего

Довольно предсказуемо, но Дэвид как раз относится к той категории людей, у которых эмоции написаны на лице, и довольно красноречиво, при этом Хотя на этом скрине он скорее всего бесится, что приходится долго ждать Сару. Тут пока ещё ничего не предвещает)) А прическа Флоры мне и самой дико нравится, спасибо *___*
И он по-моему до последнего слова здесь прав, а Флоре явно вот жесткости в воспитании не хватает. Маркомонам повезло с Мией, которая если где и чудила, то так, чтобы родители особо не волновались, а Флорой такой номер не пройдет. К тому же, думаю, они с ней вообще еще более мягкие из-за Мии и Фьюри, как бы там ни было для ребенка травма и все такое. А границу где заканчивается травма и начинается приседание на шею они пропускают. В общем, Дэвид, как всегда, вовремя [/quote]
А ты думаешь, почему маркомоны так обрадовались его приезду? Они бы, может, и хотели устроить Флоре концлагерь сейчас, но никакой практики для такого не имеют. Миа сама себя воспитывала и вообще была беспроблемная, а с Флорой вот фокус не прошел бгг
Я на самом деле дико беспокоилась насчет «Светлого пути», потому что в какой-то момент решила отказаться от полноценного бонуса о нем и кое-как вплести инфу в отчеты, так что очень рада, что вышло нормально <3
Сара – она такая Если бы Флора была мортеманкой, это бы у неё было такое искупление грехов – с юбками, тихим голосом, гороскопами и балетными па
Мне очень нравилось писать о похождениях в «центре пути»,и дело даже не в том, как нравится издеваться над Флорой и ставить её во всякие неприятные ситуации А в том, что этот ход с Лилой Митчелл я придумала ещё тогда, когда только-только о ней упомянула, в одном из отчетов Мии. Питаю дикую любовь к отринувшим разврат дергийкам

Еще понравилось, как Флора ей поначалу очаровалась даже, а потом очарование все слезло, как грим под ливнем. Прямо вот круто очень!

Спасибо *_* Этим я хотела показать харизматичность Лилы. Какую бы чушь она ни затирала, и с каким бы предубеждением к этой чуши не относилась сама Флора, даже она поначалу испытала к ней симпатию просто от одного её вида.

Эпизод с психологом - это 12 из 10, Мариша! Если бы я взялась цитировать, то пришлось бы засунуть сюда ВСЕ. Вот это прямо реально очень круто! Реакции Флоры, повидавшей с десяток-полтора мозгоправов различного сорта (ох уж это "навязанное лечение), на нешаблонное поведение - просто огонь. Они очень естественные и правдоподобные. Понравился реверанс в сторону слов Дэвида - таки запомнила хоть что-то, заразка мелкая. Психолог крутая Вот человек когда профессионал, то и результат на лицо. Вот это вот "на равных" - это безумно важно, особенно при работе с подростками, как мне кажется. Надеюсь, мы еще увидим ее *_* Больше крутых сцен!

Психолог появилась спонтанно, причем изначально я планировала, что Флора её таки выведет из себя, а потом начала писать, и написала это :3 Мне она тоже нравится, хорошая такая и да, профессионал. Флоре нужен кто-то, кто бы слушал её не с позиции сверху, но при этом был в состоянии вставить мозги на место, если понадобится. Типа как Дэвид, но менее жесткий и 3в

Затем, что заслужила Убила бы на месте за такое. Это вот я выше писала об этом - Марк и Мона к ней лишком мягкие, а Флора этим пользуется. Так что взбучку от Дэвида (который, кстати, ничего ужасного в общем-то не сделал, кроме как глаза ей на саму себя раскрыл) Флора заслужила целиком и полностью.

Вот так в моем понимании выглядит расплата за все нехорошее поведение бггг. Старое-доброе ультранасилие и немного ледяной воды
Марк и Мона не просто слишком мягкие, они принимали активное участие в её баловстве, когда она была маленькая, и теперь пожинают плоды. Но я согласна, конечно, они ничего подобного не заслужили, и хорошо, что в тот момент с ними был Дэвид.

Вообще убило, как Маркомоны ее еще оправдать пытаются после всего этого( Это вот прямо как ножом по сердцу, здесь виднее всего насколько тяжелой для них стала потеря Мии. И я очень очень надеюсь, что Флора к своим обещанием отнесется действительно серьезно, хотя пока это и не очень просто представить.

Да( Пытаются оправдать потому что любят, но не знают, как с ней такой совладать и с какой стороны вообще подойти, чтобы весь этот ужас начать разгребать. Это притом, что им обоим уже так хорошо за семьдесят, возраст не тот для таких смертоубийств. А насчет того, исправится Флора или нет, можно будет прочитать уже в следующем отчете :33
Спасибо за коммент, няш! <3<3

Еана Вебер...

- Роберт Паттинсон делает мне предложение мне семь лет, я просыпаюсь и иду по запискам и указателям искать в квартире спрятанный родственниками подарок
- незнакомый доброжелатель заказал на мой адрес самый дорогой сет суши из моей любимой доставки, а я как раз сутки ничего не ела
- школьный враг откуда-то добывает мой телефон, звонит мне, всхлипывает в трубку, и говорит, что был неправ, что у него просто комплексы, и на самом деле это он дура страшная

Надеюсь, ты получила самое ясное представление. Можем переходить к сути.

Ты мой зайчик!
Ответственно заявляю, что это твое самое лучшее вступление к моему отчету!

Нормальный Автор™ забрасывает наследника, скажем, в яму. Потом кидает ему лестницу - но такую, шаткую, ломкую, ступишь мимо - провалишься. И читатель гадает такой, вылезет наследник или не вылезет. Интрига, да?)
Ты поступила несколько иначе - сбросила Флору сразу в овраг. А к ней, вместо лестницы - десять до зубов вооружённых силовиков, которые (так получилось) ненавидят женщин, неформалов, лиц не вполне традиционной ориентации и людей в коротких шортах. В качестве средства самообороны ты бросаешь ей, скажем, клюшку для гольфа (привет от полукретина Нормана Джейкобса). А сама садишься у краешка, подпираешь рукой подбородок, и говоришь ей - ну, давай, выпутывайся <3

До этого момента я не представляла, что именно делала с Флорой, но сейчас, кажется, начала понимать Примерно так оно и выглядит схематично, и я полностью согласна бггг

Вообще, с этого отчёта я окончательно въехала в третье поколение. Т.е. нет, не так, въехала ещё с первого отчёта - даже чуть раньше, когда ты только писала первый отчёт. С этого отчёта я в это поколение влюбилась.
Я уже писала тебе, задолго до начала поколения, как бы не вышло так, что второе так и будет мне интереснее, и ничто новое его не перебьёт.

Ты знаешь, я сама не сразу въехала в третье поколение. Даже несмотря на то, что с финала прошло уже дофига времени, образы персонажей второго поколения все ещё очень яркие. Но вот где-то к концу этого отчета я поняла, что писать о Флоре и её злоключениях мне не менее интересно, чем о злоключениях Мии :3 И я очень рада, что ты мою радость разделяешь!

Вот, в частности, персонажи. Ким и Джиджи запали в душу ещё с того времени, как ты про них спойлерила, когда второе поколение писала. Но вот здесь у меня, похоже, топ любимых персонажей возглавила Сара.
При том что в жизни подобных ей я стараюсь держать на почтенном расстоянии, чтобы не затмить собой их прекрасную незамутнённую веру в мир. Вот, скажем, это:

Сара - темная лошадка поколения, помяни мое слово Но я полностью согласна насчет незамутненности. А ты можешь просто представить, как интересно её писать

На самом деле, я считаю, что хотя бы один такой ребёнок должен быть в семье, где у одного родителя иногда случаются Сутки Тишины.

И опять, я не думала об этом, но теперь задумалась, и поняла, что ты права <3

Если вдруг задумаешься, за что я люблю твою династию - то вот за это. За умение правильные слова располагать в таком порядке, чтобы получались правильные предложения.
Особенную остроту тексту придаёт главное действующее литсо, Флора т.е., через призму восприятия которой вся эта тема и пропускается.

Спасибо <3<3 Главное действующее литсо, кстати, создает проблемы! В отличии от Мии, которая периодически изъяснялась сложными терминами, с Флорой такой номер не прокатывает. Она разговаривает как не особо эрудированная 17-летняя девочка, и я бы никогда не подумала, что это может быть так сложно местами описывать и не звучать как даун

Насчет Дэвида - да! Вот эта сцена с Флорой у машины как раз иллюстрирует мысль, что не все йогурты одинаково полезны не все обязаны разделять отношение к нему Мии и Коссандры. Хотя бы потому что он мало с кем ведет себя как с ними. Над Флорой он вообще издевается, троллит и лезет воспитывать, с чего бы ей его любить?

Умилило, что он Брэмбли курит, хотя приехал в страну, где можно курить что-то хорошеедурные симлендские привычки

скучает

Ещё прекрасно, где он в машине у незамутнённо прекрасной Сары о её секте выспрашивает. Прямо вижу, как она соловьём заливается, а он кивает, слушает внимательно, и такой дададада))

Он именно этим и именно в такой форме занимался, да Ну и эээ.. как бы ясно, что вся эта лабуда его интересовала как зайца - стоп-сигнал

Собственно, что я хочу сказать о Флоре. В первую очередь - она очень Фьюри. Ричарда в ней больше, чем Мии интересно почему
Мне кажется, как-то так мог выглядеть малыш Ричи, если бы не был таким умным родился богатой девочкой, а не бедным мальчиком. Вот знаешь как себя чувствуют люди, которые любят смотреть на каких-нибудь ядовитых змей в террариумах? Вот я так же себя чувствую, когда смотрю на Флору, а вижу Ричарда. Вроде та же змея дикая и необузданная но пока никого не убила, потому что в других условиях росла))

Самое забавное, что чем больше я её пишу, тем сильнее это сходство замечаю! От Мии у неё разве что любовь к справедливости - и то не всегда, а от Фьюри дофига всего, вплоть до манеры выражаться, как ты уже отметила выше :33
Сходств много, но и отличий у них немало, хотя бы потому,что если бы мелкий Ричи был хоть в половину такой дерзкий как Флора, до счастливых шестнадцати лет, когда покинул Медфорд, он бы просто не дожил Ну и умнее он, чо уж Но если выбирать, на которого из родителей Флора хотела быть похожа больше, то ответ всё равно очевиден :3

Семинара я ждала с восторгом средневекового крестьянина, что пришёл посмотреть на публичное колесование.

Кокая изящная метафора. Но чего-то подобного, кстати, Флора и ожидала

А сектантки может и не тупые, но уж очень стараются нимб натянуть на головы Флора ничего не имеет против придурков, но очень не любит придурков лицемерных. Их она считает лицемерками, а Лилу Митчелл - которая ей изначально понравилась - просто поехавшей на этой почве

Лила! Вот ты какая, оказывается) очень её ждала - и вообще, ещё с того-самого-отчета было интересно, как она выглядит. Скрин очень нравится с ней <3 шикарный контраст с прекрасными созданиями. Мне нравится, что даже Флора это отметила. На самом деле, я думаю, какую бы дичь лидер не втирал, чтобы быть лидером, ему надо быть таким. Обладать таким же даром гипнотизировать людей голосом.
Ну и вообще, даже дичь её не очень удивительна - белобраслетные секты это самое место для дергиек, которые устали от привычного им малоконтинентального разврата

Насчет дергиек - это у меня от тебя, между прочим
И Лила да, обладает достаточной харизмой, чтобы располагать к себе незнакомых людей. Если бы Флора не была настроена резко негативно, а просто нейтрально, может, ей бы и удалось её заинтересовать. И тогда это было белобраслетное поколение

Дэвид чертов тролль мне было её жаль, но немного, потому что это слишком смешно Флора там в тему сказала - что, мол, они сейчас все такие святые, а еще год назад по рукам ходили. Пусть она и находится в счастливом неведении насчет этой ситуации, всё же зрит в корень)

А хуже всего для Флоры - осознание того, что она НИКОГДА не узнает, что произошло между Дэвидом и Лилой Митчелл. И что и он, и она это понимают

Уизерс оправдала все мои ожидания - не знаю, на сколько ты её планируешь в отчёты, но она точно попала в список любимых, даже если и эпизодников. Это была очень хорошая попытка объяснить Флоре, как этот мир устроен. На неё, я верю, подействовало. Но недостаточно, чем объясняется присутствие Дэвида в этом отчёте.
Возможно, ей ещё потребуется время. Но что хорошо здесь - за эти полчаса сеанса - Флоре сломали шаблон. Уже одно это привлекло к словам Уизерс её внимание и будет там держать.
Забавно даже, как Флора на всё ведётся. Гонору в ней с дом, а мозгов сообразно характеру ещё не хватает. Чудо, а не сочетание.

Доктор Уизерс как появилась, так и сразу же присоединилась к небольшому списку людей, которые могли бы иметь на Флору хоть какое-то влияние и толк сам сенс инто хё, так что она сто процентов появится ещё в паре эпизодов, как минимум :3
Она действительно сломала шаблон, но Флоре и правда надо больше времени, чтобы всё это осознать и решить, стоит ли слушать добрую тётю с прической пенсионерки

На самом деле, прокол глупый. Флора ради каких-то шмоток рискует тем, ради чего терпела этот дурацкий семинар, тупой саквояж Сары, издевательства дядюшки Дэвида и ещё целую кучу ограничений. Можно было реально пойти переодеться, и не сильно при этом пострадать, и тем обиднее получать за это.

