Бесконечно можно смотреть на три вещи – на огонь, воду…
И на то, как неспешно, будто в замедленной съёмке, на идеально разглаженном белоснежном халате Джеймса растекается пятно от кофе, который я только что пролил на него.
А если бы внезапно какой-то недогадливый, но любопытный человек сейчас спросил, какое у меня состояние, то я не задумываясь выразил бы всю дребезжавшую во мне гамму эмоций лишь одним словом - «Паника». «Па-ни-ка-па-ни-ка-па-ни-ка…» - словно в набат отстукивало тогда моё сердце, раздаваясь эхом в голове.
Наверное, я тогда выглядел очень глупо. Подобно мыши, застигнутой врасплох посреди кухни, я замер в неестественном, как упал на пол после столкновения, положении, и во все глаза таращился на человека, которого боялся больше всех.
Не отрывая взгляда, следил за тем, как он четкими движениями пальцев проводит по пятну, медленно вздыхает, и достает из кармана какую-то небольшую склянку с темным стеклом. Аккуратно открывает её и делает глоток.
– Снова бурная бессонная ночь, господин Брокенстоун? – наконец сказал он почти ровным голосом, поморщившись, и таким же быстрым отточенным движением возвращая бутылочку куда-то в карман. Интересно, что это такое он пьет и зачем?..
Ох, кажется, он что-то спросил. И, конечно, мне нужно было что-то ему ответить. Любой нормальный человек на моём месте бы ответил. Но что я мог сделать? Любые оправдания звучали бы не убедительнее овечьего блеяния, а сказать что-то другое вразумительное я не смог бы – просто потому, что в голове был белый шум, сдобренный парализующим какие-никакие нормальные мысли страхом.
Наверное, только сейчас, в эту секунду, у меня появились сомнения на счёт того, что Джеймс следит за мной. Просто он хорошо умеет делать выводы на основании того, что видит. Потому и решил, что эту ночь я снова где-то развлекался… На самом деле кофе я нес для ребят, не для себя. Как выяснилось, на меня кофеин действовал очень слабо, и я не видел смысла пить напиток, вкус которого мне не нравился. Однако ночь и правда была бессонной, и видимо, от него это снова не укрылось. Правда, назвать её бурной едва ли было возможным, разве только бесконечные ворочания в кровати подходят под такое определение. На этот раз бессонница мучила меня от липкого ощущения, что я явно делаю что-то не так со своей жизнью. И это меня жутко угнетало.
Не дождавшись моего ответа, блондин продолжил:
– Будьте внимательнее и осторожнее, господин Брокенстоун.
«...Если вам дорога эта работа» – он не сказал это вслух, но я мысленно закончил его фразу. И был прав. Тем более, что своим местом я дорожил теперь сильнее, чем раньше. Только здесь можно было хоть ненадолго отвлечься от самоедства, из которого, похоже, теперь состояла вся моя жизнь.
Что ж, как выяснилось, не запятнать свою репутацию всё же было сложной задачей.
***
Когда я наконец-то дошёл до питомника (ужас какой, всего два шага, а добраться оказалось сложнее, чем пешком до Твикки), я не сразу уловил, что в атмосфере царило что-то неладное.
– Дирк, представляешь, я нёс твой латтэ, а тут… – осёкся я, взглянув на коллег. Какое-то смутное понимание происходящего стало ко мне всё же приходить. То, что сейчас в это время здесь были и Дирк, и Брюс – было нормальным явлением. Брюс быстро справлялся со своими рабочими обязанностями, а потому, чтобы не слоняться без дела, часто проводил время у нас. С растениями тоже никаких явных проблем не было видно.
– Ты уже встретил этого упыря, да? – не глядя на меня, глухим голосом произнёс Брюс.
И вот это было очень. Очень. Странно.
Конечно, я помнил, каким Брюс бывал после столкновений с Джеймсом. Теперь же то, что я видел тогда перед собой, превзошло все предыдущие реакции. Дирк всё же всегда был немного угрюм, а Брюс… сейчас у него был такой непривычный и неправильный вид, словно из него выкачали всю радость. Это казалось мне невозможным.
– Ч.. что-то случилось?
– Да то же, что и обычно – пришёл Джеймс, накрутил нам хвосты, и ушёл, довольный. Вот же энергетический вампир-то! Ему явно нравится, когда другие люди страдают.
Воображение услужливо подкинуло картинку, от которой я едва не рассмеялся, так что пришлось сделать вид, что я закашлялся. Мне представился Джеймс с карикатурными клыками и в развевающимся на ветру старомодном плаще, подобно таким, какие носят вампиры в некоторых сериалах. Из глаз его сыпались искры, и всего его окружал фиолетовый туман. Это меня очень позабавило.
