[Innominato]

+++

124. Семь восьмых

Жизнь - это невозможное
Жизнь - это все понятное
Жизнь - это что-то сложное
(с)

- Я беременна, - первое, что она сказала мне после возвращения в Бухту.
Десмера сидела за столом, напряженно выпрямив спину. Солнечные лучи, струящиеся сквозь окно, заставляли прищуривать глаза, я смотрел на ее фигуру против света.
- Кажется, ты говорила, что нам можно не переживать о предохранении.
Она и правда говорила. Однажды, в самом начале, я спросил, Десмера ответила, что мне ничего не нужно. Подумал, она принимает таблетки или что-то в этом роде. Видимо нет.
Ее руки непроизвольно потянулись к пачке моих сигарет, вытащили одну, пальцы уже сжимали
зажигалку, когда я перехватил тонкое запястье. Молча отнял сигарету и раскрошил в труху:
- С ума сошла? Ты беременна! – сказал спокойно, даже ласково, но Десмера все равно вся как-то сжалась. Не взглянув на меня, вдруг произнесла:
- Не думала, что вообще могу иметь детей.
- Почему? – эмпатия все равно тянулась к ней, пусть я знал, что вновь натолкнусь на пустоту. Хотя одно исключение было. В постели. Не каждый раз, лишь иногда, она раскрывалась и позволяла мне ощутить свои чувства.
Я пожал плечами:
- Ты молодая женщина, это вполне естественно.
Она вдруг замерла, с полминуты смотрела на меня с явно выраженным недоумением, а потом вдруг в голос расхохоталась. Этот взрыв окатил словно ледяной водой, резкие и рваные эмоции, смесь страха, веселья, растерянности… Слишком много, чтобы разобрать все это на составляющие. Внутри похолодело от ядерного коктейля, когда она, наконец-то, остановилась, я задал вопрос о том, над чем раньше просто даже не задумывался:
- Сколько тебе лет, Десмера?
- Не знаю, - ответила она без тени улыбки, - я не считала.

В тот момент я впервые осознал, что не знаю о ней ровным счетом ничего. Она никогда ничего не рассказывала о семье, о том, где родилась и выросла, ни разу не упомянула, где получала образование или первую работу, ничего из этого. Возраст, - лет двадцать пять, максимум тридцать, - я предположил тоже сам. А ведь среди моих знакомых была далеко не одна женщина, выглядевшая гораздо моложе своих лет – стоит вспомнить, к примеру, Ксану Светлую или других наставниц. Большинство из бессмертных ведьм сияли, но избавиться от ореола любая из них могла легко и быстро, как щелкнуть пальцами.
- Ты не ведьма, - утвердительно произнес я.
- Нет, - она чуть наклонила голову вправо. Голос звучал обычно. Мягко, с томной ноткой и уверенно, ни единого намека на недавний жуткий смех.
Я взял со стола сигареты, направился к двери на балкон. Десмера сделала попытку подняться следом, но я усадил ее обратно взглядом. Она послушно осталась на месте, свежий морозный воздух опалил мне лицо. Спящие деревья развесили голые ветви, тепло-оранжевый огонек зажигалки выглядел противоестественно на фоне усыпавшего все вокруг белого снега. Мне нужно было время, нужно было подумать. Пусть немного, всего пара минут, пока догорает сигарета.

