- Прости, малыш, - она отодвигается от партнера. - Забыла защиту в машине.
Тот недовольно морщится, но всё же выпускает Эльвиру. Она спускается на парковку — медленно, чтобы Владимир мог догнать.
И он догоняет. Грубо перехватывает и прижимает к стене, жадно впиваясь в губы. Эльвира горячо отвечает и снова зажмуривается. Она не против сделать это прямо здесь — на парковке, где за ними наверняка подсматривают пара десятков любопытных глаз и куча камер.
Когда Владимир ревнует, всё делает по-особенному — по-особенному прикасается, по-особенному целует, даже дышит по-особенному. Когда Владимир ревнует, Эльвира совершенно искренне говорит, что любит его — немудрено полюбить после того, что он с ней творит в такие моменты.
Неожиданно Владимир отстраняется. Сердце Эльвиры рушится в пятки, но тут же он хватает ее за руку, тащит к машине — и пульс снова учащается.
Владимир резко выруливает с парковки, игнорируя ограничение скорости и запрещающие знаки на дороге. Они несутся так быстро, что Эльвиру вжимает в сидение, но она даже не думает пристегиваться. Если риска станет хоть чуточку меньше, будет совсем не то.
***
- Эй, красноглазая киска! Дай откусить от тебя кусочек.
- Полегче, чувак. Я первый ее увидел.
Эльвира очаровательно улыбается и наклоняется над стойкой, чтобы эти двое могли лучше разглядеть. Как же она любит Страшный денек, когда можно почти открыто охотиться, и теплокровные ничего не заподозрят. Будет особенно забавно, если удастся подцепить кого-нибудь наряженного вампиром.
- Не ссорьтесь, мальчики. Меня на всех хватит.
С тех пор, как Кармелла уехала в закрытую школу для сверхъестественных детей, Эльвира и Владимир каждую неделю выбираются в центр и соблазняют кого-нибудь из смертных друг у друга на виду, а затем где-нибудь в укромном уголке пьют его кровь. Единственный запрет — секс с другими. Как бы далеко они ни зашли, вечер заканчивают только в постели друг друга. Правда, до постели не всегда добираются.
Конечно, было непросто уговорить Владимира, но результат того стоил. Если он ревнует, то просто неподражаем. Совсем как в первые годы, когда все их ссоры заканчивались страстным примирением. Теперь страсть бывает и без ссор — за столько лет прогресс налицо.
- Иди к нам, красотка. Будешь коньяк?
- Как я могу отказать джентльменам.
«Джентльменами» оказываются двое парней, одетых, вопреки празднику, в обычную одежду. Оба изрядно пьяны и ищут приключений, лица обоих не обезображены печатью интеллекта — идеальные жертвы.
- Поехали ко мне. Там сауна, бассейн, все дела...
- Сауна, - передразнивает второй. - С какого-такого шеф тебя туда пускает?
- Хлебало завали!
- Охренел?!
Нет, вот только этого не надо. В ее планах не было самцов оленей, сцепившихся рогами. Эльвира уже собирается осторожно покинуть столик и найти менее буйную жертву, но...
- Господа, - вторгается голос — негромкий, но достаточный для того, чтобы эти двое примолкли. - Вы не против, если я украду у вас даму?
«Господа», как ни странно, не против. По молчаливому киванию Эльвира догадывается, что незваный гость и есть тот самый шеф, в чьих владениях один из них собирался устроить разврат. Шефа тоже в планах не было, но так даже интереснее.
- Прошу.
Незнакомец галантно протягивает Эльвире руку. Его пальцы красивые, холеные, не то что у этих. На нём дорогой костюм, возможно, даже сшитый на заказ. Типичный такой бизнесмен, если не считать маски в честь Дня мертвых — до сегодняшнего дня Эльвира думала, что единственная в городе знает об этом празднике. А поверх маски — солнечные очки, вечером, в полутёмном помещении. Если будет конкурс на самый странный наряд, он точно победит.
- Здесь так шумно, - он вроде бы тихо говорит, но каким-то непостижимым образом заполняет всё пространство. - Вы не откажетесь пройти со мной наверх?
Наверху гораздо тише и, что самое приятное, нет никого, кроме них. А еще со второго этажа отлично видно Владимира и девицу на его коленях. Снова блондинка, ну никакого разнообразия.