– Бедняга Хьюберт, ты часом не заболел?
– Нет-нет, всё в порядке, просто… знаете… я уже успел, кажется, восстановить справедливость.
– И как же? Мысленно показал ему неприличный жест в спину? Оттоптал его сияющие ботинки?
– Хуже… то есть, лучше… Я облил его кофе. Опрокинул его прямо на белый халат! Запачкал с головы до ног.
– О, Всевидящий, - удивлённо протянул Брюс, – какое чудо, что после этого преступления ты ещё с нами в мире живых!
И загоготал. Дирк поднял голову и слабо улыбнулся.
– Так всё же, – спросил я, после того, как Брюс отсмеялся, – Джеймс приходил по поводу или без?
– Ну, по правде говоря, была небольшая причина. Да она и сейчас тут есть, просто прячется. Эй, Лилия!
Я обернулся, но никого не увидел. Что?.. Какая ещё?..
– Не бойся, малышка! Плохой дядя ушёл. Хотя, не мудрено, что ты прячешься… мы сами, хоть и нас трое взрослых дядек, боимся его до... Лили!
Наконец я заметил какое-то шевеление за спиной Дирка и заметил неожиданную маленькую гостью. Вид её был очень испуганный.
– И чем же девочка ему не угодила?
– Да знаешь, Хьюберт… Джеймсу же дай повод, а он и рад по всяким пустякам помотать нам нервы!..
– Я недоглядел за ней, – впервые подал голос Дирк, – Это всё моя вина.
– Брось, Дирк, ведь ничего же не случилось! Ну, побегала она тут немножко… У меня чуть-чуть порядки навела, Джейка навестила, а он вот конфеткой даже её угостил. А что же этот павлин? Обижается и жалуется, вот это по-мужски! Видимо, никогда не имел дела с детками. Эй, Дирк, ну чего ты унываешь?
– Я ведь не по своей прихоти привёл её сюда. Лилит… Лилит положили на сохранение, а оставить Лилию дома не с кем. Больше пропускать работу я не могу, мой лимит прогульщика исчерпан.
– Тю, нашёл из-за чего переживать! Мы тебе поможем приглядеть за твоей непоседой. Да, Хьюберт? А то вдруг, милый приятель, тебе тоже скоро придётся стать отцом, а навыков обращения с детьми-то нет!
Меня передёрнуло и я отчаянно замотал головой. Дети?.. Нет уж, простите. Точно не с Джейд.
– Да шучу, шучу. Как у тебя сложно с шутками-то!..
– Это не всё, – перебил Брюса Дирк, – Джеймс обязал меня после работы убрать весь тот беспорядок, что Лилия оставила в его кабинете. И, думаю, это растянется надолго, а мне сегодня обязательно нужно успеть к жене.
– Так и тут наша помощь тебе будет не лишней. Навести спокойно Лилит, а мы всё уберём. Идёт? Хьюберт, я думаю, тоже… Ой!
Мой телефон (никак к нему не привыкну) зазвонил очень неожиданно, сбив речь Брюса. Кому я мог понадобиться? Наверняка это снова Джейд, как же она меня достала-то, что ей нужно? Но нет… Звонок исходил от незнакомого номера. Немного помедлив, я всё-таки ответил:
– Алло?
– Господин Брокенстоун, здравствуйте, – томный женский голос тоже был мне незнаком, – меня зовут Белинда Энджелин. Не так давно я читала статью о вашей лаборатории, и мне захотелось пообщаться с вами лично. Уверена, нам есть, что обсудить. Я как раз сейчас остановилась в Оазис Спрингсе, и... Если у вас есть свободное время, то давайте встретимся как-нибудь на днях. Буду ждать вашего звонка.
После чего связь оборвалась.
– Хьюберт, кто это был?
– Я.. не знаю, честно… Какая-то женщина, видимо, увидела в газете мой номер и решила встретиться.. Я не знаю. Мне нужно отойти по делам.
И я пулей выскочил из питомника. Отдышавшись, пришёл в себя лишь на лестничном пролёте второго этажа. У меня не было понятия, что на меня нашло, и откуда взялась эта вспышка паники. Последствия встречи с Джеймсом, или неприятное напоминание о Джейд?
***
– Слушай, Брюс, а с кем это он всё-таки говорил? Я не помню, чтобы в газете оставляли ваши номера…
– Да, мне это тоже показалось странным. Впрочем, этот балбес сам так и не притронулся к газете с нашим интервью. Наверное, он что-то напутал и просто устал, Дирк.