В итоге выкурил три подряд и проторчал на балконе, наверное, целый час. Мыслей было много, даже очень много, а выделялись только две. Первая – я и не хотел ничего знать о Десмере, по крайней мере, здесь и сейчас. Все равно это знание ничего не изменит: ни мои чувства, ни положения, в котором мы оказались. А вторая… Вторая – я не хотел ребенка. У меня уже есть два сына, больше я не планировал и не собирался заводить детей, особенно после разрыва с Мэл. С ней еще может быть, и решились бы, позже, но Десмера совсем другое дело. Хочет ли она этого ребенка? Я не знал. Сможет ли она стать хорошей матерью? Я сомневался. В ней чего-то не хватало. Ее было настолько трудно представить в этой роли, словно маме или Мэл выдали это «что-то» с лихвой, а Десмере – забыли вовсе. Но дело было далеко не только в ней, и вполне может быть, что это ощущение просто бред. А вот смогу ли я стать хорошим отцом и этому ребенку? Вряд ли. Потому что при мысли, что мне придется делить Десмеру с кем-то еще, даже с нашим общим ребенком, накатывала тошнота. У меня не было никакого желания терять хоть часть столь драгоценного ее внимания. Ребенок, неизбежно, заберет его немало, и это абсолютно нормально. Но я к этому не готов.
Десмера сидела в той же позе, в какой я оставил, будто вообще не двигалась все это время.
- Он мой? – вдруг спросил я. Вдруг она была с кем-то еще… Нет, даже думать не хочу.
Она вскинула голову, посмотрела на меня, чуть прищурив глаза. На секунду мне показалось, что в алых радужках вспыхнул огонек гнева, внешне же Десмера оставалась привычно-бесстрастной. Не сочла нужным отвечать вслух, я сам понял степень собственной тупости.
- Прости, - выдохнул, шагнул к ней. Ну почему я не подумал раньше? Не будь он мой, она вообще не стала бы мне рассказывать.
Я не чувствовал, она вновь закрылась, но все равно знал – ей страшно. В этом Десмера не была уникальна: незапланированная беременность застала ее врасплох, она боялась и нуждалась… Во мне. Иначе она бы тоже не стала говорить. Я был ей нужен. От этого в голове шумело счастливым ветром, а в груди горело пламенем. Наваждение было сладким, отпускало с трудом, вынырнуть в реальность было непросто. Но я собрался и выплыл. Потому что был нужен ей. И прямо сейчас.
- Десмера, - я прикоснулся к ее руке, и она вздрогнула. Завладев ее вниманием, продолжил, - послушай, это все неожиданно, не стану лгать, я не планировал…
Она хмыкнула. Я держал ее ладони в своих.
- Носить и рожать этого ребенка – тебе, поэтому последнее слово – твое. Обещаю, я буду рядом в любом случае. И поддержу тебя, чтобы ты ни решила, хорошо?
Десмера с неожиданной силой сжала мои ладони.

Пока ждал ее решения, едва не рехнулся. Спал часа два или три в сутки – больше просто не мог, только ворочался и сминал постельное белье. Мне вообще никакой вариант не нравился. Ребенок – это серьезно. Ребенок – это важно, ему нужно внимание, семья и любовь, меня же едва хватало на Джорджи и Этти, как же охватить еще одного? Особенно, совсем маленького. Я и так пропускаю слишком много из жизни сыновей, как справиться с третьим? Голова шла кругом, пусть это не первый мой ребенок, но паника по-прежнему держала уверенной хваткой. А когда я подумал, что Десмера не захочет оставить его, стало еще хуже. Неважно, что его не планировали, он уже есть. Все сжалось до боли при одной только мысли об аборте. И, не смотря на это, к собственному стыду, я по-прежнему ребенка не хотел. Десмера была моей слишком мало, слишком недолго, чтобы разделить ее с кем-либо еще. А он все равно уже был. Все это разрывало душу, правильного ответа просто-напросто не существовало.
Ей понадобилось четыре долгих дня. Я открыл дверь, и Десмера, кажется, даже испугалась моего вида – взъерошенного и мрачного. Но это не точно.
- Я… - начала она прямо в прихожей, уставилась на носки своих туфель, - я собираюсь его оставить.
Сказала, выдохнула и резко вскинула голову. Она никогда еще не смотрела на меня с надеждой. Через несколько секунд она обмякла в моих руках, через полминуты ее губы отвечали на мой поцелуй, через четверть часа она выстанывала мое имя и собирала мятые простыни в складки.

Спустя час мы лежали в кровати, Десмера вытянулась, остывала и нежилась под моими прикосновениями. Я гладил ее совершенные бедра, целовал шею и плечи, остановил ладонь на плоском животе:
- Ты абсолютно уверена, Десмера?
- Нет.
- Ты не обязана отвечать сейчас, - я произнес осторожно, важно не давить на нее.
- Знаю, - во взгляде промелькнуло мимолетное недоумение. В голосе явно прозвучал упрек, - ты обещал поддержать меня. К чему тогда?..
Ранимая - вот какая она была. Десмера, с самого первого появления в моей жизни, всегда была главной, смотрела сверху, с королевского трона. Холеная, элегантная. И независимая. Она, казалось, справится с чем угодно, поведет плечиком, переступит мертвое тело проблемы и пойдет дальше, постукивая шпильками. И тут словно раскололся орех, обнажив внутренности, хрупкие и ранимые без жесткого доспеха из кожуры. Ей нужна была защита, и Десмера искала ее во мне.
- Помнишь, я люблю тебя? – прошептал тихо, заставив ее прислушиваться. Кончики пальцев медленно ласкали нежную кожу внизу ее живота, - и его тоже буду любить.
Десмера расслабилась, легонько провела рукой от моего запястья к плечу, обрисовала ключицы и потянулась за поцелуем.
- Я оставлю его, - повторила она, но теперь звучало уверенно.
- А я буду рядом. Всегда.
Когтистая лапа неохотно выпустила мое сердце из плена, и опьяненное свободой оно забилось в два раза чаще. Горячие поцелуи Десмеры лишь сильнее распаляли его.