Можно, конечно. Но понимаешь, она ведь уже подсчитала, что была хорошей вооот столько, и обязаны ей за хорошее поведение воооооот сколько. Поэтому и психанула сложно быть 3в

Это было подло.

И именно эта сцена окончательно утвердила в моем сознании её сходство с папой, а не с мамой. Миа, конечно, тоже не райский цветочек, и косячила порядочно, но она не подлая и никогда такой не была.
Ричард - был, но в нём это было так органично, что даже особо не возмущало. Ну да, он плохой человек, what else is new
С Флорой же возмущение вызвало, потому что я всё ещё воспринимаю её как ребёнка. Как пластилин, из которого можно вылепить что-то хорошее, если очень повезёт. И когда я увидела это, картина радостного становления Флоры на путь истинный как-то померкла.

Именно так. Причем она понимает, что накосячила уже в тот момент, когда Дэвид просто смотрит на неё и ещё не подошел. Она глупая, это да, но не настолько плохая, чтобы это нельзя было исправить. Не как Фьюри, короче. Потому что Фьюри на её месте бы разыграл все это как по нотам, а потом все равно получил желаемое, пройдя по головам и оставшись при этом жертвой, а Флора скорее пыталась маркомонов прогнуть и не рассчитала силу.
Ну и получила за это свое.

Флора не такая хрупкая, и, конечно, переживёт, но вот я почувствовала, насколько её это подкосило. Это - ну унизительно как минимум. При том, как болезненно Флора воспринимает любой намёк на унижения, или на чужой контроль над своей персоной.

Унизительно - ключевое, да. Она ведь ему не враг и он не ненавидит её, даже если Флоре так периодически и кажется. Ему хотелось, чтобы наказание полностью соответствовало преступлению, и чтобы ей было так же плохо, как она сделала маркомонам. И ей было :3

Только я уверилась окончательно, какая Флора дрянь, как ты тут же взрываешь мне мой однозадачный в этических вопросах мозг. И вот сперва я металась и думала - чего мне больше хочется, оглушить е' и закопать, или сначала закопать, а потом выкопать и гладить по головке, прося прощения?
Какое-то время я так, в метаниях, и просидела, пока не подумала - а порке но лос дос почему она не может быть травмированной зайкой и мерзкой дрянью одновременно?

*кивает очень довольная собой*
Мне было очень важно показать её двоякость. Она не просто мелкая дрянь, как не просто и бедная травмированная сиротка. Она именно и есть лос дос, и оба этих фактора в ней главенствуют. Таким образом, она сначала творит всякую хрень, а потом искренне горько над ней плачет и обзывает себя последними словами. Плохо иметь такой раздрай в голове, но что поделоть :3

Вспоминаю вопли "мнененужнапомощь" в кабинете Уизерс, и думаю, что на самом деле, она сама не знает, что ей нужно. У нас есть верхний слой Флоры, осознаваемый, на котором она думает. И вот только периодически какая-нибудь дрянь пролазит из более глубоких слоёв - и думаешь, ого.

Да, фишка Флоры в том, что она действительно не знает, что ей надо. Сначала надо, потом не надо, потом опять надо) Как кот, который сначала долго и упорно просит открыть ему дверь, потом ещё сидит и думает перед открытой,хочет ли идти, а потом вообще разворачивается и убегает в другом направлении.

Одну вот вещь тебе ещё скажу напоследок - ты всегда пишешь аъаъаъаъ у меня такой длинный отчет зачем столько писала кто будет это читать - у меня всегда одно и тоже потом, отчёт глотается за секунду, как я его не растягиваю.

Очень хочу дальше. Не бросай нас, пожалуйста, я буду себя хорошо вести

*смотрит на количество слов в новом отчете и очень загадочно улыбается*
Куда я без вас!

Influence...

На самом деле, очень-очень ждали! <3 Привет, рада видеть!

Иии, новые приключения кактусёнка! Буду называть нашу звезду именно так - хоть и зовется Флорой, но на цветок никак не тянет, а вот на кактус - очень даже. К тому же, судя по событиям отчета, сие растение стало ее любимым блюдом, как у тех мышек)

Именно так! И мне очень нравится прозвище кактусенок бггг :333 На кактусах ведь тоже цветы распускаются изредка, но не в этом случае

Даже не буду спрашивать, откуда Флора знает, как выглядит свежий труп - настолько очарована ее попытками досадить Дэвиду. "Он раздражает меня своими нотациями, но я буду до последнего мерзнуть, чтобы получить этих нотаций оптом. Как это он смеет называть безответственным ребенком МЕНЯ? Вот ему, окаянному, буду стоять на ветру до посинения, да еще и пошлю его лесом, чтобы точно проникся моей взрослостью". Чо уж там, плавали, знаем)

Это да, всё именно так как ты написала, от первого до последнего слова Она была бы и рада сесть в машину, причем, Дэвид бы, скорее всего, никакого внимания на это не обратил. Но Флора слишком уверена, что всем до неё есть дело, поэтому демонстративно мёрзнет.
А цвет трупа - так из фильмов же

А вот скрин, увы, нет.
Я понимаю, как хочется сделать ну прям зашибись, чтобы снятое если не на 100, то хотя бы на 90 соответствовало написанному, но... это как раз тот случай, когда проще было бы лучше. Я могу закрыть глаза на странную анимацию рук (хотя, будь скрин моим - не стала бы), но Сара явно идет по воздуху, а не по лестнице, и это, увы, заметно. Да, снимать на лестнице сложно, но можно было снять тот же кадр с той же анимацией на верхней площадке, и как минимум ноги выглядели бы естественно. Я бы вообще сняла крупным планом ноги и саквояж, не заморачиваясь с руками, потому что, повторю, иногда проще значит лучше.

Вот знаешь, если совсем честно, простое решение проблемы пришло мне в голову РОВНО в тот момент, когда я прочитала о нем в твоем комменте Тогда и задумалась, что не нужно было заморачиваться с позами и столбиками, а просто дать ей пройти по лестнице, И ВСЁ. Проще - значит лучше, я полностью согласна, но в тот момент наверное думала о чем-то другом

Хорошая новость: это единственный кадр, к которому у меня были замечания. Остальные намного лучше, особенно после обработки. Мой фаворит - идущая Лила на фоне тюльпанов, там и композиция, и цвет, и обработка просто вау

Большое спасибо! <3 Аплодисменты Софи, если бы не она, я бы никогда не скачала фотошоп и не открыла для себя волшебную силу топаза))

Огромное спасибо за Лилу! Я очень давно о ней думала, и поначалу хотела сделать из неё больше комического персонажа, а потом решила, что ничего комического в ней нет. То есть, ты права, судьба у неё довольно тяжелая. В восьмой параллели она оказалась без документов, без денег, без знакомств и с младенцем на руках, и то, кем смогла стать, говорит многое о её внутренней силе. А женщин она, по иронии, учит быть мягче и слабее. С другой стороны, если она действительно верит в то, что говорит, упрекать её не за что) Но Дэвид всё равно не мог не потроллить

Теперь плавно переходим к тетям психологам. Я поначалу даже позавидовала Флоре - когда о тебе заботятся на таком уровне, это ж круто. А вот ни фига и не круто, у них, видимо, тоже всё, что по инициативе государства, делается через одно место.

Вот тут - в точку. Вроде как инициатива хорошая, потому что она действительно в группе риска, но исполнение - мда. Флора отчасти потому и отнеслась к доктору Уизерс лучше, потому что ощутила, что та не просто часы отсиживает, а действительно интересуется ей. В остальных она чувствовала фальшь,и поэтому бесилась ещё сильнее.

Я всё понимаю, клиенты бывают просто ужасными, но, блин, если у тебя эмоциональный интеллект как у валенка, на фига лезешь работать с людьми? Пиши психологические книжки, глядишь, хотя бы профит будет.

Да! Это даже не психолог так, а школьный социальный педагог, так что я бы не ждала искренней любви и желания помочь бгг

Фьюри, конечно, сабж, ну а Флора просто развлекается, в глубине души веря, что человек после расковыривания внезапно окажется хорошим.

Вот это очень верно. Она занимается чем-то вроде проверки на вшивость и каждый раз замирает в ожидании, что хороший человек действительно останется хорошим. В отличии от папочки-социопата, угу Более того, я уверена, что когда интересные ей люди не проходят этой проверки, она действительно расстраивается, хоть и старается скрыть это за бравадой.

И, собссна, о проблемах. Увидев Флорины каблучищи, я наивно понадеялась, что сверху будет хотя бы маленькое чёрное платье. Но когда я увидела ЭТО, рядом возникла Эльвира и сказала что-то вроде: "Девочка, да у меня нижнее белье в брачную ночь было скромнее" Поэтому я полностью на стороне маркомонов.

Эльвира очень в тему И полностью права, конечно! Я даже больше скажу, найти этот костюм для Флоры было той ещё задачкой, потому что она и так ходит полуголая почти все время, а чтобы маркомоны взбунтовались - это нужно вообще в чем-то диком выйти))

Палку она, конечно, перегнула. Попыталась гнуть свою линию, но не рассчитала силу и улетела в космос. Или в другое измерение, ага. А Дэвид поступил с ней так же, как поступил бы со своей офигевшей в край дочерью, если бы она у него, конечно, была Но чето мне подсказывает, что до таких угрожающих масштабов ничего не дошло бггг

Концовка просто идеальна! Вот только что Флора, по сути, лгала о своей боли, а теперь испытывает ее по-настоящему. Наконец она встряхнулась, позволила себе чувствовать. И это выгодно отличает ее от Фьюри, у которого чувства если и были, то в гомеопатических дозах. Флора не такая, это радует.

Уже писала выше, что главное различие Флоры от папочки в том, что она, в отличие от него, очень часто поступает неосознанно. В силу возраста, подростковости и плохого воспитания. Она проблемная, да, но не злая.

По законам жанра, за таким искренним обещанием причинить добро обычно следует какая-нибудь жесть. Не то чтобы я была против жести, но маркомонов жалко. Они и так, цитируя Флору, сорвали джекпот.

Джекпот как есть, это уж точно

Большое спасибо за комментарий <3333

AstraVi...

привет, рада тебя видеть! Смоей задержкой отчетов по полгода извиняться за задержку комментария вообще не нужно

Что хочу сказать: Флора - май лав, какая ж она шикардосная, при всех её недостатках она такая лапочка. А из недостатков я выделю разве что грубую работу при обработке мозгов окружающих - папин талант в ней недостаточно развит, увы. Да-да, я тот человек, который поддерживает во Флоре то, что осуждала в её папаше. А всё потому, что Ричард был умелым манипулятором, но достаточно бесчувственным, чтобы я его успела невзлюбить, а Флора наоборот - при всей оторванности и девиантности она девочка добрая и слабых в обиду незаслуженно не даст, для меня это очень положительное качество.

Это ты очень точно выделила. Она вроде бы и хочет быть похожей на папу, но, к счастью для себя и окружающих, не особо в этом преуспевает. Папа её был социопат и манипулятор - каких поискать, а Флора - именно девиантная, это да. Бунтует себе по-подростковому, но кто без греха)

И вот эта её попытка манипуляции чувствами Марка и Моны - ну не могу никак за это Флору осудить. Потому что ведь с ней действительно общаются, как с маленьким ребёнком или неразумным животным.

Я никогда не спорю с читателями, если они высказывают точку зрения, отличную от той, что придерживаюсь сама, потому что считаю, что если одни и те же ситуации у разных людей вызывают совершенно разные эмоции - это здорово :3 Значит, написано неоднозначно.
Со своей стороны могу пояснить разве что, про отношение флоры и маркомонов. Они её любят, но ты права, действительно относятся к ней как к ребенку, потому что она и есть ребенок, и в отличие от своей мамы, ранней взрослости не демонстрирует. Даже наоборот)

Конечно, некоторые глупости она делает - взять того же пеликана. Но здесь, я считаю, надо было не наказывать её, а заставить разобраться с последствиями - в зоопарк там его отвезти, штрафы отработать. А то получается, что нашли больное место - музыкальный лагерь - и вертят во все стороны.

Маркомоны - не идеальные воспитатели, увы. Если помнишь, они радостно баловали её все детство, а теперь столкнулись с последствиями, на которые не могут повлиять. Вот и поступают в этой ситуации хоть как-то, лишь бы эффект был. И он есть)

Вот зачем, спрашивается, было её заставлять слушать эту лекцию про женственность? Чтобы разогреть побольше ненависти к миру в целом и лицемерным гуру в частности? Бессмысленно и беспощадно. (Для меня, как для бывшей читательницы Валяевой, это больнющая тема, ух, как меня все эти проповеди женского предназначения злят )

Флора тоже недоумевает Я думаю, тут решающим была просьба Хелен, потому что Сара не хотела ехать одна. Ну и одно наложилось на другое))

О, а Лила - отдельная тема, просто шикарно получилось с ней. Невероятно, как ей подходит эта роль благочестивой наставницы - надо же, кто в святые записалась Что это так на неё повлияло? И что муж по этому поводу говорит?