***
– Вы готовы, дети?
– Брюс…
– Неет, Хьюберт. Ты должен ответить «Да, капитан Берберис!»
– Зачем…
– Я НЕ СЛЫШУУУ!
– …
– Ой, ну тебя, какой ты скучный.
Примерно так проходила наша уборка в кабинете Джеймса.
Я бы не сказал, что внезапно свалившаяся на меня дополнительная работа была мне в радость, но и негатива явно не вызывала. В какой-то мере, наверное, это даже и к лучшему – ещё одна отсрочка перед возвращением в опостылевший дом. К тому же, в тот день мне сильнее, чем когда-либо не хотелось туда возвращаться. Какое-то странное предчувствие. Но сконцентрироваться на своих мыслях как следует я не мог – Брюс… Его было слишком много вокруг, и он занимал собой всё пространство.
– Здорово, что фломастеры так хорошо оттираются спиртом!.. Мне бы сейчас спирт тоже не помешал.. Хотя, знаешь, Хьюберт. Теперь я думаю, что этот день не так уж плох.
– И почему же, Брюс?
– Мне только что на телефон пришло сообщение, что на карту зачислили деньги. А это значит что? Зарплата! Зарплатушка! – напевая, убирался Брюс.
Он бы ещё начал танцевать со шваброй… И где тут сосредоточиться?.. Впрочем, разве не об этом я и просил – отвлечься от самобичевания и ненужных рефлексий.
Midnight Syndicate – Grisly Reminder
Я думал, что кабинет Джеймса будет похож на кабинет господина Макгроу – всё в светлых тонах, много пространства, современно, – но нет. Его кабинет был похож скорее на старую забытую каморку – маленький, тесный, почти пустой, тёмный. Здесь были только пара шкафов, да рабочий стол, заваленный какими-то бумагами. Казалось бы, специалист по информационной безопасности, но на его столе не было даже малейшего электронного приспособления.
А вот срыв ещё одного стереотипного суждения из моей коллекции. Почему-то я считал, что Джеймс обязательно во всём копирует Макгроу – правая рука, как-никак. Но, похоже, он больше был тенью, а не рукой своего начальника. Мне всё ещё были непонятны их взаимоотношения, как и сам Джеймс, и у меня появились вопросы, на которые я, однако, не желал получить ответа. Мне казалось, что тут замешано что-то очень жуткое, и лучше туда не вникать.
Зато Брюс с Джеймсом точно не ладили. Это, наверное, был пока единственный человек, которого этот рыжий парень прочитать не мог.
Поэтому я не удивился тому, как жадно он изучал глазами (и не только) кабинет, и особенно стол Джеймса.
– Так-так… – пробормотал он, что-то заметив.
Фоторамка явно выбивалась из рядов этого царства скуки, и, естественно, это привлекло внимание Брюса. Не выпуская из рук швабры, он осторожно взял в руки фоторамку и повернул к себе.
– Ого-го, да это же…
– На место! – рявкнул кто-то так, что я вздрогнул. Кто-то. Нет, не кто-то. Джеймс. О нет…
– Берберис, поставьте на место, – чуть спокойнее, но всё же раздражённо произнёс Джеймс, хватая Брюса за плечо, – а лучше просто отдайте мне.
Сказав это, Джеймс выхватил фоторамку из рук будто бы окаменевшего Брюса.
– Во-первых, кто вас сюда приглашал, если убираться должен был господин Дриммер, а во-вторых, кто вам давал право без спроса трогать чужие вещи?
Брюс стоял ко мне спиной, и я не видел, что с ним происходит. Он молчал. Ну же, Брюс, скажи что-нибудь, ты же умеешь, не заставляй меня говорить с…
– Не вижу причин для беспокойства, дорогой Джеймс. По поводу второй претензии – я бы поставил это на место, не сломав и не испортив. А первая претензия вообще возмутительна, потому что я не вижу разницы, кому выполнять эту работу.
Брюс, ты меня удивляешь. Откуда в тебе столько спокойствия в такой момент?..
– Очень жаль, Берберис, что вы не видите, ибо разница колоссальна. Это проступок Дирка Дриммера, не ваш, и нести ответственность за него обязан только он сам.
– Это ведь всего лишь ребёнок, Джеймс! Ты должен понимать. Как это вообще можно считать проступком?! – ну вот, Брюс всё-таки не выдержал.
– Всего лишь ребенок…Тут вы правы, но не совсем, – спокойно парировал Джеймс, – Это просто ребёнок на опасном закрытом объекте, которого безалаберный папаша оставил без присмотра.