После концерта кончики пальцев приятно гудели, полученные эмоции грели изнутри. Все были уставшие, вымотанные, но в приподнятом настроении – как всегда после выступления. Мы все свою работу не только любили, мы ей наслаждались. Никто никуда не торопился, мы сидели в пустой гримерке, неторопливо снимали косметику, переодевались, потягивали прохладные напитки. Я рассказал им о Десмере и ребенке, никакого смысла скрывать не было.
- Тео, вот скажи, - задушевным тоном начал Пит, - если так тяжело надеть резинку, чего бы просто не сходить в больницу и не решить все радикально?
Он сделал пальцами жест, имитируя ножницы, и заржал.
- Боги, Пит, это омерзительно, - Ви вздрогнула и развернулась к нам, оставив за спиной гримерное зеркало.
- Да ладно, я ж вот сделал, - он пожал плечами, - и все, никаких залетов, голова не болит. Идеальный вариант!
- А если передумаешь? – выразил сомнения Сэм.
- Вот уж нет! – Пит фыркнул, - это же одни проблемы.
- Ну, я бы от таких проблем не отказался, - Франсконни вышел из душевой, положил руку на плечо Ви. Она улыбнулась как-то грустно. – Тео, как бы там ни было – поздравляю.
- Спасибо, - кивнул я, - а вы?..
- Нет, - вздохнув, Ви помотала головой. Франсконни погладил ее по волосам и пояснил:
- Мы пробуем, но пока не вышло.
От него потекло странное чувство, после насыщенных эмоций на концерте, эмпатия неохотно воспринимала новые всплески. Понять, что именно ощущаю, мне не сразу удалось, а лучше бы не удалось вообще – Франсконни было больно и горько. О причинах можно было только догадываться, но спрашивать и давить на больное я не решился. К тому же, я обещал им не пользоваться эмпатией, а сам снова забыл.
- Ну и скучные же вы, - Пит щелкнул зажигалкой и закурил, - жены, дети…
- Ой, да иди ты… - Сэм разогнал рукой дым от сигареты, - скачки из койки в койку до добра не доведут.
- А кто сказал, что я добра ищу?
Они продолжали шутливо переругиваться, когда я встал и пошел к душевым. Ви закатила глаза и вновь вернулась к зеркалу, Франсконни тихо говорил ей что-то. Надеюсь, у них все будет хорошо.