Думаю, муж не против Чем бы дитё не тешилось, лишь бы не беременело, как говорится.
А что на Лилу повлияло.. ну, она оказалась в незнакомом мире совершенно одна с младенцем на руках. Какое-то время работала санитаркой в полевом госпитале, там же где-то и жила. У неё достаточно тяжелая жизнь была, и я думаю, чего-то такого,вроде "Светлого пути", ей и не хватало. Она ведь дергийка, а они не религиозные, чтобы удариться в религию. Вот она и ударилась в общественную деятельность, и преуспела в этом)

Так, возвращаюсь к Флоре. Очень характерный эпизод с психологом - ей же действительно надо, чтобы с ней общались на равных, она ведь не тупая и понимает, если ей объяснить нормально. Ведь когда на неё не давят, она очень даже приличный человек. Напоминает мне какую-то африкансую акацию, которая отращивает шипы только в условиях наличия рядом травоядных животных, которые её едят.

Какая точная метафора, очень нравится :33
Да, с ней точно нужно общаться на равных. У неё неплохие отношения с Хелен как раз из-за того, что та на неё не давит и старается вразумлять без крови, в отличие от. А доктор Уизерс просто профессионал своего дела, так что, думаю, пациент скорее жив, чем мёртв

А с вечеринкой тоже несостыковочка. Она только спустилась, а дверь уже заперта - её, похоже, не собирались отпускать независимо от наряда. Наряд, кстати, не сильно отличается от того, что Флора каждый день носит. Каблуки вот лишние были - не самая удобная обувь для неё, судя по всему.

Насчет двери не подумала)) У меня в голове все выглядело невинно, что мол они просто заперли двери, на ночь глядя, но интересно, что это привлекло твое внимание))
Про наряд - ну блин, а я так старалась по задумке, это должно было быть НАСТОЛЬКО ужасным ужасом, что даже толерантные маркомоны взбунтовались

И Дэвида не считаю правым, какими бы благими намерениями он ни руководствовался. Если она так ему небезразлична, поговорил бы с ней сразу в спокойной обстановке, без подтруниваний и издевательств - глядишь, и решились бы большинство проблем. Или она для него как тёмное пятно цвета Фьюри на светлой памяти Мии? Конечно, Миа была более осознанная и разумная в этом возрасте, но у неё были родители, которые к ней относились как к равной, и не умерли во цвете лет.

Дэвид, как бы так сказать... тоже далеко не идеальный воспитатель. Вот солдат в армии муштровать - это да, а с подростковыми истериками возиться - не его. Он бы мог поговорить с ней, это факт, но Флора своим поступком и словами перечеркнула возможность мирного разрешения конфликта. Вот если бы она со слезами и соплями пошла переодеваться, он бы, может, и пошел за ней следом и попытался поговорить, а так - нет.

В этой фразе мне видится, что Флора, осознанно или нет, пытается быть похожей на отца, вообще-то горячо любимого, который не может не быть для неё примером для подражания. И её несчастье в том, что папа не успел её научить быть такой, чтобы получать своё и при этом чтобы общество принимало, и она сама вынуждена учиться на своих ошибках.

Так и есть,ты совершенно права. Она действительно очень хочет быть похожей на отца, но поскольку толком не знает его бэкграунда и как он стал тем, кем стал, для неё это что-то вроде игры в жмурки в темноте. Вроде пытается что-то сделать, вроде старается, а все мимо. С другой стороны, если бы Фьюри был жив.. это была бы совершенно другая история :33

Безысходность. Папа бы понял, принял и защитил, подсказал бы решение и научил, как правильно. Но папы нет.

И папа бы уж точно вставил мозги на место,а потом в доступной форме научил, что можно и как можно, а чего точно нельзя. Но папы нет

Прекрасный коммент, была очень рада тебя видеть
Отдельное спасибо за альтернативную точку зрения, мне одинаково приятно читать и как читатели соглашаются,и не соглашаются. По-моему, это очень круто :3

song2...

привет и добро пожаловать!
В первую очередь хочу отметить, что мне очень-очень нравится твоя манера выражаться (писать?)
И таки да, перерывчик вышел огромный, но клянусь, у меня были причины))

Ну так вот.
Честно признаюсь, у меня адаптация к третьему поколению после бомбического (сначала тут была куча восторженных эпитетов, многоточий, междометий, но, черт, мы тут все взрослые люди, и нужно держать себя в руках) второго проходит нелегко. Мне безумно не хватает великолепной Мии, безумного Фьюри (aka Ганнибал-Лектер-в-теле-солиста-Arctic-Monkeys), но это династия Томпсон, а не бразильский сериал, так что герои должны красиво и вовремя уходить, а сюжет - двигаться дальше)

Люблю честное мнение :3
Мне и самой было очень сложно переходить от одного поколения к другому, не стану скрывать. Особенно в свете того, что с теми героями я как будто физически срослась)) Так что очень понимаю :3
И блин, мне дико нравится подобранный образ Фьюри Шикарно сказано

Флора (с такой-то наследственностью, таким-то прошлым) совершенно точно и дальше будет личностью неординарной и не даст заскучать. Очень интересно будет посмотреть, как она выполнит династийный долг - рождение наследника)

С её любовью к алкоголю и случайным половым контактам - да как нефиг
Шучу, конечно, это было бы слишком просто)) Её поколение только началось, и ей предстоит очень много приключений впереди :3

И еще: надеюсь, раскаявшаяся (?) после устроенной Дэвидом взбучки наследница не решит податься в секту прилежных женушек и стать блаженной принцессой и почетным членом Клуба садоводов)) Это будет какой-то сюр)

Сюр - это ещё слабо сказано Но нет, на такое она способна пойти только после лечебной лоботомии, не меньше. И все равно это будет уж слишком напоминать "Стэпфордских жен" :33

Я, как бывший попугай-антоцианинщик, безумно завидую Флоре, чья шевелюра не портится от частых (ежедневных?) экспериментов. Вот бы кто в нашем мире изобрел такую краску - цены бы ему не было)

Это точно :3 В новом отчете об этом будет небольшая ремарка, надеюсь, хоть немного ясности внесет)

Большое спасибо за комментарий, буду рада видеть снова <33

Всем привет, не прошло и полугода, как я написала новый отчет :3
Кроме всего прочего, он содержит зашкаливающее количество саундтреков - некоторые из них для настроения, остальные - просто для атмосферы <3
Ещё для реализма я решила взять дополнительное ограничение "Платное образование", уж очень крутое :3
Всех люблю!

Я просыпаюсь, и темнота сгущается.
Темнота под ногами и над головой, за спиной и перед глазами. Медленно поворачиваю голову из стороны в сторону и не вижу ничего, кроме бесконечной необъятной темноты вокруг.
Темнота окутывает меня.
Протягиваю руку и осторожно шевелю каждым пальцем по очереди. На ногтях всё тот же ободранный фиолетовый лак, но кожа как будто подсвечивается изнутри и кажется ещё светлее. Интересно, я действительно вижу свою руку или просто знаю, как она должна выглядеть?
Сознание отказывается воспринимать происходящее как реальность, и мне не страшно.
Я медленно поднимаюсь на ноги и делаю шаг. А потом ещё один. Почему-то кажется, что они должны сопровождаться гулким эхом, но никакого эха не слышно.
Нет вообще ничего, кроме темноты и тишины, но меня это по какой-то причине не пугает. Очень странно.
Темнота резко перестает сгущаться и становится многослойной, почти осязаемой. Впереди мелькает что-то цветное, и я прибавляю шагу.

«Зачем он их убил?» - вопрошает обложка книги. Пока протягиваю к ней руку, под громким названием в реальном времени появляется приписка каллиграфическим почерком. Читать нет необходимости, я и так знаю, что там написано, - «О Генрихе VIII и его женах».
Передо мной книга-ключ из папиного шкафа.
До корешка книги остается всего несколько миллиметров, когда я передумываю трогать её и убираю руку.
А потом до меня доходит. Ведь если ключ на полу…
Книжный шкаф появляется из ниоткуда, и я даже не успеваю этому удивиться. Толкаю его, но он легко подчиняется и открывает проход.
Неосязаемую тишину в темноте тут же нарушают чьи-то голоса, и я прислушиваюсь. Хоть они и кажутся смутно знакомыми, разобрать все равно не получается.
Первый голос раздражен. Разговаривает быстро и хлестко, а реплики выплевывает. Кажется, нервничает. Второй - наоборот. Не кричит, не спорит. Отвечает изредка и звучит при этом лениво и мягко, даже нежно.
Прислоняюсь к книжному шкафу, и перед глазами сразу возникает сцена из детства: папа за столом, мама напротив, портрет благородной дамы на стене. Их образы размытые, нечеткие, но всё равно достаточно узнаваемые.
- Что вы делаете? Ссоритесь? – спрашиваю я и тут же ловлю себя на мысли, что хотела спросить (или сказать?) что-то совсем другое. Очень странно.
Мама поворачивает ко мне голову, и я замираю. Она не успевает стереть раздражение с лица и смотрит недовольно. А когда перевожу взгляд на папу, сердце ёкает, потому что на его лице тоже написано раздражение, пусть и менее явное. «Что ты здесь забыла?» - называется этот его взгляд.
- А сама как считаешь? – резко бросает мама, и я отшатываюсь. Ударяюсь спиной о шкаф. – Если бы я тебя не родила, в жизни бы не поверила, что ты – моя дочь.
От осознания, что ссорятся они из-за меня, на глаза наворачиваются слёзы. Мама раздраженно хмурится и говорит подобрать сопли. Я подчиняюсь, но смотрю на папу – как и всегда, когда ищу поддержки – а он только пожимает плечами.
- В твоем возрасте у меня была работа, - наконец, произносит он и кивает на маму, как говоря «и неё тоже».
Он никогда не повышает на меня голоса, не ругает и не наказывает, но сейчас я отчетливо слышу в его словах разочарование. Я разочаровала его.

- Вы поэтому ушли?
Мама с папой ничего не отвечают, но я мелко качаю головой. Они ведь не могли уйти, потому что я была плохой дочерью и подвела их? Или могли? Раз они уже ссорились из-за меня…
- Сейчас опять рыдать начнет, - буднично комментирует мама, и я давлюсь всхлипом. Пытаюсь утереть глаза, но рука остается совершенно сухой.
- Не начнет, - не глядя на неё, возражает папа и обращается ко мне. – Ты ещё можешь всё исправить.
Он не злится. Он никогда на меня не злится, я знаю. Но голос его не звучит тепло. Звучит отстранённо.
- Как?
- Ты знаешь как, - отвечает мама и возвращается в ту позу, в которой стояла, когда я её заметила. Больше она ничего не говорит.
- Тогда вы вернетесь?? – хочу сделать шаг вперед, но что-то не пускает. Будто натыкаюсь на неосязаемую преграду. – Я буду хорошей, обещаю! Я всё сделаю, как вы скажете! Вы же вернетесь?!
Папа вздыхает и ничего не отвечает. Его руки медленно возвращаются на клавиатуру. Я знаю, что сейчас он повернет голову обратно к монитору ноутбука, и всё закончится.
- Пожалуйста, папа! – кричу я, и, кажется, опять начинаю плакать. Мама была права. – Можно я тогда пойду с вами?? Я не хочу быть одна!
- Ты не можешь пойти с нами, - возражает папа, полностью игнорируя последнее восклицание. Почему-то мне кажется, он скажет «ещё не время» или что-то вроде того, но он вместо этого невесело улыбается и отворачивает голову к монитору. – Потому что ходить не умеешь.

Распахнув глаза, я притянула к себе затекшую ногу и от боли втянула воздух сквозь зубы. Раньше у меня не было судорог, особенно во сне, и я вообще не представляла, что нужно делать, чтобы как-то это прекратить.
От любой попытки пошевелить ступней делалось только хуже. Я постаралась вообще не шевелиться и перевела страдальческий взгляд на катану в ножнах прямо над собой. Нужно было подумать, чем чревата ночевка на узком диване, ещё и сложившись в три погибели.
Боль постепенно начала отступать, и я, уже наученная горьким опытом, сначала осторожно пошевелила пальцами и только потом выпрямила ногу. В голове снова мелькнуло сказанное напоследок «ходить не умеешь», и я усмехнулась. Бедный мозг так отчаянно пытался дать понять, насколько неудобно телу, что даже в сон умудрился это вписать. В ситуации, конечно, были и плюсы – я даже думать не хотела, какой была бы папина последняя реплика, если бы мозг сигналил, что моему телу необходимо в туалет. Приснится же…
Сквозь плотные шторы пробивался солнечный свет, и я ощутила облегчение, что та ужасная ночь наконец закончилась. Родители не снились уже давно, но их появление не слишком меня удивило. Вчерашний кордебалет ещё долго будет аукаться в подсознании, пока уступит место новым впечатлениям. Я медленно доковыляла до папиного мини-бара.
Сколько помню, мама с папой все время что-то пили. Папа мог с утра пораньше налить себе виски и тянуть один стакан до обеда, а маму с бокалом красного я видела не реже, чем с какими-то документами по работе. Обычно ей удавалось одно с другим совмещать. Дедушка ворчал, что ребенок вырастет и решит, что её родители – алкоголики, или, хуже того, возьмет пример. Не помню, что именно отвечали родители, но стаканы, бокалы и бутылки так никуда и не делись.
Я не считала их алкоголиками, потому что была твердо убеждена, что алкоголики – это те, кто каждый день напиваются в стельку. Потом трезвеют, похмеляются и снова идут напиваться. Мама с папой вообще никогда не напивались – более того, даже слегка поддатыми мне их видеть не приходилось. Опасение дедушки не оправдалось: тяга к бытовому пьянству мне не передалась. Я не видела смысла в растягивании пары бокалов на полдня, и если собиралась накачиваться алкоголем, то подходила к этому вопросу основательно.
Зажав между ног пыльную бутылку, я вставила острый конец штопора в пробку и с силой потянула на себя. Пробка не поддалась, я выругалась и снова вставила выпавший штопор в углубление. На этот раз нажала мягче, и пробка выскочила из бутылки с характерным приглушенным звуком. Вино пила обычно Джиджи, она же говорила, что ему обязательно нужно дать «подышать». Ну, подышать так подышать. Оставив бутылку на столе, я извлекла из нижнего отсека мини-бара бокал на тонкой ножке и уже собралась плеснуть вина, как вовремя посмотрела сквозь него на свет. Ким бы от такого точно стошнило, и этой мысли я улыбнулась. А протерев пыльный бокал краем пижамы, всё-таки налила и залезла обратно на стол.