Незнакомец галантно отодвигает стул для Эльвиры, а потом что-то шепчет подбежавшему официанту. Ей даже меню не дали. Никак этот странный тип думает, что именно он контролирует ситуацию? Пусть продолжает так думать — самонадеянные жертвы очень забавны.
Правда, есть маленькая проблема: эти дурацкие тёмные очки, за которыми совсем не видно глаз. Они могут стать помехой для гипноза... впрочем, не страшно. Он сам их снимет, когда дойдет до дела.
А может, и раньше.
- Я думала, вы хотите познакомиться, а сами отгородились от меня этими очками.
- Действительно, где мои манеры, - незнакомец широко улыбается. - Я Вильям.
Еще один. Только не надо нервничать, это точно не Клыкманн. Кожа светлая, да и голос другой — правда, подозрительно знакомый. Но мало ли людей с похожими голосами?
- Моррис.
Эльвиру пробивает холодный пот. Неужели он ее знает?!
- Простите?
- Вильям Моррис. Могу я узнать ваше имя?
- Эль... Элинор. Просто Элинор.
- Элинор, - медленно повторяет Моррис. - Я не сомневался, что у такой прекрасной женщины будет не менее прекрасное имя.
Эльвира наконец расслабляется и улыбается в ответ. Комплимент, конечно, банальный, но как же она соскучилась по приятным словам. Даже Владимир, якобы готовый на всё ради Эльвиры, сам не догадается сказать, что она красивая.
Официант возвращается и ставит на стол два бокала и вазу с красной розой. Ты посмотри, какой романтик. Даже Владимир давно не дарил цветов... да что уж там, вообще никогда не дарил.
- Что вы думаете о «Когте»? - вдруг спрашивает Моррис без всяких предисловий.
- Простите? - Эльвира приподнимает брови. - О каком еще когте?
- Так вы не в курсе. «Когтем» называется школа для сверхъестественных детей, которую открыла одна амбициозная вампирша. Джессика Тэлон, слышали о ней? Наверняка слышали, ее весь интернет обсуждает.
Конечно, Эльвира слышала о Джессике Тэлон — более того, беседовала с ней полгода назад о зачислении Кармеллы. Слышала и о том, что буквально за неделю до начала учебного года Тэлон неожиданно покинула директорский пост и исчезла в неизвестном направлении. На ее место пришла какая-то дамочка из еще более угнетаемого сверхъестественного меньшинства — кажется, ведьма. Толерантность, ага. Им недостаточно права считаться равными людям, им надо еще показать себя более равными, чем прочие особенные.
И вот теперь среди этих особенных граждан и их не менее особенных детишек учится ее дочь. Знала ли об этом Эльвира? Да. Был ли выбор? Нет. Вампиру с рано проявившимися способностями нечего делать в школе для теплокровных, потому что вся эта хваленая толерантность — не более, чем слова.
- Нет, - с подчеркнутым равнодушием отвечает Эльвира. - Не верю в вампиров, уж простите.
- Как же так, Элинор? - Моррис смеется. - О них болтают на каждом углу. Прочесть хотя бы новости, где то и дело мелькают то укусы, то кража донорской крови. Если верить статистике, каждый третий бриджпортец — вампир, что уж говорить о других городах.
Он, конечно, врет не стесняясь. Даже если какому-нибудь особо одарённому вампиру взбредет в голову поохотиться без гипноза или, еще лучше, ограбить банк крови, суровые ребята из отдела контроля разберутся с ним гораздо раньше, чем история попадает в прессу. Но Моррис, ясное дело, решил распушить перья перед дамой и показать себя самым умным. Что ж, можно и подыграть.
- Ну надо же, - почти натурально охает Эльвира. - И подумать не могла, что в городе творится такое. Если так, почему все защищают этих чудовищ? Да еще и школы для них устраивают.
- Потому что толерантность считается главной чертой прогрессивного общества. Другой вопрос, куда она заводит. Вот, например, еще лет сто назад выходцев с Островов вовсе за людей не считали, а сегодня любой из них может засудить белого, который на него не так посмотрел, за расизм. Улавливаете аналогию?
- Конечно. Ненавижу расизм. И негров.
Моррис беззвучно смеется. Эльвира с улыбкой смотрит на него поверх бокала — ну, что скажешь, умник?
- Я бы пригласил вас на танец, - наконец отвечает Моррис. - Но боюсь прикоснуться, еще порежусь о ваш острый ум.