Все сомнения и переживания из-за ребенка схлынули, не сразу. Окончательно уложить все в голове, привыкнуть к мысли, что снова стану отцом, я смог недели через три. Десмера, кажется, тоже еще не до конца адаптировалась к новым обстоятельствам. Она растерянно смотрела на график посещений, выданный врачом, рекомендации по питанию и брошюры для будущих родителей. И даже к четвертому месяцу, когда уже наметился животик, она все еще выглядела удивленной происходящим. Конечно, ей было намного сложнее меня, ведь это она носит ребенка, да еще и впервые. Я не был рядом с Мэл в то время, когда она носила Джорджи, но все же какой-то опыт у меня все равно присутствовал. Поэтому старался обеспечить Десмере максимальный комфорт, насколько она мне позволяла.
- Тебе нельзя кофе, - я мягко забрал кружку из ее рук и вручил другую, - возьми этот, с молоком и без кофеина.
Десмера покорно приняла новый напиток, кивнула в знак благодарности. Она сделала глоток, а потом заговорила:
- Врач порекомендовала мне больше отдыха и свежего воздуха.
- Хочешь, куда-нибудь поедем? На Твикки, в Озерный Край? Или может в Такемицу? Кузина Терри как раз привела в порядок наше поместье там.
- Нет, - она мотнула головой, - я думала о Блуотер.
- Серьезно? – я не смог сдержать изумления. Не далее как месяц назад Десмера наотрез отказалась переезжать ко мне или искать новую квартиру, поскольку ни одна из наших, очевидно, не подходила для ребенка. А ведь мы почти не расставались: по очереди оставались у меня или у нее.
- Там хороший климат, - хмыкнула она, - город небольшой, высокие показатели экологии.
- Я не смогу все время быть рядом. У меня еще одиннадцать концертов по контракту, прежде чем получиться взять отпуск.
Оставить ее одну было страшно, я не хотел, чтобы и этот ребенок появился на свет без меня. А еще Десмере требовались уход и помощь – беременность оставила ее все такой же божественно красивой, но сделала намного эмоциональнее, чем можно было представить. Вчера она плакала над разбитой чашкой, например. Десмера плакала. Двенадцать недель назад я считал это невозможным. Весь предыдущий месяц ее тошнило от всего, кроме печеных баклажанов с клубничным джемом и взбитыми сливками. Дважды настолько сильно, что я выносил ее из ванной на руках. Ребенок давался ей непросто, в том числе и физически. Мне нужно было оставаться рядом с ней.
- Если ты не хочешь…
- Нет, ну что ты! – я притянул ее к себе ближе, положил ладонь на живот, - хочешь в Блуотер – поедем в Блуотер. Главное, чтобы вам было хорошо.
- Точно?
- Точно. Но мне сначала там все подготовить, хорошо? - я гладил ее по волосам, Десмера уткнулась мне в грудь и тихонько вздохнула.
- Ладно. Только недолго.

Быстро не получилось. Не мог же я привести ее в дом, в котором еще недавно мы жили с Мэл. Это совершенно неприемлемо по отношению к обеим. Купить новую недвижимость и привести ее в порядок так быстро мне бы никак не удалось поэтому я решил вернуться к родителям. Все равно в основном семейную виллу занимает кузина Терри, а родители живут в Каменском замке на Твикки – мама там чувствует себя намного лучше. Конечно, нужно подобрать более подходящее место в будущем, но прямо сейчас это наиболее удобное решение. Так Десмера не останется совсем одна, когда я уеду на концерты, и можно будет спокойно решить все остальные вопросы, никуда не торопясь.
По моей просьбе Терри помогала привести в порядок мою старую комнату. Без ремонта, который там не делался со времен моей старшей школы, было не обойтись. Весь месяц, пока шел ремонт, Десмера печально смотрела в окно, вздыхала и постоянно спрашивала когда же мы поедем в Блуотер. Недавно она утверждала, что ей нравятся мегаполисы. С беременностью, из властной и жесткой она вдруг стала трогательной и меланхоличной, иногда мне казалось, будто ее вообще подменили. Но мне было все равно. Я любил ее любой. И ребенка любил, теперь было уже сложно представить, что всего несколько недель назад я его даже не хотел. Раз он есть – значит, так нужно. А мы теперь должны о нем позаботиться.
- Волнуешься? – мы ехали в такси из аэропорта, до меня вдруг донеслись отголоски страха. Чувства Десмеры, если их удавалось ощутить, больше всего напоминали рябь на экране телевизора при плохом сигнале. Она не ответила. Я накрыл ее ладонь своей, Десмера продолжила безотрывно смотреть в окно. Через несколько минут, у дверей в дом, она вцепилась в мою руку сама.
Теплый желтоватый свет заливал прихожую и гостиную, в которой нас ждали родители. Терри приветственно кивнула, отец удивленно приподнял брови, а мама выпустила облачко изумления, - оно легко читалось в ее лице без всякой эмпатии. Наверное, нужно было сказать им заранее.
- Это Десмера, - обвив ее талию, объявил я, - и мы ждем ребенка.