Взгляд устремился к противоположной стене. Раньше там висел мамин портрет – тот самый, что папа подарил ей на тридцатый день рождения. Когда я была младше, то на полном серьезе считала, что папа сам его написал, и была очень удивлена, когда он сказал, что не имел к этому отношения. Я любила этот портрет, а когда научилась снимать его со стены, ставила рядом с собой и подолгу всматривалась в мельчайшие детали. Окружающие любили повторять, как сильно я похожа на папу, и я была с этим согласна. Но мамин портрет помог понять, что, возможно, единственной чертой, которая передалась мне не от папы, а от мамы, были её глаза. Примерно через год после маминого исчезновения портрет ни с того – ни с сего упал, и рама раскололась пополам. А через несколько дней бабушке с дедушкой сообщили, что маму нашли мертвой. Раму так и не починили, а сам портрет куда-то исчез, и я его больше не видела.
От первого глотка вина натурально передернуло. Я скривилась и поискала глазами, куда эту дрянь можно выплюнуть, но так и не нашла. Дрянь в итоге пришлось проглотить, отчего меня снова передернуло. Развернув бутылку этикеткой к себе, я обнаружила, что она была полностью на французском. Французского я не знала, да и в вине не разбиралась, но совершенно не представляла, как его можно пить в тех количествах, в которых пили родители, и не плеваться.
Попытка провалилась с треском, но чего-то такого, наверное, и следовало ожидать. Если я хотела стать похожей на родителей, начинать с бытового пьянства было такой себе идеей. Совсем как в математике, которая никогда мне не давалась – если решение задачи кажется слишком легким, значит, в конечном итоге, оно точно будет неверным. Самый легкий путь никак не мог оказаться самым правильным, это я знала точно.
Во сне мама упомянула о работе. Я отодвинула бокал с богомерзки вином подальше от себя и задумалась. Джиджи работала официанткой в ночном клубе – и не только на каникулах, а круглый год, три раза в неделю приходя в школу сразу после смены. Ким работала на полставки в ателье, причем не пуговицы перешивала, а шила одежду с нуля. Обсуждала с заказчиками фасон, выбирала ткань, ездила на примерки. Кроме того, она как-то умудрялась хорошо учиться и присматривать за малолетним братом. Даже Малыш – и тот где-то работал. Одна я болталась без дела, и такое положение вещей резко перестало устраивать.
Можно сто раз попросить прощения у бабушки с дедушкой, ещё сто раз поваляться у них в ногах и пообещать исправиться, но все это так и останется словами и обещаниями, если ничего не предпринять. А если они узнают, что я устроилась на работу, то сразу поймут, насколько я изменилась. Спрыгнув со стола, я достала из ящика листок бумаги с ручкой и принялась вдохновенно выписывать имена многочисленных знакомых, которые могли бы помочь с трудоустройством. Знакомых много, думала я, кто-нибудь точно да поможет.
Примерно через полчаса воодушевления поубавилось. Как выяснилось в процессе, работу на лето нормальные люди искали с весны, и сейчас, в середине июня, все оказалось занято намертво. А где не намертво, там требовались навыки, которыми я не обладала. Положив трубку в десятый раз, я вздохнула и зачеркнула предпоследнее имя из списка. Винить было некого, я сама спохватилась слишком поздно. Последним в списке значился Малыш, и я набрала его без особой надежды на успех.
- Привет, Флора, - поздоровался он буквально через два гудка, и я от неожиданности забыла, что хотела сказать. Примотан у него к руке этот телефон, что ли?
- Привет, - отозвалась я, рисуя на измочаленном листке новые узоры ручкой. – Может, знаешь кого-нибудь, кому нужны сотрудники на лето? В магазин там, на склад, на кухню в ресторане, куда угодно. Я работу ищу.
И сама с себя вздохнула. Откуда Малышу, который ни с кем, кроме моих друзей, не общался, кого-нибудь знать?
- Ты серьезно? – спросил он, и я закатила глаза. Даже Ким с Джиджи отреагировали разными вариациями этой фразы. С другой стороны, я бы и сама ещё вчера не поверила, что всерьез займусь поисками работы. – Моя мама как раз вчера уволила сотрудницу из магазина…
Я выронила ручку и тут же села ровно.
- Спрошу у неё и перезвоню, хорошо?
- Буду ждать.
Положив телефон на стол, я сцепила пальцы и принялась медитировать. Экран оставался черным минут десять, а когда на нём снова загорелся «Малыш», я ответила максимально ровным тоном, на который была в тот момент способна.
- Флоренс, добрый день, - раздался из трубки незнакомый женский голос, и я на всякий случая снова посмотрела на экран телефона. – Я Иоланда Купер, мама Томаса.
- Здравствуйте, мэм, - вежливо поздоровалась я, тут же представив перед собой женщину за сорок, непременно со стрижкой каре и тонкими, накрашенными красной помадой губами.
- Томас сказал, что ты ищешь работу. Обычно я нанимаю сотрудников через агентства, но учитывая последний неприятный опыт… Да и Томас очень хорошо о тебе отзывался. Это правда, что у тебя музыкальное образование?
Из-за манеры перескакивать с темы на тему понять её требовало определенных усилий.
- Я закончила музыкальную школу по классу фортепиано.
- Окончила, - раздалось из трубки.
- Простите?
- Школу оканчивают, а не заканчивают. Говорить так грамматически неверно, - пояснила мама Малыша. Повисла неловкая пауза. Впрочем, неловкой она была, наверное, для меня одной. Бедный её муж. – Но это мелочи… Хорошо, что у тебя есть знания, потому что магазин у меня музыкальный.
- То есть, вы берете меня? – нетерпеливо спросила я, опасаясь, что её снова унесет в словоблудие. – А.. я хотела сказать, что учусь в школе. Если есть возможность работы после обеда, то я могла бы…
- Думаю, к осени я найду продавщицу на полную ставку, - прервала мама Малыша, - Или даже раньше. Так что если ты согласна поработать месяца полтора-два, то очень бы меня выручила.
Я задумалась. Если всё-таки поеду в музыкальный лагерь, такое условие было очень кстати. Как раз не нужно буде отпрашиваться, в случае чего.
- Я готова выйти хоть сегодня.
- Прекрасно, – «обрадовалась» мама Малыша, хотя тон её не изменился ни на йоту. Как будто все было решено уже давно. Я собиралась положить трубку, как снова услышала её голос. – И ещё один момент, Флоренс. Последняя продавщица пила алкоголь на рабочем месте, и я уволила её, как только заметила. Как у тебя с вредными привычками? Пьешь, может, куришь?
- Что вы, мэм, - понизила голос я, пристально глядя на красное вино в бокале на другом конце стола, - как можно. Мне даже запах алкоголя неприятен.

***

Мама Малыша оказалась очень деловой и очень энергичной женщиной немного за сорок. Помимо огромного количества сумочек со звериным принтом, она обладала непререкаемой манерой речи и вообще производила впечатление человека, которому всегда до всего есть дело. К счастью, полноценного собеседника в моем лице она не искала и просто раздавала указания направо и налево. Я, в свою очередь, ограничивалась короткими «да, мэм», «нет, мэм», «все ясно, мэм» и первые дни в магазине работала под её чутким руководством.
Мне было показано, как именно (и никак иначе) следовало мыть витрины, какими полотенцами и как часто протирать пыль, а так же, как снимать кассу и каких посетителей магазина выпроваживать сразу, а вокруг каких кружить. Я молча кивала гривой на все указания и не могла дождаться, когда же она, наконец, свалит. За несколько дней бок о бок с мамой Малыша, я прониклась к нему глубоким уважением, потому что лишь человек с ангельским терпением мог выносить кого-то вроде Иоланды Купер на протяжении долгого времени.
Работа оказалась несложной. От меня требовалось открывать магазин ровно в десять и закрывать в шесть, а восемь часов между этими событиями следить, чтобы потенциальные покупатели ничего не украли и не повредили. И если журналы и всякая мелочевка маму Малыша волновала постольку-поскольку, то рассказами о бесценной электрогитаре и синтезаторе был вынесен весь мозг. Я знала, сколько стоил синтезатор – дома стоял точно такой же, но спорить, конечно, не стала.
Часов до двенадцати магазин обычно пустовал, а потом в него начинали стекаться покупатели. Люди моего возраста обычно не покупали ничего и просто слонялись вдоль стендов с журналами. Люди постарше эти журналы периодически покупали, а всякое старичьё – якобы из ценителей старого рока – периодически интересовалось, не завезли ли коллекционные издания пластинок. Пластинки не завозили никогда, но это их, конечно, не останавливало.

В целом работать мне нравилось. Я слушала музыку целыми днями, говорила о музыке целыми днями и, главное, сама выбирала, какая именно музыка будет играть. Единственным смущающим моментом были недомузыканты, которые, только завидев инструменты, пытались что-нибудь наиграть. Лавры Джимми Хендрикса и Владимира Ашкенази явно не давали этим ребятам покоя, но навыка обычно хватало на какой-то дикий примитив, вроде «Собачьего вальса». В особо тяжелых случаях окружающим предлагалось слушать музыку собственного сочинения.
Не то что бы я была против самовыражения. Просто в какой-то момент очень отчетливо поняла, что если ещё раз услышу корявое исполнения «Дыма над водой», то исполнителя постигнет участь Джона Леннона. Именно поэтому я распечатала и расклеила по всему магазину «убедительные просьбы» не прикасаться к инструментам, если не умеете играть что-нибудь приличное. Под запрет попадали как заезженные рокерские мотивы, там и всякая другая ересь, не требовавшая техники исполнения. Праздно шатающихся в магазине поубавилось, и мама Малыша поначалу забеспокоилась, но мне удалось убедить её, что такие меры – только на пользу. В конце концов, в магазин стали заглядывать интеллигентные люди, а один из них купил целую стереосистему. Я была очень довольна собой.
Периодически заглядывали Ким и Джиджи – сначала потому что не поверили, что я и впрямь нашла работу, а позже, потому что обнаружили в кофейне неподалеку нечеловечески вкусный карамельный маккиато, который приносили и мне в том числе. Пару раз заходил Малыш. Когда он пришел в первый раз, я как раз отгоняла немытого рокера с длинными сальными патлами от электрогитары, так что пообщаться не удалось, а во второй, минут десять спустя явилась его мама, и он поспешил сбежать. Не могла его винить. А однажды, когда в очередной раз натирала витрины, на парковке метрах в пятидесяти заметила дедушкину машину. Магазин находился в противоположной стороне от нашего дома, и ехать сюда безо всякой причины им точно было незачем. Понаблюдав за мной какое-то время, бабушка с дедушкой удалились и больше не приезжали, а наши отношения как-то сами собой вышли из состояния холодной войны.

***

- И чтобы я вас больше здесь не видела! – крикнула я вслед улепетывающим малявкам.
Мелкие поганцы улучили момент, когда я вышла поговорить по телефону и тут же, в четыре руки попытались наиграть главный саундтрек из «Миднайт Лейк» на синтезаторе. Ключевое слово тут – попытались. Само собой, я сразу же вернулась и прекратила изнасилование инструмента.
К концу июня лето, наконец, пришло в Блоссомпорт, а люди переоделись в легкую одежду и перестали носить с собой осенние куртки и плащи. Климат наш хорошо описывался выражением «девять месяцев ждать лета, чтобы получить три месяца разочарования», поэтому, когда хорошая погода всё-таки наступала, её ловили как могли. Магазин пустовал, и я облокотилась о холодный прилавок из искусственного гранита. Взгляд упал на оставленные какой-то девочкой ноты для фортепиано. Девочка пришла с папой, который сделал пару кругов по магазину, а потом встал над душой и принялся то демонстративно смотреть на часы каждые две минуты, то подгонять её, то нудно напоминать, как их где-то «ждут, а они опаздывают». В итоге он так её достал, что она просто вылетела из магазина.
Один из нотных листов, подхваченный с пюпитра воздушным потоком из кондиционера, описал в воздухе кривую дугу и спикировал на пол, прямо мне под ноги. Подняв лист, я машинально пробежалась взглядом по строчкам и поняла, что знаю это произведение. Первый ноктюрн, си-бемоль минор Фредерика Шопена был моим выпускным произведением в музыкальной школе. Технически сложная вещь, но я настояла, что буду играть именно его, а не второй ноктюрн, который был полегче из-за более спокойного ритма.
С окончания музыкальной школы прошло почти пять лет, но я до сих пор хорошо помнила и начальную постановку рук, и темп – умеренное ларгетто, хотя мне всегда нравилось играть чуть более оживленно, чем того требовал канон. Дома я не садилась за инструмент почти месяц – сначала из-за вечеринки по случаю окончанию учебного года, потом из-за случая с пеликаном, потом просто не до того было, и теперь я чувствовала за это стыд. Когда была маленькой, чуть ли не спала за синтезатором, а сейчас что? Попытаться сыграть Шопена без тренировки было, как минимум, амбициозно, но не попытаться я не могла. Хотя бы ради того, чтобы мотивировать себя снова начать играть.
Пальцы легли на клавиши, и я закрыла глаза. Начало прекрасно помнила и без нот.