- О, - Эльвира протягивает руку навстречу. - Ну, вы уж поосторожнее, мистер Моррис.
- Ну уж нет. Осторожность — это скучно.
- Любите острые ощущения?
- Поэтому и выбрал вас.
Он легким движением подхватывает пульт со стола, следующим — увлекает Эльвиру в центр зала. Из колонок льется тягучая музыка.
- Знаете, о чём эта песня?
- О розах?
- О вас, Элинор. Прислушайтесь.
- С того первого дня –
Знал, такая одна —
Улыбаясь, цвела предо мной.
Ее губы кроваво алели,
Будто дикие розы над гладью речной.
Моррис тоже смотрит на Эльвиру — она не видит его глаз за темными стеклами очков, но чувствует взгляд. И в этот самый момент становится понятно, кто на самом деле контролирует ситуацию.
- Он открыл мою дверь, он проник ко мне в дом,
Моя дрожь улеглась в его чутких руках.
Будь он первым моим —
Я уверена, с ним
Не лила бы я слез, и растаял бы страх.
Моррис притягивает Эльвиру к себе, а той вовсе не хочется сопротивляться. Его пальцы скользят по ее позвоночнику, аккуратно вычерчивая дорожку. Воздух такой горячий, что, кажется, достаточно крохотной искры для оглушительного взрыва.
Как же давно мужчины ее не завоевывали — да что там, уже не вспомнить, когда была полноценная прелюдия. Как же давно она не чувствовала себя женщиной — хрупкой, податливой, настоящей.
Эльвира всматривается в стёкла этих дурацких очков — уже не ради гипноза, а ради его эмоций. Но не успевает ничего разглядеть, как Моррис накрывает ее губы своими...
… и весь прочий мир больше не существует. Нет звуков, кроме их дыхания, нет ощущений, кроме его прикосновений, нет глупого запрета на секс с другими, нет никого и ничего, кроме них двоих.
Моррис прижимает Эльвиру к стене, не оставляя ни единого шанса вырваться, и она безумно хочет продолжения. Прямо здесь и сейчас, и плевать, увидят ли их.
Он уже не просто целует, а покусывает за шею — по-особенному, как не умеет ни один теплокровный...
Минуточку.
У него что, клыки? Настоящие?! Пластиковые не бывают настолько острыми.
- Что-то не так?
- Мне нужно... в дамскую комнату, - каждое слово стоит Эльвире еще больших усилий, чем отодвинуть Морриса.
- Могу проводить.
- Не надо.
Эльвира сбегает по лестнице, рискуя переломать каблуки.
Как, ну как можно было не заметить?! Вот ведь дура — охотилась на вампира, а на самом деле он охотился на нее. Видела же, как над ним горит красная лампочка, но у самой горело сильнее.
- Куда же ты, крошка? - Моррис ненавязчиво встает на пути. - Дамская комната в другой стороне. Может, всё-таки проводить?
Медленно выдохнуть. Он совсем не опасен, просто самоуверенный самец.
- Знаешь что? Обойдусь без твоей компании. И вообще, ты не в моем вкусе.
- Правда? Поэтому ты об меня терлась?
- Мне жаль, что потратила твое драгоценное время, - Эльвира разворачивается, тщетно пытаясь ускользнуть. - Но ты меня совершенно не интересуешь, уж прости.
- Прощаю. Но ты меня совершенно не знаешь.
- Я знаю достаточно, чтобы сказать «нет».
- Правда? - за эту интонацию хочется двинуть по башке. - И что же ты знаешь? Кто я, по-твоему?
- Очередной самонадеянный мужик, обиженный, что ему, такому замечательному, посмели не дать. По имени... как тебя там? Вильям Моррис.
- Уверена?
Его лицо — или, правильнее сказать, маска? — искажается подобием ухмылки.
- Да мне плевать.
- Ах, Слэйер, - доносится ей в спину. - Короткая же у тебя память.
Эльвира замирает. А затем медленно поворачивается.
Он не спеша снимает очки, а затем маску. И паззл складывается.
- Воган?!
В ЖЖ...
...есть продолжение первой сцены. Как туда попасть, см.
здесь.
техничка
Какого Владимир до сих пор там работает? А всё просто: Инфлюэнс захотела ту самую карточку шанса на 75 тысяч. Но благодаря прокачанным навыкам и куче друзей он галопом проскакал на следующую ступень, а карточка, конечно же, не выпала.
бонус