– Да ты так говоришь, потому что у тебя самого нет семьи, сухарь бесчувственный.
Джеймс с силой ударяет по столу, так что подлетают кипы бумаг, и все документы, как после взрыва, разлетаются по столу и полу.
– Вон отсюда.
Что. Сейчас. Произошло.
Воцарилась тишина. Я посмотрел на Джеймса и на миг мне показалось, будто нечеловеческая злобная гримаса исказила его лицо, но нет, не бывает же такого? Я тут же моргнул и наваждение исчезло – это был тот же самый Джеймс, разве что таким злым он мне был ещё не знаком.
– Убирайтесь вон, – повторил он глухо, но с той же угрозой в голосе.
Я бросил щётку и поспешил к выходу, за мной с топотом вышел Брюс и со всего размаху хлопнул дверью. Чтобы с ним так прощались, он не привык.
Не вспомню точно, сколько времени мне пришлось приводить его в порядок и отпаивать, кхм, чаем (Хьюберт, да дай ты мне эту бутылку, да вот эту, я же говорю, что мне очень нужен этот… чай), однако Брюс всё же вернулся в какое-то ровное состояние, и даже снова начал надо мной подшучивать. Не то что бы мне это нравилось, но это значило, что Брюсу лучше.
– Что было на той фотографии, Брюс? – всё-таки спросил я у него немного погодя.
– Да я и сам не понял.. Какой-то портрет, вроде даже какая-то женщина. Сложно разобрать.
– Но.. почему не разобрал-то?
– Да вот…. Странно, как такой чистоплотный парень может держать вещи в таком состоянии. Этот портрет был весь заляпан какой-то непонятной грязью. Ничего не видно. Может и женщина мне померещилась.
По телу пробежал холод…
***
...По телу пробежал холод.
«Ч-чёрт! В который раз за день моя спина покрывается мурашками?! Это же надо, уметь так пугать!» – новая мысль ворвалась в мой едва успокоившийся разум, напомнив о предыдущих, итак изрядно отравивших мой день.
Катализатором новых беспокойств явилась Джейд, ставшая на удивление бесшумной и невидимой. Когда я внезапно осознал, вернувшись домой, что и с этим, относительно безопасным местом, что-то не то, я всё же с запозданием заметил и причину этого ощущения, неожиданно стоящую посреди кухни в темноте. Тогда я, после того, как немного успокоился, ещё подумал, что всё-таки у этой женщины странное представление о сюрпризах, которые стоит устраивать своему (по её мнению своему, конечно) мужчине. (Всевидящий, какую чертову статейку на каком чертовом женском форуме она успела прочитать?!) Странное представление… Да, именно, странное. Это было совсем не свойственно для той Джейд, с которой я успел, как я думал, хорошо познакомиться. Это-то меня и пугало больше всего. И, как затем стало ясно, тот страх был просто смехотворен в сравнении с тем, что ждало меня затем.
– Берт, ты сегодня поздно, – бесцветным голосом произнесла она, – Всё уже остыло.
Что?... Остыло?.. Она приготовила мне еду?..
– Я постирала бельё, оно уже почти высохло, не мог бы ты после ужина помочь его снять?
Джейд... стирает?... Мои вещи? С чего бы вдруг?
Я поднял на неё глаза и как-то впервые серьёзно, по-настоящему, что ли, на неё посмотрел. Не заболела ли? Нет… Странно, всё это очень странно. Что-то явно стряслось. Джейд поймала мой взгляд, и я увидел в её глазах… беспокойство?
– Берт, не молчи, – она перешла на шёпот, – прошу тебя.
Это точно та Джейд? Что же делать?
– Хорошо, – коротко ответил я и поспешил отвести взгляд. Другие слова казались мне неуместными, как и это, но от меня снова требовался хоть какой-то ответ.
Ужинали мы в полной тишине, всё в том же полумраке. Она, видимо, молчала о чём-то, я же молчал просто так. Вспоминалось наше обычное совместное времяпровождение, в картину которого явно не влезало то, что происходило здесь и сейчас. Раньше я мечтал, чтобы эта болтливая женщина хотя бы на полчаса перестала щебетать о всяких пустяках, сейчас же это её молчание не приносило мне радости и облегчения. Паника, ставшая мне постоянным фоном, всё нарастала.
Джейд потянулась за ложкой, и, видимо, немного не рассчитав, задела чашку чая, издавшую тихий звон и пролившую своё содержимое на мои брюки. Какое счастье, что чай успел остыть!