Frédéric Chopin - Nocturne Op. 9 No. 1

В детстве мне нравилось визуализировать музыку. Любое произведение, что я играла, всегда имело определённую ассоциацию. Ассоциация к первому ноктюрну Шопена – играла я его в первый или двести первый раз – оставалась одинаковой. Вместо клавиш я представляла зеркальную водную гладь, а вместо своих пальцев – капли дождя. Почему в голову приходил именно дождь на озере, я понятия не имела, но представить ничего другого не могла.
Я играла медленно, намного медленнее, чем хотелось бы, и это очень раздражало. Пальцы должны были напоминать капли дождя, но напоминали деревянные обрубки и совсем отказывались шевелиться. С другой стороны, чего я хотела, без практики сесть и сходу сыграть как Артур Рубинштейн?
- Снизь темп, - услышав за спиной голос, я вздрогнула не столько от неожиданности, сколько из-за того, что узнала его. Невозможно не узнать. На плечо легла знакомая сухопарая ладонь, и я тут же уловила в воздухе нотки жасмина и лаванды, – и играй Анданте.
Мисс Арлин всегда ставила технику выше темпа. Когда другие учителя восторгались, насколько быстро мои маленькие пальцы порхали по клавишам фортепиано, она заставляла замедляться и раз за разом прорабатывать сложные переходы, пока они не начинали сниться. Зато я точно знала, что если мисс Арлин меня хвалила в своей обычной сдержанной манере, значит сыграла я действительно хорошо.
Послушно снизив темп до такого, который физически могла осилить, я заиграла свободнее. Пальцы скорее поглаживали клавиши, чем нажимали на них, и наконец, мне стало нравиться то, что получалось. Больше всего в тот момент мне хотелось бросить ноктюрн на середине, но я знала, что мисс Арлин этого точно не одобрит. И продолжала.
Наконец, после быстрого крещендо в самом конце, мелодия пошла на спад и завершилась мягким пианиссимо. Я выждала положенные три секунды, чтобы дать звуку «растечься», как нас учили, и только тогда развернулась на стуле и бросилась мисс Арлин на шею.
- Тише-тише! – засмеялась она, нежно и по-матерински обнимая меня в ответ. Она также обнимала меня и в шесть, и в десять, и в двенадцать, и вот теперь, в семнадцать лет. Как будто последний раз мы виделись вчера, а не почти два года назад.
- Что вы здесь делаете?! - наконец отпустив её, я сделала шаг назад.
- Живу в соседнем доме, - с улыбкой ответила она, и я широко улыбнулась в ответ. – И ни разу, с тех пор как этот магазин открылся, я не слышала здесь Шопена, тем более, вживую. Стало интересно, и спустилась. А в процессе узнала исполнение.
Учителя в музыкальной школе часто хвалили меня – за хороший слух, голос или подготовленность к занятиям, и я воспринимала это как что-то само собой разумеющееся. Мисс Арлин же удавалось заставить самооценку воспарить одной-двумя фразами.
- Вы узнали моё исполнение??
- Конечно, - её улыбка стала немного лукавой, и она легко ущипнула меня за щеку. Я не отстранилась. – На моей памяти очень немногие пытались усложнить и без того непростое произведение ускоренным ритмом. Но ты знаешь моё мнение на этот счет. Если страдает техника, о скорости нужно забыть. А у тебя она страдает, во всяком случае, сейчас.
Мисс Арлин ответила на невысказанный вопрос, и я прикусила язык. Стало стыдно, хотя она меня и не ругала, а просто констатировала факт. А от мысли, что два года назад я играла лучше, чем сегодня, сделалось совсем паршиво. Мисс Арлин, должно быть, заметила перемену в моем настроении и сцепила пальцы перед собой.
- Ты талантливая девочка, - сказала она после небольшой паузы, - но я не устану повторять, что..
-... лень убивает самый великий талант, - со вздохом произнесла я с ней в унисон, а потом зачем-то сочла нужным прояснить и без того очевидный момент, - я просто давно не тренировалась...
- Ну вот видишь, - согласно кивнула она, будто я сказала что-то, чего она не знала сама. – Может быть, сходим пообедаем? Так давно тебя не видела.
Я с сомнением посмотрела на часы. Мама Малыша раз собиралась явиться сегодня, чтобы самолично снять кассу и провести инвентаризацию. Время она, конечно, не уточняла, да и положенный мне «обед» не мог превышать получаса в день. Есть на бегу, особенно с мисс Арлин, не улыбалось совершенно, и я скисла.
- Или... – снова обратилась ко мне она, - если тебе нельзя уходить, можем просто выпить кофе.
И я снова просияла.
- Давайте я сбегаю в кофейню, она здесь рядом! Вам нравится карамельный маккиато?? Это самое вкусное, что я пила вообще в жизни, теперь всем рекомендую!
Мисс Арлин снова засмеялась и кивнула.

- Расскажи, чем ты занимаешься, - попросила мисс Арлин, когда я вернулась с двумя картонными стаканчиками, и мы расположились на скамейке перед входом. – Кроме работы в магазине, я имею в виду.
Солнце уже успело войти в зенит, но широкий козырек магазина надежно укрывал нас от солнечных лучей.
- У меня сейчас каникулы, так что.. ничем особенным, - уклончиво ответила я подобрала под себя ноги. – Друзья все тоже работают, так что решила не сидеть без дела.
- А сколько тебе ещё учиться? – мисс Арлин сняла со стаканчика темную крышку и размешала в нем сахар длинной деревянной палочкой. – Год-два?
- Это последний год.
- А потом? Из тебя бы вышла хорошая пианистка. Не задумывалась пока, куда собираешься поступать?
Мисс Арлин смотрела участливо и по-доброму, но я все равно сделала глоток маккиато, прежде чем ответить.
Она смотрела на меня так же, как в детстве, когда я не выучила какую-то заданную гамму и вместо того, чтобы просто признаться в этом, придумала проникновенную отговорку. Мне было лет семь или меньше, но уже тогда я поняла, что мисс Арлин не поверила ни одному моему слову. Она ничего на этот счет не сказала, но жгучее чувство стыда – от того что я ей соврала, а она это поняла – я помнила до сих пор. С того случая прошло десять лет, и в искусстве сочинять на ходу я преуспела настолько, что теперь мало кто был способен меня в этом сходу уличить. Но сейчас я смотрела в почти прозрачные проницательные глаза и очень отчетливо понимала, что врать ей я так и не научилась.
- Я не собираюсь поступать, - вздохнула я и приготовилась к шквалу вопросов. Мисс Арлин ничего не ответила и тоже сделала глоток кофе. – Хочу остаться здесь и писать музыку. Может, где-нибудь выступать. Но больше всего хочу, чтобы от меня отстали с учёбой и дали делать то, что хочу.
Странным образом, последняя фраза звучала намного серьезнее и весомее у меня в голове. Стоило произнести её вслух, чтобы осознать ошибку. Я была почти уверена, что мисс Арлин отреагирует как бабушка, услышь она от меня что-то подобное. Но мисс Арлин не усмехнулась, не покачала головой и никаким иным образом не дала понять, что посчитала мою мысль «подростковой». Она лишь задумчиво увела губы в сторону.
- Вы не согласны? – первая не выдержала молчания я и снова заняла оборонительную позицию.
- Я не знаю. Имею в виду, если ты действительно этого хочешь... – она неопределенно пожала плечами, и я точно так же увела губы в сторону. Она не осуждала мой выбор, не пыталась переубедить, но и поддержки не высказывала. – А ты уверена, что у тебя для этого достаточно знаний? Писать музыку не так просто как кажется.
Ответить на это было нечего. Я и сама задумывалась об этом пару раз, но так ни к чему и не пришла. Нежелание учиться оказалось сильнее здравого смысла.
- Не пойми меня неправильно, - тонкая ладонь легла на плечо, и я снова посмотрела мисс Арлин в глаза, - я не пытаюсь оспаривать твои решения. Если ты решила именно так, значит у тебя были на то основания.
- Но?
- Но меня беспокоит, что ты.. как бы сказать.. выбираешь путь наименьшего сопротивления. Ты ведь талантливая девочка, Флора, - снова повторила она, и я тяжело вздохнула, примерно представляя, что сейчас услышу. – Неужели работать в музыкальном магазине и выступать на разогреве перед чужими выступлениями – это твой предел?
- Я не знаю, где мой предел, мисс Арлин. Мне никто никогда о нём не говорил.
Больше всего на свете я сейчас боялась взглянуть её в лицо и увидеть на нём разочарование. Я могла разочаровывать бабушку с дедушкой, школьных учителей, государственных психологов, но не мисс Арлин.
- Я тоже не знаю, где твой предел. Это тебе предстоит выяснить самой - наконец отважившись взглянуть ей в лицо, я с облегчением обнаружила искреннюю улыбку. – Но могу с уверенностью заявить, что он намного дальше, чем тебе кажется.
Я хотела что-то на это ответить, но не успела. Из-за поворота показался белый джип Паджеро, а кислое выражение лица мамы Малыша можно было отлично рассмотреть даже с расстояния пятидесяти метров. Мисс Арлин правильно поняла мой недовольный взгляд и поднялась со скамейки, держа пустой стаканчик из-под кофе пред собой. Вот именно сегодня ей понадобилось посчитать эту кассу. Именно сегодня она приехала вовремя.
- Заходите ко мне, ладно? - попросила я напоследок.
Мисс Арлин кивнула и обняла меня на прощание.

***

- Твоя мать там опять какую-то херню смотрит, - лишь убедившись, что плотно прикрыла за собой дверь в комнату Джиджи, сообщила я вместо приветствия.
Она никак не отреагировала, слишком занятая наклеиванием накладных ресниц. Судя по горе испачканных ватных палочек рядом, получалось у неё не очень, и я молча улеглась на её кровать, не желая мешать. Наконец, удостоверившись, что все легло ровно и абсолютно симметрично, Джиджи обернулась.
- «Тайное знание»? – потянув за тонкий шнур и выудив из недр полок ручной фен, она воткнула его в розетку и направила на глаза, чтобы досушить клей.
- А я знаю? Ведущий такой маленький и картавый.
Выключив фен, Джиджи непонимающе изогнула бровь и несколько секунд смотрела на меня озадаченно. А потом выражение её лица прояснилось.
- «Безумный-безумный мир», наверное. У них там все время какие-то теории заговоров жидомасонов-рептилоидов с планеты Нибиру.
Я захихикала, не сразу осознав, что говорила она всерьез. И захихикала громче.
- Ребята либо плотно сидят на веществах, либо просто обожают свою работу. Как такое можно неиронично показывать? И, главное, неиронично смотреть…
Джиджи неопределенно повела плечом, а потом приставила конец черного лайнера к внешнему уголку глаза, и я закусила губу. Даже с дивана было заметно, что стрелка должна была получиться кривой.