Тишина резко ударила по ушам, папа возвел глаза к потолку и покачал головой, Терри – единственная, кто все знал, - закрыла лицо ладонью и беззвучно смеялась, мама просто шокированно смотрела на меня. Через секунду она подскочила с места, со слезами, бросилась к Десмере. Та застыла и, от неожиданности, позволила маме обнимать себя и рыдать от счастья прямо на плече.
- Ну маам, - я тихонько потянул ее к себе, когда выражение лица Десмеры стало терять удивление, - маам, хватит уже.
- Еще один малыш! – она поливала слезами уже мое плечо и крепко стиснула в объятиях, - это так замечательно, Тео!
- Извини, что не сказал раньше, мам…
- Ничего, ничего, это приятный сюрприз! - Она отстранилась, вытирая влагу со щек, папа тут же подал ей платок. Всплеснув руками, мама обернулась к Десмере, - милая, ну не стой же! Садись, отдохни с дороги!
Десмера растерянно посмотрела на меня, я улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону дивана. Терри чуть подвинулась, освободив место:
- Терри де Лоран, - представилась она и по-мужски протянула руку, - кузина этих ненормальных.
- Десмера Фишер, - чуть помедлив, Десмера пожала ладонь.
Мама уже на всех парах неслась из кухни с большим ароматным пирогом в руках, за ней чинно шествовал отец, нагруженный большим подносом с чайным сервизом. Все это немедленно было водружено на журнальный столик, а потом быстро обросло еще десятком вазочек с вареньем, печеньем и прочими вкусняшками. Десмера, кажется, сама не поняла, когда у нее появилась чашка с чаем, а рядом на столике пристроилась тарелка с внушительным куском вишневого пирога.
- Милая, сколько уже? – мама пристроилась напротив, тоже с чашкой чая, и умиленно разглядывала обтянутый теплым платьем животик Десмеры.
- Двадцать две недели, - она ответила непринужденно, но ее взгляд был до того жалобным, что мне пришлось отвлекать «огонь» на себя.
- Всего двадцать две? Надо же, какой крупный малыш!
- Пол уже узнавали? – поинтересовалась Терри.
- Пока нет, - я ответил сам, на первом обследовании пол не определяли, а с тех пор ультразвук больше не делали, - но это и неважно ведь.
- Конечно, неважно! Ребенок – это ведь такое счастье, верно, Гед?
- Верно, - папа вздохнул, мама посмотрела на него и тут же сникла. Смерть Блейза никогда не отпустит их до конца. Да никого из нас не отпустит.
- Но мы вообще-то собираемся, - поспешил я уйти от темы, отмахиваясь от склизкого облака тоски, - ведь еще нужно так много всего купить и подготовить. Не хочется делать это в последний момент.
- Правда? – мама просияла, - а когда?
- Через две недели, - вдруг ответила Десмера, - у меня уже есть запись к врачу.
- Ох, это так здорово! Может, стоит устроить праздник? Ну, знаете, с тортом и цветной серединкой…
Мама пустилась в мечтания, уже подбирала рецепт для выпечки, Десмера поперхнулась чаем. Я аккуратно похлопал ее по спине и шепнул:
- Не волнуйся, потом скажу ей, что мы не хотим. Просто не сейчас, ладно? Пусть порадуется.
- Ладно, - она внезапно улыбнулась и чмокнула меня в щеку, затем включилась в разговор и защебетала с мамой так, словно они лучшие подружки, а не познакомились меньше часа назад. Никогда ее не пойму.

Утомленную, сонную Десмеру я отвел наверх и уложил в постель всего через пару часов – перелет сильно ее вымотал. Мне же спать не хотелось поэтому, тихо прикрыв дверь, я спустился вниз, прошел прихожую и мастерскую, вышел на террасу покурить. Пруд еще не сбросил лед, но запах свежей зелени мгновенно заполнил ноздри.
- Не ожидал от тебя. Так скоро, после Мэл… - отец подошел неслышно, я почувствовал его еще до того, как он вышел из дома. Спокойствие, немного грусти, по ощущениям он всегда напоминал мне морскую воду – умиротворяющий бирюзовый цвет, водная гладь до горизонта и непостижимая, неизведанная глубина. Нырять туда всегда было почему-то страшно.
- Сам не ожидал, - предложил ему сигарету, отец скривился и покачал головой. Я сделал затяжку, выпустил дым, продолжил - с Мэл давно все было не так, как должно, папа. Ты же знаешь.
- Ну, свечку не держал, - резковато ответил он.
- Папа, если ты хочешь промыть мне мозги, то давай без прелюдии. У меня нет на это настроения.
- Да нет, с чего бы, - он хмыкнул, - ты взрослый, поздно. Вообще-то, я хотел сказать спасибо.
- Спасибо?
- Урсула, - кратко ответил отец, в голосе зазвучала нескрываемая нежность, - ты ведь знаешь, она обожает детей. После того как вы с Мэл разошлись, была ужасно расстроена. А теперь счастлива.
Я улыбнулся. Маме счастье точно не помешает.
- Рад слышать. Надеюсь, на ее здоровье это тоже хорошо повлияет. Как оно, кстати?
- Не так хорошо, как хотелось бы, - отец вздохнул, разом залучившись беспокойством, - на Твикки ей лучше. Климат, солнце, ее любимый Каменский замок… Здесь становится хуже. Думаю, мы будем приезжать весной и летом, а остальное время ей лучше быть там. Но малыш определенно сделает ее счастливее.
- А тебя? – я прищурился.
- И меня, - повеяло упреком. – Тео, просто она для меня – все, понимаешь? Я люблю тебя, Джорджи, Этти, Мэл… Но Урсула – это все, понимаешь?
По морской глади побежала рябь, накатила сильными, упругими волнами на песок. Отец всегда очень ее любил, это не новость. Ему было больно от ее боли и до одури страшно ее потерять.
- Теперь – понимаю.
- Десмера?
- Да.
Он качнул головой, но ничего не сказал. Пожелал спокойной ночи и пошел в дом какой-то нехарактерной, старческой походкой. Согнутая спина его медленно растаяла в темноте.