– Прости! Прости, Берт, – Джейд тут же вскочила и стала наводить суету. Схватила единственное на кухне полотенце, и, вместо того, чтобы вытереть капающий со стола чай, кинулась вытирать мои штаны. Будто со стороны я смотрел на эту абсурдную ситуацию, ничего не делая.
– Джейд, у тебя что-то случилось?
И тут её прорвало. Как же громко, как некрасиво она зарыдала! Джейд прижалась к моим ногам, с силой обхватив мои колени, а затем резко вскочила и отбежала в сторону ванной. Налетев на закрытую дверь, она стукнула по ней ладонью, и начала оседать вниз.
Я смотрел на неё рассеянным взглядом и всё больше терял понимание происходящего.
Обхватив голову руками, Джейд продолжала всхлипывать, пока, наконец, спустя какое-то бесконечно тянущееся время плач не стал тише, полностью затихнув в итоге.
Я снова поймал ощущение, что непременно должен что-то сделать, и что я идиот, раз продолжаю тупо смотреть на женщину в истерике, в голове которой сейчас творилось не пойми что.
– Хьюберт, послушай меня, - неожиданно подала голос Джейд, – я всё знаю.
Вот так вот. Она сказала это, а у меня всё оборвалось. И ведь не сказала, что именно знает. Что. Она. Знает? Что?...
– Я видела тебя с другой женщиной.
Прекрасно. Просто прекрасно, чёрт возьми.
– И, конечно, я до сих пор не понимаю, чем я тебя не устраиваю, но я скажу тебе одну вещь,и, надеюсь, она тебя отрезвит. Дело в том что, ты…
Наверное, сейчас будет поток ругательств в мою сторону. Какой я негодяй и всё такое прочее. Но, Джейд, я ли в этом виноват?..
–Ты… Я… – неуверенно продолжила она.
Ну скажи же уже!
– Я беременна.
И привычный, едва державшийся мир вокруг разлетелся вдребезги..
***
– Брюс! – крикнул я в трубку, теряя терпение.
– Что такое, милый друг? Мы только расстались, а ты уже соскучился?
– Брюс… у меня тут катастрофа.
– Хм… эту твою катастрофу случайно не Джейд зовут?
– Как… ты угадал?
– Это всё моя рыжая интуиция… Ну и что там у вас случилось? Ты сейчас дома, с ней?
– Нет, – выдохнув, сказал я, – Сбежал.
– Так-так-так, продолжай.
– Я сбежал оттуда и не знаю, куда мне идти, как быть… Брюс, она сказала, что беременна. Что делать?
Брюс молчал.
– Брюс! Ответь!
– Да-а-а, Хьюберт, ну и передряга. Сложная ситуация, что тут сказать.
– Спасибо, это я и без тебя знаю!
– Да тише ты, не кричи… Зная Джейд, не удивлюсь, если это часть перфоманса и она на самом деле тебя обманывает. Помнишь, где она там была недели две назад? У бывшего? Ну, помнишь, ты говорил, что она записку оставляла.
Почему-то вспомнил я об этом только сейчас.
– И… Это что-то сильно меняет в моём положении?
– Послушай, Брокенстоун, – вздохнул Брюс, – Раз уж мы теперь при деньгах, надо как-то развеяться. Понимаешь? Не кисни, прошу тебя. Пойдём в бар? Там и перетрём всю эту ситуацию.
Да, Брюс был прав. Мне действительно нужно было хорошенько отвлечься и вырваться из этой рутины серых, постепенно сгущающихся, будней. Слишком много дурного в последнее время, и события этого дня, я чувствовал, стали последней каплей моего терпения.
Брюс и так за эти дни наслушался моих жалоб, я не хотел портить ему столь долгожданные выходные. Не думаю, что он сильно рад тормошить меня, вместо того, чтобы самому отжигать, особенно сейчас, когда ему самому хорошо бы снять стресс. И потому, вздохнув и покачав головой, я ему отказал – спасибо, дружище, ты и так уже сильно мне помог, не представляешь, насколько. Однако непривычная и немного дикая мысль отправиться в бар меня отчего-то покидать не спешила, и, так уж и быть, я не стал её прогонять. Но с кем же тогда мне разделить бремя этого желания? Не идти же в бар в одиночку.