- Стой!
Джиджи дернулась и случайно поставила черную точку на виске. К счастью, это было легко поправимо. Намного легче, чем перекрашивать весь глаз с самого начала. Поднявшись с кровати, я подошла ближе и забрала лайнер. Джиджи не протестовала, вместо этого просто запрокинула голову для удобства. Одним движением я нарисовала стрелку на левом глазу, потом, почти без промедления, на правом.
- Открывай.
Получив разрешение, она посмотрела на себя в зеркало. Драматические стрелки подчеркивали яркие глаза идеальной миндалевидной формы, и я неосознанно залюбовалась. Джиджи послала мне воздушный поцелуй, и принялась краситься дальше, а я опустилась на край кровати.
- А в «Безумном мире» и не такое показывали, - снова заговорила она, подбирая необходимый тон помады. – Помню, я болела и сидела дома пару дней, там был выпуск о какой-то женщине, которая на полном серьезе считала себя рыбой.
- Рыбой?
- Рыбой, - кивнула Джиджи и включила щипцы для завивки в розетку. – И даже добилась регистрации брака с японским карпом. Потом она, правда, мужа своего съела и неиронично участвовала в другом выпуске, который назывался «Канибалы среди нас».
- Охренеть!
- Угу, - согласилась она, аккуратно отделяя прядь расческой. - Но вообще, пусть она лучше к ящику прилипает, чем ко мне.
Возразить этому было нечего. Я не знала никого во всем Блоссомпорте, кто бы считал Айрин Гресбек приятным человеком. И не без оснований. Айрин принадлежала к той неприятной категории людей, которые имели привычку обвинять окружающих во всех своих неудачах. Полтора десятка лишних килограмм она сначала списывала на проблемную беременность, но когда Джиджи пошла в среднюю школу и отговорка перестала казаться окружающим убедительной, заговорила о плохой генетике и природной склонности к сахарному диабету. В карьере Айрин не преуспела из-за интриганок-коллег и урода-начальника, а вовсе не из-за того, что за десять лет работы на предприятии не удосужилась посетить хотя бы одни курсы повышения квалификации. Подруг у неё не было, потому что все они «твари, лицемерки и змеи подколодные», а с мужчинами отношения не складывались ни в коем случае не из-за непомерных запросов и неумения заботиться о ком бы то ни было, кроме себя, а потому что «у них всех только одно на уме, кобели чёртовы».
Но больше всех виноватой перед Айрин была, конечно же, Джиджи. Джиджи была молода и прекрасна, и, самое главное, она, словно в насмешку, как две капли воды походила на своего белокурого и зеленоглазого проходимца-отца. С проходимцем-отцом Джиджи даже не была знакома, но это нисколько не мешало Айрин наказывать её за малейшие проступки, срывать плохое настроение и любыми другими способами вымещать обиду и злость. Влететь Джиджи могло и за оставленную на столе чашку, и за не вытертую со стола воду, и за неубранную комнату. А в редкие моменты хорошего настроения она становилась посреди гостиной и в подробностях рассказывала Джиджи, во что превратит её комнату, когда она, наконец-то, съедет.
Моим отношениям с бабушкой и дедушкой тоже было довольной далеко до идеальных, но, несмотря на это, сомнений в их любви я не испытывала никогда. Поэтому у меня не укладывалось в голове, как мать могла требовать с дочери половины арендной платы за квартиру, как не укладывалось и то, что еда в их холодильнике была не общей, а лежала на разных полках. Наверное, поэтому, и не особо удивляло, что Джиджи за глаза никогда не называла Айрин мамой, вместо этого используя всего два слова: «она» и «эта».
- Что ты сейчас делаешь? – даже не пытаясь скрыть опаски в голосе, поинтересовалась я.
Горячие щипцы для завивки волос находились в опасной близости от лица Джиджи, когда она принялась наматывать на них длинную прядь.
- Локоны, - последовал лаконичный ответ, после которого она снова посмотрела на меня через отражение в зеркале. – А что?
- Прядь завивается снизу, а не сверху… если ты, конечно, не хочешь быть похожей на помесь пуделя и гитариста из «Ганз энд Розес».
Джиджи тяжело вздохнула, не без усилий высвободив несчастную прядь. От необходимости переделывать и без того непростую работу, выражение её лица сделалось страдальческим.
- Дай сюда, - не выдержала я и снова поднялась с кровати. – Не могу на это смотреть. Если держать щипцы так долго, можно ведь вообще без волос остаться.
- Спасибо, - с облегчением выдохнула она и сложила руки на груди.
- Зачем тебе вообще нужны эти локоны? – спросила я, вместо тонкой расчески для проборов используя собственные пальцы с длинными ногтями. «Завивать» другого человека оказалось намного проще, как минимум, потому что обе руки были свободны.
- Да я на тебя насмотрелась, - призналась Джиджи, и улыбка её сделалась немного неловкой. – Подумала, что выглядит просто, купила эти дурацкие щипцы и чуть не убилась. Отдам кому-нибудь, наверное, раз пользоваться не умею.
- Ой ладно, - фыркнула я с улыбкой. Процесс шел быстро, и минут через пять полголовы Джиджи уже было в локонах. – Это же не астрофизика, чтобы не уметь, просто практика нужна руку набить.
Джиджи снова тяжело вздохнула, и по её лицу стало понятно, что моей веры в её парикмахерские способности она совсем не разделяла. А потом она подняла руку и потрогала бирюзовые кончики моих волос.
- Как у тебя это получается? Красить, стричь, наращивать, опять красить, опять наращивать и не иметь на голове убитую мочалку? Или волосы тоже способны привыкать к стрессу?
- Ну… так-то, это парик, - Джиджи шокировано вытаращилась, и я захихикала. – Купила по интернету, покрасила и выпрямила. А вообще, я без понятия, честно. Обычно крашусь «Эликсиром жизни».
- Зеленым таким? – заинтересованно спросила она, и я кивнула. – А как это вообще происходит?
- Ну, берешь, какую-то краску – лучше подороже, конечно - и разводишь её этим «Эликсиром» вместо стандартной сыворотки. Я волосы методично убиваю покраской и наращиваниями всякими лет с десяти, и никогда не имела с ними проблем. Единственное, из-за «Эликсира» цвет очень быстро смывается.
- В твоем случае, это только плюс, - улыбнулась Джиджи.
Ещё через пять минут её прическа была готова.

***

- И куда ты такая размалеванная собралась? – стоило выйти из комнаты, как Айрин Гресбек повернула голову, глядя на нас вполоборота.

- На работу, - ровным тоном отозвалась Джиджи.
Она не была «размалевана», но спорить с Айрин было себе дороже. К тому же, начни они ругаться, она бы точно опоздала на работу. Ответ Айрин, конечно же, не удовлетворил. Фыркнув, она обернулась полностью и смерила Джиджи недовольным взглядом.
- «На рабо-оту», - протянула она и сделала вид, что плюнула в сторону. – У всех дети как дети: в кафе работают, в парках мороженое продают, в музыкальном магазине, как подруга твоя вот, а моя дочь в этом гадюшнике и вертит задницей перед пьяными мужиками! Когда ты перестанешь меня позорить?! Мне стыдно людям в глаза смотреть из-за тебя!
Я машинально сжала кулаки, но Джиджи медленно завела руку мне за спину и больно ущипнула за лопатку. Это означало «не вздумай».
- Я работаю официанткой, - тем же ровным тоном произнесла Джиджи. – Хочешь – уволюсь, жить тогда будем на твою зарплату.
- Ещё чего не хватало! – тут же переполошилась Айрин. – Вылетишь с работы – отсюда тоже вылетишь. Не хватало мне ещё дармоедки на шее.
- Конечно, - мягко улыбнулась в ответ Джиджи, игнорируя последнюю реплику, и открыла входную дверь. – Я ключи взяла.
Айрин не ответила, и из квартиры мы вышли молча. Дойдя до машины, я шумно выдохнула и молча всплеснула руками. Орать не стала, опасаясь, что Айрин могла открыть окно и слушать.
- Да ладно, - пожала плечами Джиджи, – меня это уже давно не задевает. Она очень однообразна в попытках задеть, в первый раз обидно, в сто первый - вообще всё равно.
Но я просто не могла угомониться.
- Дело ведь не в твоей работе! Она была совсем не против, когда ты только туда устроилась. Наоборот – я даже помню, как она сказала, что в этом заведении должны быть приличные чаевые!
- Конечно не в работе, - Джиджи закурила, но, сделав пару затяжек, отдала мне почти целую сигарету. Я затянулась и завела мотор. – И не во внешнем виде. Она была бы точно так же недовольна, вступи я в «Светлый путь», как Сара Мэнинг. Только в этом случае, перед людьми бы её позорила не дочь-проститутка, а дочь-сектантка. Дело никогда не во мне, я это давно поняла.
- И как ты это терпишь?
Даже в вечернее время дороги Блоссомпорта все ещё были полны людьми, и ехать получалось с черепашьей скоростью. Оперевшись головой о раскрытую ладонь, Джиджи неопределенно повела плечами.
- Мне через полгода восемнадцать. К тому моменту как раз накоплю денег на первый взнос на квартиру и съеду от неё.
- Почему не раньше? Слушай, если дело в деньгах…
- Дело не в деньгах, - необычно резким для себя тоном прервала Джиджи, и я насупилась.
Насчет денег у неё был свой пунктик. Если смены на работе оказывались неудачными в плане чаевых, или же случайно выходило потратить все деньги до зарплаты, Джиджи бы скорее умерла, чем попросила денег взаймы. Она выбирала «водяную диету» - это когда пару дней только и делаешь, что пьешь воду – и спокойно, но решительно отказывалась от любых наших с Ким попыток дать ей взаймы или накормить. Ужасная глупость и упрямство, на мой взгляд, но Джиджи оставалась непреклонна.
- Дело в том, что по закону, несовершеннолетние не имеют права владеть имуществом и жить отдельно от родителей или опекунов.
- Бред, - все ещё недовольная её отказом, буркнула я, и она кивнула. – А если эмансипироваться от неё?
- Бумажная волокита займет всё те же полгода, - фыркнула Джиджи. – Я узнавала.

Джиджи работала в «Гоморре» - очень крутом и очень пафосном ночном клубе, расположенном в двух шагах от делового центра Блоссомпорта. По её словам, время от времени там можно было встретить как высокопоставленных городских чиновников, так и бизнесменов самого разного калибра. И нам с Ким оставалось только верить на слово, потому что охрана на входе в «Гоморре» не поддавалась ни на какие уговоры пропустить несовершеннолетних. Их было бесполезно пытаться убедить, соблазнить или подкупить. В последнем случае, здоровый шкаф с проводом в ухе и вовсе пообещал вызвать полицию, если прямо сейчас не уберусь с дороги. Мы не знали, как именно Джиджи удалось получить эту работу, но держалась она за него всеми руками и ногами, и скорее бы умерла, чем прогуляла смену.
Шкаф-охранник на входе даже не пошевелился, когда она быстро прошла мимо. Джиджи никогда не использовала черный вход для персонала, и насколько я знала, это было заранее оговорено с её начальником Тейлором. Тейлор считал, что появление Джиджи привлекало внимание посетителей, и спорить с этим было трудно.
Я уже завела мотор, чтобы возвращаться, как услышала характерную трель с пассажирского сиденья. На дисплее оставленного телефона Джиджи высветилось «Ким Чен Ын».
- Круглосуточная доставка резиновых членов, - светским тоном поздоровалась я, подняв трубку. Молчание Ким длилось секунды три, прежде чем она поняла, в чем дело и рассмеялась.
- Джиджи далеко?
- Ушла на работу и забыла телефон в машине, мой вождь, - отрапортовала я. – Не проблема, завезу завтра днем, как проснусь.
- Блин, плохо… - не дождалась вопроса Ким. – У нас с ней была запланирована примерка завтра в десять утра, но у меня поменялись планы. Мама приезжает.
- Ну и что? – не поняла я, - перенеси примерку, она точно не обидится. Это же Джиджи…
- Флора, ну не тупи! – нетерпеливо отозвалась Ким. – Я для того и звонила! А теперь получается, что она после работы будет три часа где-то шататься, чтобы потом приехать на другой конец города и выяснить, что примерки не будет!
Наконец, до меня дошло. Ситуация и правда вырисовывалась так себе, и единственным решением виделось каким-то образом передать Джиджи телефон в «Гоморру». В ту самую «Гоморру», куда меня никогда не пускали.
- Напиши ей смс-ку, - неуверенно отозвалась я, выходя из машины. – Я попробую что-нибудь сделать.

Людей у главного входа почти не было – пара вертлявых кокаинщиков в брендовых рубашках в расчет не принималась – но я не сильно удивилась. Раньше часа ночи в клубы заявлялись либо малолетки, либо одинокие женщины за тридцать. Те, что проходили по бесплатному купону «до 12 ночи». Остановившись прямо перед охранником, я подождала, пока он посмотрит на меня, и улыбнулась так лучезарно, как только было способна.
- Приветик, - взгляд скользнул по выглаженной черной рубашке и наткнулся на именной бейдж, - Стюарт.
- Добрый вечер, - сухо поздоровался охранник. Улыбка предсказуемо не произвела на него никакого впечатления. – Документы.
- Послушай, Стюарт, у меня вот какая ситуация… - быстро-быстро затараторила я, но он меня перебил.
- Документы. Нет документов – нет хода, - ровно, будто читая протокол, произнес он, и я вздохнула.
Не то что бы я рассчитывала, что будет легко, но горный тролль с регламентом вместо мозгов переводил сложную задачу в ранг практически невыполнимых. Такому жалостливые истории что в лоб, что по лбу.
- Мимо тебя только что прошла ваша сотрудница, - решила зайти с другой стороны я. Стюарт никак не отреагировал, глядя перед собой тупым пустым взглядом. – Очень красивая блондинка, помнишь такую?
На каменном лице промелькнула тень какой-то эмоции, и я радостно за неё ухватилась.
- Это моя подруга! Мы приехали вот на той машине!
Стюарт неспешно перевел взгляд на припаркованный с противоположной стороны улицы дедушкин BMW.
- И что? – наконец, спросил он, и вместо ответа я протянула ему телефон Джиджи.
- Она забыла телефон, и мне срочно нужно его ей отдать!
- Исключено, - мотнул головой Стюарт и убрал руки за спину. – Это вообще может быть не её телефон, а лапшу на уши ты мне вешаешь, чтобы попасть в клуб.
«Бинго, кретин! Именно поэтому я тут с тобой любезничаю, а не пытаюсь пробраться с черного хода!» - очень хотелось сказать мне, но вместо этого я натянула на лицо такую приторную улыбку, на какую только была способна.
- В любой другой ситуации, ты был бы на сто процентов прав, дружище, но сейчас ты на сто процентов ошибаешься. Неужели нет никакого способа проверить, её это телефон или нет? Разве ты не можешь ей позвонить?
Стюарт закатил глаза, и на секунду я испугалась, что доконала его, и он прикажет отвалить от входа, чтобы не отпугивать нормальных посетителей. Вместо этого он достал из кармана брюк телефон и снял с экрана блокировку.
- Номер называй.
К счастью, номер Джиджи я помнила наизусть. Звонок прошел, и через несколько секунд темный экран её телефона снова ожил.
- «Сладкозадик»? – хихикнула я, прочитав высветившееся имя. Глаза Стюарта забегали. – Как много людей называет тебя сладкозадиком, Стюарт?
- Допустим, я тебе поверил, - с каменным лицом ушел от ответа он. Я не стала настаивать. – И что теперь? Я все равно не могу пропустить тебя внутрь, если ты не..
- Слушай, - я убрала телефон в карман шорт и сцепила перед собой руки. – Я не хочу неприятностей, у меня же здесь подруга. Все, чего я хочу – это отдать ей телефон и как можно скорее выйти через черный ход, чтобы тебе не влетело от твоего начальства. Понимаешь, Стюарт? Вот если бы ты потерял телефон, ты бы наверняка хотел, чтобы тебе его вернули!
- Ладно, - поджал губы он. – Но я всё равно пойду с тобой. Найдешь подругу, отдашь телефон и сразу на выход, ясно?
- Предельно. Возьмемся за руки?