Перед отъездом из Бухты нам пришлось собрать документы и справки для передачи новому врачу, папка оказалась куда толще, чем можно было подумать. Терри нашла хорошего специалиста, Десмера уже посетила ее несколько раз, но ультразвукового обследования пока еще не проводили. На предыдущих посещениях, в Бухте, я не смог присутствовать, поэтому в отличие от Десмеры, меня это приводило в волнение. Это же первый раз, когда я увижу его! Или ее. С тех пор, как мы жили в Блуотер, и я каждый день мог видеть сыновей, в голове уже не укладывалось, как можно было не хотеть этого ребенка. Я отлучался на концерты, отказаться от которых не мог по контракту, а вот репетиции сократил до минимума, мне хотелось быть рядом с семьей и любимой как никогда раньше.
Доктор Энид Найджел пригласила нас в кабинет точно вовремя. Сначала долго расспрашивала про самочувствие Десмеры, вносила заметки в свой планшет. Потом пригласила ее на кушетку, осторожно осмотрела живот, только после взялась за баночку с гелем и сканер. Смотрела все не спеша, с разных сторон, внимательно вглядывалась в экран. Я нетерпеливо ерзал на стуле, смотря на меня, Десмера кусала губы, чтобы не рассмеяться. А мне просто очень хотелось посмотреть уже на него!
- Что же, - наконец, изрекла доктор Найджел, - близнецы чувствуют себя отлично, поэтому…
- Что?! – моя челюсть достигла уровня плинтуса. Десмера, кажется, на мгновение взлетела над кушеткой. Доктор Найджел с недоумением посмотрела на нас.
- Вы сказали близнецы…
- Ну да, - она развернула к нам эран, обрисовала два силуэта. Я буквально прилип глазами к изображению. Не ребенок, дети. Целых двое. Близнецы.
- Почему об этом не сказали раньше? – Десмера была поражена не меньше меня.
- Не сказали? – доктор нахмурилась, закопалась в бумаги, - а, вот оно что… Похоже, все дело в совпадающем сердцебиении. Такое иногда бывает – кардиограмма показывает всего одну линию зубцов. И, судя по предыдущим снимкам доктора Рейнольдс, ранее плоды располагались друг за другом, сливаясь в единое пятно. Тоже не редкость, но обычно эти два фактора не совпадают. Распечатать вам снимок?
- Да, - севшим голосом попросил я.

Покинув кабинет, мы долго сидели прямо в коридоре и рассматривали два темных силуэта. На двадцать пятой неделе это были вполне оформившиеся маленькие человечки. Я понятия не имел что чувствую сам, куда там до того, что ощущала Десмера.
- Как ты?
- Н..не знаю, - выдохнула она, не сводя алых глаз с черно-белой карточки.
- Это ничего не меняет, - осторожно сказал я, пытаясь как-то уложить новость в голове, - ну двое, и двое…
- Да, - рассеянно согласилась Десмера, - наверное.
- Пойдем домой?
Она кивнула, молча поднялась следом за мной. Ее ладонь, ловко скользнувшая в мою, согревала самое сердце.