По правде говоря, сейчас у меня было не так много приятелей, сложно представить, с кем бы я хотел, прости Всевидящий, напиться, и вовсе не чаю. А ещё сложнее найти того, кто согласился бы на такое в моей компании. Дирк? Нет, в последнее время он на работе если и появляется, то в совсем разбитом состоянии, ему явно не до меня. Плюс на нём же ребёнок... Ребёнок, брр. Джейк? Мы с ним не настолько близки, да и, насколько я знаю, ему не нравится такое времяпровождение. Больше никто на ум не приходил…
Если говорить о женщинах, то тут дела обстояли ещё хуже. Джейд так сжала меня тисками отношений, что отсекла от меня всех знакомых девушек, а тем более тех, кто более менее мог подходить на роль подруги. Лишь Мэй была моим глотком свободы, но и её я бездарно потерял. Чёрт, как же я мог…
Я себя ненавидел! Всевидящий, сам взял и сломал всё своими же руками. Некому даже позвонить и мне никто не звонит, потому что…
Точно… Совсем забыл об этой незнакомке. Как же она представилась… Линда? Возможно, стоит согласиться с ней на беседу…
– Добрый вечер, – тут же ответила она мне низким бархатистым голосом. Так быстро, будто телефон всё это время был у неё под рукой.. Нет… она словно знала, что я позвоню ей именно сейчас и ждала.
– Да, здравствуйте, я подумал над вашими словами… Давайте всё-таки встретимся этим вечером, я свободен.
– Чудесно! – протянула она, – вы не представляете, насколько я буду рада вас видеть.
В конце концов, ведь хуже, чем сейчас, уже не может быть. Да?
***
David Bowie - I'm deranged
Мы договорились встретиться в «Мираже» – довольно-таки популярном питейном заведении Оазис Спрингса, в котором я до этого дня ещё ни разу не был. Моя незнакомка должна была подойти немного позже, а мне же просто идти было больше некуда, а потому я решил разведать это место пораньше. Все места были заняты веселящимися и жизнерадостными людьми, а я же здесь был явно лишним, и места мне как раз и не хватало. Но, стоило так подумать, как я тут же заприметил одно свободное у барной стойки. Какая-то магия, не иначе.
– Что будете пить? – бодро поинтересовалась девушка за стойкой.
Судя по её виду, ей можно было доверять и я не был бы осмеян за то, что совсем не разбираюсь в алкогольных картах.
– Даже не знаю… Может, что-то посоветуете?
– Смотря что вас сюда привело, Хьюберт.
– Что… вы меня знаете?
И это уже настораживало.
– О, – рассмеялась она, – да вы меня не помните. Это ничего страшного, так и должно быть.
– Но всё же, дайте хоть подсказку. Мне не по себе.
– Хм… – задумалась девушка, – Хорошо. Мы с вами виделись не так уж давно. Помните? Там был Брюс и ещё такая светловолосая девушка с вами. Я Женевьева.
– Точно… Что-то память меня определённо подводит в последнее время. И знаете, – почему-то с ней хотелось быть откровенным, – у меня чувство, будто.. это сложно сказать, не сочтите что брежу, но... Будто меня насильно втягивают в происходящее, будто наблюдают… со стороны. То есть всё происходит так, словно я в какой-то игре или сериале, я не чувствую, что могу управлять своей жизнью. И… Вот, как-то так. И мне очень страшно.
– Хьюберт, правильно ли я понимаю, что вы хотите взять полную ответственность за свою жизнь, но боитесь?
Ответственность… Эта девушка озвучила то, что на самом деле меня пугало больше, чем всё остальное. Наверное, поэтому я боялся ответственного и старательного Джеймса, поэтому испугался, услышав признание Джейд? Какие всё-таки чудо-психологи эти бармены!
– Не только в этом дело. Я тебя услышала. (Она перешла на ты, но я был совсем не против)Но помни, пожалуйста, что с ответственностью, как и со знаниями, иногда приходят большие печали. Однако только так можно вырасти над собой.
И это меня огорчило. Я не мог представить, что мне может быть ещё хуже, чем сейчас. А получать ещё больше терпких печалей, когда жизнь итак не сахар… Нет уж, увольте. Как бы правильно ни звучали эти слова, сейчас я не был готов их воспринимать.
– Вот-вот, не готов… Если человек не готов, его можно поставить на самую грань победы, и он всё равно повернет назад. Но когда-нибудь ты всему научишься, это точно. А пока что могу дать тебе совет. Отведай сладкий, очень вкусный напиток – Ривервилльский пунш.
Теперь, похоже, ничего не мешало совершить мне то, ради чего я сюда пришёл. «Нажраться, как свинья», – сказал бы Брюс. И был бы прав.