Мне бы очень хотелось сказать, что изнутри «Гоморра» выглядела точно также, как и все остальные клубы, в которых приходилось бывать, но это оказалось не вполне так. Такое сравнение было бы равносильно высказыванию, что Норма Джин Бейкер ничем не отличалась от Мэрилин Монро. Само собой, определённые сходства имелись, но поставить «Гоморру» в один ряд с какой-нибудь «Готикой» или «Эндорфином» мог либо слепой, либо кретин, а я себя ни к тем, ни к другим не относила.
И дело было даже не в интерьерах. Интерьер «Гоморры», на мой взгляд, не соответствовал названию, хотя бы потому что казался довольно сдержанным. Никаких напольных зеркал в громоздких позолоченных рамах, никаких прозрачных барных стоек, внутри которых плавали золотые рыбки, никаких вульгарных гоу-гоу танцовщиц в бутафорских клетках. Дело было в людях. Руководство клуба явно имело определенные стандарты внешности для персонала.
Стюарт шел впереди, и ничто не мешало мне крутить головой во все стороны, как туристу в заповеднике. Никогда раньше я не видела настолько красивых девушек в одном месте. Даже слово «красивые» казалось недостаточно емким и каким-то блеклым по отношению к ним, но у меня не хватало словарного запаса, чтобы подобрать им подходящее описание. Эти девушки, как и Джиджи, были одеты в одинаковые черно-белые платья максимально простого кроя, но всё равно казались ожившими отретушированными фотографиями из модных журналов.
- Видишь свою подругу? – обернулся Стюарт, и я покачала головой. – Наверху тогда, наверное!

Ariel
текст\перевод

Вип-столы существовали в каждом уважающем себя клубе, и «Гоморра» не была исключением. Разве что столы отделялись друг от друга стенками и напоминали, скорее, закрытые кабины. Пройдя следом за Стюартом наверх по лестнице, я остановилась по его команде и огляделась. Джиджи, по-прежнему, нигде не было.
- Это не она? – кивнул он в сторону, и я близоруко прищурилась. Одна из кабинок была залита неоновым красным светом. На диванах вольготно расположились несколько мужчин в дорогих костюмах, а в углу примостилась женщина совершенно определенного рода деятельности. На столе перед ними призывно изгибалась танцовщица в одном белье, и я снова покачала головой.
- Точно? Сладкозадиком меня только Ариэль называет, - уточнил Стюарт, и я словно прозрела.

Должно быть, я этого настолько не ожидала, что адекватное восприятие реальности в какой-то момент заменило избирательное зрение. Танцовщицей на столе оказалась Джиджи. Я замерла истуканом и вытаращилась на неё во все глаза.
Последние несколько недель я не употребляла ничего крепче сока, значит привидеться сейчас точно не могло. Она тряхнула волосами и запустила в них руки, плавно покачивая бедрами в разные стороны. Один из мужчин в костюмах поднялся с дивана и сунул купюру за резинку её чулка, и Джиджи улыбнулась, благодарно прильнув к нему всем телом в знак благодарности.
- Подожди, пока закончит, - раздался издалека голос Стюарта, и я глупо кивнула, не в силах отвести взгляда.
Как Джиджи могла быть стриптизёршей? Это казалось настолько невероятным, что я протерла глаза. Мы встретились взглядом всего раз, когда она посмотрела в сторону выхода из кабинки, но никакой реакции с её стороны не последовало. Я ожидала, что Джиджи испугается и прервется, и в один момент даже решила, что она не узнала меня. Всем своим видом она демонстрировала бесконечное удовольствие. Наблюдая за ней со стороны, я даже почти поверила, что нигде на свете она не хотела находиться сильнее, чем в этой вип-кабине с неоновой подсветкой.
Наконец, музыка подошла к концу, и один из мужчин подал Джиджи руку, чтобы помочь спуститься. Она благодарно улыбнулась ему, легко подобрала с пола свое платье и вышла ко мне. И тогда её выражение лица, наконец, сменилось.
- Стюарт, можно нам пять минут? – попросила она очень странным, нехарактерным для себя тоном. Никогда ещё мне не приходилось слышать в её медовом голосе опаску. Стюарт неохотно посмотрел по сторонам и отошел на пару метров. – Флора...
- Почему ты мне не сказала? – задала я первый и единственный вопрос, что пришел мне в голову в тот момент. - Думаешь, я бы не поняла?
Джиджи тяжело вздохнула и посмотрела в сторону. Руки дернулись, как если бы она собралась ими себя обвить и «закрыться», но передумала в последний момент. Ей было стыдно.
- Думаю, не поняла бы, - наконец, ответила она и посмотрела на меня с вызовом, словно я собиралась нападать. – Как минимум, стала бы отговаривать, как максимум...
- Как максимум – что? Занялась бы твоим нравоучением и попыталась как можно скорее вернуть на путь истинный? Ты чего?
Джиджи неопределенно повела плечами и ничего не сказала. Меня слегка обижало, что она посчитала, будто бы я могла её осудить, но в то же время не оставляло смутное чувство, что дело сейчас не во мне.
- Слушай, - я вздохнула и протянула ей забытый в машине телефон. Джиджи помедлила, но всё-таки забрала его и сжала в руке. – Ты же прекрасно знаешь, что мои рамки дозволенного, как бы сказать... немного шире, чем об этом принято рассказывать. Неужели считаешь, что МНЕ бы хватило совести осуждать тебя за.. вот это? За танцы.
- Да я... – Джиджи покачала головой, и я как можно заткнулась, пока она не передумала говорить, - не знала, как лучше сказать. Это не значит, что я не доверяю тебе или Ким, просто... слабо представляю, как бы это выглядело. «Привет, классная погода! А, кстати, я танцую стриптиз в «Гоморре»?
Я захихикала, и Джиджи тоже не сдержалась от улыбки, хотя по ней и было видно, как пыталась сохранить серьезное выражение лица. Рядом трагической тенью покойного парикмахера навис Стюарт - пять минут истекли, мне давно было пора на выход.
- Поговорим позже, - пообещала Джиджи, тоже посмотрев в сторону Стюарта. Он косился по сторонам и явно нервничал. – Сейчас все равно не успеваю всё рассказать, а если менеджер увидит, что бездельничаю...
- Всё, ухожу! – замахала руками я, спиной отходя обратно к лестнице на первый этаж. – Позвони потом, да? Дико хочу знать вообще всё, а больше всего – почему тебя зовут Ариэль! И смс-ку прочитай от Ким.
Обратно Стюарт вел каким-то другим путем, явно прикладывая максимум усилий, чтобы я попалась на глаза минимальному количеству людей. Перед тем как выйти в коридор, ведущий к черному ходу, я быстро вскинула голову и посмотрела наверх. Джиджи стояла в той же позе, что и пару минут назад, когда разговаривала со мной, разве что руки на груди всё-таки сцепила. Она не улыбалась, но и расстроенной не выглядела. Выглядела крепко задумавшейся. Напряжение, с которым она меня встретила, также исчезло с лица, и именно это радовало меня больше всего.
Я слишком любила её, чтобы позволить всерьез переживать из-за таких вещей, как неприемлемая работа. Особенно если неприемлемой эту работу из нас двоих считала только Джиджи.

***

Обычно я терпеть не могла дурацкие электронные рассылки.
В последнее время регистрация на любом сайте неизбежно приводила к тому, что почтовый ящик, через какое-то время оказывался заполнен супер-выгодными предложениями приобрести супер-острые ножи, супер-высокотехнологичные блендеры, супер-паровые швабры нового поколения и ещё черт знает какую ерунду из магазина на диване. Процедура отказа от этого удовольствия была долгой и сложной, да и заниматься мне этим было лень, поэтому, по истечению времени, я просто заводила новый почтовый ящик.
С другой стороны, если бы не дурацкая рассылка, я бы так и проспала целый день под работающим вентилятором. В такую жару ни на что более продуктивное меня не хватало. Вытащив из-под подушки нагретый телефон, я сонно прищурилась и обратила внимание на новую смс-ку от Малыша.
Он ненавязчиво интересовался «все ли сегодня в силе», и я нахмурилась, спросонья пытаясь осознать, о чем вообще шла речь. С телефоном в руке я попыталась уснуть, но снова проснулась, когда он упал из руки прямо на лицо. Мы ведь договаривались встретиться сегодня! Он специально уточнял мой рабочий график.
«Да», - написала я. А когда сообщение отправилось, добавила, - «когда жара спадет».
«Тогда в 10», - моментально ответил Малыш, но это уже не удивило. Я ответила эмоджи-единорогом и снова вырубилась из-за жары.

Vanoter - No sleep

в переводе не нуждается, музыка и ритм важнее :3

- Привет, прости, что опоздала! - Встретиться мы договорились в парке, и Малыш обнаружился под одним из деревьев. Говорить я начала, как только его увидела, то есть, метров с пятнадцати. – Я снова заснула, как полная идиотка, и проснулась два часа назад, прости, пожалуйста!! Давно ждешь?
К тому моменту как я добежала до него, он успел подняться на ноги и отряхнуть джинсы.
- Минут двадцать, - сверился с временем на телефоне Малыш. – Всё нормально.
Он казался каким-то непроницаемым, и я не могла определить, злился он или нет. Ким всегда ужасно злилась на опоздания, даже если сама опаздывала, а Джиджи никогда не опаздывала и не злилась. Снова изучив время на телефоне, Малыш удрученно свел брови над переносицей.
- Сейчас пол-одиннадцатого. Мама сказала вернуться домой не позже двенадцати, так что у нас с тобой есть где-то полтора часа на всё...
Я хотела что-то ещё ему сказать, но замерла с глупым выражением лица – вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Потом все же закрыла рот, щелкнув, при этом, зубами.
- Ты серьезно?
Лицо Малыша оставалось все таким же непроницаемым ещё несколько секунд, а потом он вдруг он улыбнулся – немного виноватой, но всё равно больше лукавой улыбкой. От неожиданности, что он только что взял и разыграл меня, я рассмеялась.
- Слышишь, шутник! Я же действительно поверила, что к полуночи ты в тыкву превратишься! – Малыш захихикал, и я стукнула его в плечо. – Мама ему сказала...
Должно быть, его смешило мое замешательство, и он не мог перестать хихикать. А я лишь в тот момент обратила внимание на ямочки на его щеках. И чуть не умерла от умиления.
Странным образом, поведение Малыша кардинальным образом менялось, в зависимости от того, с кем рядом он находился. Ким рассказывала, что когда пригласила его в бассейн вместе со всеми, он держался немного обособленно и за три часа, что они там были, сказал всего несколько раз. А рядом со мной он как бы преображался и начинал лучиться уверенностью - не просто улыбался во весь свой очаровательный рот, но активно что-то рассказывал или шутил, вот как сейчас. Чудеса, да и только.
- Куда пойдем? – отсмеявшись, наконец, спросила я. – И зачем тебе сумка?
Простая бежевая сумка, на подобии тех, что носили парни в средней и старшей школе, была перекинута через его плечо и выглядела заполненной. Малыш уклончиво пожал плечами.
Энтузиазма немного поубавилось, когда оба кафе неподалеку оказались забиты под завязку, в бары нас не пустили из-за возраста, а бильярдная так вообще переехала на другой конец города. С искренним сочувствием я наблюдала, как волшебная лучистая уверенность, с которой он меня встретил, таяла с каждой минутой. Он снова ссутулился и избегал моего взгляда, глядя подчеркнуто себе под ноги. Скорее всего, наше первое «свидание» представлялось ему немного иначе, и столкновение с реальностью оказалось неожиданно жестким.
- Томми, давай сделаем так, - я потянула его к себе за руку, - сейчас я схожу за вином...
- У меня есть вино, - Малыш указал большим пальцем за спину, - в сумке. Я просто.. не хотел, чтобы это выглядело, будто я позвал тебя, чтобы спаивать.
Мне снова понадобилось приложить серьезное усилие, чтобы не оглушить его умиленным писком. Малыш достал вино из сумки и протянул мне показать – я ничего в этом не понимала, но все равно обрадовалась, что оно оказалось хотя бы розовым, а не сухим красным, как у папы в кабинете.
- Кого-то попросил купить? – предположила я, ещё немного покрутив бутылку в руках, прежде чем отдать её обратно. Представить, как Малыш зашел в магазин алкоголя и, как ни в чем не бывало, купил бутылку вина, отчего-то не получалось.
Он слегка покраснел и снова посмотрел себе под ноги – на этот раз смущенно. Я замерла.
- Я её украл. У родителей. У них полный сервант таких...
Договорить он не успел, потому что я всё-таки не выдержала и сгребла его в охапку с умиленным визгом. Малыш от неожиданности попытался отпрянуть, но быстро осознал несостоятельность этой идеи и оставил попытки. Примерно так же я обнимала сопротивляющихся котов дома.
- Ты чего?? – спросил он, испуганно вытаращив на меня свои щенячьи глаза, - Флора??
- Ты очень милый, - заключила я и очень довольная собой отступила на шаг назад. – А я плохо на тебя влияю. Смотри, уже начал вино воровать, скоро вообще по кривой дорожке пойдешь!
Малыш смущенно улыбнулся, и я поймала себя на мысли, что если он не перестанет быть таким очаровательным, то крепкие объятия – это самое меньшее, что ему грозит.
- Молодые люди, это у вас что, алкоголь? – раздалось в нескольких метрах, и мы с Малышом синхронно повернули головы в ту сторону.
К нам направлялся полицейский - один из тех, кто патрулировал парк в вечернее время. Мне уже приходилось иметь дело с полицией, однажды я даже провела в участке ночь, пока бабушка с дедушкой не возвратились из отпуска и не забрали домой. В тот раз мне не повезло столкнуться с бравыми ребятами, и я быстро рассудила, что лучшим решением будет сидеть тихо и не отсвечивать. Толстый полицейский, который сейчас вразвалочку подходил к нам, из общего с теми полицейскими имел только стандартного образца форму. Для соответствия образу ему не хватало только коробки пончиков во второй руке.
- Что вы, офицер, это кока-кола, - лучезарно улыбнулась, забрав у Малыша бутылку от греха подальше.
- При всем уважении, мисс, это не похоже на кока-колу, - нахмурился пирожок, и краем глаза я заметила, как Малыш слегка задрожал. – Предъявите документы, или я буду вынужден вас задержать.
- При всем уважении, о великий воин, это крайне маловероятно. Для этого потребуется пробежаться, а мне бы очень не хотелось, чтобы вас от этого разбил какой-нибудь инсульт.
Мама работала в полиции всю жизнь и периодически сдавала какие-то спортивные нормативы, чтобы иметь возможность продолжать работу. Она не производила впечатление человека, способного убить другого голыми руками – как, например, Дэвид – но сломать преступнику ноги, как мне кажется, была вполне способна. Я бы никогда не стала грубить сотруднику полиции, если бы точно не знала, что это сойдет с рук.
- Мисс, я вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств. Держите руки, чтобы я их видел!
- Ага, конечно, - фыркнула я и сделала шаг назад. Замерший в ужасе Малыш смотрел стеклянными глазами, и я с силой дернула его на себя. – Что встал, бежим!
Повторять дважды не пришлось, и он сорвался с места на такой скорости, будто за нами гнался не пирожок-полицейский, а какой-нибудь армейский отряд «Эхо». Я с трудом поспевала за ним, срезая по газонам и перепрыгивая через кусты. Где-то вдалеке раздалась полицейская сирена, и Малыш снова встал как вкопанный.
- Сюда!

Выбежав из парка, я кинулась в ближайший переулок, искренне надеясь, что он не остался стоять столбом посреди дороги. Я сильно сомневалась, что ему когда-либо приходилось убегать от полиции, и подозревала, что происходящее он воспринимал слишком близко к сердцу. Для меня же это было как спорт. Дернув его обратно, когда почти выскочил обратно на улицу, я высунулась из-за угла здания и снова слилась со стеной, когда мимо проехала полицейская машина. Хоть мигалку не включили, клоуны.
- Что теперь будет? – взволнованно спросил Малыш. Количество испуганных истерических ноток в его голосе зашкаливало. – Они заведут на нас дело за хулиганство? И попытку побега?!
- Только если поймают, - снова посмотрела за угол я, и, убедившись, что машин нет, прислонилась к стене. – Расслабься, я сто раз так делала уже. Иногда от полиции убегать нельзя, а иногда можно. Вот сейчас было можно. Этот жирный, скорее всего, и не запомнил нас толком.
- А если запомнил? – продолжал упорствовать Малыш. – Если он запомнил тебя? Волосы, татуировки…
- Похожу в парике и без декольте пару недель, какая проблема, - беззаботно пожала плечами я, а потом не удержалась и хитро прищурилась, - боишься, что мама наругает?
- Нет! – запальчиво отозвался он в ответ.
- Ну и хорошо, - быстро согласилась я до того, как он снова открыл рот. – Не знаю как тебя, а меня вся эта беготня ужасно утомила, Томми. Есть предложения, что делать дальше?
- Даже не знаю, - скрестил руки на груди он, и на мгновенье мне показалось, что услышала слабые нотки сарказма, - куда мы можем пойти, если всем свободным полицейским патрулям приказано разыскивать пару очень приметных подростков по округе?
В чем Малышу нельзя было отказать, так это в умении задавать правильные вопросы. Ему каким-то образом удавалось формулировать их так, что правильный ответ возникал у меня в голове как по волшебству.
- Мы и не пойдем гулять по округе, - торжество в моем голосе заставило его недоверчиво прищуриться. Я указала пальцем на небо. – Мы пойдем наверх. Покажу самое любимое место в городе.
Когда папа был жив, главный офис его компании находился в самом высоком здании Блоссомпорта. Во время летних каникул он часто брал меня с собой на работу, где я мгновенно становилась звездой дня, и многочисленные сотрудники с энтузиазмом кидались меня развлекать. Сейчас я понимала, что это они так пытались выслужиться перед папой и заработать у него очков стиля (безуспешно), а тогда была в полном восторге, что всем вдруг есть до меня дело.
Чаще обычного я оставалась за охранным пультом вместе с суровой службой безопасности, и один из них как-то рассказал, что аварийный код на всех электронных замках один и тот же. С точки зрения пожарной безопасности, по словам того же охранника, это было очень продуманно, а с точки зрения здравого смысла – нет. И если кто-нибудь, кто знает код, решит, к примеру, ночью пробраться здание, этому никто не сможет помешать, потому что изменению аварийный код не подлежал. Тогда он снабдил это не очень цензурным комментарием, за что тут же получил затрещину от проходящего мимо папы. Код я, конечно, узнала.
Малыш огляделся по сторонам, едва мы вылезли на крышу, и подошел к ближайшему краю и посмотрел вниз. Двадцатью пятью этажами ниже располагался единственный в городе парк, выполненный в азиатском стиле. Кажется, «Слезы солнца».
- Не боишься высоты, надеюсь? – спросила я, и Малыш отрицательно покачал головой, но от края всё-таки отступил.
- Что это за место? – опустившись на колени, он расстегнул сумку и достал из неё сначала что-то похожее на садовый фонарик, потом свечу, а за ними плюшевый лиловый плед и какие-то фрукты. Я поставила рядом спасенную бутылку вина.
- Тут раньше работал мой отец.
- А потом?
- А потом его убили, - растянула я губы в искусственной улыбке.
Малыш едва не выронил свечку, которую пытался зажечь на поднявшемся ветру. За столько лет удалось привыкнуть, что окружающие обычно были в курсе случившегося с моими родителями, и у меня начисто вылетело из головы, что Малыш – не местный. Он смотрел во все глаза, явно не представляя, что сказать. Я молча выудила штопор из его сумки и принялась открывать вино.
- Мне очень жаль, - тихо произнес он, опустив руки, - не могу даже представить, каково тебе…
- Мне нормально, - поспешила успокоить его я и одним движением вытащила пробку. Научилась, наконец. – А бокалы ты не взял?
Судя по выражению его лица – нет. Тем лучше, потому что изображать из себя леди не было никакого желания. Взяв бутылку, я запрокинула голову и сделала большой глоток. Это вино оказалось настолько сладким, что я с трудом могла представить, кому оно вообще могло понравиться. Я поморщилась и сделала ещё один глоток. Второй глоток показался чуть менее мерзким, чем первый, а в груди потеплело.
- Флора, ты куда? – раздался за спиной опасливый голос Малыша, когда я сделала небольшой шаг к краю крыши. Она совсем не была огорожена, просто рай для самоубийц. – Не надо, отойди.
Я развела руки в стороны и, осторожно покачиваясь, пошла вдоль края. Бутылка в левой руке перевешивала, но я всё равно хорошо чувствовала равновесие. И мне не было страшно.
- Флора!
Теплые пальцы обхватили запястье и резко потянули в противоположном от края направлении. Я чуть не упала, но снова схватилась за Малыша – совсем как при нашей с ним первой встрече. Протянула ему бутылку.
- Пей.
Он беспрекословно подчинился и сделал глоток. А потом ещё один. И ещё. Я молча наблюдала, с каким усилием он проглатывал эту сахарную дрянь и не могла думать ни о чем, кроме того, каким красивым он в этот момент казался. Малыш опустил бутылку и осторожно, будто чего-то опасаясь, поднял на меня влажные, с поволокой глаза.
Последним, о чем я успела подумать, было «и достанется же кому-нибудь такая красота». А потом притянула ещё ближе к себе и поцеловала. От смущения у него горели щеки, а руки у меня на талии будто окаменели.
- Открой рот, - пробормотала я ему в губы, и он снова подчинился. Неужели никто никогда не целовал его с языком?
Я погладила его по щеке, и от этого он как будто пришел в себя. Неопытность и очевидная неумелость с лихвой компенсировалась пылкостью, с которой он вдруг принялся на поцелуи отвечать. Я не знала, сколько мы целовались, но через какое-то время у меня даже заныли губы, и медленно отстранилась. На его лице отчетливо читалось разочарованное «всё?», и я не сдержала улыбки. Руки легли на застежку брюк.
- Что ты делаешь? – моментально чуть взволнованно спросил он и слегка отстранился.
- Собираюсь раздеть тебя, потом раздеться сама и посмотреть, что из этого получится, – руки так и остались лежать на застежке, а большим пальцем я пощекотала его живот.
- Ты имеешь в виду секс? – переспросил он, и я подавила умиленную улыбку.
«Нет, дурачок, я имею в виду поделки из фруктов».
Малыш кашлянул.
- Я хочу сказать, что ты… ну… не обязана…мы можем просто поговорить!
- Потом поговорим, - отрезала я и одним движением сняла свой разноцветный топ через голову, – раздевайся.

***
Уйти мы сподобились только когда уже почти рассвело.
Попасться на глаза бравой службе охраны здания мне не хотелось, поэтому одеваться, доедать и допивать пришлось на ходу. От Малыша толку не было никакого – он просто лежал на покрывале до последнего и никак не реагировал на мои попытки как можно быстрее смотаться с охраняемой территории.
Он просто лежал и смотрел по сторонам с видом аборигена с Твикки, впервые увидевшего писсуар. Даже отсутствие одежды его больше не беспокоило – джинсы и майка валялись рядом, и этот скромник даже не считал нужным прикрываться.
- Мне никогда не было так хорошо… - немного смущенно улыбаясь, поведал он и перевернулся на бок.
Я сидела рядом, скрестив ноги по-турецки, и ела спелую сливу, пытаясь изо всех сил не испачкаться соком.
- Тело такое легкое, и по нему разливается тепло, голова пустая и совсем-совсем ничего не раздражает. Как это называется?
- Это называется оргазм, - хмыкнула я и выбросила косточку с крыши. – Добро пожаловать в клуб.
С тех пор, как отношения с бабушкой и дедушкой снова пришли в норму, вопрос поездки в лагерь больше не поднимался. Я просто сказала, что договорилась обо всем на работе, и там никто не против, а бабушка с дедушкой, на удивление, просто уточнили точную дату отъезда.
Вещи я собирала уже неделю, но пока они просто ровным слоем валялись по комнате. Кто же знал, что «свидание» с Малышом затянется аж до следующего утра, и собираться нужно будет впопыхах? Малыш, словно чувствуя вину, несколько раз предложил свою в этом помощь.
- Лучше проводи меня на автобус, - нежно коснулась его щеки я, и он просиял, - мама не будет ругаться, что ночевать не пришел?
- Поругается и перестанет, - беспечно пожал плечами он, даже не пытаясь скрыть довольной улыбки.

Прощание вышло немного скомканным, потому что я снова не рассчитала время и перепутала место отправки. К счастью, Малыш сориентировался намного быстрее, и не опоздала я только чудом. Люди уже заканчивали загружать вещи с другой стороны автобуса, когда мы подъехали, и из машины его мамы я вылетела чуть ли не на полном ходу.
Впереди ожидали три недели в солнечной Калифорнии – без работы, без бабушки с дедушкой, без психологов, без обязанностей, без нравоучений.
Просто солнце, море, кактусы и я.
- Напиши, как приземлишься, - попросил на ухо обнимающий меня Малыш. Я опустила руки вниз и запустила пальцы в задние карманы его джинсов. – Хорошо?
- Хорошо, - пообещала я и легко поцеловала его на прощание.
«И без телефонов».

я сделяль техничку