***
Голова бешено кружилась мир плыл, музыка наполняла собой всё пространство, а я будто бы был маленькой песчинкой, которую уносило куда-то далеко. Заботы дня позабылись, будто бы их никогда и не было после второй кружки пунша, третьего стакана сидра и седьмой ещё чего-то там. А вообще счёт я уже давно потерял. Чудом моего тела была быстрая регенерация, проклятьем же то, что я никак не мог напиться. Чертова алкогольдегид… как же там эта штука… дегидрогеназа*, от кого же такая досталась-то, а. В общем, мне пришлось изрядно постараться, чтобы дойти до такой кондиции, когда можно сказать «мама, я в дрова!»
Испытывая чувство выполненного долга, я ощутил, что начинаю проваливаться в какую-то другую реальность, тягучую и тёплую. И сопротивляться совсем не хотелось. Совсем ничему, никому. Делайте со мной, что хотите! Я согласен на всё, я всех люблю.
Я был близок к тому, чтобы слиться с этим потоком покоя, но в последний момент меня коснулось что-то холодное, и объятья морфея пришлось отложить. Кажется, я о чём-то забыл, да? Кажется, это была чья-то рука. Интересно…
– Господин Брокенстоун, вы меня заждались?
Какой знакомый голос. Ну-ка кто же это говорит не могу разобрать или вспомнить точно какая-то женщина но кто мы знакомы красотка она что-то хихикает что же за голос-то лицо лицо вот чёрт внимание не могу сосредоточить да чтоб тебя!..
И тут взгляд выцепляет одну деталь, самую важную деталь. Блондинка. Как Мэй. Неужели… Да, это была она.
Как она мило флиртует называет меня Господин Брокенстоун не Хьюберт просто Хьюберт а так важно будто мы с ней только впервые встретились и ничего ещё не было а что было-то что-то не помню совсем да и не важно главное что она здесь я ведь так хотел…. Так хотел увидеть её.
– Наконец-то ты пришла. Скажи мне, что ты от меня больше никуда не убежишь, – хотелось мне сказать ей и я сказал да чёрт возьми сказал наконец-то не стал увиливать как раньше каким дураком я был
Смеётся как тепло от её смеха
– Как бы вам потом не пришлось от меня бегать, – говорит. Вот кокетка.
– Господин Брокенстоун, у меня есть предложение, от которого вы не откажетесь.
Всё что угодно моя милая я весь твой что хочешь со мной делай главное неуходинеуходинеуходи…
– Не уходи, Мэй...
– Что ты сказал? А ну повтори, – послышалось мне сквозь сон.
Голос был чужим и каким-то раздражённым, интересно откуда он, но, наверное, это совсем не важно. Главное, что теперь со мной рядом была моя…
Больно.
Я попытался снова забраться наверх. Ничего не видно...
Чёрт, что же за кровать-то такая неудобная, ещё как будто что-то врезалось мне в спину. Не могу понять, где я…
– Тебе что, червь, эта соплячка больше по нраву, чем я?
Что?.. Погодите-ка…
– Я с тобой кажется разговариваю, пьянь!
Нет. Это не Мэй. И не Джейд точно. Я не знал никого, кто мог бы так говорить, да ещё и в таком то…
Резким движением женщина откинула в сторону покрывало, а затем так же быстро я оказался снова на полу, ударившись об него головой. На груди я ощущал что-то ледяное, давившее на меня, и когда, после резкого скачка давления, ко мне снова вернулось зрение, я увидел сначала чью-то ногу на своей груди, а затем и всю её обладательницу, возвышавшуюся надо мной. Меня охватил ужас. Эту женщину я не знал.
– Ну что, животное, так напился, что ничего не помнишь? Ну давай, говори уж как есть, – прошипела женщина, – и кто я такая тоже, конечно, не знаешь?
Что это за жуткая женщина и почему она себе всё это позволяет?! Что… Где я вообще? И почему я ничего не помню… Хотя погодите-ка, не та ли это, которая мне звонила… Я ведь, кажется, так и не дождался её… Или всё-таки? Как же болит голова. Чёрт, чёрт, имя, нужно вспомнить её имя. Марита? Нет, марита** это не имя же, это же паразит… ай, чёрт. Беллатриса? Лина? Точно… кажется, оно.
– Линда…
Она с размаха ударяет меня ладонью и щека начинает адски гореть от боли.
А затем легко и будто бы с нежностью (Что?!) проводит по той же щеке той же ладонью.
– Не смей меня так называть. Никогда. Или «Белинда», или… – она хищно улыбнулась и шёпотом произнесла, – «Моя госпожа».
Я нервно сглотнул.
– Если вдруг тебя что-то не устраивает, Хьюберт Брокенстоун, тогда я тебе что-нибудь сломаю. Как ты понимаешь, шутить я люблю не очень. Договорились?
– Д-да…
– Умница. Хороший мальчик.
Жизнь, однозначно, всего за какой-то вечер, разделилась на до и после. Теперь я понимал, как ничтожны были мои страхи и проблемы до этого, и в какую чудовищную историю я теперь вляпался по своей глупости.
Возможно, всё было не так уж плохо и ещё можно было что-то изменить? Наверное, это смертельный номер, но всё-таки я должен был попробовать. Возможно, какие-то оправдания меня всё же спасут от…. Я не знаю как назвать то, что сейчас происходило. Просто какое-то инфернальное безумие.
– Белинда, послушай, пожалуйста. То что было…
– Да-да? Что ты там пытаешься сказать?
– То что было между нами (я хоть убей не помню что между нами было, но видимо мы успели наделать что-то очень ужасное), конечно, хорошо, но, понимаешь, всё произошло случайно, я не хоте…то есть, хотел, наверное, конечно же, но просто ситуация невероятно глупая получилась, и… Прости меня, я не хотел, чтобы так вышло. Мне наверное лучше уйти, и больше никогда не видеться. У меня ведь есть невеста, и, возможно, в ближайшее время я стану отцом…
– Всё сказал, милый?
– Наверное, д-да…
– Ну а теперь послушай меня, и желательно запомни на этот раз хорошенько.
Нет, теперь, кажется, всё было безнадёжно испорчено.
– Если ты, как выражаешься, не хотел этого, зачем же было… так на меня смотреть, малыш?
– Что?..
– Взгляд побитой брошенной собачки, не знающей, куда бы приткнуться. Посмотри на себя, Брокенстоун. Как же ты жалок, а. Не расстраивай меня своими нелепыми оправданиями. Когда ты молчишь, то выглядишь умнее, а язык тебе, поверь, для другого пригодится. Кстати об этом.
– Ты, конечно, можешь попробовать уйти, сделать вид, что ничего не было и жить дальше своей никчёмной жизнью, вот только представь перед этим, как будет рад мистер Макгроу, когда узнает, что один из его работников сливает все пароли и явки. Что, не про тебя, да, малыш? Ну ничего, мы это исправим. Компромат у меня есть на всю вашу конторку, и я могу убедить его, что это именно ты любезно поделился со мной такими маленькими пустячками. Они хоть и маленькие, но он уже как минимум уволит тебя, даже если я просто предупрежу его об этом факте, а не выпущу статью. Что будет после всего этого с тобой и с твоей, так называемой, невестой, можешь себе тоже представить. Расскажешь кому-нибудь что-то не то про злую нехорошую Белинду – результат аналогичный. И подумай о своей девчонке Мэй, я могу испортить и ей жизнь по одному щелчку. И всё из-за тебя. Я думаю, ты не совсем дурак, всё хорошо понимаешь.
– У тебя есть следующий выход из сложившейся ситуации. Сейчас мы с тобой расходимся, но стоит мне только свистнуть, и ты должен будешь тут же примчаться к моей ноге. Всё на моих условиях, делаешь всё, что я пожелаю. С моей стороны скажу, что мне абсолютно плевать, будь у тебя твоя невеста или эта простушка Мэй, или ещё какие-нибудь девицы – меня это не волнует от слова совсем. Это первое условие.
– А вот и второе. Думаю, оно тебе тоже очень понравится, так как оно очень простое и интересное. Ты должен будешь докладывать мне обо всём, что происходит в вашей лаборатории. Всё-всё-всё, что мне нужно, а что не нужно – я решу сама. Об этом, само собой разумеется, тоже не надо кому-либо рассказывать, это наша маленькая тайна. Решишь соскочить – пожалуйста, но я тебя хорошенько предупредила.
– Ты о себе только многого не возомни, червь. У меня таких как ты десятки, и ты ничем не лучше, чем они. Хотя потенциал у тебя есть, и очень хороший. Думаю, мы с тобой подружимся, да?
– А теперь убирайся вон, я хочу ещё выспаться за эту ночь. И помни, ты – всего лишь грязь под моими ногами, я могу тебя размазать и не заметить, стереть и забыть. Ты жалок и ничего не стоишь. Так что радуйся, пока я тебе благоволю и ты мне не надоел. Ведь ты всего лишь…
Грязь.
Whoring streets - Scars On Broadway
––––––––––––––
* Алкогольдегидрогеназа - фермент, расщепляющий спирт в организме
** Марита - на самом деле, есть и такое имя. Марита - половозрелая гермафродитная особь сосальщиков